Глаза его сверкнули и он схватился за эфес...» 22 страница

Контр-адмирал

Б. П. Дудоров

 

{241}

 

ВЫСОКАЯ

 

       Очертания горных высот особенно ясно и четко со­храняются в памяти. Проходят годы, но всё так же стоят перед глазами когда-то виденные горные верши­ны. Тому, кто бывал на Кавказе и в Крыму, не забыть ни снежной шапки Эльбруса, ни остроконечного Казбе­ка, ни сурово-скалистого Ай-Петри.

       Так и те, кто были в осажденном Артуре, не забыли, конечно, двугорбой вершины Высокой Горы. Не потому, что она поражала своей красотой и величественностью, не потому, что она радовала и веселила взор, — а по­тому, что слишком много переживаний, больших пере­живаний было связано с нею.

       Впереди незаконченных долговременных сооруже­ний Западного фронта крепости, — форта № 4, укреп­ления № 4 и форта № 5, в общем направлении к бухте Луиза возвышался горный массив. Как и в других ме­стах Квантуна, здесь было то же, столь характерное нагромождение многочисленных сопок и тот же изви­листый лабиринт горных склонов, небольших долин, горных троп и второстепенных дорог.

Не трудно было и заблудиться, но среди этих вершин сразу бросалась в глаза одна высота. Это была та гора Высокая (ино­странцы ее называли Высотой 203 метра), — тактиче­ский ключ крепости, с вершины которой вся Артурская гавань со всеми ее портовыми сооружениями была вид­на, как на ладони. Лежала эта высота в одной версте к северо-западу от передовых люнетов укрепления № 4, и от вершины ее до Морского госпиталя на набереж­ной Нового города в Артуре не было и трех верст. В плане крепостного строительства ее обошли, и не было сооружено на ней ни форта, ни редута. Лишь с весны, после начала военных действий приступили к ее укреп­лению.

{242} В сентябре, во время второго штурма крепости, японцы направили сюда свой главный удар. Им уда­лось было закрепиться на одной из ее вершин, но тем не менее 5-й полк с приданными ему ротами других полков и моряков, в тяжелых упорных боях, продолжав­шихся несколько дней, отстоял Высокую и отбросил в конце концов японцев.

       Быстро и как-то незаметно прошли и лето и осень. Теперь стояли холодные ноябрьские дни и ночи. Всё чаще и чаще подымался ветер или с моря или со стороны Маньчжурии. Темные тучи неслись низко над сопками, и снежные завирухи прерывали дождливые дни. По но­чам вода начала замерзать, и на позициях, в окопах, бы­ло холодно.

       Запасы продовольствия еще осенью заметно умень­шились. С 10 сентября мясной паек солдата на фронте был сокращен до ¹/₃  ф. конины, и то только два раза в неделю. Но и конины хватило не надолго. Лошадей на­до было беречь: они были нужны, чтобы подвозить на позиции снаряды, патроны и проч. снабжение. На 14 но­ября солонины, консервов и мяса оставалось только на одну выдачу. Отпуск консервов для войск был прекра­щен, и лишь больные и раненые получали по ½ банки в день в течение 5 дней недели и по ¼ ф. конины в осталь­ные два дня. Кривая болезней, в особенности цынги и ди­зентерии, непрестанно шла вверх. Много больных офи­церов и солдат оставались в строю, на фронте, но и в госпиталях число их возрастало изо дня в день.

           

Над Старым и Новым городами Артура то и дело, грозно завывая, пролетали тяжелые снаряды или неслись по воздуху с глухим, нарастающим гулом огромные «паровозы» 11-дюймовых гаубиц (весом в 12 пудов). Они рвались, сотрясая землю и разрушая всё вокруг. Но на улицах города, несмотря на этот обстрел, там и сям стояли группами мирные жители, раненые и больные сол­даты, женщины, дети, китайцы. Временами останавли­вались проходившие офицеры и матросы, и на лицах всех можно было прочесть одну и ту же тревогу, один и тот же волнующий вопрос: «устоит или не {243} устоит», — осилят ли японцы наших изнуренных защит­ников или 5-му полку удастся снова, как и два месяца тому назад, преградить дорогу врагу.

       Лица всех были обращены в сторону Чайной до­лины. Так называли эту долину не из-за чая, который там, конечно, и не рос, а всего лишь из-за находившей­ся там чайной лавки одного из стрелковых полков. В глубине долины виднелась Высокая Гора, и казалось в те дни, что это была не обыкновенная маньчжурская сопка, а какой-то огнедышащий вулкан, где всё горело в артиллерийском огне японцев. Там непрерывно, одна за другой, взрывались шимозы, высоко вздымались столбы земли и камней, и вся вершина была окутана густым сизым дымом. Грозный грохот, не умолкая, до­носился оттуда, и тоскливо-тревожно вторила ему в Ар­туре дрожь оконных стекол.

       Между тем осадная армия генерала Ноги усили­валась. В самом начале ноября прибыла из Японии но­вая, 7-я пехотная дивизия. Артиллерия также непрестан­но возрастала. Парк тяжелых 11-дюймовых гаубиц пополнялся новыми батареями. Японские орудия вели огонь непрерывно, днем и ночью, наши же отвечали те­перь редко: надо было беречь снаряды.

       После неудачных и кровопролитных трех штурмов, Ноги надеялся теперь, главным образом, на минные ра­боты против русских фортов, но японское командова­ние настойчиво торопило со взятием Порт-Артура. В ноябре последовал приказ немедленно штурмовать кре­пость и уничтожить остатки русской эскадры.

       С 8 час. утра 13 ноября японцы усилили артилле­рийский огонь, подготовляя штурм на восточном фрон­те, а в 12 часов взорвали бруствер форта № 2. Это было сигналом для всеобщей атаки. Вскоре отчаянный бой перешел в рукопашную схватку. Дрались чем по­пало — штыками, прикладами, саперными лопатами и просто камнями, и так продолжалось до позднего вече­ра. Японцы вводили в дело всё свежие и свежие вой­ска, но наши части отбивали все атаки. Японцы были отброшены.

{244} В тот же день поздно вечером расположенную не­далеко Курганную батарею атаковал отряд «Белых по­мочей» генерала Накамура. Этот отряд был составлен исключительно из отборных храбрейших солдат япон­ской армии. Без единого выстрела ворвались они на батарею, но после ожесточенного боя их натиск был от­бит. Они еще раз повторили атаку, но были опрокину­ты и разбиты подоспевшими тремя десантными ротами моряков, ударившими прямо в штыки под командою доблестного лейтенанта Мисникова. Японцы в панике бежали, а раненому Накамуре едва удалось спастись.

       После этой кровавой неудачи Ноги понял, что штур­мовать снова на Восточном фронте безнадежно и решил перенести свой главный удар на Западный, дабы овла­деть, наконец, Высокой Горой. Для нанесения удара первоначально была назначена 1-я пехотная дивизия и 5 батальонов других частей.

Осадная артиллерия на этом участке была усилена батареей 11-дюймовых (275 мм.) гаубиц, тремя батареями 100-миллиметровых полевых гаубиц и 3 батареями мортир.

       Этот район крепостной обороны был 1-м отделом Западного фронта под начальством командира 5-го полка, имевшего в своем распоряжении около 3,5 тысяч штыков. Высокую Гору занимали 2-я, 4-я и 6-я роты 5-го полка и 4-я рота 15 стр. полка.

       За два месяца, прошедших со времени сентябрь­ского штурма, укрепления Высокой были значительно усилены: окопы углублены, сделаны траверсы, блинда­жи из железных балок, рельс, камня и бревен. На одной из вершин построен специальный редут со рвом в 2 мет­ра глубиной, на другой — батарея 6-дюймовых морских орудий, окруженная рвами и окопами.

       Но накануне штурма японские параллели стояли всего в 150-200 шагах от наших окопов.

       14 ноября рано утром начался сильнейший артил­лерийский огонь японцев. За один только этот день на Высокую Гору упало несколько десятков 11-дюймовых снарядов, 300 6-дюймовых и свыше 1000 других {245} калибров. Причиненные разрушения были огромны, вся вершина горы была изрыта воронками разрывов.

       В 5 ч. дня японцы ринулись в атаку. Им удалось захватить часть наших окопов, но упорный бой продол­жался беспрерывно до полуночи. В конце концов не­приятель был повсюду отброшен.

       Утро следующего дня началось ураганом японских снарядов, обрушившихся снова на Высокую. Японцы снова стремительно атаковали и вскоре японский флаг был водружен на левой вершине горы. Комендант Вы­сокой 5-го полка капитан Стемпневский 1-й быстро организовал контратаку и, после короткого боя, японцы и их флаг были сброшены. Однако, они снова пытались и неоднократно повторить атаку, и сила их всё нараста­ла и нарастала. Командир полка приказал капитану Стемпневскому держаться во что бы то ни стало, и, сняв с соседней дивизионной горы одну роту, отправил ее на Высокую.

       Но японцы бросились на новый штурм и на этот раз им удалось занять наши окопы справа и слева от редута. Положение стало сразу угрожающим. Наши ро­ты понесли большие потери, резерва больше не было. Командир полка решил личным присутствием поднять дух своих стрелков и отправился на гору. В это время ружейной пулей под ним была ранена лошадь, и многие увидели в этом дурное предзнаменование.

Прибыв на гору, командир полка собрал всех стрел­ков, что можно было собрать, усилил их нестроевыми и солдатами запасного батальона и с наступлением тем­ноты направил их выбивать японцев.

Однако, эта контр­атака не имела успеха. Пришлось снова приводить в порядок перемешавшиеся роты. В это время подошла рота моряков и рота 5-го полка. Ночь была темная. Ружейный огонь тем не менее не смолкал, и пули сви­стали во всех направлениях. То и дело взрывались руч­ные гранаты, которыми японцы забрасывали наши око­пы. Взлетали осветительные ракеты, рвались артилле­рийские снаряды. Командир 5-го полка стал во главе {246} своих стрелков и моряков и повел их сам в штыки на японцев, засевших около редута.

       Несмотря на всю стремительность удара, произошло замешательство, и в страшном огне японцев наши сол­даты отхлынули назад. Вся вершина Высокой была оставлена, и на горе около командира полка оказались лишь зауряд-прапорщик Ермаков и несколько стрелков. Командир полка послал прапорщика Ермакова вернуть отошедших, а сам организовал, как мог, сопротивление. Узнав, что командир не покинул горы, солдаты начали быстро возвращаться, и не успели еще японцы занять наши окопы, как удалось снова организовать контр­атаку. На этот раз за командиром полка бросились на японцев поручик минной роты Феттер, прапорщик Ер­маков, стрелки и моряки. Стремительным ударом на­чался короткий рукопашный бой. Японцы его не выдер­жали и около полуночи остатки их были сброшены с горы. Высокая была снова спасена.

       «Радостная весть облетела весь Артур, лихорадоч­но ожидавший результата. Какая радость была у всех, можно судить по телефонограмме, полученной от Стесселя в штабе 5-го полка в 1 ч. 30 м. ночи: «Ура! Вам, героям, дать достойное награждение. Благодарю... Всех вас крепко обнимаю» (Шт. кап. Костюшко.).

       Ожидая возобновления японских атак, командир полка решил не покидать Высокой. И, действительно, на утро неприятельская артиллерия снова обрушила свой огонь на Высокую. В это время пехота накапливалась в сапах и траншеях, готовясь к новому штурму.

       Уже утром 16 ноября японцы несколько раз пыта­лись штурмовать, но их попытки были остановлены руч­ными гранатами и короткими рукопашными схватками.

       Было 4 часа дня, когда крупные соединения неприя­тельской пехоты бросились снова в атаку. Невозможно было остановить эту лавину яростно-фанатичных япон­цев, и после рукопашного боя наша линия была прорва­на, и левый редут оказался в руках врага. Командир 5-го полка, собрав ближайших к нему стрелков и {247} 57 матросов с броненосца «Севастополь», повел их сам в контратаку. С другой стороны, с небольшой группой стрелков ударил в штыки новый комендант Высокой Белозоров, сменивший на время Стемпневского. Японцы в рукопашном бою не выдержали нашего удара и бе­жали с горы. Наши потери были очень велики. Капитан Белозоров был смертельно ранен. Но Высокая Гора бы­ла снова спасена.

       За день на ней разорвалось несколько сотен 11-дюй­мовых снарядов. Японцы понесли за эти два дня боев такие потери, что генерал Ноги приказал сменить 1-ю пехотную дивизию. На ее место была выведена в пер­вую линию свежая 7-я дивизия, состоявшая из кадро­вых, хорошо обученных солдат.

       Но некем было сменить обескровленные, понесшие также огромные потери русские роты. Сражение за Вы­сокую продолжалось. 125 дней и ночей сибирские стрел­ки, артиллеристы и моряки доблестно отражали много­кратные штурмы японцев. В ночь на 17 ноября на гору подошел последний «резерв», то была «рота» слабосиль­ных, т. е. не оправившихся еще от ранений и болезней солдат.

       На 126-й день обороны артиллерия японцев с утра сосредоточила свой огонь по Высокой. Очень скоро всё, что было восстановлено за ночь, снова было разрушено ее губительным огнем. Снова это был огнедышащий вулкан. И в 8 час. утра японцы пошли на новый штурм. На этот раз это были свежие части 7-й пехотной ди­визии.

       Начальник 1-го отдела, командир 5-го полка, лич­но руководил на вершине Высокой нашей обороной. Под горой в штабе полка находился генерал Кондратенко. В тяжелые часы ожесточенного боя он приказал: «Убить лошадь, сварить ее, порезать на порции и в таком виде отправить на Высокую, чтобы там каждый боец мог взять кусок мяса и хлеба и, вернувшись в окоп, съесть, когда ему будет удобнее».

       Было 9 час. утра, когда штурмовая колонна япон­цев ворвалась снова на левофланговый редут и водру­зила свой флаг. Наши защитники были почти все {248} перебиты. Кондратенко взял отдыхавшие две роты и спешно направил их на вершину, но командир 5-го пол­ка, еще до их прибытия, собрал несколько десятков стрелков и бросился с ними на японцев. Японцы были выбиты лихим штыковым ударом и редут снова оказал­ся в наших руках. Японский флаг был сорван.

       Но через час новые массы японцев пошли на штурм. Кондратенко снял с Северного фронта одну роту, с дру­гого участка еще одну и послал их в распоряжение ко­мандира 5-го полка. В ожесточенной контратаке япон­цы были снова отброшены.

       Прошло едва два часа, как японцы пошли на новый штурм, и в третий раз японский флаг в тот день заре­ял на Высокой. Ряды наших защитников на горе сильно поредели, но новой стремительной контратакой коман­дир полка восстановил положение и снова японский флаг исчез с горы. Разрывом тяжелого снаряда коман­дир 5-го полка был ранен, но не покинул Высокой и продолжал на месте руководить обороной.

       Поздно вечером японцы бросились на новый штурм и снова овладели было левым редутом, но в это время подоспела лихая 1-я охотничья команда 5-го полка. Ко­мандир полка повел ее сейчас же в атаку и снова выбил японцев с горы. Ночью этого числа он доносил, что по­ложение на Высокой было удовлетворительное. «Около полуночи вновь полетели радостные вести по всему Ар­туру. Не одна благодарность, не одна похвала сорва­лась с языка артурцев по адресу героев Высокой Горы» (Шт. кап. Костюшко).

       «За четыре дня сражения укрепления Высокой бы­ли сравнены с землей, из 43 блиндажей уцелело всего два. Ночью измученные боями солдаты были вынуждены строить импровизированные укрытия для себя и вос­станавливать то, что можно было восстановить... Через каждые пять минут на горе разрывалась 11-дюймовая бомба» (Ген. м. А. И. Сорокин).

       На 127-й день Ноги убедился, что хотя на {249} Высокой не было долговременных укреплений, стрелки 5-го пол­ка так же доблестно держались, как и другие русские части. Теперь вся надежда была лишь на инженерную подготовку. Продолжая держать под артиллерийским огнем вершину горы, Ноги направил сюда всех сапер осадной армии и они начали днем и ночью рыть землю, подводя сапы и параллели к самому гребню горы.

       Часть гарнизона Высокой была сменена в эти дни двумя ротами моряков Квантунского экипажа и возду­хоплавательной ротой.

       Был прекрасный солнечный и холодный день 21 но­ября, когда вершина горы снова клубилась в разрывах японских шимоз. Неожиданным ударом, накопившись в скрытом мертвом пространстве, японцы снова бросились на штурм и снова японский флаг был водружен на вер­шине, где был левый редут.

Командир полка, вызвав быстро в ружье одну из рот 5-го полка, сейчас же бро­сился с ней в контратаку, и снова лихим штыковым уда­ром левая вершина горы была очищена от японцев. Положение опять было восстановлено, и еще раз Высо­кая была спасена.

       Но японская артиллерия вела целый день сокру­шающий огонь. Вся земля на вершине клубилась в раз­рывах. Защитники так привыкли к этому огню, что мало кто обращал на него внимание.

Когда вечером в тот день огромный 11-дюймовый снаряд налетел, гроз­но завывая, на гору, его почти и не заметили. Но он разорвался на главном наблюдательном пункте в сто­явшей там группе офицеров и солдат. Перед самым разрывом он снес половину головы находившемуся здесь коменданту Высокой капитану Веселовскому... Разда­лось столь обычное в эти дни: «Санитары, носилки! Но­силки сюда!» Когда солдаты разобрали груду убитых и раненых, они нашли среди них и командира 5-го полка. Получив несколько ранений, главным образом в голову, он тяжело дышал и был без сознания. На кожаной курт­ке виднелась кровь и куски мозга. (Позже выяснилось, что это были куски мозга убитого рядом капитана Веселовского).

       Положив своего командира на носилки, солдаты {250} понесли его вниз с горы. Тяжелое предчувствие и уныние охватило защитников Высокой.

       Командира полка заменил сначала доблестный его помощник подполковник Сейфуллин, потом подполков­ник Бутусов.

       22 ноября пять полков японцев снова штурмовали Высокую и Плоскую Горы. Им удалось овладеть верши­ной Высокой, и наша контратака была неудачна. За­щитники горы таяли безостановочно. Офицеры были пе­ребиты. Русские коменданты, раненые, сменялись один за другим. Последним комендантом горы оказался ин­женер-механик флота Лосев, который в 4 ч. 30 м. до­носил по телефону, что японцы закрепились уже в не­скольких шагах от его блиндажа.

       В 5 ч. 30 м. на 131-й день обороны крепости япон­цы окончательно овладели Высокой. Правда, ночью на­ми была произведена попытка отбить гору, но она не увенчалась успехом.

       Теперь началась агония Артура, агония и находив­шейся в нем эскадры.

       В боях за Высокую обе стороны понесли большие потери. У японцев выбыло из строя 12 тысяч офицеров. и солдат. Одна только 7-ая японская дивизия потеряла 6.000 солдат. Ее командир генерал Осака после боев смог сформировать из оставшихся едва два батальона.

       Велики были и наши потери. У нас было убито и ранено 4.500 человек, в том числе 1.500 моряков. В ротах 5-го полка оставалось по 30-50 стрелков, и в 10 час. вечера 22 ноября в командование полком всту­пил старший из уцелевших офицеров, — штабс-капитак Фелицын.

 

ПОСЛЕСЛОВИЕ

 

       Прошло десять лет. Казалось, уже давно отгремели грозы японской войны, но снова загрохотали орудия на окраине Российской Империи.

       Был солнечный день конца сентября, когда непре­станный гул канонады доносился от предместья Варша­вы. Макензен с двумя корпусами рвался могучим {251} натиском захватить город. Казалось, ничто не могло уже остановить германских солдат.

       В тот день, на широком Краковском Предместье, у памятника русского полководца генерал-фельдмаршала графа Паскевича Эриванского Светлейшего князя Вар­шавского, пропуская мимо себя ряды шедших в бой Си­бирских стрелков, стоял русский генерал. На золотых его погонах было вышито имя 5-го Сибирского стрел­кового полка.

       Как и тогда, в темную ночь после сражения у Киньчжоу, или позже на Зеленых Горах Квантуна, оркестр играл военный марш и твердым, уверенным шагом про­ходили русские солдаты. Чуть колыхались знамена с кре­стом Св. Георгия на окованных золотом древках. При виде их привычным движением поднималась рука к козырьку фуражки и начальнически внимательно смотре­ли глаза в загорелые лица шедших офицеров и солдат.

---

Дата добавления: 2021-02-10; просмотров: 90; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!