ЗАКЛЮЧЕНИЕ КЯХТИНСКОГО ДОГОВОРА 1728 ГОДА 12 страница
На свидетельстве о древности иллирийского графского рода Владиславичей, выданном С. Л. Владиславичу 20 марта 1717 г. в Венеции, имеется 12 подписей именитых людей Венецианской республики. 11-я подпись такова: «Жиоан Кавалери Круссала аббат Хирийский» (РГАДА. Ф. Сношения России с Рагузой. 1717 г. Док. № 2. Л. 2-2 об. Перевод с итал.). Почти все подписавшиеся носили сербские фамилии (Бунович, Колурбавич, Шюкович, Мартинович и др.). А не был ли и Крушала сербом? Такой вопрос напрашивается по двум соображениям: 1. Родовая фамилия его Вусагич (Ворсагич или Вурсагич). По-видимому, отец его был серб, принявший магометанство, в семье говорили на родном языке. 2. Крушала был одним из зачинателей сербской героической поэзии, прекрасно знал не только сербский язык, но и песни сербского народа; к тому же и усыновлен был сербом из маленького черногорского городка Пераста, и приглашен был на русскую службу сербом С. Л. Владиславичем. Более того, возможно, некоторые народные сербские песни о Петре I и С. Л. Владиславиче сочинены Крушалой, но не публиковались, а бытовали среди югославянского населения.
6 августа 1717 г. в Венеции, где ранее И. Крушала обучал 27 русских «маринеров» итальянскому языку, С. Л. Владиславич пригласил его на русскую службу. 19 сентября Крушала явился ко двору Петра I в Гданске, а в октябре 1717 г. прибыл в Петербург и был зачислен в Коллегию иностранных дел на должность переводчика латинского и итальянского языков. В приговоре Сената от 16 мая 1725 г. он упоминается уже как «Иностранной коллегии гистории описатель», а это значило, что в России впервые появилась официальная должность историографа. Крушала не оправдал звания историографа, хотя и пытался это сделать. Единственное его историческое сочинение, написанное на итальянском языке, не обнаружено. Сохранился только его русский перевод на 6 листах под заглавием: «Краткой Перечень Истории о словено-российском народе от самых отдаленнейших времен до 306 год после рождества Христова, сочиненный бывшим при Коллегии иностранных дел переводчиком Аббатом Крусали». На первом листе имеется надпись: «Описание краткое Гистории, которую абат Крусали сочинил и переводчик Андрей Васильев переводит с-ытальянского на российский язык бывшего сие упомянутого абата в декабре 1721». (РГАДА. Ф. Исторические сочинения. Оп. 1. Док. № 45. Л. 1-6 с оборотами). Разумеется, в печати это сочинение не появилось ни в тот период, ни позднее, что является косвенным свидетельством низкой его оценки.
|
|
|
Известный историк М. А. Алпатов пишет, что сочинение Крушалы по методологическому уровню стоит наряду с «Историей Петра I» Л.-Н. Галларта, хотя и написано «несколько в ином роде», что «представления аббата (Крушалы. — А. Т.) о древности самые фантастические». И далее приводит в доказательство множество красноречивых цитат из сочинения Крушалы (.Алпатов М. А. Русская историческая мысль и Западная Европа. XVII — первая половина XVIII века. М., 1975. С. 301-302). Полное согласие с оценкой М. А. Алпатова высказал и другой ученый (Формозов A. A. Классики русской литературы и историческая наука. М., 1995. С. 21, 150).
|
|
|
По именному указу Екатерины I Сенат 16 мая 1725 г. постановил: 1. О бытии Петру Шафирову у сочинения гистории и о писании его по-прежнему бароном [...]. 2. О определении к нему для вспоможения и перевода с иностранных языков сына ево Исая Шафирова. 3. Барону Гизену да Иностранной колегии гистории описателю абату Крузале для совету и справки о таких принадлежащих к той гистории делах в которое время он, Шафиров, будет их требовать, у того дела с ним быть» (РГАДА. Ф. Сенат. Кн. 2289. Л. 62 об. — 63 об.).
В августе 1725 г. по императорскому указу ему был «объявлен поход с чрезвычайным посланником и полномочным министром, с действительным статским советником графом Савою Владиславичем в Китайское государство, со определением по 500 рублев в год жалованья», на что он согласился «с нижайшим послушанием... должность свою исполнять... со всякою верностию». В Пекине Крушала помимо переводческой работы исполнял некоторые поручения Владиславича по поддержанию контактов с иезуитскими миссионерами.
|
|
|
Летом 1730 г. Крушала уехал из России в Италию, где написал «сонет» на итальянском языке, запечатлевший с немалой долей поэтического вымысла маршрут своей поездки в Китай. У него имелась карта пути из России в Китай, ныне хранящаяся в музее г. Пераста. Умер И. Крушала 28 декабря 1735 г. в г. Перасте (РКО в XVIII в. Т. 2. Коммент. 2 к док. № 20. С. 548-551; Милошевич М. Результаты и задачи изучения вклада трех жителей Пераста в историю России Петра I (Марко Мартинович, Матия Змаевич и Иван Крушала) // Югославянские земли и Россия в XVIII веке. Белград, 1986 (Сербская Академия наук и искусств. Научные конференции. Кн. XXXII. Отделение исторических наук. Кн. 8. С. 130-139).
28. Встреча с курьером И. Шумиловым в статейном списке посольства датируется 8 мая 1727 г. с указанием, что она произошла «на Гобейской степи на урочище при ключе Куйтун» (АВПРИ. Ф. Сношения России с Китаем, 1725-1729 гг. Док. № 12а. Л. 437 об ).
29. «Мнение о российском государственном караванном с Китайскою империею торгу» Владиславич представил в Коллегию иностранных дел в 1730 г. не позднее 29 ноября (АВПРИ. Ф. Внутренние коллежские дела. Оп. 2/7, 1730 г. Док. № 3. Л. 289 об.; Ф. Сношение России с Китаем. 1730 г. Док. № 5. Л. 29-35 об.). Копия этого «Мнения» датирована 27 сентября 1727 г. (РГАДА. Ф. Сенат. Кн. 56. Л. 4-8).
|
|
|
30. Владиславич прибыл с посольством из Пекина на границу 14 июня 1727 г. (РКО в XVIII в. Т. 2. Док. № 196).
31. Этот подлинник был послан в Коллегию иностранных дел С. А. Колычевым при его доношении от 27 мая 1727 г. (док. № 9). 31 октября 1727 г. на реляцию Владиславича последовал из Коллегии иностранных дел рескрипт (док. № 67), в котором сообщалось о лишении всех чинов и ссылке 10 сентября 1727 г. в Ранненбург близ Воронежа князя А. Д. Меншикова. При рескрипте препровожден указ (Указ от 26 июня 1727г. (ПСЗ. Т. 7. С. 819-821. № 5110). ) о вольном соболином и другими заповедными товарами торге и вывозе их за границу за исключением Китая и Монголии (АВПРИ. Ф. Внутренние коллежские дела. Оп. 2/7. 1727 г. Док. № 4. Л. 197 об.).
№ 4
1727 г. мая 10. — Письмо С. Л. Владиславича-Рагузинского к сибирскому губернатору М. В. Долгорукову о перенесении переговоров из Пекина на р. Буру
/л. 83/ Высокосиятельнейший князь Михайло Владимирович, сибирский губернатор, мой особливой благодетель (В копии (см. легенду) обращение опущено).
Извествую вашему сиятельству, что прошлаго году, месяца августа с речки Буры на моем походу в Пекин писал я вашему сиятельству пространно (См.: РКО в XVIII в. Т. 2. Док. № 191), после того для пресечения кореспонденции двора пекинского ниже к вашему [42] сиятельству писал, ниже от вас, государя моего, какова письма получил. Того ради сим объявляю, что я жил в Пекине семь месяцов 1, хотя под видом почтения больше за караулом, нежели на свободе. И по многых конференциах с их министрами, по их гордых и неправедных запросах дело государственое в Пекине в совершение привесть не мог. О пропуске каравана слышать не хотели, ниже о протчых делах прежде окончания разграничения Мунгальской землицы, которым разграничением и неправедным замыслом всяким образом трудятся российскую границу притеснить и немалое число пограничных земель и подданных оторвать, для того в Пекине окончить было невозможно, токмо протчые дела постановлены на меру, а о границе послано со мною три верховные министра на границу для разграничения и будто во всем праведного окончания, а потом заключения трактата о всем. А ежели на границе не согласимся, в таком случае все протчее словесное постановление останется без действа, и будем описыватися з дворами.
И уже ныне четырнатцатой день что я путьшествую з довольством подвод с вышеписанными тремя министрами 2, у которых с немалым домогательством выходил пашпорт и подводы почтовые до границы секретарю Глазунову з двумя челядники, которого сегодни отпущаю верхом до Селенгинска, и с оным пишу мою подданнейшую реляцию ея императорскому величеству в Государственую иностранных дел коллегию, при сем приключеную (См. док. № 3), прося ваше сиятельство, дабы оную как ноискорее и наилутче разсудите за благо отпустить до Москвы или до Санкт-Питербурха в Государственую иностранных дел коллегию, /л. 83об./ которая реляция не без нужды двору для известия 3.
Господину камисару Колычеву пишу (См.: ЛВПРИ. Ф. Сношения России с Китаем. 1727г. Д. 11. Л. 85об. — 87об.), секретарю Глазунову приказываю, дабы согласно с пограничными команданты и жители готовили к моему прибытию на границу все оное, что принадлежит к порядочному разграничению, и дабы мене встретили на речке Буре, где я остановлюся с китайскыми министрами и где имеют быть конференции как с китайскими министрами, так и с мунгальскими владельцы о постановлении границы и всех протчих дел. Того ради пишу, дабы пограничные пребывали в добром порядку, ссоры и задору не чинили б, а были б готовы к миру и к порядочному разграничению, также и к обороне, ежели неприятель наступать будет по своим гордым запросом, хотя по видимому и они не желают войны, однако ж чрез принуждения трактатов хотели б выиграть и Российское империум притеснить, того для и караван не пропущают.
Торговое дело в Пекине пришло в последное мизериум и разорение для двух причин: первое, за тиранское владетельство нового хана; второе, за множеством мяхкой рухляди, что чрез Ургу привозится, и кленуся самим богом, что в Сибире куплено за 100 рублев, то ныне в Пекине продается за 50 рублев и то на товары; и я принужден, и свита больше третьей долы нашых вещей назад привесть. И ежели граница и окончится и каравану учинится пропуск, а указом ея императорского величества мяхкой рухляди чрез Ургу пропуск не закажется, то не для чего и караваны отпущать в Китай, понеже иново, кроме убытка, принесть не могут. /л. 84/
А когда буду на границе, то принужден жить на степи с 120 персонами моей свиты, с комисаром Колычевым, с агентом Лангом и с секретарем Глазуновым до окончания дела и разграничения земель, в которых немалые трудности преизвети (Так в тексте) могут, на что призываю вспоможение божие, а чем окончится, время открыет, тогда пошлю нарочного куриера к вашему сиятельству и к двору и буду писать обстоятельно. А ежели на границу позовет нужда [43] илибо о чем требовать буду от пограничных командантов и комисаров, наипаче годовое жалованье мне и свите по определению высокомочного указу ея императорского величества, ежели время продлится, чем бы мог в таком случае на степи прекормить себе и свиту, понеже разграничение — дело великое и не может быть в таком дальном разстоянии без медления и лишных трудов. А хан китайской приказал своим министром, ежели я не буду жить на границе до окончания дела, чтоб ничево не делали и возвратилися б в Пекин, которому и я слово дал жить на границе до окончания.
*Прошу ваше сиятельство, моего милостивого государя, не оставить мене от своей любезнейшей кореспонденции, наипаче уведомить мене о всем том, что разсудите за пользу государственного интересу и моей партикулярной информации, за что я потщуся вашему сиятельству, государю моему, взаимно отслужить.
По сих с наивящшим респектом пребываю вашего сиятельства, моего государя и благодетеля дображелательный и верный слуга.
Господин агент Ланги вся моя свита вашему сиятельству свои униженные поклоны представляют.
Из Гобейской степи от урочища Гурбан-Толгой, мая 10 дня 1727 г.* (В копии (см. легенду) эта часть текста опущена)
АВПРИ. Ф. Сношения России с Китаем. 1727 г. Д. 11. Л. 83-84. Запись в журнале.
Копия ( По листам и под текстом копии скрепа: Секретарь Иван Глазунов ) // Там же. Д. 9. Л. 25-26.
Комментарии
1. См. коммент. 2 к док. № 3.
2. См. коммент. 16 и 17 к док. № 3.
3. В ответном письме М. В. Долгорукова от 5 августа 1727 г. из Тобольска сообщается, что курьер А. Рупышев привез комментируемое письмо и реляцию (док. № 3) Владиславича в Тобольск 8 июля 1727 г. в отсутствие Долгорукова и в тот же день отправился из Тобольска, чтобы доставить реляцию в Коллегию иностранных дел. Долгоруков вернулся в Тобольск 30 июля 1727 г. (АВПРИ. Ф. Сношения России с Китаем. 1727 г. Док. № 22. Л. 23-24).
№ 5
1727г. мая 10. — Письмо С. Л. Владиславича-Рагузинского иркутскому коменданту М. П. Измайлову 1 о подготовке к разграничению
/л. 84об./ Благородный господин, иркутской командант Михайло Петрович, мой особливой благодетель.
После моего отъезду с границы за пресечением кореспонденции от двора китайского я к вам не писал, ниже от вас получал известия. Того ради объявляю, что я жил в Пекине семь месяцов 2 и трудился о окончании дел государственых, которые по многим конференциам хотя и не окончил, но постановил в добрую меру, токмо трактат заключить не хотели и караван не пропускают прежде окончания границы, о которой поступают с гордостию и великим запросом, для чего послали со мною трех верховных министров на границу, и будем жить на речке Буре до окончания и совершения всех дел. А при мне будет комисар Колычев, агент Ланг, секретарь Глазунов и 120 человек моей свиты, кроме протчых.
Я с великим домогательством выпросил у китайских министров отпускной секретарю Глазунову на почту вперед до Селенгинска, с которым пишу комисару Колычеву (См.: АВПРИ. Ф. Сношения России с Китаем. 1727 г. Д. 11. Л. 85 об. — 87 об.) и ему приказываю, дабы к моему пришествию на Буру чинили наилутчей порядок и приготовление, наипаче в собрании такому великому делу людей искусных и протчево таким образом, чтоб были готовы к разграничению и к обороне неприятельского нападения, чево не дай боже.
И в таком случае прошу вас, государя моего, держать кореспонденцу с [44] господином комисаром Колычевым, и о чем будет писать за лутчую пользу государственого интересу или он, Колычев, или китайской експедиции секретарь Глазунов, исполнять, наипаче в высылке немедлено /л. 85/ добрых спомощников для разных разсылок и начальников пограничных для известия и протчего, понеже, мой государь, вы сами разсудить можете, что дело пограничное превеликое и граничится единожды в несколько веков человеческих, и всякому верному подданному по силе своего разума доведется лишние труды приложить.
При сем приключаю пакет к сибирскому губернатору князю Михайлу Владимировичю, при котором реляция в Государственную иностранных дел коллегию (См. док. № 3), которой пакет с наивящим поспешением с нарочным куриером отпустите до Тобольска, записав деньги прогонные в росход государственный. В протчем прошу содержать мене в своей неизменой любвы и приязни, и езжели письма мои прийдут, прошу посылать оные ко мне с нарочным куриером на речку Буру и от своей любезной кореспонденции не отставить. Господину камериру и всем тамошним господам прошу отдать мое поздравление, а о протчем, что происходить будет в делах пограничных и в протчем, писать не оставлю с нарочным куриером и с посыльщиком от моей свиты.
Господин агент Ланг и вся моя свита вашему благородию отдают свои должные поклоны, а я пребываю вашего благородия всякого добра желательный и верный слуга.
Из Гобейской степи от урочища Гурбан Тулгой, мая 10 дня 1727 году 3.
АВПРИ. Ф. Сношения России с Китаем. 1727 г. Д. 11. Л. 84 об. — 85. Запись в журнале.
Комментарии
1. Имеется в виду Михаил Петрович Измайлов, стольник, капитан лейб-гвардии, из дворянского рода татарского происхождения, родной дядя посланника в Цинскую империю в 1719-1721 гг. Л. В. Измайлова (АВПРИ. Ф. Сношения России с Китаем, 1725-1729 гг. Док. № 12а. Л. 589 об.; РКО в XVIII в. Т. 2. С. 539; Лакиер А. Б. Русская геральдика. М., 1990. С. 334).
В 1699 г. по указу Петра I был послан в команде подполковника Преображенского полка князя Никиты Репнина «в низовые в 25 городов... для прибору всяких чинов людей в солдатскую службу» (Бобровский П. О. История лейб-гвардии Преображенского полка. Приложения к 1-му тому. СПб., 1900. С. 240). 16 января 1700 г. Петр I указал послать свою грамоту в Нижний Новгород стольнику М. П. Измайлову: «велеть ему новоприборных солдат прибирать против прежнего указа» (Там же).
Именной указ Петра I гвардии капитану М. П. Измайлову от 13 декабря 1718 г. об определении на службу в коллегии пленных шведских офицеров (РГАДА. Ф. 248 — Сенат. Кн. 628. Л. 10). Указом Петра I от 25 октября 1719 г. он был назначен якутским воеводой (Иванов В. Ф. Русские письменные источники по истории Якутии XVIII — начала XIX в. Новосибирск, 1991. С. 59).
Сохранилось письмо М. П. Измайлова в Кабинет Петра I от 1720 г., «соответствуемое о призванных в службу шведских пленных, бывших в Сибири» (РГАДА. Ф. Кабинет Петра I. Отдел II. Оп. 3. Ч. III. Кн. 46. 1720 г. Л. 150).
В октябре 1724 г. переведен из Якутска, где был воеводой, в Иркутск на место воеводы И. И. Полуектова, которого перевели в Якутск (РГАДА. Ф. Баснины. Оп. 1. Док. № 60. Л. 16; Первое столетие Иркутска, 1902. С. 133). В апреле 1725 г. путешественник Мессершмидт посетил в Иркутске М. П. Измайлова вето доме (Новлянская М. Г. Даниил Готлиб Мессершмидт и его работы по исследованию Сибири. Л., 1970. С. 112-114, 116, 117).
М. П. Измайлов неукоснительно исполнял все приказания и просьбы С.Л. Владиславича. 8 августа 1727 г. он приехал в посольский лагерь на Буре с годовым жалованьем посольству, а 11 августа присутствовал на конференции (переговорах с Цинами) вместе с Владиславичем и Колычевым (АВПРИ. Ф. Сношения России с Китаем, 1725 г. Док. № 12а. Л. 582, 586, 589 об.). В 1728 г. он ездил из Иркутска за Байкал на китайскую границу к С. Л. Владиславичу «для исправления государственных дел» (РГАДА. Ф. 183 — Баснины. Оп. 1. Док. № 60. Л. 19-19 об.).
Весной 1731 г. М. П. Измайлов отбыл по указу Сената из Иркутска в Москву. Сохранилась копия «Росписного списка» полковника И. Д. Бухолца от 30 марта 1731 г. приема г. Иркутска от воеводы капитана-поручика Михаила Измайлова (Там же. Ф. 214. Сибирский приказ. Оп. 5. Док. № 2427). В 1738 г. июля 17 «показан ни у каких дел», но кандидат в Дворцовую канцелярию (Сб. РИО. Т. 124. Бумаги Кабинета министров имп. Анны Иоанновны. 1731-1740 гг. Т. VIII (1738. Июль-декабрь). Юрьев, 1906. С. 69).
9 августа 1738 г. М. П. Измайлов назначен рентмейстером в Петербурге кую рентерею «на место больного майора Якова Дашкова» (РГАДА. Ф. Сенат. Кн. 625. Док. № 23. Л. 226-236; Кн. 628. Док. № 2. Л. 6-31; Баранов П. Опись высоч. указам и повелениям... . Т. II. СПб., 1875. С. 554).
10 января 1740 г. высочайше утвержденный доклад Сената о назначении рентмейстеру Петербургской рентереи М. П. Измайлову жалованья 300 руб. в год (Баранов П. Опись высоч. указам и повелениям... . Т. II. СПб., 1875. С. 629).
27 января 1740 г. резолюция кабинет-министров на сообщении Сената об увольнении от службы, за болезнью, Петербургской рентереи рентмейстера М. П. Измайлова (Там же. С. 631; РГАДА. Ф. 248 — Сенат. Кн. 628. Док. № 9. Л. 124-153). 1 мая 1740 г. резолюция кабинет-министров на сообщении Сената об избрании для определения в Петербургскую рентерею, на место увольняемого за старостою рентмейстера Михаила Измайлова, кандидатов из людей знатных и зажиточных (Баранов П. Опись высоч. указам и повелениям... . Т. II. СПб., 1875. С. 653). 8 июня 1740 г. высочайшая резолюция на докладе Сената об определении в Петербургскую рентерею, вместо М.П. Измайлова, рентмейстером морского флота отставного лейтенанта Ивана Лодыженского (Там же. С. 664).
Дата добавления: 2021-07-19; просмотров: 92; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!