В организации и ведении военной разведки. 19 страница
К этому времени имелась самостоятельная фирма в Китае, в Тяньцзине — фирма «ОТЦ», которая с трудом становилась на ноги. Однако было признано, что фирма работает без- дефицитно, имеет прекрасные коммерческие перспективы и «…будет большим подспорьем в случае войны на востоке». Коммерческая деятельность фирмы была связана с Берлином, все с тем же «Воствагом».
В части организации нелегальной пересылки агентурных материалов и прочей секретной почты, по мнению Центра, были достигнуты «вполне удовлетворительные результаты». Нелегальные линии связи, организованные к началу 1929 г., выглядели следующим образом:
«1. Америка — Берлин.
Почта в любом количестве перевозится на иностранных пароходах, курсирующих регулярно между Гамбургом и Нью-
 |
Глава 3
Йорком. Связь не реже двух раз в месяц. На пароходах имеются свои проверенные матросы… Из Гамбурга почта попадает к нелегальному резиденту и от него — в Центр с дипломатичес- кой почтой.
<…>
3. Париж — Берлин.
Связь специальными нелегальными курьерами — по мере необходимости, приблизительно два раза в месяц. Почта пере- возится в довольно внушительных пакетах. Для обслуживания линии берлинская резидентура имеет специальный аппарат связи… Хотя на этой же линии (Берлин — Париж) существует и дипкурьерская связь, мы этой связью не пользуемся. В счет этого увеличивается вес нашей диппочты из Берлина.
|
|
|
…На днях по берлинскому полпредству издан строгий при- каз, принимать нашу секретную почту для отправки в Москву весом не более 2 кг. Поскольку в Берлине концентрируется американская, лондонская и парижская почты, кроме бер- линской, такая норма ни в коей мере не является достаточной. Встает вопрос об организации нелегальной переброски ма- териалов из Берлина в пределы СССР. Это будет стоить много денег и трудов, что навряд ли оправдывается существующим положением».
Были созданы также нелегальные линии связи Лондон — Берлин и Бухарест — Вена. Ахиллесовой пятой созданных линий связей было ориентирование их в подавляющем боль- шинстве случаев на берлинскую резидентуру под прикрытием полпредства СССР.
Кроме вышеуказанных действующих линий связи была создана «…запасная связь на случай войны из Стокгольма на Мурманск — морская связь и две линии из Швеции на Финлян- дию и далее — через границу на Ленинград, которыми можно будет пользоваться для переброски агентурных материалов из Европы в случае нейтральности Финляндии».
Переход на нелегальное ведение разведки нашел отраже- ние в «Инструкции военным и морским атташе при полно- мочных представителях СССР в иностранных государствах» от 23 марта 1928 г. Основные обязанности военных и морских атташе в новой Инструкции были определены следующим образом:
|
|
|
| |
Первые шаги по созданию нелегальной резидентуры в Шанхае (1928–1929)
«Военные и морские атташе несут полную ответствен- ность за правильную и всестороннюю обоснованную оценку сухопутных, морских и воздушных вооруженных сил в смыс- ле их боевой мощи, оперативной и тактической подготовки как рядового и унтер-офицерского состава, так и личного состава офицерского корпуса, мобилизационной и военной готовности армии и страны к войне и военной политики командования и правительства тех государств, в коих они аккредитованы».
В отношении организации и ведения агентурной работы в инструкции указывалось, что там, где будет признано целесо- образным и возможным, таковая может быть возложена на во- енных и морских атташе. В странах же, где агентурная работа возглавлялась другими лицами, военные атташе обязаны были знакомиться с заданиями по линии резидентуры, чтобы при- нять участие в их выполнении, используя официальные и ле- гальные возможности. В странах, где резидентура находилась не в столице страны, задача по осуществлению связи между Центром и резидентурой возлагалась на аппараты ВАТ. Во- енные и морские атташе, а также их помощники подчинялись председателю РВС СССР. По текущим служебным вопросам, а также по вопросам агентурной работы (если руководство ею возлагалось на военных атташе) они руководствовались указаниями начальника IV управления.
|
|
|
Тем временем 15 октября 1928 г. в Шанхай прибыл, по сути, первый нелегальный резидент «Джим» — Александр Иосифович Гурвич (Горин). Путь в Шанхай у Гурвича лежал через США. Выехав из Москвы 20 августа 1928 г., он уже 5 сентября был в Нью-Йорке, где и приступил к выполнению намеченного плана по обеспечению своей дальнейшей даль- невосточной работы.
Удалось (в тот момент представлялось, что удалось) до- говориться о следующем. Было получено представительство от бостонской экспортной конторы, ведавшей также и внеш- ними банковскими операциями. Причем эта фирма брала на себя обязательство пересылать Гурвичу и деньги, как своему представителю, на его шанхайский текущий счет. Кроме того, была приобретена действовавшая приемно-передающая коротковолновая станция мощностью 50 ватт; эта станция
| |
Глава 3
должна была обеспечивать связь на дальность 1500–2000 км при наличии наружной антенны.
|
|
|
Прибыв в Шанхай, Гурвич прошел таможенный досмотр. Согласно китайской таможенной декларации, в Китай было запрещено ввозить какие бы то ни было радиопринадлеж- ности, оружие и опиум. Естественно, что чиновник, получив небольшую взятку, пропустил два чемодана с радиостанцией без какого-либо досмотра.
Ситуация к приезду Гурвича, по его словам, была следую- щая. Полная растерянность в связи с провалом «Алексеева» и
«…безответственная ликвидация этого провала». Единствен- но, что реально сохранилось, — это полученные деньги по чекам «Алексеева» и автомобиль у «Громова» (Горбатюка), зарегистрированный на его имя.
Квартира «Алексеева», как выяснилось, провалена не была, но обстановка, обошедшаяся кассе в 1200 мексиканских долла- ров, куда-то исчезла. Ни одна из явок «Алексеева» не была исполь- зована Гурвичем в силу их полной непригодности. Ликвидация фотоателье, произведенная Гогулем и его прежним фотографом, не принесла никаких денег. Машину же Гурвич предложил Гор- батюку немедленно продать и деньги внести в кассу.
Гурвичем была дана следующая оценка сотрудников ап- парата резидентуры.
«Станислав» (Гогуль) — чрезвычайно неразвитый человек, неграмотный как общественно, так и «грамматически». Не об- ладает инициативой и требует неослабного надзора. Гурвич предполагал использовать Гогуля временно «для оказания услуг технического характера». С этой целью Гогуль должен был открыть свое небольшое дело «по специальности меха- нического монтажа».
Никандрова, так же как и Гогуль, произвела на Гурвича впечатление «общественно очень мало развитого человека», а вследствие того, что она знала только русский язык, как тех- нический работник была непригодна. Никандрова продолжала поддерживать связь с «Иностранцем». От всесторонней оценки Горбатюка Гурвич отказался. Заметив, однако, что считает его безответственным в части расходования денег.
Из агентов Гурвич принял «Иностранца», которому перво- начально дал далеко не блестящую характеристику. Он от-
| |
Первые шаги по созданию нелегальной резидентуры в Шанхае (1928–1929)
метил, что последний работал исключительно по денежным мотивам и пока мало себя оправдывал, в связи с чем Гурвич принял решение урезать положенные «Иностранцу» Горба- тюком 1000 мексиканских доларов в месяц до 300 долларов, оговорив, правда, возможность выплаты премиальных за хорошую работу. При этом Гурвич не преминул отметить, что считает возможным «развить» «Иностранца», так как «связи у него, безусловно, имеются».
По приезде Гурвич установил, что китайской агентурной сети как таковой уже не существовует. Оставлен был только один человек якобы для связи с ЦК, причем предварительная проверка показала, что и этой связи нет. Гурвич высказал со- мнение в существовании агентурной сети и прежде, так как никто эту сеть не проверял, и выплачивались деньги только одному китайцу, которого знал Гогуль, а поступавшие в весьма ограниченном количестве материалы просто могли брать из китайской печати. Этот вопрос Гурвич еще собирался вы- яснить.
«Коммерсант» (Лурье, Эттингоф), рекомендованный Горба- тюком, произвел на Гурвича впечатление ловкого дельца, к ко- торому он собирался еще присматриваться и «развивать» его.
«Коммерсантом», в свою очередь, был рекомендован ку- рьер — Илья Аграчев. Аграчев занимался мелкой торговлей, постоянно курсировал из Шанхая в Харбин и обратно. Связь с курьером поддерживалась через «Коммерсанта». Аграчев мог провозить небольшие пакеты один раз в шесть недель, за что ему оплачивался проезд третьим классом (около 80 мексикан- ских долларов за поездку). Первую, пробную поездку новый курьер уже совершил с малоценным материалом. По дороге в Харбин Гурвич, который не был известен Аграчеву, наблюдал за ним со стороны при прохождении таможенного досмотра и остался им доволен.
В двадцатых числах октября в Харбин пришло сообщение из Москвы о подготовке к работе в Китае «восточника Лядова», которого следовало устроить на «дороге», вне Харбина, жела- тельно в Шанхае. Речь шла об устройстве на КВЖД выпускника Восточного факультета Военной академии РККА. А спустя несколько дней поступила более категоричная телеграмма, указывавшая, что Лядова надо устроить в Шанхае.
| |
Глава 3
Как раз в эти дни решалась участь Горбатюка. Советское руководство КВЖД приняло решение об освобождении его от занимаемой должности и последующем отзыве. Оказывается, накопилось целое дело с материалами о том, что Горбатюк пьян- ствовал и предавался разврату с таким недопустимым размахом, что компрометировал СССР. С ним долго канителились, так как он спекулировал на «особых заданиях», которые он имел от ряда лиц, в том числе от Я. К. Берзина. Одна из местных газет опубли- ковала статью о дебоше с участием Горбатюка: управляя автомо- билем в пьяном состоянии, он врезался в какой-то английский автомобиль, разбил его и «перевернул какую-то леди».
В общем, оставлять Горбатюка дальше было никак нельзя. В результате по согласованию с руководством Китайско- Восточной железной дороги было принято решение о на- значении Лядова в Шанхай вместо Горбатюка на должность заведующего агентством КВЖД. Лядова, которому был при- своен псевдоним «Сян», предполагалось назначить помощни- ком Гурвича с поручением использовать имевшиеся большие легальные возможности и заниматься разработкой тех людей, которых ему будет указывать Гурвич.
Таким образом, в состав резидентуры, которая разверты- валась как нелегальная, вводился советский представитель. Во второй половине ноября 1928 г. Лядов был уже в Харбине.
Тем временем Гурвич собрал рацию, которая временно хранилась у Гогуля, и сообщил о готовности приступить к работе в радионаправлении Шанхай — Владивосток в любое время. Через Харбин в Центр была направлена программа, по которой Гурвич собирался работать.
25 октября 1928 г. до Шанхая добрался «Имре» — Бела Бе- лович Кассони221. Первоначально Кассони предполагалось на- править в Кантон, положив этим самым начало в построении треугольника, намеченного Центром, т. е. Шанхай — Кантон — Ханькоу. Однако время внесло свои коррективы.
В декабре 1928 г. в Шанхай прибыл «Райнис» — К. Е. Дани- ленко, который должен был стать нелегальным резидентом в Ханькоу. Организация руководства и связи, а также обеспече- ние «крышевого» прикрытия возлагались на Гурвича.
Переход на нелегальное положение поставил перед во- енной разведкой проблемы, о которых уже в той или иной
| |
Первые шаги по созданию нелегальной резидентуры в Шанхае (1928–1929)
степени говорилось и к решению которых приступили со второй половины 1927 г. Так, если при осуществлении руко- водства агентурной сетью резидентуры с позиций сотруд- ников наших официальных миссий вопрос о легализации и маскировке «руководящей головки» и обслуживающего технического аппарата решался сравнительно просто и лег- ко, то при вынесении всей ее работы «на улицу» этот вопрос вызывал большие затруднения. Необходимо было прежде всего сменить весь руководящий состав всех переводимых на нелегальное положение резидентур. Нельзя было оставить на нелегальной работе в той же стране людей, работавших ранее в официальной миссии и поэтому основательно учтенных полицейскими властями. При назначении новых резидентов приходилось считаться не только с качествами назначаемо- го, характеризовавшими его пригодность для работы, но и данными, благоприятствовавшими или препятствовавшими легализации этого работника в данной стране.
Чтобы сам резидент и его ближайшие помощники име- ли возможность просматривать поступавший агентурный материал, фотографировать и сохранять его до отправки в Центр, написать организационное письмо, вести хотя бы самый упрощенный учет оперативных денежных средств и т. д., не проваливая при этом себя и агентурную сеть, нужно было организовать «целый ряд контор, лавочек, фотоателье и конспиративных квартир». Все это нужно было соответ- ствующим образом легализовать перед местными властями, для чего опять-таки требовались надежные и нескомпроме- тированные люди и немалые денежные средства. Без этого резидентуры, конечно, существовать и работать не могли. Эту сложную работу, естественно, легче было проделать в крупных странах с развитой экономикой и мировыми связями, с тем чтобы «…постепенно переноситься оттуда в более мелкие, от- сталые страны».
Перевод на нелегальное положение резидентур на Даль- нем Востоке по плану IV управления Штаба РККА был отнесен на вторую очередь. Однако в связи с изменением обстановки в Китае пришлось форсировать мероприятия и в этом регионе. Параллельно с существовавшими резидентурами, замаскиро- ванными органами КВЖД, были приняты меры по созданию
| |
Глава 3
«…достаточно солидных баз для безболезненного перевода на нелегальное существование китайских резидентур, когда это окажется необходимым». Для этой цели было создано в Мукдене коммерческое предприятие под видом предста- вительства солидной американской фирмы. Другая, менее солидная, фирма имелась в Харбине, а третья — «небольшая лавочка» — в Тяньцзине. Об этом было по крайней мере за- явлено по состоянию на 1 января 1929 г.
Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) вывести сотруд- ников разведки из официальных представительств СССР трактовалось слишком узко. Резидентуры под прикрытием органов КВЖД предпочитали к таковым не относить. Более того, считали возможным продолжать связывать их с созда- ваемыми нелегальными резидентурами.
По состоянию на 1 января 1929 г. в Харбине существовали две резидентуры: под легальным прикрытием генконсульства СССР и нелегальная резидентура.
В агентурную сеть харбинской резидентуры под прикры- тием генконсульства к этому времени были включены:
— № 1701, «А. И.» — осведомитель по воинским перевоз- кам на КВЖД;
— № 1705, «Степаничук» — переводчик с японского языка при правлении КВЖД; обрабатывал японскую прессу и добы- вал секретную военную и экономическую литературу, карты и т. п.;
— № 1706, «Мори» — японец, служащий в Харбинском от- деле правления ЮМЖД; доставлял экономический материал по ЮМЖД, иногда секретный; являлся ценным осведомителем;
— № 1707, «Сяньшин» — японец, имел связь с японскими военными кругами и журналистами;
— «УПР» (Андреев) — сотрудник паспортного стола; имел связи с полицией, доставал китайские паспорта.
Под псевдонимом «А. И.» проходил бывший колчаковский генерал Александр Тимофеевич Сукин222, который сотрудни- чал с военной разведкой с 1925 г. Сукин являлся «на дороге начальником Отдела военных перевозок».
С отзывом сотрудников харбинской резидентуры под прикрытием генконсульства весь агентурный аппарат был потерян, за исключением «А. И.» — Сукина.
| |
Первые шаги по созданию нелегальной резидентуры в Шанхае (1928–1929)
К сотрудничеству с разведкой А. Т. Сукин был привлечен своим братом Николаем223, тоже бывшим генералом, служив- шим в армии Колчака. Николай Сукин в своей автобиографии писал, что в начале 1924 г. в Харбине по предложению «особо- уполномоченного т. Ракитина» он составил доклад «О системе и характере китайской охраны КВЖД и об охранных войсках Японии на Южно-Манчжурской железной дороге». Доклад был отправлен в Москву.
В феврале 1924 г. Ракитин предложил Н. Т. Сукину органи- зовать «по заданию Москвы агентуру в Южной Маньчжурии» и «обследовать армию Чжан Цзолиня». Переговоры о деталях операции бывший генерал, по его свидетельству, вел «с секре- тарем тов. Ракитина — тов. Мельниковым Борисом Николае- вичем». Так Н. Т. Сукин воспринял должность Мельникова. Он привлек к сотрудничеству с военной разведкой своего брата Алексанра Тимофеевича (псевдоним «Искандер»), своего быв- шего адъютанта Николая Васильевича Евсеева и жену брата224, которая исполняла роль курьера.
11 мая 1925 г. Н. Т. Сукин выехал из Харбина в Москву в распоряжение Реввоенсовета СССР. В скором времени он был принят на службу в РККА. Его же брат, Александр Тимофеевич, продолжил сотрудничество с разведкой. Он выехал в СССР только в 1933 г., так как дальнейшее пребывание в Харбине грозило ему репрессиями со стороны китайских властей. Отъ- езд А. Т. Сукина из Харбина был организован нелегально.
Харбинскую нелегальную резидентуру возглавлял
«Фриц» — Евгений Густавович Шмидт. В Китае он находился по документам на имя Отто Грюнберга и занимался торговлей галантереей и «дамскими принадлежностями». Его жена легали- зовалась под «крышей» организации, поддерживавшей связи с католическими монахинями и обеспечивавшей их питанием. Среди сотрудников нелегальной резидентуры значился уже упоминавшийся «Барон» — Василий Дидушок, который одновременно являлся помощником легального резидента по агентуре и имел самостоятельную группу экономических осведомителей. Дидушок возглавлял небольшую фирму, о
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 51; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!