I. Предпосылки становления человеческого общества
Теоретические проблемы становления человеческого общества
Задача реконструкции процесса становления человеческого общества является крайне трудной. Становление общества есть формирование общественных отношений. Но от этих отношений (в отличие от людей, живших в их системе, и набора орудий, которыми люди пользовались) ничего не сохранилось и не могло сохраниться. Общественные отношения, как известно, не представляют собой чего-то вещественного.
Из-за отсутствия прямых данных о характере общественных отношений в начальную эпоху человеческой истории мы можем основываться только на косвенных. Но если даже прямые данные (остатки людей, каменные орудия) можно интерпретировать по‑разному, то тем более это относится к косвенным. Любая более или менее детальная реконструкция процесса становления общества с неизбежностью гипотетична.
В условиях, когда данных мало и все они являются косвенными, первостепенное значение приобретают общетеоретические положения, которыми руководствуется исследователь в своей по пытке нарисовать более или менее конкретную картину становле ния общественных отношений.
Проблема социального и биологического
Самой важной проблемой, без правильного решения которой невозможно рассчитывать на объективное воссоздание процесса становления общественных отношений, является вопрос о том, что такое общество, и что, следовательно, нужно понимать под социальным. Выявление природы социального предполагает выяснение его отношения к биологическому. Необходимо совершенно четко ответить на вопрос, присуще ли общество только человеку или же оно существует и в животном мире. От того или иного ответа зависит сам подход к решению проблемы становления человеческого общества.
|
|
|
Наряду с видом, популяцией и другими подобными им группировками у части животных существуют и такие, все члены которых тесно связаны, находятся в постоянном взаимодействии, знают друг друга и отличают от посторонних животных. Такие группы можно было бы назвать зоологическими объединениями или просто объединениями. Если под обществом понимать просто совокупность индивидуумов, которые живут в постоянном взаимодействии друг с другом, то зоологические объединения с неизбежностью придется признать обществами.
Именно такую позицию занимает подавляющее большинство зарубежных исследователей. Они постоянно говорят и пишут об «обществах», «общественной жизни» животных, о «социальной организации», «социальной структуре», «социальных отношениях», «социальных традициях», вообще о «социальном» у животных. С подобной же терминологией можно встретиться и в советской литературе 2. С такой точки зрения социальное присуще и животным и человек — одно из многих общественных животных.
|
|
|
В животном мире безраздельно господствуют биологические закономерности. В нем нет ничего, что не относилось бы к биологической форме движения материи, нет ничего надбиологического, суперорганического. Если социальное существует и в животном мире, то это означает, что оно представляет собой одно из проявлений биологического.
Логичным из этого был бы вывод, что общество человека есть одно из зоологических объединений, а сам он представляет собой по своей сущности лишь биологическое существо. Некоторые из исследователей, говорящих об обществах у животных, так и делают. Однако далеко не все. Несводимость явлений общественной жизни людей к биологическому слишком бросается в глаза.
Несомненен факт, что все люди, живущие на земле в течение последних 35—40 тыс. лет, относятся к одному биологическому виду — Homo sapiens. Но столь же бесспорно, что поведение людей, входящих в состав разных обществ, нередко существенно различается. И речь здесь идет не о всегда возможных индивидуальных или групповых вариациях поведения. У людей, входящих в состав разных обществ (а если общества являются антагонистическими, то и в состав разных классов), могут быть совершенно различные потребности, стимулы, мотивы поведения и т. п. Совершенно ясно, что эти различия имеют свою основу не в структуре организма людей и вообще не в биологии человека, а в чем-то ином, отличном от биологического.
|
|
|
Многие зарубежные исследователи объявляют такой основой культуру, имея в виду прежде всего или исключительно духовную культуру. Рождаясь и вырастая в том или ином обществе, человек усваивает его культуру, которая и делает человека тем, что он есть. Именно культура, а не структура организма, не биология определяет поведение людей. Таким образом, культура у данных исследователей выступает одновременно и как присущее исключительно лишь человеку, и как качественно отличное от биологического и более высокое, чем последнее. С этим связана нередко встречающаяся в их работах характеристика культуры как надбиологического, суперорганического3.
Суперорганический, надбиологический характер культуры ярко проявляется в особенностях ее развития. И здесь, как и в биологическом развитии, имеет место преемственность, наследование, передача информации от одного поколения к другому. Но если при биологическом развитии информация записывается в молекулах ДНК и передается через зародышевые клетки, то в данном случае она закрепляется в сознании и передается через посредство примера, показа и языка. В результате эволюция культуры может идти независимо от биологического развития.
|
|
|
Некоторые исследователи особо выделяют внегенетическую форму передачи информации от поколения к поколению и именно в наличии ее у человека видят суть его отличия от животных. При этом они пользуются для ее обозначения терминами «социальное наследование» или «социальная преемственность». Соответственно они говорят о «социальной программе», противопоставляя ее «генетической программе»4. Однако, несмотря на применение термина «социальный», а не «культурный», их взгляды ничем по существу не отличаются от тех, которые развиваются исследователями, видящими специфику человека в наличии у него культуры.
Подобного рода понимание сущности человека обусловливает определенный подход к проблеме перехода от биологического к более высокому качеству. Она выступает как вопрос о становлении не общества, а культуры. В результате проблема социогенеза подменяется проблемой культурогенеза.
С тем, что культура присуща только человеку и что она представляет собой суперорганическое, надбиологическое явление, можно согласиться. Но нельзя принять взгляд, по которому в наличии у человека культуры заключена сущность его отличия от животных, точно так же, как нельзя признать правильной точку зрения, по которой суть отличия человека от животных заключается в наличии у него сознания, хотя сознание и присуще одному только человеку.
Нельзя ограничиться объявлением культуры основой, программой поведения человека. Необходимо ответить на вопрос, что лежит в основе этой программы, почему в данном обществе существуют именно такие, а не иные нормы, культурные ценности, почему культура этого общества именно так, а не иначе ориентирует, побуждает действовать человека. Иными словами, нужно найти объективную основу той части культуры, той части общественного сознания, которая определяет человеческое поведение, выступает как его программа.
Эту объективную основу культурной программы исследователи, стоящие на охарактеризованных выше позициях, отыскать не могли. У них получалось, что единственным источником существующей в сознании культурной программы поведения является само сознание. Суперорганическое, надбиологическое развитие выступало у них как чисто духовный процесс, имеющий источник в себе самом. Иначе, как идеалистическую, такую точку зрения охарактеризовать нельзя. Изменить такой характер этой копцеп- ции не могут и встречающиеся у некоторых ее сторонников утверждения о том, что культура не зависит от человека, управляет человеком и т. п.5 Нет никаких сомнений в искренности стремления некоторых из этих исследователей быть материалистами, однако это не меняет существа их взглядов.
Выявление идеалистической сущности рассмотренной выше концепции явилось одной из причин возникновения в последние десятилетия среди ученых немарксистского направления течений, известных под названием «этологии человека» и «социобиологии». Сторонники их не могли примириться с фактическим отрицанием материальной основы человеческого поведения. Как они указывали, в господствующей суперорганической теории культуры все нормы поведения человека (т. е. действий людей по отношению друг к другу) выступают по существу в качестве «свободных продуктов человеческого воображения»6. Стремясь преодолеть эту точку зрения, они начали искать материальный базис социального поведения человека и, наконец, нашли его в биологии человека, в его генотипе.
По их мнению, человеческое социальное поведение в своих основных чертах так же генетически запрограммировано, как и анатомия человека. И эти генетически запрограммированные поведенческая и анатомическая системы являются единым базисом человеческой социальной организации. Иначе говоря, культура не есть что-то сверхорганическое, это просто своеобразное проявление биологического. Мир человека есть часть животного царства, всецело подчиненная, как и все остальные его части, законам биологии7.
Таким образом, отрицалось существование качественной грани между человеком и животными. У этой части исследователей на смену одному ошибочному взгляду пришел другой, не менее ошибочный.
Преодолеть ошибочные взгляды, раскрыть подлинную сущность человека, а тем самым и его качественное отличие от животных можно только с позиций марксизма. Марксизмом впервые было установлено, что, кроме общественных отношений, определяемых сознанием, зависящих от сознания, существуют и такие, которые не только не зависят от сознания людей, но, наоборот, определяют их сознание. Этими объективными общественными связями являются производственные, социально-экономические отношения.
Система этих отношений представляет собой не что иное, как особый, своеобразный вид материи. Для обозначения его, кроме термина «общественное бытие», в философской литературе широко используется также термин «социальная материя» 8. Социальная материя бестелесна, невещественна, не представляет собой физической реальности. Но при всем этом она обладает основным свойством материи — быть первичной по отношению к сознанию. Именно эта социальная материя является объективным источником той части сознания, которая определяет поведение людей, т. е. общественного сознания в узком смысле слова. Она выступает как объективная сила, которая определяет интересы людей, их отношение ко всем общественным явлениям их желания, намерения. Именно она является основным источником главных мотивов человеческой деятельности. Тем самым она дает основное направление всей человеческой деятельности и всецело определяет сущность поведения людей.
Своеобразие социальной материи, помимо всего прочего, заключается в том, что она в отличие от природной материи не может существовать без сознания. Социально-экономические отношения не существуют иначе, как проявляясь в волевых отношениях, а последних, разумеется, нет и быть не может без воли и сознания. Общественное бытие первично по отношению к сознанию только в том смысле, что оно само, не определяясь взглядами людей, т. е. не завися от них, в конечном счете определяет сознание и волю людей, а тем самым все их поступки и соответственно их волевые отношения. Материальные социально-экономические отношения определяют сознание и волю людей, а тем самым и те волевые отношения, в которых они проявляются. Отсюда следует, что материальные и волевые отношения, общественное бытие и общественное сознание могли возникнуть только вместе, только одновременно.
Таким образом, ошибка тех исследователей, которые видели специфику человека в наличии у него культуры, заключалась вовсе не в признании существования супероргапического, надбиологического, как полагают последователи «этологии человека» и «социобиологии». Суперорганическое, надбиологическое несомненно существует. Ошибка их заключалась в том, что суперорганическое они по существу прямо или в конечном счете сводили к сознанию, к духовной деятельности людей. Человеческое созпание бесспорно является суперорганическим. Но кроме духовного суперорганического существует материальное суперорганическое, которое и является основой первого. В отличие от духовного, выступающего на поверхности, материальное суперорганическое скрыто, что с неизбежностью создает иллюзию чисто духовного характера супероргапического. Только выявление супероргапического материального, социальной материи дает возможность раскрыть коренное отличие общества человека от объединения животных.
Человеческое общество всегда существовало и существует как совокупность отдельных конкретных обществ. Каждое такое отдельное общество представляет определенную совокупность людей, связанных воедино прежде всего системой социально-экономических отношений. Как любое другое материальное явление, эта система функционирует и развивается независимо от сознания и воли людей, которых она связывает. Наличие в основе любого конкретного общества такой материальной системы с неизбежностью превращает его в особый организм, развивающийся по законам, отличным от законов развития живой материи. Именно это и дает основание говорить об общественном развитии как о новой, высшей форме движения материи, отличной от биологической. Развитие общества, разумеется, не сводится к движению материи. Оно включает в себя развитие общественного сознания и всех вообще общественных явлений, а не только социальной материи. Но в своей основе, в своей сущности оно является прежде всего особой формой движения материи.
Возникновение и развитие объединений животных представляет собой не самостоятельный процесс, идущий по своим специфическим законам, а всего лишь момент эволюции того или иного биологического вида, всецело определяемой законами биологии. Ничего суперорганического, надбиологического в животном мире не существует. Поэтому в применении к животному бессмысленно говорить о социальном. Последний термин исторически возник для обозначения того, что выходит за рамки биологического, качественно отличается от него, как синоним надбиологического, суперорганического, и только в таком значении его и можно употреблять.
В свете материалистического понимания истории под социальным следует понимать исключительно лишь особую форму движения материи, качественно отличную от биологической, и все порожденное ею, а под обществом — не любое объединение, а лишь такое, которое представляет собой особый организм, развивающийся по законам, отличным от биологических. И в этом значении общество существует только у людей, и соответственно социальное присуще только человеку.
В животном мире нет обществ. В нем существуют только зоологические объединения. Соответственно и связи внутри этих объединений не могут быть названы социальными. Однако нужен термин, который мог бы служить для обозначения этих связей. Так как от слова «объединение» трудно образовать прилагательное, то таким термином могло бы стать слово «грегарный» (от лат. grex — стадо). В таком случае можно было бы говорить о грегарных связях, грегарной организации, грегарной структуре, о грегарных и одиночных животных, грегарном и одиночном образах жизни и т. п.
Открытие основоположниками марксизма социальной материи, а тем самым выявление качественного отличия общества человека от объединений животных дало возможность вскрыть сущность отличия человека от животных.
Если животное есть только биологическое существо, то человек является существом общественным. Сущность человека как общественного существа прежде всего проявляется в том, что он таков, каков тот социальный организм, в состав которого он входит. Являющаяся основой социального организма система социально-экономических отношений, детерминируя сознание и волю людей, определяет мотивы и стимулы их деятельности, а тем самым все их поведение, все их прочие отношения.
С изменением социально-экономической структуры общества, происходящим в результате прогресса производительных сил, меняется содержание общественной воли, исчезают одни и появляются другие нормы поведения и социальные ценности, изменяются взгляды, желания, намерения людей, мотивы и стимулы их деятельности. Как писал К. Маркс, «сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений» 9.
Но став общественным существом, человек не перестал быть биологическим организмом. У него, как и у любого животного, существуют определенные биологические потребности или инстинкты, удовлетворение которых — необходимое условие его бытия. К ним относятся прежде всего половой и пищевой инстинкты, а также инстинкт самосохранения. Но если у животного эти и другие биологические потребности являются единственными и поэтому безраздельно господствующими стимулами его поведения, то у человека они всегда подчинены другим мотивам, имеющим корни не в его материальной биологической организации, а в материальной структуре общества. Социальные стимулы и мотивы, как правило, господствуют над биологическими. Йми прежде всего определяется поведение человека. Удовлетворение биологических потребностей всегда контролируется обществом. Оно происходит в определенных рамках, с соблюдением определенных норм. Биологическое у человека всегда опосредствованно социальным, пронизано социальным, находится под его постоянным воздействием и контролем. Хотя человек является существом также и биологическим, но не в этом заключена его сущность. Он есть существо прежде всего социальное.
Будучи социальным существом, т. е. таким, сущность которого определяется не его биологической организацией, а структурой того социального организма, в состав которого он входит, человек не может существовать без общества. Именно возникновение общества кладет грапь между животным и человеком. Человек появляется там, где возникает общество, зарождается соци- я льнов.
Дата добавления: 2019-03-09; просмотров: 983; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!