Шкала жизненного стресса Холмса – Рея 3 страница
Каждая поездка на работу, куда он был вынужден устроиться за неимением оплачиваемой инвалидности, была для Джонни пыткой. В любую погоду ему приходилось подолгу стоять на остановках в ожидании то одного, то другого автобуса или троллейбуса, так как в метро ему становилось совсем плохо. Соответственно, он нередко опаздывал, вследствие чего на него ругались руководители и коллеги. Джонни не набирался смелости открыто конфликтовать с ними, а только гневно думал про себя: «Какого хрена?! Я, по-вашему, должен тут вкалывать в поте лица за копейки несчастные?! А вы получаете гораздо больше меня только потому, что у вас есть бумажки сраные, которые вы называете «образованием»?! Должны вообще радоваться, суки, что я собственной персоной вообще здесь у вас хоть как-то работаю!» Однако руководство почему-то не разделяло точку зрения Джонни, а потому его быстро увольняли из разных организаций как нерадивого и безответственного сотрудника. Ему же самому, естественно, было обидно каждый раз тратить столько усилий и мучительных поездок на трудоустройство в новые места, где, как он теперь уже знал заранее, его всё равно не оценят.
Хорошо ещё, у него не было никаких друзей и, разумеется, никакой «личной жизни». Нет, разумеется, применительно к кому-то другому такое положение дел следовало бы рассматривать как «не айс», однако для него это означало отсутствие необходимости в лишних мучительных поездках по городу (не говоря уже про «за его пределами», от чего он скорей бы помер!) и дополнительной растраты средств, которых ему и так не хватало даже на еду.
|
|
|
Его практически единственной радостью на протяжении нескольких лет была любимая музыка. Джонни нередко отдавал последние деньги за понравившиеся ему записи, которые затем слушал дома в уединении, пытаясь таким образом хоть немного отвлечься от мрачных мыслей о плохом самочувствии и прочих неприятностях. А потом у него появился первый собственный персональный компьютер, за которым ему не нужно было прятать, как на работе, «чем он там занимается» и в случае чего сильно смущаться, выслушивая укоры. Нет, разумеется, он сам бы на него не заработал – фактически это по большей части был подарок мамы своему скорбному единственному ребёнку на его двадцатипятилетие.
Тогда Джонни открыл для себя волшебный мир компьютерных игр, надолго ставший для него заменой реальной «социальной жизни». А потом наступила эра Интернета...
Шли годы. Состояние здоровья Джонни продолжало ухудшаться... Со временем для него стало мучением даже дойти до ближайшего магазина. Про то, чтобы добраться до метро, не говоря уже добираться куда-то на другой край города этим видом транспорта, не было и речи. Да и незачем – Джонни давно уже выгнали с его последнего места трудоустройства, а после всемирного финансового кризиса с таким «послужным списком» дисциплинарных увольнений никуда и не брали, даже на ту мизерную зарплату, за которую прежде всю жизнь трудился!
|
|
|
Да и о какой вообще работе могла идти речь, если он даже не мог уже играть в свою любимую компьютерную игру – у него от этого начинала сильно кружиться голова!
Потом Джонни и вовсе окончательно «дошёл до ручки». Его больной мозг совершенно отказывался соображать. Он начал забывать самые простые вещи, не говоря уже об утрате способности эффективно запоминать что-то новое. Наконец, он оказался в состоянии, когда каждую ночь подолгу лежал, напряжённо слушая зловещий свист в ушах, в жутком страхе с одной только мыслью: я сейчас усну и уже никогда – никогда не проснусь!.. Пока, наконец, не погружался в тяжёлый сон, когда за окном уже брезжил рассвет (на дворе был июнь).
Ужасный трус по природе своей, в тот период Джонни тем не менее ложился спать с открытой дверью в квартиру. Конечно, он прекрасно понимал, насколько это было абсурдно. Скорая помощь, которую он уже вызывал пару раз, категорические отказывалась дальше ездить к нему. Да и в любом случае какой толк, если они лишь заверяли его, что он, по их мнению, ещё не умирает совсем, и даже не хотели доставлять в больницу без направления из поликлиники?! А кто-то ещё ему тем более вряд ли мог чем-то помочь. Да и кому было этим заниматься? Родных у него не осталось. Более дальних родственников, бывших о нём очень невысокого мнения, он сам терпеть не мог и давно с ними не общался. Соседи также к нему относились плохо, считая бездельником и в целом недотёпой. Друзей у него и подавно никаких не было, если, конечно, не считать таковыми негодяев, время от времени, по сути, использовавших его, втираясь к нему в доверие. Таким образом, помощи было ждать решительно неоткуда. И всё равно, Джонни зачем-то оставлял дверь в квартиру открытой – просто так ему было спокойней.
|
|
|
В череде мрачных мыслей, которым Джонни предавался в те дни, на него тяжким гнётом опустилось осознание мрачного факта: продолжавшийся многие годы процесс деградации ряда жизненно важных частей его организма, и в первую очередь головного мозга, близился к своей трагической развязке. Нет, разумеется, как ни пытался он прятаться за различными ментальными уловками, где-то в глубине души Джонни понимал: такова участь любого смертного. А теперь пришла и его очередь завершить свой путь. Но он был к этому совершенно не готов! Безусловно, Джонни прекрасно отдавал себе отчёт: даже будь у него идеальное здоровье, невозможно откладывать свою кончину бесконечно. И никогда, наверное, он не смог бы морально подготовить себя так, чтобы встретить свой финал хладнокровно и с достоинством. Ведь даже несмотря на отвратительное самочувствие, ему так хотелось жить и невыносимо страшно было умирать!
|
|
|
Джонни подумал с горечью: эх, если бы у него было впереди ещё хотя бы несколько лет, он бы постарался сделать так, чтобы не было настолько обидно уходить, завершить какие-то свои дела... Однако тут же, словно издеваясь над ним, в больной башке как назло всплывала жестокая циничная мысль: ведь кое-кто уже далеко не первый год собирался помирать! Когда было особенно плохо, такие идеи не раз посещали его и двадцать пять лет назад! И что же тогда мешало ему реализовывать задуманное сполна, по крайней мере, настолько, насколько позволяли жить обстоятельства, и проживать каждый свой год словно последний?! Мучительно раздумывая над этим вопросом, он не находил на него ответа, и приходил в отчаяние...
Но как-то вдруг неожиданно им, погружённым в депрессивный ступор мрачной рефлексии о приближении неизбежного конца, овладела мысль о том, чтобы попробовать бороться за свою жизнь, искать новые способы лечения. Эта идея настолько сильно увлекла его, исполнив такой решимости, что он даже не задумался вначале ни на минуту о том, сколь она была нелепа и наивна. С трудом поднявшись со своей кровати, о которой всего несколько минут назад думал «неужели сей одр мне гроб будет?», Джонни направился к компьютеру. Теперь он был твёрдо настроен выяснить как можно больше о своей болезни, а в идеале – о возможных подходах к поиску эффективного лечения. Таким образом, его жизнь неожиданно обрела новый смысл на весь свой недолгий остаток.
Безусловно, такая идея посещала Джонни не впервые. Однако сначала он воспринимал её скептически: «если уж врачи, столько лет обучавшиеся своему ремеслу, никак не могут разобраться, что со мной творится, то каковы мои шансы выяснить это самостоятельно?!» Ему также претила сама мысль об уподоблении «шарлатанам» (к которым он относился очень враждебно), нагло вмешивающимся в то, в чём они совершенно не смыслят.
Но со временем, когда он уже проклял медицину, в которой горько разочаровался, Джонни всё же стал пытаться разобраться без помощи профессионалов. Его, однако, преследовало на этом пути сплошное невезение. Сначала он наивно верил маме, что медицинскую литературу продают лишь медработникам (очевидно, она врала ему, чтобы он не «загремел в дурку», начитавшись про болезни и обнаружив самые страшные из них у себя!). Потом никак не мог найти ничего толкового в интернете, а за доступ ко всему действительно стоящему просили деньги, которых у него, естественно, не было. Наконец, даже когда Джонни на свои последние средства всё же купил с горем пополам сначала книжку «Медицина для идиотов», а затем, не найдя в ней знакомых букв, ещё более доступную под названием «Медицина для полных идиотов», ему всё равно не удалось получить ожидаемых результатов.
Например, когда Джонни пытался объяснение нередко случавшихся с ним и так ужасавших его приступов, во время практически каждого из которых прощался с жизнью, он нашёл описание значительной части своих симптомов лишь под рубрикой «паническая атака» (сокращённо ПА).
Джонни даже старательно выписал для себя определение этого понятия, как любил делать, чтобы лучше запомнить, не полагаясь на свою уже тогда плохую память. Более того, около каждого из пунктов он отметил по своего рода «шкале Лайкерта» то насколько часто провлялся у него тот или иной симптом во время эпизодов согласно следую схеме: ++ (практически) всегда; +– довольно часто; –+ время от времени; –– (почти) никогда
Панической атакой называется острый приступ страха или дискомфорта достигающего максимальной интенсивности в течение нескольких минут, и в этот период имеют место четыре или более из нижеперечисленных симптомов:
Дискомфортное, сильное или ускоренное сердцебиение (+–)
Потливость (––)
Дрожь или нервный трепет (+–)
Ощущения нехватки воздуха или удушья (+–)
Чувство «словно подавился» (–+)
Боль или дискомфорт в груди (–+)
Тошнота или неприятные ощущения в животе (––)
Головокружение, ощущение неустойчивости, дурноты, предобморочного состояния (+–)
Ощущения холода или жара (––)
Парестезии (Ощущения онемения или покалывания) (––)
Дереализация (ощущения нереальности окружающего мира) или деперсонализации (ощущения нереальности себя) (++)
Страх «сойти с ума» (––)
страх умереть (++)
Джонни даже организовал свои симптомы панической атаки в причинно взаимосвязанную логическую систему, рассуждая так: более всего пугавшие его симптомы в конечном счёте в основном сводились к страху умереть, когда он рассматривал их как проявления сбоев в работе жизненно важных органов, в первую очередь мозга (деперсонализация/дереализация) и сердца.
Любопытно, что Джонни столкнулся с определениями типа приведённого выше два раза. Сначала это случилось, когда он пытался изучать психологию. Уже тогда он отметил для себя удивительное сходство перечисленных симптомов с возникающими у него во время этих ужасных приступов страха, время от времени посещавших его (и которые, как теперь выяснялось, официально назывались «паническая атака»). И в то же время он недоумевал.
В популярной книжке «Психология для полных дурачков», которую Джонни пытался изучать (она привлекла его своей доступностью и в какой-то мере даже заинтересовала) приводилось объяснение неожиданных (возникающих «словно гром среди ясного неба») панических атак, с которым он категорически не мог согласиться. Как там утверждалось, тревожные люди, по сути, сами себя загоняют в такие приступы своими тревожными мыслями.
Такая формулировка, разумеется, сразу не понравилась Джонни. От неё неслабо веяло мало того что «психосоматическим» душком, кардинально идущим вразрез с его материалистическими установками, так ещё и с гаденьким налётом обвинения жертвы в её недуге. Джонни буквально нутром чувствовал, как внутри у него клокочет ярость когда он читал подобные утверждения в мерзкой книжонке. Он думал с гневной иронией:
«Ах, ну да, конечно же! Я иду себе, ни о чём таком страшном не думаю, и тут вдруг ни с того ни с сего меня кроет! Или стою в магазине жратву себе выбираю, ищу какую купить подешевле, поднимаю голову – и бац!»
Он мог ещё допустить, что у некоторых людей паническая атака инициируется, когда они пугаются своих ощущений (даже без особых размышлений, автоматически, практически на уровне рефлекса), интерпретируемых ими как угрожающие жизни. (Впоследствии он включил такой механизм запуска психофизиологической обратной связи в свою теорию, объясняющую такие приступы). Но когда такое возникает совершенно «на ровном месте», или притягивают какие-то странные объяснения типа «пришёл в ужас от мысли о чём-то, сам не зная что думал об этом»,– это уже было слишком для его понимания.
Джонни уже тогда (хотя в тот период ещё не считал себя таким знающим и критически мыслящим человеком как потом, много лет спустя, а потому в принципе допускал возможность своего элементарного недопонимания ситуации) начали бесить рассуждения психолухов про скрытую тревогу или, ещё «веселей», депрессию.
Он думал с гневной иронией: «Интересно, за каких дебилов эти мозг***бы держат своих (потенциальных) клиентов?! Хотя, наверное, они такие и есть, раз верят в подобное!.. Депрессия это же, мать вашу, в первую очередь аффективное состояние! Интересно, как можно находиться в глубокой печали, не зная об этом?!»
Но авторы книжонки, однако, казалось, были уже готовы к подобным возражениям. Когда Джонни не то чтобы успокоился, но по крайней мере всё же нашёл в себе моральные силы для дальнейшего знакомства с материалом разозлившего его пособия, он прочитал ещё менее приятные для себя вещи о том как некоторые люди уже настолько свыклись со своей тревогой что не замечают её – она становится постоянным фоном их жизни, незримо (для них) сопровождая повсюду, лишь время от времени откровенно прорываясь наружу, а наиболее вопиющих случаях теми же паническими атаками.
Эти последние строчки, однако, прибавили Джонни не понимания, а раздражения. И в то же время выкинуть возникшие у него после их прочтения вопросы он из своей головы не мог – они теперь неотступно, навязчиво преследовали его. И Джонни поставил перед собой задачу основательно разобраться и с этой загадкой тоже.
Ему очень хотелось выяснить, каким образом, если человек даже сам свою тревогу не ощущает, эти психолухи собирались внушить ему как уменьшить её?! Джонни решил для себя, что будет искать для этого специальные инструкции, возможно, в более продвинутых пособиях, нежели адресованные «полным дурачкам» и потому написанные снисходительным по отношению к читателю тоном без особых подробностей, которые на самом деле могут быть очень важны.
Итоговым результатом виделось одно из двух:
– Рано или поздно он найдёт в итоге нужные рецепты (не на бьющие по мозгам в буквальном смысле вещества, конечно, а именно психологические) и с их помощью успешно сумеет уменьшить в первую очередь свою собственную тревогу… Разумеется, включая скрытую, которая, по словам авторов книжки «для дурачков» (которым Джонни в этом, разумеется, не хотел верить!), не только сильно отравляла жизнь страдавшим от неё, но и существенно сокращала, приводя со временем к развитию психосоматических заболеваний.
Но в то же время ехидный внутренний голос подсказывал Джонни, что куда скорее реализуется второй вариант, а именно:
– Не найдёт он нигде действенных способов обнаруживать «скрытую тревогу», потому что нет её нигде в природе в принципе, кроме как в фантазиях психолухов, разводящих таким образом своих недалёких клиентов на бабки. И тогда ему придётся заняться разоблачением обмана, как он часто любил делать по отношению к прочим «богатеньким», бывшим, несомненно, нечестными, нечистыми на руку людьми – а иначе как ещё объяснить откуда у них столько денег, которых у бедного Джонни никогда не имелось от слова совсем?! Ведь это же надо, суки, сколько бабла небось гребут на своей мерзкой болтовне, – думал он гневно…
Следующая встреча с понятием «Паническая атака» у Джонни произошла, когда он листал книжку «Медицина для идиотов» через какое-то время после её приобретения. (О том, чтобы пытаться изучать данное пособие систематически на тот момент и речи не было – он практически ничего там не понимал помимо того, какое вообще имеется огромное множество заболеваний неминуемо ведущих к смертельному исходу в считанные месяцы, недели, дни, а то и вовсе внезапно, от чего у него оптимизма, естественно, нисколько не прибавлялось!)
Джонни сразу почему-то проникся доверием и уважением к автору раздела – пенсионеру (к сожалению, на момент выхода пособия в свет уже умершему, о чём свидетельствовала его фамилия в траурной рамке), сразу видно, человеку старой, советских времён закалки, когда несмотря на ограниченные технические средства грамотные и добросовестные врачи действительно стремились понять пациента и его проблемы со здоровьем, а не объявлять его страдания следствием «дури в голове» и втюхивать болтовню. Джонни был восхищён тем, как этот человек не скрывал своё неверие в чисто психологические причины панических атак на ровном месте. Сначала были перечислены «реальные, физические» заболевания/патологии, способные вызывать подобные приступы. Сюда относились, в частности, гипертиреоз, гиперпаратиреоз, феохромоцитома, судорожные расстройства, вестибулярные дисфункции, а также сердечно-сосудистые патологии (например, аритмии, включая пароксизмы суправентрикулярной тахикардии, астма, хроническая обструктивная болезнь лёгких (ХОБЛ)) и т.д. Что же касается остальных случаев паники, автор выражал надежду, что дальнейшее развитие медицины прольёт свет на стоящие за ними биологические механизмы.
Джонни очень понравилась эта последняя идея, и ему стало сразу мечтаться внести свой вклад в понимание реальных причин ужасно пугавших его приступов. Он также прекрасно понимал: панические атаки были даже не главной составляющей его проблемы. В конце концов, можно просто избегать некоторых ситуаций, провоцирующих у него ПА. Да, разумеется, психолухи говорят так не делать, мол, тем самым он только усугубляет, но пусть они пока идут на х** со своими мнениями, поскольку на самом деле каждый такой эпизод может стать для него последним, например, из-за сбоя в работе сердца, и ему чтобы успокоиться на сей счёт нужно для начала разобраться в реальных факторах опасности и путях их уменьшения.
Но главной проблемой, как уже отмечалось, для него всю дорогу были не панические атаки (представляющие собой пусть крайне неприятные и пугающие, но вместе с тем очень редкие эпизоды) и логично выросшая из них агорафобия, а мерзкое, уже -дцать лет не отпускавшее его ни на минуту ощущение ужасного самочувствия, которое в какой-то мере можно было характеризовать как чувство нереальности.
Ему было любопытно сопоставить своё восприятие с пунктами опросника, предназначенного характеризовать деперсонализацию:
«Пожалуйста, прочитайте внимательно инструкции. Этот опросник описывает странные, необычные ощущения, иногда возникающие у людей. Пожалуйста, для каждого из приведённых ниже пунктов выберите 2 числа, описывающие
а) частоту, т.е. сколько раз у вас были такие ощущения ЗА ПОСЛЕДНИЕ ШЕСТЬ МЕСЯЦЕВ, из следующих вариантов: 0 – никогда, 1 – редко, 2 – часто, 3 – очень часто; 4 – всё время; а также
б) их приблизительную длительность, по схеме: 1 – несколько секунд, 2 – несколько минут, 3 – несколько часов, 4 – примерно день, 5 – более суток, 6 – дольше недели
1. Ни с того ни с сего я чувствую себя странно, словно я не реален или отрезан от мира.
2. То, что я вижу, выглядит «плоским» или «безжизненным», как будто я смотрю на картинку
3. Я ощущаю части своего тела как «чужие», словно они не принадлежат мне
4. Я обнаруживаю, что совершенно не испугался в ситуациях, которые обычно нахожу пугающими или выводящими меня из равновесия
5. Мои любимые занятия более не радуют меня
6. Когда я делаю что-нибудь, у меня возникает чувство, что я «отстранённый наблюдатель» самого себя
7. Вкус блюд более не вызывает у меня чувства наслаждения или отвращения
8. Моё тело кажется очень лёгким, как будто я парю в воздухе
Дата добавления: 2021-02-10; просмотров: 39; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!