Спор Паскаля и Ноэля о пустоте и теле 10 страница

и полное свое развитие получает в конце:

он подвел свою невесту к могиле и сказал: «Здесь он почиет, добрый отец мой!»... Она бросилась к нему на грудь и пролепетала: «Бесценный, у меня нет ни отца, ни матери, не покидай меня никогда!» (III 180).

Образ невесты идет параллельно образу матери в этой сцене:

Он прижал к невесте и матери свою грудь, которую наполняли испитые им кубки радо­стей (III 177).

Основные черты женского образа нетрудно вскрыть в аллегорическом образе природы: те три основных женских типа, которые встречаются у Жан-Поля, в точ­ности повторяются в образе природы:

«Небесная» женщина, богиня

Но когда вся природа высоко поднялась предо мною и схватила своими лучами, достигав­шими от одного солнца до другого, тогда я стал молиться тому, что я хотел живописать, и пал на колени перед божеством и богиней (Uns. L. 27 — II 7); его сердце покоилось подле вечной, теплой, все объемлющей богини (Sieb. 9 — XII 40); как молитва: «только одну душу, только одну, дай ты, любящая зиждительная природа, этому бедному изны­вающему сердцу» (Hesp. 22 — VI 155).

Титанида

покоящаяся природа-исполин, держащая в руках неисчислимые тысячи жаждущих существ (Uns. L. 27 — II 8); «Всесильная, Колизей для тебя цветочный горшок! ведь для тебя нет ничего чрезмерно великого и чрезмерно малого», — воскликнул он и привел в некоторое замешательство княгиню, которая не сразу поняла, что он обращается к природе (Т. 104 — XV 283); Пигмалионово создание, оживленное тысячью душ, душ, которые все охватывают одну (Uns. L. 20 — I 179).

Соблазнительница

там, за окном его, на воле, сияла красивая, почти кокетливая природа, разукрашенная яблоками Париса, и окружала гуляющую девушку, которая была достойна всех этих яблок (Uns. L. 27 — II 5).

Все три покрывает образ матери:

всей огромной природе, которая невидимыми руками поднимает слепого человека в безграничную, чистую, неизвестную высь (Uns. L. 20 — I 182); о великая, в вечернем огне стоящая природа! человеку нужно подражать только твоей тишине и быть лишь слабым твоим сыном, который твои благие дары отдает обездоленным! (Uns. L. 21 — Ι 196); Человек поднимается на гору, так же как ребенок на свой стул, чтобы ближе быть к лику бесконечной матери и добраться до нее своими крохотными руками (Hesp. 8 —

V 160); все живое дремало под защитой своего листа, своей ветки, прильнув ближе
к своей матери (Hesp. 38 — VIII 50); простирает свои руки к бесконечному незримому
Отцу и зримой матери — Природе (Sieb. 6 — XI 227); любимое дитя бесконечной мате­
ри — человек (Sieb. 12 — XII 96); Но вечная его мать покоилась, окутанная безгранично­
стью, и только по теплоте, разливавшейся в его сердце, чуял он, что сердце его близко
к ее сердцу... (ibid.) словно мать, обрел он теперь природу (Т. 20 — XV 124).

Земля-мать описывается совершенно аналогично природе-матери:

Эту прекрасную землю и ее прекрасное небо, которые порою и не шелохнутся, словно мать, боящаяся потревожить сон прильнувшего к ней ребенка (Uns. L. 49 — II 186—187); Небо, целуя и поднимая ввысь, покоится над землею, как отец подле матери, и дети, цветы и бьющиеся сердца, бросаются в объятия к ним, ласкаясь к матери (Hesp. 25 —

VI 229).

Особенно существенна одна цитата:

он бросился исцарапанным лицом в высокую, дышащую прохладой траву и прижался в упоении к груди бессмертной матери, давшей бытие весне (Hesp. 9 — V 179).

Ее психологический контекст таков: Жан-Поль родился 21 марта, в день наступ­ления весны. Отождествление себя с весною {der Frьhling) совершенно явно в авто­биографии. Здесь таким образом — явный прорыв бессознательного в произведение, бросающий свет и на предшествующие цитаты: это — признания самого автора.

Вообще Жан-Поль усвояет общераспространенный символ земли-матери:

Лобзать холодный луч, как мать (Hesp. 42 — VIII 121); мать нашей первой жизни (Hesp. 15 - V 273); мать-земля (Hesp. 42 - VIII 120. Ср. также F1. 3 - XX 24).

В связи с этим символом объясняется одно обстоятельство, оставшееся загадоч­ным для литературоведов. Значительное число историков литературы отмечало неле­пость сюжета «Невидимой ложи», подчеркивая неумение Жан-Поля мотивировать Развитие фабулы. Речь идет о начале романа, в котором рассказывается о воспита­нии Густава. Его дед, отец матери, соглашался выдать свою дочь замуж лишь за Того, кто выиграет у нее партию в шахматы. Со своей стороны мать Эрнестины

188

Жан-Поль Рихтер и его «Эстетика»

(бабка Густава) потребовала, чтобы родившийся от этого брака ребенок в течение 8 лет воспитывался под землей. Никаких мотивов этих странных требований не при­водится. Родившийся Густав действительно живет 8 лет под землею, воспитывае­мый позднее исчезающим наставником, которого он называет Гением, — не видя своих родителей. Всмотримся, в каких выражениях описывается подземное жилище Густава: «Платонова пещера» — «подземная Америка» (Густав бодрствовал, когда на земле была ночь, и спал днем — ср. в теме заката, разобранной в 1-й главе, образ Америки, связанный с иным миром) (3 — 1 33) — «сад Адама» — «вечерняя гора» — «детская колыбель земли» (8 — 1 70). Особенно же симптоматично то, что появление из земли на 9-й год жизни — обозначается как «день рождения» (4 — I 38). Описа­ние первых впечатлений Густава на поверхности земли — латентно не что иное, как описание блаженства новорожденного ребенка:

Открой же теперь опять глаза, мой милый; ты уже не смотришь больше в глубину раска­ленного шара из лавы; ты лежишь под сенью материнской груди и любящее сердце в этой груди — твое солнце и твой Бог — в первый раз взгляни на неизъяснимо ласковую, женственную, материнскую улыбку; в первый раз вонми родительскому голосу; потому что первые блаженные лики, которые встречают тебя в небесах — твои родители (5 — 141).

Симптоматично и то, каким образом Жан-Поль дал заглавие своему роману. В письме к Отто Жан-Поль приводит ряд заглавий своего романа, в том числе и за­главие «Невидимая ложа», и признается, что в сущности «он ничего не мыслил под этим заглавием, хотя может случиться, что во время писания предисловия ему при­дет в голову, какое содержание он в заглавие вкладывает» В Hesp. 32 — VII 164 Жан-Поль называет «Невидимую ложу» — «моя невидимая материнская ложа».

Наконец, следует указать на произведение, в явной форме раскрывающее ла­тентное содержание повествования о пребывании Густава в пещере — «Ночные размышления акушера Вальтера Фирнесселя о его эмбриональных идеалах, утра­ченных после того, как он стал всего-навсего человеком» — так сказать, юмористи­ческие мемуары эмбрионального периода.

Пещера, как символ утробы, в которой рождаются и умирают существа, встре­чается и в «Фикслейне»:

земля — темная пещера, в которой человеческая кровь, подобно сталактитам, стекая, создает вздымающиеся фигуры, фигуры, сверкающие мимолетным блеском и расплы­вающиеся так скоро (F. 10 — III 184).

Та тема воды, с которой мы начали исследование, имеет родственный латент­ный смысл. Фрейд в «Толковании сновидений» истолковал сны о воде (вхождении в воду и выхождении из воды) как сны о рождении. Красноречивое подтверждение этого толкования на мифологическом материале дал О. Ранк. Поищем, однако, подтверждений на материале из Жан-Поля.

С водой связан женский образ. Как лейт-тема в «Ветреных годах Вальта Харни-ша» возвращается воспоминание о взгляде Вины у водопада. Красной нитью через «Титан» проходит воспоминание о Лиане, впервые увиденной среди фонтанов. Образ Афродиты, рождающейся из моря, в применении к Лиане дает лишнее сви­детельство о том же (Т. 44 — XX 253-254). А вот описание плавания по морю:

Когда они стали подплывать ближе и светлое море по обеим сторонам вспыхнуло под ударами весел, тогда им начало казаться, что шествует богиня, которую море окружает восторженным пламенем и которая не знает о том (Т. ПО — XVI 329).

 

189

Жан-Поль Рихтер и его «Эстетика»

Водопад ограждает от дождя (Sieb. 24 — XII 342. Ср. F1. 51 — XXI 146). Заме­тим, что латентно здесь — символ матери, ограждающей ребенка (ср.: «Ах, здесь [у моря] ведь был он тысячу раз со своей матерью, она показывала ему раковины и запрещала приближаться к волнам» — Т. 4 — XV 35. Инфантильные обертоны воды также в Т. 15 - XV 96-97 и 25 - XV 154).

Полное подтверждение всего сказанного мы находим в приводимом ниже примере. Психоанализ показал, что к вымышленным снам (в литературных произ­ведениях) применимы правила толкования действительных сновидений. Один сон в «Ветреных годах Вальтера Харниша» (64 — XXI 317-318) показывает явно и резко все то, что мы только что в намеках могли усмотреть в приведенной группе при­меров:

Потом мне предстало необъятное пустынное море, и только маленькое, серое с пятнами, яйцо мира плыло по нему, судорожно вздрагивая... потом проплыл труп Венеры, уноси­мый морским течением... оттуда, из глубины — со дна моря из бесчисленных горных расщелин появлялись печальные люди и рождались на свет...

В мифах о рождении героев фигурирует ковчежец, в котором плавает на водах новорожденный (в сущности еще не рожденный) герой. Если пересмотреть приме­ры, касающиеся воды, приведенные в 1-й главе, нетрудно обнаружить часто воз­вращающийся образ корабля, который является эквивалентом ковчежца и в одном случае прямо приравнивается к женщине. Другой эквивалент ящичка (ковчежца) у Жан-Поля — остров. Пребывание в подземной пещере (см. выше) сравнивается с пребыванием на «зеленеющем острове, погрузившемся в море» (Uns. L. 4 — I 38). В двух романах («Геспер» и «Титан») отец открывает сыну на острове, на котором погребена его мать, тайну его происхождения. Маленький Албано воспитывается на Isola bella или Isola madrй (NB), который сравнивается с колыбелью (Т. 10 — XV 78). Такой же оттенок приобретает метафора «остров дружбы» (F1. XXI 313 и 314), в особенности если вспомнить, что по поводу близнецов Вальта и Вульта несколько раз подчеркивается их совместное пребывание в материнской утробе.

Эти фантазии о периоде до рождения (т. н. Mutterleibstrдume) всегда тесно связа­ны с фантазиями о жизни после смерти. То же у Жан-Поля. В 1-й главе мы указы­вали на двузначность символа моря — которое одновременно было и морем жизни, и морем смерти. Во 2-й главе мы отметили наряду со страхом смерти эрос смерти в романах Жан-Поля. По существу оба полюса антитезы сводятся к фантазиям, указанным только что. Для Жан-Поля гроб = колыбель:

из эмбриональной дремоты в смертный сон, из зародышевой оболочки этого мира — в саван, зародышевую оболочку мира потустороннего (Sieb. 9 — XII 37); холод и ночь, которые окружают полюсы жизни так же, как полюсы земли, — которые окружают начало и конец человека (Sieb. 25 — XII 355).

Особенно значительно одно место в «Титане»:

Человек взволнованный смотрит вниз, вглубь тех времен, когда его жизненное веретено почти совсем еще не было обмотано нитью; потому что начало его ближе соприкасается с его концом, чем с серединой, и берега, где причаливают и отчаливают корабли, нави­сают над темным морем (Т. 117 — XVI 391).

Подобно теме воды, тема насекомых (и вообще мелких животных) относится сюда же. Фрейд первый анализировал эту тему в связи с фобиями животных. Дальнейший анализ (Ранк) установил несколько значений этих символов в соот­ветствии с разными фазами психического развития. Первично мелкие животные

Жан-Поль Рихтер и его «Эстетика»

(мышь, змея, жаба, жук и т. д.) — эмбрионы (resp. дети) и их основное свойство — бесследное исчезновение в утробе земли. Отождествление мошек с детьми видно из примеров, приведенных нами в первой главе. Напомним здесь лишь один:

Бабочка, пестрые комары, которых рождающая земля выводила из личинок словно пор­хающие цветы из семян (Hesp. 34 — VII 191).

Болезненная привязанность к этим мошкам и подчеркивание их гибели уже отмечались. В основе их — двойственное отношение к смерти (а следовательно к «я»), коренящееся, как мы видим теперь, в двойственном отношении к матери (фантазии о возвращении к периоду до рождения и страх, возникающий из запрета, налагаемого на эти фантазии. Ср. «тему дали»).

Переходим к мужскому образу. Во 2-й главе были намечены два его основных типа — друг и наставник. Последний неразрывно сливается с отцом. Особенно это заметно в «Геспере», где, как мы видели, Эмануель — Дагор совершенно равнозна­чен отцу. Но как бы ни воспевались дружба и покорность отцу, нетрудно заметить некоторые черты затаенной враждебности.

Отец выступает как налагающий запреты; отсюда — чувство холода, которое характеризует и лорда Гориона — мнимого отца Виктора и Гаспара, мнимого отца Албано. Показательно утверждение:

Лицо отца, перед которым у большинства детей весь механизм непринужденного пове­дения ворчит и останавливается (Hesp. 8 — V 167).

Поэтому Вальт признается:

я радовался, когда мы ели одни и отец с своими пожитками покидал город (F1. 58 —

XXI 242).

Образ ангела смерти или убийцы-преследователя отмечался нами ив 1 -й, и во 2-й главе. Теперь пора указать, что в своем первоначальном переживании он упи­рается в образ отца:

В бреде Албано Гаспар предстает «с ужасными адскими силами и орудиями, сидящий на

престоле бездны» (Т. 136 — XVI 535).

Смерть! возьми меня, — воскликнул Эмануель вне себя, — вы, дорогие друзья! отец мой!

мать моя! разбейте мое сердце, я не могу жить дольше (Hesp. VIII 55, ср. 59).

Следует обратить внимание на описания смерти на руках какого-то существа — ангела детства, гения земли и т. д.:

Смерть передала человека в твои вечные теплые отеческие руки, сотворившие нас

(Hesp. 38-VIII 71).

Тема великанов, разбиравшаяся в 1-й главе, сродни теме отца — смерти.

Чувства бессознательной враждебности к отцу и страха перед отцом маскиру­ются или парализуются утрированной нежностью:

о, дай моему любезному отцу и моему любезному Фламину такую же ночь! (Hesp. 35 —

VII 220); Албано в бреду: «тогда больной опомнился и добавил: отец мой, ведь я люблю

тебя!» (Т. 97 - XVI 233).

Но такая нежность не в силах, однако, маскировать затаенное стремление под­няться над отцом. Образ лорда Гориона, несмотря на все сердечные излияния Вик­тора, окружен холодом; настоящую нежность он питает лишь ко второму образу отца — Эмануелю-Дагору: не потому ли, что Эмануеля болезнь обрекла на близкую

 

191

Жан-Поль Рихтер и его «Эстетика»

смерть? В детских воспоминаниях Вальта особенно запечатлевается образ смиряю­щегося отца:

Каким смиренным и трогательным казался мне наш бедный отец, когда он стоял на сту­пеньках багряного алтаря и пастор, громко крича, держал перед ним золотую чашу (F1. 58 - XXI 248).

О могиле отца в «Фикслейне» нам уже пришлось говорить.

Наконец, мы имеем однажды в романах Жан-Поля настоящее отцеубийство в сильно замаскированной форме. В «Геспере» Фламин и его друг Матьё дерутся на дуэли с Лебо, причем Фламин не знает, что Лебо — его собственный отец. Перед дуэлью Матьё надевает маску Фламина, а Фламин маску Матьё. Первым стреляет Фламин. Из дипломатических соображений (карьера при дворе) Лебо стреляет мимо, принимая Фламина за Матьё. Вторым стреляет Матьё (в маске Фламина, то есть сына), убивая Лебо. В сущности эта «замаскированная дуэль с отцом» .. (Hesp. 43 — VIII 129) является не чем иным как отцеубийством. Недаром Фламин восклицает: «я, один я убил его!» (40 — VIII 91).

Наряду с враждебными чувствами к отцу мы имеем типичные «фантазии о спасе­нии» (Rettungsphantasien). После самоубийства лорда Гориона Виктор восклицает:

Отец, отец, значит ничем я не мог отблагодарить тебя (Hesp. 42 — VIII 178). В начале романа он оперирует своего отца, возвращая ему зрение.

Вальт мечтает о счастье спасти Клотара из воды (F1. 24 — XX 208). Клотар для него идеал, то есть близок к отцовскому образу.

Те же черты — в отношениях к другу. Об Эдиповом треугольнике в теме дружбы было уже говорено. Но вот черты Rettungsphantasien: по отношению к Фламину, которого он хотел спасти — Виктор становится «холоднее и бесчувственнее», узнав о том, что Фламин освобожден из тюрьмы (Hesp. 44 — VIII144). Сюда же относится специфическая черта героев Жан-Поля: умышленно доставлять друг другу боль, чтобы вызвать горячую любовь (Uns. L. 11 — I 93) — в конце концов, чтобы играть роль защитника и заступника — утешителя-отца.

До сих пор мы опирались исключительно на романы Жан-Поля. Пора обратить внимание на автобиографический материал. 3 главы или лекции (автобиография написана в форме лекций) конечно должны быть использованы с большой осто­рожностью, так как являются в гораздо большей степени литературным произведе­нием, нежели биографическим источником. Но некоторые черты и повествования весьма красноречивы. Характерно, что самое раннее воспоминание (aus meinem zwцlf — hцchstens vierzehnmonatlichen Alter) есть первичный базис (Urerlebnis) позд­нейших «полетных» фантазий:

dass ein armer Schьler mich sehr liebgehabt und ich ihn, und dass er mich immer auf den Armen — was angenehmer ist, als spдter auf den Hдnden — getragen, und dass er mir in einer grossen schwarzen Stube der Alumnen Milch zu essen gegeben. Sein fernes nachdunkelndes Bild und sein Lieben schwebte mir ьber spдtere Jahre hinein.

В позднейшие годы (в Joditz'e) среди детских забав, которым предавались он И его брат в отсутствие отца , Жан-Поль упоминает об прыганий в сарае с freilie­genden Balken auf das anderthalb Stockwerk tief gelegte Heu, um unterwegs das Fliegen zu

192

Жан-Поль Рихтер и его «Эстетика»

Жан-Поль Рихтер и его «Эстетика»

 

gemessen (запретность полета — в отсутствие отца). В третий раз полет в автобио­графии упоминается при описании вечерней идиллии в Joditz'e с отцом: der Vater mit der Pfeife... wir taten als seien wir die noch kreuzenden Schwalben ьber uns («блаженные» стаи в первой главе — в присутствии отца).

Характерно, что в большей части автобиографии ни слова не говорится о матери и что отец, являющийся главным предметом рассказов, — выступает прежде всего как налагатель запретов. Детский протест Жан-Поля не менее силен. Вместо недос­тупной библиотеки отца он составляет собственную библиотеку. Отец играет на рояле сам, но не обучает музыке детей — в его отсутствие Жан-Поль разыгрывает на рояле, причем подчеркнуто: er suchte gehцrt zu werden (im Dorfe). Пример имита­ции отца в еще более яркой форме: в отсутствие отца (пастора) Жан-Поль имити­рует у постели больной женщины взрослого пастора (ср. Вальта в F1. 5 — XX 41). И наконец,

когда маленький Жан-Поль vor der Kirche durch das Dorf mit einem Bund Schlьssel ging — lдutete er unterwegs damit, um sich dem Dorfe zu zeigen und sperrte mit einem davon den Pfarrgarten auf, um daraus einige Rosen fьr das Kanzelpult zu holen.

---

Дата добавления: 2021-05-18; просмотров: 47; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!