Bernfeld S., 1935: Uber die Einteilung der Triebe, in: Imago, Wien, 21 (1935), p. 9 страница
т. д. Современному человеку ввиду его рационально-прагматической ориентации очень трудно достигнуть состояния единства с природой
выразить его словами; но во многих людях потребность в этом ощущении еще жива.
Однако для страстного охотника на первое место выдвигается совер шенно иной, хотя и столь же сильный, мотив, а именно получить наслаждение своей собственной ловкостью. В высшей степени странно, что многие современные авторы совершенно упускают из виду этот элемент и сосредоточивают внимание только на акте убийства. Но ведь для охотника важен не только навык владения оружием, но масса других умений и знаний.
|
|
|
Вильям С. Лафлин подробно освещает этот аспект проблемы. Его исходный тезис состоит в том, что охота — это образцовая модель поведения человеческого рода (158, 1968). Правда, Лафлин никогда не называет жестокость или радость убийства частью
|
|
|
этой модели поведения, а описывает ее следующим образом:
”На охоте все зависит от находчивости и сообразительности,
кто этого не имеет, тот de facto' получает наказание. Поэтому охота сыграла такую роль в развитии человеческого рода и его сохранении в границах одного и того же (меняющегося) вида” (158, 1968, с. 304).
|
|
|
Лафлин делает еще одно замечание, имеющее важное значение в све те возможной переоценки роли орудий труда и оружия (для формирова ния агрессивности):
Охота — это определенно инструментальная система в прямом смыс ле слова, т. е. в этом акте выполняется целый набор предписанных действий, которые должны привести и ведут к окончательному резуль тату. Вся техническая сторона дела, все эти копья, стрелы, топорики
|
|
|
многие другие предметы, выставленные в музейных экспозициях, не играют существенной роли вне контекста, в котором они применялись. Причем сам контекст важнее, чем эти предметы...^ (158, 1968, с. 305).
Причины совершенствования охотничьего дела следует искать не в развитии технологий, а в возрастании искусства охотника.
Хотя систематических исследований этой проблемы поразительно мало, все же многое свидетельствует о выдающихся познаниях первобыт ного человека в области природы. Эти познания охватывали практически весь животный мир: млекопитающие и сумчатые, рептилии и птицы, рыбы и насекомые, а также всевозможные растения — все это входило
сферу интересов древнего человека. В это время были хорошо развиты уже и знания метеорологических явлений, астрономии и многих других аспектов природы (хотя у разных народов приоритетное положение получали разные аспекты знаний...). Я хотел лишь подчеркнуть большое значение этих знаний для структуры поведения охотника, а также для человеческой эволюции в целом... Охотнику просто необходимы были знания о животных (об их физиологии, психологии и привычках); пресле дуя зверя, он параллельно изучал и запоминал реакции своего собствен-
*Фактически (лат.). — Примеч. ред.
^Это наблюдение Лафлина подтверждает главный тезис Мэмфорда о роли орудий труда в эволюции.
120
ного организма. Он сначала приручил самого себя, а затем уже обратился
другим живым существам и растениям. В этом смысле охота была настоящей школой обучения всего человеческого рода (158, 1968, с. 314).
Короче говоря, мотивом для охоты первобытных людей было не желание убивать, а желание учиться и совершенствовать свои умения
навыки, т. е. саморазвитие человека*. Аргументация Уошберна, апел лирующая к детским играм в войну и охоте, упускает из виду тот факт, что дети вообще восприимчивы к любым формам деятельности, приня тым данной культурой. И считать, что интерес к общепринятым образ цам поведения доказывает врожденную радость убийства, — значит демонстрировать завидную наивность в вопросах социального поведе ния. Кроме того, следует напомнить, что есть целый ряд видов спорта (от борьбы на мечах дзэн до фехтования, дзюдо и карате), где главная
Дата добавления: 2021-07-19; просмотров: 80; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!