New York: Holt, Rinehart and Winston. 95 страница
Ответ Фрейда на это письмо Флисса датирован 10 марта 1989 года, так что сон должен был ему присниться не более чем за день или два до этого.
208 Эрих Фромм
к доскональности. Когда я сам начал публиковать статьи, я был обязан сам делать иллюстрации к ним, и я помню, что одна из них была такой ужасной, что мой друг и коллега посмеялся надо мной. Потом
меня возникло — не знаю, каким образом — вос поминание из очень ранней юности. Однажды моему отцу показалось забавным отдать книгу с цветными иллюстрациями (описание путешествия по Персии) мне и моей самой старшей сестре на растерзание. Не легко оправдать это с точки зрения воспитания! Мне в то время было пять лет, сестре еще не исполнилось трех; картина того, как мы двое с наслаждением рвем книгу на части (листок за листком, как артишок, пой мал я себя на мысли), оказалась почти единственным живым воспоминанием, сохранившимся с того пе риода моей жизни. Потом, став студентом, я испы тывал страсть к собиранию книг, аналогичную стра сти к изучению монографий: любимое увлечение (сло во «любимое» уже появлялось в связи с цикламенами и артишоками). Я сделался книжным червем. Я всегда, с того времени, когда впервые начал размышлять о себе, объяснял эту свою страсть тем детским вос поминанием, о котором только что упомянул, или, скорее, понял, что та сцена моего детства была «при крывающим воспоминанием» моих позднейших биб лиофильских пристрастий (см. мою статью о прикры вающих воспоминаниях в [8]). И я рано обнаружил, конечно, что страсти часто имеют печальные послед ствия. Мне было семнадцать, мой счет в книжной лавке оказался большим, платить мне было нечем, а мой отец не счел оправданием то обстоятельство, что у меня могли бы появиться и худшие наклонно сти. Воспоминание об этих обстоятельствах моей юно сти в более позднем возрасте сразу же вернуло мои мысли к разговору с моим другом доктором Кёниг-штейном. В этой беседе мы обсуждали вопрос о том,
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
| Величие и ограниченность учения Фрейда | 209 |
что меня упрекают в излишнем погружении в мои любимые увлечения.
По причинам, сюда не относящимся, я не стану продолжать толкование своего сна, а лишь намечу на правление, в котором оно шло бы. В ходе анализа мне пришлось вспомнить о своем разговоре с доктором Кёнигштейном не по одному только поводу. Если учесть темы, затронутые в том разговоре, смысл сна делается понятным. Все мысли, вызванные тем сно видением, — мысли о моей жене и о моих любимых цветах, о кокаине, о неудобстве обращения за меди цинской помощью к коллегам, о моем предпочтении изучения монографий, о моем пренебрежении к не которым областям науки, таким как ботаника, — все эти мысли при дальнейшем рассмотрении вели в кон це концов к той или иной детали моего разговора
доктором Кёнигштейном. Опять сновидение, как
то, которое было проанализировано первым, — сон об инъекции Ирме, — имело природу самооправдания, защиты моих прав. Более того, оно развивало тему, затронутую в более раннем сне, и использовало свежий материал, полученный в промежутке между двумя сно видениями. Даже явно безразличная форма, которую принял сон, оказалась имеющей значение. Значило сновидение следующее: «В конце концов, я — человек, который написал ценную и памятную статью (о ко каине)», точно так же, как в более раннем сне я го ворил в свою защиту: «Я ответственный и прилежный студент».
обоих случаях я настаивал на следующем: «Я могу позволить себе делать это». Однако мне нет надобно сти продолжать толкование сновидения, поскольку моя единственная цель при его описании заключалась в иллюстрации связи между содержанием сновидения
Дата добавления: 2021-07-19; просмотров: 37; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!