Итак, идея длящейся добросовестности - фантазия, оторванная от реальной жизни и не имеющая почвы в законе, который тоже ведь написан для жизни. 23 страница
--------------------------------
<1> Здесь, впрочем, имеется действительно ограничивающий собственника механизм, который оставлен без обсуждения В. Сенчищевым: если арендатор вполне владеет вещью, то собственник не сможет совершить передачи этой вещи (традиции) приобретателю, пока не изымет вещь из владения арендатора, а это значит, что и приобретатель в силу ст. 223 ГК РФ не сможет приобрести собственность.
<2> Впрочем, наличие иного вещного права, кроме залога, ограничивает право собственности. В известных случаях эти ограничения затрагивают и возможность совершения сделок по отчуждению или клонящихся к ним. Скажем, учреждение, имеющее имущество на праве оперативного управления, вправе оспаривать совершенный учредителем залог имущества, переданного учреждению.
Наконец, непонятно, зачем законодателю понадобилось устанавливать гарантии арендатору в норме ст. 617 ГК (вокруг которой и построена вся концепция автора), если и без этого действует механизм ст. 391 ГК.
Вывод видится все же иным: право следования, установленное ст. 617 ГК в интересах арендатора, подтверждает право собственника распорядиться своим имуществом исключительно своей волей, одновременно устраняя намеренное или случайное ущемление при этом прав арендатора. В то же время при распоряжении имуществом, в отношении которого собственник несет обязательства перед третьими лицами, собственник не обязан получать согласие своих кредиторов, если только законом прямо не установлено иное.
|
|
|
Примером применения обсуждаемых норм может быть такое дело.
ООО "Сервисный центр", ссылаясь на договор купли-продажи от 5 сентября 2002 г., обратилось в Арбитражный суд Республики Татарстан <1> с исковыми требованиями о признании недействительными: сделки по передаче предприятием "НИИШП" в уставный капитал созданного им акционерного общества "НИИШП" нежилых помещений в г. Москве и смонтированного в помещениях оборудования и сделки по передаче предприятием "НИИШП" в уставный капитал созданного им ЗАО "Росинка" нежилых помещений базы отдыха "Росинка", расположенной в Чеховском районе Московской области.
--------------------------------
<1> Поскольку спорная недвижимость находилась в г. Москве, то для изменения подсудности истец предъявил иск к находящемуся в Татарстане лицу, поручившемуся за исполнение договора купли-продажи (поручителю). Первоначально именно эти действия истца по искусственному изменению подсудности послужили поводом для передачи дела на рассмотрение Президиума ВАС РФ. Только позже внимание Президиума привлекла квалификация второго договора как недействительного.
|
|
|
Исковые требования о признании оспариваемых сделок недействительными были мотивированы тем, что спорное имущество было продано внешним управляющим предприятием "НИИШП", находящимся на стадии банкротства, обществу "Сервисный центр" по договору купли-продажи от 5 сентября 2002 г., поэтому последующие сделки с этим имуществом, совершенные в 2003 г., нарушают права и законные интересы истца.
Судом эти требования были удовлетворены, оспариваемые сделки признаны недействительными по тем основаниям, что если внешний управляющий предприятием "НИИШП" заключил с ООО "Сервисный центр" договор купли-продажи имущества, то последующие сделки по передаче этого имущества внешним управляющим предприятием "НИИШП" в уставные капиталы акционерного общества "НИИШП" и ЗАО "Росинка" являются ничтожными, как совершенные после заключения договора купли-продажи от 5 сентября 2002 г.
Постановлением суда апелляционной инстанции Арбитражного суда Республики Татарстан решение суда первой инстанции оставлено без изменения по тем же мотивам.
Федеральный арбитражный суд Поволжского округа оставил решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции без изменения. Суд кассационной инстанции указал: после заключения договора купли-продажи от 5 сентября 2002 г. право собственности предприятия "НИИШП" на проданное имущество прекратилось, в связи с чем внешний управляющий предприятием не имел права им распоряжаться путем внесения его в уставные капиталы ОАО "НИИШП" и ЗАО "Росинка".
|
|
|
Президиум ВАС РФ отменил принятые судебные акты и указал следующее.
В обоснование заявленных требований о признании недействительными сделок по отчуждению недвижимого имущества истец сослался на возникновение у него права на это имущество по ранее совершенной сделке купли-продажи от 5 сентября 2002 г., заключенной внешним управляющим предприятием "НИИШП" (продавцом) и ООО "Сервисный центр" (покупателем).
Однако при рассмотрении дела установлено, что договор купли-продажи от 5 сентября 2002 г. сторонами не был исполнен: предприятие "НИИШП" (продавец) не передало обществу "Сервисный центр" (покупателю) имущество, покупатель не оплатил его, стороны не произвели государственной регистрации перехода права собственности на недвижимое имущество от продавца к покупателю.
|
|
|
Вместе с тем ФГУП "НИИШП" в 2003 г. передало упомянутые объекты недвижимого имущества в уставные капиталы созданных им ОАО "НИИШП" и ЗАО "Росинка". Такие сделки были одобрены собранием кредиторов предприятия "НИИШП" от 5 августа 2003 г. ОАО "НИИШП" и ЗАО "Росинка" осуществили государственную регистрацию перехода к ним прав собственности на переданное им имущество.
Согласно ст. 398 ГК РФ в случае неисполнения должником обязательства передать индивидуально-определенную вещь в собственность кредитору у последнего отпадает право требовать отобрания этой вещи у должника и передачи ее кредитору на предусмотренных обязательством условиях, если вещь уже передана третьему лицу, имеющему право собственности.
Поскольку предприятием "НИИШП" (продавцом) не были исполнены обязательства по передаче обществу "Сервисный центр" (покупателю) имущества по договору купли-продажи от 5 сентября 2002 г. и это имущество в последующем продано и передано продавцом другим лицам по сделкам, у покупателя по договору от 5 сентября 2002 г. было утрачено право требовать от продавца исполнения договорных обязательств по передаче ему этого имущества.
В связи с тем что передача недвижимого имущества по договору купли-продажи от 5 сентября 2002 г. не состоялась, не может быть признана правомерной ссылка судов на п. 14 Постановления Пленума ВАС РФ от 25 февраля 1998 г. N 8 "О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав", согласно которому только после передачи недвижимого имущества покупателю, но до государственной регистрации перехода к нему права собственности продавец не вправе распоряжаться этим имуществом.
Так как по неисполненному договору купли-продажи от 5 сентября 2002 г. у истца не возникло права на спорное имущество, у судов не имелось оснований считать, что его права и интересы нарушены оспариваемыми сделками. Принятые судебные акты были отменены, в иске было отказано <1>.
--------------------------------
<1> Постановление Президиума ВАС РФ от 18 апреля 2006 г. N 13688/05.
В судебной практике рассмотренные проблемы часто становятся предметом обсуждения также при предъявлении покупателями требований о признании права собственности, основанных на совершении договоров, обязывающих продавца передать вещь в собственность. Сама возможность такой формулировки требований, обычной в недавнем прошлом, может быть объяснена только неразвитостью оборота.
В качестве примера можно указать на многочисленные тяжбы, возникающие между "дольщиками" - приобретателями квартир по договорам долевого участия и застройщиками. По условиям этих договоров, близких по природе купле-продаже <1>, приобретатели (дольщики), выплатив определенные договором суммы, получали право требовать от застройщика передачи им в собственность жилых помещений. Очевидно, что это право - обязательственное, а не вещное, и потому соответствующая обязанность застройщика не лишает его возможности распорядиться принадлежащим ему объектом иным образом. Следующий отсюда вывод о слабой защищенности прав дольщиков, опирающийся на известное из теории преимущество вещного права перед обязательственным, понадобилось многократно подтверждать практически именно в части отсутствия гарантий, чтобы эти договоры стали вызывать настороженность, давшую импульс поискам конкурирующих инструментов. В конце концов было изменено и законодательство.
--------------------------------
<1> В одном из дел прокурор ссылался на то, что такой договор "прикрывает сделку купли-продажи квартиры" (Бюллетень Верховного Суда РФ. 1997. N 8. С. 19).
Конечно, собственность у приобретателя возникает не при заключении договора, а из передачи вещи (не будем здесь касаться важнейшего для недвижимости требования точного указания предмета купли-продажи как условия наличия самого договора <1>), поэтому до передачи вещи права собственности нет, нет и возможности добиться его признания.
--------------------------------
<1> Правило восходит к римскому "если кто стипулировал сооружение дома и не добавил указания места, то стипуляция не имеет силы" (Дигесты. С. 225).
Попытки усилить гарантии дольщиков привели к различным эмпирическим и теоретическим предложениям. На практике иногда суды признают дольщиков участниками совместной деятельности, имея в виду, что в силу этого у них сразу возникают вещные права, хотя такой подход, увязывающий право лишь с внесением взноса, как противоречит договорной природе совместной деятельности, так и оказывается уязвимым при столкновении указанных вещных прав (на долю) с обязательственным правом на конкретное помещение, вытекающим из купли-продажи недвижимости.
Другое решение проблемы дает А. Майфат, который, опираясь на американское понятие security, охватывающее формы инвестиций, исключающие контроль инвестора (в том числе и ценные бумаги), обоснованно расценивает договоры долевого участия такого типа как рискованные инвестиции и предлагает ввести на этом основании дополнительную гарантию - государственную регистрацию проспекта эмиссии с выделением специального инструмента <1>.
--------------------------------
<1> Майфат А.В. Ценные бумаги: Сравнительный анализ понятий в правовых системах России и США // Государство и право. 1997. N 1. С. 88.
Признавая гарантийные качества регистрации, нужно заметить, что в нашей правовой системе кажется более уместным ввести регистрацию долевого участия в порядке, установленном для регистрации прав, связанных с недвижимостью, выделив права дольщиков в отдельный предмет регистрации. Такой подход проводится в законе, регулирующем долевое участие.
Иногда безнадежные требования покупателя признать за ним право собственности объясняются тем, что истец просто не представляет, что он может требовать, хотя и понимает, что вещь передана третьим лицам, погибла или утрачена, отсутствует (если речь идет, например, о незавершенном объекте). В этом случае нужно ставить вопрос о прекращении обязательства невозможностью исполнения в связи с отсутствием вещи. Это касается только индивидуально-определенных вещей, а если речь идет о родовых, определяемых числом (нефти, сахаре, зерне), то по отношению к ним действует еще одно классическое правило: родовые вещи не гибнут, т.е. всегда имеются и могут быть представлены.
Если невозможность исполнения обязательства наступила по вине должника, кредитор вправе требовать вместо передачи вещи возмещения убытков.
Итак, утрата вещи продавцом к моменту исполнения обязательства не влечет недействительности договора. Но существует и другая, противоположная проблема, также вызванная разделением вещного и обязательственного действия купли-продажи и вообще договора об отчуждении вещи, - возможность совершения договора, направленного на отчуждение вещи, лицом, которое не имеет вещи в собственности и во владении <1>.
--------------------------------
<1> Г.Ф. Шершеневич отмечает, что судебная практика исходила из того, что "договор купли-продажи совершается не иначе как на вещь определенную и притом состоящую уже во владении продавца" (Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. С. 319).
Поскольку договор до передачи вещи, как уже говорилось, порождает только обязательственное действие, то отсутствие в момент заключения договора права собственности у продавца еще не является само по себе препятствием к его заключению, но может изменить квалификацию самого договора. Здесь решающее значение приобретают воля сторон, которые могут по-разному отнестись к этому обстоятельству <1>, а также характер вещи - предмета договора.
--------------------------------
<1> Если предметом соглашения вовсе не является то обстоятельство, что продаваемая и передаваемая вещь не принадлежит продавцу, то возникает ситуация продажи чужой вещи, которая обсуждалась выше.
Если обе стороны исходят из того, что вещь будет в собственности продавца (хотя ее нет в настоящий момент), и при этом стороны соглашаются на то, что переход собственности должен состояться в будущем, то может быть заключен предварительный договор <1>. По этому пути, как можно судить, нередко идет судебная практика. В этом случае заинтересованная сторона вправе в оговоренный срок либо добиться заключения основного договора, либо взыскать с другой стороны убытки, связанные с незаключением договора о приобретении вещи.
--------------------------------
<1> Ср.: "...так называемая продажа будущего урожая в действительности будет запродажей", так как "право собственности на несуществующую вещь немыслимо" (Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. С. 319).
Другой вариант той же ситуации - заключение сделки под отлагательным условием. Разница их очевидна: в первом случае договора о вещи нет, а есть только предварительное соглашение о таком договоре, а во втором случае сразу заключен договор, который получает силу приобретением вещи продавцом (если продавец уклоняется от приобретения вещи, условие считается наступившим).
Римскому праву были известны также договоры о "покупке надежды" (улов в сети, которая еще не вытащена, и др.), предмет которых был заведомо неизвестен, причем не исключалось и отсутствие предмета <1>.
--------------------------------
<1> Дигесты. 18.1.8.1. С. 289.
Допускалась и продажа вещи, владение которой утрачено. В Дигестах излагается суждение Ульпиана: "По вопросу о вещи, находящейся у врагов, Папиниан порицает Марцелла, который не признает возможным включение в иск о разделе наследства предоставление вещи, находящейся у врагов: какое может быть препятствие, чтобы предоставление вещи входило (в состав иска), если и сама вещь может быть продана в силу надежды на возвращение. Конечно (это может быть сделано) при условии предоставления обеспечения, так как вещи могут не быть возвращены, разве что этот сомнительный исход получил соответствующую оценку" <1>.
--------------------------------
<1> Дигесты. 10.2.22 - 23. С. 185 - 186.
Такие договоры имели действие с момента заключения. Как представляется, применительно к нашему праву возможность такого договора с отсутствующим предметом (хотя это обстоятельство требует предельно точного его описания, так как любая неопределенность в отсутствие вещи может повлечь вывод, что договор не заключен) не может быть исключена.
Если предметом продажи являются вещи, определенные родовыми признаками, относительно которых можно уверенно говорить, что они имеются в обороте и всегда могут быть приобретены, то наличие или отсутствие собственности в момент договора не должно влиять на его действительность.
Практически важным является то обстоятельство, что к моменту передачи вещи продавец в любом случае должен иметь право собственности, иначе передача не способна перенести собственность и на приобретателя.
Применительно к дарению А. Кабалкин замечает, что "даритель должен быть собственником имущества в момент заключения договора", так как в ч. 2 п. 2 ст. 572 ГК говорится о "своем имуществе" как предмете дарения <1>. Это правило, впрочем, утрачивает силу при продаже заведомо чужого имущества - заложенного, арестованного и др. Здесь продавцом выступает орган власти как организатор торгов, действующий от собственного имени и не имеющий своего имущественного права на вещь. (Заключение судебным приставом или иным административным органом договора с комиссионером, иной специализированной организацией на проведение торгов не меняет сути обсуждаемой ситуации, ведь наличие агента не освобождает нас от обязанности определить позицию принципала, которая единственно служит источником всех прав и полномочий агента.)
--------------------------------
<1> Кабалкин А. Договор дарения // Российская юстиция. 1997. N 8. С. 22.
Иное решение дает Д.И. Мейер: "...продажа имущества с публичного торга, с точки зрения гражданского права, есть купля-продажа; продавцом, юридически говоря, является, конечно, собственник имущества - его имущество продается; государство не переносит сначала на себя права собственности на продаваемое имущество: оно действует в этом случае лишь от имени собственника-ответчика; орган судебной власти, судебный пристав, является представителем собственника, ответственным не только перед государством, но и перед собственником в случае причинения ему убытка ненадлежащим исполнением своих обязанностей. Результатом этой купли-продажи является установление права собственности в лице покупщика. Момент установления этого права различен: если покупщик немедленно внес всю сумму, то с момента взноса имущество его, если же он внес лишь часть цены, а в срок, указанный законом, и остальную сумму, то имущество его - с момента взноса части" <1>.
--------------------------------
<1> Мейер Д.И. Русское гражданское право. Ч. 1. С. 271 - 272.
Применение к судебному органу, производящему торги, формы представительства должника (собственника) возможно только на основании закона, поскольку договор здесь практически исключен. Но в силу п. 2 ст. 447 ГК для организатора торгов возможно лишь договорное представительство или иная форма посредничества, основанная на договоре. Поэтому мы должны исключить представительство должника для судебного пристава, производящего торги.
Ясно также, что судебный пристав не может рассматриваться как "обладатель имущественного права" на продаваемую вещь, подобного, например, залогу.
Но еще меньше оснований считать продавцом собственника, особенно если учесть, что право собственности по общему правилу переходит не в момент оплаты, как об этом применительно к законодательству своего времени писал Д.И. Мейер (что позволило, видимо, выстроить саму конструкцию продажи от имени должника), а в момент передачи вещи, а такого действия, вполне обычного для продавца, должник в частном порядке совершать не станет и такого волеизъявления дождаться от него будет невозможно, что радикальным образом противоречит присвоению ему роли продавца даже и через представительство. Следовательно, мы должны считать продавцом непосредственно в силу закона (п. 6 ст. 447 ГК) лицо, производящее торги - соответствующий орган власти, поскольку торги проводятся им. Этот случай рассматривается как исключение из того правила, что продавцом должен быть собственник. Юристы относят к числу таких исключений наряду с продажей залога судебным исполнителем и продажей арестованного имущества неисправного должника также сделки комиссионера <1>, хотя, как мы пытались показать выше, изначально купля-продажа и не требовала собственности на стороне продавца.
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 39; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!