ЗАКЛЮЧЕНИЕ КЯХТИНСКОГО ДОГОВОРА 1728 ГОДА 11 страница
Настоящие Китайцы, по завладении Манжуров, имеют удивительную робость и страх, ибо хотя их безчисленное множество против числа Манжуров, так что на одного Манжура по 1000 Китайцев станет, однако сии последние в превеликой от них содержатся боязни и самыя тяжкия подати без всякаго прекословия Манжурам выдают» (Дневные записки малороссийского подскарбия генерального Якова Марковича. Ч. 1. М., 1859. С. 309-310).
О Глазунове также см.: РКО в XVIII в. Т. 2. Коммент. 5 к док. № 2. С. 530.
16. Отпускная аудиенция Владиславича у императора Инь Чжэня состоялась в загородном императорском дворце 19 апреля 1727 г. На границу с посольством Владиславича Инь Чжэнь послал трех министров — Тулишэня, Сыгэ и Хубиту, а министр Лонготу, все это время продолжал оставаться на границе (АВПРИ. Ф. Сношения России с Китаем, 1725-1729 гг. Док. 12а. Л. 427).
17. 10 мая 1727 г. Владиславич сообщает, что находится в пути 14-й день, из этого следует, что из Пекина он выехал 26 апреля, а в статейном списке и путевом журнале посольства отъезд из Пекина датирован 23 апреля (см.: АВПРИ. Ф. Сношения России с Китаем. 1725-1729 гг. Док. № 12а. Л. 435; РКО в XVIII в. Т. 2. Док. № 88). Причину расхождения в датах установить не удалось. По-видимому, Владиславич ошибся в подсчете дней.
18. О «вседневной записке» Владиславич упоминает и в реляции от 28 сентября 1727 г.: «Не смею подробну описовать... что происходило в Пекине... дабы ваше величество... не утрудить, имея вседневную записку, которую... поднесу с моим возвращением» (Док. № 58. Л. 29). И в тот же день пишет М. В. Долгорукову о своем пребывании в Пекине, при этом добавляет, что имеет «все записано подробну в статейном списке посольства, которой (По-видимому, имеется в виду соответственная выписка из статейного списка, специально сделанная для сибирского губернатора М. В. Долгорукова и его канцелярии )... на моем проезде вашему сиятельству приобщу» (Там же. 1727 г. Док. № 11. Л. 150). В реляции от 22 апреля 1728 г.: «...потом путь свой ко двору вашего величества восприиму, дабы мог ... о Китайском империи и здешнем пограничном обстоятельстве подданнейше изустно донесть, о чем имею известие и вседневныя записки» (Док. № 85. Л. 11 об.). С. А. Колычев в доношении в Коллегию иностранных дел от 27 мая 1727 г. писал: «При всех конференциях (в Пекине. — Сост.) был он, Глазунов, и сказать об них может, и оной Глазунов письменно против моего требования ответствовал, что о всех тех конференциях имеется записка в графской канцелярии» (Док. № 9. Л. 27 об.).
|
|
|
Сохранилась рукописная книга, в светлозеленой картонной обложке, на лицевой стороне которой наклеен белый листик с надписью: «Выписка о бытности в Пекине графа Владиславича 1726 года октября с 21 дня и в возвращении его на границу с журнальными записками по день заключения тракта 1728 года июня 14 дня» (Там же. Оп. 62/3. Д. без № . Л. 1-93). Текст выписки идентичен с текстом соответствующей части статейного списка. Неизвестно, как велась работа над статейным списком, параллельно ли с ведением «вседневных» «журнальных» записок, или сами эти записки не что иное как статейный список в его первоначальном необработанном виде. Ни записок, ни их фрагментов нами не обнаружено. В реестре сданных послом в Коллегию иностранных дел 4 и 8 марта 1729 г. документов они не значатся (см. док. № 116), тогда же подал выписку из статейного списка (см.: РКО в XVIII в. Т. 2. Док. № 196), работа над которым еще не была завершена. 8 декабря 1729 г. он представил подлинник статейного списка в двух томах, общим объемом 1086 л., и «Черной статейной список» в одном томе на 807 л. (АВПРИ. Ф. Сношения России с Китаем. 1725-1729 гг. Док. № 12а и 126; Там же. Док. № 8).
|
|
|
Обещанную «верную записку» Владиславич не послал.
19. Долгоруков Михаил Владимирович (1667-1750) — князь, сибирский губернатор. Службу начал стольником, затем стад комнатным стольником. В 1711 г. вошел в число первых девяти сенаторов. В 1718 г. в связи с делом царевича Алексея судьба братьев Долгоруковых круто изменилась. Василий Владимирович был приговорен к лишению всех чинов и ссылке в Соликамск, Владимир Владимирович подвергся аресту и ссылке в дальние деревни, а Михаил Владимирович отвезен под арестом из Петербурга в Москву и оттуда сослан в одну из своих деревень. В 1721 г. Михаил Владимирович получил разрешение вернуться в Москву, где имел дом в Столешниковом (быв. Космодемьянском) переулке, тянувшемся от Тверской улицы до Б. Дмитровки. Дом этот не сохранился. Еще в 1790 г. на его месте была образована площадь с Тверским полицейским домом (Сорокин В. Памятные места Большой Дмитровской слободы // Наука и жизнь. 1988. № 11. С. 135). В 1722 г. по завещанию своей бездетной сестры Ксении Владимировны (умерла в декабре 1722 г.) М. В. Долгоруков стал владельцем богатого подмосковного села Акулово (Молева Н. Земля и годы. Из исторической хроники Москвы и Подмосковья. М., 1990. С. 91).
|
|
|
Указом Петра I от 15 января 1724 г. М. В. Долгоруков назначен сибирским губернатором, но выехал в Сибирь после смерти императора. Находясь в Тобольске, принял активное участие в подготовке посольства Владиславича, способствовал проезду через Сибирь Первой Камчатской экспедиции В. Беринга, а по указу Сената от 3 мая 1727 г. организовал экспедицию А. Ф. Шестакова на побережье и острова Тихого океана. Наряду с Владиславичем и Лангом был привлечен к обсуждению вопроса о государственной монопольной торговле пушниной и 29 ноября 1727 г. послал в Коллегию иностранных дел свое «Примечание» на «Мнение» Владиславича относительно «российского торга в Китае мяхкой рухлядью» (АВПРИ. Ф. Внутренние коллежские дела. Оп. 2/7. 1728 г. Док. № 2. Л. 6). Владиславич, находившийся в тесном сотрудничестве с Долгоруковым, положительно оценивал его деятельность на посту сибирского губернатора (Там же. Ф. Сношения России с Китаем, 1726-1731 гг. Док. № 5. Л. 42-42 об.). Далеко не лестную и весьма категоричную характеристику М.В. Долгорукова находим в книге потомка из рода Долгоруковых, известного историка, публициста, активного корреспондента «Колокола» П. В. Долгорукова (1816-1868): «...Михаил Владимирович, сибирский губернатор, был напыщен, глуп и мало образован» (Долгоруков П. В. Время императора Петра II и императрицы Анны Иоанновны. М., 1909. С. 38). Насколько объективна эта характеристика, судить трудно, однако известно, что генеалогические записки П.В. Долгорукова оцениваются неоднозначно. Одни исследователи считают их «довольно-таки мутным источником» по той причине, что автор — политический эмигрант, указом Сената 1861 г. навсегда изгнанный из России и лишенный всех прав состояния, и потому «обижен и резок в критике». Другие признают его весьма добросовестным историком, поставившим себе целью «сказать всю правду русскому правительству» (Вишневский Л. О. О месте П. В. Долгорукова в истории борьбы с самодержавием // Вопр. истории. 1986. № 4. С. 168-169).
|
|
|
Благодаря усилению, хотя и кратковременному, роли клана Долгоруковых при дворе Петра II изменилось положение и М. В. Долгорукова. Указом Верховного тайного совета от 4 сентября 1728 г. ему было разрешено вернуться из Тобольска в Москву «за его всеконечною болезнен», а по указу Петра II от 6 апреля 1729 г. он был произведен в действительные тайные советники. Успешно закончилось постановлением Верховного тайного совета от 11 июля 1729 г. длившееся без малого 7 лет дело о передаче по наследству М. В. Долгорукову дома и двора в Москве, «в Белгороде меж Тверской и Никитской ул. в гнездниках», принадлежавших с 1708 г. его зятю (мужу упомянутой выше его сестры Ксении Владимировны) — сибирскому царевичю, потомку царя Кучума Дмитрию Алексеевичу Сибирскому, умершему в 1719 г. (по другому источнику — в 1712 г.). 30 ноября 1729 г. М. В. Долгоруков присутствовал на торжественном обручении Петра II с Е. А. Долгоруковой, а в январе 1730 г. стал членом Верховного тайного совета.
В числе «знатнейших особ» он был на церемонии въезда 15 февраля 1730 г. императрицы Анны Ивановны в Москву, в избрании которой на престол принимал непосредственное участие. Получил приглашение присутствовать на ее коронации 28 апреля 1730 г. в Успенском соборе в Кремле. Однако воспользоваться приглашением ему не пришлось (Сб. РИО. Т. 101. Протоколы, журналы и указы ВТС. 1729-1730. T. VII. Июль-декабрь 1729 г. и январь-март 1730 г. СПб., 1898. С. 13, 441; Молева Н. Земля и годы... . С. 91).
За попытку ограничить самодержавную власть новоявленной императрицы Долгоруковы подверглись опале. М. В. Долгоруков 8 апреля 1730 г. был назначен астраханским губернатором, но не успев выехать к месту службы, 28 ноября 1730 г. получил другое назначение — губернатором в Казань. 23 декабря 1731 г. он был отстранен и от этой должности и сослан сначала в Нарву, затем указом от 12 ноября 1739 г. в Соловецкий монастырь, откуда был переведен в Шлиссельбургскую крепость. Вскоре подле вступления на престол Елизаветы Петровны М. В. Долгоруков был освобожден из крепости с возвращением ему чинов действительного тайного советника и сенатора. Его сын Василий Михайлович Долгоруков-Крымский, известный полководец, получил приставку к своей родовой фамилии за победу над 70-тысячным войском крымского хана Селим-Гирея. (РГАДА. Ф. Сейат. Кн. Д. 989. Л. 76; Сенатский архив. T. IV. Журналы и определения Сената за июнь—сентябрь 1741 г. СПб., 1891. С. 59, 166, 198, 344, 577; Русский биографический словарь. Т. 6. СПб., 1905. С. 543-544; Павленко Н. И. Птенцы гнезда Петрова. М., 1988. С. 97; РКО в XVIII в. Т. 2. Коммент. 1 кдок. № 11. С. 537-538).
20. Имеется в виду епископ переславский Иннокентий (Кульчицкий Иван Иванович. 1680-1731), назначенный по сенатскому приговору от 20 июня 1720 г. архимандритом в Российскую духовную миссию в Пекин на место умершего архимандрита Иллариона Лежайского. Летом 1721 г. Иннокентий прибыл в Иркутск, откуда вскоре были посланы в Пекин грамота Сената и письмо иркутского воеводы И. И. Полуектова с извещением о назначении Иннокентия. В ожидании ответа из Пекина Иннокентий жил в селенгинском Троицком монастыре. Лифаньюань отказался принять Иннокентия, после чего Синод приговором от 27 мая 1724 г. разрешил ему выехать из Селенгинска и «быть до указу в-Ыркуцку» (РКО в XVIII в. Т. 1. С. 408). 5 октября 1725 г. вышел указ Синода об отправлении Иннокентия в Пекин с посольством Владиславича (РКО в XVIII в. Т. 2. Док. № 81). Прибывший в Иркутск Владиславич послал 22 апреля 1726 г. письмо цинским министрам с просьбой о пропуске в Пекин с посольской свитой или с торговым караваном архимандрита Иннокентия «с обретающимися при нем служительми, которой уже с несколько лет... и доныне на границе пребывает» (Там же. Док. № 139). Ургинские правители письмо Владиславича в Пекин не пропустили. Во время пекинских переговоров Владиславич снова просил о приеме Иннокентия, но безуспешно. В начале июля 1727 г. Кульчицкий приезжал в посольский лагерь на р. Буре, и Владиславич ему «объявил, что двор китайский о ево приеме в Пекин совсем отказал и что там ему подлинно приему не будет, а жить ли ему в Сибири или возвратитьца назад, чинил бы по указу ея императорского величества и по определению св. Синода» (АВПРИ. Ф. Сношения России с Китаем. 1727 г. Док. № 11. Л. 105). Вместо Иннокентия был назначен в Пекин архимандрит Антоний (Платковский). Подробнее см.; РКО в XVIII в. Т. 2. С. 542-543.
21. Речь идет о записке Владиславича «Секретная информация о силе и состоянии Китайского государства», написанной в исполнение предписания Коллегии иностранных дел «чинить секретную записку», содержащегося в опубликованном в 1882 и 1887 гг. дополнении к его основной инструкции (Бантыш-Каменский H. H. Дипломатическое собрание дел. С. 456; Андриевич В. К. Краткий очерк истории Забайкалья от древнейших времен до 1762 года. СПб., 1887. Прилож. I. С. 220). Исследователи считают, что «”секретность” этого труда была обусловлена стремлением царского правительства воспрепятствовать использованию сведений о русско-китайских отношениях западными державами. Для русской и цинской сторон этот труд не содержал никаких ”секретов”» (Примечание // Скачков П. Е. Очерки истории русского китаеведения. М., 1977. С. 302). Владиславич, представляя свое сочинение императрице Анне Ивановне в 1731 г., писал: «Всерабски прошу повелеть всемилостивейше принять и по времени для вашего величества любопытия прочесть». Русский историк А. Корсак признавал, что это сочинение «есть одно из любопытнейших о Китае, особенно в то время» (Корсак А. Историко-статистическое обозрение торговых сношений России с Китаем. Казань, 1857. С. 27).
Подносной экземпляр «Секретной информации» был датирован 1731 г., но само сочинение закончено к концу 1730 г. В «Дневной записке Коллегии иностранных дел» за 1730 г. имеется запись: «31 декабря 1730 г. — Доношение... графа Владиславича о поднесении ея императорскому величеству сочиненной им исторической книги под названием: ”Тайное наставление касательно силы и состояния Китайского государства и границ обеих империй, а особливо о происхождении между обеими империи дел с 1680 г. по нынешний год”» (АВПРИ. Ф. Внутренние коллежские дела. Оп. 2/7. 1730 г. Док. № 3. Л. 339 об.). В том же архиве хранятся копии доношения и самой записки, состоящей из 23 глав, но с более кратким названием — «Секретная информация о силах и состоянии Китайского государства и границ обеих империй» (Там же. Ф. Сношения России с Китаем. 1730 г. Док. № 5. Л. 54-55, 56-136).
Другие рукописные экземпляры «Секретной информации» хранятся в следующих архивах: РГАДА. Ф. 181 — Рукописное собрание библиотеки МГАМИД. Оп. 1. Д. 420/872. Л. 1-103; Там же. Ф. Портфели Миллера. П. 349. Ч. II, Док. № 10. Л. 1-2 об. — «Мнение графа Савы Владиславича о незачатии с китайцы без великой притчины войны». Фрагмент из «Секретной информации»; ГИМ. Ф. Уварова, 26. — «Секретная информация о силе и состоянии Китайского государства и о прочем. Сочиненная графом Савою Владиславичем. 29 ноября 1731 f.»; AB ИВ РАН. P. I. On. I. Док. № 13. Л. 1-70; ОР ГПБ. Ф. Собрание Общества любителей древней письменности. ОЛДП. FXXV. Л. 1-76; Архив СПбИИ РАН. Ф. Воронцовы. Oп. 1. Док. № 153/457. Л. 1-135.
Впервые записка «Секретная информация» (главы I-XXIII) была опубликована в 1842 г. (Русский вестник. № 2. С. 180-243; № 3. С. 281-337). Редакция журнала указывает, что записка печатается «со списка, засвидетельствованного его (Владиславича. — Сост.) рукою и весьма красиво написанного. В конце его (списка. — Сост.) отмечено: «Такова оригинальная книжица с приобщением двух ландкарт поднесена Е. И. В. в кабинете графом Владиславичем декабря 27 дня 1731 года, в Москве» (Там же. С. 182). Появившаяся спустя более столетия, эта публикация большого интереса не вызвала. К тому времени русское китаеведение сделало огромные успехи, поэтому труд Владиславича представлял интерес лишь в историческом плане. Относительно степени полноты указанной публикации в литературе имеются противоречивые сведения. П. И. Бартенев полагает, что в ней сочинение представлено «в полном виде» (Граф Владиславич о Китае в XVIII веке // Русский архив. 1900. № 8. С. 572), другие исследователи считают, что оно напечатано «с некоторыми сокращениями» (Очерки истории Сибири. Т. 1. Иркутск, 1970. С. 8).
Выдержки из «Секретной информации публиковались в 1875, 1882, 1900 и 1912 гг.: Сычееский. Историческая записка о китайской границе, составленная... в 1846 г. М., 1875. С. 134, 135; Бантыш-Каменский H. H. Дипломатическое собрание дел. С. 373-375; Русский архив, 1900. № 8. С. 572-580; Cahen G. Histoire des Relations de la Russie aves la Chine Sous Pierre le Grand (1689-1730). P., 1912. C. LXXII—LXXIII (на фр. яз.).
22. После разгрома джунгарского Галдана Бошокту-хана Джунгария вновь окрепла и Цины стали готовиться к выступлению против нее. В 1715 г. началась цинско-ойратская война и шла с переменным успехом для воюющих сторон, то затихая, то разгораясь вновь. Хунтайджи Цэван Рабдан требовал возврата завоеванных Цинами городов-государств Турфана и Хами. Наконец в 1739 г. было заключено соглашение о мире. Однако Цины не отказались от своего намерения покорить Джунгарию. В 1757-1758 гг. им удалось подчинить себе Джунгарию, истребив почти полностью ее население (Ходжаев А. Захват цинским Китаем Джунгарии и Восточного Туркестана. Борьба против завоевателей // Китай и соседи в новое и новейшее время. М., 1982. С. 153, 159, 161-165).
23. Речь идет о «ясашных контайшиных подданных» урянхах-хорол-моях, захваченных в плен халхаским феодалом Бубэем в 1713 г. и в начале июня 1726 г. бежавших в Россию. Подробно об этом см.: РКО в XVIII в. Т. 2. Коммент. 2 к док. № 161. С. 588-589.
24. Парении (Балэйнин, Бадомин, Паренен, Парени, Пареннен, Parrenin, Патомин) Доменико (1665-1741) — французский иезуитский миссионер в Пекине (с 1698), чл.-кор. Парижской Академии наук. В Пекине ему был присвоен чин алиха-амбаня. Он был советником императора Сюань Е, переводчиком во время приема миссий из России и Португалии, переводил с русского и маньчжурского на латинский язык переписку между Россией и Пинской империей. Переписывался с акад. Т.З. Байером и другими учеными Петербургской Академии наук. Состоял в дружественных отношениях с Лангом и Владиславичем, оказывал последнему тайную поддержку во время пекинских переговоров. Подробнее о Д. Паренине см.: РКО в XVIII в. Т. 2. Коммент. 20 к док. № 196. С. 598-599.
25. См. коммент. 8 к док. № 1.
26. Впервые португальцы прибыли к берегам южного Китая в 1514 г. Порт Макао, ставший португальской колонией принимал ежегодно корабли из Лиссабона, привозившие различные европейские товары. Обратный груз кораблей состоял из золота, шелка, жемчуга, изделий из фарфора, слоновой кости и дерева, а также других товаров. При этом португальцы пользовались значительными преимуществами по сравнению с другими европейцами в уплате таможенных пошлин и прочих сборов. Однако с течением времени португальская колония стала подвергаться различным притеснениям со стороны Цинов. В 1722 г. было запрещено строить суда, в 1724 г. установлено ограничение числа новых лиц из португальцев, приезжающих в Макао, а в 1725 г. последовало ограничение на ежегодный допуск прибывающих туда судов. В 1723 г. император Инь Чжэнь запретил исповедывание христианства во всей своей стране.
С целью смягчить эти притеснения португальский король Иоанн V отправил посольство к императору Инь Чжэню во главе с Александро Метелло де Суза Менезисом, которое 10 июня 1726 г. достигло Макао и задержалось там до декабря 1726 г. из-за того, что цинские власти отнеслись к нему, как к прибывшему с данью, и А. М. де Суза Менезису пришлось добиваться признания его посольства лишь приветственным. На аудиенции в Пекине 28 мая 1727 г. португальскому послу был оказан доброжелательный прием, в течение почти всего двухмесячного пребывания посольства в столице он пользовался всяческими знаками внимания. Менезис привез 30 ящиков ценных подарков от своего короля императору Инь Чжэню, который, в свою очередь, послал с Менезисом 30 ящиков подарков королю Иоанну V и дал неопределенные обещания относительно облегчения торговли в Макао. Эти обещания не были исполнены. Более того, в 1732 г. были отняты льготы для португальцев в допущении их в Кантон. Что касается религиозного вопроса, то и в этом Инь Чжэнь остался непреклонен: запрещение христианства осталось в силе (Кюнер Н. В. Новейшая история стран Дальнего Востока. Ч. II. Вып. 1. Владивосток, 1912. С. 8, 32, 35, 38-39, 51-54).
27. Крушала (Кружали, Крузала, Крусала, Крусали, Круселин, Круссала, Круцола, Крушали, Крушалин, Крушола, Хрузаний, Хрусали, Хруссалий) Иван (Жиоан, Яган) (ок. 1677-1735) — аббат, переводчик латинского языка в посольстве Владиславича. Сын турецкого чиновника из Мистры Хасан Bycaruft (Bopcaruh или Bypcaruh), будучи подростком, во время венецианско-турецкой войны был доставлен в 1687 г. вместе с другими детьми в венецианскую провинцию в городок Пераст, где его усыновил капитан Матвей Крушала. После обращения в новую веру Хасан получил имя Иван и фамилию своего усыновителя. Учился в Риме в Коллегии неофитов, затем на богословском факультете Падуанского университета. В 1708 или 1709 году стал приходским священником в г. Перасте. Написанные им здесь героическая поэма «Пиecна од боза перашкога у нападаще от турка» и другие произведения поставили его в число зачинателей сербской героической поэзии (Климанов Л. Г. Деятель культуры Венецианской Далмации: Аббат Крушала — поэт, путешественник, дипломат. — Общество и культура на Балканах в средние века: Сб. научных трудов. Калинин, 1985. С. 43-60). В книге И. Станишича, опирающегося на монографию И. Дучича о C. Л. Владиславиче, читаем: «(Крушала) создал эпическую поэму ”Peraski Ljuti boj” о битве у Пераста в 1654 г. Ее стих близок народным эпическим песням (бугарштицам); согласно мнению историков, по этой поэме можно восстановить все основные события битвы. Некоторые фрагменты поэмы поются ежегодно на традиционном празднике 22 августа в Боке Которской» (Станишич И. Иован Дучич и русская культура: Сербско-русские литературные связи конца XIX — нач. XX в. Л., 1991. С. 246).
Дата добавления: 2021-07-19; просмотров: 102; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!