В высшей степени захватывающая экскурсия по историческим 13 страница
– Может, теперь, узнав наверняка, что стало с ее мужем, ей станет легче, – вздохнула Белль. Ее отец не раз помогал нести гроб и копать могилу, когда у них в деревне кто‑то умирал. Несмотря на то что к нему относились как к изгою, он тем не менее считался крепким мужчиной, на которого можно положиться в таком деле. Даже в современном, просвещенном восемнадцатом веке смерть все равно находила свои жертвы и была частью повседневной жизни.
Белль взяла Чудовище за лапу, и они вместе вернулись в замок, медленно и печально.
Сказка на ночь
Состоялись скромные печальные похороны. По настоянию Чудовища Аларика погребли на королевском кладбище, а на его могильном камне написали, что здесь покоится храбрый и самоотверженный человек.
Все обитатели замка собрались вокруг могилы, пока одушевленный секретер, некогда бывший настоящим секретарем, вел поминальную службу. Многие слуги, в том числе Когсворт и Люмьер, встали и сказали несколько слов, хваля Аларика за добрый характер и рассказав немного о его самых милых привычках.
Метелочка для пыли превозмогла свое презрительное отношение к Аларику, вызванное его привязанностью к чаровникам, и стояла на похоронах молча, с ханжески‑набожным видом. Белль косилась на нее с подозрением. Аларика убили, и мать Белль предупреждала ее о предательстве. Возможно, горничная‑метелочка со всеми ее предубеждениями совершенно безобидна, но кто знает, какой она была до того, как обросла перьями.
|
|
|
Шел мелкий снег, но только Белль чувствовала его холод. Она оглядела толпу странных созданий – все они постарались дополнить свой внешний вид какой‑то черной деталью: с комода свисала черная салфетка, Когсворт и Люмьер повязали на себя черные ленточки.
Миссис Поттс облачилась в черный чехол‑грелку, вид имела печальный, но храбрилась, к ее боку жался сбитый с толку, грустный Чип. Прошло больше десяти лет с тех пор, как исчез его отец, Аларик стал для малыша чем‑то вроде легенды или даже мифа, и сейчас мальчик понимал только одно: с тем, кого ему полагалось любить, случилось нечто ужасное и непоправимое.
Только Чудовищу было под силу вырыть могилу в промерзшей земле, и оно же опустило в яму наскоро сколоченный гроб. Все по мере своих возможностей бросили по горсти земли. Наконец за дело взялись пожилой садовник и его инвентарь.
Миссис Поттс задержалась у могилы, пока ту засыпали, а остальные медленно потянулись обратно в замок. Чип тоже убежал вместе с остальными детьми, поняв только, что странное, ужасное и торжественное дело наконец закончилось. Белль опустилась на колени перед миссис Поттс:
|
|
|
– Мне очень, очень жаль.
«В последнее время я слишком часто это говорю», – грустно подумала она.
– Нет, дитя, оно и к лучшему, что вы его нашли, – ответила госпожа‑чайник, качая носиком, но не отворачиваясь от могилы. – Теперь… когда я знаю, что на самом деле стало с моим мужем, мне станет чуточку спокойнее… Он настоящий герой! Знаете, я всегда подозревала, – доверительно сообщила она. – Он постоянно отвлекал меня, а сам таскал из кухни маленькие пакетики с едой. Так и не рассказал мне правду, готова поспорить, он не хотел подвергать нас с Чипом опасности.
– Вполне возможно, это спасло вам жизнь, – согласилась Белль. Они с Чудовищем решили пока не показывать домоправительнице нож: следовало подождать, пока бедная женщина, внезапно узнавшая о смерти мужа, оправится от потрясения.
– Дело в том… – беспомощно проговорила миссис Поттс, – какая‑то часть меня всегда надеялась, что Аларик просто… исчез вместе с чаровниками. Мне хотелось верить, что его похитила какая‑нибудь красивая королева эльфов и забрала с собой в Летние Земли. Что он все еще жив, здоров и может однажды вернуться…
Госпожа‑чайник покачала носиком.
Белль отвернулась и украдкой утерла слезу: в конце концов, у нее нет никакого права рыдать на этих похоронах. Это день скорби миссис Поттс.
|
|
|
– Интересно, во что он превратился бы, если бы остался в живых? – задумчиво проговорила домоправительница. – Может, в хлыст? Он не любил ими пользоваться. Может, уздечка или говорящая подкова… вот смеху‑то было бы…
Она запрыгала обратно в замок, что‑то бормоча себе под нос. Белль и Чудовище ушли последними.
Зловещая паутина полностью оплела внешние стены и теперь стремилась дальше. Толстые белые отростки змеились под снегом по двору, стремясь атаковать замок – в некоторых местах они уже потихоньку взбирались на стены, точно призрачный зимний плющ.
Между основными нитями тянулись во все стороны отростки потоньше, перекрещиваясь, точно каркас оконных витражей. Время от времени образованные этим «каркасом» ячейки поблескивали, как настоящая слюда, а если на них не падали прямые солнечные лучи, в них возникали странные образы. В каждом таком сегменте появлялся кусочек из воспоминаний волшебницы, повторяющийся снова и снова. Она срывает розу. Творит заклинание. Наливает последний из длинной череды стакан вина…
Белль выдохнула – она и не заметила, как задержала дыхание. Замок превращался в живой памятник ее матери, все вокруг пропитывалось ее присутствием.
|
|
|
Белль наблюдала за этим процессом, чувствуя восхищение и панику.
– Это словно… мое зеркало… – сказало Чудовище, и в его голосе звучали удивление… и ужас. – Только это зеркало принадлежит кому‑то другому .
– Паутина теперь повсюду, ее не остановить, – прошептала Белль.
Чудовище не сумело скрыть мелькнувшее в глазах отчаяние. Определенно день у них выдался мрачный.
Они посмотрели друг на друга и, не говоря ни слова, пошли внутрь.
Обоих слегка припорошило снегом, Чудовище встряхнулось, как собака, сверху вниз: огромная голова, потом шея, грудь и наконец нижняя часть тела. Белль почти улыбнулась, глядя на эту картину – единственный светлый эпизод за сегодняшний мрачный день.
Белль сняла плащ и повесила на крючок. Это простое действие словно высосало из нее остатки сил. Девушка привалилась к стене и тяжело осела на пол, на какой‑то миг ей показалось, что не так уж плохо оказаться на молчаливой холодной земле. Этому краю уготованы только невзгоды и печаль – как, возможно, и ей самой.
Чудовище взъерошило свою густую гриву, и этот неуверенный жест получился на редкость человеческим.
– Выходит, твою мать тоже могли убить, может быть, это как‑то связано с Алариком и спасением чаровников. Вот только… как именно?
Белль посмотрела на хозяина замка устало и заметила, что веки у него припухли, а глаза покраснели.
– Думаю, сейчас нам стоит сделать небольшой перерыв, – проговорила она, подумав. – Ты сейчас в тупике, да и я тоже. Мы просто… ходим кругами и не придумываем ничего нового.
Что же делать? Что обычно делают люди, которые оказались взаперти в заколдованном замке, к тому же напуганы, подавлены и не знают, как выбраться? Пьют? Устраивают вечеринку? Пытают заключенных? Играют в карты?
Навряд ли Чудовище одобрит такие виды досуга или согласится в них участвовать.
А что она обычно делала, чтобы поднять себе настроение?
– Давай вернемся в библиотеку. Кажется, пора почитать книжку.
Чудовище издало протяжный стон: нечто среднее между ревом рассерженного козла и трубой Апокалипсиса.
– Нет‑нет, – сказала Белль с мягкой улыбкой. – Я сама тебе почитаю. Какую‑нибудь историю, одну из моих любимых. Просто чтобы развеселиться.
– Надеюсь, это будет хорошая история, – неохотно проворчало Чудовище. – С хорошим концом.
– Тебе повезло: мне как раз нравятся истории с хорошим концом. Почитаю тебе сказку про Джека и бобовое зерно. В ней рассказывается про то, как один бедный юноша справился с почти непреодолимыми трудностями, победил великана, а потом жил долго и счастливо!
– Чем тот великан заслужил подобную судьбу? – Чудовище надуло губы.
– Это был плохой великан, совсем не такой, как ты. Идем!
Очевидно, кто‑то услышал про их план, потому что, войдя в библиотеку, они увидели, что мебель волшебным образом передвинулась сама собой – что, конечно, неудивительно для заколдованного замка. При ближайшем рассмотрении оказалось, что Когсворт и Люмьер сдвинули вместе несколько стоявших перед камином кресел и кушеток, чтобы Белль и Чудовищу было удобнее сидеть рядом.
– Спасибо, – поблагодарила Белль, смутно догадываясь о причинах подобной расторопности. – Думаю, теперь нам нужна только… м‑м‑м… тишина.
– Ну разумеется, mа cherie , – ответил Люмьер, отвешивая поклон, так что желтые огоньки его свечей покачнулись. Потом они с Когсвортом переглянулись.
Мажордом нервно засмеялся.
– Конечно‑конечно. Мы просто старались сделать всё для вашего с хозяином удобства. Если вам что‑нибудь понадобится… Мы, вероятно, не сможем вам помочь.
Белль и Чудовище удивленно захлопали глазами.
– Мы устраиваем скромные поминки для слуг, – пояснил Люмьер. – Если вы не против. Хотим должным образом почтить кончину хорошего человека.
– Конечно, – хрипло проговорило Чудовище. – Я понимаю. Можете открыть винный погреб, я разрешаю.
Огоньки на свечах Люмьера разом мигнули, возможно, это был способ маленького канделябра изумленно захлопать глазами.
– Благодарю вас, ваша милость, – быстро сказал Когсворт и поклонился.
Он потянул Люмьера за дверь, однако не прошло и минуты, как в библиотеку стремглав впрыгала процессия чайных чашек во главе с Чипом. Они притащили из кабинета пуховое одеяло, не замечая, что оно развернулось и его край волочится по полу.
Непохоже было, что малыши устали и измотаны после похорон, с другой стороны, трудно определить такое, если перед тобой чашки.
– Спасибо, – вежливо поблагодарила их Белль, подбирая с пола одеяло.
– Мама сказала, что оно может вам понадобиться, а она сама занята. Ты собираешься за него замуж? – спросил Чип пронзительным звонким голоском.
Пара чашечек тихонько захихикала и звякнула друг о друга ручками.
– Мы только недавно познакомились, – выдавила из себя Белль, решив, что это самый благоразумный ответ. «Вдобавок он, знаете ли, чудовище». Интересно, что сказал бы преподобный отец Колбер, услышь он о подобном союзе.
Девушка слегка взмахнула руками, предлагая чашкам уйти.
– Спокойной ночи! – сказала она. – И спасибо!
– Ну‑у‑у, – застонал Чип. – Мы тоже хотим послушать сказку!
– Мы будем вести себя тихо, – пропищала другая чашка. Возможно, это девочка? Трудно сказать – внешне она ничем не отличалась от остальных. – Мы запрыгнем на стол. Можно?
Белль посмотрела на маленьких созданий. Что за причудливая сценка: одинаковые белоснежные чашки смотрели на нее вытянувшись – обычный фарфор так не выгнется. Посуда умоляет ее прочитать сказку на ночь.
– Пожалуйста, – тихо попросил Чип. – Я не могу заснуть. Мне грустно. У меня папа умер.
У Белль екнуло сердце. Даже если Чип сам до конца не понимает, о чем говорит… даже если просто хочет ее разжалобить…
– Хорошо. Тогда… рассаживайтесь и ведите себя тихо, d'accord? [Договорились? (фр.)]
– Мы будем тихо! – пообещал Чип.
Хихикая и позвякивая, чашки наперегонки забрались на журнальный столик с мраморной столешницей. Там лежала симпатичная стеганая, сшитая из лоскутков подставка под горячее, и чашки осторожно разместились на ней, точно стайка щенков, которые укладываются спать вповалку.
Белль покачала головой и легким шагом направилась к той секции, в которой, если ей не изменяла память, были собраны «Мифы и легенды всего мира». Сказка про Джека английская… полка с английскими сказками слегка прогибалась от веса тяжелых томов. Девушка вытащила огромную книгу в кожаном переплете с золотым тиснением на корешке и очаровательными, пусть и немного однообразными иллюстрациями почти на каждой странице. Когда Белль поняла, что в книге собрано множество историй про Джека, у нее учащенно забилось сердце. Некоторые она даже не читала.
Чем больше сказок, тем лучше!
Интересно, она когда‑нибудь перестанет удивляться чудесам заколдованного замка?
Белль взяла эту книгу, прихватив еще одну, на всякий случай, подобрала с пола одеяло и направилась к сдвинутым вместе креслам и кушетке. Грациозно повернувшись, она плюхнулась на свободное место и укрыла ноги одеялом.
Сидеть у огня, укрывшись одеялом, было чрезвычайно приятно. От сидевшего рядом Чудовища тоже исходил жар, хотя оно вежливо убрало подальше ноги, по‑собачьи поджав под себя, а передние лапы положило на подлокотник, опять‑таки совсем как собака.
– Здорово, – проворчало Чудовище со вздохом. – Прямо ожившая картина вроде тех, на которых нимфа или Афина читают богам и богиням.
– Надо же, а я‑то полагала, что ты совершенно необразованное чудовище, – поддела его Белль.
– Я вообще‑то принц , – высокомерно отозвался хозяин замка. – И получил классическое образование . К тому же нимфы красивые, – добавил он, помолчав.
Девушка засмеялась.
– Смотрел бы на них и смотрел, – продолжал он нейтральным тоном, но при этом не сводя глаз с Белль.
Белль обнаружила, что может выдержать этот взгляд, не краснея и не отворачиваясь.
За окном по‑прежнему тихо падал снег. Чашки тихонько дребезжали и легонько пихались в ожидании обещанной сказки. Сидеть вот так было очень уютно.
Белль открыла книгу и начала читать:
– Давным‑давно…
Похищение
Морис с трудом пробирался через лес. Он был уже не молод, к тому же не отдыхал уже, кажется, несколько дней. Филипп, появившийся в своем загоне как ни в чем не бывало, упрямо отказывался идти куда бы то ни было. Очевидно, конь решил, что приключений с него хватит, и не реагировал, даже когда Морис тянул за уздечку и кричал.
Поэтому изобретатель шагал по холодному темному лесу один, с рюкзаком за плечами, держа в одной руке палку с прикрепленным к ней фонариком, – ни дать ни взять странный и одинокий Дед Мороз. В рюкзаке лежали веревки, крюки, черный порох и все скромные накопления изобретателя – Морис надеялся либо откупиться от Чудовища, либо помочь Белль сбежать. Если придется, он буквально разнесет стены замка по камешку, чтобы вызволить дочь.
Время от времени в голову изобретателю лезли странные мысли: казалось, будто когда‑то он уже шел этой дорогой, но не тогда, когда ехал на ярмарку. В такие моменты Морис напрягался, ожидая появления стражников, приграничного патруля или… Глупость какая: он же в глухом лесу, тут на много миль вокруг никого нет.
– Морис?
Изобретатель остановился как вкопанный.
– Тут на много миль вокруг никого нет, – повторил он вслух.
Потом медленно обернулся, подняв повыше фонарь, чтобы лучше видеть.
Перед ним – удивительное дело – стояли Гастон и Лефу с огромным фонарем. Лефу отчетливо стучал зубами от холода, на Гастона мороз, похоже, не действовал.
– Гастон! – с облегчением воскликнул отец Белль. – Ты все‑таки пришел! Как вы меня нашли?
Охотник широко улыбнулся, показав крупные зубы.
– Пришлось изрядно за тобой погоняться, Морис. Мы‑то подумали, ты сидишь себе дома, в такую‑то скверную зимнюю ночь. Поэтому я наведался в книжную лавку…
При этих словах Лефу весь как‑то съежился, то ли от усталости, то ли от смущения, то ли от ужаса – или же от всех трех чувств одновременно.
– Но и там тебя не оказалось. Тогда я пошел по твоему следу, выслеживал тебя как дичь, Морис. Я ведь опытный охотник. – Гастон усмехнулся и похлопал по мешку и по дубинке, которую держал, положив на плечо.
– Ну, это прекрасно! – воскликнул Морис. – Уверен, вместе с тобой мы справимся с этим Чудовищем. Э‑э‑э, а где твое ружье?
– Точно, мы справимся с Чудовищем, – захохотал Гастон, пожалуй, чересчур громко. – Ну ты и бунтарь, Морис. Лучше бы тебе перестать буянить и пойти с нами по‑хорошему.
– Пойти с вами по‑хорошему?..
Морис наконец заметил, что Лефу нервничает, Гастон ухмыляется торжествующе, к тому же при нем нет ружья. Изобретатель попятился.
– Нет, Чудовище настоящее, Гастон, я его не выдумал. Это сумасшедший человек в шкуре зверя… чем бы оно ни было, у него сейчас Белль. Ты должен мне помочь!
– Пожалуй, я тут ничем помочь не смогу, а вот месье д’Арк, надеюсь, сможет. Оказывая помощь тебе, он заодно поможет и мне, – сказал Гастон, надвигаясь на изобретателя. – Поможет заполучить Белль.
– Д’Арк?
Перед тем как его оглушили, Морис успел подумать, что д’Арк ни за что не стал бы ему помогать, потому что…
Потому что…
…он не успел вспомнить, почему именно, а потом все потемнело.
Ключ к разгадке
Белль снились странные сны про их с отцом собаку. Морис весело улыбался, довольный, что наконец‑то смог подарить дочери друга – пусть и четвероногого. Она нашла старый кусок яркой шерстяной ткани и аккуратно сшила из него очаровательный ошейник. Маленькая собачка бегала, подпрыгивала, приносила палки и дышала, разинув пасть и вывалив розовый язык, а Белль – во сне она была маленькой девочкой – восторженно хлопала в ладоши и обнимала своего любимца белыми пухлыми ручками, зарываясь лицом в густую шерсть.
Когда сон начал постепенно отпускать ее подсознание, Белль первым делом подумала, как там их собака. Она так по ней скучает.
Потом вспомнила, что собаки у них никогда не было.
Затем осознала, что лежит рядом с огромной собакой.
Наконец поняла, что на самом деле это Чудовище.
Видимо, где‑то на третьей или четвертой сказке про Джека они оба заснули… Она помнила, как глаза Чудовища, до сего момента ясные, вдруг начали закрываться, точно книга. Люди часто борются со сном, их веки тяжелеют и медленно опускаются, а тут – раз! – и он уже спит, точно дикое животное.
Белль испытала легкий шок оттого, что сама так быстро заснула, а ее ступни оказались прижаты к теплому боку Чудовища. Одеяло пропиталось сильным запахом меха, однако он не был неприятным.
Неудивительно, что ей снилась собака.
Рядом на столике тихонько посапывали и похрапывали чайные чашки, изредка чуть шевелясь. На редкость очаровательное зрелище: Белль еще никогда не видела ничего столь странного и милого.
Может быть, ее вечное заточение здесь на поверку окажется не таким уж страшным? Возможно, они будут устраивать бесконечные чаепития, веселиться всю ночь напролет и читать сказки, пока она не превратится в старушку, а мех Чудовища не поседеет. Не самый плохой способ прожить жизнь…
Чудовище повернулось, передвинулось и одним рывком стянуло с Белль ее половину одеяла. Потом потянулось и зевнуло… издав протяжный, жуткий, никак не кончающийся звук, разевая пасть все шире и шире, пока, наконец, Белль не начало казаться, что оно может проглотить целый город.
Девушка отодвинулась в легком замешательстве.
Не открывая глаз. Чудовище со вкусом почесалось, потом потянулось. А потом его огромная задняя лапа коснулась ноги Белль, и его глаза распахнулись.
Чудовище одарило ее таким удивленным и одновременно раздосадованным взглядом, что девушку скрутил приступ беззвучного хохота.
– Что… – начало было оно.
Белль быстро приложила палец к его губам и указала на чашки.
Хозяин замка приподнял косматую бровь, все еще плохо соображая спросонья, потом все понял и кивнул.
– Я не думал, я… – прошептал он, смущенно потирая шею. – Наверное, я… заснул…
– Всё в порядке, – прошептала Белль и улыбнулась.
– История была отличная! – запротестовало Чудовище, стараясь говорить тише. – Я… я заснул не от скуки! Просто было так уютно, перед этим я очень огорчился, и огонь так приятно горел…
Дата добавления: 2020-04-25; просмотров: 130; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!