Шкала жизненного стресса Холмса – Рея 9 страница
Снова и снова возникали в рассказах Светы истории молодых женщин, чьи судьбы были искалечены предательством, изменой и т.д. их супругов и возлюбленных – мужчин, игравших центральную роль в их жизни, без которых они уже не представляли своего существования. При этом в изложении психологиней постигших их перипетий не слышалось и нотки сочувствия. Напротив, Света повествовала об их злоключениях циничным, практически равнодушным голосом, нередко даже с отчётливо ощущаемым оттенком презрения, как бы намекающим «сама дура виновата».
Одолеваемый неприятным чувством «Я, наверное, здесь чего-то не понимаю…», Джонни попытался прояснить у собеседницы: «Ты рассказываешь об этом таким тоном… Неужели тебе не жалко бедных обманутых женщин, зная про их страдания?..» Но полученный ответ морально шокировал его, содержа в себе фразу, впоследствии снова и снова подпитывавшую испытываемую им до конца своих дней ненависть к психолухам. Света насмешливо сказала: «Жалко у пчёлки в попке – об этом теперь даже дети знают! А страдание – всего лишь неразумный выбор, совершаемый слабыми и глупыми людьми, не способными принимать и реализовывать в своей жизни более рациональные решения!»
Поражённый столь циничным ответом собеседницы, Джонни даже не нашёлся, как прокомментировать услышанное или что ещё спросить. От сильного нервного потрясения у него пересохло во рту и застрял комок в горле, мешавший дышать, и ему стало как-то не по себе, не только морально, но даже будто физически, казалось, без видимых к тому оснований. Он намеревался вернуться к этой теме в следующий раз, придя в себя и подготовившись к непростому разговору заранее.
|
|
|
Однако в следующую встречу с четой психолухов Джонни ждал сюрприз, принесший ему новые знания и тем самым вначале заинтриговавший, но затем не на шутку перепугавший его. Как выяснилось, к тому времени Света сменила место работы, и теперь функционировала в роли психотерапевта в так называемой «клинике неврозов». Уже сам по себе архаичный термин вначале сильно удивил его. Что такое неврозы?! Где-то он уже встречал это слово… Джонни тщетно напрягал свою больную голову, пытаясь вспомнить… Наконец, до него дошло. Ну конечно же, оно им ассоциировалось с Фрейдом. Ведь когда-то Джонни, как говорится, по молодости и глупости, даже пытался изучать психологию. В ней он тогда пытался найти избавление от того, что в те времена под влиянием общественных стереотипов считал «наркотической зависимостью» от компьютерных игр, порнографии и прочих весьма увлекательных вещей. Лишь потом, много лет спустя, он сумел прийти к более просвещённому взгляду: «Не нужно ограничивать себя в средствах, помогающих лучше приспособиться к реальности, которая порой кажется невыносимой. Просто, будучи окружённым ограниченными людьми, не способными тебя понять, не нужно зря «палиться»». В любом случае, потуги, направленные на изучение психологии, ему тогда не помогли в решении поставленной задачи. Скорее, напротив – вскоре после своих попыток «исцелиться от моральных и мотивационных пороков» он «сорвался» ещё сильнее. Так Джонни ещё тогда, в молодые годы, пришёл к уверенности в том, что вся эта входившая тогда в моду психология – фуфло!
|
|
|
Если говорить о конкретных источниках информации, то своё знакомство с данной дисциплиной в те времена Джонни попытался начать со старого учебника, близкого его политической позиции. Значительная часть этого пособия была посвящена изложению взглядов на человеческую психику В.И. Ленина, впоследствии развитых другим великим психологом И.В. Сталиным. Однако при всей своей идеологической правильности учебник показался Джонни слишком нудным, и он практически ничего оттуда толком не узнал и не запомнил, кроме, разве что, рассказа про Павлова и его собак, рефлекторно пускавших слюни. К тому же, Джонни совершенно не представлял себе, как ему применить великую (как и все другие учения того же автора, если верить публикациям тех времён) ленинскую теорию отражения к решению своих психологических проблем.
|
|
|
И тем не менее, он был настроен не сдаваться. Одно время Джонни даже на протяжении нескольких недель почти каждый день ездил в центр в Ленинскую библиотеку, чтобы читать недавно изданные в России книжки по психологии иностранных авторов, приобрести которые у него не было денег. Ему очень хотелось разобраться, каким образом Фрейд в своё время «лечил» обращавшихся к нему за помощью женщин – «истеричек». Нет, разумеется, это слово здесь употреблено не в современном разговорном смысле слишком эмоциональной скандалистки. В конце XIX – начале XX века, когда работал Фрейд, термином «истерия» обозначали клинический феномен, примерно соответствующий понятию соматоформных расстройств (и в особенности конверсионного) в современной психопатологической терминологии. Но уже в описываемый период конца 90-х у Джонни сформировалась догадка о том, как ловко хитрожопый еврей организовал весьма успешный бизнес по продаже собственной «целительной» болтовни. По всей видимости, у молодых женщин, которых Фрейд «лечил», имелись заболевания, носящие временный характер, типа какой-нибудь нейроинфекции. А когда в течение недель, месяцев…, пока шли сеансы психотерапии, у женщин наступала естественным ходом ремиссия, он, естественно, приписывал случившееся как заслугу себе.
|
|
|
Было, конечно, также довольно много нестыковок и неясностей в попытках Джонни разоблачить, как он их называл, «реакционные (с точки зрения советской материалистической концепции человеческой психики) фантазии венского извращенца». Да и, казалось бы, во имя чего этим вообще заниматься? Чем обусловлен такой интерес? Но Джонни не случайно стал считать развенчание взглядов Фрейда такой важной задачей для себя. Ведь у него самого также, подобно барышням, наблюдавшимся в своё время основателем психоанализа, было полно телесных симптомов, которые оказывалась не в состоянии объяснить современная ему медицина. Получалось (и в этом, как выяснилось много лет спустя, состояла другая важная догадка Джонни), и про него подобным образом однажды могут сказать, что его загадочный недуг, обозначавшийся докторами как вегето-сосудистая дистония, существует изначально лишь «в голове», являясь не более чем продуктом нездоровых ментальных процессов, а не «настоящей» болезнью в традиционном понимании слова?!
Однако в те далёкие времена у Джонни нашлось много более насущных проблем, тем более с его «наркозависимостью», от которой он собирался избавляться изначально, ему разобраться так и не удалось, денег не было даже на метро, а потому дальнейшие занятия психологией пришлось (пока?) отложить.
Теперь же, когда Света упомянула тему неврозов, интерес вспыхнул в нём с новой силой. Не желая опозориться, обнаружив непонимание того, что понималось под этим словом в названии учреждения, где теперь работала его собеседница, Джонни осторожно попросил разъяснить: «а какие у тебя теперь клиенты? В чём их основном отличие, например, от тех брошенных мужиками женщин, с которыми ты работала прежде»?
Говоря тоном человека, как бы намекающего собеседнику, что он должен был проявить больше то ли информированности, то ли проницательности, Света сказала: «Ну раз неврозы, то, очевидно, основное, что их волнует, – это тревога. По сути, эти люди не живут полноценно, а влачат жалкое существование, постоянно пребывая в беспокойстве по тем или иным поводам, в первую очередь за своё здоровье, чем уже достали всех своих врачей: терапевтов, неврологов, гинекологов, кардиологов, гастроэнтерологов, эндокринологов и так далее, которым они то и дело жалуются на очередную страшную болезнь, самими же и придуманную…»
От этих слов Джонни взяла лёгкая оторопь: его собеседница будто в общих чертах сформулировала то, чем он сам, по сути, занимался всю «сознательную» жизнь! А тем временем, в продолжение разговора, Света как бы невзначай упомянула момент, от которого Джонни стало совершенно не по себе. Она принялась возмущённо недоумевать, зачем ей на психотерапию присылают явно слабоумных, не способных даже проворно последовательно отнимать по семёрке от сотни (100, 93, 86, 79, 72…), запомнить на несколько минут набор слов и т.д.
Одно упоминание этого обстоятельства почему-то сразу вызвало у Джонни нехорошую мысль: «Неужели такова участь многих не старых ещё людей с «неврозом» – становиться жертвой серьёзных и необратимых дегенеративных изменений в головном мозге, приводящих с тотальному отупению?! А если учесть, какое у меня слабое здоровье и насколько выраженные имеются проблемы с головой, получается, такая участь скоро ждёт и меня?!» Мысль о том, как ему, вероятно предстоит не просто умереть, не достигнув старости, но ещё и полным дурачком, испугала Джонни не на шутку. Он даже не чувствовал себя в силах продолжать этот столь важный разговор, опасаясь, что собеседница заметит дрожь в его голосе, которая в овладевшем им эмоциональном состоянии неизбежно проявила бы себя. Но не успел Джонни погрузиться в своих мыслях в мрачные сетования про этому поводу, как Света обратилась к нему с неожиданной просьбой.
Она сказала: «Мне теперь в клинике приходится много времени тратить, подробно расписывая истории болезни. А на работе я не успеваю это делать, т.к. всё время уходит на пациентов, которые бывают сам понимаешь, какие. И засиживаться там нет возможности, когда дома ждёт маленькая дочь… Соответственно, приходится брать халтурку по оформлению домой… Но тут у меня возникла проблема: компьютер наш стал почему-то барахлить, и это мне очень мешает. Поэтому я хотела тебя попросить его посмотреть…»
У Джонни, когда он это услышал, едва не случился «разрыв сердца» от одной мысли о том, какие возможности открывала перед ним поломка компьютера Светы для изучения (и «сохранения себе на память») историй болезни её пациентов. Чтобы собеседница не заподозрила неладное, заметив, как его трясёт, Джонни отлучился на минутку в туалет, где постарался по максимуму прийти в себя, насколько это было возможно в его состоянии.
Когда он вернулся из сортира, Света с мужем прикалывались о том, какую реакцию в организме Джонни, должно быть, вызвало известие о поломке их компьютера и предстоящем занятии его ремонтом. Услышав (не сказать чтобы невольно – подкравшись потихоньку, он специально на несколько секунд спрятался за углом в надежде узнать то, что говорят о нём) обрывок этого разговора, Джонни внутренне просиял, злорадно усмехнувшись про себя: «пусть веселятся – зато эти психолухи не догадались о главном!» После чего, для вида поковыряв что-то на компьютере, принялся ездить по ушам своим собеседникам: «Ох, я смотрю, тут возни много, долго разбираться, мне хорошо бы дома посмотреть, где у меня всё оборудование и программы для тестирования, чтобы у вас тут долго не торчать, тем более вам ребёнка скоро укладывать…»
К нежданной радости Джонни, внешние проявления которой ему было сложно сдерживать, Света безоговорочно и даже с большим энтузиазмом поддержала его, добавив: «Да-да, конечно, пожалуйста, Лёша тогда сейчас тебя отвезёт, чтобы тебе на себе комп не тащить», после чего кинула многозначительный, не допускающий возражений взгляд в сторону мужа, который лишь покорно пожал плечами, мол, куда деваться…
Придя домой и наскоро помыв руки (обсессивно-компульсивное расстройство всё же неотступно требовало своего в практически любой ситуации!), Джонни судорожными движениями включил компьютер и ринулся судорожно читать истории болезни клиентов Светы, параллельно запустив «резервное копирование» на свой носитель. Но тут его едва не хватил инфаркт с инсультом одновременно: на всех без исключения вожделенных файлах стояли пароли! Однако вскоре, не успев умереть от потрясения, Джонни открыл для себя: далеко не все встающие перед нами проблемы столь непреодолимы и драматичны, какими кажутся вначале! Программа под названием «Office Password Recovery Pro» или что-то в этом роде подобрала пароли, оказавшиеся на удивление короткими, буквально за считанные секунды. Однако стоило Джонни жадно погрузиться в чтение, как его ждало следующее довольно негативное потрясение: В анамнезе большинства «слабоумных» пациентов Светы присутствовал диагноз ВСД, а мучившие их долгие годы симптомы до боли напоминали те, что не давали покоя ему самому…
Безусловно, истории этих несчастных людей варьировались во многих своих нюансах, однако при всём кажущемся разнообразии сухих строк, излагавших истории болезней, отслеживались некие существенные общие черты, среди которых Джонни отметил для себя следующие:
– Практически у всех заинтересовавших его пациентов с детства или весьма молодого возраста стоял диагноз «вегето-сосудистая дистония» или синонимичный ему (например, «нейроциркуляторная дистония»).
– Затем следовали годы разнообразных симптомов, самые мучительные среди которых пациенты Светы (подобно самому Джонни) не могли даже толком выразить или объяснить, кроме как общими словами типа «мне каждый день очень плохо». И лишь время от времени самые продвинутые из них предлагали формулировки своего состояния вроде «всё вокруг кажется каким-то не вполне реальным, словно частично скрытым от моего восприятия своего рода незримой пеленой».
– В итоге, эти больные в ходе деградации своего мозга оказывались в том незавидном состоянии, в котором наблюдала их Света: выйдя в другую комнату взять какую-нибудь вещь, они нередко забывали, за чем, собственно, пришли; им было сложно выполнять в уме простые арифметические действия, наподобие тех, что люди привычно легко совершают, скажем, при совершении покупок, не говоря уже про непреодолимые трудности в долгосрочном планировании, принятии стратегических решений. Это было и не удивительно: ведь некоторые из этих пациентов к тому времени уже перенесли инсульты. И даже у тех, кого сосудистая катастрофа пока не коснулась своей смертоносной рукой, одни только физиологические показатели не сулили ничего хорошего. Чего стоили, например, зловещие (разрушительные в первую очередь для мозга, сосудов и сердца) значения артериального давления типа 150/80 – 160/90, державшиеся у многих несмотря на систематический приём лекарств (или так они говорили своим докторам, а сами препараты не пили, как делала его мама?!). А ведь некоторые из «словивших» инсульт и вовсе не выжили, – думал мрачно Джонни.
Но больше всего его пугало следующее обстоятельство: у значительной части тех, чей диагноз прежде был ВСД, теперь нередко обнаруживали не только структурные патологии сердца, но и зловещие аритмии. Даже инсульт или рак в тот момент представлялись ему не такими страшными, как внезапная смерть от сбоя в последовательности сердечных сокращений, не предупредившая толком о своём скором приходе. Неужели такая участь подстерегает и меня? – подумал охваченный невыносимым ужасом Джонни.
Уже тогда у него возникло нехорошее предчувствие о том, как он может преждевременно закончить свою жизнь. Однако в целом на тот момент этиология и механизм собственных «проблем с головой» для Джонни оставались загадкой. По этой причине ему стало особенно интересно ознакомиться с видением специалистов – психиатров, наблюдавших клиентов Светы в клинике неврозов. Но при более детальном знакомстве с их точкой зрения она произвела на Джонни очень мрачное впечатление. Назначаемое этими психиатрами лечение оказывалось по большей части вполне предсказуемым, включая в первую очередь «успокоительные» препараты, вплоть до галоперидола. Ещё более гнетущее ощущение вызывало у Джонни их видение болезни. Над скудными строчками, описывавшими данные врачебных осмотров и результаты инструментальных исследований беспощадно доминировали пышные словеса, выдержанные в довольно унизительном для пациентов стиле, описывающие их взаимоотношения с родителями, сверстниками и т.д. чуть ли не с раннего детского возраста, откуда, согласно входившей тогда в моду психологической интерпретации, якобы всё и началось.
Теперь же, много лет спустя, у Джонни сформировалась целая теория о том, как у него самого, а также других людей, мучившихся подобными симптомами, скорее всего развилась их болезнь, и он горел стремлением поделиться своими недавними открытиями с другими страдальцами. Основными факторами, неумолимо влекшими его вместе с товарищами по несчастью к безвременному финалу, ему представлялись следующие:
– Нарушение мозгового кровоснабжения, вызванное внешней компрессией (а у некоторых даже в сочетании с частичной недоразвитостью/гипоплазией) магистральных артерий, снабжающих кровью важнейшие отделы мозга, в результате чего возникает значительная опасность инсульта;
– Стараясь хотя бы частично это компенсировать, сердце вынуждено качать кровь чаще и с большим напором, в связи с чем развивается сначала (у более молодых) тахикардия, а впоследствии – повышенное артериальное давление, в свою очередь уже разрушающее многие важнейшие составляющие организма: мозг, сосуды, само сердце и т.д.;
– Прочие проявления и последствия глобальных дефектов ткани, присутствовавших у многих с диагнозом ВСД и преждевременно приводившим к дегенеративным изменениям не только позвоночника, но и сосудов, клапанного аппарата сердца и т.д., а также проблемам с печенью и желчевыводящими путями (с чем вынужден был иметь дело всю жизнь и сам Джонни);
– Постоянная неуместная стимуляция вегетативных нервов и связанные с этим выбросы катехоламинов (адреналин, норадреналин) могли приводить к (частым и порой опасным) сбоям сердечного ритма, влекущим за собой в ряде случаев (среди которых Джонни так боялся оказаться сам!) внезапную смерть.
Теперь, оглядываясь назад с высоты своего нового понимания, Джонни очень сильно сожалел о том, что оно пришло к нему так поздно. Размышляя о тех временах, когда знакомился с историями клиентов Светы, он с горечью вспоминал, как ошибочно не придавал в тот период серьёзного значения проблемам со здоровьем своей мамы. Джонни испытывал теперь невыносимое раскаяние, думая о том, как тогда в своём надменном невежестве недоумевал, почему его мама так сильно переживала о больном позвоночнике: «И чего она так парится из-за этого «остеохондроза»?! Тем более, у неё даже спина – то особо не болит! Ведь, в конце концов, позвоночник, по сути, всего лишь вешалка для других частей тела! Я понимаю там, когда у человека проблемы с головой или сердцем!»
Тогда чрезмерное (как ему представлялось в тот период) внимание мамы к хребту Джонни связывал с её увлечением всякими там китайцами, рассуждая примерно так: «Эти узкоглазые дикари, обделённые высокими технологиями западной медицины, пытаются наощупь искать слишком многие проблемы человеческого организма в спине. Понятно, им кажется, наверное: такая большая часть тела непременно должна много значить! Вот под это дело они и пытаются продавать свои шаманские услуги таким бедным людям, как моя мама, отчаявшимся найти помощь со своей непонятной болезнью «остеохондроз» в поликлинике №666 и подобных заведениях!»
И лишь сейчас, проведя столько лет во мраке, как выяснилось, своего собственного невежества, Джонни начал осознавать, какую великую мудрость, неведомую технически неизмеримо лучше оснащённому Западу, несли китайцы, пусть даже их открытия носили ещё пока по большей части интуитивный характер. Теперь, спустя два с лишним года после смерти мамы, по сути, от осложнений пресловутого остеохондроза, Джонни пытался донести до участников тематических групп в контакте очень важную идею: Болезнь, которую они считали мнимой, существующей не иначе как лишь у них «в голове», т.е. в дурных мыслях, на самом деле весьма реальна, приводя многих преждевременно к очень нехорошим последствиям.
А чтобы к его доводам отнеслись серьёзно, не сочтя их праздными фантазиями странного типа, Джонни решил максимально основывать свою аргументацию на реальном материале не из групп вк (где невозможно было толком ничего подтвердить, а поведясь невольно на чей-то вымысел, он мог жутко облажаться и тем самым безвозвратно дискредитировать себя), а на сведениях, почерпнутых им в своё время с компьютера Светы (насколько неуклонно слабеющий разум позволял ему их помнить). Нет, разумеется, Джонни не собирался рассказывать в деталях, как они ему достались. Он просто писал примерно так: «Как мне удалось в своё время выяснить на основании тщательного анализа историй болезни многих пациентов…», после чего излагал факты, сформулированные на основе обобщения данных из личных дел клиентов Светы, иллюстрировавшие и подкреплявшие его теоретические представления о реальных причинах и патологических механизмах, скрывающихся за диагнозом ВСД.
Дата добавления: 2021-02-10; просмотров: 27; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!