Как возникло современное понятие сифилиса

Как возникло современное понятие сифилиса

венерических болезней на те, которые имеют общую симптоматику, и такие, в протекании которых эти симптомы не обнаруживались или встречались крайне редко (гонорея). Следующей проблемой был наследственный сифилис и физическая дефективность детей у родителей-сифилитиков. Неразрешимой задачей оставались латентный сифилис и рецидивы заболевания. Делались различные гипотезы о связи сифилиса с другими болезнями, такими как сухотка спинного мозга и прогрессивный паралич, волчанка, золотуха и др. В целом уже начиналась эпоха эксперимента и разностороннего знания, разработанного в деталях.

История свидетельствует о бесчисленных опытах и наблюдениях, касающихся прививок и иммунных свойств организма. Однако заблуждается тот, кто верит, будто даже наилучшим образом задуманные опыты давали всегда «правильные» результаты. Они имели значение как отправные моменты для новых методов, однако не имели силы доказательств.

Спор шел между сторонниками тождества гонореи, сифилиса и мягкого шанкра (теория идентичности) и теми врачами, которые хотели разделить наказание за плотский грех на ряд болезней. «Многие врачи, в частности Анд-ре (André) и Шведиауэр (Swediauer), пытались доказать идентичность инфекционного материала из гонорейной слизи и гноя из мягкого шанкра. После ряда экспериментов они утверждали, что гонорейный токсин может иногда вызывать мягкий шанкр и, наоборот, гной из шанкра может вызывать гонорею. Многие исследователи присоединились к этому мнению. Фритце (Fritze) считал, «что оба заболевания различаются по роду, но не по виду»¹. Различие в том, что для некоторых организмов инфекционный материал «является слишком слабым, чтобы вызывать гонорею». Хунтер² прививал гонорейную слизь на кожу половых органов здорового человека и получил шанкр, после которого появился типичный сифилис. Отсюда он вывел тождество гонореи и сифилиса, однако различал мягкий и твердый шанкры; последний имел место только при сифилисе («дуалистическая теория»). Отсюда возникла наука о псевдосифилисе — так называемой болезни, похожей на сифилис, но, по сути, отличающейся от него и непредваренной твердым шанкром.

Еще одна школа отличала токсин гонореи от токсина сифилиса, но полагала гонорею первичной стадией общей конститутивной болезни, «которую назвали «гонорейной инфекцией» (здесь мы видим влияние теории сифилиса). «Унитаристы»³, еще одна школа тех времен, полностью отделяли гонорею от сифилиса, но высказывались за тождество мягкого и твердого шанкра. Они го-

¹ Hergt F. Op. cit., S. 78. Упомянутые врачи жили в XVIII веке.

² John Hunter, 1728-1793.

³ Philippe Ricord, 1800-1889.

ворили о специфической предрасположенности к заболеванию общей сифилитической болезнью, в которой обязательно присутствует стадия, на которой после появления шанкра начинается общая симптоматика. Наконец, «новая дуалистическая теория» отличала как гонорею, так и мягкий шанкр от

сифилиса¹.

Все это имеет отношение только к вопросу о спецификации различных венерических болезней, но не охватывает всей проблематики сифилиса, например, его связи с сухоткой спинного мозга или прогрессивным параличом. Эти проблемы были решены во второй половине XIX и в начале XX века, когда было развито учение о патогенезе и этиология.

Чисто теоретический анализ воззрений XVIII и первой половине XIX веков приводит к следующим выводам.

Понятие сифилиса, которое рассматривается здесь в связи с реакцией Вас-сермана, связано также с рядом других понятий. Если сравнивать различные ранее названные определения сифилиса как (1) кары за греховное сладострастие; (2) эмпирико-терапевтическое понятие, связывающее сифилис с применением ртути; (3) экспериментально-патологическое, по-разному трактуемое унитаристами, дуалистами, сторонниками теории идентичности и др. — исключительно по их формальной структуре, независимо от их культурно-исторической обусловленности, могло бы возникнуть впечатление, что спор между ними — это различие между определениями. Все эти концепции связаны с определенными наблюдениями, иногда и с экспериментами, причем ни об одном из них нельзя сказать, что он ложен. Сифилис можно понимать так или иначе, но выводы из принятых определений должны согласовываться друг с другом. Пока выбор не сделан, за исследователем сохраняется известная свобода, и лишь после сделанного выбора вступают в силу определенные ограничения. Такая позиция могла бы вполне устроить конвенционадистов. Например, можно определить сифилис как кару за греховное сладострастие, тогда под это понятие попадут гонорея, мягкий шанкр и другие венерические заболевания. Это привело бы к отказу от спецификации болезни, а значит, и к отходу от рациональной терапии. Можно построить определение на эффективности лечения ртутью, и это был бы очень практичный подход, свойственный врачам, к тому что теперь называют первичной и вторичной стадиями заболевания, но тогда под такое определение нельзя подвести третичную стадию и мета-сифилитические болезни. Унитаристы и другие исследователи должны были бы принять ряд весьма сложных соглашений, но в конце концов можно было бы сконструировать и такое описание сифилиса, которое соответствовало бы их требованиям.

¹ В двух вариантах: французская и немецкая теории.

Как возникло современное понятие сифилиса

С такой формальной точки зрения, исследователь свободен, когда речь идет о выборе некоторых характеристик в качестве исходных, но обязан вывести остальные характеристики, основываясь на этом выборе. Те, кто придерживается принципа экономии мышления как предпосылки исходного выбора, стоят на позиции Э. Маха¹.

Во-первых, сторонники подобного формализма либо вовсе не учитывают, либо слишком мало учитывают культурно-историческую обусловленность теоретико-познавательного выбора или упомянутого выше соглашения. В XVI веке не было возможности заменить мистико-этическое понятие сифилиса понятием, опирающимся на естествознание и теорию патогенеза. Единство стиля мышления, связывающего все или большинство понятий того времени, основано на их взаимовлиянии. Стиль мышления, можно сказать, детерминирует все эти понятия. Поэтому соглашения, с формальной точки зрения равно вероятные, в действительности очень редко понимаются как равноправные, не говоря уже о всевозможных утилитарных влияниях на эту трактовку.

Во-вторых, мы хотели бы установить особые исторические закономерности, которым подчинено развитие идей, некоторые общие явления, характерные для истории познания и бросающиеся в глаза каждому, кто изучает историю идей. Например, многие теории проходят через две стадии своего развития: классический период, в течение которого все находится в удивительном согласии, и затем второй, когда на первый план выходят исключения из общих законов. Очевидно также, что некоторые идеи появляются намного раньше, чем их рациональные обоснования, и независимо от них. Далее, пересечение нескольких линий развития мысли способно вызвать особые эффекты. Наконец, чем система-тичнее разработана какая-то область знаний, чем она богаче деталями и чем теснее связана с другими областями, тем меньше различий во мнениях внутри нее.

Если общие культурно-исторические и специфические связи принимаются во внимание теорией познания, позиция конвенционализма заметно ослабевает. Свободный рациональный выбор уступает место названным специфическим обусловленностям. Тем не менее, всегда имеют место другие связи, обнаруживающиеся в содержании знания и неподдающиеся ни психологическому (будь то в смысле индивидуальной или коллективной психологии), ни историческому объяснению. По этой причине они и кажутся «реальными», «действительными»

¹ Если оценивать некие концепции задним числом, они часто выглядят экономичными, в особенности если к ним привыкли. Уже существующее предприятие всегда более экономично, чем проектируемое, если стоимость инвестиций не обещает, что через некоторое время прибыль амортизирует это более экономичное само по себе новое предприятие. Поскольку убеждения живут недолго, дорогие переделки их почти всегда неэкономичны. Сомневаюсь, имела ли экономия мышления когда-либо влияние на практические решения, если не считать очень небольших, малозначимых проблем.

Как возникло современное понятие сифилиса

и «истинными». Назовем их пассивными, детерминированными связями, в отличие от остальных, которые назовем активными. В нашей истории понятия сифилиса соединение всех венерических болезней в одно общее понятие «кары за греховное сладострастие» было активным сопряжением (ассоциацией) явлений, объяснение которому дает история культуры. В отличие от него ограничение лечебной эффективности ртути, о котором шла речь выше («ртуть иногда не излечивает болезнь греховного сладострастия, а, напротив, ухудшает ее протекание»), является пассивной ассоциацией мыслительных актов. Понятно, что сама по себе пассивная ассоциация без понятия «болезни греховного сладострастия» даже не могла бы быть сформулирована; впрочем, и само это понятие содержит в себе не только активные, но и пассивные элементы содержания.

Помимо различения пассивных и активных ассоциаций и указания на необходимость их взаимосвязи, история развития понятия сифилиса указывает на ограниченность роли любого эксперимента по сравнению со всей совокупностью опыта в определенной области знаний, в которую включаются эксперименты, наблюдения, профессиональные навыки (умения) и трансформации понятий. Даже героический «experimentum crue/s»¹, произведенный Хунтером, ничего не доказывает, ибо его результат может и должен быть оценен как случайность или ошибка. Сегодня ясно, что более полный опыт в области прививок заставил бы Хунтера пересмотреть свои взгляды.

Однако есть большое различие между экспериментом и так понимаемым опытом: если эксперимент можно понимать просто как попытку получить ответ на поставленный вопрос, то опыт следует понимать как весь комплекс интеллектуального взаимодействия между познающим субъектом, имеющимся у него знанием и тем, что еще предстоит познать. Приобретение физических и психических навыков, накопление определенного числа наблюдений и экспериментов, способность преобразования понятий, относятся к таким факторам'познания, которые не контролируются формально-логическими правилами, и потому познавательный процесс не может быть интерпретирован чисто формально-логически.

Поэтому спекулятивная теория познания не имеет под собой оснований; ее нельзя вывести и из каких-либо отдельных примеров познавательных процессов. Перед гносеологом открывается широкая перспектива эмпирического исследования познавательной деятельности, обещающая множество открытий.

Возвращаясь к нашему предмету, в частности к дальнейшей истории понятия сифилиса, мы должны упомянуть еще о двух идеях, которые привели к современной трактовке этого понятия. Одной из них является понимание сифилиса как патогенного специфического заболевания (в широком смысле этого термина), вторая — это понимание сифилиса как особого этиологического объекта.

¹ Решающий эксперимент (лат.). —Прим. перев.

Дата добавления: 2019-09-08; просмотров: 173; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!