Что слушатели приобретают в итоге? 19 страница
164
мянутых трансперсональных психотехнологий (С. Гроф; Л. Орр) сюда относятся также дыхательно-катартические методы (упомянем функциональную разрядку по М. Фуксу).
4. ВОЗВРАТ К ДЕТСКОМУ ПЕРИОДУ ДО СОЗРЕВАНИЯ РЕЧИ (ДО 2 ЛЕТ)
Связан с невербальными - мимическими, глазодвигательными реакциями, позой и жестами. В их основе лежит характерная для ребенка этого возраста реакция подражания - в процессе общения ребенок копирует мимику и движения обращающихся к нему взрослых, а также синхронизирует свое дыхание с их дыханием, пытаясь повторять звуки обращенной к нему речи. Происходит это потому, что для установления интенсивного эмпатического контакта имеющихся к этому времени голосовых средств общения - вначале доре-чевых звуков, а затем отдельных слов - ему еще явно недостаточно. Подобная особенность детской коммуникации, заложенная на рефлекторном уровне, целенаправленно используется для наведения транса в эриксоновском гипнозе и НЛП как бы «с обратной стороны» - психотерапевт копирует мимику и жесты пациента, синхронизирует свое дыхание (и речь) с дыханием пациента («отзеркали-вание» и «присоединение»),
Входит ли при этом в трансовое состояние сам психотерапевт, ведь он тоже «погружается в детство», подражая реакциям ребенка? В определенной мере да. И здесь нужно подчеркнуть исключительно важный для практики момент. На самом деле психотерапевтическая коммуникация - это своего рода «шаг вдвоем» в измененное состояние сознания, который психотерапевт и пациент делают вместе. Психотерапевт инициирует этот процесс, идет первым и ведет за собой пациента. Один человек (психотерапевт) влияет на функциональное состояние другого (пациента) по механизму индукции, непосредственного эмоционального «заражения». Пациент же вольно или невольно следует этому процессу, со своей стороны демонстрируя детскую реакцию подражания, а также механизм обучения по модели (А. Бандура).
|
|
|
Телесно-ориентированная же психокоррекция в этом плане отличается от других методов тем, что, образно говоря, психотерапевт и пациент делают этот совместный шаг, крепко держась за руки (телесный контакт). Кроме того, в телесной психокоррекции исполь-
165
зуются почти исключительно невербальные, «правополушарные» методы влияния психотерапевта на пациента (и соответственно, возрастной регрессии со стороны пациента). При этом нужно подчеркнуть, что в процессе возрастного психического развития телесное самоосознавание возникает раньше, чем речевое. Как писал 3. Фрейд (в работе «Я и Оно»), наше сознательное «Я» (Эго) в первую очередь и по преимуществу телесно, то есть не только неразрывно связано с осознаванием человеком собственного тела, но и изначально формируется в этом процессе, под влиянием ощущений, воспринимаемых ребенком с поверхности тела.
|
|
|
Близкий смысл заложен во введенном Ф. Перлзом понятии границы контакта с окружающим миром, с которой связываются основные психические процессы. (Эта граница служит своего рода экраном, на который проецируются воздействия из мира внешнего, а также отражаются эмоции - проявления собственного внутреннего мира). Для маленького ребенка граница контакта во многом совпадает с поверхностью тела (а во внутриутробном периоде почти идентична). Тем самым телесно-ориентированные, невербальные механизмы создания измененных состояний сознания, основанные на управлении телесными ощущениями, служат более глубокой (и психотерапевтически продуктивной) возрастной регрессии.
5. ВОЗВРАТ К РАННЕМУ РЕЧЕВОМУ ПЕРИОДУ (3-4 ГОДА) Сюда относятся все многочисленные словесные психокоррек-ционные техники эриксоновского гипноза (отчасти НЛП). Они, по сути, имитируют речь, свойственную детскому возрасту, с ее грамматическими (искажениями, умолчаниями, избыточными обобщениями) и лексическими неправильностями. При этом одновременно происходит внушение, так как содержание речи, во-первых, усваивается гораздо эффективнее, чем обычно, а во-вторых, непосредственно оказывает регуляторно-программирующее воздействие на психику человека (функция самопрограммирования, которую ребенок осваивает в трех-четырехлетнем возрасте, или родительского программирования - особенно для послушного ребенка). Это происходит потому, что речь воспринимается необычным образом, «по-детски» - правым полушарием мозга, в обход «левополушар-ных» логических фильтров, играющих роль критики, внутренней цензуры. Здесь же нужно упомянуть о психотерапевтических мета-
|
|
|
166
форах, которые повторяют воздействие волшебных сказок на «пра-вополушарный» мозг ребенка.
При этом именно физиологическая возрастная регрессия, приближающая мозг к детскому, «правополушарному» режиму функционирования, способствует повышению внушаемости или восприятию информации без ее критического осмысления (В.М. Бехтерев). Как известно, в основе феномена внушения лежат «правополушарные» психические механизмы, осуществляющие фиксацию информации в долговременной памяти без ее предварительной интеллектуализации, в обход «левополушарных» логических фильтров.
|
|
|
Воздействие эмоционально-насыщенной, подчеркнуто-настойчивой интонацией речи, имитирующее строгий родительский голос, также чрезвычайно значимое для детской психики, лежит в основе как классических методов гипнотерапии, так и метода «интонационного маркирования» по М. Эриксону. Одновременно физиологическая возрастная регрессия усиливает значимость интонационной составляющей речи. Ведь маленький ребенок как бы пребывает в ситуации, знакомой каждому взрослому, изучающему иностраный язык: в потоке слов, высказываемых собеседником, многие еще не знакомы. И догадаться, что они означают, и тем самым заполнить пробелы в речевом сообщении, во многом помогает дополнительный канал информации - интонация. Крайняя степень выраженности речевой регрессии - когда только отдельные слова кажутся знакомыми на фоне сплошной «словесной окрошки» - соответствует самому начальному этапу освоения речи ребенком и одновременно далеко зашедшему распаду системы организации речи у психически больных (метод «рассеивания» М. Эриксона).
Сюда же относится и сенсорная информационно-речевая перегрузка: высокий темп речи, усложненные и «вложенные» друг в друга грамматические конструкции, «перескакивание» с одной темы на другую и логическая путаница в высказываниях. Левое полушарие «запутывается» в поисках скрытого смысла, порой перестает понимать обращенную к нему речь - так же, как маленький ребенок не понимает взрослой речи, - что также приводит к возрастной регрессии, переходу к детско-правополушарному восприятию речи. Соответственно происходит временное выключение левополушарных логических речевых фильтров и снижение критики по отношению к воспринимаемой информации и отсюда - повышение внушаемости.
167
Описанные речевые шаблоны составляют психотерапевтическую модель речи, разработанную на основе анализа гипнотических техник М. Эриксона и широко используемую в НЛП и эриксонов-ском гипнозе (так называемая «Милтон-модель»). Принято считать, что подобное построение речи психотерапевта оказывает трансовое воздействие на пациента. На самом деле необходимо учитывать и принцип обратной связи, и принцип синхронизма, благодаря которым может складываться обратная ситуация: такое «говорение», связанное с возрастной регрессией, может помогать самому психотерапевту переходить в поверхностное измененное состояние сознания, а затем уже он вслед за собой вовлекает в это состояние и пациента, индуцирует его.
6. ВОЗВРАТ К ДОШКОЛЬНОМУ ИГРОВОМУ ПЕРИОДУ
ДЕТСТВА (5-6 ЛЕТ]
Подражание детским играм, проводимое в группе и связанное с соответствующим данному возрасту способом коммуникации и ведущей деятельностью (по Д.Б. Эльконину). Сюда относятся, в частности, такие методы, как психодрама, трансактный анализ, групповые техники арттерапии (особенно психотерапевтическая «игра в куклы») и в общем смысле все групповые методы психотерапии. Сюда же примыкает и детско-игровое, как бы «понарошку» общение взрослого человека с самим собой как с воображаемым собеседником (как ребенок разговаривает с куклой), будь то беседы с пустым стулом в гештальт-терапии или диалог с полярностями в НЛП. Понимание этих универсальных механизмов создания измененных состояний сознания, лежащих в основе различных методов психокоррекции, помогает лучше применять эти методы и правильно относиться к их использованию. Последнее справедливо не только для терапевтов и их пациентов, но и для тех специалистов, которые используют элементы психотерапии в своей практической работе (бизнес-психология, PR и реклама, политическая психология и др.). Для тех же, кто заинтересован в личностном росте, приведенное описание физиологических механизмов психологической трансформации может послужить руководством к действию.
Можно сказать, что измененное состояние сознания (и только оно) является не чем иным, как способом разрешения противоречий - и внешних, творческих (имея в виду творчество в широком
168
смысле, в любых ситуациях, требующих нестандартных решений), и внутренних, личностных (лежащих в основе главного механизма психологических проблем - внутрипсихического конфликта). Основу же этих состояний сознания, их главный механизм составляет физиологическая возрастная регрессия или своеобразный «возврат в детство» - не только и не столько психологический, сколько физиологический.
Применительно же к физиологической регрессии, лежащей в основе телесно-ориентированных методов психокоррекции, необходимо упомянуть о неоспоримом достоинстве последних. Невербальное взаимодействие с пациентом, используемое телесными психотехниками, подсознательно асоциируется с наиболее ранними, довербальными этапами развития психики. Это создает условия для достижения наиболее глубокой физиологической возрастной регрессии и тем самым - создания наиболее продуктивных в психо-коррекционном плане состояний.
У 3. Символический язык тела
Телесная (сомато-центрированная) психокоррекция отличается от других методов тем, что здесь общение психотерапевта с пациентом осуществляется не на языке слов, а на языке тела. Что представляет собой этот язык? На самом деле у тела есть не один, а два языка: внешний язык тела - мимика и кинесика (жесты, позы) -выполняет социально-коммуникативную роль. Второй же, внутренний язык тела - кинестетические, интероцептивные и кожные ощущения, телесные сигналы подсознания - служит для внутрилич-ностной коммуникации, диалога между сознанием и бессознательными процессами. Каждый человек умеет говорить на этом языке тела, но не всякий может слышать и тем более понимать его. Отсюда психологическая проблема представляется как непонимание человеком языка собственного тела, его невнимание к сигналам подсознания (см. алекситимия). Психотерапевт же в этой ситуации выступает как переводчик с телесного языка на словесный. В чем состоит задача переводчика? Просто-напросто объяснить пациенту, чего хочет его подсознание добиться от собственного сознания. Иногда - если, по мнению сознания, эти требования справед-
169
ливы и осуществимы - достигнутого пациентом осознавания (ин-сайта), нового понимания собственной проблемы оказывается достаточно для того, чтобы проблема разрешилась. Если же договаривающиеся стороны (сознание и подсознание) расходятся во мнениях, то задача психотерапевта - еще и выступить посредником в этих
переговорах.
По мнению Феликса Дейча (F. Deutch), в психотерапии пациент всегда «говорит на двойном языке: вербальном и соматическом», то есть сознательно-словесном и неосознанно-телесном. Именно сочетание этих двух высказываний, их «коррелят одновременности» (Шульц-Хенке) запечатлевается в теле (цит. по Г. Аммону, 2000). И происходит это именно в том случае, когда второе (подсознательное) послание остается невоспринятым - незамеченным или непонятым - и соответственно происходит его усиление и закрепление.
Благодаря работам М. Люшера общеизвестно универсальное символическое значение цвета, связанное с подсознательными ассоциациями и свойственное всем людям, независимо от образовательного уровня, социального положения и национально-культу-ральных различий (существование подобных универсальных символов близко к представлениям К.Г. Юнга об архетипах). Очевидно, можно проследить универсальное символическое значение и определенных стереотипных телесных ощущений. Поэтому язык тела в основном интернационален, хотя есть у него и определенные культурно-специфические черты. Что представляют собой слова этого языка? Это не что иное, как подсказки подсознания или сигнальная функция телесных ощущений, их символическое значение. Из них и формируется своеобразный словарь языка тела.
Почему подсознание выбирает для своих сообщений именно язык тела, а не зрительных или слуховых образов? Почему именно кинестетическая модальность служит для подсознания инфомаци-онным каналом общения с сознательным «Я»? Дело в том, что в других модальностях образы, продуцируемые подсознанием «в фоновом режиме», блокируются, просто перекрываются сенсорным притоком из внешней среды. В противном случае просто-напросто нарушалась бы адекватность отражения окружающей действительности, вплоть до появления галлюцинаций. (И они также отчасти являются подсознательными посланиями, призванными играть защитную роль в «аварийных» условиях грубых нарушений работы
170
мозга и распада психики. Условием возникновения галлюцинаторной продукции, когда созданные подсознанием образы начинают представляться для сознательного «Я» внешней реальностью, является снижение критики (дисфункция лобных областей коры) в сочетании с крайней степенью функционального разобщения полушарий. Поэтому и гипертрофия критического Супер-Эго при эндогенных психических расстройствах, которая может приводить к депрессивным тенденциям самонаказания, самоагрессии, возникает первоначально как защитный механизм.)
Итак, язык тела по своей сути - это продуцируемые подсознанием кинестетические образы, имеющие символическое значение. Почему же это значение порой не воспринимается на сознательном уровне, почему для его интерпретации может потребоваться посторонняя помощь? Тем более, что речь на этом языке, обращенная к нашему сознанию, звучит практически постоянно. Ведь образный компонент нашего психоэмоционального состояния, в том числе и кинестетический, присутствует всегда - по той простой причине, что репродукция или конструирование образов - это основной механизм работы подсознания, механизм правополушарного мышления. В то же время мы часто не осознаем эти образы, по существу, не замечаем. Либо мы просто не обращаем на них внимания, и тогда они попадают в зону временно игнорируемого сенсорного опыта (К. Роджерс), оказываясь как бы на периферии нашего сознания, на грани осознавания (телесный компонент так называемых автоматических мыслей, по А. Беку). Либо мы «активно» их не замечаем в результате действия психологических защит (вытеснения, отрицания), вследствие чего эти образы перемещаются в область опыта искажаемого и игнорируемого.
Происходит это в том случае, если кинестетические образы-символы возникают на фоне внутрипсихического конфликта, нарушения взаимопонимания между сознанием и подсознанием. Подсознание, послания которого игнорируются, навязчиво повторяет одни и те же телесные «фразы», упрямо пытаясь заставить сознательное «Я» обратить на них внимание. Частично оно добивается своей цели - его телесные высказывания уже не могут остаться незамеченными, но осознаются они лишь как дискомфортные ощущения. Главная же цель остается нереализованной: символическое значение продуцируемых подсознанием образов, являющееся, по мнению внутренней цензуры, неприемлемым, по-прежнему игно-
171
рируется. Подсознание пытается преодолеть защитные барьеры сознания, усиливая интенсивность телесных ощущений... Замыкается порочный круг. И чем больше спонтанные кинестетические образы искажаются и игнорируются, тем больше проявляется тенденция к их «застреванию», превращению в навязчиво-неотступные, тем более болезненными и дискомфортными они становятся. В рамках психосоматической парадигмы подобные телесные ощущения - физиологические проявления собственно психологических проблем - рассматриваются как предболезненные расстройства. Если же подсознательний конфликт длительное время не разрешается, они трансформируются в действительные заболевания.
Исходя из сказанного выше, становится понятно, что в психо-коррекционной работе чаще всего приходится перелистывать «черные страницы» словаря телесных символов, с которыми связаны дискомфортные физические ощущения. Поэтому наш краткий «словарь» телесного языка (в его основу положены модифицированные схемы В. Райха и А. Лоуэна, которые будут обсуждаться в дальнейшем, а также работы отечественных психологов (В. Баскаков) и личный опыт автора), мы начнем именно с этих страниц. И символы в этом справочнике вместо алфавитного порядка расположатся в порядке телесном, соответственно тем частям тела, с которыми они связаны.
1) Голова. Наиболее частое подсознательное телесное «высказывание» в этой области - головные боли. Их символическое или сигнальное значение варьирует в зависимости от локализации болей:
а) в лобной области - ассоциируются с проблемами выбора, принятия решений или субъективно переживаемого «интеллектуального дефицита»;
б) в височной области - связаны с хроническим напряжением жевательных мышц (стискивание челюстей) и тем самым с невысказанными репликами самооправдания, отвода критики в свой адрес. Их можно образно назвать «головные боли возражения»;
в) боли в теменной области нередко сочетаются с вегетативными кризами, а при одновременном ощущении отсутствия опоры -с кризисом самоидентичности, особенно при пограничных расстройствах личности;
172
г) затылок, задняя поверхность шеи - с болями подобной локализации часто связаны проблемы ответственности, неизжитый страх наказания со стороны родителей (подавленное стремление «втянуть голову в плечи», «понурая» поза с опущенной головой);
д) боль, охватывающая голову со всех сторон, сдавливающая, как тугая «шапочка» или тяжелый «шлем» (в медицинской литературе подобная головная боль описывается как «каска неврастеника») - признак общей психической напряженности («головные боли напряжения»).
2) Шея - неадекватность речевого самовыражения, проявляющаяся как проблемы с голосом (особенно при социальной фобии), а также «комок» в горле (символически - «проглоченные» обиды). По выражению А. Лоуэна, человек «пришвартован к реальности» на двух полюсах своего тела, то есть в области стоп и верхушки головы. Поэтому нередко нарушение психологического равновесия сопровождается дискомфортными телесными ощущениями, охватывающими оба полюса тела, и потому-то телесные проблемы в области головы и шеи часто сочетаются с болезненными ощущениями в ногах (что давно замечено в рефлексотерапии и описано в форме эмпирического правила сочетания активных точек «верх-низ»).
3) Плечевой пояс - сдерживаемая агрессивность (в том числе конструктивная); блокирование социальных контактов, причем контактов активных, сопровождаемых телодвижениями, производимыми по собственной инициативе. Диапазон последних распространяется от формального рукопожатия до сердечных объятий.
4) Грудная клетка:
а) передняя поверхность груди, особенно в центре груди, несколько реже в области сердца - проблемы, связанные с общением (узкий круг контактов, общение с близкими людьми);
б) задняя поверхность груди или верхняя часть спины (включая область лопаток) - телесное отражений переживаний, вызванных недоброжелательством окружающих, предательством (символический «удар в спину»).
5) Область живота - также связана с общением, но охватывающим более широкий круг социальных контактов (в том числе с профессиональной, деловой коммуникацией).
173
6) Область поясницы - отсутствие надежной поддержки со стороны окружающих и в то же время необходимость принятия ответственных решений, способных вызвать значительные жизненные изменения (отсюда вторичная выгода, связанная с желанием избежать необходимости в одиночку «взваливать на себя тяжелый груз»). Дискомфорт в пояснице входит в телесно-психологический синдром отсутствия опоры - его масками на телесном уровне служат «поясничный остеохондроз», проблемы с коленными суставами и стопами.
Дата добавления: 2019-03-09; просмотров: 132; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!