Проблема сущности социогенеза
Как уже указывалось, формирующееся человеческое общество советские исследователи чаще всего называют «первобытным человеческим стадом». Может быть использован и более короткий термин — «праобщество».
Становление общества было процессом формирования первой формы его существования — первобытного общества. Последнее всегда существовало как совокупность значительного числа конкретных отдельных обществ, социальных организмов, которые чаще всего именуются «первобытными общинами». Становление общества было, таким образом, формированием первобытной общины. Поэтому формирующиеся социальные организмы можно назвать также «праобщинами».
Формирование человеческого общества представляло собой процесс превращения животного объединения в социальный организм, процесс становления материальных социально-экономических отношений, а тем самым и всех общественных отношений. Для материальных социально-экономических отношений существовать — значит определять волю, а тем самым поведение людей. Начало становления социально-экономических отношений представляло собой зарождение новых, социальных по своей природе факторов поведения, завершение этого процесса — превращение этих факторов в безраздельно господствующие, всецело определяющие поведение человека.
Вполне понятно, что становление новых, социальных факторов поведения не могло не быть процессом оттеснения на задний план ранее безраздельно господствовавших биологических факторов поведения — инстинктов, процессом их ограничения, подавления социальными факторами. Становление человеческого общества было процессом обуздания зоологического индивидуализма, завершившимся утверждением человеческого коллективизма.
|
|
|
О том, что этот процесс носил именно такой характер, неопровержимо свидетельствуют данные социальных наук. Все конкретные общества, которые знает наука, относятся к числу готовых, сформировавшихся. И во всех этих социальных организмах, включая и самые архаичные, все инстинкты, присущие человеку, находятся под контролем общества. Особенно строгим, тщательным был этот контроль в первобытных социальных организмах.
Но если в сформировавшемся обществе биологические инстинкты ограничены, введены в социальные рамки, то отсюда следует, что период, предшествовавший появлению такого общества, был временем ограничения этих инстинктов, их введения в социальные рамки, т. е. временем обуздания зоологического индивидуализма возникавшими социальными факторами. Становление человеческого общества завершилось, когда биологические инстинкты были поставлены под социальный контроль и тем самым ликвидирован зоологический индивидуализм.
|
|
|
Борьба социального и биологического в течение всего периода формирования общества носила упорный характер. Обуздываемый, но полностью еще не обузданный зоологический индивидуализм представлял для праобщества грозную опасность. Прорывы зоологического индивидуализма означали освобождение тех или иных членов праобщины из-под социального контроля, превращение индивидуалистических инстинктов в единственные стимулы их поведения. Там, где это приобретало массовый характер, происходило разрушение социальных отношений и исчезновение социальных стимулов поведения. Все это могло привести и приводило к распаду праобщин и гибели их членов.
Ограничение проявления биологических инстинктов было объективной потребностью развития праобщества, которая находила свое выражение в формирующейся воле праобщины (праморали), а через нее и в воле каждого прачеловека. Необходимостью было, таким образом, появление норм поведения, ограничивающих проявление биологических инстинктов. Эти нормы с неизбежностью должны были носить негативный характер, т. е. были запретами. Данные этнографии позволяют составить представление о том, какой именно характер носили эти первобытные запреты. Они выступали в форме табу23.
|
|
|
Весьма вероятно, что форму табу носили все первые нормы поведения, в том числе и такие, которые имели позитивное содержание. Это связано с тем, что в праобществе все новые социальные потребности были одновременно и потребностями в ограничении биологических инстинктов.
Становление человеческого общества с необходимостью предполагало обуздание, введение в определенные рамки таких важнейших индивидуалистических потребностей, как пищевая и половая. И в первую очередь такому ограничению должен был подвергнуться пищевой инстинкт.
Социально-экономические отношения, система которых образует основу общества, есть прежде всего отношения собственности. На ранних стадиях эволюции первобытного общества все средства производства и предметы потребления были полной собственностью коллектива, который поэтому с полным правом может быть назван первобытной коммуной. Соответственно социально-экономические отношения, лежащие в основе раннего первобытного социального организма, могут быть названы перво- бытпокоммунистическими, или коммуналистическими. Коммуна- листической была и собственность на самый важный предмет потребления — пищу. Вся пища, добытая членами коллектива, причем совершенно независимо от того, была ли она добыта ими совместно или в одиночку, была полной собственностью коллектива. И эта полная собственность социального организма на всю пищу могла выразиться и выражалась в одном: в распределении пищи между всеми его членами, причем совершенно независимо от того, участвовали ли они в ее добывании или не участвовали. Отношения распределения всегда в своей сущности являются отношениями собственности.
|
|
|
Такого рода распределение часто именуют уравнительным. Однако оно не предполагает с необходимостью распределения продукта между всеми членами социального организма поровну, хотя последнее и могло иметь место. Суть такого распределения заключалась в том, что каждый член социального организма имел право на часть созданного в нем продукта исключительно лишь в силу своей принадлежности к нему. Такое распределение тоже можно было бы назвать коммуналистическим 24.
Вполне понятно, что формирование такого рода отношений собственности означало установление социального контроля над проявлением пищевого инстинкта. По всей вероятности, первые нормы, регулировавшие распределение пищи, а тем самым и ограничивавшие пищевой инстинкт, носили форму табу. Это, однако, только предположение, ибо никаких пищевых табу, которые могли бы быть истолкованы как пережитки этих первоначальных, самых древних запретов, в первобытных обществах, известных этнографам, не обнаружено.
Иначе обстоит дело с половыми запретами. В первобытных обществах существует большое количество самых разнообразных половых табу, оказывающих немалое влияние на различные стороны общественной жизни. И самой важной из всех норм, регулирующих отношения между полами, является экзогамия.
Экзогамия вовсе не исчерпывается требованием вступать в брак вне данной социальной группы. Другой ее стороной является абсолютный запрет всех половых (как брачных, так и небрачных) отношений между членами данной группы. Ее можно было бы назвать «агамией» (от греч. а — «не» и gamos — «брак, половая связь»), И эта вторая сторона является главной, определяющей. Экзогамия группы является производной от ее агамии.
Единственными агамными группами являлись род и фратрия, представлявшая собой первоначальный род. В агамии, а не в наличии общего предка заключена сущность рода. Род может не иметь предка, и ранний, первоначальный род его не имел, но без агамии рода нет и быть не может.
Имеются серьезные основания полагать, что первобытное общество, по крайней мере на ранних стадиях своего развития, было родовым. Везде в первобытном обществе, где мы встречаем без- родовую организацию, она возникла в результате распада родовой. Агамия была в прошлом человечества явлением всеобщим, универсально распространенным.
Агамный запрет был фундаментальным принципом поведения людей родового общества. О его значении говорит хотя бы тот факт, что в родовом обществе он был единственной нормой пове дения, нарушение которой каралось смертью. Убийство сородича, как правило, прощалось коллективом, нарушение агамного запрета — никогда.
Агамный запрет был типичным табу. Его нарушение рассматривалось как такое действие, которое неизбежно каким-то таинственным образом должно было навлечь на всех членов рода неведомую, но грозную опасность. Нарушитель агамного табу выступал в глазах сородичей как человек, совершивший самое страшное из возможных преступлений. Именно поэтому его так жестоко наказывали. Однако в действительности на всех этапах эволюции этого общества нарушение агамии никакой реальной опасности ни для индивида, ни для коллектива не представляло.
Но трудно допустить, что при отсутствии реальной опасности во всех человеческих коллективах возник одинаковый практический способ ее нейтрализации. Остается поэтому признать, что опасность, нейтрализовать которую была призвана агамия, реально существовала, причем в эпоху, предшествующую ее появлению, т. е. в дородовой период истории человечества.
А это означает, что в дородовую эпоху половые отношения между членами коллектива представляли реальную угрозу для его функционирования. Но реальную угрозу для человеческой группы могли представлять лишь нерегулируемые, т. е. промискуитет- ные, половые отношения. Отсюда следует, что в дородовую эпоху если не все инстинкты, то по крайней мере такой животный инстинкт, как половой, еще не был введен в социальные рамки, не был до конца обуздан, ограничен. Полностью поставлен под социальный контроль он был лишь с появлением агамии и, следовательно, рода.
Но отсюда может следовать только один вывод: дородовая эпоха истории человечества совпадает с периодом становления, формирования человеческого общества. «Готовое» человеческое общество — первобытная община — возникает лишь вместе с родом. Положение о том, что род возник вместе с человеком современного физического типа при переходе к позднему палеолиту, было выдвинуто П. П. Ефименко и П. И. Борисковским еще в начале 1930-х годов25. Это мнение разделяли и все сторонники теории двух скачков. Оно выдержало проверку временем, и из него следует исходить при решении проблемы становления человеческого общества. По крайней мере на заключительном этапе формирование человеческого общества было процессом становления рода.
Теперь, когда установлено существование особого периода становления человеческого общества и выявлены его границы, когда в общих чертах раскрыта сущность социогенеза и его итог, можно перейти к более конкретной реконструкции процесса превращения стада животных в социальный организм, процесса эволюции праобщества.
Дата добавления: 2019-03-09; просмотров: 217; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!