ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ 3 19 страница
Ну и что? Вышесказанное не подтверждает теории о виновности геопатогенных мест? Конечно же, подтверждает! Или нет? И вот, кстати, сейчас не находится ли его больничная койка в какой-нибудь неправильной зоне? Может, ему, пока не поздно, перебраться на соседнюю? Размышления были внезапно прерваны толстой медсестрой, ввалившейся в палату:
- Ага, здесь одна свободная! – крикнула она кому-то за дверью, не обращая никакого внимания на философствующего пациента. – Завози!
Медсестра вжалась в стену, стараясь занять как можно меньше места, при этом она инстинктивно подтянула живот, что, однако, нисколько не изменило свободного объёма помещения. В палату, погромыхивая, вкатилась обшарпанная металлическая каталка, приводимая в движение худым жилистым медбратом в потасканном байковом халате.
Несмотря на свои невнушительные размеры, медбрат ловко подхватил лежащее на каталке тело и одним уверенным движением переместил его на свободную койку. Как только разгрузившаяся каталка удалилась, в дверях появился улыбающийся заведующий отделением.
- Ну вот, чтоб Вам скучно не было, прошу любить и жаловать, любить и жаловать! Кстати, вы должны быть знакомы, должны–должны.
Иван Сергеевич приподнялся на локте, разглядывая нового соседа. Да, лицо знакомое, но где они встречались?
- Откуда я Вас знаю? – на всякий случай излишне вежливо спросил он.
- Володя я. Водитель со служебной дежурки при администрации, – превозмогая какую-то внутреннюю боль, ответил сосед.
|
|
|
- Ах да. Конечно, - многозначительно, но уже отстранённо произнёс Иван Сергеевич, теряя интерес к собеседнику.
Водитель хоть и был намного старше, но, так сказать, из другого «сословия». Поэтому, по заведённой на работе традиции, мог именоваться просто Володей – без отчества. Но Иван Сергеевич припомнил, что именно этого водителя, в отличие от остальных, все называли по имени-отчеству – Владимир Николаевич. И почему он раньше не выяснил причины этого? В их непростой административной иерархии это могло быть важным! Вдруг чей родственник?
Ещё вспомнилось, что Владимир Николаевич несколько раз возил его по служебным делам, а однажды даже оттаскивал на тросе до ближайшей мастерской автомобиль, который никак не хотел заводиться. Но вот если бы они столкнулись на улице, то вряд ли бы пожали руки, разве что кивнули друг другу.
Хотя, то - на улице, а здесь они – в одной палате. Это сближает как парилка в бане. И, значит, необходимо проявить человечность, сострадание и заинтересованность. Сомневаясь, как все же обращаться - на «ты» или на «Вы», - Иван Сергеевич спросил обезличенно:
- Что, тоже камушек тревожит?
|
|
|
- Да, - с трудом отозвался водитель. - С утра, как пришёл в гараж – прихватило. Сам доехать на смог – на скорой привезли. Резать будут.
- Вы его не тревожьте, Иван Сергеевич, не тревожьте, - прервал их общение заведующий отделением, - он и так еле живой. УЗИ такой камень показало – хоть на выставку! Огромный, просто огромный! Странно, что до такого возраста не беспокоил. Редкий случай! Не беспокоил ведь?
- Нет, - промычал Владимир Николаевич.
Заведующий обернулся к так и не отлипшей от стены толстой медсестре, молча наблюдавшей за развитием событий, и жизнеутверждающе сообщил:
- Так, Кузьмина, к обеду мы товарища прооперируем. Проследите, чтоб пациент ничего не ел, проследите!
- А как же! - живо, в тон начальству, откликнулась авторша этюда в багровых тонах.
- А Вы, - повернулся заведующий к Ивану Сергеевичу, - давайте-ка по плану: анализы, узкие специалисты. У Вас хоть и не такой случай, но тоже камушек, хоть и не такой. А с коллегой позже пообщаетесь, когда он в себя придёт, позже!
Заведующий скрылся за дверью. Иван Сергеевич, чувствуя, что становится в палате лишним, немного смущаясь толстой медицинской художницы, натянул больничную амуницию не по размеру и, чтоб произнести хоть что-то, пожелал:
|
|
|
- Ну, удачи… до встречи.
- До встречи, - отозвался сосед.
«И о чём я буду с ним разговаривать?» - подумал Иван Сергеевич, выходя в коридор и вливаясь в разномастный поток спешащих медиков, ползущих на процедуры пациентов и осторожно пробирающихся по отделению несанкционированных родственников с передачами.
Получив от дежурной медсестры пачку бланков с номерами кабинетов, Иван Сергеевич, побродив по закоулкам огромного корпуса, отыскал первую нужную очередь и пристроился в её конце на качающейся светло-коричневой дерматиновой скамеечке.
Очередь по причине отсутствия иных занятий начала рассматривать Ивана Сергеевича. Было неудобно за нелепо торчащие из казённых штанин волосатые ноги в обшарпанных кожаных тапочках с надписью «ур/отд», за короткие рукава застиранной куртки, за отсутствующие пуговицы и за их имеющихся собратьев, с трудом застёгнутых на животе.
Иван Сергеевич начал непроизвольно съёживаться, пытаясь втиснуть упитанное тело в отведённый больничным одеянием объём. «Скорее бы принесли спортивный костюм из дома», - думал он, бессмысленно теребя серые листочки с загадочными медицинскими терминами.
Как назло, очередь двигалась медленно, поскольку кто-то постоянно проходил без очереди. Иван Сергеевич, давно не бывавший в подобной ситуации и отвыкший от столь непочтительного отношения к своей персоне, решил, было, пресечь творящееся безобразие, устроив скандал, как вдруг один из проходивших мимо больных неожиданно с ним поздоровался:
|
|
|
- Здравствуйте, и Вы тут? – дружелюбно произнёс остановившийся рядом пожилой мужчина.
Вопрошавший был «из выздоравливающих». Есть такой подкласс в классе «пациентов»: их скоро выпишут, срок убытия домой уже известен, но время «законно поболеть» ещё имеется. Такие точно знают часы подъёма, отбоя, осмотра, приёма пищи, расположение кабинетов, фамилию и семейное положение лечащего врача, а также санкции за несоблюдение больничных требований. Им уже позволены (обычно ими же самими) небольшие послабления в виде курения не в специально отведённых местах на лестнице, а в туалете, а также туповатые заигрывания с пожилыми дежурными медсёстрами и флегматичными санитарками.
Остановившийся мужчина был одет не в пример Ивану Сергеевичу: в штопаные домашние шерстяные носки, мягкие цветастые женские тапочки, непременные спортивные штаны на резинке и полосатый домашний халат с заплатками на локтях. Такое носят исключительно в больнице, давая вещам последний шанс послужить гуманизму и здравоохранению. А ещё мужчину отличало выражение лица – безмятежное и уверенное.
Вообще достаточно сложно описать исчерпывающие критерии, по которым можно с первого взгляда однозначно отделить «старожилов» от «новичков», но любой вновь поступивший пациент безошибочно интуитивно узнаёт того, кто лежит давно. Вот и глядя на мужчину, чувствовалось, что он в больнице «прижился».
- Добрый день, - судорожно пытаясь припомнить личность поздоровавшегося, ответил Иван Сергеевич.
- Прихватило? – мужчина явно решил поговорить.
- Да, прихватило, знаете ли, - глупо улыбаясь и зачем-то похлопывая себя по ноющему боку, отозвался Иван Сергеевич.
Как не пытался, он не мог припомнить собеседника. Чтоб уйти от обсуждения собственной персоны, пришлось «перехватить инициативу»:
- А у Вас что?
Вопрос упал на благодатную почву. Мужчина расставил ноги, набрал побольше воздуха и, как докладчик на трибуне, начал громко и подробно излагать симптомы своего нездоровья, а также результаты сданных анализов, подтверждая сказанное демонстрацией исписанных бланков. Для большей убедительности он показывал на те области тела, где, по его мнению, затаился хитрый недуг. Очередь сострадательно внимала, кивала и поддакивала. Закончив фазу диагностики, собеседник начал переходить к описанию назначенного лечения, и тут Ивану Сергеевичу наконец-то повезло - подошла очередь в кабинет.
Быстро кивнув на прощание, он скрылся за дверью, однако, обладая хорошим слухом, понял, что в коридоре речь докладчика не была прервана в связи с изменением числа слушателей. Выступавший также чётко излагал свои доводы, противопоставляя их выводам «малопонимающих в этом деле» медиков.
По выходу из кабинета обнаружилось, что обновившаяся очередь терпеливо внемлет обзору состояния здоровья его нового знакомца, так сказать, по второму кругу. Увидев вышедшего, оратор ёмкой фразой общего содержания закончил выступление и, подхватив Ивана Сергеевича под руку, поинтересовался:
- Вам дальше в какой кабинет?..
…Часа два внезапный попутчик на правах старожила водил Ивана Сергеевича по лабиринту коридоров, стойко ожидая его под дверями нужных кабинетов, попутно посвящая каждую новую очередь в интимные подробности своего пребывания в лечебном учреждении. В принципе, к концу вояжа Иван Сергеевич мог бы заполнить историю болезни нового знакомого, разве что без титульного листа: ни имени, ни фамилии он так и не вспомнил.
К большому его облегчению мужчина, наконец, произнёс:
- Ну, Сан Саныч, мне пора и на свои процедуры. Рад был с Вами повидаться! Передавайте привет жене!
Иван Сергеевич облегчённо вздохнул, а то уж стало складываться впечатление, что начались проблемы с памятью. Решив не разочаровывать обознавшегося пожилого человека, он вежливо попрощался:
- И Вам, дорогой мой, всего хорошего! Поправляйтесь!
Зайдя в палату и обнаружив её пустой, Иван Сергеевич вдруг почувствовал, что камень, давший ему временную передышку, снова пришёл в движение – резкая боль пронзила бок. Рухнув на койку, он нажал кнопку вызова. Никто не приходил, как ему показалось, целую вечность, хотя из-за двери в коридоре были слышны шаги и разговоры, поэтому Иван Сергеевич нажал кнопку ещё несколько раз. Наконец появилась давешняя толстая медсестра.
- А-а, так это Вы звоните! – как будто внезапно для себя разгадав сложную головоломку, обрадовалась она. - А я думаю, кто там балуется, если одного на операцию увезли, а другой по осмотрам ходит? Быстро Вы справились! Что, прихватило?
- Сил нет, - выдавил Иван Сергеевич, - что делать-то?
- Ничего не делать. Сейчас вколю вам обезболивающего, а когда заведующий с операций вернётся, то решит, что дальше.
- А скоро он вернётся?
- Думаю, не скоро. Сегодня и плановые, и экстренные. И друг вот Ваш тоже! - почему-то причислив водителя к его друзьям, пояснила медсестра. Немного подумав, она добавила: - Я ещё снотворного вколю, может, поспите.
- Да колите уж чего-нибудь быстрее, – чувствуя, что камень внутри не теряет времени, взмолился Иван Сергеевич.
Через несколько минут после укола стало легче, глаза начали закрываться сами собой. Именно в этот момент в палату прошмыгнул посланный «за обеспечением» коллега.
- Так, Сергеич, тут всё, что ты велел, - сотрудник водрузил на тумбочку кульки с вещами и пакеты с морсом, - по деньгам - потом разберёмся. Мне пора: внизу тесть в машине ждёт, сегодня ещё сто дел. Ты «самому» звонил? Сказал, что я сегодня не появлюсь?
- Позвоню, позвоню, - воспринимая происходящее как в тумане, ответил Иван Сергеевич.
- Да! - вдруг вспомнил собравшийся ускользнуть коллега. - Тут нашего водилу должны были привезти, Владимира Николаевича. Ну, знаешь, такой предпенсионный, со странностями.
- С какими странностями? – насторожился даже в сонном состоянии Иван Сергеевич, не любивший незапланированных неожиданностей.
- Ну, он у нас раньше всем муниципальным транспортом руководил, ты тогда ещё не работал. Потом что-то у него с семьёй произошло, он написал заявление, чтоб его заведующим гаражом перевели.
- Да ну? – не поверил Иван Сергеевич. - Сам на понижение пошёл? Редкий случай!
- Редкий, точно тебе говорю. Короче, пока был завгаром, учился, получил ещё чуть ли не два высших, а потом вообще в водители попросился.
- Не может быть! Он что, больной?
- Я же говорю, малость странноватый. Хотя многие наоборот – ходят, разговаривают, советуются. Мол, очень знающий и понимающий. Но он близко ни с кем не общается, ни из водил, ни из бывших коллег-начальников. Так ты не слышал, в какую палату его положили?
Иван Сергеевич показал на примятую койку напротив.
- Уже на операцию увезли.
- Оперативно! Это даже лучше. А то, пока по твоим делам бегал, с работы позвонили - велели проведать и его, так сказать, заодно уж. Поэтому, как увидишь, передавай коллективный дружеский привет и всё такое. Ладно?
- Ладно. Беги, делай свои дела, а то тесть заждался, - напутствовал посетителя Иван Сергеевич и плавно провалился в сон…
…Сон был странным и совершенно неуютным: во влажном розовом тоннеле Иван Сергеевич толкал перед собой огромный корявый валун. Камень шёл с трудом, постоянно врезаясь шершавыми гранями в мякоть податливых стенок, отчего те начинали волнообразно сокращаться. Дыхание перехватывало, а сердце то замирало, то бешено колотилось. Было ноюще больно, а ещё были тоска и желание, чтобы всё это быстрее прекратилось.
Рядом с Иваном Сергеевичем, вертя в руках плакат медсестры Кузьминой и рассматривая его как карту, кружил заведующий отделением и бодрым голосом давал указания:
- Так, теперь правее, здесь полегче пойдёт, правее! Напрягитесь, голубчик, мочеточник не бесконечный, скоро кончится, напрягитесь! Больненько немножко, так ведь это же камушек, немножко больненько.
- А нельзя как-нибудь небольненько и побыстрей? – отирая коротким рукавом с лица то ли пот, то ли летящую со всех сторон слизь, взмолился Иван Сергеевич.
- Кузьмина! – громко крикнул заведующий, - сделайте пациенту небольненько и побыстрей!
- Так вот он где! – раздался откуда-то спереди из-за камня голос невидимой толстой медсестры. - А я-то думаю, кто тут балуется? Сейчас сделаем, сейчас-сейчас.
Но небольненько не становилось: камень начал, вращаясь, распарывать выступающими шипами плоть тоннеля, оставляя на стенах глубокие сочащиеся красные борозды. От этой картины на сердце у Ивана Сергеевича делалось всё тоскливее и страшнее. Стоптанные кожаные тапочки с надписью «ур/отд» скользили по влажному раскачивающемуся дну, не давая точки опоры, пуговицы казённой куртки постоянно расстегивались на животе - приходилось бросать камень и застёгиваться. Ивану Сергеевичу от мучительной безысходности и понимания бестолковости собственных усилий стало очень жалко себя.
- Хоть бы спортивный костюм из дома скорее принесли, - посетовал он заведующему.
Но того уже не было – на его месте стоял коллега с пакетами в руках.
- Ты чего так долго? – найдя, наконец, виноватого, накинулся на него Иван Сергеевич.
- Да я это… - начал коллега, но, не закончив объяснения своей нерасторопности, фальшивым голосом подытожил: - Ты, Сергеич, давай, поправляйся! Мне пора - тесть в машине ждёт.
Сунув пакеты Ивану Сергеевичу в руки, коллега развернулся и начал ускользать, оставляя на розовом дне тоннеля тёмные разводы от грязной обуви.
- Ты почему без сменной обуви или не в бахилах? – голосом пожилой медсестры приёмного отделения грозно крикнул ему в спину Иван Сергеевич.
- А ты почему не позвонил «самому» и не сказал, что я не появлюсь на работе? – вопросом на вопрос ответил коллега, даже не обернувшись.
И тут снова спереди, откуда-то из-за камня, раздался голос:
- Толкать-то будем?
Голос был не медсестры Кузьминой, но тоже знакомый.
- Кто это? – крикнул Иван Сергеевич, не зная, куда пристроить занимавшие руки пакеты.
- Володя. Водитель со служебной дежурки при администрации. Давайте я тут тросом зацеплю и тянуть буду, а Вы сзади толкайте!
- Да у меня руки заняты, - начал оправдываться Иван Сергеевич.
Вдруг оттуда, куда только что улизнул сослуживец, выкатилась громыхающая обшарпанная каталка, и направлявший её жилистый медбрат молча отодвинул бестолково колготящегося со своими пакетами пациента.
- Давай, браток, тяни, - крикнул он водителю за камнем, - я тут подтолкну!
Несмотря на свои невнушительные габариты, медбрат перекрыл собою весь идущий сзади свет, спереди освещению мешал неподдающийся камень, и Иван Сергеевич вдруг почувствовал себя совсем ужасно в этой склизкой беспросветной тьме с руками, занятыми совершенно бесполезными в данной ситуации вещами. Отчаяние захлестнуло его сердце, и из глаз покатились слёзы.
- Тяну, мужики, и вы поднажмите! - раздался вдруг из-за камня напряжённый голос водителя. - Очень важно научиться не останавливаться в темноте!
- Ага! Давайте-давайте! - Иван Сергеевич почувствовал, что камень наконец-то стронулся, и засуетился ещё больше, опасаясь, как бы помощники не передумали; если бросят – всё, конец, одному ему не справиться. Сердце взволнованно заколотилось, и он проснулся…
…Привычной уже боли в боку не ощущалось, это сразу успокоило. Серые сумерки быстро поглощали за окном остатки короткого зимнего дня. В палате было сумрачно, но тянуться к выключателю не хотелось – было приятно валяться на спине без боли и без переживаний уходящего сна.
Когда сердце забилось ритмично, а мысли приняли своё обычное течение, Иван Сергеевич ощутил присутствие в палате соседа. Неожиданно для самого себя он обрадовался и, даже не задумавшись о том, что тот может спать, спросил:
- Ну что, отмучился уже?
- Отмучился, - негромко отозвался Владимир Николаевич.
- А ко мне тут врач не заходил?
- Заходил, с медсестрой. Не стали будить. Поговорили про анализы, он её проинструктировал, сказал: остальное – завтра.
- Домой убежал?
- Нет, снова в операционную, там сейчас проблемы. Сегодня вряд ли придёт.
- Ну что ж, - глубокомысленно подытожил Иван Сергеевич, привыкший резюмировать каждый блок входящей информации, - работа у него такая.
Помолчали. Решив, что дальнейшую неопределённость в общении лучше снять сейчас, Иван Сергеевич предложил:
- Владимир Николаевич, а давай на «ты»? Так сказать, по-простому. Ну, во всяком случае, здесь, в палате.
- Ладно, - согласился сосед, голос его звучал тихо.
Иван Сергеевич решил, что собеседнику ещё плохо после операции, и спросил:
- Тебе разговаривать больно?
- Не больно.
- И меня отпустило. Тебе-то, можно сказать, повезло. Приехал и сразу под скальпель. А у меня пока непонятно.
- Всё нормально, к утру камень выйдет, - в голосе Владимира Николаевича было столько уверенности, что собеседник даже не спросил, откуда ему это известно.
- Хорошо бы! – вместо этого сказал он. - А то уж я подумал, тоже резать будут.
Они снова помолчали. Иван Сергеевич про себя посетовал, что сосед ему попался не самый разговорчивый. Потом вспомнились слова посещавшего его сослуживца о том, что Владимир Николаевич «малость странноватый».
- Я просто не знаю, что говорить, - раздался негромкий голос, - так что спрашивай, если хочешь, сам.
- Да я так… думал, ты засыпаешь, - удивился интуиции соседа Иван Сергеевич, - ну, раз напросился… Скажи, почему ты в водители пошёл с высшим-то образованием, да, говорят, не с одним? Извини, если не очень вовремя, но просто – редкий случай!
- Долго объяснять.
- А нам куда спешить?
- Да, время ещё есть, - немного подумав, согласился сосед, - ладно, слушай.
Но после этого «ладно» опять надолго замолчал. «Наверное, это после наркоза так, - подумал Иван Сергеевич, - а, может, просто слова подбирает».
- Скорее, слова подбираю, - опять внезапно откликнулся сосед. - А водителем я всю жизнь - как обучил меня отец лет в четырнадцать на своём грузовике, так я баранки и не бросал. Даже в институт поступил на транспортный факультет. Отучился, распределился в этот город, и сразу на хорошую должность. Как говорится, повезло: место перспективное, работа нравится, квартиру через год дали. А ещё через год пошёл на повышение – в администрацию позвали, тоже по транспортному профилю.
Дата добавления: 2019-07-17; просмотров: 127; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!