В. Выборка из аргументации защиты
Фрагменты из заключительного обзора в защиту подсудимого Карла Брандта
………………………………………..
Наказуемость преступлений против человечности
Преступность преступлений против человечности основывается на законе № 10 Контрольного совета для Германии. Статья II данного закона говорит –
«1. Любое из следующих действий считается преступлением:
………………………………………..
(с) Преступления против человечности.
Концепция преступлений против человечности не является созданной и является спорным, подлежат ли преступления против человечности согласно закону № 10 относящимися к таким деяниям как совершённым к немецким гражданам немецкими гражданами. Разрешение данного вопроса имеет особое значение поскольку медицинские эксперименты в которых обвиняются подсудимые и осуществление милосердных убийств, в первую очередь проводились на немецких гражданах.
Вопрос здесь не в том, чтобы установить, являются ли они деяниями против человечности, а в том, являются ли они преступлениями против человечности наказуемыми согласно закону № 10, которые совершались осознанно и умышленно. Если меры предпринятые против немецких граждан не подпадают под данный закон, доказательства обвинения должны быть исследованы и ограничены в основном фактами в которых участвовали иностранцы и кроме того, необходимо будет представить доказательства, подтверждающие, что подсудимый был осведомлён о том, факте, что иностранцы действительно были вовлечены в данные меры.
|
|
|
Из закона № 10 понятно, что он является лишь имплементацией права Лондонского соглашения от 8 августа 1945 и устава относящегося к нему. Это прямо подчёркивалось во введении, и кроме того в Лондонской хартии и Московской декларации от 30 октября 1943 объявленными неотъемлемыми составляющими закона согласно статьи I.
Следовательно легальность имеющего большую юридическую силу Лондонского устава, является решающей для интерпретации самостоятельного закона. Статья 6 (с) данного устава предусматривает, что преступления против человечности могут рассматриваться наказуемыми только если они совершены «в целях осуществления или в связи с любым преступлением, подлежащим юрисдикции Трибунала…» Однако, данная юрисдикция, распространяется только на преступления против мира и военные преступления. Следовательно, наказуемость преступлений против человечности ограничивается последним. Однако, обвинение, лишь недавно выступало с иным мнением. В деле 5, трибунала IV, деле против Флика и других, обвинение заявило в своей вступительной речи от 19 апреля 1947 о том, что пункт: «в связи с любым преступлением, подлежащим юрисдикции Трибунала» имеет иное значение, нежели выраженное. Пункт обозначает, что трибунал не занимается отдельными преступлениями, а только такими преступлениями которые совершались в большом масштабе и поэтому находятся в юрисдикции суда.
|
|
|
Такое значение пункта не было заметно Международному Военному Трибуналу, обвинителям держав-подписантов, как и тем кто позднее комментировал вердикт, и мне не кажется, что можно согласиться с обновлённой интерпретацией обвинения. Решение Международного Военного Трибунала является авторитетным при интерпретации, поскольку оно было провозглашено судьями держав-подписантов, которые были назначены именно для применения нового закона. Высшая власть Международного Военного Трибунала подчёркивается указом 7, статьей X, согласно которой сделанные выводы являются обязывающими для последующих судов.
Однако, данный Международный Военный Трибунал, установил, что наказуемое преступление против человечности является зависимым, производным преступлением и оно может считаться преступлением если оно было совершено в связи с военным преступлением и преступлением против мира. Вердикт Международного Военного Трибунала отверг преступность преступлений совершённых до войны заявив следующее:
|
|
|
«Трибунал считает, что не было с достаточной убедительностью доказано то, что эти действия совершались во исполнение или в связи с любым таким преступлением, насколько вы отвратительными и ужасными многие из них ни являлись[228]»
Обвинение в Международном Военном Трибунале со своей стороны стремилось доказать такую связь; этого не требовалось бы если бы это не считалось связанным с частью состава преступления против человечности. Профессор Доннедье де Фабр[229], французский судья Международного Военного Трибунала, выразил своё отношение к данному ограничению наказуемости преступлений против человечности после провозглашения вердикта в лекции цитированной обвинением по делу Флика; его мнение можно считать важным. Французский судья выразил сожаление по поводу ограничения преступления против человечности, но он его подтвердил. Данное ограничение не является предметом воображения, но необходимым результатом преобладания международного права; оно имеет своё происхождение в концепции суверенитета.
Смысл Московской декларации и Лондонского устава, которые оба были включены в закон № 10, касался только преступлений оказавших воздействие на отношения между нациями. Эти отношения должны были охраняться и по этой причине должны были быть наказуемы преступления, которые являлись важными для международного права и которые были связаны с военными преступлениями и преступлениями против мира. Должны были быть наказуемы «международные» преступления.
|
|
|
Такая значимость международного преступления, понятная с точки зрения международного права особо чётко раскрыта в книге написанной профессором Трайниным[230], который являлся официальным консультантом по судебным вопросам Советского Союза по делу I Международного Военного Трибунала. Книга называется «Уголовная ответственность гитлеровцев», опубликована институтом права Академии наук Советского Союза, под редакцией академика Вышинского[231]. Книга была написана во время появления устава. В соответствии с ней, не является смыслом и задачей «международного уголовного права» применять наказания за преступления которые не выходят за пределы собственной страны и которые не включают сферу международного права.
Тот факт, что не было мысли о том, чтобы наказывать преступления совершенные в границах Германии очевиден из Московской декларации от 30 октября 1943. В данной декларации упоминаются исключительно преступления которые были совершены в других странах которым должны быть выданы обвиняемые.
Если ещё и существуют сомнения в отношении интерпретации вторичного характера преступлений против человечности, эти сомнения устранены Берлинским дополнительным протоколом к данному уставу, датированным 6 октября 1945. В данном протоколе вторичный характер преступлений против человечности разъясняется посредством поправки, видимая несущественность которой вместе с тем служит для подчёркиванию её важности. В соответствии с ней, четыре главных союзных державы, в качестве подписантов устава, встретились вновь только для цели превращения точки с запятой в запятую и в протоколе видно, что это было сделано, потому что значение и намерения соглашений и устава требовали этого.
Статья 6 (с) устава изначально формулировалась как следующая и даже сейчас воспроизводится во многих копиях в той же самой форме, что касается пунктуации:
«(с) преступления против человечности, а именно: убийства, истребление, порабощение, ссылка и другие жестокости, совершенные в отношении гражданского населения до или во время войны; или преследования по политическим, расовым или религиозным мотивам в целях осуществления или в связи с любым преступлением, подлежащим юрисдикции Трибунала, независимо от того, являлись ли эти действия нарушением внутреннего права страны, где они были совершены, или нет.
Формулировка берлинского дополнительного протокола датированного 6 октября 1945 в данном контексте гласит следующее:
«Принимая во внимание соглашение и устав в отношения преследования военных преступников подписанные в Лондоне 8-го августа 1945, на английском, французском и русском языках,
«И принимая во внимание опечатку обнаруженную между оригиналами статьи 6, пункта (с), устава на русском языке, с одной стороны, и оригиналами на английском и французских языках с другой, а именно, точки с запятой в статье 6, пункта (с), устава между словами «войны» и «или», что содержится в английском и французском текстах, является запятой в русском тексте,
«И принимая во внимание желание устранить данную опечатку:
«С настоящего времени, нижеподписавшиеся стороны указанного соглашения от имени соответствующих правительств, уполномоченные надлежащим образом, согласовали, что статья 6, пункт (с) устава в русском тексте является верной и о том, что значение и намерение соглашения и устава требуют, чтобы указанные точка с запятой в английском тексте были изменены на запятую, и чтобы французский текст был изменён следующим образом:
«(c) LES CRIMES CONTRE L'HUMANITE: c'est a dire l'assassinat, l'extermination, la reduction en esclavage, la deportation, et tout autre acte inhumain commis contre toutes populations civiles, avant on pendant la guerre, ou bien les persecutions pour des motifs politiques, raciaux, ou Aigieux, lorsque ces actes ou pershutions, qu'ils aient constitu6 ou non une violation du droit interne du pays oii ils ont kt6 perpetres ont ete commis la suite de tout crime rentrant dans la competence du Tribunal, ou en liaison avec ce crime.
«В присутствии нижеподписавшихся, подписан настоящий протокол.
«Составлен в четырёх экземплярах в Берлине 6 дня октября 1945, на английском, французском и русском, каждый текст является аутентичным.
За правительство Соединённых Штатов Америки:
[Подпись] Р. Х. Джексон
За временное правительство Французской республики:
[Подпись] Франсуа де Ментон[232]
За правительство Соединённого королевства Великобритании и Северной Ирландии:
[Подпись] Хартли Шоукросс[233]
За правительство Союза Советских Социалистических Республик
[Подпись] Р. Руденко[234]»
Очевидно это не просто опечатка, которую просто исправили. Это скорее внимательное обдумывание ограничения со стороны держав-подписантов, которое было безошибочно разъяснена. В отсутствие данного ограничения, был бы создан прецедент решающей значимости в международном праве для возможности которая бы существовала по преследованию в любое время предполагаемых преступлений против человечности в другой стране. В соответствии с этим, социалистические государства атаковали бы социальные условия в капиталистических странах как преступления против человечности, и наоборот капиталистические страны могли бы отвечать на меры социалистических стран интервенцией такой которую испытала молодая большевисткая революция в 1919. Именно это должно было быть предотвращено не признанием независимым, преступления против человечности для защиты суверенных государств. Профессор Доннедье де Фабр в частности упоминал эту точку зрения в своей лекции как решающую точку зрения Международного Военного Трибунала.
Такой же ограничительный взгляд на данный вопрос разделяется новейшим международным правом Организации Объединённых Наций (ООН), глава I, статья 2, пункт 7 Сан-Францисской резолюции, о создании ООН, датированной 26 июня 1945 гласит, что вмешательство в вопросы, которые находятся в юрисдикции страны являются недопустимыми. Согласно этому, это является зафиксированным принципом международного права даже сегодня, о том, что происходящее в государстве не может повлечь санкции; говоря словами устава, нет независимых преступлений против человечности, которые могут быть наказаны как международные преступления.
Мнение Гуго Гроция[235] и его многочисленных сторонников, сегодня отвергнуто и больше не является действующим для международного права. Интервенции с точки зрения гуманности не применяются, так как их мотивы выглядят подозрительными для государств.
Единственно решающей является практика членов корпуса наций, которые согласовали международное право и существующие соглашения по международному праву.
Такие легальные реалии должно быть противоречат экстравагантному мнению, которое верит в то, что защита гуманности может обеспечиваться только типом международного суверенитета ограниченного суверенитетом отдельных государств. Это было бы целью, которой мы наиболее искренне желаем достичь, но практика показывает, что есть много преступлений против человечности даже сегодня, но ни одного института для их наказания. И никогда не будет такого института, за исключением того который касается побеждённого после тотальной войны, к которой в будущем приведёт любая война.
Также цитировалась другая точка зрения, которая, перед лицом решения МВТ и при этом избегая прецедента, делает преступления против человечности независимыми, по крайней мере постольку поскольку применение касается Германии, в отношении того, что преступления немцев против немцев можно наказывать военными трибуналами оккупирующей державы.
Утверждается, что власть Контрольной комиссии для Германии в отношении национального права даёт этому полномочия распространять сферу наказания на преступления против человечности, независимые от устава. Это противоречит элементарному принципу международного права о том, что законодательная власть оккупирующей державы начинается лишь с момента оккупации и следовательно не имеет обратной силы. Данный принцип не противоречит теории международного права признающей так называемую «обратную силу» для военных преступлений в широком смысле, так как эта обратная сила ссылается только на «международные преступления», которые влияют вне собственной страны и имеют непосредственное влияние с точки зрения международного права. Там это служит применению международного уголовного права, реализация которого, иначе была бы невозможной. Здесь так называемая обратная сила не означает ничего иного, чем, что международное право имеет прецедентность над национальным правом. Такая международная точка зрения не может иметь ценности для национального права.
Если бы действовало иное правило, все лица, которые поддерживали политических противников, т.е. так называемые «патриоты» могли быть наказаны после оккупации страны, и гитлеровский приказ о комиссарах согласно которому всех активных коммунистов должны были расстреливать, был бы санкционирован, потому что они являлись коммунистами и из-за этого объявлялись врагами человечества, т.е. «преступниками против человечности».
Такая проверка «морали» противника кажется недопустимой; проверка условий в собственной стране является вопросом самого народа; последнее может быть, из-за законов, или при революции, преследуя сочувствующих, в связи с их поведением. МВТ следовал именно этой фундаментальной идеи устава и нельзя навязывать данный закон произвольно, заявляя по политическим мотивам, что для того, чтобы обеспечить мир и демократию все действия совершённые в стране ранее следует наказывать как преступления против человечности.
Такой интерпретацией власти в национальном законе вы ставите себя в сильную оппозицию прокламации генерала Эйзенхауэра[236] в связи с оккупацией Германии; она была включена в закон № 1 военного правительства, и следующее было введено под угрозой смерти в случае нарушения:
«Обвинение может быть предъявлено, приговор вынесен и наказание применено только если закон, который действовал в момент, когда деяние было совершено прямо объявлял данное деяние наказуемым. Наказание деяний в результате применения аналогии или в соответствии с мнением «твёрдого народного убеждения» запрещается»
Затем предпринимались попытки поддержать неограниченное законодательное право оккупирующей державы другими средствами, и они ссылались на «дебелляцию[237]» или «квази-дебелляцию» или на тот факт, что Германия безоговорочно капитулировала.
Независимо от факта, что никакой дебелляции нет, и что союзники объявили себя оккупирующими державами, не говоря о том, что гросс-адмирал Дёниц не имел надлежащей власти для отказа от защиты международным правом немецкого народа, надлежащее право чётко изложено в Гаагской конвенции. Правила находящиеся в главе III были созданы лишь в ситуации капитуляции и регулируют право оккупации.
Безоговорочная капитуляция не означает отречения от защиты международным правом, как подчинения произволу и беззаконию; но капитуляцию в рамках военных конвенций, т.е. в рамках Гаагской конвенции.
Эти положения Гаагской конвенции являются действующими не только для времени самой борьбы, но должны быть верными для времени после прекращения противоборства, до заключения мира. Фундаментальная идея заключается в том, что Гаагская конвенция является защитой населения против произвола противника, она не позволяет, чтобы после прекращения боевых действий более строгие правила можно было применять к жителям оккупированной территории, нежели чем во время самой войны. В то время, когда оккупирующей державе вряд ли больше угрожают, произвольные запоздалые наказания политических противников за деяния, которые они совершили в своей собственной стране в соответствии с законами своей страны, не должны применяться.
Закон № 10 не может отрицать такое международное право, которое было признано Международным Военным Трибуналом после его принятия и данный трибунал должен проверить полномочия Контрольной комиссии и увидеть, что не могут быть приняты никакие меры о которых участвующие народы государств-подписантов не были проинформированы официально, так как решающие законы были представлены без отдельной ратификации.
Таким образом, мы приходим к выводу о том, что преступление против человечности по закону № 10 должно быть таким же как в уставе. Связанность с военным преступлением не может применяться к деяниям немцев против немцев. Связанные с преступлением против мира, вы можете представить такие преступления против немцев, но эти преступления должны быть связаны с совершением преступлений против мира. Поэтому хотя бы должна быть тесная связь с неким преступлением.
Поэтому, конечно, не может быть достаточным того, чтобы деяние против немца совершалось во время войны и объективно вызывалось войной, но именно, чтобы совершившее лицо знало о том, что его деяние находится в связи с неким преступлением против мира, даже если он сам не является виновным в нём. Без таких рамок, все трудные меры, которые предпринимались во время войны даже против собственного населения, как например против отказников и саботажников, должны наказываться как преступления против человечности в связи с преступлениями против мира, если эта война объявлена агрессивной одним из противников, после поражения в ней.
Следовательно, на руках должны быть некие вещи, которые делают преступление очевидным и подтверждают связь. Если вы решите иначе, хорошо-сформулированные определения устава были бы излишними, и также защита населения Гаагской конвенцией была бы отставлена в сторону недопустимым образом, так как осуществление любой военной меры можно было бы объявить «бесчеловечным». Такая интерпретация дополнительного характера преступлений против человечности потверждается, если можно установить, каким должно быть предполагаемое преступление против человечности.
В деле Флика обвинение попыталось вывести определение из статьи 6 (с) устава. Оно ссылалось на пункт «в связи с преступлением находящимся в юрисдикции суда», и интепретировало это следующим образом: то, что преступления особо больших масштабов должны являтся ими, так как Международный Военный Трибунал должен заниматься только этим. Такая интерпретация не может поддерживаться, поскольку Международный Военный Трибунал также является компетентным для наиболее значимых военных преступлений, и за любое преступление против мира, независимо от его измерений.
Следует признать, что устав вообще не содержит определения и что харктеристики преступлений против человечности не являются установленными. Если вы хотите найти такую спецификацию для независимого преступления против человечности, которое является отдельным от преступлений против мира и военных преступлений, вы можете лишь скатиться к «твёрдому чувству» и вы потеряетесь в недействительности, потому что его границы являются неопределёнными, а навязываются согласно политическому желанию.
Здесь вы можете отметить факт, что германская неограниченная подводная война[238] во время первой мировой войны тогда пригвождалась к позорному столбу как преступление против человечности и заставила Америку вступить в войну. Однако, во второй мировой войне, такой же тип войны использовали США против Японии; это было установлено в Международном Военном Трибунале письменными показаниями адмирала Нимица[239].
Ответ на вопрос о том, что включает в себя преступление против человечности может быть дан только на основе примеров устава и может быть поддержан интепретацией которая дана Международным Военным Трибуналом. Согласно этому преступление против человечности является усугублённым военным преступлением или преступлением против мира. Оно отличается от этих преступлений своим измерением, своей системой, и способом осуществления. Такой вывод можно сделать из формулировки текста устава в котором цитированы типичные примеры: «истребление, порабощение, депортация».
В случаях преступлений против человечности, в соответствиии с этим, исследуемыми действиями должны являться те которые наказуемы уже сами по себе, но кроме этого заходят далее и распространяются, чтобы они «квалифицировались» преступлениями. Измерение преступлений подтверждается формулировкой русского текста, которая не упоминает «убийство», а «убийства» в множественном числе, и не «преследование», а преследования» в множественном числе. Русский текст закона № 10 сформулирован похожим образом.
Данное мнение подтверждается двумя местами в решении Международного Военного Трибунала. Вопрос преступлений против человечности особо разбирался в разделе «Военные преступления и преступления против человечности», и разделе «Право применимое к военным преступлениям и преступлениям против человечности». Здесь деяния, которые провозглашаются как преступления против человечности охарактеризованы как совершённые «в большом масштабе» и как осуществлённые «методично» и «систематически». Их называли «террористической политикой» и называли «ужасными и жестокими» также как и «совершённо безжалостными», «устрашающими и ужасающими». Не изолированное убийство, не изолированное заключение, не изолированный бойкот еврея не имелись в виду, а лишь только общая мера, которой нарушались «наиболее элементарные законы гуманизма».
Это не является деяниями, которые отдельное лицо осуществляет в одиночку; ему для этого требуется организованная помощь. Следовательно исполнителем может быть только командующий; тот кто подчиняется является его инструментом и является наказуемым только как пособник. Здесь отдельное лицо не действует по своему преступному мотиву, а действует согласно приказу и высшей инструкции. Поэтому мотив деяния в основном является политическим. Прежде всего, Гаагская конвенция, думает об общих преступлениях отдельных лиц, которые отвергают сами государства и которые они преследуют уголовным законом в интересах гуманности. Для данной цели государства принимают соответствующие национальные законы.
В развитие данной идеи, с настоящего времени это вопрос предотвращения международным уголовным правом политических мер, которые методически осуществляются государством, т.е., мер которые отвергались Международным Военным Трибуналом как «варварские методы» и как «методы по слому любого сопротивления».
Отвержение таких методов как преступлений против человечности впервые было выражено в статье 22 Гаагской конвенции, согласно которой воюющие нации не имеют неограниченного права выбора средств по причинению урона своему противнику. Сейчас исполнители этих деяний должны быть наказаны.
Однако, те средства которые допускаются в битве и методы которые являются допустимыми, можно понять из практики государств. Если вы ищите независимого средства измерения гуманности, вы должны установить, какие вещи кажутся допустимыми, которые заставляют остановиться на мгновение. Уничтожение сотен тысяч жителей незащищённых городов ковровыми бомбардировками и использование атомных бомб делает дискуссию довольно бессмысленной, так как гуманность не возражает таким ужасам, которые в будущем даже будут превзойдены.
Такое средство измерения не следует забывать если вы начинаете судить о преступлениях против человечности в которых здесь обвиняют людей. Если такие ужасы кажутся допустимыми с одной стороны, при том, что такие же деяния со стороны противника осуждаются, приговор гуманности может зависить только от одобрения или не одобрения цели и задачи, соответственно пороча имя справедливости.
Твёрдая основа которая наказывает преступления против человечности, может подтверждаться только как военное преступление или явное преступление против мира.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 163; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!