В котомках растут, подрастают потомки 8 страница

- Скажи мне, - подруга после трех рюмок водки, которую теперь продают по талонам, развеселилась, - как так получилось. Говорят – вор родит вора. Но мы же с мужем не воры и не наркоманы. Старались. Все лучшее ей. В Венгрию её послали, так мы и за её подругу заплатили. Все ей.

Она опять заплакала. Что я могу ответить? Напомнить, как они, особенно её муж, оскорбительно в присутствии подруг дочери, грубо ругали дочь. Как отец позволял себе и рукоприкладство. От «телячьих» нежностей переходил к пощечинам.

Скоро и сам муж заявился. Трезвый и злой. С порога к жене – Где дочь?

- Ты же дома оставался. С тебя и спрос.

Начался семейный скандал. Не стесняясь меня, они оскорбляли друг друга. Я спровадила их. Не у меня дома скандалить.

_____________________________________

 

2000-ый год. У нас новый Президент. Но на мою жизнь сей факт никак не отразился. Как я прожила эти годы? Извините, хреново. В сентябре 1993 года, когда был расстрелян Верховный Совет, я заболела – рак прямой кишки. Доигралась старуха. Подробности опускаю. Не для печати.

В то время я жила в так называемом гражданском браке с человеком из «новых русских». Был он младше меня на семь лет, здоров, физически развит. Почти атлет.

Начинал он свою «карьеру» с вышибалы в ресторане. Потом рэкет. Скопил капиталец и начал свое дело. Они это называли business,ом. Биллиардная, магазин оптики, ювелирный магазин. Подмял рынки Юго-запада.

Ко мне он был добр. Во всем. Покупал дорогие вещи, возил на наш Юг. Побывала я с ним и за рубежом. Щедр он был и в интиме. Это может показаться странным, но с ним я ощутила то, чего раньше никогда не было. Природа в своих проявлениях полна неожиданностей.

Итак, я заболела. Он устроил меня в онкологический институт на внеплановую операцию к лучшему хирургу. Он забросил все дела и сутками просиживал у моей койки.

- Ты ни о чем не беспокойся. Выйдешь отсюда, отвезу тебя на дачу. Мои кореша купили участок земли с избами. Их снесли к черту, а на их месте поострили дом по евростандарту. Оклемаешься. Повезу тебя в Испанию.

Я вышла из клиники по Ноябрьские праздники. Все попрано. Нет того подъема, с коим народ отмечал великий переворот в истории. Главным лозунгом стало одно слово – обогащайтесь.

- Мариша, - так звал меня мой Константин, - недельку побудешь на даче у моего друга, а я пока доделаю свои дела. Потом махнем в Мадрид. Я купил открытый билет и тур заказал. Оторвемся по-полной. 

Дача, если это можно назвать так, у друга моего псевдомужа находилась вблизи с поселком Торковичи. Домина в три этажа сложен из блоков шлакобетона. Настоящий монстр.

Светло-зеленый «Линкольн» со скоростью в сто пятьдесят километров в час домчал нас до места. Константин управляет машиной лихо. Одной рукой крутит руль, держась за какую-то штуковину на нем. И всю дорогу он нахваливает свою машину. 

- Автомат, - дальше он употребляет нецензурные выражения. Вообще, он в выражениях не стесняется. Мне становится тошно. Грех и распутство его ипостаси.

Наконец, приехали. У ворот высотой в два человеческих роста нас встречает друг Константина.

- Тут можно расслабиться, - оскалив фарфоровые зубы, произнес он, и мне стало не по себе. Я представила его у себя в постели. Толстый, воняющий потом и дезодорантом.

- Нечего на мою жену слюни распускать. Мангал готов?

- В миг, босс. Это нам, как два пальца об асфальт, - опять обнажил ровный ряд белоснежных зубов. Это должно было изображать улыбку.

Мы вошли в дом. Боже мой! Что за интерьер. Пошлость и безвкусица. Аляповатость и нарочитая роскошь. А камин? Это нечто. Такое присниться, сойдешь с ума.

Витёк, друг Константина, был всем этим необычайно горд.

- Я за камин три тонны зелени отвалил.

Он требовал от меня такого же восхищения. Залез в стойло быков, мычи.

- Великолепно. Я писаюсь от восторга.

Попала в точку – какой словесный понос полился из фарфорового рта Витька.

- Твоя комната наверху. Эй, Надька.

Из-за стойки, разделяющей каминный зал и кухню, вышла дева. Ростом под два метра, с грудями размером с дыни «торпеда» и бедрами подобными крупу лошади.

По винтовой лестнице, дева впереди и сверху, мы поднялись на второй этаж. Чур, меня, чур. Девка была без трусов. Юбка чуть ниже лобка. Спасибо импортной парфюмерии, от неё шел запах дезодоранта и не более.

- Тут Ваша комната.

Мы вошли в большую комнату с двумя окнами. Что ж. вполне прилично. И кровать нормальная, и тумбочки вполне приличные.

- Вы распаковывайтесь, а я пока душ налажу.

Что-то в этой девице мне нравилось. Импонировало. Она не так проста, как может показаться. Взгляд острый, речь правильная. Что же касается её экстерьера, то веление времени. В годы моей молодости тоже были стиляги. Уродцы. Ничего, пережили. Тут и хозяина влияние. А его вкус я успела узнать.

- Тут махровые простыни, тут полотенца, шампуни на этой полке, косметические принадлежности в ящичке. Я рядом.

Ушла дева. Стою под душем. Гляжу на себя в зеркало. Вполне, вполне. В мои пятьдесят три года очень даже прилично. Шрам ещё не зажил, но доктор сказал, что он будет почти не заметен. Грудь не обвисла, живот подберем, как только сил прибавим. Вены на ногах в норме, а сами ноги стройны. Небольшая кривизна? Она придает пикантности моей фигуре.

- К Вам можно? – Надя просунула голову в дверь, - Ой, какая Вы красивая. Я Вам квасу принесла. Сама готовила. Они, - мне было понятно, кого она имеет в виду под этими «они», так дворовые называли помещиков, - они столько не выпьют. Не пропадать же добру. Ваш муж говорит с Виктором Петровичем.

Я выпила большую кружку холодного и очень вкусного кваса.

- Вкусно? Ещё налить?

В голосе Надежды было столько заинтересованности, что я не смогла отказаться.

- Хорошо, налей.

Снизу донеслось: Надька, где пропала? Иди сюда.

- Как Вы терпите такое хамство?

- Терплю. Он меня от тюрьмы спас, вот и терплю.

- Расскажите, - я сгораю от любопытства.

- Обязательно, но потом. Пойдемте, пожалуйста.

Мне стало жалко эту женщину. Я решила, обязательно вытащу её из этой кабалы. Костю попрошу. Если он не станет, то я знаю верный способ.

- Мариша, шашлык будет готов через десять минут. А пока предлагаю выпить настоящего шотландского виски. Тут тебе не Одесса. Там весь импорт делают на Малой Арнаутской.

Неужели он читал Бабеля? Виски и, правда, оказались хорошими, а испеченные Надей хачапури вкусны необыкновенно. Такой съешь один, и захочется ещё. Пока мы, таким образом, нагуливали аппетит, шашлык начал источать такие ароматы, что в наших животах началась настоящая революция. К этому времени небо затянуло. Сверху опустилась тяжелая влага.

- Пошли в дом, - командует Костя.

Надя осталась у мангала, благо над ним есть тент. Не промокнет женщина, если хлынет дождь. И все же мне её жаль. Жалко мне симпатичную умную женщину. Есть в ней ум, такт и ещё что-то, что сразу не поймешь. Какая-то притягательность, что ли,

Витек, которого Костя окликал, как пса Борзый, ушел к себе наверх. Ему приспичило переодеться. Я решила поговорить с Костей о Наде.

- Поразительная ты женщина. Час с хвостиком её знаешь, а уже хлопочешь о ней. Ты, что знаешь о ней? А знаешь ли ты, что она, эта, как ты говоришь, милая женщина, убила своего мужа, а потом изгалялась над трупом. Это показала экспертиза. Отрезала ему половые органы. Вспорола живот и запихала хер и яички туда.

- Значит, было за что.

- И это говорит женщина! Мать!

- А вы, отцы, разбросали семя и в путь-дорогу. На хлеба вольные.

- Ей двадцать пять лет грозило, а Витя её отмазал. Признали невменяемой. Он и из психушки её вытащил.

- Оригинальная у него любовь. Все матом.

- Иначе она опять может умом тронуться. Тише, он идет. И не смей при нем о Наде говорить.

- Ты боишься его?

- За себя боюсь. Мне Надя тоже нравится.

- Так отбей её у него.

- А ты?

- Я женщина передовых взглядов.

Грех и трагедия сплелись в узел. Это жизнь. Леди Макбет и король Лир. Грех и трагедия.

Наконец, все собрались. Шашлык ели молча. Пили сухое вино.

- Мне кореш из Грузии прислал, - проронил Борзой и умолк.

За окном бушевала природа. Ветер срывает листву, а заодно и провода. С нескольких попыток ему удалось оборвать их и свет потух. Теперь мы сидим при отблесках каминного огня.

- Надя, принеси свечи, - командует Борзой.

- Я тоже пойду, - порываюсь я.

- Сиди, пожалуйста, - Костя берет меня за руку. Неужели он опасается за мою жизнь?

- Вы, Константин, напрасно боитесь. Убила я мужа. Мужчину. А к женщинам я отношусь хорошо.

Сама открылась. Сильная женщина.

- Чего разболталась. Иди уже, камин догорает.

Надя ушла.

- Вы ей не верьте, - Вите говорит шепотом, - Она болела, я её из психбольницы взял. У неё навязчивый психоз. Не было у неё никакого мужа. Оттого и в больницу попала.

Кому верить? Косте или ему, его дружку. Почему-то я склоняюсь к версии Витька. Я в полном недоумении. Что происходит? Какая тайна скрыта тут?

- Я свечи принесла. Что, обсудили ситуацию?

Надежда как будто переродилась. Она берет в свои руки ситуацию, - Вы, Марина мне верьте. Он, - она кивнула в сторону Витька, - Вам наболтает, что я психопатка, что он меня из больницы просто так взял. А суд, Витя? А твой адвокат? Не было этого? А это? – в руках Надежды какой-то лист, - Это, господа бандиты, копия решения суда. Тут черным по белому написано, что это я убила гражданина Фролова особо изощренным способом. А это результаты судебно-медицинской экспертизы. По ней я признана умалишенной и приговорена к принудительному лечению в закрытой психлечебнице. Шашлык остыл.

Какой резкий переход. А, может быть, она действительно сумасшедшая?

- Дождь кончился, - тихо говорит Костя, - Пошли к мангалу. Надя права, шашлык совсем остыл.

Мы вышли из дома. Воздух насыщен озоном, с веток капает дождевая вода, и птицы, несмотря на поздний час, поют вовсю. Полная Луна освещает землю. Её отраженный от Солнца свет, как говорят специалисты, оказывает на людей особое воздействие. Есть же лунатики. Наверное, и на нас этот свет подействовал. В свете нашего небесного спутника мы кажемся пришельцами из преисподней.

Огонь в мангале занялся сразу. Тент спас угли от дождя. Мясо барана начало медленно жариться. Его аромат смешивается с запахами хвои и мокрой травы. Чудесная смесь!

- Надя, принеси нам водки, - командует привычно Витек.

- Я пойду с Надей, - категорично заявляю я. мужчины не возражают на этот раз. Я печенкой чувствую, что Надя хочет мне что-то сказать. Тут и свет дали. Дом монстр вспыхнул всеми лампами. В темноте мы включили всё. В темноте вечера он утратил свою отвратительную личину, а тут открылся во всей своей «красе». Мерзкое зрелище.

- Не будем гасить, - Надя прошла за стойку, - При свете мне будет легче говорить. Замуж я вышла рано. Мои родители буквально терроризировали меня. Особенно мат; она была не только свидетельницей, но и соучастницей инцеста. У отца развился патологический страх. Мать его изводила – вот расскажу, как ты дочь насиловал. Он работал тогда начальником смены на заводе. Член партии. Его рожа на Доске Почета. Уважаемый на заводе человек. Дома же он деспот. Если мы дома одни, начинает меня бить. Наловчился так, чтобы следов не оставалось. Побьет, а потом, - Надя вдруг замолчала и отвернулась, её плечи начали подрагивать, - Потом, удовлетворив свою похоть, сядет жрать. Иначе это не назовешь. Если дома мы обе, мать и я, он и её бил. Бьет и приговаривает: Я твою вонючую матку выбью из тебя, чтобы больше таких сук не рожала. А я радуюсь. Ненавидела я мать. Она меня грудью ни дня не кормила. Берегла для блуда. Так и говорила, я вам не дойная корова. Я любить хочу. Вот я и выскочила замуж, как только мне исполнилось восемнадцать лет.

- Надя! Ты что там, уснула.

Судя по голосу Борзой был уже сильно пьян.

- Пойдемте. Они скоро скопытятся. Договорим.

Не знала я в тот момент, что Надя там, у стойки, рассказывая мне о своей жизни с родителями, подмешала в бутылку водки клофелин.

- Вы водку больше не пейте. Она паленая. Жмот этот Борзой, - так она сказала при выходе из дома.

- Что так долго? – еле-еле ворочая языком, спросил Борзой.

- Истомились от жажды? – весело спросила Надя и сама разлила водку по стопкам.

Угли в мангале прогорели, аромат развеялся. Луна продолжала нагло освещать землю. Константин водку выпил одним махом. Это у них считалось хорошим тоном.

_____________________________________

 

В седьмой день, когда развеселилось сердце царя от вина, он сказал Мегуману, Бизфе, Харбоне, Бигфе и Авагфе, Зефару и Каркасу – семи евнухам, служившим перед лицом царя Артаксерокса, чтобы они привели царицу Астинь пред лицем царя в венце царском для того, чтобы народам и князьям показать красоту её, потому что она красива.

(Есф. Гл. 1, ст. 10-22)

_____________________________________

 

 

- Надя, - сумел выговорить Борзой, - поди сюда. Покажи красоту свою. Вы, Марина, с роду такого не видали. Её груди и бедер.

Я стояла, как идол с острова Пасхи, это у них называется «оттянуться по-полной). Грех и срам. Я не ханжа, но чтобы вот так, нет уж, увольте. Я хотела уйти, но меня остановила Надя: Не бросайте меня. Потерпите.

Надежда с грациозностью одалиски стала снимать с себя одежды. Первой на траву упала блуза. Грудь, не скованная лифчиком слегка взволновалась. Следом за блузой слетела юбка, обнажив красивый лобок. Надежда повернулась в танце несколько раз. Я глядела на неё, не отрывая глаз. Завораживающее зрелище – танец женщины в лунном свете.

Когда я наконец-то, оторвала свой взор от этой картины и перевела его на мужчин, то обнаружила их, лежащими у мангала.

- Представление, вернее его первый акт окончен.

Надежда облачилась.

- Помоги мне, - с этой минуты мы перешли на «ты».

С большим трудом мы дотащили мужчин до крыльца. Передохнув, втащили их в дом.

Пускай тут отдадут Богу свои гнилые души.

- Что ты такое говоришь?!

Мне стало страшно.

- То и говорю. Не веришь, сама проверь у них пульс.

- Не умею и не хочу.

- И не надо. Мы должны устроить все так, как будто они подохли от пищевого отравления. Зря, что ли я готовила вот это?

Надя достала из шкафчика какую-то склянку.

- Сейчас волью в их вонючие глотки и всего-то.

Я поняла, я стала сообщницей. Я не мола произнести ни слова. Час назад все было более или менее прилично. Я думала, повеселимся, выспимся и уедем домой.

Луна скрылась за тучами, птицы угомонились, от шоссе не доносилось ни звука. Ночь вступила в свои права.

- Теперь, дорогая моя сообщница, мы будем веселиться.

- Я сообщница!?

- Не хочешь быть сообщницей, не надо. Но и попустительство преступлению карается по закону. Не волнуйся ты так. Все будет тип-топ. Сейчас выпьем, закусим, и уедем. Ищи, свищи нас. Ты со смотрящим давно живешь?

- Он меня, можно сказать, от смерти спас.

- Этот, - Надежды кивнула в сторону лежащего у камина Виктора, - тоже меня спас. Я и сама могла бы отвертеться от суда, но он влюбился. Буквально сошел с ума. Патология какая-то. Это болезнь. Смертельная болезнь. Ромео и Джульетта, эфиоп и его белая возлюбленная.

- Он любил тебя?

- Такая вот любовь.

Надежда задрала юбку. На внутренней стороне ляжки я увидела шрам.

- Это он меня так любил. Садист. Подробности не для прессы.

Она способна шутить. Каков характер.

- Он мог часами смотреть на меня голую. А мог заставить напялить на себя такое платье, где ни сантиметра голой кожи не оставалось. Спасибо, чачван не заставлял носить.

- Это что такое? – я призналась в своей полной серости.

- У мусульман это такая накидка на лицо из конского волоса.

Начало рассветать, когда мы почти трезвые собрались в дорогу. Надя вывела из гаража маленькую машину.

- Ты намерена сесть за руль?

- Да, съем орешек и ни один гаишник не унюхает. Ты тоже поедешь. Нам ещё надо будет играть роль убитых гоем женщин.

Потом мы обошли весь дом, и вытерли все, к чему могла прикасаться.

- Со следами на земле сложнее, - рассудительно заметила Надя, - Хорошо бы дождь опять пошел, - она воздела руки к небу, - Боженька, помоги нам.

На небе тучи водили хоровод, но ни капли не роняли на землю.

- Пойдем в дом.

Надежа ушла, а я осталась стоять во дворе. Чем Надя занималась в доме, не знаю, но вышла она оттуда в радужном настроении.

- Все прекрасно. Наши покойнички доходят до нужной кондиции, - откуда у этой женщины столько цинизма, - Дождь не пошел? Вот и надейся на Бога. Пошли в сарай, поможешь мне вытащить шланг. На Бога надейся, а сам не плошай.

Присоединив шланг к крану, мы начали поливать участок. Едва мы окропили землю около мангала, как хлынул дождь. Мы побежали под козырек.

- Выходит, Бог услышал тебя.

- Если ты можешь шутить, то, значит, все в порядке.

Странное представление у Надежды о порядке. Но я молчу.

- Все, ни одного следа не останется.

Подытожила изощренная убийца.

- А как мы до машины дойдем?

- А это на что?

Надя достала веник.

Ровно бежит по шоссе английский «Мини», в открытую форточку врывается свежий ветер и треплет мои волосы. Попахивает навозом. Фермеры начали вывозить его на поля.

- Ты выпей.

Надя достала из бардачка бутылку фляжку.

У ГИБДДешников к нам вопросов не было. 

_____________________________________

 

- Гражданка Фролова, встаньте. Распишитесь тут.

Надя расписалась в том, что она предупреждена об ответственности за дачу ложных показаний.

Потом обвинитель задавал ей много вопросов. Как долго она была знакома с гражданином Борзовым? В каких отношениях они находились? И прочая, и прочая. Надя облачилась в строгий черный костюм с белой блузкой. На голове черный шелковый платок.

Меня не допрашивали. Я Константину никто. Ни жена, ни содержанка. Причин желать ему смерти, нет.

Суд продолжался два дня. Его вердикт – смерть наступила в результате пищевого отравления. 

Начало октября. Погода дрянь. Дома у меня сущий бедлам. Надежда после суда сухо распрощалась со мной.

- Дело сделано. Забудь.

Смерть Константина что-то надломило во мне. Не думала, что преступник так западет мне в душу. Его товарищ, такой же бандит, но рангом ниже, привез мне моё «наследство». 

- Мы не крысы. Нам чужого не надо. А тут написано, Вам предать.

От бандита исходил знакомый до слез запах. Они, что все поголовно пользуются один дезодорантом?

Со своей подругой я встретилась на похоронах нашей общей знакомой. Но это уже другая трагедия, замешанная на грехе. 

 

     Гре­хо­па­де­ние второе

 

- Ты не пред­став­ля­ешь, что я пе­ре­жи­ла, - мы толь­ко что упо­кои­ли в зем­ле на­шу об­щую под­ру­гу. Той бы­ло все­го пять­де­сят де­вять, а она о сво­ем. Умер­ла кра­си­вая, са­мо­дос­та­точ­ная жен­щи­на. Вне­зап­но. При­шла из сво­его офи­са, ска­за­ла boy friend,у – Я по­сплю, и ус­ну­ла на­все­гда. Мы хо­ро­ним её в фев­раль­ские мо­ро­зы. Гро­бо­ко­па­те­ли ни­как не мог­ли про­бить смерз­шую­ся зем­лю. Хоть взры­вай. Все про­мерз­ли. Од­но рас­строй­ство. Она же о сво­ем. 

Это у неё с мо­ло­ком ма­те­ри всо­са­лось. Хан­же­ст­во и ли­це­ме­рие.

Как кар­тин­ка в си­не­ма­то­гра­фе брать­ев Люмь­ер сто­ит пе­ре­до мной сцен­ка. Мои па­па и ма­ма до­ма. Вос­кре­се­нье. Отец уже вы­пил лит­ра два Жи­гу­лев­ско­го пи­ва и ощи­пал ка­кую-то ры­би­ну до по­зво­ноч­ни­ка. Мать у пли­ты го­то­вит что-то из ка­пус­ты. Пах­нет вкус­но. Ско­ро мы бу­дем обе­дать. В тот мо­мент, ко­гда мать при­ка­зы­ва­ет мне на­крыть на стол и кри­чит от­цу: уби­рай­ся со сво­им пи­вом и во­ню­чей ры­бой ку­да по­даль­ше, к нам при­хо­дят они. Моя ны­неш­няя при­ятель­ни­ца и её мать.

---

Дата добавления: 2021-05-18; просмотров: 60; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!