ОЗЕРО ОГНЕННОЕ ГОРЯЩЕЕ (ОТКР. 19:20) 40 страница
– Что это? Андерсон Купер? Кэнди Кроули? Чед Майерс? Соледад О’Брайан? Кто‑нибудь знает, что, черт побери, происходит? Что происходит?
У Купола все звезды американского новостного телевещания стоят, повернувшись лицом к Честерс‑Миллу. Камеры показывают их спины. Они же, прикрыв глаза ладонью, смотрят за спины стоящих у Купола людей. Одна камера поднимается, и на мгновение на экране возникает чудовищное облако черного дыма, расползающееся по горизонту.
Картер вскакивает. Большой Джим хватает его за запястье:
– Взглянешь только одним глазком, чтобы оценить, как все плохо. И тут же назад. Мы сможем укрыться в атомном убежище.
– Хорошо.
Осколки от разбитых стеклянных панелей парадной двери скрипят под сапогами, когда он пересекает вестибюль. А выскочив на площадку у лестницы, видит такое, чего и представить бы себе не смог. Зрелище возвращает его в детство, и на мгновение он замирает, думая: Это как самая сильная, самая жуткая гроза, которую кто‑либо видел, только хуже .
Небо на западе – оранжево‑красный ад, окруженный клубящимися чернильно‑черными облаками дыма. Воздух уже воняет взорвавшимся пропаном. Шум такой, словно десяток стальных дробилок работают на полную мощность.
Прямо над головой небо черно от летящих птиц.
Их вид – птицы, которым некуда лететь, – возвращает Картера в реальность. Потом он ощущает поднимающийся ветер. Ветра не было в Честерс‑Милле шесть дней, а этот – жаркий и мерзкий, воняющий пропаном и сожженным деревом.
|
|
|
Гигантский сломанный дуб приземляется на Главной улице, его ветви рвут давно обесточенные электрические провода.
Картер бежит обратно. Большой Джим стоит у двери в зал совещаний, мясистое лицо – бледное, испуганное и, впервые, неуверенное.
– Вниз! – кричит Картер. – В атомное убежище. Он надвигается. Огненный фронт надвигается. И когда доберется сюда, сожрет этот город с потрохами.
Большой Джим стонет:
– Что наделали эти идиоты?
Картеру без разницы. Что бы кто ни наделал, этого не изменить. А если они не поспешат, все будет кончено и для них.
– Внизу есть установка для очистки воздуха, босс?
– Да.
– Подсоединена к генератору?
– Да, разумеется.
– Возблагодарим за это Иисуса. Может, у нас есть шанс.
Помогая Большому Джиму спуститься в убежище, с тем чтобы он двигался чуть быстрее, Картер надеется, что внизу они не сварятся живьем.
Раскрытые двери ночного клуба «Дипперс» с силой захлопываются. Стеклянные панели вылетают из них залпом осколков, под который попадают люди, стоящие в глубине, на паркете танцевальной площадки. Уиту, брату Генри Моррисона, достается больше других: осколок вскрывает ему яремную вену.
|
|
|
Толпа бросается к дверям – телевизор с большим экраном забыт. Они топчут бедного Уита Моррисона, который лежит, умирая в расползающейся луже собственной крови. В дверях возникает пробка, торчащие осколки режут еще многих.
– Птицы! – кричит кто‑то. – Господи, посмотрите на этих птиц.
Но большинство смотрит не вверх, а на запад, откуда огненный вал накатывает на них под небом, которое теперь черное, как в полночь, и насыщено ядовитым воздухом.
Те, кто может бежать, берут пример с птиц и семенят трусцой или галопом по шоссе номер 117. Несколько человек бросаются к автомобилям, и на гравийной парковке, где в стародавние времена четверка местных парней пыталась избить Дейла Барбару, скрежещет металл врезающихся друг в друга автомобилей.
Велма Уинтер успевает запрыгнуть в свой старый пикап «датсан», прорывается к выезду с парковки, никого не зацепив и не подставившись под удар, и видит, что слева шоссе перекрыто бегущими людьми. Она смотрит в другую сторону и видит огненный вал, пожирающий лес между Литл‑Битч‑роуд и центром города, надвигающийся на них, как гигантский, раздутый ветром парус. Поэтому плюет на пешеходов и выворачивает руль влево. Гонит, ничего не видя перед собой. Врезается в Карлу Вензиано, которая убегает с младенцем на руках. Велма чувствует, как автомобиль подпрыгивает, перекатываясь через их тела, и решительно отказывается слышать крики Карлы: позвоночник у нее сломан, а малыш Стивен под ней и раздавлен насмерть. Велма знает только одно – она должна выбраться отсюда. И каким‑то образом ей это удается.
|
|
|
День встреч оборван внезапным апокалипсисом. Те, кто внутри, обнаруживают, что у них есть дела поважнее общения с родственниками. Гигантское грибовидное облако дыма растет на северо‑западе, поднимается на колонне огня, которая уже высотой почти с милю. Первый порыв ветра – того самого, что погнал Картера и Большого Джима в атомное убежище, – ударяет по ним, и их бросает на Купол (те, кто за Куполом, этого порыва не ощущают). И тем не менее люди за Куполом отступают от него. Счастливчики – они могут .
Генриетта Клавар чувствует, как холодные пальцы сжимают ее руку. Поворачивается и видит Петру Сирлс. Волосы Петры вылезли из заколок, которые удерживали их, и висят у щек.
– Остался у вас сок радости? – спрашивает она, и ей удается выжать из себя призрачную улыбку: давай повеселимся напоследок.
|
|
|
– Извини, мы все выпили.
– Что ж… может, это значения и не имеет.
– Держись со мной, милая. Держись со мной. И все у нас будет хорошо.
Но, заглянув в глаза старухи, Петра не видит в них ни веры, ни надежды. Вечеринка близка к завершению.
А теперь смотрите. Смотрите, и вам откроется. Восемьсот человек прижаты к Куполу, их головы вскинуты вверх, глаза широко раскрыты, они наблюдают, как к ним мчится неизбежная смерть.
Здесь Джонни и Кэрри Карвер и Брюс Ярдли, который работал в «Мире еды». Здесь Тэбби Моррел, ему принадлежит лесопилка, которая скоро превратится в пепел, и его жена Бонни; Тоби Мэннинг, продавец «Универмага Берпи»; Трина Коул и Донни Барибо; Уэнди Голдстоун с ее подругой и коллегой‑учительницей Эллен Вейндестин; Билл Оллнат, который не поехал за школьным автобусом, и его жена Сара, которая призывает Иисуса, просит спасти от надвигающейся стены огня; здесь Тодд Уэндлстет и Мануэль Ортега, их лица обращены на запад, где мир исчезает в дыму; Томми и Уиллоу Андерсоны, которые больше не пригласят ни одну бостонскую рок‑группу в свой ночной клуб. Посмотрите на них всех, население целого города, прижатое к невидимой стене.
За их спинами гости сначала пятятся, потом отступают, наконец бросаются в бегство. На автобусы они внимания не обращают, устремляются по шоссе к Моттону. Несколько солдат остаются на посту, но большинство бросает оружие и бежит за толпой, не оглядываясь, как Лот не оглядывался на Содом.
Кокс не бежит. Кокс подходит к Куполу и кричит:
– Эй! Командир!
Генри Моррисон поворачивается, направляется к полковнику, упирается руками в прочную и загадочную преграду, которую он не может видеть. Дышать трудно. Ветер, вызванный валом огня, ударяет в Купол, кружится, потом движется назад, навстречу голодному чудовищу, которое направляется к Куполу: черному волку с красными глазами. Здесь, на границе с Моттоном, овцы, которыми он собирается закусить.
– Помогите нам, – говорит Генри.
Кокс смотрит на огненный вал, прикидывает, что тот доберется до толпы максимум минут через пятнадцать, а может, даже и через три. Это не просто пожар или взрыв; в замкнутом и уже достаточно загрязненном пространстве – это катаклизм.
– Сэр, я не могу, – отвечает он.
Прежде чем Генри успевает что‑то сказать, Джо Боксер хватает его за руку. Мужчина что‑то бессвязно лепечет.
– Прекрати, Джо, – говорит ему Генри. – Бежать некуда, остается только молиться.
Но Джо Боксер молиться не собирается. В руке он по‑прежнему держит маленький револьвер и, еще раз взглянув на приближающийся ад, подносит револьвер к виску, словно хочет сыграть в русскую рулетку. Генри пытается перехватить руку, но уже поздно. Боксер нажимает на спусковой крючок. Умирает не сразу, фонтан крови бьет из его головы. Пошатываясь, Боксер отходит, размахивая маленьким револьвером, как носовым платком, и крича. Падает на колени, вскидывает руки к темнеющему небу, как человек, которому даровали откровение, и падает лицом вниз на местами стертую белую разделительную полосу.
Генри ошеломленно поворачивается к полковнику Коксу, который одновременно и в трех футах от него, и в миллионе миль.
– Очень сожалею, друг мой, – говорит Кокс.
Подскакивает Памела Чен.
– Автобус! – кричит она, пытаясь перекрыть рев накатывающего огненного вала. – Мы должны сесть в автобус и попытаться проехать сквозь огонь! Это наш единственный шанс!
Генри знает, что никакой это не шанс, но кивает, бросает на Кокса последний взгляд (Коксу уже никогда не забыть эти жуткие, полные отчаяния глаза копа), берет Памелу за руку и следует за ней к автобусу номер 19, тогда как дымная тьма спешит им навстречу.
Огонь добирается до центра города и мчится вдоль Главной улицы. Мост мира испаряется. Большой Джим и Картер, сидящие в атомном убежище, сжимаются в комок, когда над ними взрывается муниципалитет. Кирпичные стены полицейского участка сначала вдавливаются внутрь, а потом обломками взлетают в небо. Статую Люсьена Кэлверта срывает с постамента. Люсьен летит в горящей черноте, храбро выставив перед собой винтовку. На лужайке перед библиотекой хэллоуиновская кукла в веселенькой шляпе‑цилиндре и с садовыми совками вместо рук вспыхивает, как факел.
Громкое гудение – словно Господь включил свой пылесос – усиливается по мере того, как жаждущий кислорода огонь засасывает хороший воздух, чтобы заполнить свое единственное ядовитое легкое. Здания на Главной улице взрываются одно за другим, доски, и товары, и кровельная плитка, и стекло взлетают в воздух, словно конфетти в новогоднюю ночь: заколоченный кинотеатр, «Городской аптечный магазин Сандерса», «Универмаг Берпи», «Бензин и бакалея», книжный магазин, цветочный магазин, парикмахерская. В похоронном бюро самые последние трупы начинают жариться в металлических ящиках, словно куры в духовке. Огонь завершает свой триумфальный забег по Главной улице, поглотив «Мир еды», затем катится к «Дипперсу», на парковке которого еще кричат и машут руками владельцы столкнувшихся автомобилей. Последнее, что они видят в этом мире, – стена огня высотой в сотню ярдов, которая мчится на встречу с ними. Теперь пламя катится по главным дорогам, растапливая гудрон в жижу. Одновременно огонь добирается и до Истчестера, обращая в золу и пепел и дома яппи, и тех нескольких яппи, которые в них остались.
Миша Берпи скоро побежит к подвалу, но опоздает. Кухня взорвется вокруг нее, и последним, что она увидит на этой земле, станет ее плавящийся холодильник «Амана».
Солдаты на границе Таркерса и Честерса, ближайшей к месту катастрофы, подаются назад, когда огонь бессильными кулаками молотит по Куполу, зачерняя его. Солдаты чувствуют жар, который проникает сквозь Купол. Температура за считаные секунды поднимается на двадцать градусов, листья на ближайших деревьях жухнут. Один потом прокомментирует: «Все равно что стоять у стеклянного шара, внутри которого взорвалась атомная бомба».
Теперь на людей, стоящих у Купола, начинают падать мертвые и умирающие птицы: воробьи, малиновки, скворцы, вороны, чайки, даже гуси разбиваются о Купол, столкновения с которым они так быстро научились избегать. Через поле Динсмора несется лавина городских кошек и собак, а также скунсы, сурки, дикобразы. Среди них скачут олени, неуклюже бегут галопом несколько лосей и, разумеется, коровы Олдена Динсмора, выкатив глаза и мычанием озвучивая свою беду. Добираясь до Купола, они врезаются в него. Счастливые животные умирают. Несчастливые лежат со сломанными костями, лают, пищат, мяукают и ревут.
Олли Динсмор видит Долли, великолепную породистую корову, которая однажды выиграла ему синюю ленту победителя выставки (так назвала ее мать, подумав, что Олли и Долли очень клево). Долли тяжело бежит к Куполу, и чья‑то собака кусает ей ноги, которые уже в крови. Она со всей силой врезается в Купол, и за ревом огня Олли удара не слышит… только он слышит внутренним слухом и видит, как обреченный пес набрасывается на Долли и начинает рвать ей беззащитное вымя. И это еще более страшное зрелище, чем лежащий на кровати мертвый отец.
Вид коровы, которая когда‑то была его любимицей, выводит подростка из транса. Он не знает, есть ли у него шанс пережить этот ужасный день, но перед его мысленным взором с удивительной четкостью возникают два предмета. Один – баллон с кислородом, на котором висит бейсболка «Ред сокс» его умершего отца. Второй – кислородная маска дедушки Тома, висящая на крючке в ванной. И когда Олли бежит к фермерскому дому, где он прожил всю жизнь – фермерскому дому, который скоро перестанет существовать, – в голове бьется только одна связная мысль: картофельный подвал. Вырытый под амбаром и уходящий под холм за ним картофельный подвал – возможно, самое безопасное место.
Беглецы все еще стоят на краю яблоневого сада. Барби не удается заставить их услышать его, не говоря уж о том, чтобы сдвинуть с места. Однако он должен увести их к фермерскому дому и автомобилям. Скоро.
С Блэк‑Ридж открывается панорамный вид на весь город, и Барби может проследить путь огня точно так же, как генерал – возможное направление движения вторгшейся армии по данным аэрофотосъемки. Огонь продвигается на юго‑восток и может остаться на западном берегу Престил‑Стрим. Река, пусть и практически пересохшая, служит естественной преградой огню. Ветер, который создается огневым фронтом, тоже способствует тому, чтобы огонь не добрался до северной части города. Если огонь выжжет все на своем пути до границ с Касл‑Роком и Моттоном – каблук и подошву башмака, – тогда, возможно, часть Честерс‑Милла, граничащая с Ти‑Эр‑90 и северным Харлоу, уцелеет. По крайней мере от огня. Но тревожит Барби не огонь.
Тревожит его ветер.
Барби чувствует этот ветер, пролетающий над плечами и между ног, достаточно сильный, чтобы трепать одежду и бросать волосы Джулии ей на лицо. Ветер дует от них, чтобы питать огонь, и поскольку теперь Милл – практически замкнутое пространство, сквозь Купол поступает слишком мало хорошего воздуха в сравнении с тем, что они теряют. Барби однажды приснился кошмар, в котором мертвая золотая рыбка плавала брюшком вверх по поверхности аквариума, в котором не осталось кислорода.
Джулия поворачивается к нему, прежде чем он успевает схватить ее за руку, и указывает на человека, который бредет по Блэк‑Ридж‑роуд и что‑то катит перед собой. С такого расстояния Барби не может сказать, мужчина идет или женщина, да и не имеет это значения. Кто бы он ни был, человек умрет от удушья задолго до того, как поднимется на гребень.
Барби сжимает руку Джулии и наклоняется к ее уху:
– Мы должны уходить. Возьми Пайпер за руку, и пусть она возьмет за руку соседа. Все…
– Как насчет него?! – кричит Джулия, по‑прежнему указывая на одинокую фигуру. Он или она катит перед собой что‑то вроде детского возка. Нагружен тот чем‑то тяжелым, потому что фигура сгибается над ним и движется очень медленно.
Барби должен заставить ее понять, поскольку времени остается в обрез.
– Забудь о нем. Мы возвращаемся к фермерскому дому. Сейчас . Все берутся за руки, чтобы никто здесь не остался. – Она старается повернуться и посмотреть на него, но Барби ей не позволяет. Ему нужно ухо Джулии – в прямом смысле, – чтобы заставить ее понять. – Если мы не уйдем сейчас, будет поздно. Закончится воздух.
На шоссе номер 117 Велма Уинтер возглавляет кавалькаду мчащихся автомобилей на своем пикапе «датсан». Думать она может только об огне и дыме, заполняющих зеркало заднего обзора. Стрелка спидометра колеблется около числа 70, когда она врезается в Купол, о котором, охваченная паникой, напрочь забыла (другими словами, еще одна птичка, только на земле). Столкновение происходит в том месте (но с другой стороны), где неделей раньше, сразу же после появления Купола, погибли Билли и Ванда Дибек, Нора Робишо и Эльза Эндрюс. Двигатель легкого пикапа Велмы вдавливается в кабину и рвет женщину пополам. Ее верхняя часть вылетает через ветровое стекло, таща за собой кишки, будто длинные сосиски, и расплющивается о Купол, как толстое насекомое. Всего сталкивается двенадцать автомобилей. Кто‑то гибнет на месте, большинство отделывается травмами, страдать от которых им остается недолго.
Генриетта и Петра чувствуют, как их окутывает жар. И они, и сотни жителей Честерс‑Милла. Ветер поднимает их волосы и треплет одежду, которые скоро загорятся.
– Возьми меня за руку, милая, – говорит Генриетта, и Петра берет.
Они наблюдают, как большой желтый автобус с трудом разворачивается на достаточно узкой дороге. Переднее колесо едва не сваливается в кювет. Ричи Кильяну в последний момент удается разминуться с бортом благодаря тому, что он отскакивает назад. Но Ричи тут же бросается вперед, хватается за заднюю дверь автобуса, когда тот проезжает мимо, отталкивается ногами от земли и устраивается на ступеньке.
– Надеюсь, у них получится, – говорит Петра.
– Я тоже, милая.
– Но я в это не верю.
Теперь некоторые олени, бегущие к Куполу, охвачены огнем.
Генри сидит за рулем. Памела стоит рядом с ним, держась за хромированную стойку. Пассажиры – с дюжину горожан, которых загрузили в автобус раньше. Среди них Мейбл Олстон, Мэри‑Лу Костас и ребенок Мэри‑Лу, который по‑прежнему в бейсболке Генри. На борту и вопящий Лео Ламуан, хотя его хворь эмоциональная, а не физическая: вопит он от ужаса.
– Дави на газ и гони на север! – кричит Памела. Огненный фронт совсем рядом, не более чем в пятистах ярдах, и его рев сотрясает мир. – Гони как дьявол и не останавливайся!
Генри знает, что это бесполезно, но знает и другое: он предпочитает уйти так, чем беспомощно прижиматься спиной к Куполу. Генри включает дальний свет и давит на педаль газа. Памелу отбрасывает на колени к Чэзу Бендеру, учителю. Чэзу пришлось помогать подниматься в автобус, потому что у него начался приступ аритмии. Он удерживает Памелу, чтобы она не свалилась на пол. Сзади доносятся крики тревоги, но Генри едва их слышит. Он знает, что скоро дорога исчезнет из виду, несмотря на включенный дальний свет, но невелика беда. По долгу службы Генри проезжал этот участок сотни и тысячи раз.
«Используй силу, Люк »[61], – думает он и смеется, въезжая в пламенеющую тьму. Педаль газа вжата в пол до отказа.
Держась за заднюю дверцу, Ричи Кильян внезапно понимает, что не может дышать. Он успевает увидеть, как его руки охватывает огонь. Мгновением позже температура вне автобуса поднимается до восьмисот градусов, и Кильян вспыхивает, как свечка, сгорает, как волоконце мяса, упавшее на жаровню.
В салоне горят потолочные лампы, освещая слабым, как в ночной закусочной, светом перепуганные, мокрые от пота лица пассажиров, но снаружи мир черен. Смерчи пепла радикально укорачивают лучи фар. Генри ведет автобус по памяти, гадая, когда же под ними лопнут шины. Он все еще смеется, хотя и не слышит себя в вое и скрежете двигателя автобуса номер 19. Он едет по дороге, и это главное. Как скоро им удастся вырваться из огненного вала? Сумеют ли они вообще вырваться? И Генри начинает думать, что сумеют. Святой Господь, какова все‑таки толщина этой огненной стены?
– У тебя получается! – кричит Памела. – У тебя получается!
Возможно , думает Генри. Возможно, получается . Но, Господи, как же жарко! Он тянется к диску кондиционера с тем, чтобы повернуть его на «Максимальный холод», и именно в этот момент окна взрываются и салон заполняется огнем. Нет! Нет! Мы же почти прорвались!
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 46; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!