Морфемная и словообразовательная структуры слова

а) Типы морфем, их функции и значения:

Морфема (< греч. morphe 'форма') - это, минимальная значимая часть слова, которая не членится на более мелкие единицы того же уровня. Будучи единицей грамматического строя языка, морфема, как правило, обладает грамматической формой и грамматическим значением. Она способна передавать разные типы значений:

- лексическое (носителем его является корневая морфема, выражающая наиболее семантически насыщенную часть значения слова, поскольку именно корень отсылает к понятию, лежащему в основе классического значения слова);

- грамматическое (носителем его шляются служебные морфемы, ср., например, флективные морфемы -и, -ите, передающие значение повелительного наклонения);

- словообразовательное (если слово производное), уточняющее значение корня (оно вносится, как правило, аффиксом, ср. значение «слабая степень проявления признака», передаваемого суф. -оват в словах зеленоватый, желтоватый и т.д.).

Кроме материально выраженных, в языке иногда встречаются нулевые морфемы, т.е. морфемы, материально не выраженные, но обладающие грамматическим значением (например, в слове дом-0 материально не выражена флексия, а в слове нес-0 флексия и суффикс прошедшего времени -л), выделение их осуществляется путем противопоставления положительно выраженным морфемам в других формах той же парадигмы (ср. дом-а, дом-у, нес-л-а, нес-л-и и т.д.), причем нулевые морфемы также являются показателем грамматического значения (в слове дом-0, например, это значение мужского рода, единственного числа, именительного падежа).

Понятие морфемы ввел И.А. Бодуэн де Куртенэ (1845 – 1929) как объединяющее для понятий корня, приставки, суффикса, окончания, т.е. как понятие минимальной знвчащей части слова, линейно выделимой в виде конкретного «звукового сигмента» (отрезка) при морфологическом анализе. Наряду с этим, он также рассматривает и нулевые морфемы.

Морфемы, выделяемые в слове, их место, функции, степень воспроизводимости разные. В зависимости от положения морфем в слове, их значения и функции они подразделяются на корневые, формирующие смысловое ядро лексического значения слова, и аф­фиксальные или служебные. В классификации служебных морфем учитывается не только их местоположение по отношению к корне­вой морфеме, но и выполняемая ими функция, а также способность сочетаться с другими элементами этого же уровня.

Морфема, стоящая перед корнем, называется префиксом (< лат. praefixus 'приставленный впереди') или приставкой. Префикс служит для образования новых слов (ср. дед - прадед) или форм слова (ср. забавный - презабавный). Морфема, стоящая после кор­ня, называется суффиксом (< лат. suffixus 'подставленный'). Суф­фикс также служит для образования новых слов (ср. старый - ста­рик) или новых форм слова (ср. плавать - плавал). Морфема, встав­ленная в корень, называется инфиксом (< лат. infixus 'вставлен­ный'): для русского языка инфиксы не характерны, это вообще от­носительно редкий вид аффиксов, однако они встречаются в неко­торых индоевропейских языках, например, в английском, гречес­ком, латинском, ср. лат. vici «победил» и vinco «побеждаю», где n - инфикс настоящего времени. Инфикс служит для образования но­вых форм слова. Морфема, стоящая между основами сложного слова или между корнем и суффиксом, служащая для соединения их в единое целое, называется интерфиксом ( < лат. inter 'между' u fixus 'приставленный'). Интерфиксы служат для образования новых слов (ср. дом-о-строй, шоссе-й-н-ый). Морфема, опоясывающая ко­рень, т.е. состоящая из двух аффиксов, находящихся перед и после корня и несущих единое, нерасчлененное значение, называется конфиксом (<лат. confixum 'совместно взятое'), ср. под-окон-ник. Конфиксы служат для образования новых слов и новых форм слова (ср. нем. gemacht «сделанный», где ge ... t является конфиксом, об­разующим причастие от глагола machen 'делать'). Морфема, стоя­щая в конце слова и служащая для связи слов в словосочетании или предложении, называется окончанием или флексией (< лат flexio 'сгибание'). Путем присоединения окончаний к основе образуется не новое слово, а новая форма слова (дом-а, дом-у и т.д.). В отли­чие от всех остальных аффиксов, флексия - это изменяемая часть слова, она меняется в зависимости от сочетаемости слова (ср. чи­тать книгу, но зачитываться книгой). Другим отличием флексии от формообразующих аффиксов, передающих какое-либо одно грамматическое значение, является ее способность служить средст­вом выражения целого набора грамматических значений (напри­мер, флексия -у в словоформе сестру передает значения рода, оду­шевленности, числа и падежа). Морфема, стоящая после флексии, называется постфиксом(< лат. post 'позади' и fixus 'приставленный'). Постфикс служит для образования новых слов (ср. кто-то, что-нибудь) или новых форм слова (ср. пойдемте, идите).

Из всех видов служебных морфем наибольшее распространение имеют суффиксы. Если в языке нет суффиксов, то в нем нет и дру­гих аффиксов. Есть языки (например, алтайские, уральские), в ко­торых нет ни префиксов, ни инфиксов, но есть суффиксы.

В зависимости от функциональной нагрузки аффиксальной морфемы, т.е. от функции, которую она выполняет в слове, аффиксы подразделяются на словообразующие и формообразующие. Словообразующие аффиксы служат для образования нового слова. Они присущи слову в целом, во всех его формах и выражают словообразовательное значение (ср. старый - старость). Словообразующими являются префиксы, суффиксы, интерфиксы, постфиксы. Формообразующие аффиксы служат для образования форм слова. Они присущи не всему слову в целом, а лишь отдельным его словоформам и, не меняя лексического значения слова, выражают лишь грамматические значения (ср. старый - старее). Формообразующими являются инфиксы и флексии, однако ими могут быть префиксы, суффиксы и постфиксы (в русском языке, например, к формообразующим суффиксам относятся суффиксы инфинитива, причастий и деепричастий, суффиксы прошедшего времени, пове­лительного наклонения, сравнительной степени прилагательных и наречий). Иногда выделяют также словоформообразующие аф­фиксы, т.е. аффиксы, которые совмещают в себе функции словооб­разования и формообразования (ср. кум ~ кум-а, супруг ~ супруг-а: флексия -а выражает не только грамматическое значение ж.р., ед.ч., им.п., но и словообразовательное - 'женскости', которое в русском языке передается обычно при помощи суффиксации).

По характеру своей воспроизводимости аффиксы делятся на регулярные и нерегулярные.Регулярные аффиксы воспроизводятся постоянно. Их повторяемость является основой для формирования в языке словообразовательной модели (ср. глагольная основа + суффикс -тель —> 'лицо, производящее действие': учитель, строи­тель, водитель). Нерегулярные аффиксы встречаются в единич­ных образованиях, поэтому их иногда называют унификсами, т.е. уникальными аффиксами (ср. люб-овь, поп-адь-я). Они не обладают важнейшим свойством регулярных аффиксов - повторяемостью. Их выделение в слове основывается на повторяемости корня. Ино­гда в процессе развития языка нерегулярные аффиксы переходят в разряд регулярных (ср. аффикс -дром, выделявшийся первоначаль­но лишь в слове ипподром, однако в настоящее время он представ­лен в словах велодром, танкодром, космодром и др.),

По степени участия аффикса в образовании новых слов, т.е. по степени его производительности различают аффиксы продуктив­ные и непродуктивные.Продуктивные аффиксы широко исполь­зуются для образования новых слов или новых форм слова (ср. суф­фикс -ник в словах со значением 'помещение для кого-нибудь': ко­ровник, птичник, обезьянник и т.д. или окончание -у в глаголах 1 л. ед.ч. настоящего времени: бегу, везу, несу). Непродуктивные аф­фиксы - это аффиксы, которые не участвуют или используются редко в образовании новых слов или форм слова (ср. рус. суф. -б-а в словах со значением 'действия': пальба, стрельба или окончание -м в глаголах 1 л. ед.ч. будущего времени.: дам, съем}. Продуктив­ность/непродуктивность аффикса - это динамическая характеристи­ка аффикса, связанная сего словообразовательным потенциалом. На разных этапах развития языка она может меняться (ср. непродукти­вный в современном русском языке суф.-б-о в древнерусском языке был продуктивным), т.к. усиление продуктивности одних аффиксов ведет часто к затуханию или полной потере продуктивности других, синонимичных им (потеря продуктивности суф.-б-а в русском язы­ке была вызвана усилением продуктивности суффиксов -ние и -к-а).

Важным критерием описания морфемы является ее валент­ность, т.е. способность сочетаться с другими морфемами. Боль­шинство морфем является мультивалентными (т.е. многовалент­ными), поскольку они легко сочетаются с другими морфемами (ср. рус. глагольную флексию -у , которая сочетается со всеми основа­ми глаголов настоящего времени, за исключением бывших нетема­тических глаголов типа ем, дам). Морфемы, которые обладают ограниченной способностью к сочетанию с другими морфемами являются унивалентными (т.е. одновалентными), ср. унивалентные корневые морфемы в русских словах брусника, говядина, буженина или унивалентные суффиксальные морфемы в словах жених (-их), стеклярус (-арус), попадья (-адь).

Какие же закономерности регулируют сочетаемость морфем? В каждом языке имеются запреты, которые накладываются самой си­стемой языка на сочетаемость морфем. В русском языке, например, по наблюдения Е.А. Земской, к таким ограничениям относятся: 1) семантические ограничения, на которые иногда накладываются прагматические ограничения; 2) словообразовательные ограничения, 3) морфологические ограничения, 4) фонетические (или формальные) ограничения, 5) стилистические ограничения, 6) лексические ограничения.

В некоторых языках мира, кроме корневых и аффиксальных морфем, существуют аффиксоидныс. Аффиксоид - это морфема, приближающаяся по своей словообразовательной функции к аф­фиксу, например, вед- (языковед), полу- (полукруг), фил- (славяно­фил) и др. Аффиксоиды занимают промежуточное положение ме­жду корневыми и аффиксальными морфемами, поэтому их нередко называют морфемами переходного типа. Повторяясь с одним и тем же значением в составе производных слов, аффиксоиды участвуют в формировании определенной словообразовательной модели, и в этом они близки аффиксам. Не случайно они часто оказываются си­нонимичными тем или иным аффиксам (ср. сад-о-вод и сад-ов-ник, славян-о-вед и слав-ист). Выполняя функцию аффиксов, аффиксоиды не утрачивают смысловых связей с однокоренными словами (ср. ведать, ведение и краевед, литературоведение). В зависимости от позиции и функций в слове аффиксоиды подразделяются на пре­фиксоиды и суффиксоиды.Префиксоиды - это морфемы, упот­ребляющиеся в функции префиксов и занимающие в слове их пози­цию (ср. авиалинии, самоанализ). Суффиксоиды - это морфемы, употребляющиеся в функции суффиксов и занимающие их пози­цию в слове (ср. шарообразный, стекловидный, змеевидный).

Итак, морфема — минимальная значимая единица языка.

Рис. 1 Функции и характер значения морфем

 

- Корни - морфемы, обладающие вещественным значением.

- Аффиксы - морфемы, обладающие грамматическим значением.

- Деривационные - аффиксальные морфемы, которые служат для образования новых слов (словообразовательная функция).

- Реляционные - морфемы служащие для образования грамматических форм одного и того же слова (словоизменительная функция).

- * В некоторых языках мира, кроме корневых и аффиксальных морфем, существуют аффиксоидные.

- Аффиксоиды – морфемы, приближающиеся по своей словообразовательной функции к аффиксу; занимают промежуточное значение между корневыми и аффиксальными морфемами (морфемы переходного типа).

- Префиксоиды – морфемы, употребляющиеся в функции префиксов и занимающие в слове их позицию.

- Суффиксоиды – морфемы, употребляющиеся в функции суффиксов и занимающие в слове их позицию.

 

Рис. 2 Способы выражения морфем

- Нулевые морфемы — морфемы с нулевым экспонентом, передающим то или иное грамматическое значение.

- Нулевой экспонент - значащее отсутствие аффикса или служебного слова регулярно противопоставляемое наличию аффикса или служебного слова в соотносительных случаях.

- Сегментные морфемы - те, которые можно выделить путем ceгментирования слова, то есть разделения составляющей его цепочки фонем на части.

- Нулевые морфемы и морфемы-операции - грамматические, то есть своеобразные аналоги аффиксов и служебных слов.

Локализация аффиксов в структуре слова:

- Префикс (или приставка) - перед корнем (дед – прадед).

- Суффикс – после корня (старый – старик).

- Инфиксы - внутри корня (sulat (письмо) – sumulat (писать).

- Интерфиксы - между основами сложного слова (домострой) или между корнем и суффиксом (шоссейный).

- Конфиксы (циркумфиксы) – вокруг корня (подстаканник).

- Флексии – в конце слова (дома, дому).

- Постфиксы – после флексии (кто-то, пойдемте).

Б) Способы словообразования

Словообразование (или деривация < лат. derivatio 'отведе­ние') - это образование нового слова на базе однокоренного слова (или слов) по существующим в языке словообразовательным моде­лям. Словообразование отличается от формообразования, и отли­чие это носит принципиальный характер: если формообразование связывает формы одного и того же слова (ср. рус. читать - читал: суффикс -л не меняет лексического значения слова), то словообра­зование связывает слова с разными значениями (ср. рус. читать - читатель: суффикс -тель формирует новое значение слова - 'лицо, производящее действие'), поэтому словообразование обращено не только к грамматике, но и к лексике: в словообразовании находят отражение изменения в словарном составе языка.

В языках мира существует несколько способов словообразова­ния, причем степень их продуктивности различна. Среди них выде­ляются:

1) морфологический (наиболее продуктивный способ словообразования во всех славянских языках): он заключается в созда­нии новых слов путем сочетания морфем по существующим в язы­ке правилам, т.е. это словопроизводство в полном смысле этого слова, поэтому морфологический способ является наиболее дейст­венным средством обогащения словарного состава языка. Он вклю­чает в себя аффиксацию, сложение и безаффиксный способ слово­образования.

Аффиксация - это создание нового слова посредством присоединения к производящей основе (или слову) тех или иных аффиксов. В зависимости от того, какие формо- или словообразова­тельные аффиксы участвуют в образовании слова и как они присое­диняются к производящей основе (слову), в аффиксации выделя­ются: суффиксальный способ словообразования, т.е. образова­ние нового слова или новой формы слова путем присоединения к производящей основе или слову суффикса (ср. рус. молод-ость, сильн-ее, сын-ок); префиксальный: образование нового слова или новой формы слова путем присоеди­нения к производящему слову префикса (ср. рус. пра-родина, пре­забавный); постфиксальный: обра­зование нового слова или новой формы слова путем присоединения к производящему слову постфикса (ср. рус. стричь-ся, читай-те); смешанно-аффиксальный способ: суффиксально-префиксаль­ный: образование нового слова путем одновременного присоедине­ния к производящей основе или слову суффикса и префикса (ср. рус. па-сын-ок); префиксально-постфиксальный способ: образова­ние нового слова путем одновременного присоединения к произво­дящему слову префикса и постфикса (ср. рус. раз-бежать-ся); суффиксально-постфиксальный: образование нового слова путем одно­временного присоединения к производящей основе суффикса и постфикса (ср. рус. горд-и-ть-ся); префиксально-суффиксально-постфиксальный способ: образование нового слова путем одновре­менного присоединения к производящей основе префикса, суффи­кса, постфикса (ср. рус. за-блуд-и-ть-ся).

Безаффиксный способ словообразования - это создание но­вого слова на базе производящей основы без участия аффикса, т.е. производящая основа сама становится основой нового слова (ср. рус. удалой - удаль, синий - синь).

Сложение (или словосложение) - образование нового слова путем объединения в одно словесное целое двух или более основ (ср. рус. лес-о-степь). Особенно продуктивен этот способ словообразования был в санскрите. Высокая степень продуктивности словосложения наблюдалась и в древнегреческом языке, благодаря чему сложение стало продуктивным способом со­здания европейских интернациональных научных терминов Среди европейских язы­ков этот способ словообразования особенно продуктивен в неме­цком языке. Словосложение играет важную роль и в языках изолирующего типа, например, в китайском, где этот способ словообразования яв­ляется господствующим. Поскольку корень слова здесь всегда сов­падает со слогом, а аффиксация практически не развита, то обра­зование нового слова происходит путем словосложения (например, корень линь имеет значение 'лес', присоединение к нему других ко­рней создает новые слова: сяолинь 'роща', где сяо 'молодой, ма­ленький', милинь 'чаща', где ми 'густой').

В зависимости от того, как происходит сложение, какие типы основ в нем участвуют, различают чистое сложение: образова­ние нового слова путем объединения двух или более полных основ (ср. рус. пар-о-ход); сложно-суффиксальный способ: образова­ние нового слова путем объединения двух основ с одновременной суффиксацией опорной основы (ср. рус. редк-о-лес-j-e); аббре­виацию: образование нового слова путем усечения слов, входящих в исходное словосочетание (ср. рус. продмаг, вуз, США). В разговорном языке под влиянием аббревиации часто используется еще один спо­соб словообразования - усечение производящей основы по аб­бревиатурному способу (ср. рус. заведующий - зав, магнитофон – маг).

2) семантический (или лексико-семантический) способ словообразования, заключающийся в создании нового слова путем расщепления старого на два или более омонима (ср. рус. лайка 'порода собак' и лайка 'вид кожи');

3) конверсия (< лат. conversio 'превращение') или морфолого-синтаксический способ словообразования: образование нового слова путем перехода его из одной части речи в другую (ср. рус. рабо­чий). Слово при этом приобретает новые грамматические признаки. Особенно продуктивен этот способ сло­вообразования в английском языке, где путем конверсии можно об­разовать существительное практически от любого глагола и наобо­рот (ср. sleep 'сон' и sleep 'спать'; look 'смотреть' и look 'взгляд');

4) лексико-синтаксический способ, заключающийся в соз­дании нового слова путем сращения в одну лексическую единицу целого сочетания слов (ср. рус. тот час > тотчас, сего дня > сегодня). Сращения отличаются от сложений тем, что во всех своих формах они тождественны словосочетаниям, на базе которых они возникли, но в отличие от словосочетаний они имеют единое ударение, закрепленный поря­док частей и ограниченную сочетаемость с существительными.

Синтаксис

а) Синтаксис изучает явления сочетаемости слов, порядок их следования внутри предложения, общие свойства предложений, правила объединения простых предложений в составе сложных, т.е. механизмы языка, которые способствуют порождению речи.

б) Синтаксической связью мы называем всякую формально выраженную смысловую связь между лексическими единицами (сло­вами, устойчивыми словосочетаниями), соединившимися друг с дру­гом в речи, в акте коммуникации. Обычно выделяют два главных типа синтаксической связи — сочинение и подчинение.

Примеры сочинительной связи слов: стол и стул; я или ты; строг, но справедлив.

Для сочинительной связи характерна равноправность элементов, что проявляется в возможности переста­новки без существенного изменения смысла (хотя при союзах и, или первое место в сочетании обычно обладает большим «весом», чем второе: ср. жена и я — я и жена). При сочинении связанные элементы однородны, функционально близки; обычно не отмечается, чтобы один из них как-то изменял свою грамматическую форму под влиянием другого.

Примеры подчинительной связи: ножка стола, по­душка из пуха, пуховая подушка, читаю книгу, читаю вслух.

Здесь отношения неравноправные: один элемент (ножка, подушка, читаю) является главенствующим, определяемым (в широком смысле), дру­гой элемент (…стола, …из пуха, пуховая, …книгу, …вслух) — под­чиненным, зависимым, определяющим, уточняющим значение первого.

Элементы здесь либо вообще нельзя поменять ролями (например, в читаю книгу, читаю вслух), либо нельзя поменять ролями без коренного изменения смысла (пух из подушки имеет другое значение, чем подушка из пуха, ср. брат учителя и учитель брата). В русском и во многих других языках выбор грамматической формы подчинен­ного слова (если оно многоформенное) обычно диктуется формой или фактом наличия слова главенствующего. Впрочем, маркировка подчинительнойсвязи может даваться и в главен­ствующем слове. Некоторые лингвисты называют словосочетания с подчинительной связью синтагмами.

Спорным является вопрос о характере связи между подлежащим и сказуемым (предикативная связь).

Согласно одной точки зрения связь эта подчинительная, и главенствующим членом является подлежащее. На этой позиции в русской науке стояли Фортунатов, Шахматов, Пешковский. Другие лингвисты уравнивают два «главных члена предложения» (подлежащее и сказуемое) в правах и усматривают в их соотношении особый вид связи, не являющийся ни подчинением, ни сочинением. Эта точка зрения в наши дни развивается авторами академической «Русской грамматики». Третья концепция признает предикативную связь подчинительной, но господствующим словом (по крайней мере в глагольном предложении) считает сказуемое. Это так называемая вербоцентрическая концепция, предложенная французским лингвистом Л.Теньером (1893 – 1954), а у нас А.А. Холодовичем (1906 – 1977) и др.

В связной речи синтаксические связи взаимно переплетаются, причем подчинение используется шире и играет более существенную роль в организации высказывания, чем сочинение.

Синтаксической функцией данной единицы (слова, устойчивого словосочетания) называется отношение этой единицы к тому целому, в состав которого она входит, ее синтакси­ческая роль в предложении или в переменном словосочетании. Име­ются в виду функции членов предложения, а также вставных элемен­тов речи (вводных слов, обращений) и т. д.

в) Синтаксические связи могут выражаться с помощью форм слова, т. е. морфологическим (или синтетическим) путем. Сюда входят: 1) со­гласование, 2) управление, 3) сочетание согласования и управления, 4) обозначение подчинительной связи в главенствующем слове.

Согласование состоит в повторении одной, нескольких или всех граммем одного слова в другом, связанном с ним слове. Сюда относится согласование сказуемого с подлежащим в русском и многих других языках, например: Я читаю, Ты читаешь. Она поет, Мы работаем и т. д. (в глаголе повторены граммемы лица и числа, содержащиеся в подлежащем); Он читал. Она писала. Они работали, Книга оказалась интересной, Книги оказались интересными (в сказу­емом повторены граммемы рода и числа) и т. д. В ряде языков глагол-сказуемое подвергается двойному и тройному согласованию — не только с подлежащим, но и с прямым и даже косвенным дополнением. Согласование широко используется как средство выражения определительных связей, причем граммемы определяемого (господствующего) слова повторяются в определяющем. В русском языке в этом случае повторяются граммемы рода, числа и падежа: новая книга, новую книгу, о новой книге, новые книги и т. д. Особое использование согласования наблюдается при замене слова-названия словом-заместителем, например «Брат купил книгу. Ока оказалась интересной» (повторение в слове-заместителе граммем рода и числа).

Управление состоит в том, что одно слово вызывает в связанном с ним другом слове появление определенных граммем, не повторяющих, однако, граммем первого слова. Управление ши­роко используется как средство выражения подчинительных связей. Так, переходный глагол требует в русском и во многих других языках постановки дополнения в винительном падеже («читаю книгу»); другие разряды глаголов управляют другими падежами без пред­логов — дательным («радуюсь весне»), родительным («добиваюсь результатов», «лишился покоя», «хотел добра»), творительным («шевелю губами», «казался счастливым») и различными предложными сочета­ниями («бороться против пошлости», «участвовать в концерте» и т. д.). Постановки зависимых от них слов в определенных падежах и с определенными предлогами требуют и другие слова — сущест­вительные (ср. «жажда знаний», «исключение из правила»), прилага­тельные («полный сил», «довольный покупкой», «склонный к авантю­рам»), наречия («наравне со мной»), неглагольные предикативы («было жаль беднягу»). Свои особенности управления имеют (в частности, в русском и других славянских языках) отрицательные предложения (ср. пишу стихи — не пишу стихов).

Сочетание согласования и управления имеет место, например, в русском языке в группах «числительное + существительное», в которых числительное управляет существитель­ным, требуя его постановки в одних случаях в род. П. Мн. Ч. (пять столов), в других — в особой «счетной форме» (два шага), и одно­временно согласуется с ним (пяти столам, пятью столами, два окна, но две двери). В языках так называемого эргативного строя глагол-сказуемое не только согласуется с подлежащим, но одновременно и управляет им, требуя его постановки в «абсолютном» падеже при непереходном глаголе и в «эргативном» (от греч. «деятель») падеже — при глаголе переходном (причем подлежащее непереходного глагола оформлено тем же падежом, что и дополнение переходного).

Случаи морфологического обозначения связи в главенствующем слове представлены в ряде языков. Так, существительное, определяемое другим словом, может высту­пать в специальной форме, указывающей, что при этом существитель­ном есть зависящее от него слово. В арабском языке такой специаль­ной формой является «сопряженное состояние» (форма, при которой невозможен ни определенный, ни неопределенный артикли).В более чистом виде, вне сочетания с управлением, рассматриваемый способ связи встречается в персидском, турецком, азербайджанском и в некоторых других языках.

Пр. азерб. Aт баши 'голова лошади' (aт 'лошадь' в им. П. И баш 'голова' с показателем связи –и) и т. д. В грамматиках ряда восточных языков рассмотренные здесь конструкции назы­вают арабским термином изафет (букв. 'присоединение'). Но термин этот неоднозна­чен, он применяется и к некоторым другим типам определительных словосочетаний.

Синтаксические связи могут выражаться с помощью аранжировки (порядка слов). Это композиционные (или аналитические) способы выражения синтаксических связей.Различаются следующие случаи.

1.Соположение (т.е. постановка рядом) того, что связано по смыслу, выражение смысловой связи слов через их позиционную близость. Когда соположение оказывается единственным средством обозначения синтаксической связи, его называют позиционным примыканием. Ср. в русском языке примыкание наречия: «Он громко спорил, долго не соглашался, но наконец уступил»; «Очень старательный, но неопытный»; «Старательный, но очень неопытный» и т. д.; в английском — примыкание прилагательного-определения к существительному: an English book 'английская книга', a sweet smell 'сладкий запах', red. Roses 'красные розы'.

В рамках соположения в ряде случаев существенно различать препозицию и постпозицию. В русском языке постпозиция числитель­ного служит выражению оттенка приблизительности. Для определения-прилагательного в одних языках правилом является препозиция по отношению к существительному (русск. Красный флаг) а в других — постпозиция (фр. Drapeau rouge с тем же значением); отступления от этого правила, где они возможны, несут стилистические функции, служат для особого подчеркивания определения и т. п. При совпадении форм существительного и прилагательного об­щее правило, предписывающее ту или иную их расстановку, создает возможность их разграничения: ср. сладкое второе, т. е. 'второе блюдо, являющееся сладким на вкус', и второе сладкое, т. е. 'вторая порция сладкого'. В сочетаниях типа англ. stone wall 'каменная стена' существительное, стоящее в препозиции к другому существитель­ному, выполняет функцию определения и практически не отличается от прилагательного.

Тенденция к закреплению определенных мест в предложении за определенными членами предложения наблюдается во многих языках, однако там, где члены предложения четко разгра­ничены морфологическими средствами, тенденция эта может посто­янно нарушаться. Именно такова картина в русском языке: рядом с наиболее привычным «прямым» порядком слов (подлежащее — гла­гол — дополнение, или S — V — О) широко представлена инвер­сия, или «обратный» порядок в разных вариантах. Например, не только Отец любит дочку, но еще пять разновидностей: Дочку любит отец. Отец дочку любит. Дочку отец любит. Любит отец дочку и Любит дочку отец. Но иногда и в русском языке роль порядка слов в разграничении членов предложения оказывается решающей, на­пример, если у существительных, выступающих в качестве подлежа­щего и дополнения, именительный падеж совпадает с винительным:

Мать любит (любила) дочь. Весло задело (заденет) платье. Бытие определяет сознание. Мотоцикл обгоняет (обогнал) грузовик и т. д. Во всех этих предложениях ни окончания падежей, ни согласование глагола не указывают, которое из двух существительных является подлежащим. Только порядок слов заставляет нас понимать первое существительное как подлежащее, а второе – как прямое дополне­ние.

В примерах такого типа инверсия подлежащего и дополнения либо вовсе не применяется, либо возможна лишь в особых случаях, когда разграничение этих членов предложения обеспечивают какие-то дополнительные факторы: параллелизм построения соседних предложений (поддержанный параллелизмом интонационным) в примерах типа «В этой семье сына любит отец, а дочь любит мать» (мать остается подлежащим) либо лексические значения слов, под­сказывающие одно определенное направление связи как единственно естественное («Весло порвало платье», с инверсией — «Платье порвало весло», поскольку платье рвется, а весло нет). В языках, в которых падеж подлежащего и падеж дополнения не разграничиваются мор­фологически у всех или у громадного большинства слов, определенный порядок следования этих членов предложения уже не является только «тенденцией». Он становится обязательным правилом, и мы говорим, что для данного языка характерен фиксированный порядок слов. Так, в англ. The father loves the son 'Отец любит сына' инверсия подле­жащего и дополнения невозможна (перестановка соответствующих слов создаст другой смысл: 'сын любит отца'), хотя некоторые другие виды инверсии (выдвижение в начало предложения обстоятельства времени, обстоятельства места, косвенного дополнения и т. п.) в этих языках встречаются.

2. Порядок слов характеризует типы предложений. Так, в русском и в некоторых других языках в бессоюзных условных придаточных предложениях глагол всегда ставится на первое место: «Назвался груздем, полезай в кузов» (т. е. «Если назвался.,.»), «Ока­жись он поблизости, все обошлось бы благополучно» (т. е. «.Если бы он оказался…») и т. д. В немецком языке в главном предложении собственно глагол стоит на втором месте, а в придаточном предло­жении (кроме бессоюзных условных) — на самом конце. В ряде языков в общевопросительном предложении, т. е. таком, которое содержит запрос о правильности или ложности некоторого допу­щения и рассчитано на ответ да или нет, глагол всегда выдвигается на первое место. Ср. повествовательное и общевопросительное пред­ложения: англ. «The house has a garden» ‘При доме есть сад’ — «.Has the house a garden?» 'Есть ли при доме сад?'. В русском языке, как показывают переводы примеров, такое изме­нение порядка слов тоже наблюдается, но оно не стало у нас обяза­тельным правилом. Порядок слов служит средством выражения актуального членения.

3. Фразовая интонация и ее отдельные ком­поненты оформляют предложение, членят его на синтагмы, особо подчеркивают определенные частей высказывания.

Интонация вопросительных предложений. Как отмечал A.M. Пеш-ковский (1878—1933), вопросительная интонация в русском языке чаще всего характеризуется «особо высоким произношением того слова, к которому преимущественно относится вопрос». Если это слово стоит в середине или в начале вопросительного предложения, то за резким повышением тона на его ударном слоге неизменно сле­дует понижение (например, «Ты вчера был с ним в театре?» при глав­ном ударении на был). Но если соответствующее слово является по­следним по порядку, все предложение заканчивается с повышением тона (особенно, если само это слово заканчивается ударным слогом), например: Ты пойдешь? Он пришел? «Ты вчера был с ним в кино?» (при главном ударении на в кино). В специально-вопросительном предложении, т. е. в таком, которое содержит вопросительное слово — член предложения и предполагает ответ, дающий конкретную инфор­мацию соответственно значению этого слова (например, Кто пойдет?), мелодический рисунок оказывается сходным с мелодическим рисунком повествовательных предложений: поскольку вопросительность вы­ражена специальным словом, необходимость в ее интонационном вы­ражении отпадает. Даже и там, где вопросительность передается ин­вертированным порядком слов (Пришел он?), вопросительная ин­тонация не является обязательной. Зато она совершенно обязательна в таких вопросительных предложениях, которые ничем, кроме ин­тонации, не отличаются от невопросительных (Это ты? Он пришел? И т. п.).

Интонация перечислительных конструкций характеризуется однородными движениями тона на каждом члене перечисляемого ряда (повторением мелодического рисунка), паузами, отделяющими каждый член от предыдущего, в русском языке обычно дополнитель­ным удлинением гласных ударных слогов. Пр. Ночь, улица, фонарь, аптека (Блок).

Интонационное примыкание создается паузой между поставленными рядом словами, заставляющей слушателя воспринимать их как не связанные между собой и относить одно из них по смыслу к слову, более отдаленному в тексте. Ср. позиционное примыкание в «Вечно нахмуренная свекровь | портила ей настроение» (вертикаль­ной чертой обозначаем паузу) и примыкание интонационное в «Вечно \ нахмуренная свекровь портила ей настроение» (т. е. вечно портила).

4. Выражение синтаксических связей и функций с помощью синтаксических служебных слов. Имеются в виду сочинительные союзы, оформляющие связи между словами, словосо­четаниями и целыми предложениями: и, а, или, но, однако, ни…ни и т. д.; подчинительные союзы, вводящие разного рода придаточные предложения (причинные, целевые и т. д.): потому что, так как, чтобы, так что, хотя, если; «относительные слова» (местоимения и наречия): который, когда, где, куда и т. д. Синтаксическими служеб­ными словами являются также вопросительные частицы вроде ли, разве, неужели и слова, оформляющие сказуемое, например связка есть, был, будет и т. д., связка это («Наши дети - это наше будущее»). Иногда бывает трудно провести грань между синтаксическим служеб­ным словом и словом знаменательным. В частности, это относится к так называемым «полусвязочным» глаголам (или «знаменательным связкам») вроде стать, становиться, оказаться.

5. Выражение синтаксических связей с помощью синтак­сического основосложения. Обычно сложение ис­пользуется как словообразовательный прием, средство создания новой номинативной единицы – слова. Возникая на базе словосочетания, сложное слово может в той или иной мере сохранять синтаксические отношения между своими компонентами (каменоломня = 'место, где ломают камень', пылесос = 'то, что сосет пыль', целеустремленный == 'устремленный к цели', плодоносить = 'приносить плоды'), но эти отношения оказываются как бы окаменевшими, они не участвуют в синтаксическом построении предложения или словосочетания. На­ряду с такими сложными словами - номинативными единицами сло­варя - встречаются сложные слова иного типа: эквиваленты перемен­ных синтаксических сочетаний. В русском языке таковы сложные слова с первым компонентом – числительным, например: девяти-, двенадцати-, шестнадцатиэтажный, тридцатипятиметровый, три­дцатисемирублевый, двухсотпятидесятистраничный и т.д., и т. п. Можно сказать, что в принципе все такие слова не узуальны (от лат. usus «обычай, обыкновение»), а окказиональны. Как и равнозначные им словосочетания (дом) высотой в… этажей, (что-то) длиной в 35 метров, ценой в 37 руб­лей, толщиной в 250 страниц, эти сложные слова строятся по опреде­ленной модели в самом процессе высказывания, они не существуют «заранее», до акта речи в памяти говорящего (вернее, существуют там лишь как модель и образец, т. е. таким же образом, как и все другие синтаксические конструкции). Если угодно, мы имеем здесь известное противоречие между структурной и функциональной сто­роной: по структуре — слово, а по функции — словосочетание.

В русском языке синтаксическое основосложение применяется на сравнительно узких участках языковой структуры (кроме сочетаний с числительными можно указать на слова типа бело-розовый, красно-бело-зеленый, на известные явления в технической терминологии). Но в некоторых языках синтаксическое основосложение получило широкое развитие. Так, в немецком языке определительное сочетание из двух (или нескольких) существительных всегда может быть за­менено окказиональным сложным существительным. Например, вме­сто die Reise nach Harz 'поездка в Гарц' Гейне употребил сложное существительное с первым компонентом — именем собственным: die Harzreise.

Есть языки, в которых синтаксическое основосложение исполь­зуется еще шире, не только при выражении определительных отно­шений, но и при выражении отношений между действием и его объек­том, и даже такие, в которых целое предложение может быть оформ­лено наподобие сложного слова. В этих случаях говорят об инкор­порации — полной (если все предложение строится как единый «инкорпоративный комплекс») или частичной.

1. Предикативная связь, т.е. соотношение подлежащего и сказуемого.

Согласно одной точке зрения связь эта подчинительная, и главен­ствующим членом является подлежащее. Основанием для такого решения служит то, что во многих языках сказуемое согласуется с подлежащим, как бы демонстрируя тем самым свою зависимость от него. На этой позиции в русской науке стояли Фортунатов, Шахма­тов, Пешковский и др.

Другие лингвисты уравнивают оба «главных члена предложения» (подлежащее и сказуемое) в правах и усматривают в их соотношении особый вид связи, не являющийся ни подчинением, ни сочинением. Эта точка зрения в наши дни развивается авторами академической «Русской грамматики». Согласование сказуемого с подлежащим они изымают из понятия «согласование» и называют «координацией», при которой подлежащее и сказуемое «формально уподоблены друг другу».

Третья концепция признает предикативную связь подчинитель­ной, но господствующим словом, доминантой предложения (по край­ней мере в глагольном предложении) считает сказуемое. Это так называемая вербоцентрическая концепция предложе­ния, разработанная французским лингвистом Люсьеном Теньёром (1893—1954), а у нас А. А. Холодовичем (1906—1977) и др.

Оценивая эти три подхода, подчеркнем, что способ формального выражения связи не может служить критерием в рассматриваемом вопросе.

В некоторых языках сказуемое вообще не согласуется, а в других согласуется не только с подлежащим, но и со своими дополнениями и вместе с тем управляет в рав­ной мере и дополнениями, и подлежащим. Вообще есть случаи, когда несомненно подчинительная связь маркируется не только в подчиненном, но и в главенствующем или даже только в главенствующем слове. Все это говорит о том, что вопрос должен решаться не с помощью формального, а с помощью функцио­нального критерия. А функциональный критерий решает его, по крайней мере, применительно к глагольному предложению, в пользу сказуемого. Именно глагол-сказуемое «задает» схему такого предло­жения.

г) Структура предложения:

Предложение – одна из основных грамматических категорий синтаксиса. Как единица коммуникативно-предикативная оно про­тивопоставлено слову и словосочетанию по форме, значению и фун­кциям. В теории языкознания не существует единого определения предложения (в науке известно около тысячи разных определений), что свидетельствует о том, что предложение (как и слово) относится к сложнейшим языковым понятиям, которые могут быть охаракте­ризованы с различных точек зрения. Предложение (в самом ши­роком смысле слова) – это минимальная коммуникативная единица языка и речи. Языку предложение принадлежит как грамматически организованная модель соединения слов (или слово), как структур­ный тип, а речи – как речевое образование, высказывание, обладаю­щее смысловой и интонационной законченностью. Будучи едини­цей общения, предложение является единицей формирования и вы­ражения мысли, в чем проявляется единство языка и мышления.

Центральной грамматической единицей синтаксиса является простое предложение как элементарная единица, используемая для передачи относительно законченной информации, а также для по­строения сложного предложения или любого развернутого текста. Простое предложение обладает своими грамматическими признака­ми: будучи образовано по определенному грамматическому образ­цу, оно имеет значение предикативности, обладает семантической структурой, формальными характеристиками, коммуникативной установкой и интонационной оформленностью. Вместе с тем по­следние исследования синтаксистов показали, что эта синтаксичес­кая единица тесно связана со словом: почти на все грамматические образцы предложения накладываются лексические ограничения, что особенно ярко проявляется в языках так называемого эргативного (< др.греч. ergates 'деятель') строя (большинство кавказских, баскский, многие австралийские и чукотские языки), для синтакси­са которых характерно особое оформление предикативных конст­рукций, которое зависит от класса глагола (в частности, его семан­тики, а также переходности/непереходности).

По наличию/отсутствию в простом предложении второстепен­ных членов оно может быть распространенным и нераспрост­раненным.

Каждое простое предложение имеет свою структурную схему, т.е. элементарный образец (модель), по которому оно строится. В языках мира существуют различия в структурных схемах простого предложения: и-е языкам, например, свойственны в основном двухкомпонентные структурные схемы, состоящие из сказуемого (т.е. глагола в личной форме или формы другого слова в той же функции) и подлежащего (т.е. формы именительного падежа имени или инфинитива), хотя имеются и однокомпонентные структурные схемы, содержащие только один из главных членов. Различия на­блюдаются и в порядке следования этих членов: например, в рус­ском, иврите, латинском, греческом языках он свободный, однако имеются языки (ср. германские и романские), где он фиксирован­ный: в английском языке, например, на первом месте стоит подле­жащее, на втором – сказуемое, на третьем – дополнение, на четвер­том – обстоятельство. В языках, где слабо развито склонение, твер­дый порядок слов является основным способом определения функ­ции имени в предложении (ср. франц. Le lion a tue le chasseur 'лев убил охотника', если же переставить местами слова le lion 'лев' и 1е chasseur 'охотник', то смысл предложения изменится на 'охотник убил льва'). Такая же ситуация наблюдается в тюркских, корей­ском, папуасских языках, где существует схема «подлежащее – дополнение – сказуемое», а в некоторых алтайских и индоарийских языках второстепенные члены всегда предшествуют главным, ска­зуемое же находится в конце предложения.

В зависимости от структурно-семантической схемы простого предложения, наличия в нем одного или двух организующих цент­ров во всех и-е языках различаются двухкомпонентные структурные схемы и однокомпонентные или двусоставные и односоставные предложения (последние имеют свою градацию в зависимости от частеречной принадлежности главного члена предложения, ср. глагольные и субстантивные предложения), которые подразделяются на несколько типов (ср. в рус. яз. Определенно-личные, неопределенно-личные, обобщенно-личные, безличные, инфинитивные, номинативные). В большинстве языков мира в структурной схеме предложения присутствует глагол, однако есть языки (например, семитские), в которых широко представлена безглагольная преди­кация, т.е. для них характерны предложения номинативного типа.

В зависимости от реализации структурно-семантической модели простого предложения, наличия/отсутствия в нем структурно необходимых членов простые предложения делятся на полные (имею­щие все структурно необходимые члены) и неполные (с отсутст­вующими структурно необходимыми членами, на существование которых указывает контекст).

Одним из главных признаков предложения является предикация, поэтому количество предикативных центров предложения оказыва­ется определяющим фактором для разделения предложений по сло­жности, т.к. в речи простые предложения организуются в сложные. Сложное предложение – это объединение по определенным грам­матическим правилам двух или более простых предложений на ос­нове того или иного вида грамматической связи. Связь частей сло­жного предложения осуществляется при помощи интонации, сою­зов (сочинительных и подчинительных), союзных слов, особого со­отношения глагольных форм, часто при поддержке лексического со­става частей сложного предложения (т.е. одно из предложений име­ет в своем составе слова, нуждающиеся в распространении другим предложением). Части сложного предложения, являясь по форме предложениями, не имеют самостоятельного коммуникативного зна­чения и интонационной законченности. Будучи грамматическим аналогом простого предложения, в изолированном употреблении они не в состоянии передать общий смысл сложного предложения. Поэтому части сложного предложения составляют одно единое це­лое. Эта структурная и смысловая целостность сложного предложе­ния отличает его от рядов простых самостоятельных предложений.

В зависимости от того, какие средства связи используются при объединении двух или более простых предложений в составе сложного, различают союзные (где основными средствами связи являются союзы, союзные слова и интонация) и бессоюзные пред­ложения (где таким средством связи является прежде всего инто­нация). По характеру союзов и формальной зависимости/незави­симости частей сложного предложения, а также степени тесноты их структурной и смысловой связи, все союзные предложения подраз­деляются на сложносочиненные (с формально независимыми друг от друга частями, связанными сочинительными союзами) и слож­ноподчиненные (с формально зависимыми и тесно связанными компонентами – главной и придаточной частью, соединенными подчинительными союзами и союзными словами). Дальнейшая гра­дация сложных союзных предложений определяется характером формального выражения семантико-синтаксической связи частей сложного предложения (ср. в рамках сложносочиненных предложе­ний такие типологически универсальные виды сочинительных от­ношений, как соединительные, противительные и разделительные или в рамках сложноподчиненных – определительные, изъясните­льные, временные, причинные, следственные и др.).

Сложное предложение так же, как и простое, имеет свою структурную схему построения, и если в одних языках эта схема не­жесткая, допускающая постановку придаточного предложения в любую позицию, а также перестановку главного и придаточного предложений (как, например, в русском), то в других языках она довольно жесткая, предопределяющая строгий порядок следования его частей (как, например, в семитских языках, где главное пред­ложение всегда находится перед придаточным, или в кушитских, где, наоборот, придаточное предложение предшествует главному). Существуют, однако, языки (например, тюркские, дравидские), для синтаксиса которых характерно отсутствие придаточных предло­жений, а различные подчинительные отношения передаются с помощью причастных и деепричастных конструкций или инфини­тивных оборотов; сходная ситуация наблюдается и в абхазско-адыгейских языках, где в функции придаточных предложений высту­пают обстоятельственные инфинитивные формы глагола.

---

Дата добавления: 2020-01-07; просмотров: 1289; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!