Разбойничьи нападения на русских келлиотов
12 мая 1912 было совершенно наделавшее шума нападение на келлиота обители св. Георгия на Керашах иеромонаха Георгия. Он возвращался из почтовый конторы на Дафни, вез крупную сумму денег письмами и переводами из России, и почти у ворот своей келлии подвергся нападению. Ехал он примерно за час до захода солнца вместе с диаконом Ильинского скита Пахомием. Вблизи самой келлии, находящейся в глухой безлюдной местности, в глубоком ущелье, в густом лесу их окружили человек семь разбойников, вооруженных винтовками «Гра». Они заставили монахов слезть с мулов, связали руки и отвели в лес. Там отобрали у о. Георгия деньги (1400 руб.) и угрозами заставили написать в келлию распоряжение немедленно прислать 750 лир. И с этим намерением отправили в келлию о. Пахомия, предварительно ограбив его на 50 руб, оказавшихся при нем. При этом сказали, что если с о. Пахомием придут еще люди, то они тут же убьют о. Георгия. После того как их требования были выполнены, они отпустили на волю отцов Георгия и Пахомия[xcii]. Были, конечно, приняты меры к розыску преступников, и расследование контролировалось русским консульством, но так никого и не нашли. Монахи просили г. Кохманского сообщить послу об этом преступлении, Протат разослал предписание задержать всех подозрительных людей. Напуган был каймакам: за двухлетнее пребывание на посту это первое столь дерзкое преступление, и он бросил все свои слабые силы на поиск грабителей. Это преступление заставило в очередной раз вспомнить о неудовлетворительной организации русской почты. Часто повторявшиеся нападения на келлиотов, возвращавшихся с крупными суммами с почты, приводят к мысли, что среди служащих были люди разглашавшие информацию о получении этих переводов, иными словами, наводчики. Следствие возглавил хорошо знакомый с афонскими обычаями прокурор и чиновники посольства.
|
|
|
По мнению пострадавшего о. Георгия нападавшие были не пришлые, а проживающие на Афоне без определенных занятий греки. Он узнал среди нападавших несколько человек, которых он не раз встречал в Дафни и на Карее, но не знает их имен и точных данных. Русские монахи убеждены, что занимающиеся такими преступным промыслом греки могут найти убежище в любом греческом учреждении и даже в монастырях и келлиях. И даже имеют возможность там прятать свое оружие. А от монастырских и протатских семенов (кавасов) они узнают о больших денежных посылках. И прибавим к этому, что местное агентство Русского Общества Пароходства и Торговли находилось всецело в греческих руках.
Кохманский сказал епистатам, что в случае распространения на Афоне бесчиния трудно будет удержать турок от присылки туда нужного количества жандармов и войск, что нарушит права Афона на самоуправление, и это на многих произвело впечатление. Его план вызвать в ответ на нападение на русских монахов наибольшее возможное воздействие со стороны турецкого правительства. Опрос главных семенов, следствие, административные распоряжения об удалении с Афона всех действительно подозрительных лиц. Во время следствия чиновник генерального консульства был на Афоне. Семены – официальная охрана, но набирается без всякого отбора и рекомендаций. Необходимо убрать личности, которые не могут дать удовлетворительного ответа о роде своих занятий.
|
|
|
Кохманский в 1909 году был на Афоне одиннадцать дней и встречался там с келлиотами. Он собрал всех настоятелей келлий или их представителей и объяснил им насколько поведение некоторых из них порочит доброе имя русского келлиота.
Солунь 8 мая 1909 года. И.А. Зиновьеву. Его Высокопреосвященству[xciii].
Милостивый Государь!
Иван Алексеевич!
В дополнение к донесению моему Императорскому Посольству от 5 марта с.г., № 194 касательно принятия мер против русских келлиотов на Афоне, своими неблаговидными поступками в России вызывающих нарекания со стороны Св. Синода, имею честь уведомить Ваше Высокопревосходительство, что я воспользовался разрешенной мне поездкой на Афон, где я пробыл 11 дней с 19-го по 30-е минувшего апреля, чтобы созвать почти всех настоятелей наших келий или представителей от них, и еще раз объяснил им живым словом, насколько поведение некоторых из них порочит доброе имя вообще русского келлиота и при упорстве их способно нанести непоправимый вред интересам всего афонского келлиотского сословия. Я обратил особенное внимание собравшихся русских монахов на следующие пункты, делающие отношения русских келлиотов к русскому верующему народу ненормальными, вызывающими преследования.
|
|
|
1) Некоторые келлиоты ведут чрезмерную корреспонденцию с Россией, отправляя туда просительные письма и воззвания в громадном количестве, причем не довольствуются жертвователями лично им знакомыми из числа посетивших Афон поклонников или их знакомых, но рассылают свои письма совершенно неизвестным лицам по адресам, взятым из разных адресных книг и календарей, которыми они запасаются специально для этой цели. Огромное количество таких отправлений не дает келлиоту возможности обойтись своими средствами, и он принужден свои воззвания печатать или литографировать, для подписей же адресов, за недостатком среди собственной братии грамотных, ему приходится брать людей со стороны. На спрос, конечно, является и предложение, так как на Афоне постоянно пребывают разные темные личности из России, не имеющие пристанища. А в последние годы стали появляться даже евреи, нанимавшиеся за дешевую цену для письменных работ в келлии. Другую сторону всего этого объяснить монахам излишне, насколько она сама по себе ясна. И я указал, что массовое воспроизведение механическим путем рассылаемых с Афона воззваний и писем должно быть раз и навсегда остановлено. Тем более что вообще печатные произведения из заграницы подлежат в России цензуре. Проникая же туда в закрытых письмах, как это бывает с монашескими брошюрами, они к тому же носят и прямо противозаконный характер. Вообще же воззвания о пожертвованиях могут допускаться в случаях лишь действительной надобности и адресоваться только благодетелям, лично келлии известным, чтобы те не имели повода возмущаться вымогательством афонских келлиотов и протестовать перед местным благочинием и т.д. по духовной иерархии.
|
|
|
2) Некоторые старцы келлий часто отлучаются с Афона иногда по хозяйственным надобностям келлии, иногда же ‑ по личным нуждам не всегда похвального свойства. Бывали случаи, что настоятели не проводили вместе со своею братиею даже такие важные в религиозной жизни дни, как Страстная Неделя и Пасха. Наиболее предосудительны поездки афонских монахов в Россию, если на это не исходатайствовано особое разрешение, так как в таких случаях монахи наши пользуются двойственностью своего положения как принявшие монашество заграницей и продолжающие числиться в России светскими лицами по заграничным паспортам на прежнее светское имя. Таким образом, некоторые монахи приобретают в России на свое мирское имя, и на средства келлии недвижимые имущества, и на этой почве происходят разные злоупотребления и обход закона.
3) В сезон больших праздников, как Рождество Христово и Пасха, некоторые келлии командируют в Иерусалим доверенных лиц с явно корыстными целями делать поборы среди русских паломников, не довольствуясь теми, которые заезжают оттуда и на Афон, так как последние, притом лишь мужская половина, выезжают из Иерусалима уже сильно отощавшими и часто сами нуждаются в помощи. Такие летучие отряды афонских монахов раскладывают в Иерусалиме на улицах свои столики и зазывают жертвователей записывать у них имена для поминовений, на перебой расхваливая один перед другим свою келлию и ее старца. Часто возмущенные таким бесстыдством паломники, возвратясь в Россию, рассказывают там о виденных ими типах афонских монахов, а эти рассказы особенно порочат имя всех келлиотов, из коих большинство описанным проступкам непричастны.
4) За последние годы смут в России и на Афоне стали появляться в изобилии разные подозрительные личности, легко находящие себе приют в русских келлиях, особенно если знают какие-нибудь ремесла и мастерства. Таким образом наши келлиоты являлись укрывателями взбунтовавшихся матросов с броненосца «Потемкин» и разных революционеров и экспроприаторов[xciv], сами того не сознавая, а может быть иногда и сознательно. Ввиду громадной опасности, какой таким попустительством настоятель келлии подвергнет последнюю в глазах Правительства, я рекомендовал тщательно проверять документы всякого лица, принимаемого на Афон более или менее на продолжительное время в келлию, и с подозрительными не входить в общение. Слова и указания мои были выслушаны собранием келлиотов очень внимательно и серьезно, многие открыто выражали радость, что я официально выставил им зло, коренящееся в их жизни, так что я мог наглядно убедиться в том, что большинство наших келлиотов непричастно к тем поступкам некоторых монахов, которые вызывают нарекание в России. Тут же самими монахами был поднят вопрос о возможности действительных мер против порочных лиц из их же среды, которые окажутся и впредь упорными в своем неблаговидном поведении. Чувствуя настроение большинства, я старался внушить келлиотам, что хотя наружно они и независимы друг от друга, но внутренне связаны общим именем русских келлиотов на Афоне, поэтому если кто-либо из них навлекает тень на это имя, то он не может такое свое поведение считать своим частным делом, а остальные келлиоты имеют неоспоримое нравственное право вступиться за общую их честь и интерес, а совместным влиянием наставлять, порочного члена их сообществ на правильный путь, если же их личные усилия окажутся недостаточными, чтобы образумить упорствующего собрата, то их долг, не дожидаясь преследования его со стороны Св. Синода и правительства, так как оно может задеть общей массе и неповинные келлии, самим заявить о своей несолидарности с таким порочным монахом и подать на него протест при самой широкой огласке, так, чтобы преследуемый за свои поступки монах, первый был об этом осведомлен и не мог обвинять протестующих в злостных интригах. При таких условиях у правительства всегда найдутся средства направлять действительную кару против заведомо неблагонадежных лиц и воздерживаться от общих мер, могущих тяжело отозваться на многих непричастных. Это мое заключение произвело заметное впечатление на наших келлиотов и не вызвало сколько-нибудь значительных возражений с их стороны; все обещали сообразоваться с моими советами, и я полагаю, что периодически повторяемые такие наставления в состоянии до некоторой степени упорядочить жизнь нашего афонского монашества.
Многозначительным добавлением к моему разговору с монахами должно было послужить принятие мер против настоятеля келлии Благовещенского Хиландарского монастыря, иеросхимонаха Парфения[xcv], преследуемого Св. Синодом за дерзкие выходки против духовных властей в России. Согласно с изложенным мною в вышеупомянутом донесении предложением, я лично виделся с о. Парфением. Выяснил ему, в какое тягостное положение привел он свою келлию неисправимым своим поведением, и настоятельно советовал для блага келлии, на создание коей он положил всю свою жизнь, сложить с себя настоятельство, оставаясь в ней на покое, и передать управление своим ученикам. Тем более, что болезненное состояние его не позволяет ему должным образом вести сложные дела этой большой обители. Расслабленный старец этот, отличающийся непреклонным своевольным характером, после тяжелой внутренней борьбы решился, наконец, принести себя в жертву. Я же подкрепил его в этом решении, обещая, что как только настоятельство в келлии перейдет к его старшему ученику и будет переписана сама омология (договор с начальствующим монастырем), Св. Синоду не останется оснований считать келлию неблагонадежной и запрещение на деньги, посылаемое жертвователями на ее имя, будет снято.
Хотя переговоры с о. Парфением велись и наедине, без огласки, тем не менее, суть их не могла остаться тайной для остальных наших келлиотов, оставленных мною, кроме моего личного к ним обращения, под непосредственным впечатлением от всех реальных последствий, к каковым может привести каждого из них упорное неблаговидное поведение[xcvi].
Вместе с сим считаю полезным, на случай могущейся встретиться надобности, предоставить при сем составленные с возможной точностью списки русских келлий, калив и отдельных пустынников на Афоне, из коих видно, что в 87 келлиях проживают 1221 монахов, в 81 каливах ‑ 120 и в разных местах отдельных пустынников ‑ 501.
С глубочайшим почтением и таковой преданностью имею честь быть
Милостивый Государь,
Вашего Высокопревосходительства
Покорнейшим слугою.
Н. Кохманский.
Русскими иноками-келлиотами была составлена в 1911 году целая брошюра об усиливающихся притеснениях. Главным ударом по русским келлиотам было принятие 7-го июля 1909 года синодальной грамоты, согласно которой в келлии не может находиться более 6 человек. В противном случае старец келлии отлучается от «Святой Единосущной, Животворящей и Нераздельной Троице и предается проклятию Святых Отец и Церкви»[xcvii].
Греческое монашество в ту пору находилось в ужасном духовном состоянии. Не было ни нормальных духовных школ, нарушены традиции, в монастырях превалировал идиоритмический устав, благочестие находилось на чрезвычайно низком уровне, монахи занимались ростовщичеством, хранили в келлиях оружие, укрывали фактических разбойников. Лишь только слабый ручеек традиции сохранился на Афоне.
Принял этот страшный дискриминационный указ Патриарх Иоаким III, о двуличной позиции по отношению к русским монахам здесь уже писалось. Это показывает, насколько большую роль играло лицемерие в афонских делах. Для греков особого значения (этот закон) не имеет, есть не так много келлий, в которых более 6 человек. Для русских он был равносилен запрещению селиться на Святой Горе. В русских обителях св. Пантелеймона, апостола Андрея и пророка Илии старались не принимать монахов. Эти обители были уже заполнены, перенаселение требовало нового строительства, которое вызывало нарекания, а то и прямое противодействие греков. Кроме того Российская Империя была богата и пришельцы могли найти средства для обустройства. Что же оставалось делать «обиженным» грекам? Придумывать старые неписанные законы, или выпускать новые патриаршие постановления, которые отстаивали бы их интересы.
На Афоне менее шести человек и опасно было селиться, ‑ такой аргумент приводят русские келлиоты. На Афоне хозяйничали разбойничьи четы, которые грабят, убивают иноков по преимуществу болгар и русских. Греческие келлиоты, как уже писалось, имеют в келлиях оружие не только холодное и огнестрельное: револьверы, браунинги и даже винтовки военного образца. Русские монахи считают недопустимым монашествам иметь оружие и употреблять его хотя бы в крайнем случае для самозащиты. Нападения злоумышленников это не выдумки, как это пытаются представить греческие монахи и протат.
В 1900 году убиты около Хиландарского монастыря 2 монаха Андреевского скита. В 1902 году убит и ограблен по пути из Андреевского скита в Ватопед иеродиакон Ираклий, везший из Андреевского на свой метох деньги.
В 1902 году ограблен по пути с русской почты из Дафни иеромонах Артемьевской келлии Сергий и монах келлии преподобных Петра и Онуфрия Едиссий.
В 1903 году ограблен иеромонах Виссарион (Крестовоздвиженская келлия) по пути из Дафни.
В 1903 году ‑ вооруженное нападение на о. Пантелеймона. В том же году нападение на о. Виссариона, который захвачен и под угрозой смерти принес из келлии 500 лир.
В 1905 году убит и ограблен в своей каливе Пантократорского монастыря русский схимонах Герасим.
В 1907 году ограблен по дороге иеромонах Афанасий, а его спутники избиты прикладами.
В 1908 году 28 июля ограблен на пути в свою келлию иеромонах Пахомий, который в 1910 году подвергся нападению на келлию спасся только бегством. Но ему была дана записка с требованием выкупа. Стреляли боевым зарядом в настоятеля златоустовской келлии иеросхимонах Кирилл.
И эти афонские четники не просто грабители, а члены политической партии поставили себе задачей терроризировать русский элемент. И за это свидетельствуют следующие факты: записка о. Пахомию составлена очень грамотно без ошибок.
6 русских монахов не смогли остановить убийцу о. Моисея в марте 1908 года. Он жил на Иваннице с 15 человеками братии.
Для ежедневных служб вечерни, повечерия, утрени и литургии, которые составляют ежедневно по 8‑9 часов надо 2 иеромонаха, 1 иеродиакон, чтец и двое певчих, один экклесиарх и того уже семь человек. А кроме того нужно иметь эконом, повар и трапезарь. В больших келлиях и гостинник и привратник и это уже составляет 12 душ. Трудно себе представить, как можно привести к подобной норме русские келлии составляющие 20, 30, 50 и даже 1000 человек». Многочисленным иеросхимонахам, иеродиаконам, схимонахам и монахам пришлось бы переодеться в цивильное платье и отправиться в Россию в их родные села и города, свои семьи. Ведь монахи, постриженные на Афоне не признаются за таковых в России. А вернуться в мир ‑ это попрание монашеских обетов.
Дата добавления: 2019-02-26; просмотров: 169; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!