ТОЛКОВАНИЕ МОНАСТЫРСКОГО УСТАВА И ПРАВИЛ СВЯТОГО АВГУСТИНА 8 страница
Когда монах болен, естественно, игумен дает ему пищу получше. Но неестественно следить за тем, чтобы одежда монаха была в идеальном состоянии. Это создает разделение в братстве. Разделяется дом, теряется духовное единство, поскольку уже не существует общего евангельского образа мыслей, единого закона, который объединял бы всех. Когда брат по своей воле носит одежду лучшую или худшую, чем у остальных, тогда открывается, насколько далека его душа от духа
монастыря. Тогда Бог братства – не его Бог. Поэтомуто и разбиваются вдребезги желания и мечты его души, вместо того чтобы сокрушалось его сердце от сознания своего греха и Божией святости.
Отношение к одежде никогда не считалось чем‑то незначительным: и святые отцы, и Сам Бог в Ветхом и Новом Завете говорят об этом.
Конечно, монаху, который нашел свою жену – Церковь, или монахине, обретшей своего мужа – Христа, мы дадим совсем другие наставления об одежде, чем мирской девушке. Девушке нужно привлечь внимание молодого человека, и потому нельзя советовать ей одеваться по‑монашески. В особенности если она бедна, живет в нужде и не особенно привлекательна. Завоевать внимание будущего мужа – ее обязанность.
Если ей это не удастся, она на всю жизнь останется несчастной, а тогда и Бог не сможет войти в ее сердце. Но как только девушка выйдет замуж, и тем более если она будет счастлива в браке, она начнет любить Бога и нести свой крест. Тогда можно будет сказать ей то, что должно: «,Добротолюбие“ для тебя – это то, чего хочет твой муж». Но пока она не замужем, пусть знает, что сейчас, вероятно, кто‑то на нее смотрит. Если она этим пренебрежет и не позаботится о своей внешности, то может стать несчастной, и в ее несчастье будет виноват не Бог, а она сама. Это же касается и мужчин. Если мужчина страдает, чувствует себя несчастным и неполноценным, если он не может ни в чем себя проявить, не оставляй его в таком жалком состоянии. Дай ему красивый костюм, чтобы он почувствовал себя настоящим мужчиной. Теперь святой продолжает разговор о единстве всего братства.
|
|
|
Когда вы в пути, идите вместе. Когда придете, куда шли, оставайтесь вместе. (4.2)
Настоящее правило может показаться очень простым и обыденным, но оно скрывает в себе глубочайший смысл. Смысл его в том, что я всегда должен идти вместе с ближним, должен ставить себя на последнее место, следовать за немощным, угадывая его мысли, не допускать желания, чтобы слабые шли за мной, сильным. Кроме того, когда я иду куда‑то с другими братьями, я должен оставаться с ними и есть вместе с ними. Обычно немощные люди и те, кто не одарен особенными душевными качествами, желают обособиться или идти с тем, кого они любят. Они не переносят умаления самих себя, которого требует общежительная жизнь. Но ты не отделяйся от остальных братьев, потому что Бог идет не к замкнутым в себе людям, не в казематы разобщенности и личных переживаний, но туда, где все собраны вместе.
|
|
|
Приведем пример. Когда мы, несколько братьев, отправляемся в Салоники по делам, никто из нас не может составить отдельную компанию и разговаривать тайком или объясняться знаками. Не будем никогда пытаться скрыть от другого человека что‑либо, за исключением того, что нам доверил игумен. В поездке не станем также дожидаться, когда брат пойдет за покупками, чтобы самим сходить, куда мы хотели. Сообщим брату о своих планах. Если брат не сможет пойти с нами и рассердится, это уже его дело, он сам отвечает за это пред Богом.
Здесь возникает вопрос. Предположим, некоторые братья знают друг друга с детства. В монастырь пришел новый брат. Будут ли они чувствовать себя с ним так же, как между собой?
Конечно, да. Наше единство создается не прошлым, но вечным будущим, нашей общностью, вечностью во Христе Иисусе. Чтобы так было на деле, нам нужно быть очень внимательными друг к другу. Например, мы разговариваем и кто‑то входит в комнату. Не будем прекращать беседу! Даже если брат по какой‑то серьезной причине не должен слышать того, о чем мы говорим, найдем способ продолжить разговор так, чтобы брат не почувствовал себя одиноким. Если мы поведем себя иначе, то обнаружится наше бескультурье. Даже аборигены в джунглях не ведут себя так, потому что и они цивилизовались. Не ведут себя так ни змеи, ни скорпионы, они тоже дружат между собой.
|
|
|
В том, как вы передвигаетесь, как держите себя, во всех своих движениях не допускайте ничего, что может смутить другого, но держите себя так, как приличествует святости вашего звания. (4.3)
Блаженный Августин продолжает говорить о повседневной жизни монаха, поскольку святость человека созидается каждый день и каждый час. Наша улыбка и слово, наша походка и жесты – все это обнаруживает состояние нашей души и показывает, как мы будем жить в будущем. Поэтому святой побуждает нас быть внимательными к тому, как мы ходим, стоим, двигаемся, смотрим, жестикулируем. Иначе мы можем чем‑нибудь смутить брата. А тот, кто не бережет как зеницу ока душу ближнего и не задумывается о возможном соблазне, становится далек от любви Божией. Бог его не благословит. Поэтому не действуй во имя ложной свободы. Не считай, что ты волен вести себя как угодно. Нет, твое поведение должно соответствовать святости твоего звания. Смотри на ближнего как на сына Божия, а на себя как на ангела Господня. Ты не можешь быть монахом и вести себя кое‑как. Только боголепное поведение делает тебе честь.
|
|
|
Например, нас несколько человек и мы посылаем одного брата что‑то сделать. Вернувшись, он застает нас за разговорами и хохотом. Прилично ли это святости монашеского жительства, ангельского жития? Наше поведение вызовет у него подозрение, что мы его осуждали. Мы должны быть священнолепными, должны чувствовать, что несем на себе славу и святость Христа.
Еще пример. Я иду, встречаю кого‑то на пути и многозначительно ему улыбаюсь или делаю какой‑то знак, тогда как рядом со мной идет другой брат. Так ведут себя на вокзале, где все спешат и один не думает о другом. Но я, находясь в общежительном монастыре, не могу вести себя не по‑монашески. Мне неприлично зевать. Неприлично болтать. Неприлично ссориться, тогда как я непрестанно предстою пред Богом. Неприлично, если мое поведение не дает мне всегда видеть перед собой Господа. Если я – человек, который стоит рядом с Богом, то я не могу говорить что‑то неподобающее.
Допустим, меня обуревают скверные помыслы. Подходит какой‑то посетитель монастыря и спрашивает: «Отче, правда ли, что монах может достичь состояния бесстрастия?» Если я из‑за своего отвратительного душевного состояния отвечу ему: «Несчастный! Да не верь ты ничему этому!» – в этот момент не одна, а тысяча молний должна ударить в мою голову. Ведь посетитель пришел узнать не о том, какое у меня искушение, а о том, что говорит Церковь, Христос, о чем свидетельствует мой монашеский образ. Так что в моих словах – предательство. Мое внутреннее состояние не соответствует моему истинному призванию. А мое призвание – это пребывание одесную Отца, куда возвел меня Сам Христос. Он воспринял мою природу и сделал ее завидной даже для ангелов. Но я сейчас говорю не как архангел, не как бог. Мне тяжело, у меня есть свои идеи, тревога, грех, мне хочется скрыть свой эгоизм – и я разговариваю, уподобившись скоту, по словам Давида. А унижая свое человеческое достоинство, которое Бог возвел до Самого Себя, я низвожу Самого Бога с Его престола. Однако я должен помнить, что имею право только на одно: видеть Бога, разговаривать, действовать и двигаться, как Бог. Иначе я не могу носить рясу и называть себя монахом.
* * *
Может быть, кто‑нибудь скажет, что святой Августин в своем уставе и правилах обсуждает конкретные темы, касающиеся жизни его монастыря: говорит о богатых, рабах, о больных, о тех, кто выходил за ограду обители и соприкасался с миром, – вообще о том, что для нас неактуально. Но сказать так будет ошибкой: во все века люди одинаковы. Единственное различие состоит в том, что в древности была большая дифференциация слоев общества и дистанция между ними. Свободный гражданин древних Афин не мог заниматься ручным трудом. А вот спартанец им занимался. У древних римлян классы общества настолько отличались друг от друга, как будто их представители не были людьми в равной мере. Святой Августин этот фактор учитывает, поскольку социальное положение почти предопределяет будущее человека. Однако все, что мы слышим из его уст, – это учение всех святых отцов, так что даже создается впечатление, будто блаженный Августин переписал святого Василия Великого. Преподобный Пахомий Великий тысячи своих монахов разделял на группы, соответственно их характерам. Он использовал средства, которыми сегодня не умеют пользоваться даже величайшие психологи. Но отличие святых от психологов в том, что они занимались не психологией, а богословием.
Итак, человек во все века один и тот же. Если мы прочтем преподобного Исидора Пелусиота, то невольно зададимся вопросом: где он изучал психиатрию? Конечно, его знания происходят не от исследования психических явлений, но от познания души, творения Божия.
В духовной жизни имеет значение все: какой будет твоя реакция, когда я тебе улыбнусь и когда не улыбнусь; будешь ты или не будешь есть бобы, которые я тебе подам; примешь ли ты мое слово как слово Бо‑
жие или просто как слово игумена. Во всем этом обнаруживается, отдаешь ли ты свое сердце Богу или обожествляешь свое «я».
Человек – существо, созданное для молитвы, то есть для общения с Богом, существо неизмеримой широты и глубины. Ты не можешь разобрать его на составные части, как это делают современные ученые и психологи, потому что человек – единая ипостась. Однако нельзя видеть в нем простую целостную сущность в тот час, когда его ум и сердце разделяются. Человек должен обрести внутреннее единство и таким образом устремляться к Богу, а кроме того, по плодам своим познавать, в правильном ли он устроении и вопиет ли Бог в его душе.
Блаженный Августин акцентирует внимание на умении монаха быть в общении с ближними. Какая связь между безмолвием и общительностью? Монах, который не затворяется в своей келье, никогда не станет истинным монахом, потому что быть монахом значит закрыться в келье, которая учит подвижника всему. Однако тот, кто закрывается в келье и пренебрегает общением с братьями, превратится в чудовище, не научится ничему. Ведь без опытного знания, проистекающего из чувства нашего единства, келья становится средоточием демонских воздействий. Поэтому‑то подвиг – самое страшное оружие, которым пользуется демон. С одной стороны, подвиг – это единственное средство для приближения к небесам, а с другой – это и дорога всех еретиков, раскольников и прельщенных. Человек Божий, если хочет быть совершенным, не должен пренебрегать ничем: ни своевременным уединением, ни общением с братьями.
Отец Ефрем Катунакский говорил, что нет ничего лучше, чем два монаха, живущие вместе. Сколько одиночек живет в пустыне! Один становится постником, другой – молитвенником, третий избирает частое причащение, но совершенным во всех отношениях не становится никто из живущих в одиночестве. У каждого остаются свои проблемы и трудности. Поэтому Церковь критерием способности к уединению и молитве считает послушание. Послушание освобождает тебя от твоего «я». Ты не знаешь, где окажешься завтра, что тебе скажет игумен в следующую минуту. Не знаешь, скажет он тебе «да» или «нет». Ты говоришь игумену о своих духовных переживаниях, а он отвечает: «Иди прочь, это от лукавого». И в таком обращении – твоя безопасность.
Вы спросите: «Кто тогда может идти на безмолвие?» Монастырь посылает в пустыню человека, который послужил обители, пролил пот и омочил своей кровью камни в основании монастыря, трудясь над его созиданием. Посылает и того, кто имеет духовные способности к преуспеянию в пустыне.
Святитель Григорий Богослов был исихастом и всегда очень строго к себе относился. Не думайте, будто в самом деле все обстояло именно так, как вы у него читаете. Святой Григорий был искрой: мгновенно вспыхивал, взлетал и поднимался на небо. Был величайшей духовной личностью, тайновидцем, ангелом во плоти. Мы помним, что святые Григорий Богослов и Василий Великий были друзьями. Однако эта дружба заставляла святого Григория проливать слезы. Святитель Василий отправил его на край света для того именно, чтобы оба они уравновесили друг друга и оказались полезны Церкви. Два человека могут находиться вместе, но быть бесполезными для Церкви. Когда же каждый займет свое место, тогда оба принесут пользу. И даже сам характер, если он помогает достижению духовной цели, начинает вдохновлять человека.
Глава третья
Читая устав святого Августина, мы видим, как преподобный отец старается сохранить духовное единство монахов, чтобы монастырь никогда не переставал быть поистине собором Единой Святой Церкви.
После того как блаженный Августин подробно рассказал о святости ангельского жительства, о том, как непорочно мы должны жить, чтобы не соблазнять окружающих, – а главным образом, чтобы своим примером являть подлинную картину святости и боголепия ангельского образа, – он переходит к весьма деликатному и непростому вопросу, редко обсуждаемому в монастырях. Тем не менее эта тема не перестает быть актуальной и в наши дни. Речь идет о взаимоотношениях монашествующих с противоположным полом.
Монахи, жившие в пустынных местах или в небольших монастырях, довольно часто были вынуждены работать на полях и в виноградниках вместе с женщинами. До недавнего времени это происходило и со святогорцами, когда они выезжали на подворья. Отношения мужчины, в данном случае монаха, с женским полом – это пробный камень, которым проверяется, идет монах к смерти или восходит к небесам. Он должен вести себя так, как требует того его монашеское воспитание, а не руководствоваться помыслами, исходящими из его подсознания, тайными страстями и мучающими его душу страхами, тревогами и предубеждениями. Для того чтобы действовать в подобных случаях безупречно, нужно иметь ясное представление о том, чего желает от нас Господь. Если у монаха, да и у любого другого человека, не будет четкого представления не только о догматическом учении Церкви, но и о нормах повседневного поведения, то, вместо того чтобы идти к Богу, он будет блуждать.
Святой Августин жил в такое время, когда грех и распутство были необыкновенно распространены. Язычество продолжало возвеличивать плоть, доходя даже до ее обоготворения; грех был законом повседневности. Истинный Бог был изгнан из жизни общества, что делало невозможным сопротивление греху, потому что только благодать Божия дает человеку силы жить непорочно. Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят, – сказал Господь. Но без содействия Божественной благодати не может быть ни чистоты, ни непорочности.
Итак, мир пребывал вне благодати Божией, язычество безумствовало. При этом известно, что большинство монахов, иеромонахов и братьев‑мирян из общины святого Августина работали вне монастыря вместе с поселянами. Они не жили в уединении. Кроме того, в тех местах еще не было и монастырей в подлинном смысле этого слова, и потому монахи вступали в общение с женщинами, а монахини с мужчинами.
Равенство полов, о котором столько говорится в наше время, осуществимо только при условии правильного церковного взгляда на него. Действительно, нет мужеского пола, ни женского, но это достижимо только для того, кто не подвержен соблазну, кто уже достиг относительного или даже полного бесстрастия, так что он не замечает отличий противоположного пола. Влечение к противоположному полу – одна из самых мучительных страстей. Если мы строго храним себя в чистоте, то мы можем и не отдавать себе отчета, насколько серьезна эта проблема. Тем не менее свидетельства людей, имеющих подобный греховный опыт, нас в этом уверяют.
Люди в миру по‑настоящему порабощены плотской страстью. Символом любовного влечения, страсти служит стрела: противоположный пол пронзает ею твое сердце, убивает тебя. Действительно, даже один греховный опыт может окончательно погубить человека. Если же при помощи благодати Божией он победит искушение, след от греха, как от стрелы, все равно останется в человеке на всю жизнь: по малейшему поводу он будет мрачнеть, обижаться, унывать, чувствовать свою неполноценность, противоречить, давать отпор, роптать. Почему? Потому что когда‑то у него был этот греховный опыт, а сейчас он не может правильно к нему отнестись. Он мог бы прийти в мирное состояние, если бы отнесся к своему греху как зрелый, духовный человек, то есть если бы с покаянием открыл свою рану пред Богом и людьми. Человек, который прячется от Бога и людей, никогда не достигнет зрелости и не обретет душевного равновесия. Стремление скрыться от общества – это неизлечимая болезнь. Бесчисленное множество так называемых вытеснений происходят в нашей психике из‑за какого‑то события, которое мы скрываем или не хотим, чтобы о нем вспоминали окружающие.
Скрытные люди по‑настоящему страдают, мучаются, и единственный выход для них – устремиться
к истинному покаянию, растворенному смиренномудрием, которое дается как награда за покаяние. Кто из нас, глядя на икону преподобной Марии Египетской или читая ее житие, осуждает подвижницу за греховную жизнь? Напротив, мы называем Марию блаженной, потому что эти страшные грехи привели ее ко Христу, к святости. Преподобная Мария – одна из величайших святых нашей Церкви. После того как она покаялась, она не видела ни одного человека в своей жизни, кроме священника, причастившего ее перед кончиной. Ему она и открыла свой грех, который из кровоточащей раны превратился в источник покаяния и очищения.
Вопрос отношений монахов с противоположным полом, пожалуй, почти не занимает наше братство.
Но его рассматривали святые Василий Великий, Пахомий Великий и все отцы, потому что монастырские братства не всегда складываются так, как наше. Почти все вы знаете друг друга с детства, вместе учились в школе, естественно развивались в духовной среде, получили хорошее воспитание. Все это способствовало гармоничному развитию вашего духа, души и тела, а вместе с тем вы приобрели трезвый и одновременно духовный взгляд на отношения с противоположным полом и друг с другом. Значит, в братстве, которое сформировалось при таких обстоятельствах, нет нужды затрагивать этот вопрос.
Однако в большинстве монастырей подвизаются люди разного происхождения и с разным прошлым. Бог не изгоняет вон приходящего к Нему. И потому в ангелоподобный чин девственников принимается всякий человек, и его прошлое имеет значение только в его личных отношениях со старцем. Все призваны достичь совершенства. Не только святые подвижники, но и дети, которых обнял Иисус, и юноша, на которого воззрел Господь и полюбил его, хотя тот потом и отошел с печалью, и даже хананеянка, и мытарь, и разбойник, и блудница, и прелюбодей – все могут стать непорочными голубями в Царстве Небесном. Там волк пасется вместе с ягненком, баран с овцой, рядом живут разбойник и самый святой и непорочный человек. Мы не могли бы представить никакого прямого доказательства силы Божией слепцам, погруженным в повседневность, если бы никто не преуспевал в очищении и не достигал бесстрастия, которое является плодом Божественной благодати. Христос стремится всех уловить Своими сетями. От человека требуется только принести Богу свое сердечное расположение, волю и наладить отношения с людьми на том месте, на котором Господь его поставил. И поскольку мы должны иметь правильные взаимоотношения со всеми, в том числе и с противоположным полом, то монашеские уставы не обходят вниманием и этот вопрос.
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 65; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!