ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ 3 20 страница
- Это когда же было?
- Давно, ещё до перестройки. Я тогда совсем молодой был, зелёный и горячий. Думал, силы есть весь мир переделать. Работал день и ночь сам и другим спуска не давал. Очень был принципиальный и требовательный. Короче, вызвал меня как-то тогдашний председатель исполкома и говорит: «Есть предложение поставить тебя управлять всем городским транспортом».
Владимир Николаевич замолчал, будто что-то припоминая. В коридоре раздались негромкие шаги, дверь в палату приоткрылась и в проёме показалась голова медсестры.
И тут Иван Сергеевич, этот быстро продвигающийся по служебной лестнице ответственный руководитель, почувствовал себя маленьким мальчиком в пионерском лагере, когда вожатая проверяет, спят ли дети после отбоя; дети-то, конечно, не спят, но талантливо притворяются. Зажмурив глаза и замерев, он задышал ровно и протяжно, изображая глубокий сон. Когда дверь закрылась, а шаги в коридоре стихли, Иван Сергеевич заговорщически прошептал:
- Не засекли. Рассказывай дальше.
- Транспортом, значит, управлять, – продолжил Владимир Николаевич с прерванного места.
- И ты согласился?
- Да. Подумал и согласился.
- А о чём тут думать-то?
- Да было о чём. Как раз в то время я свою будущую жену встретил.
- Женитьба карьерному росту не помеха! – убеждённо произнёс Иван Сергеевич.
- Вот и я так решил, - Владимир Николаевич задумался и неожиданно спросил. - Сам-то почему развёлся?
|
|
|
- Да я… - начал оправдываться Иван Сергеевич и осёкся, - а ты откуда знаешь? Я ведь никому старался не говорить. Разве вот… ну что за люди?!
- На людей плохо не думай, никто не говорил. Просто знаю. Но ты сейчас сам на свой вопрос ответил.
- Про семью и работу?
- Да. Всё должно в равновесии быть. Каждый должен каждого слушать, и, если один вдруг против, другому надо задуматься. Хотя бы.
- А твоя будущая против была?
- Сейчас-то понимаю, что была. А тогда не обратил внимания. Когда поженились, думал, привыкнет, что меня дома никогда нет: то работа до ночи, то командировки. Виделись редко, да и уставший я был всё время – только поспать и поесть приходил. А она терпела. Но это всё я только сейчас понимаю.
- Развелись?
- Не успели, - сосед помедлил, - погибла она.
- Как погибла? – вырвалось у Ивана Сергеевича.
- Обещал ей, что отвезу в пятницу после работы к родителям в деревню, здесь, под городом. А днём замотался, забыл. Она ждала, ждала, да и поехала сама, на попутке. Там в аварию и попала – водитель выпивший оказался. – Владимир Николаевич замолчал.
Иван Сергеевич тоже не знал, что сказать. Соболезнования, вроде, высказывать нелепо – столько лет прошло, а задавать вопросы – не тактично, может, человеку до сих пор больно вспоминать. Хотя, конечно, интересно, как авария произошла, и что потом с тем пьяным водителем было.
|
|
|
- На обгон пошёл на закрытом повороте, - как бы отвечая на незаданный вопрос, заговорил Владимир Николаевич, - лобовое столкновение с грузовиком. И жена, и водитель – сразу насмерть.
- Ну, столько времени прошло… - пытаясь смягчить ситуацию, сказал Иван Сергеевич. - Извини, что спрашиваю, но после этого так и не женился?
- Даже не пробовал.
- Почему? Ты ведь ещё молодой был.
- …сложно вот так, сходу, объяснить, - после паузы отозвался сосед, - не относится это, вроде как, к обычному пониманию.
- Ну, если хочешь – всё же объясни. Попробую понять. - Иван Сергеевич, несмотря на своё атеистическое (как он считал) мировоззрение, интересовался всякими необычными историями, которые можно было потом пересказать в компании как байки.
- Нет ощущения, что я свободен, ну, что я вдовец. Понимаешь?
- Не понимаю. Ты её до сих пор любишь?
- Теперь уже, наверное, нет, - голос звучал задумчиво, - просто не ушла она. То есть получается – женатый я.
- Что значит «не ушла»? Она же умерла?
- Умерла. Но часто приходит. Погоди, не перебивай! – опередил Владимир Николаевич вопрос, который был готов вырваться у соседа. - Снится она мне часто, приходит и разговаривает. Теперь понял?
|
|
|
- Извини, - Иван Сергеевич старался подобрать слова помягче, - ты себя сейчас нормально чувствуешь?
- Телом не очень, но мысли ясные, - спокойно ответил Владимир Николаевич. - Я знаю, что ты не веришь. Но тебе любопытно. К тому же, тебе надо это знать.
- Почему ты так решил?
- Наверное, время пришло.
«Странный он. Прав был коллега, на сто процентов прав!» - подумал Иван Сергеевич, но вслух добавил:
- Тебе виднее. И о чём же она с тобой разговаривает?
- Ну, понимаешь, вот просто как муж с женой. Темы самые бытовые. И переживания тоже: непонимание, обиды, ссоры даже. А иногда наоборот: пообщаемся, и радостно на сердце, весь день с хорошим настроением ходишь. Короче, всё как в обычной жизни.
- Извини, а ты к врачам не обращался? Может, это у тебя последствия стресса?
- Обращался. И к врачам, и к экстрасенсам.
- И что?
- Ну, врачи в поликлинике сказали, что абсолютно здоров, пройдёт само. Но, думаю, не очень они мне поверили. Да и не всё я им рассказывал, если честно.
- Почему?
- Начинаешь говорить - видишь в их глазах или ужас, что, мол, псих к ним пришёл, или равнодушие.
- А экстрасенсы?
- Да почти то же самое, только таинственно и за деньги. Один только раз мне, можно сказать, повезло. На годину тогда я к её родителям в деревню приехал, чтоб, значит, помянуть. А когда за столом сидели, подошла ко мне одна бабка, в деревне её боялись - ведуньей считали, и говорит: «За плечом у тебя жена стоит! Снится по ночам-то?» Я отнекиваться начал, а она наклонилась к уху и шепчет: «Пока не проживёшь с нею во снах, что должен был прожить наяву, будет приходить. Не пугайся. И пока приходит – не женись: нельзя по вере двух жён иметь!».
|
|
|
- И что, до сих пор снится?
- Больше года уже не приходит. Но как перестала – у меня сердце начало болеть.
«Ты бы ещё раз к той бабке сходил, к ведунье, - подумал Иван Сергеевич, - она бы тебе ещё не то насочиняла!».
- Хотел я к ведунье съездить, да померла она, - задумчиво произнёс Владимир Николаевич, - вот и думаю, может, и мне пора? Может, ждёт меня жена там?
- Ну, ты это… о плохом-то не думай, - начал, как мог, успокаивать его Иван Сергеевич. Решив изменить тему разговора, он поспешно спросил первое, что пришло на ум: - А ты, говорят, успел ещё и второе высшее получить? Это правда?
- Даже два.
- Ух ты! – радуясь, что тема сменилась, с энтузиазмом подхватил Иван Сергеевич, - и зачем тебе столько?
- Много лет назад я в город возвращался. Поздно, можно сказать, ночью. На своей машине ехал, один. Гляжу – на трассе голосует кто-то. А темно, дождь накрапывает. Не хотелось мне брать попутчика, но руки как бы сами на обочину повернули. Садится ко мне мужчина в рясе. Я сначала подумал, что священник. Оказалось - монах, а сам молодой-молодой. Разговорились мы.
- Прямо как в начале фильма ужасов: одинокий водитель, дождь, кто-то в чёрном на обочине! - по привычке иронично начал комментировать Иван Сергеевич, но вовремя опомнился и, чтоб как-то оправдаться, громко добавил: - Слушай, извини, уж очень необычно!
Сосед молчал. Иван Сергеевич, раздираемый противоречивыми чувствами, не выдержал и снова громко спросил:
- Ну? Обиделся, что ли?
В этот момент дверь палаты приоткрылась и в светящемся проёме показалась голова медсестры Кузьминой.
- Что шумите? – спросила она шёпотом. - Отбой был!
Так обычно говорят взрослые, заходя со света в тёмную детскую. Они ещё не уверены в том, что шум исходит именно отсюда: может, не заснувшие юнцы пугают друг друга рассказами про «чёрную-чёрную комнату в чёрном-чёрном доме», а может, просто громко включен телевизор у соседей.
На всякий случай Иван Сергеевич решил не подавать признаков бодрствования и протяжно засопел. Медсестра постояла в нерешительности несколько секунд, видимо, размышляя, включать ли свет, затем снова шепотом произнесла:
- Если что, Иван Сергеевич, – кнопкой звоните, а кричать на всё отделение не нужно!
Дверь притворилась, было слышно, как медсестра уходит к себе на пост.
- Гляди-ка, к тебе никаких претензий, - удивился Иван Сергеевич, - а меня, видишь ли, слышит! Ладно, Володя, ты не обижайся. Дальше-то расскажешь?
- Разговорились мы с ним, - будто ничего не произошло, продолжил Владимир Николаевич, - оказалось, что ему и вправду двадцать четыре года и что он - инок в одном возрождающемся монастыре. Ездит, хлопочет по делам обители. Поинтересовался я, зачем он в таком возрасте лишает себя земных радостей.
- А он? – не выдержал Иван Сергеевич, опасаясь, что сосед снова замолчит.
- Рассказал, что на призывной комиссии в армию выявили у него пятно в лёгких, а когда положили на обследование, оказалось, что это - рак. С полгода полечили да отпустили умирать домой. Бабка повезла его в монастырь, к старцу на исповедь и на причастие перед смертью. А тот старец, когда исповедал его, велел, чтоб в монастыре оставался.
- Зачем? – не понял Иван Сергеевич.
- Сказал, что если Богу угодно будет, то поживёт он ещё.
- И что дальше?
- То, что когда я его встретил, он уже седьмой год при монастыре жил. И… ну как тебе сказать? Мудрый он был, что ли. Не по годам мудрый. О чём ни спросишь – отвечает. И не просто цитаты из священных книг, а объясняет доступно. И, кстати, здоровее нас с тобой был.
- Хочешь сказать, поправился? А доказательства? Он ложился на повторное обследование? – Иван Сергеевич решил не доверять беспочвенным небылицам; вот пусть приведут факты – тогда он ещё посмотрит.
- И я его примерно о том же спросил, - никак не отреагировав на эмоциональный всплеск соседа, спокойно ответил Владимир Николаевич.
- И что?
- Ничего. Не понял он меня. Зачем, сказал, это знать? Сколько отмерено - столько и проживёт, а душе его и в монастыре хорошо.
- Вот ещё одно понятие, которое я никак не могу… - Иван Сергеевич замялся, - …не могу одобрить. Ну что это такое?
Ему захотелось развить затронутую тему души и не оставить «камня на камне» от аргументов оппонента, но Владимир Николаевич внезапно перебил его:
- Извини, спорить не буду. Ты про учёбу-то дальше слушать будешь?
- Да-да. – Иван Сергеевич понял, что сосед помнит его вопрос и ведёт рассказ целенаправленно, поэтому лучше его не перебивать.
- Решил я разобраться в странностях жизни сам. Но только никакие книги или передачи по телевизору на вопросы мои не отвечали. А тут узнал, что идёт набор на новый теологический факультет. Ну и поступил на заочное отделение.
- И что, нашёл ответы?
- В том-то и дело, что на некоторые нашёл. Но, как только находил ответ на один, появлялись ещё два. Чем больше знал, тем больше не понимал.
- Как это? – удивился Иван Сергеевич, всю жизнь считавший наоборот: чем больше знаешь, тем больше понимаешь.
- Понял тогда, что набор количества знаний не может помочь, - не заметив вопроса собеседника, продолжил Владимир Николаевич, - и тогда вспомнился мне тот монах молодой. Ведь не мог же он знать всего, что знает выпускник теологического факультета. А отвечал понятно. И дошло до меня: не только знания в нём были, но и вера!
Сосед замолчал. Иван Сергеевич не понял, закончил ли тот отвечать на его вопрос. Он решил уточнить это, но Владимир Николаевич внезапно продолжил сам:
- Получил я свой диплом, не очень-то и нужный, и решил поступать в духовную семинарию.
- Да ты что?! – на этот раз совершенно искренне удивился Иван Сергеевич.
- Да. И знаешь, меня приняли. Вот тогда я на работе из начальников в водители и попросился. Чтоб побольше времени было на учёбу, да «на подумать».
- Слушай, всё понимаю, но чтоб вот так жизнь изменить?! И всё ради того, чтоб на какие-то вопросы себе ответить?
- Думаешь, стоит жить зачем-то ещё? – вопросом на вопрос ответил сосед.
Они замолчали. Иван Сергеевич, если говорить начистоту, был поражён. Никогда ему не приходилось встречать человека со столь странной судьбой. Нет, он им не восхищался, скорее сочувствовал. Надо же, так нерационально распорядиться данным судьбой шансом! Столько усилий, столько неудобств и ради чего?
- Володя, - решил уточнить он, - а ты же после семинарии должен был священником стать?
- Не должен. Мог. Насильно никого не заставляют.
- Не захотел?
- Не счёл возможным.
- Почему?
- Для того, чтоб других окормлять, надо самому быть веры непоколебимой! – несмотря на серьёзность сказанного, голос соседа звучал обыденно, без патетики.
- А у тебя такой веры нет?
- К сожалению, нет, - вздохнул Владимир Николаевич.
«Ну вот, - когда они снова замолчали, начал размышлять Иван Сергеевич, - и стоило человеку так мучиться? Надо было столько изводить себя, если результата нет?»
- Результат есть, - уже привычно внезапно для собеседника ответил Владимир Николаевич.
- И какой же?
- Иногда нужно просто идти, не видя света в конце тоннеля, - голос звучал совсем тихо. - Это очень важно – научиться…
Сосед замолчал. Секунды шли, а окончания фразы не следовало. Иван Сергеевич приподнялся на локте, но в абсолютной темноте ничего не было видно.
«Намаялся, бедолага, да заснул,- решил Иван Сергеевич. - Понятно, после операции человек. Вон как резко его «срубило». Зря я его так долго донимал. Как бы мне завтра от заведующего за это не влетело. А чему там «очень важно научиться», я и завтра узнаю, как проснёмся. Мне, кстати, тоже спать пора»…
…Утро встретило Ивана Сергеевича нависшим над ним заведующим.
- Ну, как дела, голубчик, как дела? Боли не тревожат?
Голос доктора не показался жизнерадостным, как обычно, а под его глазами проглядывали тёмные мешки.
- Ничего, вроде, - ворочаясь с боку на бок и не ощущая никаких неудобств, констатировал Иван Сергеевич.
- Ну, вот и славно, вот и славно. Вы сейчас идите в туалет, но мочитесь в баночку – у санитарки возьмёте, в баночку.
- Зачем это? – не понял ещё не до конца проснувшийся пациент.
- Посмотрим, чем Вы нас порадуете, посмотрим, - снова невесело произнёс доктор и вышел.
Иван Сергеевич быстро надел принесённый из дома спортивный костюм, отметив, как он привычно и приятно обволок тело, обулся в мягкие стильные мокасины, затем брезгливо задвинул казённое обмундирование ногой под тумбочку и направился на поиски санитарки.
Надо будет ей сказать, чтоб забрала пижаму и тапочки «ур/отд». И, кстати, надо потребовать, чтоб убрали этот безобразный багровый плакат!
Литровая банка, выданная для утренней процедуры, порадовала значительным количеством неприятной мути на дне, в которой тут же собравшаяся вокруг для осмотра толпа «старожилов – почечников» опознала какой-то «песочек», а также небольшой камушек.
- Ну вот, отстрелялся! - хлопали Ивана Сергеевича по плечу радующиеся за него пациенты соседних палат. - Но теперь - конец отдыху, сегодня выпишут! А вот у меня, вот у меня…
Иван Сергеевич быстро ретировался, чтобы не выслушивать подробности жизнедеятельности совершенно незнакомых ему организмов. Стесняясь содержимого банки, он, пряча её за спину, начал перемещаться в сторону своей палаты, решив до появления заведующего скрыть утренние достижения в тумбочке.
Уже добравшись до своей двери, Иван Сергеевич вспомнил, что лежит в палате не один. Кстати, а где Владимир Николаевич? Он не увидел его, когда проснулся, только помятая койка напротив и сложенные на стуле вещи напоминали о существовании соседа.
Иван Сергеевич блаженно растянулся в одиночестве и, скорее по привычке, начал анализировать обстановку. Необычно это, конечно, лежать в больнице - сны странные, разговоры странные. Вспомнился приснившийся шершавый камень и сокращающиеся розовые стены скользкого тоннеля.
Взгляд снова упал на плакат. Безусловно, вот придёт сейчас заведующий – надо не забыть потребовать снять это художество!
Кстати, о чём надо было спросить соседа? Иван Сергеевич начал раскручивать в голове ночной разговор, стараясь припомнить его окончание. Чудаковатый, конечно, этот водитель. Или не водитель? И не водитель, и не начальник, и не теолог, и не священник. Скоро на пенсию, а он… никто в общем. Пытается что-то всю жизнь найти, на что-то там себе ответить, а так ни к чему и не пришёл. Даже жалко его. А ведь ещё учить его, Ивана Сергеевича, пытался! Вот, точно, говорил, что «очень важно – научиться…», а чему – так и не сказал. Ничего, сейчас появится – узнаем.
В палату вошёл заведующий. Иван Сергеевич услужливо протянул ему банку. Доктор рассмотрел на свет содержимое, кивнул и заключил:
- Ну, вот и всё, голубчик, вот и всё. Не будете возражать, если мы Вас сегодня попросим на выписку, или будете? Кстати, медсестра сказала, что Вы ночью тревожно спали, весьма тревожно. Разговаривали, звали, спорили с кем-то. А то ведь можно и повременить с выпиской, можно и повременить.
- Да это нам с соседом не спалось, вот и пробеседовали полночи, - пояснил Иван Сергеевич. - Но я уж лучше домой, выписывайте!
Заведующий осторожно водрузил банку на тумбочку, переставил один из стульев поближе к койке Ивана Сергеевича, сел напротив и внимательно посмотрел на пациента. Потом приложил к его голове руку и озабоченно спросил:
- Вы себя нормально чувствуете? Голова не кружится? Предметы не двоятся? Не тошнит?
- Доктор, а что со мной, - забеспокоился Иван Сергеевич.
- Вы раньше в больнице лежали? Снотворное, обезболивающее нормально переносили? – продолжал спрашивать заведующий.
- Я раньше не лежал, не знаю, - совсем растерялся испуганный пациент, - а в чём дело?
- Ну, тогда, возможно, это такая индивидуальная реакция, - поясняя что-то самому себе, произнёс доктор, - тогда возможно.
Он встал, аккуратно переставил стул на прежнее место и решил уже выходить, но остановился и обратился к Ивану Сергеевичу.
- Не могли Вы с соседом разговаривать, даже увидеть не могли; как увезли его вчера перед обедом на операцию, так больше и не привозили. - Заведующий стоял, медленно переступая с ноги на ногу, как будто неспешно шёл на одном месте. - Скончался Ваш друг, к большому сожалению, ночью скончался. Сердце не выдержало, сердце. Редкий случай, чтоб всё прошло нормально, а потом, понимаешь, остановка и ничего не помогло, редкий случай!
Доктор снова сделал попытку покинуть палату, но опять остановился, переминаясь с ноги на ногу.
- Вы уж извините, Иван Сергеевич, сейчас санитарка постель перестелит и его вещи унесёт. Ночью не хотели Вас будить.
Иван Сергеевич молчал, поскольку мозг не мог осмыслить услышанное. Заведующий грустно посмотрел на него и добавил:
- И знаете, что интересно, запускали сердце, оно работало, а потом опять останавливалось, несколько раз запускали. М-да, редкий случай!
- А мне он сказал… - начал было Иван Сергеевич, но осёкся, понимая, насколько нелепым может показаться всё то, что он хотел произнести.
- Что он Вам сказал? – переспросил доктор.
- Да так, ничего, - уходя от разговора, соврал Иван Сергеевич, - показалось мне.
- Вот и мне показалось, знаете ли… - заведующий стоял, о чём-то раздумывая. - Показалось, что перед тем, как сердце остановилось в последний раз, он пришёл в сознание и сказал: «Научиться не останавливаться в темноте». Не знаете, о чём это он?
Иван Сергеевич сглотнул внезапно появившийся в горле комок и, облизнув ставшие сухими губы, выдавил:
- О том, что это - очень важно!
НА МЕСТАХ
- Пал Митрич, к Вам Семёновна просится! - крикнула из-за приоткрытой двери секретарша.
Дата добавления: 2019-07-17; просмотров: 122; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!