Глава 38. Валюта в мировом масштабе
Доллары, хранящиеся вне США, например, в России – есть долговые обязательства США перед Россией. Это долговые обязательства самого первого порядка – по ним американская сторона в виде компаний, банков должна, по идее, безропотно предоставить товары, услуги и прочее, так как их доллары, не есть что иное, как долговые расписки за наши товары.
Таким образом, доверие к иностранным деньгам является доверием к некоей мировой системе, инициатором которой является неизвестно кто. Если у вас покупают за иностранную валюту товары, то это означает, что у вас берут товары и отставляют вам безусловные долговые обязательства. Чем дольше эти обязательства пролежат у вас, тем больше вы предоставите иностранному государству отсрочку за пользование товарами.
Глава 39. Америка и буржуазия
Неправы те, кто относит Америку к буржуазным государствам. Эта страна ни в коей мере не подходит к определению классической буржуазии. Буржуазное государство отлично тем, что если оно и ставит глобальные цели, то лишь для решения локальных задач. Америка же изначально была призвана ставить локальные и глобальные задачи для достижения какой‑то великой цели.
Глава 40.!Экономическое моделирование!
Положительной стороной денежной системы является ее относительная предсказуемость. То есть, существует ограниченное число вариантов возможного передвижения, перехода денег. Тем не менее, вариантов множество. Однако, исходя из предшествующих наблюдений можно вероятностно направить деньги на несколько направлений и, на основании этого, предположить их кругооборот. С учетом возможностей современной техники и информационно‑математической технологии, вполне возможно моделирование кругооборота денег, с целью выработки его оптимальной (желаемой) вариации.
|
|
|
Экономика – еще очень молодая наука. Эта наука не сформировалась до конца совершенно, впрочем, как и никакая из базовых наук. Ближе всего к своему формированию подошла математика, ввиду своих объективных законов. Чуть дальше от нее химия. Науки физические же еще очень имеют много для своего развития. Разделения физик, химий и прочих на фундаментальные и прикладные науки обосновано полностью. Кто‑то считает чушью фундаментальную науку, однако побочную роль здесь играет именно прикладная наука, как это ни кажется абсурдным с первого взгляда. Мнение о том, что фундаментальная наука существует для того, чтобы использовать со временем ее на практике, также туман. Настоящая естественная наука именно фундаментальна. Любая из наук целью ставит познание. Естественные науки ставят целью познание мира, как и философия. Наука, однако, идет другим путем, преследуя ту же цель. Философы пытаются обрести начала, обходя технику природы, технику единого. Наука же хочет через усвоение техники прийти к началам. Философы хотят обойти технику и встать во главе ее, пользуясь своим знанием причин. Наука хочет узнать единый механизм в конечном итоге. И то, что оказывается годным к применению в мирской жизни для того, что мы называем удобством и прогрессом, наука сбрасывает туда. Поэтому фундаментальная наука выше, чем прикладная. Наука фундаментальная не занимается прогрессом, потому что она не может этого. Она может только прийти к реальности, к технической истине, но никак не формировать ее. Поэтому надо различать ученых общих и ученых частных, хотя сейчас это уже очень перемешано. Электричество было открыто задолго до того, как изобрели электрическую лампочку. Давление описано до появления парового двигателя. Атомная энергия – до атомной бомбы. Сейчас, надо сказать, наука очень стремится к практике, много практической науки, а фундаментальные оставили, забыли свою цель.
|
|
|
Экономика – наука чисто практическая. Здесь нет даже понятия «прикладной». Прикладная наука – значит применяющая то, что оставила в своем генезисе фундаментальная. В экономике нет никакой фундаментальности. Экономика – творение людей. Законы существуют вне человека в физике, химии, биологии, ботанике, геологии, отчасти математике. Поэтому там законы эти выявляются практикой и научной интуицией. Законы есть смесь творения людей и объективных закономерностей, созданных людьми элементов экономики (деньги, процент). Здесь законы должны твориться людьми, а не люди выявлять законы. Даже право, которое кроет в себе некоторую загадку общественных отношений, данных человеку не только человеком, имеет законы, созданные людьми. Экономика не имеет в себе загадок. Если даже эти загадки пытались найти (Маркс), то оказывалось, что загадки лежат в сфере общественных отношений, а не чисто экономики. Однако несогласованность в экономической науке страшная. Поэтому экономика – наука не сформировавшаяся. Так было, однако, и с физикой. Существовала некая погоня за каждой теорией: теорией притяжения Землей Солнца, птолемеевыми теориями движения Солнца вокруг Земли, опять же. Теориями четырех базовых элементов: воды, воздуха, земли и огня и прочими теориями, которых было не счесть сколько. Теперь же физика сформировавшаяся наука, хотя ее постулаты могут быть в будущем подвергнуты сомнению и изменены. Факт в том, что физика имеет основу – аксиомальные уже закономерности, теоретически обоснованные ранее. Математика имеет основу, базовые законы. Экономика не имеет. Не удивляйтесь сравнению разноплановых наук – закон развития наук один. Суть в том, чтобы вывести аксиомы, первые основы в экономике, или создать их самим. До сих пор человек слишком несмело подходил к тому, где ему дана большая свобода – построение хозяйства. Свобода здесь почти полная, когда она не наталкивается на общественные отношения, но и это не гасит свободу. Наука здесь только в том, чтобы человек узнал, что он может, и научился тому, как он это может, корректируя свои действия на объективные законы той сферы, с которой он работает, и законы человеческих отношений. Перспектива экономики в том, чтобы сделать ее техникой, вытеснив ее из жизни. Чтобы она была машиной, роботом. Часть этого уже получилась. Экономика – еще машина, но уже где‑то механический дождь, приносящий плоды одной земле, и губящий и сушащий другую.
|
|
|
|
|
|
Здесь важно отметить превалирование или одного или другого – человеческих отношений или хозяйства. На общий и извлеченный из общей логики взгляд – есть некое переплетение, где хозяйство не нужно без человека, и человек не может без хозяйства. Какое‑то место оно все‑таки занимает в среде человеческих отношений. Чем правильнее хозяйство (а такое ощущение предопределенной правильности есть), тем лучше чувствует себя человек в нем, есть какая‑то связь хозяйства и человека, не только чисто техническая и утилитарная.
Необходимо построение в экономике определенной техники, как появилась в свое время техника обработки зерна, как появилась техника внутреннего сгорания. Возможно усовершенствование техники, ее модификация, замена, в конце концов. Важен сам факт признания возможности такой техники. Причем витальна здесь универсальность такой техники. То, что предлагает сейчас мировая финансово‑экономическая система, не носит характер универсальной техники. Это различные системы, которые носят очень обособленный характер, развитый и используемый разными группами стран в своих, в общем‑то, целях. Внутри этих стран определенная техника существует, однако она не универсальна, а покоится на сложившейся веками и в последнее время ситуации. Необходима же другая техника в экономике, применимая ко всякой ситуации в большинстве типов обществ, как всемирное тяготение применимо ко всякому телу (хотя сам закон тяготения не считается однозначным).
Хотя, можно с уверенностью назвать один вид сложившейся техники – бухгалтерский учет. Это пример для наглядности: экономическая техника должна включать что‑либо подобное. Но и учет не возможен, например, без денег, покоится на них.
А вот сами деньги должны быть элементом всякой такой техники, пока не изобретено что‑либо, их заменяющее.
С другой стороны, то, что называют экономической наукой, значительно отличается от физики, химии, биологии и философии. Все эти науки пытаются изучить, познать данное до человека, данное в природе или познать с различных сторон самого человека, самого себя, непонятного тем не менее. Другими словами, это науки естественные. Экономика – это наука не естественная, изучает созданное человеком, более того, должна создавать новое для человека. Поэтому весьма странно, что исследования экономики идут, как исследования чего‑то неизвестного, таинственного, данного нам природой. Это заметно у Кейнса, Хайека, Смита, Риккардо. Маркс пытался это преодолеть, но тоже есть у него дух данности. Это говорит о том, что хозяйство человеческое строилось не осознанно, а стихийно, зарождаясь очагами, но не формируя общую систему. Это произошло лишь впоследствии. Адаму Смиту надо было скорее обратиться в королевское казначейство и в гильдию купцов, чем искать мистическую невидимую руку. Принцип laissez‑faire работает лишь там, где многое уже сделано. Вообще само звучание этого принципа для хозяйства абсурдно. Там, где именно нужно работать, заявлять такой принцип, по крайней мере, странно. Если бы хозяйственная сфера не была ограниченна государственными и моральными законами, веками выработанными купеческими обычаями и моралью, другими словами, если бы ни было налаженной инфраструктуры, то и вышеуказанный принцип привел бы к полному хаосу. Этот принцип действует лишь там, где государство уже сделало свое дело, дало человечеству правила и порядки, и где охраняет их. Если бы государство не способствовало годами выработке американской денежной системы, принципов и целей фондового рынка, кредитно‑инвестиционной банковской системы, не стимулировало бы в 1958 году технологическое развитие, то Америка никогда бы не вышла из великой депрессии и была бы сейчас под сильным влиянием прогрессивных идей коммунизма. Принцип laissez‑faire прав лишь в том, что государству не следует лезть в отношения именно Васи и Кати, Вани и Пети, Гоги и Абрама, но лишь задавать в отдельных частях контуры этих отношений и исследовать поползновения в сторону от этих контуров, решая благоприятны эти поползновения или нет. Вот, возвращаясь к Великой Депрессии, – государство не смотрело, активно лессефэрствовало. Что вышло, известно. Человек объединялся в государство, чтобы избавиться от тех неудобств, которые дает полная свобода в отношениях типа человек‑человек. Это подчеркивали Вико, Гегель, Ортега‑и‑Гассет и многие еще, в том числе многочисленные французы со своей теорией общественного договора. Но человек полагал, что государство ограничит плохое и не затронет хорошее. Перекос в роли государства начинается именно тогда, когда оно затрагивает, вмешивается в те сферы, которые человек считал преимуществом свободы, а не недостатком. А государство, ограничивая негатив, прижимает и позитив. Государство, ограничивая распри, начинает брать налоги и прочее. Перекос этот происходит от утраты коллективной памяти, от непонимания первоначальных причин происхождения государства. Так уж выходит, что изобретения общественной и иной техники производятся небольшой группой людей. Остальные, принимая это изобретение, начиная играть подчиненную роль, признавая право изобретателей решать за них. Видимо, это объективно. Но приводит к тому, что по прошествии нескольких поколений изначальный смысл всех изобретений, необходимость их появления утрачивается и изобретения превращаются в данность, нет понимания, что они когда‑либо были созданы. Появляется Ортеговское верование (creencia). Человек уже себя не мыслит без этих внедренных изобретений, не знает, что можно жить без них. Более того, он считает их необходимыми, что так не любил Бердяев. Человек действительно попадает в царство необходимости, в подчиненное положение. Более того, человек максимально старается поддержать все изобретения общественной жизни, борется за них, считая их непреложными, изначальными. Отсюда идет перекос государства. Перекос экономики, перекос техники, перекос науки. Поэтому появляется сейчас так много товаров, необходимость которых вовсе не очевидна. Это уже товары ради товаров, ради принципа. Принцип становится главнее той пользы, которую он доложен был приносить. Здесь ни в коем разе нельзя отказать Ортеге‑и‑Гассету в том, что история крайне важна именно поэтому. Она‑то и должна рассказать нам причинно‑следственные связи, вызвавшие появление тех или иных элементов в жизни общества. А иначе все обернется всеобщим непониманием, неосознанием главных мотивов.
С другой стороны именно сейчас пришло то время, когда экономика стала играть в жизни людей роль непомерно большую роль. Сложилось то, что неоднократно описано было уже ранее по отношению к разным сферам человеческой жизни. Хозяйство создавалось, чтобы помочь людям, экономика создавалась, чтобы усовершенствовать хозяйство, затем экономика победила, и люди живут уже ради нее. Такой ход событий по отношению к разным сферам подчеркивали многие. Платон подчеркивал тенденцию к богатству, Гегель – по отношению к технике, Х. Ортега‑и‑Гассет – по отношению к государству и прочее.
Пока же экономическая теория представляет набор разрозненных сказаний, хотя многие из этих сказаний и объективны и правдоподобны. У экономической науки нет объединяющих постулатов, аксиом или твердо доказанных теорем, поэтому она не наука в полном смысле слова.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 196; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!