Становление научной реставрации в 19 в. Метод археологического изучения памятника.

⇐ ПредыдущаяСтр 3 из 16Следующая ⇒

Аналитический метод реставрации общественное признание получил в начале XX в., а свое широкое применение и развитие только после первой мировой войны. Однако первые опыты его применения на практике могут быть отмечены еще в первой половине XIX в. В период господства романтических или стилистических реставраций такие опыты не могли, разумеется, получить широкое одобрение и, как правило, подвергались критике со стороны последователей метода компиляции или синтетического метода. Все же, как они ни были единичны, такие редкие в XIX в. примеры предвосхищения приемов аналитического метода реставрации сыграли большую роль в формировании научного подхода к реставрационным работам на памятниках архитектуры. Выдержав значительно большее испытание временем, чем реставрации романтиков или «стилистов», они позволили при разработке теории реставрации в конце XIX — начале XX в. опереться на конкретные, уже проверенные на практике факты. Поэтому нами здесь будут приведены примеры таких ранних реставраций, предвосхищающих приемы аналитического метода реставрации, как и первые значительные реставрации по аналитическому методу, проведенные в начале XX в.

Подобно тому как синтетический метод реставрации естественно развивался из предшествовавшего ему компилятивного метода, аналитический метод вырос на остатках еще доживавшего свои дни в первой половине XIX в. эмпирического метода реставрации 1. Мы уже упоминали об этом методе выше, в первой главе. Возникнув впервые еще в Древнем Риме, он возродился в эпоху Возрождения, но использовался чрезвычайно редко. После французской революции конца XIX в. эмпирический метод вошел в более или менее широкое употребление, так как открывал большие возможности, доступные и легкие пути для быстрого укрепления или восстановления разрушенных и поврежденных архитектурных памятников.

Сторонники эмпирического метода реставрации уже учитывали художественное значение архитектурных памятников. Однако при восстановлении «первоначальных» художественных особенностей древних зданий они либо производили обычный ремонт, заменяя утраченные детали обезличенными ремонтными формами, как, например, при реставрации церкви Воскресения в Кадашах в Москве (рис. 45), либо использовали адаптированные формы современной им архитектуры, приспосабливая их, по возможности, к общим особенностям древней архитектуры реставрируемого здания, как это было, например, при реставрации в 1813 г. кремлевских башен в Москве, разрушенных или поврежденных во время наполеоновского нашествия. Руководимые общим стремлением восстановить, насколько это было в их силах, первоначальные художественные особенности реставрируемого здания и применяя при этом современные архитектурные формы, они как бы предвосхищали тезис аналитического метода о необходимости выделения вносимых элементов и деталей, хотя и делали это слишком примитивно.

Иногда, ставя себе задачей сохранение первоначальных архитектурных форм реставрируемого здания, последователи эмпирического метода прибегали к очень сложным и остроумным приемам и инженерно - техническим решениям. Так, при реставрации в первой половине XIX в. собора в городе Труа, во Франции, своды хоров, которые грозили обрушением, были подвешены к новым деревянным стропилам с помощью целой сети железных конструкций так, что каждый камень свода оказался подвешенным в специальном стремени. Позднее, когда развитие инженерной мысли предоставило архитекторам лучшие способы укрепления конструкций, своду этому была придана прочность без его разборки.

В некоторых случаях последователи эмпирического метода, когда реставрационные работы выполнял архитектор очень высокой квалификации, не ограничивались одним лишь ремонтом, но и производили частичное, в меру возможного, раскрытие памятника от позднейших утилитарного характера наслоений. К таким, бесспорно, выдающимся примерам использования эмпирического метода относится реставрация во Франции замка Блуа, произведенная Дюбаном (в 1845 г.). Дюбан искусно освободил в замке Блуа аркады фасада от закладок и произвел осторожный ремонт других частей здания (рис. 46).

Несмотря на положительную оценку некоторых реставраций, эмпирический метод не имел перспектив для своего развития и должен быть сочтен скорее вредным, чем полезным для дела сохранения архитектурных памятников. Не имея общей концепции, общих руководящих принципов, реставратор, последователь эмпирического метода, шел путем нащупывания верных приемов восстановления древнего здания, подходя к каждому случаю индивидуально.

Многочисленные и крупные ошибки были при этом неизбежны. Поскольку теоретических обобщений, попыток сформулировать какие - то общие основы методики реставрации в этих случаях не делалось, это еще больше усугубляло разброд в используемых приемах и реставрационных решениях.

Эмпирический метод был характерен не только большим числом серьезных неудач и искажений памятников архитектуры, но и неспособностью его последователей привести в систему свой собственный опыт, выступить с прокламацией каких - либо основ своего метода 2. Однако зарождавшийся аналитический метод реставрации, противопоставляя себя методу компиляции, как и методу синтетическому, вырос на остатках именно эмпирического метода, почему мы здесь о нем и упоминаем. Не игравший значительной роли в общей картине реставрационных работ XIX в., эмпирический метод все же вписался в историю развития реставрационной методики именно в том своем значении, которое здесь отмечается.

Аналитический, археологический метод реставрации был зачат и развился в утробе археологии. Широкий цикл раскопок, предпринятый в Риме, на форумах в период французской оккупации в начале XIX в. (рис. 47 — 50) послужил толчком для проведения ряда интересных реставрационных работ на архитектурных памятниках древнего города. Многие приемы этих работ и явились провозвестниками развития аналитического метода реставрации. Характерным примером в этом смысле была реставрация Колизея (1817 — 1838 гг.). Работы здесь свелись в конечном итоге к очистке здания от множества окружающих его пристроек, к раскрытию пролетов его, заложенных с целью укрепления кладки арок (рис. 51), к укреплению контрфорсами лишенных опоры стен, особенно на тех их частях, которые вследствие проломов и разрушений не замыкались в кольцо, образуя своеобразные торцы (рис. 52). В дальнейшем были частично восстановлены отдельные разрушенные части сооружения, преимущественно в верхнем этаже, но на основе бесспорных документальных данных, полученных из самой натуры. Ни о какой целостной реставрации Колизея вопрос даже не стоял. Грандиозное сооружение древних римлян было сохранено в том виде, в каком оно дошло до нашего времени (рис. 53) с устранением всех утилитарных добавлений.

Еще более интересной, как провозвестница развития аналитического метода, явилась реставрация архитектором Валадье арки Тита на Римском форуме в 1821 г.

Когда папа Пий VII пригласил Валадье, уже зарекомендовавшего себя реставрационными работами на форумах Рима, заняться восстановлением арки Тита, последний столкнулся со значительными трудностями. Это сооружение, как, впрочем, и многие другие памятники архитектуры древнего Рима, в средние века было в полном пренебрежении. Одно время его начали разбирать для использования строительного материала Затем она оказалась обстроенной оборонительными сооружениями вождей партии гибеллинов, в результате чего над аркой была воздвигнута башня. Позднее арка Тита была включена в пристройки монастыря св. Франсуазы.

Хотя в XVIII в. на арке Тита были проведены кое - какие укрепительные работы, при освобождении ее от застроек арка грозила полным обрушением. В кладке разошлись все швы Многие камни выпали, в том числе и в самой арке. Отсутствовали детали даже в центральной части сооружения, особенно со стороны форума. В подобных случаях реставраторы - романтики, как уже говорилось выше, обычно прибегали к разборке здания или сооружения и к последующему возведению его вновь «в прежнем виде».

Валадье поставил себе задачей сохранить дошедшие до него части древнего сооружения по возможности неприкосновенными. Он заключил всю сохранившуюся часть сооружения в сеть прочной арматуры. Это позволило, не разбирая арки, произвести перекладку фундаментов, которые нуждались в укреплении.

Чтобы придать сохранившимся фрагментам арки Тита (рис. 54) прочность и устойчивость, Валадье решил восстановить недостающие боковые части, что позволило одновременно вернуть сооружению его утраченный силуэт и общую форму. Эти работы Валадье провел подобно археологу, нашедшему в раскопках куски разбитой амфоры и проводившему укрепление, составление найденных остатков и восстановление общей формы, дополняя отсутствующие куски слоем глины, гипса или цемента, без повторения на них узоров и рисунков подлинника. Недостающие части арки были выполнены Валадье не из мрамора, как сохранившиеся подлинные, а из травертина и в них нарочито были опущены детали орнаментации1( рис. 55).

Таким образом, Валадье сумел сохранить как подлинный документ истории все древние и дошедшие до нас элементы арки Тита. Он придал им прочность, что обеспечило их сохранность до наших дней. Вместе с тем он укрепил арку, добавив недостающие части по бокам, восстановил общую форму так, что лица, незнакомые с историей архитектуры, обычно даже не замечают границ доделки. Благодаря упрощенным обломам, лишенным своей порезки, и благодаря использованию другого материала Валадье, вместе с тем, достаточно ясно показал, где в здании части подлинные, а где новые.

Реставрация арки Тита в XIX в. много критиковалась сторонниками «художественных» методов реставрации за «грубость» форм в добавленных элементах, за то, что разный цвет и фактура материала в частях древних и в частях добавленных разбивают форму, вносят дробность впечатления и т. п. В начале XX в. эта реставрация была признана образцовой. Отдельные критические замечания касались теперь вопроса, не слишком ли много сделал реставратор в процессе произведенных работ, не следовало ли, например, сохранить некоторые элементы наслоений примыкающего к арке монастыря св. Франсуазы и т. п.

Примеры, впрочем единичные, реставраций такого рода, предвосхищавших в XIX в. реставрационные приемы аналитического метода, можно было бы указать и в других европейских странах.

Очень интересным примером аналитического, археологического метода работ в России явилась реставрация Золотых ворот в Киеве, проведенная в середине XIX в. Памятник архитектуры XI в., простоявший до 1760 г. и засыпанный в этом году землей, — Золотые ворота были вновь раскрыты археологом К. А. Лохвицким в 1838 — 1839 гг. При этом выяснилось, что своды ворот и остатки стоявшей на них церкви уже обрушились и после расчистки завалов земли были обнаружены лишь две продольные стены главного проезда, в отдельных местах сохранившиеся до высоты пят сводов.

Когда спустя несколько лет (в 1849 г.) возник вопрос о реставрации Золотых ворот, архитектор А. В. Беретти, как это было ни удивительно в те годы, не соблазнился (несмотря на наличие уже опубликованных тогда рисунков ворот по их состоянию на 1651 г.) возможностью предпринять восстановление «первоначального» художественного облика ворот, как это сделали бы реставраторы - романтики или «стилисты». Поразительным образом предвосхищая все особенности аналитического метода реставрации, Беретти ничего не изменил в облике и состоянии руинированного сооружения и провел лишь цикл консервационных работ, позднее, впрочем, продолженных (в конце XIX в.). В итоге проведенной реставрации в этом сооружении были сохранены все его особенности (рис. 56 и 57).

В своем стремлении ничего не менять в облике древнего сооружения Беретти сохранял даже все неровности уцелевших частей первоначальной кладки, будь то лицевая, но уже поврежденная поверхность стены или уже осыпавшаяся внутренняя ее часть (рис. 58 и 59).

Общий прием проведенных здесь реставрационных работ заключался в том, что сохранившиеся участки древних стен без какого - либо изменения их структуры или наружной поверхности были взяты в своеобразную оправу из новой кирпичной кладки, которая в виде контрфорсов (с наружной стороны) придавала сохранившимся стенам необходимую устойчивость, а с другой стороны обрамляла древнюю кладку, прикрывая ее от действия атмосферных осадков. Особую признательность к Беретти со стороны всех интересующихся архитектурой и изучающих ее вызывает то, что он при этих работах не пренебрег ни малейшими дошедшими до него остатками стен, проведя консервацию и защиту от атмосферных осадков самых незначительных и тонких фрагментов крайних восточных прясел, особенно пострадавших при их засыпке в XVIII в. и их последующем вскрытии. Для полного обеспечения устойчивости воротных стен Беретти скрепил северную и южную стены двумя изящными железными тягами, соединенными в середине кольцом, что вместе с тем композиционно связало разрозненные фрагменты древней постройки, придав им законченность и единство.

Как особенно характерную черту проведенной реставрации, в полном соответствии со сложившимися позднее принципами аналитического метода, следует отметить то, что вся новая кладка в стенах Золотых ворот, использованная для укрепления и ограждения древней кладки, была произведена без каких - либо попыток имитации, из нового материала и с помощью современной техники.

Благодаря успешно проведенной реставрации, не допускавшей ни малейших домыслов, Беретти донес до наших дней все характерные черты сохранившихся элементов древней постройки XI в., как и все технические и художественные особенности кладки и деталей ее в такой мере, что и поныне этот памятник привлекает толпы посетителей, побуждает многих исследователей к его изучению. Всякая «художественная» реставрация киевских Золотых ворот, будь она в свое время проведена, безусловно, уничтожила бы подлинные их остатки, ничего не дала бы для науки и оказалась бы столь же бессмысленной, как и реставрация Десятинной церкви.

Беретти организовал и охранную зону памятника, сохранив холм, на котором стояли ворота, и оградил площадку ворот простой железной решеткой, которая тоже была выполнена им в стиле архитектуры того времени, но с таким вкусом, что это не вносит диссонанса в облик сооружения. Эта решетка ограждает Золотые ворота и сейчас.

Отмеченные здесь примеры были, разумеется, совершенно не характерны для общей картины реставрации архитектурных памятников в первой половине и середине XIX в. и лишь предвосхищали метод конца XIX и начала XX в.

Все же в двух странах, где археологи приобрели особенно большое влияние в реставрационной практике — в Италии и России, очень многие работы уже во второй половине XIX в производились не произвольно, а с учетом археологических требований.

В Италии в этом отношении особенно интересны работы по реставрации частично уцелевших зданий в Помпеях. Так, широко известный помпеянский дом Альбуция Цельса («Серебряной свадьбы»), открытый, правда, уже в начале 90- х годов XIX в. и тогда же реставрированный, был восстановлен с использованием значительного количества добавлений так, что проведенную реставрацию можно в известной мере считать целостной, т. е. проведенной по синтетическому методу (рис. 60 и 61). Однако общая сдержанность, а главное, строгая обоснованность археологическим материалом всех проведенных здесь добавлений приближают эту реставрацию к работам уже аналитического метода. Другой известный помпеянский дом — дом Золотых амуров, реставрированный Джованни Фиорелли в 60- х годах XIX в., значительно больше отражает особенности синтетического метода, хотя и здесь сдерживающее влияние археологии сказалось на реставрационных работах очень сильно.

Вместе с тем в реставрационных работах в здании Стабианских терм в Помпеях, проведенных уже позднее, мы видим все характерные особенности развитого аналитического метода. Очень интересна в этом отношении юго - западная часть терм, где сохранившиеся стены одного из помещений только расчищены, отчасти укреплены, а над уцелевшей фреской устроено ограждение с отводом атмосферных осадков (рис. 62). Вместе с тем и северо - восточный портик, целиком восстановленный из руин в процессе реставрации, не получил каких - либо имитированных добавлений, характерных для синтетического метода. В восстановленных колоннах каждый отчетливо видит подлинные древние их фрагменты, лишь связанные для цельности общего впечатления вставками из другого материала, легко отличимыми и по цвету и по отсутствию на них соответствующей порезки (рис. 63).

Интересна в этом отношении также реставрация собора в городе Бари, также относящаяся уже к переходному периоду. Фасад собора, являющийся продуктом архитектуры раннего средневековья (XII — XIII вв.), получил, однако, ряд последующих наслоений разных столетий, кончая развитым барокко. В процессе проведенных реставрационных работ все эти наслоения были сохранены в полном противоречии с принципами синтетического метода, как их понимал, скажем, Виолле ле Дюк, поскольку не было единства стиля, но в полном согласии с принципами аналитического метода. Вместе с тем отдельные элементы фасада, имеющие значительную художественную и познавательную ценность, были при этих работах раскрыты и выявлены, иногда полностью, как круглая роза в щипце, а иногда частично, как центральное полуциркульное окно во втором ярусе фасада.

Из русских реставраций, занимавших промежуточное положение между реставрациями стилистическими и реставрациями археологическими, можно отметить прежде всего проведенное архитектором И. В. Султановым в 90- х годах восстановление дворца царевича Дмитрия в городе Угличе. Этот замечательный памятник русской архитектуры XV в, получивший свое современное наименование после смерти в его саду в XVI в сына Ивана Грозного, был тщательно обследован реставратором. Об этом обследовании им был сделан отчет в заседании Археологической комиссии, из чего достаточно ясно, что работы велись с учетом также и археологических требований. Реставратором был при этом даже выдвинут лозунг : «Сохранить в процессе работ то, что есть для будущих исследовательских работ! » Все же, поддавшись соблазну целостной реставрации, Султанов восстановил парадное крыльцо двора, хотя никаких данных для этого у него не было. При этом в качестве аналогий им, естественно, были взяты не какие - либо постройки XV в, о деталях которых мы знаем чрезвычайно мало, тогда же знали еще меньше, но сохранившиеся жилые дома XVII в., что даже в ту эпоху не могло быть оправдано. Излишние добавления в украшениях кровли, сухой и формальный подход к восстановлению узоров стен, которые были Султановым выполнены из несоответствующего кирпича, еще более приближают эту реставрацию, несмотря на благие намерения ее автора, к типичным стилистическим реставрациям.

Значительно более близкой к требованиям аналитического метода оказалась реставрация Успенского собора в городе Владимире, одного из шедевров древнерусской архитектуры XII в. Эта реставрация была проведена в 80 — 90- х годах прошлого века (1888 — 1891 гг.) под руководством Московского археологического общества, которое выделило для этих работ своих членов : архитектора Н. В. Никитина и археолога И. Е. Забелина и посвятило обсуждению вопросов, связанных с этой реставрацией, девять заседаний, не считая многочисленных совещаний его Комиссии по сохранению древних памятников. В тот же период, но несколько раньше, реставрировалась церковь Покрова на Нерли.

Успенский собор в городе Владимире представлял собой во второй половине XIX в. большое кубического вида здание, перекрытое громоздкой четырехскатной крышей, перерезавшей окна барабанов глав (рис. 64, 65). Стены были подперты по углам контрфорсами и украшены выступающими колонками, аркатурным поясом на середине высоты стен и архивольтами ложных арок, обрамляющих поля, на которых помещались окна. При входе было крытое крыльцо XVII в.

Здание собора удалось укрепить так, что появилась возможность устранить подпиравшие его углы контрфорсы. Одновременно было исследовано подкровельное пространство, которое дало неожиданные результаты. Выяснилось, что барабаны глав имеют под кровлей архитектурное убранство, детали которого продолжали элементы, видимые снаружи здания. Барабаны эти опирались на постаменты. Вместе с тем кровля, как оказалось, опиралась внизу на наружную стену здания, выровненную накладкой из позднего кирпича.

Проведенные зондажи и раскрытия от слоев поздней штукатурки верхней части стен показали, что «ложные» арки фасада являлись фактически завершением его первоначальных стен, образуя ряды закомар (рис. 66). Вся эта основная кладка сооружения была выполнена из белого камня. Промежутки же между закомарами и верхи стен были выложены уже из кирпича в более позднее время с целью возведения четырехскатной крыши. Выяснилось также, что центральная часть храма, выстроенная Андреем Боголюбским в 1158 г., т. е. трехнефный четырехтравейный собор, был выше сводов остальной части здания, т. е. Всеволодовой пристройки 1185 г., образуя под четырехскатной крышей второй ряд закомар, который, естественно, не был до реставрации виден.

Все эти открытия имели очень большое значение не только для реставрации данного архитектурного памятника, но и для истории русской архитектуры вообще, так как совершенно по - новому освещали особенности Владимиро - Суздальского зодчества.

Таким образом, в процессе этой реставрации, проводившейся, вместе с тем, при огромной общественной поддержке жителей города Владимира (из среды которых выделились талантливые реставраторы : архитектор Корицкий и инженер Карабутов, много способствовавшие успеху реставрации) работы впервые в практике русской реставрации получили характер научно - исследовательских. Реставрация Успенского собора в городе Владимире заложила основы русской реставрационной школы, в дальнейшем всецело воспринявшей аналитический метод проведения работ и отличавшейся всесторонним предварительным исследованием здания, предназначенного к реставрации. Выполненный инженером Карабутовым альбом чертежей собора до его реставрации явился на русской почве первым достаточно капитальным опытом составления чертежей предварительной фиксации реставрируемого здания1.

В процессе реставрации Успенского собора его поздняя четырехскатная крыша была удалена, на основе найденных фрагментов был восстановлен древний цоколь (рис. 67), как и другие декоративные детали (рис. 68), древние шлемовидные каменные главы, покрытые прямо по кладке свинцом, что было доказано найденными его остатками, заменили поздние, луковичные, относившиеся в XVII в. Были сужены до первоначальных размеров растесанные окна. Здание приняло в основном тот вид, который оно имеет в настоящее время и с которым оно и вошло во все курсы истории русской архитектуры.

В процессе производства этих реставрационных работ возник очень важный вопрос. По наблюдениям Н. В. Никитина и академика А. М. Пав - линова, закомары фасадов собора имели первоначально в их центрах подвышения. Нижняя часть промежутков между закомарами была заложена так, что каждая из закомар образовывала небольшой фронтон и вся линия завершения стены получала не волнистый, а зубчатый характер (рис. 69). Эти повышения и заполнения промежутков между закомарами были выполнены по наблюдениям Никитина и Павлинова, из белого камня, т. е. относились к первоначальному периоду постройки, а образованные ими фронтоны имели карниз в форме гуська2. Покрытие храма было не посводным, а устроено по деревянным стропилам (кроме глав), что подтверждается и летописными текстами о пожаре первоначальной части храма в 1185 г., где упоминается, что собор загорелся сверху 3.

Эти белокаменные фронтоны много раз чинились, в частности большие вычинки были произведены на них в 50- х годах XVI в., когда все такие накладки и закладки из белого камня были заменены кирпичом. Еще позднее была произведена общая над - кладка стен тоже кирпичом.

Позиция, занятая Н. В. Никитиным и А. М. Павлиновым, предлагавшими устранить лишь общую позднейшую накладку стен, но сохранить все кирпичные надкладки и закладки, вызванные ремонтами первоначальных белокаменных фронтонов, была оспорена другими членами комиссии по руководству реставрационными работами, в том числе и И. Е. Забелиным. Последний считал наличие в отдельных фронтонах белокаменных надкладок и закладок случайным и, не отрицая наличия над закомарами кирпичных треугольных фронтонов, считал их позднейшими искажениями памятника. Он предлагал восстановить в Успенском соборе позакомарное покрытие его стен и сводов.

Существенным доводом в рассуждениях И. Е. Забелина была ссылка на наличие позакомарного покрытия на киевских церквах домонгольского периода, как и на всех памятниках византийской архитектуры. Последний довод в ту пору считался особенно убедительным, так как архитектура Византии была тогда основой романтических увлечений русских архитекторов, как готика на Западе. Вместе с тем И. Е. Забелин отмечал, что московский Успенский собор, построенный, как известно, по образцу владимирского, тоже имеет поза - комарное покрытие. В ответ на это академик А. М. Павлинов указывал, что московский Успенский собор первоначально был покрыт как раз по фронтонам, а не по закомарам.1

Принятое решение было направлено к целостной реставрации Успенского собора. Оно оказало определенное влияние на всю концепцию исторического развития владимирского и московского культового зодчества, которая поддерживается и в настоящее время. Оно, как и некоторые другие особенности проведенной реставрации, например удаление подлинного крыльца XVII в. на западном фасаде собора, уступившего свое место подделке под стиль XII в. (рис. 70), определило промежуточное положение этой реставрации между реставрациями синтетического и аналитического метода.

Очень значительным этапом на пути развития аналитического метода реставрации в России была реставрация стен и башен крепости в городе Коломне.

Вопрос о крепости поднимался еще в первой половине XIX в., когда правительство запретило сломку стен и башен, намечавшуюся местными властями. Вследствие этого в 1831 г. была произведена частичная вычинка крепости, в частности ее главных Пятницких ворот с башней. В 1873 г. вопрос о намеченной снова жителями города Коломны сломке их крепости поднимается на страницах «Древностей», постоянного печатного органа Московского археологического общества. Переписка по этому вопросу тянулась довольно долго. Разборка крепости была и на этот раз запрещена и в сентябре 1891 г. Управление московского генерал - губернатора обратилось в Московское археологическое общество с предложением избрать одного из своих членов для руководства реставрационными работами и надзора за ними. Как мы видим, авторитет Московского археологического общества был к этому времени так велик, что, несмотря на отсутствие специальных законов или постановлений, игнорировать это общество при проведении значительных реставрационных работ уже не решались. Комиссией по сохранению древних памятников Московского археологического общества был выделен для руководства этими работами его член - корреспондент А. М. Павлинов. К началу реставрации крепости в 1892 г. из ее четырнадцати башен уцелело только семь. На всей набережной стены отсутствовали полностью, остальные были сильно разрушены и во многих местах подпирались бревнами. Стоявшая перед реставратором задача оказалась, таким образом, довольно сложной.

В реставрации коломенской крепости тоже проявились характерные черты периода перехода от синтетического к аналитическому методу. А. М. Павлинов, характеризуя свою основную задачу, говорил, что в коломенской крепости требовалось не только предохранить стены и башни от падения, но и привести их «согласно археологическим данным, в первоначальный художественный вид» 2.

Эта формулировка задач реставратора далеко, разумеется, ушла вперед по сравнению с аналогичной формулировкой Виолле ле Дюка, которую мы приводили ранее. Прежде всего здесь стоит на первом месте именно укрепление стен и башен, предохранение их от падения. Самым же главным являлось указание Павлинова, что, если все же крепость и приводится в свой «первоначальный, художественный вид», то во всяком случае это делается «согласно археологическим данным», а не согласно одним лишь требованиям стиля, как это делали наиболее последовательные сторонники синтетического метода. Вместе с тем он подчеркивает, что памятник архитектуры важен для нас также и как источник исторических сведений. Это, разумеется, обусловливало особенно бережное отношение реставратора к сохранившимся особенностям древнего сооружения, что и было проявлено Павлиновым на практике.

Прежде чем начать реставрационные работы, А. М. Павлинов произвел тщательное обследование и промеры крепостных стен и башен. При этом ему удалось выявить многие неточности уже сложившегося представления о первоначальных особенностях крепостных сооружений Коломны. Так, малые башни коломенской крепости все были в большей или меньшей степени разрушены со стороны центра города. В уже сделанных до привлечения к реставрации Павлинова проектных предложениях намечалось восстановить заднюю стену башен так, что проход по стене оставался открытым. А. М. Павлиновым были внимательно изучены места разрушений и сохранившаяся кладка, в итоге чего ему удалось доказать, что проход по стене входил в башню, а не проходил мимо нее и что, следовательно, заднюю стену башен нужно было восстанавливать позади, а не впереди этого прохода (рис. 71).

Подобным же образом, исследуя особенности кладки главных Пятницких ворот с их башней, Павлинов нашел следы древнего белокаменного цоколя и самые камни его, уложенные во вторичном использовании в рядовую кладку вычинок, выявил искажения в зубцах башни, которые позднейшей закладкой были обращены в окна и т. д. Это позволило ему восстановить в башне Пятницких ворот многие ее первоначальные особенности (рис. 72 — 74).

Достойна внимания исключительная сдержанность А. М. Павлинова в разработке реставрационных решений и в осуществлении их в натуре.

Подготовленный до привлечения Павлинова к работам проект реставрации Маринкиной угловой башни предусматривал восстановление на ее верхней надстройке, имеющей меньший диаметр, машикулей и зубцов, подобных венчающим основную башню. Для такого решения составитель проекта использовал аналогию — изображение уже разрушенной Москворецкой башни коломенского кремля на одной из икон. Внимательно проведенным анализом Павлинов доказал, что, во - первых, аналогия была проведена неудачно, так как Москворецкая башня была шире и имела более толстые стены, а, во - вторых, внутренняя надстроенная часть не нуждалась в машикулях, а также не могла, вследствие небольшой толщины стены, нести на себе настоящие боевые зубцы с их обходом. В результате он отказался от этого, хотя и очень эффектного реставрационного решения и, не мудрствуя лукаво, просто перекрыл сохранившуюся надстройку на башне конической крышей (рис. 75 и 76).

Существенно отметить еще две особенности реставрационных работ, проведенных А. М. Павлиновым в коломенской крепости. Во - первых, он сохранил на Пятницких воротах, не исправляя, все вычинки 1835 г., что было совершенно правильно с точки зрения нового метода работы. Аналитический метод подразумевал, что всякие работы на архитектурном памятнике должны проводиться только тогда, когда здание требует этого по соображениям технической безопасности, устойчивости, и только там, где действительно разрушаются его детали или кладка.

Во - вторых, полностью разрушенные элементы коломенской крепости А. М. Павлинов восстанавливал только там, где это было необходимо по соображениям устойчивости сохранившихся частей (рис. 77). Им не была восстановлена ни одна из полностью разрушенных башен, и даже стены он восстановил не на всех участках (рис. 78).

Реставрация коломенской крепости была во многих отношениях образцовой и явилась существенным этапом на пути развития в России аналитического метода реставрации. Иногда высказывались упреки Павлинову в том, что он производил вычинки рядовой кладки не из большемерного кирпича, из которого сложены стены и башни крепости. С точки зрения чисто технической это, бесспорно, вносило значительные трудности в процесс производства работ, так как осложняло перевязку вычинок с древней кладкой Вместе с тем эта особенность его метода в какой - то мере, хотя и не вполне логично, отвечала одному из основных принципов аналитического метода — о необходимости выделять особенностями материала реставрационные части от подлинных древних.

Из работ известного русского реставратора того времени В В. Суслова, в которых уже проявились черты переходного периода, можно отметить реставрацию им небольшой часовни Федоровского монастыря города Переславля - Залесского, расположенной у въезда в город (XVI — XVII вв). Этот, бесспорно, очень интересный памятник древнерусской архитектуры (рис. 79) Суслов реставрировал с большим размахом Так, кирпичный шатер сооружения, пришедший в ветхость, он попросту разобрал и сложил вновь, прибегнув здесь к методам еще эпохи романтизма. Однако нижняя часть сооружения была реставрирована с большой осторожностью, так что и сейчас мы можем с достаточной ясностью различить в столбах часовни элементы ее древней кладки и ее первоначального декора Возле памятника Суслов предполагал соорудить решетку, организовав, таким образом, его охранную зону Эта решетка проектировалась им стилизованной под XVII в, т е. здесь он опять стал на позиции последователя синтетического метода.

Бесспорно, к переходному периоду должна быть отнесена и нашумевшая реставрация П. П. Покрышкиным знаменитой церкви Спаса на Нередице XII в близ Новгорода, в которой он, однако, как провозвестник нового метода, сохранил без колебаний луковичную главу своеобразной формы, относящуюся не ранее чем к концу XVI в. Вокруг этой реставрации, проведенной в самом начале XX в. (1902 — 1908 гг), развернулась широкая дискуссия специалистов и общественности, открывшая дорогу победоносному развитию в дальнейшем аналитического метода реставрации на русской почве.

Здесь, разумеется, невозможно рассматривать все, даже крупные реставрационные работы переходного периода в России : Белой палаты в Ростовском кремле (1889 г.), Правильной и Книгохранительной палат Государева печатного двора в Москве (1879 г.), Сухаревской башни в Москве, как и колокольни Данилова московского монастыря, где впервые использовались в России для укрепления древнего архитектурного памятника железобетонные конструкции, и т. д.

О том, с каким трудом не только в России, но и в других европейских странах, несмотря на отдельные удачные опыты и уже многочисленные теоретические разработки и высказывания, пробивал себе дорогу новый аналитический метод реставрации, свидетельствует разгоревшаяся в 1905 г. на Первом международном археологическом съезде дискуссия по вопросу о реставрации Парфенона, которой уделили свои страницы многие журналы того времени. Группа делегатов съезда, еще стоявших на старых позициях, выдвинула предложение о полной «художественной» реставрации первоначального облика Парфенона. Потребовались многочисленные выступления в печати крупнейших археологов того времени и отдельных ученых — историков архитектуры и искусства, чтобы воспротивиться такому предложению, за что мы им сейчас все бесконечно благодарны.

Одной из самых крупных работ первых десятилетий XX в., возвестивших торжество нового аналитического метода реставрации памятников архитектуры, полностью проведенных в соответствии со всеми его основными принципами, явилась реставрация в России выдающегося архитектурного памятника конца XI — начала XII в. — церкви Спаса на Берестове в городе Киеве, осуществленная академиком П. П. Покрышкиным.

От первоначального здания здесь сохранилась только западная часть — нартекс, с началом стен собственно церкви. В XIV — XV вв. к зданию были пристроены новые части. В 1643 г. Петр Могила обратил сохранившийся фрагмент в церковь, добавив с востока апсиду. В начале XIX в. с запада была пристроена колокольня и проведены некоторые другие изменения, в том числе было устроено пять новых глав.

Уже в первом своем выступлении по вопросу о возможной реставрации церкви Спаса на Берестове на заседании Археологической комиссии 30 сентября 1919 г. академик Покрышкин поставил вопрос о необходимости произвести возможно полное научное исследование церкви до начала каких - либо ремонтных работ. Вся остальная деятельность реставратора ясно показывает, что основной целью, которую он здесь ставил перед собой, было именно изучение и исследование церкви, как конкретного исторического источника, чему должно было сопутствовать проведение неотложных ремонтно - реставрационных работ. Это особенно замечательно потому, что речь шла не о мертвом, руинированном памятнике архитектуры, как, например, киевских Золотых воротах, но о памятнике «живом», эксплуатируемом, так как церковь Спаса была действующей церковью.

В соответствии с основными принципами аналитического метода реставрации П. П. Покрышкин составил и проектно - реставрационные предложения. Он предложил освободить древнейшую часть (только древнейшую часть) от штукатурки, так как по его исследованиям церковь первоначально не была оштукатурена. Он предложил сделать это «ради научного исследования и ради красоты» ( подчеркнуто нами — Е. М.), несмотря на наличие в древних стенах трещин. Вот характерная концепция поборника аналитического метода реставрации!

Осуществляя эти проектные соображения, П. П. Покрышкин полностью освободил от штукатурки всю древнюю часть постройки, т. е. ее центральную часть (рис. 80), нимало не смущаясь тем, что притвор и колокольня 1819 г. с запада и апсида 1648 г. с востока (рис. 81) остались оштукатуренными При этом в общем облике здания сочетаются : ампирная колокольня с типичными для того периода формами, шпилем и крестом ; главы, хотя и сделанные в начале XIX в., но, очевидно, по образцу ранее существовавших — XVII в.; кресты на них — XVIII в. и, наконец, характерная кладка (рис. 82 и 83), оконные проемы и украшения стен — домонгольского периода в центральной части постройки.

В этой центральной части П. П. Покрышкин всячески избегал каких - либо добавлений, за исключением тех, которые требовались по соображениям сохранности здания. Так, хотя вверху северной стены им был обнаружен напоминающий меандр узорчатый фриз, он не сделал никаких попыток унифицировать характер декоративной отделки на других стенах здания, где такого фриза не было обнаружено. Покрышкин не сделал также попыток унифицировать характер оконных проемов, различных в разных частях здания (что зависело от особенностей планировки интерьера, теперь уже утерянных), как и декоративных ниш на наружных стенах. Словом, он не делал никаких попыток, столь частых, к сожалению, у последователей синтетического метода реставрации, к исправлению «недостатков» древних частей сооружения. Вспомним, например, как «исправлял» Виолле ле Дюк подлинные пинакли XV в. на контрфорсах собора Парижской богоматери, заменяя их собственными, придуманными им по образцу аналогичных форм XIV в. и т. д.

П. П. Покрышкин бережно сохранил все особенности характерной кладки домонгольского периода на здании реставрируемой церкви. В местах повреждения кладки он создавал как бы «нейтральный фон», который часто использовали последователи научных методов реставрации при восстановлении поврежденных произведений живописи. Он производил здесь обмазку стен церкви цементом с добавлением красителей и расшивкой цементной поверхности под швы подлинной кладки так, что общий характер стены, в особенности при взгляде издали, сохранялся. Зритель же, подошедший ближе, сразу и отчетливо мог отличить подлинную кладку XII в. от ремонтированных участков. Во всех этих случаях ремонта кладки никакого глубокого внедрения в тело древней кладки П. П. Покрышкин не допускал. В тех же случаях когда внешняя поверхность древней стены в основном сохранялась, он производил лишь укрепление выветрившегося раствора швов, производя частичную, местную намазку нового подобранного по цвету раствора.

П. П. Покрышкиным были сохранены на стенах различные отверстия, имевшие какое - либо историческое или археологическое значение, например, дыры от рештования. Места, где к стенам ранее примыкали участки уже уничтоженной стены, Покрышкин обнажил от штукатурки и оставил их необработанную поверхность такой, какой он застал ее, без малейших попыток придать ей «благообразный» вид. Это мы видим, например, на участках стен, возвышающихся над апсидами, где ранее примыкали своды и стены основной части постройки. Продольные стены нефа Покрышкин оборвал там, где они естественно заканчивались без какой - либо докладки, лишь выровнив край стены, за которым сразу начинается оштукатуренная зона стен апсид XVII в.

Совершенно аналогичные приемы использованы П. П. Покрышкиным и в реставрации интерьера церкви. Войдя в притвор, стены которого внутри оштукатурены, зритель видит перед собой освобожденную от штукатурки западную стену древнего нартекса, некогда бывшую наружной, с ее характерным чередованием толстых швов и тонких кирпичей - плинфы. Покрышкин раскрыл также и освободил от закладки древние проемы этой стены, некогда служившие окнами, а также расчистил закрытые штукатуркой ниши.

К западной стене нартекса некогда примыкал притвор, более низкий, чем существующий сейчас. П. П. Покрышкин расчистил от штукатурки места, где примыкали к стене нартекса стены и своды притвора и сохранил их рваную кладку в неприкрашенном виде, так что каждый, вошедший в церковь, может легко представить себе былое своеобразие и особенности древнего сооружения. Вместе с тем Покрышкин сохранил на этой стене, ниже сводов древнего притвора, расчищенную художником - реставратором Г. И. Кириковым живопись XVII в. Подобным же образом он сохранил живопись XVII в. в центральной апсиде и на примыкающих к ней столбах древней постройки.

Чрезвычайно интересно, что на внутренних стенах круглой (внутри) южной части нартекса после расчистки штукатурки Покрышкиным были обнаружены следы примыкания к стенам винтовой лестницы, ведшей на хоры древней церкви. Эта рваная кладка тоже была оставлена после реставрации без каких - либо изменений, несмотря на то, что церковь эксплуатировалась. В настоящее время эта особенность интерьера неизменно привлекает внимание экскурсантов и дает возможность экскурсоводам на этом небольшом примере рассказать об особенностях древнерусского зодчества. Интересно, что П. П. Покрышкин сохранил в стенах церкви даже прямые повреждения их кладки в том случае, когда эти повреждения не вредили прочности и технической устойчивости здания и когда они имели, вместе с тем, определенное историческое значение. Таково, например, сохраненное им нарушение кладки пилона в северной части нартекса, оставшееся после устройства здесь в неизвестное время второго этажа.

Это была одна из наиболее образцовых реставраций, проведенных в начале XX в. по аналитическому или археологическому методу (рис. 84). Она свидетельствует о том, что накануне первой мировой войны научная методика реставрации архитектурных памятников стояла в России на очень высоком уровне.

Содружество археологии с реставрационной теорией и практикой, проявившееся во второй половине XIX в., а особенно к концу его, оказало, таким образом, большое и очень благотворное влияние на развитие научных методов реставрации. Первые десятилетия XX в. можно, таким образом, считать началом не только в теории, но и на практике нового периода в истории развития методов реставрации. Этот новый период, в отличие от предыдущего, который мы выше назвали условно периодом художественных реставраций, может быть назван периодом научных реставраций, теперь уже не беря определение в кавычки. Первый этап этого нового периода научных реставраций был целиком связан с использованием аналитического или археологического метода реставрации. Он может быть назван поэтому археологическим этапом в развитии современной реставрации архитектурных памятников.

В заключение следует отметить, что какие бы не стремились найти недостатки в аналитическом или археологическом методе реставрации сторонники синтетического метода или реставраторы - романтики, проведенные по принципам аналитического метода реставрации ни разу не вызвали хотя бы части той строгой критики, которой обычно подвергались реставрации, например, «стилистов».

Больше того, все «археологические» реставрации не только неизменно заслуживали похвалу в период их производства, но и поныне они оцениваются в большинстве своем как весьма удачные.

Так, в частности, и реставрация церкви Спаса на Берестове относительно недавно получила очень высокую оценку известного ученого, историка архитектуры профессора Н. И. Брунова 1. То же можно сказать и о целом ряде других работ. Все это, по - видимому, должно свидетельствовать о том, что научная концепция реставрации памятников архитектуры, рассматривающая их прежде всего как документ истории искусства и культуры, в основе своей оказалась значительно более верной, чем была художественная концепция реставрации, рассматривавшая архитектурные памятники только как произведения искусства.

Дата добавления: 2020-01-07; просмотров: 1784; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!