ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ 3 21 страница
Да что он, сам не слышит? Уже минут десять старуха Егорова бубнит на весь сельсовет про дело «позарез срочное». А какое может быть утром в понедельник дело, когда все выходные пурга мела? Понятно, какое.
- Скажи, нет сейчас трактора дорогу к ней чистить, - прекратив разглядывать в окно снежную даль, крикнул Павел Дмитриевич, - и до конца недели не будет!
- Как же нет, милок, как же нет? - протискиваясь в кабинет, запричитала старуха, посчитав слова из-за двери приглашением войти. - Ванькин трактор у крыльца вон стоит. Так прикажи ему до меня пробить. А?
- Анна Семёновна, я тебя просил входить? Нет у меня трактора!
- Да как же нет? Вон, у крыльца, ты выгляни!
- Ванька в тракторе есть? – дал втянуть себя в дискуссию Павел Дмитриевич.
- Ваньки нет, - констатировала старуха Егорова.
- Ну, значит, и трактора нет! – заключил хозяин кабинета. - Выходи, не мешай работать!
- А скотине моей без кормов как? А мне со стариком из дома выйть как? Ни в магазин, ни воды принесть! – начала выкладывать «домашние заготовки» Анна Семёновна. - Ты пошто начальником поставлен? Чтобы жизнь людям править. Вот и вели Ваньке, чтоб протарахтел до маво дома!
- Где б ещё того Ваньку сыскать? – задумался вслух Павел Дмитриевич. - У него в пятницу сын родился. Хорошо, если к обеду появится, а то ещё и завтра может не выйти.
- Ты начальство – тебе виднее. А хошь – сам и чисть, чай, ты этому делу обученный, - не сдавалась посетительница.
|
|
|
Но тут стало понятно, что палку она перегнула - начальник рывком встал из-за стола и, набрав в лёгкие воздуха, гаркнул:
- Ты меня ещё поучи, как работать, твою дивизию! Умная больно! Все знают, что я делать должен, что не должен! Я тебе председатель, а не тракторист! Ты лучше живи, где все люди! А то построятся на отшибе – гоняй к ним трактор! А горючее? А техника? А если у меня этот трактор загнётся, я чем работать буду?
Немного выпустив пар и понимая, что старуха попала под горячую руку, а причина его неважного настроения как раз в запропастившемся Ваньке, Павел Дмитриевич шмякнулся на стул и уже более спокойно сказал съёжившейся посреди кабинета старухе:
- Всё, Семеновна, считай, заявку твою я принял. Буду содействовать по мере возможности. А сейчас прошу тебя, уйди от греха подальше!
Старуха развернулась и засеменила к выходу. В дверях она повернулась.
- Вот и посодействуй, милок, посодействуй. А мы за тебя помолимся. Одна ты у нас надёжа! Ты да Ванька–алкоголик. А насчёт ликтричества я тоды в другой раз зайду, - она перекрестила сидящего начальника и юркнула за порог.
Ну вот, совсем настроение испортила! И так-то мозг сломаешь, думаючи, как центральную улицу да пару километров дороги до трассы прочистить. А после обеда машина в сельпо должна прийти! Она ведь через заносы не поедет – развернётся и всё. И будут они всем селом два дня сидеть без хлеба.
|
|
|
Народ, конечно, привычный, выкрутится – не впервой вот так, отрезанными от цивилизации. Попрекнут, конечно, нехорошим словом власть. Его, то есть, попрекнут! Ну, да он тоже привычный.
Конечно, безобразие, если задуматься: на дворе двадцать первый век, а у них ни водопровода, ни канализации, хорошо хоть газифицировали недавно. И, кстати, что там старуха насчёт электричества говорила?
- Лена, а что там Егорова насчёт электричества-то? – крикнул он секретарше в незакрытую дверь.
- Как водится, Пал Митрич, - отозвались из приёмной, - у всех, кто за мостом, опять нет. Видать, снова оборвало.
- Ну, и где я им электрика возьму? – риторически спросил председатель у портрета президента на стене.
Лена, подумавшая, что вопрос предназначался ей, решила оторваться от журнала и проявить готовность поработать:
- А давайте я на ферму позвоню, может, Колька на работу вышел, так его и пришлют – пусть делает.
- Как же, выйдет тебе Колька! Он Ваньке – двоюродный брат, пьют, поди, на пару.
- Да там полсела пьёт, - поддержала разговор Лена, - мой тоже там. Им что есть свет, что нет. Электричества не будет - керосинки зажгут, а пить не перестанут.
|
|
|
- Хоть бы хаты не попалили с тех ламп, а то ведь и пожарная к нам не доедет. Ладно, обстоятельства сильнее нас! - подвёл черту Павел Дмитриевич.
- Так мне на ферму-то звонить? – уточнила Лена.
- На ферму не надо. Звони в район, узнай, как там чего.
- Чего узнать-то?
- Ну, как вообще. Какие новости? Что начальство делает? Если спокойно, то домой пойдём, чего тут сидеть? Продуктовая, всё одно, не пробьется, а за мостом ещё денёк с керосинками посидят. Завтра Ванька с Колькой выйдут – тогда и начнём работать.
Пока секретарша связывалась с районной администрацией, Павел Дмитриевич углубился в созерцание снежной равнины. Вот если бы он не принял решения уйти домой, правильнее было бы написать «углубился в размышления». А теперь-то зачем размышлять? Это надо будет делать завтра. Сейчас Лена подтвердит, что всё спокойно, и можно идти. А пока - созерцай себе. Легкая позёмка ещё стелется, но уже, конечно, не та пурга, как вчера-позавчера. И куда ещё больше снега? Даже для конца февраля – перебор: каждый день падает и метёт, каждый день чистить надо.
Ладно, один раз можно и не почистить. Кому их глухомань может вдруг понадобиться? И без снега-то начальство раз в пятилетку заезжает. Чего ехать, когда всё и так понятно: хозяйство дотационное, нерентабельное, прямо скажем, на ладан дышит; какой с них спрос? Районный глава на совещаниях в его сторону в последнее время даже не смотрит. Ну, так это даже лучше: у начальства свои проблемы, у нас – свои. Зачем чужим знать лишнее про наши дела? А с активистами, которым не лень в район ездить да жаловаться, и тут разберёмся, на месте, так сказать, по-свойски.
|
|
|
А видимость, кстати, уже хорошая - посадки вдоль трассы в двух километрах видны чётко. И, если совсем стихнет, можно будет разглядеть проезжающие автомобили. Пока не видно. Только вон на съезде с дороги кто-то копошится. Застряли, что ли? Ну да, так и есть, свернули, проехали метров двести и завязли. И что за бестолковые люди? Не видят разве, перемёты - на танке не прокатишь, куда суются?
Да пижоны городские, поди, на джипе, кто же ещё! Для продуктовой-то рановато, а почтовой сегодня и быть не должно. Кто же это, интересно?
- Пал Митрич, - вдруг послышался за спиной голос секретарши, - Пал Митрич!
Интонация была тревожной, пришлось обернуться. Лена стояла бледная, с выпученными глазами и нервно теребила концы накинутого на плечи цветастого платка.
- Ну, что стряслось? – язвительно спросил начальник, знавший склонность подчинённой к панике по любому поводу. - Наши чемпионат мира по футболу выиграли?
- Хуже, Пал Митрич.
- И?..
- Я тут, это, ну, как Вы велели, в район позвонила. Этой, секретарше главы, Нинке, ну, Вы знаете, беленькая такая, - путаной скороговоркой затараторила Лена. - Так она, это, говорит, мол, глава к нам выехал. Говорит, часа два уже как выехал.
- Какой глава? Куда выехал? – не поверил собственным ушам Павел Дмитриевич. - Без предупреждения? Да на кой чёрт ему сюда?!
- Не знаю, Пал Митрич, - опустила глаза секретарша, - Нинка мне это по секрету сказала. Говорит, не велено нам сообщать. Говорит, чтоб внезапно.
Лена помолчала, бросила теребить платок и тихо добавила:
- Говорит, снимать Вас едет, - у неё перехватило голос, она сглотнула и прошептала: - С должности снимать…
Вообще Павел Дмитриевич слыл калачом тёртым, на испуг его взять было сложно. Ещё бы, двадцать пять лет «у руля» - чего только не повидал, кого только не проводил!
Начал ещё председателем колхоза при Союзе, все власти пережил, все реорганизации прошёл. Хотите укрупнение – пожалуйста, надумали отделение – ради Бога! Он никогда не возражал, любую инициативу «сверху» безоговорочно поддерживая «снизу». Но особо не усердствовал, знал: они там, наверху, ерундой помучаются, насоздают «надстроек», потом их или повысят, или разгонят, а он останется.
Сколько уж начальства районного да областного его ругало – не сосчитать. И что? Где оно, то начальство? Нет! А Павел Дмитриевич – тут, на своем стуле, за своим столом. Жёсткий стульчик, да падать с него не высоко, не богат стол, да голодным ещё никогда не оставлял!
Чем хуже становились дела на селе, тем красивее было наименование его должности: и начальником подразделения числился, и генеральным директором, и даже главным менеджером. Он и тут не возражал, понимал – веление времени. И вообще, называйте председателя как хотите, только не трогайте! Как ни крути – ничего не изменится, потому что пашется, сеется и убирается тут, на его полях, а не в высоких кабинетах. И коровы больше молока дадут не от новых маркетинговых ходов, а от заготовленных вовремя кормов. А уж если неурожай, а он, зараза, обязательно случится, то уж не обессудьте!
А государство своё село родное в беде не оставит – денег даст! А потом ещё и долги спишет – куда ему деваться? И им на селе тоже, как говорится, деваться некуда, поэтому и они государству чем смогут, тем помогут. Неважненько, правда, получается, но кто лучше? Кто желает – милости просим: механизаторы и доярки завсегда нужны, а руководить – сами управимся. Может, тоже неважненько, но уж как умеем!
Вот только последний глава района достаёт – очень принципиальный, зараза, и неуёмный. Ладно бы залётный какой был, так ведь из своих, из местных. Сидел, понимаешь, много лет тихонечко рядом, нарабатывал, так сказать, опыт, в институтах заочно учился. А теперь, когда поднялся да освоился, свирепствует: стариков, что десятилетиями в управах руководили, на пенсию повыгонял. Кого с почётом, а кого и с уголовным делом!
Надумал, видишь ли, извести разгильдяйство и коррупцию на местах. Купил, говорят, на администрацию внедорожник иностранный дорогущий и в любую погоду ездит – инспектирует. А, по сути, просто набирает материал на увольнение! Да, не очень это здорово, что он вот так, без предупреждения, решил нагрянуть.
- Ладно, - заработала в Павле Дмитриевиче природная смекалка и жизненный опыт, - звони своей Нинке, скажи, что, мол, заждались мы тут гостей дорогих. Мол, просим уточнить, сколько человек будет и на какую тему. Поняла?
- Поняла, Пал Митрич! – перестала пугаться Лена, получив чёткие указания.
- И это, слышь, спокойно говори, без паники, будто всё у нас нормально.
- А у нас ненормально? – снова начала паниковать секретарша.
- Звони, твою дивизию! - рявкнул председатель. - И чтоб через пять минут всё узнала!
Метнув грозный взгляд в спину убегавшей подчинённой, Павел Дмитриевич начал быстро ходить по кабинету, перебирая в голове возможные поводы внезапного визита начальства.
Так, по сельскохозяйственной части вряд ли бы приехали: знают, что показатели плохие, к этому привыкли. Неужели узнали, что втихаря лес рубим, пилим и налево пиломатериал толкаем? Ну, так сейчас все дороги замело – никаких следов вывоза из леса не найти! Запасов кругляка нет – с колёс работали. Пилорама? Она передвижная, на свата оформлена, ничего криминального – для себя пилит, имеет право. Так что по этой теме ничего они не найдут и не докажут!
Может, прошёл слух про участки, которые он городским под дачи нарезал? Так и тут всё законно. Ну, почти. Отдал, конечно, не пустыри, как по бумагам, а бывший колхозный сад на берегу реки. Так ведь иначе бы не взяли! И, конечно, те деньги, что через торги пошли, – только половина, вторая половина у зятя в городе мотором урчит. Но и этого не докажут: сам денег в руки не брал, да и давно было, в прошлом году – успело забыться. Что же ещё, что же ещё?
- Пал Митрич, узнала! – прервала его хождения секретарша.
- Ну?
- Нинка говорит, что глава едет с водителем и с каким-то городским, по топливу.
Так вот оно что! Да, был он когда-то «проинформирован» на совещании, что приедут проверять топливное хозяйство. Павлу Дмитриевичу тогда ещё «последнее предупреждение» в очередной раз выносили за недовыполненные показатели. Но он тогда и значения-то не придал ни этому предупреждению, ни этой проверке. А ведь точно, могут использовать как повод для увольнения! А он и забыл! Вернее, не ждал так рано - всего ведь полгода назад сказали!
А что у него по топливному хозяйству? Ничего хорошего! Ни документации, ни приборов, ни нормального склада даже. Водители под открытым небом из бочек «на глазок», то есть пока из бака не потечёт, заливают. И не только в производственные механизмы, но и в личный транспорт. И не только они. А что делать, если ближайшая заправка на трассе километрах в пятнадцати? Да ещё и деньги платить надо! А тут можно за имеющийся всегда под рукой самогон. Короче, снимут его в этот раз, точно снимут!
Что делать? Что делать? Павел Дмитриевич навалился на подоконник, взгляд непроизвольно остановился на копошащейся в снежной дали машине. Так ведь это же глава с городским проверяющим там и застряли!!! Ну да, больше некому! Вот невезуха так невезуха! Не зря говорят: понедельник – день тяжёлый.
Тут почему-то вспомнился дед, который всегда поправлял: правильно - не тяжёлый, а трудный. Мол, трудный день - это день, следующий за праздничным. То есть когда надо начинать трудиться. А тяжёлый – когда что-то тяжко идёт. Ещё рассказывал, что дельных мужиков раньше уважительно называли трудниками. Вообще, дед часто повторял: «Трудников всё меньше, трутней всё больше». И зачем ему предок сейчас вспомнился? Он, кстати, первым председателем их колхоза был. Уважаемый человек, земля ему пухом!
Павел Дмитриевич обернулся и обнаружил застывшую в «охотничьей стойке» секретаршу. Так, надо что-то предпринимать! Главное – не нервничать: что есть – уже не изменить, чего нет – уже не украсть. Первое – отослать секретаршу, чтоб одному спокойно подумать.
- Сейчас бежишь за всеми, кто должен быть в конторе! - начал председатель максимально спокойным для такого момента голосом. - Всех – сюда! И чтоб захватили «на стол», у кого что есть. Понятно?
- Только еду или выпивку тоже? – немного удивившись, уточнила исполнительная Лена.
- Выпивку не надо – здесь есть, - уже совсем спокойно произнёс Павел Дмитриевич.
Оно всегда так: начинаешь что-то делать, и паника проходит; уже неважно - правильно или нет, главное – без нервов. Вот и Лена деловито собралась и убежала за отпущенными ещё в пятницу до вторника «бухгалтерскими» и «кадровыми».
«Увольнительные в части отменяются – генерал едет!» - вдруг мелькнула в голове у Павла Дмитриевича подзабытая армейская мудрость. Он вынул сотовый и, подслеповато щурясь, нашёл номер Ваньки. Ну, дорогой, бери трубочку, очень надо! С десятого гудка трубку взяли.
- Аллё? Говори там! – раздался визгливый женский голос, по которому председатель опознал Ванькину тёщу.
- Захаровна, это председатель. Ваньке трубку дай!
- Спит он, Пал Митрич. Насилу уложили. Два дня гулял, проклятущий!
- Буди!
- Не встанет он, Митрич, не сможет.
- Захаровна, ты у меня горбыль на забор просила? – руководитель понял, с какой стороны необходимо зайти.
- Просила.
- Со скидкой хотела?
- Хотела!
- Так вот, если Ванька будет у меня через десять минут, возьмёшь того горбыля бесплатно и сколько хочешь!
- Не врёшь?
- Захаровна, ты же серьёзная женщина!
- …жди, сейчас будет! – прервался разговор.
Так, если Ванька спал, то Кольки у него уже нет! Надо «отлавливать» - председатель набрал номер электрика. Тот взял трубку сразу.
- Здорово, Митрич! – жизнерадостно приветствовал начальство нетрезвый голос. - Выпить хочешь?
- Николай, - как можно более серьёзно, но без нажима начал Павел Дмитриевич, - ты почему не на работе?
- Кто ж в выходной работает? – на том конце явно были не в курсе наступления рабочей недели.
- Значит так, товарищ бывший электрик, сегодня понедельник и уже два часа как рабочий день!
Тут пришлось сделать паузу, чтоб выслушать нецензурную тираду, которой Колька приветствовал начало трудовых будней.
- Поэтому, - продолжил председатель, - я тебя уволил. За систематические прогулы и пьянку. Завтра, как проспишься – за расчётом!
Он закончил разговор, нажав кнопку «отбой», но не убрал телефон далеко. Сейчас, прикидывал опытный руководитель, Колька осознаёт произошедшее. Теперь – матерится и орёт на молчащий аппарат. Ещё пару минут ему надо, чтоб прокомментировать ситуацию окружающим, если те случились поблизости: загнуть что-нибудь типа «ну и пусть сам провода кидает и в щиты лезет!» Ага, ещё пару минут до него будет доходить, что с двумя малыми детьми и беременной женой ему без этой работы - край! А никакой другой нет! Ну, и?.. Телефон председателя зазвонил, высветив абонента - «электрик Николай».
- Слушаю.
- Ты, это, Митрич…
- Что?
- Ну, не кипятись, ладно?
- Завтра поговорим, как проспишься, - Павел Дмитриевич сделал вид, что собирается прекратить разговор.
- Погодь – погодь. Слышь, Митрич, я трезвый. Почти.
- Слышу, что нет. Был бы трезвый – был бы на работе.
- Митрич, я уже иду, сейчас буду на ферме.
- Не надо на ферму.
- Почему?
- Я уволенным не обязан объяснять, почему.
- Митрич, ну будь человеком, не увольняй! Я в последний раз, честное слово!
- Ладно, - как бы очень посомневавшись, произнёс председатель, - подумаю.
- Так я на ферму?
- Нет. За мостом опять света нет, обрыв, наверное. Короче, как устранишь – придёшь в контору, будем решать. Всё!
Нажав кнопку отбоя и положив телефон перед собой, Павел Дмитриевич задумался. Ванька с Колькой – семечки, вот что делать с «топливным вопросом»? Понятно, ничего по существу уже не исправишь: ни документов не напишешь, ни приборов не починишь, ни склад не построишь. Хотя, если… В председательской голове зашевелилась идея. Он снова взял телефон и набрал номер продавщицы сельпо.
- Тамара? Это председатель. У тебя вывеска «склад» есть?
- Почему? – продавщица по местной традиции ответы на любой вопрос начинала именно с этого встречного вопроса. - Вывесок нет. К нам такого ваще никогда не завозили.
- Да не в продаже, а на амбарчике, что возле магазина?
- Почему? Я Вам, Пал Митрич, ещё осенью говорила, что она отвалилась и её надо прибить, - тут же начала «отмазываться» сметливая Тамара, - так что я тут не причём, я сигнализировала!
- А эта табличка где сейчас, у тебя?
- Почему? Вот тут, под прилавком и лежит.
- Ручка или карандаш есть?
- Почему? Фломастеры есть. Чёрный и красный – ценники писать.
- Короче, сейчас берёшь табличку и под словом «склад» пишешь буквы «Г», «С», «М». Поняла?
- Чёрным писать или красным? – поняв, что выяснять причину столь ценного указания не стоит, и даже не произнеся непременное «почему», поинтересовалась продавщица.
- Каким хочешь.
- А потом?
- Потом закрываешь сельпо, берёшь лестницу и пулей к сараю, где у нас старые бочки хранятся. Короче, приколотишь на пару гвоздей в любом месте.
- Почему? Пал Митрич, там же снегу – по пояс.
- Мужа возьми. Он, поди, уже от Ваньки вернулся. Поняла? Всё. Доложишь!
Не дожидаясь ответа, председатель нажал кнопку отбоя. Сделал он это вовремя, потому как в дверях появился опухший Ванька. Вид у него был совсем неважный, а запахом перегара окружающих разило наповал. Но, несмотря на это, Ванька уже что-то жевал и на ногах держался достаточно крепко. Привычка – великая сила!
- Ты это, Митрич, не серчай, - панибратски начал он, - сын у меня родился… очередной. Чего звал?
- А я, Иван, и не серчаю, – нарочито вежливо начал председатель. – А вызвал я Вас, чтоб Вы сдали технику.
- Куда сдал? – не понял Ванька, прекратив жевать.
Дата добавления: 2019-07-17; просмотров: 127; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!