ОЗЕРО ОГНЕННОЕ ГОРЯЩЕЕ (ОТКР. 19:20) 36 страница
Да, если не поторопиться, она могла потерять все. На Главной улице уже появились люди, направляющиеся к шоссе номер 119 и молочной ферме Динсмора, с тем чтобы занять лучшие места. Линда вздрагивала всякий раз, когда слышала полицейский громкоговоритель:
– Проезд автомобилей по шоссе запрещен! Если вы не больны, то должны идти пешком!
Тибодо хватило ума, чтобы что‑то унюхать. Вдруг он вернется и обнаружит, что минивэна нет? Куда он отправится ее искать?
Тем временем Терстон нарезал пластины из рулона свинцовой ленты. Повернулся, и Линда решила, что он закончил, но нет, лишь на глаз замерил ветровое стекло. Начал вновь резать ленту. Может, хотел свести ее с ума? Глупая идея, но, оказавшись в голове, она никак не желала уходить.
Линда невольно вспомнила, как Тибодо терся о ее зад. Его щетину на своей щеке. Пальцы, мнущие ее грудь. Тогда она приказала себе не смотреть на то, что осталось на ее джинсах, когда сняла их, но ничего не смогла с собой поделать. В голове сверкнуло: «мужская слюна», и после короткой, но яростной борьбы ей удалось удержать завтрак в желудке. Картера бы порадовало, если б не удалось.
Пот выступил на лбу Линды.
– Мамочка! – Голос Джуди раздался прямо над ее ухом. Линда непроизвольно вскрикнула. – Извини, я не хотела тебя пугать. Могу я что‑нибудь съесть?
– Сейчас нет.
– Почему этот человек продолжает так громко говорить?
– Сладенькая, сейчас я с тобой говорить не могу.
|
|
|
– Ты грустишь?
– Да, немного. А теперь сядь на место.
– Мы едем к папочке?
– Да. – Если только нас не поймают, а меня не изнасилуют у вас на глазах . – А теперь сядь.
Терс наконец‑то шел к автомобилю. Спасибо Богу за маленькие радости. Тащил столько квадратных и прямоугольных пластин, что их хватило бы, чтобы облепить танк.
– Видишь? Уже и гото… ох, дерьмо!
Дети засмеялись, звуки эти отозвались в голове Линды сердитым жужжанием.
– Четвертак в ругательную копилку, мистер Маршалл! – воскликнула Джанель.
Терс в смущении опустил голову. Увидел ножницы для резки металла, которые засунул за ремень.
– Мне надо вернуть их на прежнее место, под коробку…
Линда выхватила ножницы, прежде чем он успел закончить фразу, подавила желание проткнуть ими впалую грудь – выдержка у меня феноменальная , подумала она – и вылезла из машины, чтобы положить их на место.
И тут к минивэну подъехал автомобиль, блокируя выезд на Западную улицу, единственный из этого тупика.
2
На вершине холма у городской площади, рядом с Главной улицей, стоял «хаммер» Джима Ренни. Двигатель работал на холостых оборотах. Снизу усиленный динамиками голос предупреждал, что проезд разрешен только инвалидам. Люди шли по тротуарам, многие с рюкзаками за спиной. Большой Джим смотрел на них с выражением страдальческого презрения, свойственного только тем сиделкам в доме престарелых, которые работают не из любви к людям, а из чувства долга.
|
|
|
Против потока двигался один Картер Тибодо. Широкими шагами шел посреди улицы, то и дело отталкивая тех, кто попадался на пути. Он добрался до «хаммера», залез на пассажирское сиденье, вытер со лба пот.
– Ух, кондиционер – то, что надо. Еще нет и восьми утра, а температура никак не ниже семидесяти пяти градусов. И воздух пахнет, как гребучая пепельница. Простите, что выражаюсь, босс.
– Удача тебе улыбнулась?
– Если бы.
– Можешь чем‑нибудь похвастаться?
– Скорее нет, чем да. Я разговаривал с патрульной Эверетт. Бывшей патрульной Эверетт. Остальные слиняли.
– Она что‑нибудь знает?
– Нет. Док с ней не связывался. И Уэттингтон относилась к ней как к грибу. Держала в темноте и кормила дерьмом.
– Ты уверен?
– Да.
– Ее дети с ней?
– Да. И хиппи тоже. Тот, что подлечил вам сердце. Плюс двое детей, которых Младший и Френки нашли у пруда. – Картер сложил два и два. – Его телка убита, ее муж в бегах, скорее всего он и Эверетт к концу недели будут трахаться, как кролики. Если вы хотите, чтобы я еще раз заглянул к ней, то я с удовольствием.
|
|
|
Не отрывая рук от руля, Большой Джим покачал одним пальцем, показывая, что в этом нет необходимости. Сейчас его занимало совсем другое.
– Посмотри на них, Картер.
Тот и не мог не смотреть. Людской поток с каждой минутой становился все гуще.
– Большинство из них доберутся до Купола к девяти, а их ёханые родственники появятся только в десять. Самое раннее. К тому времени они устанут, и их начнет мучить жажда. К полудню те, кто не удосужился принести с собой воду, будут пить коровью мочу из пруда Олдена Динсмора. Бог их любит. Бог должен их любить, потому что большинство людей слишком тупые, чтобы работать, и слишком трусливые, чтобы воровать.
Картер расхохотался.
– С такими нам приходится иметь дело, – продолжил Ренни. – Толпа. Гребаные отбросы. Что им нужно, Картер?
– Я не знаю, босс.
– Конечно, ты знаешь. Им нужна еда, шоу Опры, музыка кантри и теплая кровать, чтобы заниматься этим делом после того, как зайдет солнце. И воспроизводить таких же, как они. И ты только посмотри: идет еще один представитель этого племени.
Чиф Рэндолф поднимался на холм и вытирал ярко‑красное лицо носовым платком.
|
|
|
А Большой Джим только разошелся. Читать лекции он обожал.
– Наша работа, Картер, заботиться о них. Нам такое может не нравиться, мы не всегда думаем, что они этого достойны, но приходится делать работу, которую дал нам Господь. Только для того, чтобы выполнять эту работу, мы должны прежде всего заботиться о себе, и потому немалая часть свежих фруктов и овощей двумя днями раньше перевезена из «Мира еды» в канцелярию муниципалитета. Ты этого не знал, да? Так и должно быть. Ты на шаг впереди всех, я на шаг впереди тебя, и так будет и дальше. Урок прост: Бог помогает тем, кто помогает себе сам.
– Да, сэр.
Прибыл Рэндолф. Он тяжело дышал, под глазами появились мешки, вроде бы даже похудел. Большой Джим нажал на кнопку и опустил стекло.
– Залезай, чиф, подыши кондиционированным воздухом. – А когда Рэндолф двинулся к переднему пассажирскому сиденью, Большой Джим добавил: – Не туда, там сидит Картер. – И улыбнулся. – Залезай на заднее.
3
К минивэну «одиссей» подъехал не патрульный автомобиль – больничная «скорая». Дуги Твитчел сидел за рулем. Джинни Томлинсон – рядом с ним со спящим ребенком на руках. Задние дверцы распахнулись, и на землю спрыгнула Джина Буффалино в белой униформе медсестры. За ней последовала Гарриет Бигелоу в джинсах и футболке с надписью «ОЛИМПИЙСКАЯ ЦЕЛОВАЛЬНАЯ КОМАНДА США».
– Что?.. Что?.. – Большего Линда вымолвить не могла. Кровь стучала в голове так сильно, что барабанные перепонки чуть не лопались.
– Расти позвонил нам и велел приехать к яблоневому саду на Блэк‑Ридж, – объяснил Дуги. – Я даже не знал, что там есть яблоневый сад, но Джинни знала и… Линда? Дорогая, ты побледнела как полотно.
– Я в порядке. – Тут Линда осознала, что она на грани обморока. Ущипнула себя за мочки – этому приему Расти научил ее давным‑давно. Как и многие из его народных средств (другой – разбивать жировики корешком тяжелой книги), он сработал: когда Линда заговорила снова, голос звучал ровнее и ближе к нормальному. – Он сказал, что сначала вы должны заехать сюда?
– Да. Взять вот это. – Он указал на рулон свинцовой ленты, лежащий на погрузочной платформе. – Из соображений безопасности. Так он сказал. Мне нужно нарезать пластины для окон.
– Дядя Твитч! – воскликнула Джанель и бросилась ему в объятия.
– Как ты, Тигровая Лилия? – Он подхватил ее, покрутил в воздухе, опустил на землю. Джанель через окно уставилась на младенца.
– Как ее зовут?
– Это он, – ответила Джинни. – Его имя Литл Уолтер.
– Круто!
– Джанни, быстро в машину! – велела Линда. – Мы должны ехать.
– А кто остался в лавке? – спросил Терс.
Джинни смутилась.
– Никого. Но Расти сказал, что волноваться не о чем, если никто не нуждается в постоянной заботе. Помимо Уолтера, никто не нуждался. Я его взяла, и мы смотались. Твитч говорит, что мы сможем вернуться позже.
– Кому‑нибудь надо бы, – уныло изрек Терс. Линда уже заметила, что теперь уныние не отпускало Терса. – Три четверти города идут по Сто девятнадцатому шоссе к Куполу. Воздух плохой, и температура поднимется еще на десять градусов к десяти часам, когда должны прибыть первые автобусы. Если Ренни и его приспешники собираются соорудить какие‑то укрытия от солнца, то я об этом не слышал. До заката в Честерс‑Милле появится много больных людей. При удаче иметь дело придется только с тепловыми ударами и приступами астмы, но возможны и несколько инфарктов.
– Слушайте, может, нам вернуться? – подала голос Джина. – Я чувствую себя крысой, бегущей с тонущего корабля.
– Нет! – ответила Линда так резко, что все посмотрели на нее, даже Одри. – Расти сказал: может случиться что‑то плохое. Возможно, не сегодня… но может случиться. Так что нарежьте свинцовых пластин для окон «скорой» и уезжайте. Я не могу вас ждать. Один из бандитов Ренни приходил утром ко мне, и, если он заявится второй раз и увидит, что минивэна нет…
– Конечно, поезжайте, – поспешил сказать Твитч. – Я подам назад, чтобы ты могла выехать. Только на Главную не суйся, там уже пробка.
– По Главной улице мимо полицейского участка? – Линда содрогнулась. – Нет уж, благодарю. Мамочкино такси поедет по Западной улице.
Твитч сел за руль «скорой», и обе молодые медсестрички забрались в кузов. Джина напоследок с сомнением посмотрела на Линду.
Та глянула на спящего потного ребенка, потом встретилась взглядом с Джинни.
– Может, вечером вам с Твитчем лучше вернуться в больницу, чтобы посмотреть, как там дела? Скажете, что были на вызове в Нортчестере или что‑нибудь еще. В любом случае ничего не говорите про Блэк‑Ридж.
– Хорошо.
Легко сказать , подумала Линда. А ведь могут возникнуть трудности, если Картер Тибодо сунет тебя головой в раковину .
Она затолкала Одри в салон, задвинула боковую дверь, села за руль.
– Сматываемся отсюда. – Терс занял место рядом с ней. – Я не испытывал такой паранойи с тех пор, как пытался увильнуть от армейской службы.
– И хорошо, – кивнула Линда. – Значит, есть повод. Паранойя – лучший сторож.
Задним ходом минивэн объехал «скорую» и выкатился на Западную улицу.
4
– Джим, – подал голос Рэндолф с заднего сиденья «хаммера», – я все думал об этом рейде.
– Хорошо. Так чего бы теперь тебе не поделиться с нами своими мыслями, Питер?
– Я – начальник полиции. Если стоит выбор между поддержанием порядка в толпе около фермы Динсмора или руководством нападением на лабораторию по производству наркотиков, где вооруженные наркоманы могут охранять запрещенные законом субстанции… что ж, я знаю, чего требует от меня мой долг. Скажем так.
Большой Джим вдруг понял, что возражать не хочется. Обсуждать что‑либо с дураками – напрасный труд. Рэндолф понятия не имел, какое оружие могло храниться на радиостанции. По правде говоря, Большой Джим и сам того не знал (мало ли что мог заказать Буши, используя корпоративный счет), но он по крайней мере мог представить себе худшее, тогда как от этого индюка в форме не приходилось ожидать таких интеллектуальных подвигов. А если что‑то случится с Рэндолфом… разве он уже не решил для себя, что Картер будет более чем адекватной заменой?
– Хорошо, Пит. Я и не собираюсь вставать между тобой и твоим долгом. Ты – новый командующий, Дентон – твой заместитель. Это тебя устроит?
– Все будет как надо! – Рэндолф аж раздулся от гордости. Выглядел он толстым петухом, готовым закукарекать. Большому Джиму, который вообще‑то не мог похвастаться чувством юмора, с трудом удалось сдержать смешок.
– Тогда отправляйся к полицейскому участку и начинай собирать свою команду. Городские грузовики, помнишь?
– Конечно! Мы ударим в полдень! – И он потряс в воздухе кулаком.
– К радиостанции выходите через лес.
– Джим, я как раз хотел поговорить с тобой об этом. Не слишком ли такой путь сложен? Леса вокруг радиостанции густые, там много ядовитого плюща… и ядовитого дуба, который еще ху…
– Там есть лесовозная дорога. – Большой Джим уже начал терять терпение. – Я хочу, чтобы ты ею воспользовался. Ударишь им в тыл.
– Но…
– Пуля в голову куда хуже, чем ядовитый плющ. Приятно было поговорить с тобой, Пит. Рад видеть, что ты такой… – И какой же он? Напыщенный? Нелепый? Просто идиот?
– Настоящий командный игрок, – ввернул Тибодо.
– Спасибо, Картер. Ты просто снял слова с языка. Пит, скажи Генри Моррисону, что за порядок на шоссе номер 119 теперь отвечает он. И воспользуйся дорогой для лесовозов!
– Я действительно думаю…
– Картер, открой ему дверцу.
5
– Господи! – воскликнула Линда и крутанула руль влево. минивэн запрыгнул на бордюрный камень менее чем в ста ярдах от перекрестка. Три девочки рассмеялись, когда минивэн подбросило на бордюрном камне, и только на лице бедного Эйдена отразился испуг, и он вновь схватился за многострадальную голову Одри.
– Что?! – рявкнул Терс. – Что теперь?!
Линда припарковалась на чьей‑то лужайке, за деревом, большущим дубом, но и минивэн отличался немалыми размерами, а дерево практически лишилось листвы. Ей хотелось верить, что они спрятались, но не выходило.
– «Хаммер» Джима Ренни стоит возле этого чертова перекрестка.
– Ты очень сильно выругалась, – подала голос Джуди. – Два четвертака в ругательную копилку.
Терс вытянул шею:
– Ты уверена?
– Думаешь, у кого‑то еще в городе есть такой огромный автомобиль?
– Господи! – выдохнул Терстон.
– Ругательная копилка! – слились голоса Джуди и Дженни.
Линда почувствовала, как пересохло во рту. Язык прилип к нёбу. Тибодо вылез из «хаммера» – он сидел на переднем пассажирском сиденье – и если бы посмотрел в их сторону…
Если он увидит нас, я его раздавлю . И эта мысль как‑то сразу ее успокоила.
Тибодо открыл заднюю дверцу. Появился Питер Рэндолф.
– Этот человек дергает себя за штаны, – проинформировала остальных Элис Эпплтон. – Моя мама говорит: это означает, что ему хочется по‑большому.
Терстон Маршалл рассмеялся, и Линда, которая думала, что еще долго не сможет смеяться, присоединилась к нему. Скоро смеялись все, даже Эйден, который точно не знал, по какому поводу они смеются. Линда не вполне понимала и сама.
Рэндолф направился вниз по склону на своих двоих, по‑прежнему поправляя форменные брюки. Вроде бы ничего смешного, и, наверное, потому это выглядело так забавно.
Одри, не желая оставаться в стороне, залаяла.
6
Где‑то залаяла собака. Большой Джим ее услышал, но не повернул головы. С чувством глубокого удовлетворения наблюдал, как Рэндолф шагает вниз по холму.
– Посмотрите, как он вытаскивает штаны из задницы, – заметил Картер. – Как, бывало, говорил мой отец, это означает, что пора идти в сортир.
– Единственное, куда Рэндолф пойдет, так это к ХНВ, а поскольку он хочет провести фронтальную атаку, никуда больше ему уже не ходить. Поехали в муниципалитет и какое‑то время посмотрим по телевизору весь этот цирк. Когда он нам надоест, я хочу, чтобы ты нашел того хиппового доктора и сказал ему, что пусть и не вздумает куда‑то сбегать. Мы его найдем и посадим в тюрьму.
– Да, сэр. – Против такого поручения Картер не возражал. Может, ему вновь попадется под руку бывшая патрульная Эверетт, и на этот раз он точно сдернет с нее штаны.
Большой Джим включил передачу, и «хаммер» медленно покатился вниз, гудками разгоняя тех, кто не спешил освободить дорогу.
Когда «хаммер» поворачивал к муниципалитету, «одиссей» проскочил перекресток и покатил вперед, все дальше отъезжая от центра города. Пешеходы им практически не встречались, так что Линда стала сильнее вдавливать в пол педаль газа. Терс Маршалл запел «Колеса автобуса», и вскоре все дети пели вместе с ним.
Какое‑то время спустя им начала подпевать и Линда: с каждой милей ужаса в ней убывало.
7
В Честерс‑Милл пришел День встреч, и радостное предвкушение переполняет людей, которые идут по шоссе номер 119 к ферме Динсмора, где пятью днями раньше так неудачно закончилась демонстрация, организованная Джо Макклэтчи. Они преисполнены надежд (пусть и не так чтобы счастливы), несмотря на тяжелые воспоминания об этой демонстрации и несмотря на жару и вонючий воздух. Горизонт за Куполом уже расплывчатый, небо над деревьями темное благодаря покрывающим Купол загрязнениям. Лучше смотреть прямо над собой, но и тут не все в порядке: у голубизны какой‑то желтоватый отлив, словно пленка катаракты на глазу старика.
– Так выглядело небо над бумажными фабриками в семидесятых, когда они работали на полную мощь, – говорит Генриетта Клавар, та самая, которая только ушибла, но не сломала зад. Она предлагает бутылку имбирного эля Петре Сирлс, шагающей рядом с ней.
– Нет, благодарю. Я взяла с собой воду.
– Она сдобрена водкой? Потому что эль сдобрен. Пятьдесят на пятьдесят. Я называю этот коктейль «Канадская пороховая ракета».
Петра берет бутылку, глотает от души:
– Хорошо пошла!
Генриетта деловито кивает:
– Да, мэм. Ничего особенного, но скрашивает человеку жизнь.
Многие горожане несут с собой плакаты, которые собираются показать своим гостям из внешнего мира (и, разумеется, камерам), как зрителям утренних шоу, идущих в прямом эфире. Только на утренних шоу плакаты исключительно радостные, а большинство этих плакатов – нет. Некоторые остались с прошлой демонстрации: «БОРИСЬ С ВЛАСТЬЮ» и «ВЫПУСТИТЕ НАС, ЧЕРТ ПОБЕРИ». К ним прибавились новые: «ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ: Почему??? СКАЖИТЕ ПРАВДУ» и «МЫ ЛЮДИ, А НЕ ПОДОПЫТНЫЕ КРОЛИКИ». Джонни Карвер требует: «ОСТАНОВИТЕ ТО, ЧТО ДЕЛАЕТЕ, ВО ИМЯ ГОСПОДА! ПОКА ЕЩЕ НЕ ПОЗДНО!» Фрида Моррисон вопрошает, не совсем грамотно, но эмоционально: «ЧЬИ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ЗА КОТОРЫЕ МЫ УМИРАЕМ?» Брюс Ярдли единственный, у кого плакат несет в себе положительные эмоции. Он закреплен на шесте длиной в семь футов и украшен синим крепом (у Купола плакат этот будет возвышаться над всеми остальными): «ПРИВЕТ, МАМА И ПАПА В КЛИВЛЕНДЕ! Я ВАС ЛЮБЛЮ».
На девяти или десяти плакатах отсылки к Библии. Бонни Моррел, жена владельца городской лесопилки, несет транспарант со словами: «Не прощай ИХ, ИБО знают ОНИ, ЧТО ТВОРЯТ». У Трайны Коул все проще: «ГОСПОДЬ – МОЙ ПАСТЫРЬ», а под надписью вроде бы нарисована овца, но полной уверенности нет. Донни Барибо вторит ей: «МОЛИТЕСЬ ЗА НАС».
Марты Эдмундс, которая иногда сидит с детьми Эвереттов, среди пилигримов нет. Ее бывший муж живет в Саут‑Портленде, но она сомневается, что он покажется, да и что Марта скажет ему, случись такое? Ты задерживаешь платежи по алиментам, членосос? Вместо шоссе номер 119 она отправляется на Литл‑Битч‑роуд. Плюс в том, что ей нет нужды идти пешком. Она едет на «акуре», и кондиционер работает на полную мощность. Ее пункт назначения – уютный, маленький домик, где Клайтон Брэсси проводил свои последние годы. Он вроде бы приходится ей дальним родственником, и пусть точную степень их родства Марта не помнит, она знает, что у него есть генератор. Если тот работает, она сможет посмотреть телевизор. Марта также хочет убедиться, что с дядей Клайтоном все в порядке – насколько это возможно, если человеку исполнилось сто пять лет, а мозги превратились в овсяные хлопья.
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 56; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!