ОЗЕРО ОГНЕННОЕ ГОРЯЩЕЕ (ОТКР. 19:20) 42 страница
– Не будем, Джейк. И у нас действительно есть кое‑какие фотографии, но только не торопись.
– Полковник Дейл Барбара, ранее капитан Барбара, армия Соединенных Штатов Америки. – На экране появилась фотография Барби в камуфляжной, для пустыни, форме. Он обнимал улыбающегося иракского мальчика. – Ветеран‑орденоносец, а в последнее время повар в местном ресторане. Анджелина Буффалино… у нас есть ее фотография?.. Нет?.. Ладно. Ромео Берпи, владелец местного универсального магазина. – На экране появилась фотография Ромми. Он и его жена стояли у барбекю. Его футболку украшала надпись: «ПОЦЕЛУЙ МЕНЯ, Я ФРАНЦУЗ». – Эрнест Кэлверт, его дочь Джоан и дочь Джоан – Элеанор Кэлверт. – На фотографии, похоже, запечатлели какое‑то семейное торжество: везде Кэлверты. Норри, мрачная и симпатичная, держала под мышкой скейт. – Элва Дрейк… Ее сын Бенджамин Дрейк…
– Выключи, – буркнул Большой Джим.
– По крайней мере они на открытом воздухе. – В голосе Картера слышалась зависть. – Не засунуты в дыру. Я чувствую себя Саддамом гребаным Хусейном, ударившимся в бега.
– Эрик Эверетт, его жена Линда, их две дочери…
– Еще одна семья! – В голосе Чарли Гибсона слышалось ну просто мормонское одобрение.
Большой Джим не выдержал. Поднялся и сам выключил телевизор, резко повернув диск. В другой руке он все еще держал банку из‑под сардин, и часть масла выплеснулась ему на брюки.
|
|
|
Это пятно тебе уже не вывести , подумал Картер, но не сказал.
Вообще‑то я смотрел телевизор , подумал Картер, но не сказал.
– Эта газетчица! – пробурчал Большой Джим, садясь. Диванные подушки возмущенно заскрипели под его массой. – Она всегда выступала против меня. Пускала в ход все средства, Картер. Все гребаные средства. Дай мне еще банку сардин, а?
Возьми сам , подумал Картер, но не сказал. Поднялся и взял с полки банку сардин.
Вместо того чтобы прокомментировать обонятельную ассоциацию, возникшую у него между сардинами и половыми органами усопшей женщины, Картер задал, как ему представлялось, логичный вопрос:
– Что будем делать, босс?
Большой Джим снял ключ со дна банки, вставил в него язычок крышки, начал ее скручивать, открывая новый эскадрон дохлых рыбешек. Они жирно блестели в свете аварийных ламп.
– Подождем, пока воздух очистится, потом поднимемся наверх и начнем все строить заново, сынок. – Он вздохнул, положил сардину на галету и съел. Крошки остались на губах, прилипнув к капелькам масла. – Подобным образом всегда поступают такие люди, как мы. Ответственные люди. Те, кто тянет плуг.
– А если воздух не очистится? По телику сказали…
– Караул, небо падает, о ужас, небо падает! – Большой Джим продекламировал эти слова странным (и на редкость противным) фальцетом. – Они говорят это многие годы, так? Ученые и эти страдающие за народ либералы. Третья мировая война! Ядерные реакторы, прожигающие землю до самого центра! Компьютерная катастрофа двухтысячного года! Разрушение озонового слоя! Тающие полярные шапки! Ураганы‑убийцы! Глобальное потепление! Паршивые атеисты, которые не верят в волю любящего и заботливого Бога! Которые отказываются верить в само существование любящего и заботливого Бога! – Большой Джим наставил жирный от масла, но не трясущийся палец на молодого человека. – Вопреки утверждениям этих извечных гуманистов небо не падает. И никуда им не деться от желтой полосы трусости, которая прочерчена на их спинах, сынок. «Нечестивый бежит, даже когда никто не гонится за ним», ты знаешь, Книга Левит[64], но это не меняет Божьей истины: те, кто верит в Него, не устанут, но обретут крылья орла – Книга Исаии. Здесь всего лишь смог. Просто требуется время, чтобы воздух очистился от него.
|
|
|
Но двумя часами позже, примерно в четыре пополудни той пятницы, пронзительное пип‑пип‑пип донеслось из ниши, где стояла механическая система жизнеобеспечения атомного убежища.
|
|
|
– Что это? – спросил Картер.
Большой Джим, который развалился на диване с полузакрытыми глазами (и маслом от сардин на щеках), выпрямился и прислушался.
– Очиститель воздуха. Ионизатор. У нас стоял примерно такой же в демонстрационном зале. Хорошая штучка. Не только очищает воздух, но и уменьшает статическое электричество, которое накапливается, особенно в холодную по…
– Если воздух в городе очищается, почему заработал ионизатор?
– Почему бы тебе не подняться наверх, Картер? Приоткрой дверь и посмотри, как там дела. Может, ты сразу и успокоишься.
Картер не знал, успокоится он или нет, но сидение на стуле определенно его нервировало. Он поднялся по ступеням.
Как только Картер ушел, Большой Джим поднялся с дивана и направился к ящикам между плитой и маленьким холодильником. Для человека таких габаритов передвигался он на удивление быстро и бесшумно. То, что требовалось, Ренни нашел в третьем ящике. Оглянувшись и убедившись, что он один, взял нужную вещь.
На двери, к которой привела лестница, Картер увидел довольно зловещую надпись: «ТЕБЕ НУЖНО ПРОВЕРИТЬ УРОВЕНЬ РАДИАЦИИ? ПОДУМАЙ!!!»
Картер подумал. И пришел к выводу, что насчет очищения городского воздуха Большой Джим гонит пургу. Эти люди, стоявшие перед вентиляторами, доказывали, что обмен воздуха между Честерс‑Миллом и окружающим миром практически нулевой.
|
|
|
Однако проверить действительно имело смысл.
Поначалу дверь не поддавалась. Паника, вызванная мыслями о том, что он похоронен заживо, заставила надавить сильнее. На этот раз дверь чуть сдвинулась. Картер услышал, как падают кирпичи и трещат доски. Возможно, он мог открыть дверь и шире, только зачем? Воздух, который проходил в щель шириной в дюйм, воздухом и не был, а пах так, будто шел из выхлопной трубы, когда работал подключенный к ней двигатель. Ему не требовалось никаких сложных приборов, чтобы понять, что он умрет, окажись на пару‑тройку минут вне убежища.
Вопрос оставался один: что сказать Ренни?
Ничего , предложил холодный голос того, кто хотел выжить. Если он это узнает, то станет только хуже. Тебе будет труднее иметь с ним дело .
Но какое это имело значение, если им предстояло умереть в убежище, как только генератор выработает имеющийся пропан? Если все шло к тому, что вообще имело значение?
Он спустился по лестнице. Большой Джим сидел на диване.
– Ну?
– Плохо, конечно.
– Но дышать можно, так?
– Да. Только сразу начинает мутить. Нам лучше подождать здесь, босс.
– Разумеется, нам лучше подождать, – ответил Большой Джим, будто Картер предлагал что‑то другое. Будто Картер был самым большим дураком в мире. – Но все у нас будет хорошо, это главное. Бог позаботится о нас. Он всегда это делает. А пока воздух здесь хороший, не жарко, еды предостаточно. Почему бы тебе не посмотреть, нет ли у нас чего‑нибудь сладкого, сынок? Шоколадных батончиков или чего‑то такого? Хочется себя побаловать.
Я тебе не сынок, твой сынок мертв , подумал Картер… но не сказал. Пошел в спальную комнату, чтобы посмотреть, нет ли на полках шоколадных батончиков.
5
Около десяти вечера Барби забылся тревожным сном. Джулия лежала рядом, их тела соприкасались. Ренни‑младший явился ему во сне. Младший стоял у его камеры в Курятнике. Младший держал в руке пистолет. И на сей раз никто не мог спасти Барби, потому что воздух снаружи превратился в яд и все умерли.
Эти кошмары наконец‑то ушли, сон стал более глубоким. Барби, как и Джулия, лежал головой к Куполу. Свежий воздух просачивался сквозь него. Его хватало для того, чтобы жить, но не для успокоения.
Что‑то разбудило Барби в два часа ночи. Он посмотрел на замаранный сажей Купол, на приглушенные огни армейского лагеря, разбитого на той стороне. Затем звук повторился. Кашель, низкий, надсадный, ужасный.
Ручной фонарик вспыхнул справа от него. Барби поднялся, как мог, осторожно, чтобы не разбудить Джулию, и пошел на свет, переступая через других спящих на траве. Большинство разделись до нижнего белья. В десяти футах от них часовые стояли в теплых куртках и перчатках, но под Куполом было даже жарче, чем всегда.
Расти и Джинни стояли на коленях рядом с Эрни Кэлвертом. На шее Расти висел стетоскоп, в руке он держал кислородную маску. К ней крепился маленький красный баллон с надписью: «СКОРАЯ БКР НЕ ВЫНОСИТЬ ВСЕГДА ЗАМЕНЯТЬ». Норри и ее мать, обнявшись, озабоченно смотрели на них.
– Извини, что он тебя разбудил. – Джоани посмотрела на Барби. – Ему плохо.
– Совсем плохо?
Расти покачал головой:
– Не знаю. По звуку – бронхит или сильная простуда, но, разумеется, причина не в этом. Плохой воздух. Я дал ему кислорода, на какое‑то время это помогло, но теперь… – Он пожал плечами. – И мне не нравится его сердце. Такое напряжение, а он уже далеко не молод.
– Больше кислорода нет? – спросил Барби. Он указал на красный баллончик, очень напоминавший домашний огнетушитель, который люди держат в чулане и всегда забывают перезаряжать. – Да?
К ним присоединился Терс Маршалл. В свете фонарика он выглядел мрачным и усталым.
– Есть еще один, но мы решили – Расти, Джинни и я – оставить его для маленьких детей. Эйден тоже начал кашлять. Я положил его максимально близко к Куполу – и вентиляторам, – но он все равно кашляет. Мы начнем давать Эйдену, Элис, Джуди и Джанель кислород дозированными порциями, когда они проснутся. Может, если бы армия привезла больше вентиляторов…
– Сколько бы свежего воздуха они ни подавали, через Купол больше не проходит, – заметила Джинни. – Как бы мы ни приближались к Куполу, все равно дышим дерьмом. И понятно, кому при этом хуже всего.
– Старым и малым, – кивнул Барби.
– Пойди приляг, – предложил ему Расти. – Экономь силы. Здесь ты ничем не поможешь.
– А ты?
– Возможно. В «скорой» есть капли в нос. И эпинефрин, если до этого дойдет.
Барби двинулся вдоль Купола, повернув лицо к вентиляторам – теперь все так делали, автоматически, – и, когда добрался до Джулии, обнаружил, что смертельно устал. Сердце бешено колотилось, и перехватывало дыхание.
Джулия не спала:
– Эрни совсем плох?
– Не знаю, но хорошего мало. Ему дают кислород из баллончика со «скорой», и он не просыпается.
– Кислород? Сколько его еще?
Он сказал как есть и пожалел об этом, потому что свет в ее глазах немного угас.
Она взяла его за руку. Влажными от пота, но холодными пальцами.
– Такое ощущение, будто нас завалило в шахте.
Они сидели лицом друг к другу, привалившись плечом к Куполу. Едва заметный ветерок дул между ними. Ровный гул вентиляторов «Эр макс» превратился в звуковой фон; люди говорили громче, чтобы перекрывать его, а в остальном не замечали.
Мы бы заметили, если б они смолкли , подумал Барби. На несколько минут заметили бы. А потом перестали бы замечать, навсегда .
Джулия сухо улыбнулась:
– Перестань тревожиться обо мне, если ты этим занят. Для женщины‑республиканки средних лет, которая не может вдохнуть полной грудью, у меня все в порядке. По крайней мере мне удалось еще разок потрахаться. И очень даже неплохо.
Барби улыбнулся в ответ:
– Это я получил удовольствие, поверь мне.
– А как насчет атомной мини‑бомбы, которую хотят попробовать в воскресенье? Что ты думаешь?
– Я не думаю. Я только надеюсь.
– И сколь велики твои надежды?
Он не хотел говорить ей правду, но именно правду она и заслуживала.
– Основываясь на том, что уже произошло, учитывая, сколь мало мы знаем об этих существах, которые управляют коробочкой, не так чтобы очень.
– Скажи мне, что ты не сдался.
– Это правда. Я даже не испуган, как, наверное, следовало бы. Я думаю, потому что… это случилось так незаметно, но я даже привык к запаху.
– Неужели?
Он рассмеялся:
– Нет. Как насчет тебя? Боишься?
– Да, но мне прежде всего грустно. Так пришел конец Вселенной, да не с громом, а с одышкой. – Она закашлялась, прижала кулак ко рту.
Барби слышал, что и с другими происходит то же самое. Среди них кашлял и маленький мальчик, который теперь стал маленьким мальчиком Терстона Маршалла. Утром он получит кое‑что получше , подумал Барби, а потом вспомнил, как Терстон сказал – «дозированными порциями». Этим не надышишься.
Никто не надышался бы, не только маленький мальчик.
Джулия сплюнула в траву, вновь повернулась к Барби.
– Я не могу поверить, что мы сами такое понаделали. Существа, которые управляют коробочкой – кожеголовые, – создали эту ситуацию, но, думаю, они всего лишь дети, которые решили так поразвлечься. Может, устроили себе эквивалент видеоигры. Они снаружи. Мы внутри, и все это – деяние наших рук.
– У тебя не хватает проблем, чтобы корить себя еще и по такому поводу? Если кто виноват, так это Ренни. Он организовал лабораторию по производству наркотиков, он начал свозить туда пропан со всего города. Именно он послал туда людей и вызвал какую‑то конфронтацию, я в этом уверен.
– Но кто его избирал? Кто дал ему возможность все это проделать?
– Не ты. Твоя газета всегда выступала против него. Или я ошибаюсь?
– Ты прав, но только насчет последних восьми или около того лет. Поначалу «Демократ» – другими словами, я – убеждал всех, что лучше его может быть только продающийся нарезкой хлеб. К тому времени, когда я поняла, какой он на самом деле, Ренни уже пустил глубокие корни. Да еще нашел этого глупенького, вечно улыбающегося Сандерса, за спиной которого всегда мог укрыться.
– Все равно ты не можешь винить…
– Могу и буду. Если б я знала, как этот самодовольный, невежественный сукин сын может повести себя в период настоящего кризиса, я бы… я бы… я бы утопила его, как котенка в ведре.
Он рассмеялся, тут же закашлялся.
– Ты все меньше похожа на республи… – начал Барби, но не договорил.
– Что? – спросила она, потом прислушалась. В темноте что‑то дребезжало и скрипело. Звуки эти приближались, и вскоре они различили детский возок, который катил склонившийся над ним человек.
– Ты кто? – спросил Дуги Твитчел.
Когда человек ответил, голос его звучал приглушенно, как выяснилось, из‑за кислородной маски.
– Слава Тебе, Господи, – сказал Сэм Бухло. – Я вздремнул на обочине и уже думал, что воздух у меня закончится до того, как я доберусь сюда. Но я здесь. И вовремя, потому что баллон практически опустел.
6
Ранним субботним утром армейский лагерь на шоссе номер 119 являл собой грустное зрелище. В нем оставались только три десятка военных и один «чинук». Человек десять загружали в вертолет сложенные палатки и несколько вентиляторов «Эр макс», которые не увезли ранее, – из тех, что полковник Кокс приказал доставить к южному сектору Купола после сообщений о взрыве. Вентиляторы в дело так и не пустили. К тому времени, когда они прибыли, не осталось никого, кто мог бы оценить чистоту воздуха, который эти приборы проталкивали сквозь барьер. Огонь потух еще вчера, около шести вечера, полностью израсходовав горючее и кислород, но все, кто находился со стороны Честерс‑Милла, умерли раньше.
Еще десять человек складывали большую палатку‑лазарет. Остальные занимались самой древней из армейских работ: убирали территорию. Тупое, конечно, занятие, но никто не возражал. Ничто не могло позволить им забыть кошмар, который они видели вчера, однако сбор оберток, банок, бутылок и окурков хоть как‑то отвлекал. Еще немного, и завертятся лопасти большого «чинука». Солдаты поднимутся на борт и улетят куда‑то еще. Членам этой похоронной команды не терпелось перебраться в другое место.
Среди прочих убирал мусор и рядовой Клинт Эймс из Хикори‑Гроув, штат Южная Каролина. С большим зеленым пластиковым мешком в руке медленно шел по вытоптанной траве, изредка поднимая брошенный плакат и сплющенную банку из‑под колы, чтобы этот говнистый сержант Гро видел, что он работает. Эймс чуть ли не засыпал на ходу и поначалу подумал, что стук, который слышит (будто костяшки пальцев постукивали по толстому блюду из пирекса), часть сна. А что еще он мог подумать, если постукивание вроде бы доносилось с другой стороны Купола?
Клинт зевнул и потянулся, положив руку на поясницу. В этот момент стук повторился. И действительно, доносился он из‑за зачерненной стены Купола.
К стуку присоединился голос. Слабый, эфемерный голос призрака. По телу Эймса побежали мурашки.
– Есть кто‑нибудь? Кто‑нибудь слышит меня? Пожалуйста… я умираю.
Боже, он уже раньше слышал этот голос! Это же голос…
Эймс бросил пластиковый мешок и побежал к Куполу. Положил руки на почерневшую, еще теплую поверхность.
– Ковбойчик? Это ты?
Я схожу с ума. Быть такого не может. Никто не мог бы выжить в этом огненном смерче .
– Эймс! – гаркнул сержант Гро. – Какого черта ты там стоишь?
Он уже собирался ответить, когда из‑за черной поверхности вновь послышался голос:
– Это я. Не… – Надсадный, лающий кашель. – Не уходи. Если ты здесь, рядовой Эймс, не уходи.
Теперь появилась рука. Такая же призрачная, как и голос, с измазанными сажей пальцами. Она протирала окошко на внутренней, закопченной поверхности Купола. Мгновением позже показалось лицо. Сначала Эймс и не узнал ковбойчика. Потом понял, что подросток в кислородной маске.
– У меня заканчивается воздух, – просипел ковбойчик. – Стрелка в красной зоне… последние полчаса.
Эймс смотрел в полные ужаса глаза ковбойчика, а тот смотрел на Эймса. В голове рядового осталась только одна мысль: не дать ковбойчику умереть. После того, что он пережил… хотя Эймс не мог понять, как ковбойчик это пережил.
– Послушай меня. Опустись на колени и…
– Эймс, гребаный бездельник! – Сержант Гро большими шагами направлялся к нему. – Прекращай сачковать и принимайся за дело! Мое терпение лопнуло, козел вонючий!
Рядовой Эймс игнорировал его крики. Не отрывал глаз от лица, которое смотрело на него сквозь, казалось бы, грязное стекло.
– Ложись на землю и сотри снизу копоть. Сделай это, парень, немедленно.
Лицо исчезло, оставив Эймса надеяться, что ковбойчик исполняет его просьбу, а не лишился чувств.
Рука сержанта Гро легла ему на плечо:
– Ты оглох? Я велел тебе…
– Тащите сюда вентиляторы, сержант! Нам нужны вентиляторы!
– Что ты не…
– Здесь кто‑то выжил! – проорал Эймс в ошарашенное лицо сержанта Гро.
7
Только один кислородный баллон остался в красном возке к тому времени, когда Сэм Бухло прибыл в лагерь беженцев у Купола, и стрелка манометра лишь самую малость не дошла до нуля. Он не возражал, когда Расти взял его маску и приложил ее к лицу Эрни Кэлверта, только подполз к Куполу рядом с тем местом, где сидели Барби и Джулия. Вновь прибывший опустился на четвереньки и глубоко вдохнул. Корги Горас, сидевший около Джулии, с интересом на него посмотрел.
Сэм перекатился на спину:
– Не так чтобы хорошо, но лучше, чем было. Остатки в этих баллонах всегда хуже, чем то, что наверху.
А потом – невероятно – он закурил.
– Затушите сигарету, вы что, с ума сошли?! – крикнула Джулия.
– До смерти хотелось покурить. – Сэм глубоко затянулся. – С кислородом не покуришь, вы понимаете. Внутри все взорвется. Хотя есть люди, которые это делают.
– Да пусть курит, – заметил Ромми. – Едва ли табачный дым хуже того дерьма, которым мы дышим. Насколько мы знаем, смола и никотин в его легких только предохраняют от еще более вредной гадости.
Дата добавления: 2021-01-21; просмотров: 53; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!