XIV картина. «Граница литовская» 42 страница
Вот почему очень ответственная эта картина и все лица, здесь находящиеся, потому что они эту развязку произведут. Вот почему важно, чтобы пьеса начиналась вами и кончалась вами.
Если бы меня спросили, что самое трудное в пьесе, что труднее всего играть, — я скажу: первую и седьмую картины. Это не для красного словца. Но если мы первую картину хорошо завяжем, а седьмую хорошо развяжем, мы уже будем иметь спектакль в кулаке, потому что все остальное легче. То есть, конечно, технические трудности у каждого актера свои: Арбенину трудно играть сцену ревности, баронессе, Штраль очень трудно играть четвертую картину, потому что она должна свою линию вести: как она браслет подняла, как она его подарила, какое кви‑про‑кво отсюда получилось, потому что она понимает, что она подняла браслет Нины: «Ах, Нина там была!» — там везде есть свои трудности; для Казарина пятая картина имеет свои трудности, в шестой картине свои трудности — баронесса встречается с Арбениным, потом с князем, она пришла к нему, ей нужно все рассказать и т. д.; все это постепенно подготовляется, но в седьмой картине все это развяжется. Это надо помнить актерам, играющим эту вещь.
2‑я картина
Баронесса — Тиме, Нина — Вольф-Израэль, Неизвестный — Малютин, Шприх — Новский, князь — Болконский
Во второй картине вас ждет сюрприз очень приятный. Вот что случилось. Когда в 1917 году шла премьера, вы помните, количество людей в этом акте было очень большое. Теперь этого количества мы не можем получить в силу следующих обстоятельств: очень большой процент костюмов амортизировался. Починка просто невозможна, шелку не достать и т. д. Во-вторых, кое-что было разворовано, когда эти костюмы давали на маскарады. Есть утечка. Поэтому людей на балу станет меньше. И есть еще {368} третье обстоятельство , идущее от меня : я вычеркнул в этом акте все , что шло от лукавого . Тогда , в той постановке , это имело свое значение . Пантомима написана Глазуновым по заказу символиста , который масками играл , ставил ребусы и их на сцене разгадывал ; поэтому пантомиму мы должны выбросить , и не только потому , что это — блоковщина , но еще и потому , что эту трудную блоковскую пантомиму надо было тогда репетировать , с 1911 по 1916 год . Теперь пантомима выпадает , останется только танцевальная музыка , которая будет иметь протяжимость первой , второй , третьей и четвертой фигур .
|
|
|
Я испугался тут за вас, за этих шесть действующих лиц. Они получают другой фон. Одно дело было, когда музыка звучала, — а теперь, значит, будет совсем другое звучание. Тогда я не спал ночь и придумал. И сейчас уже дал заказ Кустодиеву[ccxix], который заведует сейчас починкой головинских декораций. Вы помните: скамеечка, которая стоит на краю бездны, — пропасть, и потом уже первый ряд. Потом идут перила — до начала этого выдвинутого эллипса. У краев перил стоят какие-то банкеточки, на которые постоянно садился Юрьев. И вот что я придумал — я отделил мир маскарада от мира, на котором будут действовать солисты: между ними полукругом будет идти трельяж — от одного края перил до другого. И весь маскарад будет виден через бело-золотую решетку, окутанную немного плющом. Все действующие лица возникают в большинстве случаев снизу, как было в последней редакции. Но этот трельяж будет также иметь две полукруглые дверцы, которые могут нас связать с выходной дверью. Так как Головин связал свой портал с россиевской Александринкой, я, ища мотив трельяжа, привел Кустодиева в ложи, и мы увидели, что решетка лож — это и будет решетка трельяжа — рыбья чешуя. Я просил его сделать трельяж в тоне этих четырех окон лож.
|
|
|
{369} Так мы получаем новые темы : например , потеря браслета , которая всегда была незаметна прежде , потому что у зрителя глаза разбегались и он не мог сосредоточиться , теперь , благодаря трельяжу , выделится . Они будут это делать на одной из четырех фигур танца , но танец идет там , а тут — какой - то тонкий флирт и в результате его — потеря браслета .
|
|
|
И еще одна тема, которую я получил неожиданно, благодаря этой выдумке: Неизвестный. «Вы мне вещей наговорили таких, сударь…» — Арбенин гонит Неизвестного из-за трельяжа вперед, а когда загонит, то музыка уже прекратилась (а может быть, и идет), но танцующие бросили танцевать и осыпали перила и трельяж, всунули через него свои морды в эти рыбьи клетки и смотрят — что здесь происходит. И эта сцена не смешивается с масками. Это — бенефис Головина: наперли люди, одни смотрят, другие уходят, а когда скандал кончился, все опять стали танцевать. […]
11 декабря 1938 года
2‑я картина
За Арбенина читает Студенцов, князь — Болконский, баронесса — Тиме, Нина — Вольф-Израэль, Неизвестный — Малютин, Шприх — Новский
Мейерхольд. Начало картины — музыка мазурки; на сцене нет артистов, и весь этот кусок музыки принадлежит танцующим мазурку. Танцуют ее за загородкой. […]
( Танцующим .) На первых тактах вы только прислушиваетесь к музыке и обернетесь, и только потом кто-то из вас догадается, что это какой-то знаменитый тогдашний Лев Оборин сел за рояль, только в пьяном виде, — и тогда вы аплодируете, несясь в ту комнату, направо. Значит, вам надо время, чтобы услышать и сообразить: «Ах, Лев Оборин!» Играется модная вещь того времени, это значит — вроде Дунаевского того времени, и вы должны прислушаться и узнать, что играют. А то начался только первый такт, а вы уже грохочете аплодисменты. Нельзя так.
|
|
|
( Повторение сцены .)
В музыке два такта — повернулись: «Лев Оборин!» — и аплодисменты. […] Я сам скажу реплику на аплодисменты: «Лев Оборин!» — и тогда давайте аплодисменты.
( Еще раз — музыка — «Лев Оборин ! » — аплодисменты .)
И не сразу всем вместе перестать. Всегда надо постепенно сбрасывать аплодисменты: сначала 100 человек, потом 50, потом десяток, потом трое остались. Всегда так. Никогда так не бывает, чтобы все сразу замолчали. Какие-то сумасшедшие всегда остались. Это те, которые к эстраде подбегают.
( Еще раз : «Какую мину…» — музыка — аплодисменты — сцена князя и баронессы .)
( Тиме .) «Прощай навек» — лучше быстро двинулась сразу, потом вдруг приостановилась — и потом медленно пошла. Два движения. А то нет игры контрастов ритмических.
{370} ( Болконскому .) На повороте заметно, что ты перебираешь ее на другую сторону. Ничего не должно быть заметно. И только когда она сама повернулась, ты подхвати. Тихонько, ребра не ломай.
( Еще раз : от «Но зная прелестей твоих лишь половину» до «Прощай навек» .)
( Тиме .) «Прощай навек» — лучше сказать и потом скользнуть. Хорошо.
( Болконскому .) «Нет в тебе к безумцу сожаленья» — Наполеон! Руку за борт сюртука.
( Дальше — «Возьмите мой браслет…» .)
( Болконскому .) Нет, ничего еще она не дает. ( Показ .) Сначала подскок — потом восторг. Нельзя сразу брать. Это все надо сперва сделать: шутка сказать, возникает браслет. Да какой браслет! Откуда? Из пьесы «Маскарад». Да еще какой браслет? Потерянный Ниной. Да еще тот браслет, вокруг которого будут разыграны сцены ревности между Ниной и Арбениным. Да еще тот браслет, о котором будет плести сплетни свет. Да еще тот браслет, из-за которого будут подметные письма, скандал и проч. Следовательно, вот какой браслет. Значит, когда она дает браслет, ты дай публике ( показ ): «Какой браслет? А, да, хорош браслет!» — дай это публике. Публика ведь волнуется. Она ведь видела, как [баронесса] подняла браслет.
( Еще раз : «Вы правы… жаль мне вас» .)
( Болконскому .) Когда вы стоите перед ней «наполеоном» и она отошла — «Вы правы…», вы посмотрите ей вслед и скажите себе: «Какова стерва! Ну и дьявол!» В эту сцену внести немного очарования. Тут есть немного от балета, от хорошей пантомимы новеровской.
( Еще раз : «Вы правы…» — ушла .)
Князь отходит и останавливается в дверях. Входит Арбенин. ( Показ .)
Повторить еще раз, потому что мне надо знать, сколько еще осталось музыки для диалога Арбенина и Звездича. Музыка непременно должна остаться. Как мы примеряли в комнате дирижера, выходило так, что при последнем аккорде галоп почти налезал на музыку [кадрили]. Так у нас было намечено, но это может не удаться, и тогда мы с помощью разного рода замедлений приспособимся.
( Еще раз : «Какую мину вы сделали бы мне…» — музыка — садятся на скамеечку .)
( Болконскому .) Зачем ты ее усаживаешь? Пускай она сама сядет. «Возьмите мой браслет» — поворот, но еще не бери. ( Показ : идет за ней к левой двери , берет браслет , целует руки , она уходит , смотрит ей вслед ; входит Арбенин . Музыка окончилась . Текст дальше — «… простыл и след» — галоп .)
Вымарываем интродукцию к галопу, идет сразу галоп.
( Еще раз : «Простыл и след» — галоп .)
Сделаем так: начальные такты галопа даем на слова: «Сделаем два тура…» — и, когда князь и Арбенин дойдут до дверей, тогда уже галоп.
Студенцов. Интродукцию давать после реплики «Но я узнал браслет…».
Мейерхольд. Очень хорошо.
( Еще раз : сцена Арбенина и князя и галоп — до конца картины .)
{371} 15 декабря 1938 года
1‑я картина
Князь — Студенцов, Казарин — Гайдаров
Мейерхольд. […] Всю эту сцену до сих пор — [до сцены Арбенина и князя] — нужно считать подготовкой к этой кульминации. Игра шла, были какие-то реплики — «загнуть», «жжется» и т. д., потом все постепенно начинают разгораться и все кончается этой ссорой: она ляжет на диалог Арбенина и князя, и потом будет новая сцена.
( Повторение сцены до скандала .)
«Скорей!» — вот теперь реплика Казарина: «Какая там беда?» Теперь это попадет не как ответ на призыв, а как ответ на бой. Казарин подошел к Арбенину, ему кричали: «Казарин! Афанасий Павлович, сюда!», вы отвечали: «Иду!» — и не видели еще, что там уже идет бой. Дайте им разогреться, а потом — «Скорей!» — обернулись, увидали: «Черт возьми, какая там беда?» — и сцена уже иначе будет играться. Это очень важно, чтобы Казарин возник как какой-то арбитр. Вы не играете, но ваш дух здесь должен ощущаться. Вы не стоите где-то у стола, вы не играете, но вы — здесь, и это уже как-то игрокам помогает.
( Повторение сцены .)
Правая группа теперь хорошо играет — много жестикуляции, много отскоков. А в левой — ни черта нет. Мертвецы какие-то. Казарин приходит — и ничего нет. Давайте, товарищи ( показ ): бросьте карты на стол, вскочите, жестикулируйте, давайте движение — он мерзавец, он шулер, он подменил карту — черт его знает что, выдумывайте сами. Мое дело сцену ставить, а ваше дело играть. А тут ничего нет, ни к черту не годится. Я как режиссер не ощущаю связи моей с вами. Именно потому, что вы мертвы. Я могу восемь рубашек сменить, и все равно сцена не пойдет никак до тех пор, пока вы не поймете, что это и для вас ответственно. До тех пор я ничего один не сделаю, потому что вы не хотите репетировать. Если так, тогда я пойду и брошу репетицию, потому что я не хочу один потеть. Давайте потеть вместе и сделаем хороший спектакль.
( Повторение сцены до скандала .)
( Игрокам левой группы .) Мало, мало! Разве вы Казарина теребите? ( Показ .) Вот — один за рукав, другой за лацкан, трясите его: «Послушайте, черт знает что, ведь он подменил, ведь он вот что сделал!» Ведь вы на мимике легко можете это сделать, ведь вас звуком поддерживают. А Казарин должен отмахиваться от вас. Правая группа хорошо играет: есть и энергия и все видно. Там — хорошая игра. […]
( Еще раз : сцена скандала .)
Вполне законно, и на нас не обидится Лермонтов, если мы один и тот же кусок сделаем «бис» — как, когда пишут романс, повторяют последнюю строчку. А так как театр — та же музыка и та же композиция, то есть переработка авторского текста, который кладется на язык сценический, то давайте сделаем с повтором: «Казарин! Афанасий Павлович, сюда! Скорей!» — и дальше на паузе слышно в этой группе, [как] банкомет кричит: «Казарин, Афанасий Павлович! Сюда!» — и Казарин выходит на этот повтор. А то, когда разбились на группы, там, направо, — хорошее начало, а здесь — ничего нет, и Гайдарову трудно вступать. ( Повторение сцены до скандала — четыре раза .)
{372} Левая группа , будьте темпераментны , но не забудьте , что эта сцена — не сцена на Яузе из «Царя Федора» . Все же это пьеса фрачная , не теряйте элегантности . А у вас уже здесь такая драка , что ужас . Не теряйте стиля , а то выгонят и меня и вас из Пушкинского театра . [ … ]
Я прошу вас отметить следующее: насколько в первой части было ясно, что была буря в стакане воды, то есть в первой половине сцены из-за каких-то мелочей, из-за каких-то мелких штучек были недоразумения, игра была спорная, крикливая, азартная — что хотите; но для меня, для зрителя, она была не столь интересна. Обычное явление: тот передернул, тот неверно сумму поставил — сказал, что 100 рублей, а поставил 50 и т. д. Но когда ввязывается в игру Арбенин, как только он сел за стол, нужно делать постепенно отпадение от карточного стола людей, которые сильно проигрывают. Как только сел Арбенин, счастье повалило ему, а несчастье повалило на голову всем остальным — не буквально всем, на сто процентов, но, во всяком случае, не меньше семидесяти процентов проигрыша. Началась игра; вдруг — бац! — Судовский проиграл, и вот очень важно, как он встал и как бросился здесь на диван. А потом подошел к столику и пьет вино. Бац! — еще кто-то проиграл, встает тоже, сыпанул груду золота на стол и уходит мрачный, закуривает трубку и т. д. Так постепенно нужно, чтобы редела толпа у стола. Тогда будет понятно: «Столпились в кучку все — кажись, нашла гроза…» […]
Ведь это первая картина. Это очень важно, это начало спектакля. Ряд фигур великолепен; хорош Урванцов, Фокин, Кузнецов хорошо говорит, но есть и ряд неудач. Тимофеев не играет сцену отчаяния. Надо прочесть какие-то сцены у Лермонтова — «Фаталист», и вы поймете, что происходит. Прочтите Достоевского, повесть «Игрок», — обязательно надо прочесть что-то, тогда у вас появится вкус играть эти сцены. Прочитать «Пиковую даму» Пушкина — карточная игра у Нарумова. Эти сцены нужно накопить в себе, это ваш материал, из которого вы будете черпать.
Я не уйду сегодня отсюда, пока эта сцена не будет у нас на «ять» идти, потому что эта сцена простая, но требует только внимания. […]
17 декабря 1938 года
Без Юрьева (репетируют начало картины)
Мейерхольд. […] Хочется, чтобы начало спектакля для уха слушателя было стремительным. Спектакль начался стремительно, а потом наберем целый ряд тормозов — и затормаживается действие, потом оно опять вырывается и опять несется, когда Арбенин сядет, будет метать и т. д.
( Еще раз — сначала .)
( Кузнецову .) «Иван Ильич…» — очень вульгарно произнес, то есть простовато для этого спектакля. Я много раз повторял: спектакль в стихах. Чтобы было впечатление, что начался какой-то парадный спектакль. Если бы эта сцена была в «Игроках» Гоголя, то, возможно, было бы такое звучание. А это все же введение в романтическую трагедию. Подъем стиха должен быть. Поэтому не очень ударяйте на «Иван Ильич!» — недостаточно парадно ( показ ) — «Иван Ильич!». Тут все есть: и темп, и какое-то произнесение слов «Иван Ильич!» — какая-то приподнятость.
{373} Начните , пожалуйста , еще раз , чтобы было ощущение , что , когда идет занавес , тут сидят не восковые фигуры , не паноптикум , а живые люди . Это , может быть , поможет и Кузнецову сказать : «Иван Ильич ! » , когда будет какой - то шорох , говор , шелест карт — все вместе взятое поможет ему почувствовать какую - то приподнятость . Помните , у автора есть ремарка : «Сцена 1, выход 1. За столом мечут банк и понтируют» , — значит , действие начинается не с «Ивана Ильича» , а с того , что видно , как люди играют в карты , мечут банк , льется золото , постукивают по столу . Между прочим , постукивание обусловлено тем , что в игре , называемой «штос» , банкомет кладет по две карты — налево и направо . И в этой игре секрет — не прозевать . Тут и азарт , и все есть : один игрок открыл валета , и у того оказался валет и т . д ., и помимо всего надо не прозевать , и если вы не выкрикните , что у вас есть такая карта , — а темп игры идет быстрый , — то вы можете на этом проиграть , потому что вы уже теряете право на заявку . А банкомет иногда кладет карты просто , а иногда пристукивает еще ; и , когда он пристукнул , эта карта и должна быть заявлена . Что значит «гнуть» ? Эта игра состоит в том , что колоды быстро меняются , потому что дается право игрокам загибать угол у карты . Это та карта , которая имеет право на игру . Например , он заявляет «король бубен» — и загнул его , и , когда короля бубен подстукнет банкомет , вы загнутую карту раскрываете и показываете . И тут игра идет так : иногда раскрывают карты загибая , а иногда втемную загибают . И «Вы гнете не глядя» значит , что он загнул , не глядя , какая это карта . Но «темная» дает право на удвоение выигрыша . Что - то в этом роде .
Таким образом, главный стучащий здесь — банкомет: то он бросит карту без стука, то стукнет. Это звучит постоянно. А потом еще привходящие стуки: иногда бьют, если карта бита, открывают ее не просто, а с блеском, с шиком. Как иногда некоторые играют — не просто ударяют, а с азартом, с самоудовлетворением.
( Еще раз — с начала картины .)
Где у вас написано «ровный», это значит, что не хочется, чтобы были какие-то повышения и понижения. Есть выражение: «читает будто бубнит», то есть на полном ритме ехать, не делая никаких фигур смыслового порядка, — бубнят. Но для того чтобы это все же звучало, важно делать это «в маску». Так, как делал покойный Южин, — все равно, что бы он ни говорил: «Не образумлюсь, виноват» ( показ ). «В маску». Это очень важно здесь, потому что, если вы будете так говорить, не будет этих вульгарных звуков и молодость ваша будет скрыта. А так сразу видно, что там — детский сад. Детей моложе 17 лет собрали, и они читают. Дети никогда не говорят в нос, всегда говорят открытым звуком. Избегайте этого. Дайте больше носовых звуков, подражайте театральному чтению Южина, Мочалова, Юрьева. «В маску» — больше носовых звуков. Носовые звуки дадут впечатление роя, улья: улей роится. ( Показ .) Тогда это получится. Часто из другой комнаты не слышно слов, а разговор слышно. Вот пример из бытовой жизни: я живу в квартире в Москве, где во дворе ежедневно собираются люди и встают в очередь за мануфактурой. На улице им не разрешено стоять, так они, мерзавцы, с другого хода приходят. Не знаю, кто это — спекулянты, мужчины, женщины. Они меня каждый день будят: они чего-то там сплетничают, одни говорят — есть мясо сегодня или нет, другие еще что-то, третьи какие-то контрреволюционные слушки распускают и т. д. — и они говорят все разом. {374} А если два ‑ три человека , подняв воротник , бубнят чего - то , а их наберется толпа , то слов не разберешь , а буквально жужжит рой пчел . Вот это уловить следует . Ведь там не один ваш стол , там , может быть , восемь комнат и в каждой по карточному столу , и везде говорят , говорят . Набор слов каких - то : «семпелями» , «нет , жжется» , «транспорт» , «убита» , «позвольте получить» и т . д . Вот это впечатление должно быть . Когда вы этого добьетесь , мы запишем это на пластинку и с помощью усилителя этот звук получим , и тогда вас освободим . Но нужно найти носовое звучание . Это очень важно . Найдите звуки : «мм» , «ннн» и т . д .
Как у Шаляпина: говорили, почему у Шаляпина все хорошо звучит, он гений и т. д. Ничего подобного, но он добился звучания согласных, то есть того, над чем в последнее время работал Станиславский. У Шаляпина поют согласные, и это потому, что звук у него идет «в маску» и резонирует каждая согласная. […]
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 71; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!