Итак, идея длящейся добросовестности - фантазия, оторванная от реальной жизни и не имеющая почвы в законе, который тоже ведь написан для жизни. 24 страница
--------------------------------
<1> Гражданское право: Учебник / Под ред. А.П. Сергеева и Ю.К. Толстого. 2-е изд. Ч. 2. М., 1997. С. 8 - 9; Гражданское право: Учебник / Отв. ред. Е.А. Суханов. 2-е изд. Т. II. Полутом 1. М., 2000. С. 210.
Обсуждая вопрос о начислении налога на добавленную стоимость в случае реализации залога судебным исполнителем, Президиум ВАС РФ указал, что хотя в данном случае сделка совершена не собственником (должником), а иным лицом, оснований к освобождению от налогового обязательства не существует (Вестник ВАС РФ. 1998. N 10. С. 24 - 26). Здесь важно, конечно, то, что суд не считает собственника продавцом, когда имущество реализуется судебным исполнителем (приставом).
После известных колебаний в судебной практике вопрос, наконец, был решен в пользу утверждения, что "должник, на имущество которого обращалось взыскание, не является стороной договора купли-продажи, заключенного с лицом, выигравшим публичные торги" <1>.
--------------------------------
<1> Пункт 13 информационного письма Президиума ВАС РФ от 22 декабря 2005 г. N 101 "Обзор практики рассмотрения споров, связанных с признанием недействительными публичных торгов, проводимых в рамках исполнительного производства".
Впрочем, отсутствие права собственности у должника - номинального собственника отчуждаемого имущества приводит к ничтожности продажи. Но это еще не означает права действительного собственника на безусловный возврат вещи: ведь иск из реституции он не может заявить, так как не был стороной в сделке, а виндикационный иск может натолкнуться на возражение приобретателя о своей добросовестности.
|
|
|
Торги могут получить иммунитет, как, например, это было установлено в русском дореволюционном праве для движимостей: "Проданные с публичного торга предметы после передачи во всяком случае остаются за покупщиком, хотя бы впоследствии оказалось, что они не принадлежали тому лицу, от имени которого производилась продажа" <1>. Примеры действия этого правила даны в курсе К.П. Победоносцева <2>.
--------------------------------
<1> Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. С. 207. Комментируя норму "имущество, проданное с публичного торга, укрепляется покупателю безвозвратно и выкупу не подлежит", К.П. Победоносцев заметил, что хотя это правило и установлено для "обеспечения покупщиков и утверждения доверия к правительству", нужно помнить, что оно действует только "если продажа не будет признана незаконною (курсив автора. - К.С.)". На самом деле покупка с торгов весьма рискованна. "У нас, с одной стороны, существует такая неопределенность, неизвестность относительно состава имения, его принадлежностей, его ценности и прав, которые могут принадлежать в нем третьим лицам; с другой стороны - со стороны чиновников, производящих опись и продажу, так часто встречаются непонимание закона и небрежность в соблюдении формальностей, что случаи уничтожения публичной продажи по жалобам бывшего владельца или третьих лиц встречаются весьма часто" (Победоносцев К.П. Курс гражданского права. Первая часть: Вотчинные права. М., 2002. С. 408). Поскольку правило об иммунитете покупателя с публичных торгов родственно норме о моментальном приобретении недвижимости незаконным добросовестным приобретателем (ст. 223 ГК), можно лишний раз напомнить, что закон, не учитывающий механизмы его исполнения и масштабы фактических нарушений, в лучшем случае оказывается неэффективным, в худшем - разрушительным.
|
|
|
<2> Победоносцев К.П. Курс гражданского права. Первая часть: Вотчинные права. С. 415.
Этот вопрос освещен в статье: Новоселова Л.А. Истребование из чужого незаконного владения имущества, проданного в порядке исполнения судебного акта // Вестник гражданского права. 2006. N 1.
Действительный собственник получал в этом случае иск обязательственного характера к должнику, так как именно он обогатился вследствие продажи с торгов, погасившей его долг.
|
|
|
Иное правило действовало для недвижимости: "Торги признаются недействительными, если проданное и укрепленное за покупщиком имение оказалось впоследствии, по суду, не принадлежащим должнику. Имение в этом случае возвращается законному его собственнику, а покупщику предоставляется право взыскать заплаченную им сумму с должника или кредиторов, получивших удовлетворение из вырученной за имение суммы" <1>. В общем плане это различие находит объяснение в том, что при сделках с недвижимостью добросовестность приобретателя чужого имущества практически исключается. Ясно, однако, что здесь необходимо прямое регулирование, как и вообще в отношениях со значительным публичным элементом.
--------------------------------
<1> Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. С. 208.
Кстати говоря, добросовестность приобретателя имущества, купленного на торгах, обычно и не может быть увязана с отсутствием права на отчуждение, как об этом сказано в п. 1 ст. 302 ГК. Ведь продажа на торгах не вызывает сомнений в этом пункте (за исключением, конечно, случаев продажи вне рамок исполнительного производства, лицом, не имеющим компетенции и иных противоправных или даже преступных действий), и собственник (должник), преследующий вещь, проданную на торгах, виндикационным иском, вовсе не обвиняет покупателя в том, что тот купил вещь у лица, не имеющего права на ее отчуждение. Собственник (должник) как раз доказывает, что нарушен порядок проведения торгов, и тем самым подтверждает право на отчуждение имущества с торгов (в противном случае оспаривалось бы право выставлять имущество на торги). А покупатель ссылается на то, что не мог знать о нарушениях, и этим обосновывает свою добрую совесть.
|
|
|
Понятно, что добросовестность в этом смысле не совпадает с доброй совестью, как она описана в п. 1 ст. 302 ГК. Но прийти к выводу о том, что на торгах вообще не может возникнуть добросовестного приобретения, значит и без того слабую процедуру приобретения имущества превратить просто в никчемную сделку, пока признается возможность виндицировать имущество, приобретенное на торгах по иску третьего лица. Поэтому приходится понимать добросовестность на торгах иначе - как извинительную неосведомленность покупателя о нарушениях, допущенных в процессе торгов. Это является единственным средством защиты против иска по мотиву "продано имущество, не принадлежащее должнику", ведь современное российское право не вернулось еще к иммунитету продажи с публичных торгов (хотя такой иммунитет, пожалуй, был бы желательным). Вот в этом втором случае виндикационный иск собственника (но не должника) будет описываться нормой ст. 302 ГК.
Выступление органа власти в роли продавца означает, что на нем лежат все обязанности продавца, в том числе и главная - передача вещи покупателю. Для этого судебный пристав имеет право на изъятие вещи у должника в административном порядке, чтобы потом передать ее покупателю <1>.
--------------------------------
<1> В зарубежном праве обязанность должностных лиц сохранять вещь, предназначенную для продажи на торгах, отмечается и для торгов (аукционов), проводимых не только в порядке исполнительного производства. Например, в штатах Калифорния и Нью-Йорк общим условием является "обязанность лиц, определенных законом (полицейского отдела, отдела шерифа, перевозчика, хранителя, владельца гостиницы, комиссионера, собственника сдаваемой в аренду недвижимости), сохранять имущество в установленные законом сроки до продажи с аукциона", причем "доставка покупателю купленной на аукционе вещи входит в обязанность либо аукциониста, либо организатора аукциона" (Правовое регулирование организации и проведения коммерческих конкурсов, аукционов и торгов: Обзор зарубежного законодательства / Подг. отд. гражданского законодательства иностранных государств ИЗиСП // Журнал российского права. 1999. N 3/4. С. 189, 198).
В то же время частным порядком ни покупатель, ни организатор торгов, если торги проводятся коммерческой организацией, истребовать имущество от собственника не могут, и им остается лишь требовать его от органа власти, который один располагает для этого законными средствами.
Иллюстрацией к сказанному может служить такое дело.
Головенко заключила нотариально удостоверенный договор купли-продажи квартиры, принадлежащей АО ФК "Русская недвижимость" и полностью выполнила свои обязательства по оплате. Однако ни сделка, ни передача квартиры зарегистрированы не были. При этом фактически Головенко, как можно судить, в квартиру вселилась <1>. После этого все имущество продавца - АО ФК "Русская недвижимость" было описано судебным исполнителем за долги, и спорная квартира продана с торгов Фоменко.
--------------------------------
<1> То, что при изложении казуса это обстоятельство прямо не указано, лишний раз говорит о том, что судебная практика не придает юридической роли владению.
Головенко обратилась в суд с иском о признании права собственности на квартиру, регистрации договора купли-продажи, признании торгов недействительными. Фоменко предъявил встречный иск о признании договора купли-продажи квартиры, заключенного между Головенко и АО ФК "Русская недвижимость", недействительным и о выселении.
Суд иск Головенко удовлетворил, во встречном отказал. Президиум Тюменского областного суда судебные решения отменил и дело направил на новое рассмотрение. По протесту заместителя Председателя Верховного Суда РФ Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда постановление президиума отменила, оставив в силе судебное решение. При этом было указано, что торги проведены с нарушением установленных правил, "помимо воли собственника"; Фоменко не является добросовестным приобретателем и не пользуется защитой по ст. 302 ГК <1>.
--------------------------------
<1> Бюллетень Верховного Суда РФ. 1998. N 6. С. 7 - 8.
В том, что иск Головенко должен быть удовлетворен <1>, у меня сомнений нет. Но вот с аргументами, использованными судами всех инстанций, согласиться нелегко. Здесь налицо стремление выводить право собственности прямо из продажи и как следствие этого - вязкая, часто безуспешная борьба, направленная на уничтожение всех сделок по поводу вещи, кроме одной: ведь суды с трудом могут допустить, что возможна неоднократная продажа одной и той же вещи без перехода собственности к каждому из покупателей, и высшая судебная инстанция, как видим, не всегда помогает судам в преодолении этого заблуждения.
--------------------------------
<1> Оговорки должны быть сделаны лишь в части требования о признании недействительными торгов и продажи по результатам торгов: если истец, сохраняя владение, добьется титула собственника, то он уже утрачивает интерес в оспаривании дальнейших сделок относительно спорной вещи, если только сам не был стороной в них. Ведь пока ответчик имеет один титул покупателя, он вправе заявлять лишь обязательственное требование к продавцу о передаче вещи (которой у продавца нет, и потому этот иск подпадает под действие нормы ст. 398 ГК о последствиях передачи вещи третьему лицу, имеющему право собственности), а не вещное требование к собственнику, следовательно, собственник не находится в опасности ни прямого, ни даже косвенного иска. Впрочем, это достаточно тонкая материя, и практика обычно ее упрощает дополнительным усилением позиций собственника, позволяя ему оспаривать все сделки о принадлежащей ему вещи.
Теперь вернемся к нашему делу. Головенко, купив квартиру, оплатив ее и вселившись, приобрела не собственность, а только владение. Уже здесь видна одна из ошибок судов, которые либо считали Головенко собственником, либо вовсе не признавали ее позицию. Это владение является незаконным (но не безразличным для права), пока не зарегистрирована сделка. И хотя сделка ничтожна, если налицо уклонение одной из сторон от ее регистрации, то возникает возможность придать ей силу (ст. 165 ГК). В данном случае установлены именно такие обстоятельства. С регистрацией сделки покупатель получает право требовать передачи ему недвижимости, а если недвижимость уже передана - регистрации акта передачи. Только в этот момент и возникает собственность (ст. 223 ГК). Изменить этот момент, когда речь идет о недвижимости, невозможно. Значит, в момент спора Головенко выступала с точки зрения обязательственного права как сторона (покупатель) незарегистрированного договора с восполнимым пороком, а с точки зрения вещного - как фактический (незаконный) владелец. Фоменко имел лишь права покупателя, а собственником квартиры оставалось АО ФК "Русская недвижимость", уже утратившее владение. Понятно, что главным для Фоменко является иск о выселении Головенко, т.е. о передаче владения. Но если Фоменко выступает только как покупатель (а у него имеется только этот статус), то его требование может быть обращено лишь к продавцу. При продаже с торгов продавцом выступает судебный исполнитель, но требовать от него передачи владения в нашем случае бессмысленно, так как он не отобрал квартиру при организации торгов и совершении последующей продажи квартиры, хотя и имел такое право, основанное на процессуальном законодательстве, и потому не может обеспечить покупателю владения. Нельзя такое требование предъявить и собственнику - АО ФК "Русская недвижимость" - и не столько потому, что собственник уже лишен владения, но прежде всего потому, что собственник - не сторона в договоре купли-продажи.
Конечно, Фоменко лишен виндикации как вещного средства защиты, ведь он не приобрел ни собственности, ни законного владения. Но если бы Фоменко получил владение (оказавшееся незаконным) по договору купли-продажи, то последующее аннулирование этого договора не поколебало бы его владения, ведь в этом случае добросовестность почти не может быть оспорена.
Кстати, продажа, совершенная по результатам торгов, может быть аннулирована по соображениям нарушения процедуры либо по мотиву отсутствия права собственности на вещь у должника <1>, но никак не по тому основанию, что торги проведены "вопреки воле собственника": ведь очевидно, что судебный пристав-исполнитель никогда не проводит торги по воле собственника.
--------------------------------
<1> См., например, Постановление Президиума ВАС РФ от 25 апреля 2000 г. N 9003/99 (Вестник ВАС РФ. 2000. N 9. С. 18 - 19). Аргументация, приведенная в этом деле, сводится к тому, что продажа чужого имущества, не принадлежащего должнику, - это нарушение правил, установленных законом для торгов, в частности ст. 58 Федерального закона "Об исполнительном производстве", и потому аннулирование сделки происходит на основании ст. 449 ГК РФ. Впрочем, и при аннулировании сделки приобретатель защищается по ст. 302 ГК, как сказано в том же Постановлении.
Нужно заметить, однако, что тезис о праве аннулировать продажу с торгов по тому основанию, что продана вещь, не принадлежащая должнику, остается далеко не бесспорным.
Не менее серьезные осложнения в сфере вещных прав происходят и тогда, когда аннулированы торги, по которым покупатель получил владение вещью.
Обычной является такая ситуация. Собственник имел долг перед бюджетом, по которому было описано и продано с торгов его недвижимое имущество, а вырученная сумма поступила в бюджет и была направлена на погашение задолженности. После этого, сославшись на процедурные нарушения, которые действительно имели место, прежний собственник потребовал признать торги недействительными, а к продаже применить правила ст. 167 ГК и вернуть ему проданное имущество.
Конечно, собственник не сможет истребовать недвижимость прямо от покупателя, который защищен как добросовестный приобретатель по ст. 302 ГК <1>. Но (тут и обнаруживается "гвоздь" этого дела) он не вправе и претендовать на получение имущества по ст. 167 ГК, если сделка будет признана недействительной, ведь механизм ст. 167 ГК действует (об этом уже много говорилось в других местах) только на стороны в сделке, а при продаже с торгов ими были судебный пристав и покупатель; должник, как известно, торги своим имуществом не проводит.
--------------------------------
<1> Л.А. Новоселова полагает, однако, что в этом случае виндикационный иск вовсе не доступен должнику (см.: Новоселова Л.А. Истребование из чужого незаконного владения имущества, проданного в порядке исполнения судебного акта // Вестник гражданского права. 2006. N 1. С. 54). В связи с этим дальнейшие суждения Л.А. Новоселовой о том, что владелец лишен и защиты в виде ссылки на добрую совесть (Там же. С. 55), конечно, оказываются по существу излишними.
У должника, стало быть, остается лишь иск о применении реституции. Мне трудно принять этот вывод, потому что должник (с чем всегда соглашалась и Л. Новоселова) не является стороной сделки об отчуждении имущества на торгах, не исполняет эту сделку и не получает по этой сделке исполнения. Следовательно, он не вправе и требовать применения реституции (ст. 167 ГК) до тех пор, пока, скажем, соответствующий механизм не будет введен нормами об исполнительном производстве (ведь до сих пор процессуальное законодательство никак не регулирует ситуацию признания торгов недействительными (а материального права для этого недостаточно). Что касается оценки права лица, отчуждающего имущество на торгах, то само по себе право на отчуждение возникает не в момент возбуждения исполнительного производства и не в момент ареста имущества, а после правильно проведенных торгов. Соответственно осведомленность покупателя о нарушениях в проведении торгов (иногда им самим и инспирированных) имеет смысл квалифицировать как отсутствие доброй совести. Ведь в этом случае покупателю видно, что права на отчуждение имущества у продавца не возникло.
Нуждается в уточнении и другое суждение Л. Новоселовой, связанное с ее концепцией: "...уполномоченный государственный орган, выступающий в данном случае как продавец, не является лицом, имеющим какие-либо гражданские права на спорное имущество либо претендующим на эти права; его полномочия носят административный характер" (Там же. С. 61). Это суждение, совершенно правильное с точки зрения, согласно которой административный орган не является законным владельцем и не имеет позиции в споре о праве гражданском на вещь (собственно, в этом контексте и содержится вывод автора), неприменимо, однако, к пониманию права на отчуждение, упоминаемого в ст. 302 ГК. Право на отчуждение вовсе не является неким субъективным частным правом на вещь. Оно может принадлежать (или не принадлежать) собственнику, но может быть, как уже говорилось, у лиц, никакого права на само имущество не имеющих (скажем, у комиссионера, поверенного), а также у административных органов. Для отчуждения достаточно двух фактов: допускаемого правопорядком совершения договора купли-продажи (но субъективного права на совершение сделки, как известно, не требуется) и правомерного владения имуществом продавца для исполнения этого договора. Эти факты и создают вещный эффект; добросовестность приобретателя сводится к извинительному заблуждению относительно того, что отчуждатель был вправе совершить договор купли-продажи и вправе его исполнить. Нарушения в процедуре торгов, ставшие известными приобретателю, исключают его добрую совесть в отношении права на отчуждение у продавца на торгах.
В случае недействительности торгов и ничтожности продажи стороны купли-продажи - судебный пристав, независимо от того, произведено ли было исполнение (платеж) на его имя или непосредственно взыскателю, с одной стороны, и покупатель - с другой, возвращаются в первоначальное положение. Затем устраняются допущенные нарушения, и торги, если этого требует взыскатель, могут быть повторены. Если торги аннулированы по тому основанию, что продано не имущество должника, а третьего лица (чужое), то действительный собственник получает возможность истребовать свое имущество, применяя известные средства защиты.
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 38; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!