Право на ведение процесса от собственного имени в защиту интересов другого лица (процессуальные стороны)
Как правило, судебный процесс возбуждается тем, кто стремится к защите своего собственного права, и против того, на ком лежит соответствующая этому праву обязанность; предполагаемый кредитор становится истцом, а вероятный должник – ответчиком.
Однако иногда субъектный состав материального правоотношения может выходить за рамки элементарной схемы «кредитор – должник». Например, наследодатель может назначить исполнителя завещания, возложить на него обязанность по управлению наследственной массой в интересах наследников. Реализуя эту обязанность, исполнитель завещания вправе предъявлять иск от собственного имени – предположим, для истребования находящегося у третьих лиц имущества наследодателя. Он может стать и ответчиком, если кредитор наследодателя предъявит к нему иск. В том и другом случае исполнитель завещания будет действовать в качестве стороны в интересах наследников. Своеобразие его статуса состоит в том, что ему не принадлежит право или обязанность, составляющие предмет спора, другими словами, он не обладает активной или пассивной легитимацией. Он является процессуальной стороной (процессуальным истцом или процессуальным ответчиком)[229]. В основе его способности к участию в судопроизводстве лежит особое полномочие, обозначаемое в германском праве терминами Proze b f ü hrungsbefugnis или Proze b standschaft , т. е. полномочие на ведение судебного производства от собственного имени в интересах другого лица – носителя оспариваемого права или обязанности (бенефициара).
|
|
|
Такое полномочие допустимо в ограниченных случаях, поскольку речь идет о вторжении в сферу интересов чужого лица, об исключениях из принципа индивидуализма, лежащего в основе современного правового регулирования[230]. В имущественных правоотношениях принцип индивидуализма обусловливает свободу лица владеть, пользоваться и распоряжаться своею собственностью, свободу совершать сделки, вступать в состав организации и выходить из нее. В процессуальных правоотношениях эта максима выражена в принципах диспозитивности и состязательности – каждый самостоятельно определяет, будет ли он добиваться реализации своих прав в судебном порядке или оспаривать предъявленные к нему требования, в какой мере он воспользуется возможностями по формированию предмета доказывания, представлению и исследованию доказательств.
Право на ведение процесса от собственного имени в защиту интересов другого лица допускается, как правило, в силу закона, а в странах, относящихся к системе общего права, также и судебной практикой; в Германии оно возможно по соглашению сторон (gewillk ü rte Proze b f ü hrungsbefugnis, Proze b standschaft)[231].
|
|
|
Таким правом обладает, например, один супругов при управлении общим имуществом (§ 1422, 1428, 1429 ГГУ); один из родителей при предъявлении иска о взыскании с другого родителя алиментов, право на которые принадлежит ребенку (абз. 3 § 1629 ГГУ); лицо, предъявляющее косвенный иск о правах общества (actio pro socio , derivative action) (§ 148 Акционерного закона Германии[232], п. 23.1 ФПГП США) или групповой иск (п. 23 ФПГП США); конкурсный управляющий (§ 80 германского Положения о несостоятельности[233], § 81 и след. Конкурсного устава Австрии[234], ст. 240 Федерального закона о взыскании долгов и конкурсе Швейцарии); управляющий наследством (§ 1985 ГГУ, ст. 554 ГК Швейцарии), исполнитель завещания (§ 2212, 2213 ГГУ, ст. 518 ГК Швейцарии).
Бенефициар не является в нем стороной, поэтому все связанные с ней процессуальные вопросы (например, совершение процессуального действия по месту жительств/нахождения стороны) решаются с учетом субъективных свойств того, кто ведет дело. Однако предоставление льготы по несению судебных расходов или рассрочки при исполнении судебного решения зависит от материального положения бенефициара[235]. В судебном заседании бенефициар дает показания качестве свидетеля, что имеет особое значения в Германии, где объяснение стороны не всегда является допустимым доказательством.
|
|
|
Ведение судебной тяжбы процессуальной стороной порождает ряд проблем. В частности, какой принцип лежит в основе правового положения управляющего имуществом, действующего в этом качестве? Является ли он представителем бенефициара или же он обладает самостоятельной правосубъектностью?
Германская доктрина проводит различия между тремя вариантами решения проблемы. В первом из них делается акцент на то обстоятельство, что управляющий должен выполнять свои функции как в интересах собственников или бенефициаров имущества, так и в интересах кредиторов, претендующих на это имущество. Надлежащее исполнение этой задачи невозможно, если он будет действовать в качестве представителя бенефициара. Поэтому управляющий является самостоятельной стороной.
Диаметрально противоположный подход – теория представительства основывается на том, что результат судопроизводства, в котором принимал участие управляющий, как и заключенные им сделки, связывают собственников или бенефициаров. Следовательно, он является представителем этих лиц. Предполагается, однако, что действия такого представителя не должны определяться только лишь субъективными желаниями представляемых лиц, а ориентируются на объективные интересы.
|
|
|
Промежуточное положение занимает органическая теория, в рамках которой управляющий имуществом рассматривается как самостоятельный, автономный представительный орган, связанный в своих полномочиях целями управления, а не только интересами представляемых лиц.
По мнению большинства германских правоведов, в наибольшей степени с действующим правом согласуется теория представительства[236].
Проблемы другого рода. Связан ли бенефициар последствиями факта возбуждения производства? Вправе ли он, например, начать собственную судебную тяжбу о том же предмете? Распространяется ли на него судебное решение? Может ли оно быть исполнено в принудительном порядке для него или против него?
В некоторых случаях ответ на них даны в законе. Например, согласно § 327 ГПК ФРГ судебное решение, вынесенное по делу между исполнителем завещания и третьим лицом относительно права, находящегося в сфере управления этого исполнителя завещания, распространяется на наследников. То же значение имеет судебное решение, вынесенное относительно предъявленного к наследству требования, если исполнитель завещания был вправе вести процесс.
Общий ориентир (не бесспорный) относительно указанных проблем предлагает доктрина. Если право на ведение дела в чужом интересе носит исключительный характер, т. е. обладатель спорного права или спорной обязанности не допускается к участию в процессе в качестве стороны (как, например, в случае ведения процесса конкурсным управляющим или одним из родителей для взыскания алиментов в пользу ребенка), то судебное решение должно на него распространяться. В противном случае субъективные права и обязанности бенефициара становятся недоступными для судебной власти.
Когда же бенефициар также вправе вести процесс, то его безусловное подчинение судебному решению, вынесенному без его участия, наносит ущерб индивидуальному праву на судебную защиту и поэтому вряд ли оправдано, например если речь идет об actio pro socio или о делах по поводу общих прав или имущества. В этих бенефициар, недовольный судебным решением, может его оспорить, а согласный – воспользоваться им[237].
Дата добавления: 2019-09-08; просмотров: 137; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!