ПРАВОВЫЕ УЧЕНИЯ СОВЕТСКОГО ВРЕМЕНИ

⇐ ПредыдущаяСтр 216 из 220Следующая ⇒

но нужно знать, осуществляется ли это нормативное содержание в жизни, т. е. в социальных отношениях. Обычным источником заблуждения является в данном случае способ мышления юриста-догматика, для которого понятие действующей нормы имеет свой специфический смысл, не совпадающий с тем, что социолог или историк понимает под объективным существованием права. Юрист-догматик, решая вопрос, является ли данная норма права действующей или нет, чаще всего совершенно не имеет в виду установить наличность или отсутствие некоторого объективного социального явления, но лишь наличность или отсутствие логической связи между данным нормативным положением и более общей нормативной посылкой. Таким образом, для юриста-догматика в узких пределах его чисто технической задачи на самом деле не существует ничего, кроме норм, и он может преспокойным образом отождествлять право и норму. В случае обычного права он волей-неволей должен обращаться к действительности, но в случае, когда высшей нормативной предпосылкой для юриста или, выражаясь на его техническом языке, источником права является государственный закон, рассуждения юриста-догматика о "действующем" праве вовсе не обязательны для историка, который хочет изучать действительно существовавшее право. Научное, т. е. теоретическое, изучение может считаться только с фактами. Если известные отношения действительно сложились, значит, создалось соответствующее право, если же был только издан закон или декрет, но соответствующих отношений на практике не возникло, значит, была попытка создать право, но эта попытка не удалась... С другой стороны, если мы утверждаем, что намерение выстроить здание и даже план этого здания еще не есть действительное здание, то отсюда вовсе не вытекает, будто для постройки здания не нужно ни намерения, ни плана. Но когда дальше плана дело не пошло, мы не можем утверждать, что здание было выстроено.

...Нельзя сказать, что отношения между кредитором и должником порождаются существующим в данном государстве принудительным порядком взыскания долгов. Этот объективно существующий порядок обеспечивает, гарантирует, но отнюдь не порождает отношения. Что здесь не схоластический спор о словах, лучше всего доказывается тем, что мы можем себе представить — и найти тому в истории примеры — самые различные степени совершенства в функционировании этого аппарата внешнепринудительного социального регулирования, а следовательно, самые различные степени гарантированности тех или

842

Глава 1 МАРКСИСТСКОЕ ПРАВОВЕДЕНИЕ В ПОСЛЕРЕВОЛЮЦИОННЫЙ ПЕРИОД

иных отношений, причем сами эти отношения по своему составу никаких изменений не претерпевают. Мы можем себе представить такое предельное положение, когда, кроме двух вступающих в отношение сторон, отсутствует какая-либо иная, третья сила, способная установить норму и гарантировать ее соблюдение, например, какой-нибудь договор варягов с греками, — отношение и в этом случае остается. Но стоит лишь представить себе исчезновение стороны, т. е. субъекта как носителя обособленного автономного интереса, и самая возможность отношения точно также исчезает» (с. 79-81).

Таким образом, неотъемлемым свойством права Пашуканис считал правосубъектность. В связи с этим он писал: «Субъект как носитель и адресат всех возможных требований, цепь субъектов, связанных требованиями, обращенными друг к другу, — вот основная юридическая ткань, отвечающая экономической ткани, т. е. производственным отношениям общества, покоящегося на разделении труда и обмене». И далее: «Норма права получает свою differencia specifica, выделяющую ее из общей массы регулирующих правил — нравственных, эстетических, утилитарных и т. д., именно тем, что... предполагает лицо, наделяемое правом и при этом активно притязающее» (с. 90,92).

Трактовка права как своеобразной формы правовой коммуникации, возникающей на основе обменных отношений, явилась отличительной чертой правового учения этого правоведа.

В социологическом ключе пытался обосновать марксистскую правовую теорию и Исаак Петрович Разумовский (1893-?). Право как надстроечное явление понималось им как абстракция от базисных, производственных отношений. Эта абстракция имеет волевой и идеологический характер. Отсюда делался вывод о том, что право «предстает перед нами и как общественные отношения, и как правовая идеология, и как наивысшее развитие последней — система норм».⁵

Ю. А. Денисов и Л. И. Спиридонов в связи с этим отмечали, что «включая в перечень обязательных признаков юридической формы новый по сравнению со взглядами П. И. Стучки и Е. Б. Пашука-ниса элемент — указание на ее идеологический характер, И. П. Разумовский вместе с тем соглашался с ними в том, что решающим из трех

⁵ Разумовский И. П. Проблемы марксистской теории права. М., 1925. С. 34. 843

Раздел XII ПРАВОВЫЕ УЧЕНИЯ СОВЕТСКОГО ВРЕМЕНИ

названных признаков права является его определение как общественного отношения. Идеология, "правосознание, правовые требования и т. п., — подчеркивал он, — еще не есть право, которое начинается только с правовыми, общественными отношениями"... Равным образом Разумовский вслед за П. И. Стучкой и Е. Б. Пашуканисом признавал примат юридического отношения над законом как актом государственной власти. "...Правовые отношения могут существовать до закона и вне закона, — писал И. П. Разумовский. — Закон, если рассматривать его сначала лишь как проявление политической надстройки, — понятие более узкое, чем норма: это лишь специфическое, санкционированное этой "особой силой", государственной властью, выражение нормы. Нормы в широком смысле — это, прежде всего, нормы существующего, т. е. сами существующие, нормальные для данной общественной формы экономические отношения, — поскольку порядок этих отношений мыслится независимым от их материальных условий, объективируется для общественного сознания, как своего рода правовая структура общества"».⁶

В первые годы советской власти продолжали пользоваться «научным кредитом» и идеи Л. И. Петражицкого, правда, в сочетании с марксистской социологией. Так, теорию классового права с позиций психологической теории права разрабатывал Михаил Андреевич Рейснер (1868-1928)— советский историк, социолог и правовед. Окончил в 1893 г. юридический факультет Варшавского университета. Был профессором Томского и Петроградского университетов, Психоневрологического института и Военной академии Генштаба. Читал лекции в парижской Высшей школе социальных наук. После Октябрьской революции сотрудничал с большевиками, был одним из руководителей Комакадемии.

Ученый пытался использовать идеи психологической теории права еще задолго до большевистской революции. В 1908 г. им была издана книга под названием «Теория Л. И. Петражицкого, марксизм и социальная идеология». В этой работе ученый резко выступил про-гив отождествления права с силой, с порядком государственного принуждения. В уступке этатизму он, в частности, упрекает и Муромцева, и Чичерина с Соловьевым. Рейснер был убежден, что развитие идеи права в западной правовой мысли идет от его этатист-ского обоснования к психологическому осмыслению, свободному

⁶ Денисов Ю. А., Спиридонов Л. И. Абстрактное и конкретное в советском правоведении. Л., 1987. С. 42.

844

Глава! МАРКСИСТСКОЕ ПРАВОВЕДЕНИЕ В ПОСЛЕРЕВОЛЮЦИОННЫЙ ПЕРИОД

от обязательной опеки государства. Рейснер пишет об этом так:

«После того, как Биндинг вывел в лакейскую приставленного к праву государственного драбанта, и право оказалось предоставленным по своему существу добровольному признанию и подчинению человека, оставался один только шаг для того, чтобы в самом праве, в его "авторитетной форме", в его "безусловных определениях человеческой воли" искать его основного признака, а в психике человека, в "не подлежащем дальнейшему исследованию убеждении» искать "его мотивирующей силы"».⁷ Именно поэтому, полагал ученый, никакие современные теории не могут быть достаточными, если они не считаются с человеческой психикой. С этих позиций Рейснер критиковал и марксизм. Он считал, что недостаточно выставить положение о том, что право есть только «верный отблеск форм производства на идеологических небесах». Точно таким же односторонним является и неокантианское учение Штаммлера, которое, связывая хозяйство с правом, «ищет абсолютной справедливости в формальном умозрительном начале». Поэтому «ни марксисты, ни кантианцы не могут доказать истинности своих положений до тех пор, пока социологически и психологически не установлены законы преломления бытия через психику в идеях и наоборот» (с. 37). Честь психологического обоснования права Рейснер признавал за Петражицким, хотя и критически относился к его субъективизму и индивидуализму.

Анализируя теорию Петражицкого, Рейснер, в частности, первым указал на ее глубокую связь с учением немецкого философа права второй половины XIX в., материалиста и ученика Л. Фейербаха, Людвига Кнаппа, которую он изложил в своей книге «Система философии права» (1857). У Кнаппа право целиком оказывалось в сфере индивидуальной психики, а ее обоснование очень напоминало теоретические построения Петражицкого. Поскольку право у Кнаппа представляло собой чисто психическое переживание, коренящееся в «двигательном, порой бессознательном мышлении» индивида, оно теряло исключительную связь с государством. Право, согласно теории Кнаппа, «развивается везде, где только "я" предъявляет "ты" императивное требование». Поэтому Кнапп находил право среди разбойников, среди различных классов и сословий, в различных светских отношениях, а также среди богов, чертей, ангелов и святых.

⁷ Рейснер М. А. Теория Петражицкого, марксизм и социальная идеология. СПб., 1908. С. 21-22. — Далее ссылки на это издание даются в тексте параграфа.

845

Раздел XII

Дата добавления: 2019-09-08; просмотров: 171; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 211 212 213 214 215216217 218 219 220 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!