Б. Ответственность вышестоящих лиц за действия подчинённых лиц
А. Введение
Подсудимые, которые занимали высокое положение в германской медицинской службе отвергали ответственность за предполагаемые преступные деяния своих подчинённых. Обвинение оспаривало это тем, что «было бы непростительной ошибкой правосудия наказывать докторов которые работали с жертвами в концентрационных лагерях в то время как их вышестоящие начальники, руководители, инициаторы и организаторы уйдут свободными». Обвинение, например, утверждало, что Карл Брандт имел верховную власть над всеми медицинскими службами в Германии, как военными так и гражданскими; то, что Хандлозер являлся начальником медицинских служб Вермахта; то, что Росток являлся заместителем Карла Брандта, ответственным за «централизованную координацию и руководство проблемами и деятельностью всей медицинской службы» в сфере науки и исследований; то, что Шрёдер являлся начальником медицинской службы Люфтваффе; то, что Генцкен являлся начальником медицинской службы Ваффен-СС; то, что Бломе являлся заместителем рейхсгесундхайтсфюрера; то, что эти люди были явно ответственными за деяния своих подчинённых в своих ответственных секторах.
Б. Выборка из аргументации обвинения
Фрагмент из заключительной речи обвинения
…………………………………………………..
Ответственные руководители медицинских служб
В виду явных и преобладающих доказательств, можно сделать вывод о том, что практика экспериментов на заключенных концентрационных лагерей, без их согласия являлась организованной и систематической программой. Следовательно, правильным будет рассмотреть, имеем ли мы на скамье подсудимых руководителей германских медицинских служб без которых эти преступления были бы невозможными. Было бы непростительной ошибкой правосудия наказывать докторов которые работали с жертвами в концентрационных лагерях в то время как их вышестоящие начальники, руководители, инициаторы и организаторы уйдут свободными. Без сомнения было, установлено, что эти вещи не могли случиться без одобрения сверху. Тогда, кто был этими людьми наверху? Эти оставшиеся в живых, за одним исключением находятся на скамье подсудимых.
|
|
|
На месте номер один находится подсудимый Карл Брандт. Он имел верховную власть над всеми медицинскими службами в Германии, как военными так и гражданскими. Он вступил в нацистскую партию в январе 1932 и в СС в 1934, в которых он достиг звания группенфюрера. В тот год, в возрасте 30 лет, он стал сопровождающим врачом Адольфа Гитлера и оставался в этой должности до 1945. Его близкие личные отношения с фюрером объясняют его быстрый рывок к власти. В день вторжения в Польшу, в 1939, Гитлер приказал Брандту и Филиппу Боулеру, начальнику канцелярии фюрера, осуществить программу эвтаназии.
|
|
|
Кроме своих личного влияния и близкой связи с Гитлером, главнейшая власть Брандта в медицинских службах вытекала из его положения в качестве генерального комиссара, а позднее рейхскомиссара по службам здравоохранения и медицины. В результате катастрофической зимней кампании на Востоке в 1941, Гитлер впервые распоряжением от 28 июля 1942 ввёл чиновника по медицине и здравоохранению под своим непосредственным руководством. Данное распоряжение сделало Брандта высшей властью над всеми медицинскими органами Германии. Оно говорило следующее:
«Я уполномочил профессора доктора Карла Брандта, подчинятся исключительно мне лично и получать свои инструкции напрямую от меня, для осуществления особых задач и переговоров для изменения требований к докторам, госпиталям, медицинским средствам и т. д., между военным и гражданским секторами службы здравоохранения и медицины.
«Мой уполномоченный по службам медицины и здравоохранения информируется о основополагающих событиях в медицинской службе Вермахта и гражданской службы здравоохранения. Он уполномочен принимать решения установленным образом» (НО-080, экз. обв. 5)
|
|
|
Этим же распоряжением также были назначены начальники медицинских служб Вермахта и гражданской медицинской службы. Подсудимый Хандлозер стал начальником медицинских служб Вермахта, доктор Леонардо Конти, государственный секретарь по здравоохранению и рейхсгесундхайтсфюрер, также стал начальником гражданских служб здравоохранения. Брандт являлся начальником и Хандлозера и Конти, и через них имел обширные полномочия над армией, флотом, Люфтваффе, Ваффен-СС и гражданскими медицинскими службами. Брандт находился на вершине власти. Он не подчинялся никому кроме фюрера. Он был человеком действующим за фюрера в медицинских вопросах. Распоряжение уполномочивало Брандта «вмешиваться в ответственной манере» и приказывало о том, чтобы его информировали о «фундаментальных событиях». Разумеется, не могло быть ничего более фундаментального чем политика проведения медицинских экспериментов включающих пытки и смерть недобровольных человеческих подопытных.
5 сентября 1943 Гитлер принял второе распоряжение уполномочив Брандта на «централизованное взаимодействие и руководство проблемами и деятельностью всех служб медицины и здравоохранения…» (НО-081, экз. обв. 6) Приказ прямо говорил о том, что полномочия Брандта охватывали сферу медицинской науки и исследований. Вскоре после принятия данного распоряжения, подсудимый Росток был назначен Брандтом в качестве начальника управления науки и исследований, с полномочиями в данной сфере.
|
|
|
Наконец, 25 августа 1944, фюрер повысил Брандта до рейхскомиссара по службам здравоохранения и медицины и заявил о том, что данном качестве «его ведомство, имеет ранг высшего ведомства Рейха». Должность Брандта была приравнена к министру Рейха. Он был уполномочен «принимать инструкции ведомствам и организациям государства, партии и Вермахта, которые касались проблем служб медицины и здравоохранения» (НО-082, экз. обв. 7) Ясно, что данное распоряжение принималось для разрешения борьбы между Брандтом и Конти. Конечно распоряжение не давало Брандту большего чем августейший титул и укрепляло его власть, власть которую он получил уже в июле 1942. Брандт свидетельствовал о том, что оно просто «усиливало» его положение. Должностной регламент принятый Кейтелем для Хандлозера в качестве начальника медицинских служб Вермахта, тогда, когда Брандт всё ещё являлся генеральным комиссаром, предусматривал, что Хандлозер подчинялся «общим правилам генерального комиссара фюрера по службам медицины и здравоохранения» и о том, что Брандт должен был информироваться об «основных событиях» в сфере медицинских служб Вермахта. В досудебных письменных показаниях, подсудимый Хандлозер заявил о том, что после того как он стал начальником медицинских служб Вермахта с 28 июля 1942 «Брандт являлся моим непосредственным начальником в медицинских вопросах» (НО-443, экз. обв. 10) Шрёдер заявлял о том, что «Карл Брандт, Хандлозер и Росток информировалась о медико-исследовательской работе проводимой Люфтваффе» (НО-449, экз. обв. 130). Кроме своей должности в качестве генерального и рейхскомиссара служб здравоохранения и медицины, Брандт также являлся членом управляюшего комитета совета исследований Рейха, организации который предоставлял финансовую поддержку преступным экспериментам.
На втором месте находится подсудимый Хандлозер который имел высшую власть над медицинскими службами всех родов войск Вермахта. Уже в 1941 он был назначен медицинским инспектором армии и главным врачом. Он занимал эти должности до сентября 1944 и как таковой имел командование над всей медицинской службой армии, которая являлась крупнейшей из медицинских подразделений Вермахта. В качестве медицинского инспектора армии, Хандлозеру подчинялись консультирующие врачи армии, военно-медицинской академии, институтов тифа и вирусов ОКХ в Кракове и Львове, и медицинского училища горных войск в Санкт-Йогане. Ему было присвоено звание генералоберштабсарцта, высшее военно-медицинское звание.
28 июля 1942, Хандлозер был повышен до вновь созданной должности начальника медицинских служб Вермахта. Это было тоже самое распоряжение, которое назначило Брандта генеральным комиссаром, которому Хандлозер, с военной стороны, и Конти с гражданской стороны, должны были подчиняться. Хандлозер являлся ответственным за координацию медицинских служб Вермахта и всех организаций и подразделений подчинённых или приданных Вермахту, включая медицинские службы Ваффен-СС. До этого распоряжения существовало четыре отдельных медицинских подразделений Вермахта; армии, Люфтваффе, флота и Ваффен-СС, каждая действовала независимо от остальных. В соответствии с этим распоряжением, Хандлозер был назначен для координации и унификации их деятельности и был непосредственно подчинён Кейтелю как начальнику верховного главнокомандования Вермахта (ОКВ). Он имел полномочия над начальниками медицинских служб армии, флота, Люфтваффе, Ваффен-СС, и всеми организациями и службами работавшими в рамках работы Вермахта, и над «всеми научно-медицинскими институтами, академиями и иными медицинскими учреждениями служб Вермахта и Ваффен-СС» (НО-227, экз. обв. 11) Он являлся советником начальника верховного главнокомандования Вермахта по всем вопросам касавшимся медицинских служб Вермахта и руководства его здравоохранением. В сфере медицинской науки, его обязанностью было осуществлять единообразные меры в сфере руководства здравоохранением, исследованиями и борьбой с эпидемиями, и всеми медицинскими вопросами, которые требовали единообразного регулирования в Вермахте, и далее, оценка медицинского опыта.
Одним из принципиальных средств используемых подсудимым Хандлозером при координации научных исследований были совместные конференции консультирующих врачей четырёх родов войск Вермахта. На второй конференции консультирующих врачей Востока в декабре 1942 в военно-медицинской академии, Хандлозер сам, довольно чётко обозначил задачу начальника медицинской службы Вермахта по унификации медико-научных исследований. В обращении к конференции он сказал:
«Требования и размах этой тотальной войны, также как соотношение между потребностями и доступностью личного состава и материалов, требуют мер, также в военной и медицинской сферах, которые послужат унификации и единого руководства. Это не является вопросом «маршируем отдельно, а воюем вместе», а марша и борьбы ведущихся в унисон с самого начала во всех сферах.
«Как результат, в отношении военного сектора, возникли медицинская служба Вермахта и начальник медицинских служб Вермахта. Не только в вопросах личного состава и материала – даже при том, что такое возможно в виду особых сфер и особых задач, которые следует учитывать – но также в виду медико-исследовательского образования и исследований, наш путь в медицинской службе Вермахта есть и будет единым. Соответственно, группа участников второй конференции Востока, которуя я сейчас открываю, существенно отличается от первой рабочей конференции в мае этого года; Тогда это была конференция армии; сегодня три рода войск Вермахта, Ваффен-СС и полиция, трудовая служба и Организация Тодта участвуют и едины.
«Вы, конечно, позволите, чтобы я поприветствовал вас с большим радушием и с искренним желанием того, чтобы наша общая работа могла быть благославлена с надеждой совместного успеха.
«Однако, я хочу распространить особое приветствие рейхсгесундхайстфюрера, заместителя государственного секретаря Конти, который занимает центральное руководство медицинскими службами в гражданском секторе. Я вижу в его присутствии не только интерес к нашим рабочим темам, но и выражение его связи с медицинской службе Вермахта и его понимание особой важности Вермахта как на поле боя, так и дома. Мне нет необходимости гарантировать и упрощать ум солдата, тем, что ему не требуется волноваться о физическом благополучии родины при том, что это происходит в реалиях войны» (НО-922, экз. обв. 435)
Вновь, на четвёртой конференции консультирующих врачей в мае 1944, подсудимый Карл Брандт подчёркнул важность положения Хандлозера, говоря –
«Генералоберштабсарцт Хандлозер, вы, одновременно солдат и врач, являетесь ответственным за использование и работу наших медицинских офицеров».
………………………………………..
«Мне кажется, и это вероятно касается всех присутствующих, что данная встреча проводимая сейчас в Хохенлихене будет проведена с пользой для наших солдат. Достижения ваших врачей к этой дате, господин генералоберштабсарцт, подтверждает, это однозначно, и их готовность вносить свой вклад заставляет всех нас гордиться – и я могу сказать – быть уверенными».
………………………………………..
«Хорошо назвать вещи своими именами и смотреть на них так как нужно. Эта встреча является видимым выражением этого – она будет и должна быть такой во всех отношениях; консультирующие врачи собрались вокруг своего медицинского начальника. Когда я гляжу на эти ряды, вам генералоберштабсарцт Хандлозер, можно позавидовать; медицинские эксперты, с лучшими и высочайшими знаниями, имеются в вашем распоряжении для заботы о солдатах. В обоюдном взаимодействии между вами и вашими медицинскими офицерами, проблема наших медицинских знаний и возможностей сохраняется жива». (НО-924, экз. обв. 437)
Не было бы таких восхвалений человеку без власти и влияния. Если Хандлозер не является ответственным за преступления совершённые медицинскими службами Вермахта и в особенности армии и Люфтваффе, тогда вообще нет никого виновного.
На месте номер три у нас подсудимый Росток, которому в качестве заместителя Брандта поручалась «централизованная координация и руководство проблемами и деятельностью всех служб медицины и здравоохранения» в сфере науки и исследований. Даже до своего назначения на эту должность осенью 1943, Росток являлся одним из ответственных лидеров германской медицинской профессии. В 1942 он был назначен деканом медицинского факультета университета Берлина. В том же году он стал консультирующим хирургом при Хандлозере – медицинском инспекторе армии. Он получил звание генераларцта. В качестве начальника управления науки и исследований при Брандте, задачей Ростока была координация научных исследований в Германии. Он получал отчёты о направлении исследовательских поручений различными ведомства Германии и определял, какие такие поручения следует рассматривать как «срочные». Он также служил в качестве уполномоченного Брандта в совете исследований Рейха.
На месте номер четыре у нас подсудимый Шрёдер, который с 1 января 1944 до конца войны являлся начальником медицинской службы Люфтваффе. С 1935 до февраля 1940 Шрёдер являлся начальником штаба своего предшественника Эриха Гиппке в качестве медицинского инспектора Люфтваффе. С февраля 1940 по январь 1944 он служил в качестве врача воздушного флота 2, когда он заменил Гиппке в качестве начальника медицинской службы Люфтваффе. Одновременно он был повышен до звания генералоберштабсарцта. В качестве начальника медицинской службы Люфтваффе, ему подчинялись все медицинские офицеры германских воздушных сил. Его положение и ответственность являются ясными и однозначными.
На месте номер пять находится подсудимый Генцкен, который в качестве начальника медицинской службы Ваффен-СС, являлся одним из высших медицинских офицеров СС. Он вступил в нацистскую партию в 1926 и в 1936 пошёл на действительную службу СС в медицинский отдел службы специальных подразделений СС, которые впоследствии стали Ваффен-СС. Весной 1937 медицинское управление СС было укрупнёно и разделёно на два отдела. Генцкен стал начальником отдела ответственного за обеспечение медикаментами и надзор за медицинским персоналом в концентрационных лагерях. В этом качестве он являлся медицинским советником зловещего Эйке[240], предшественника Поля в качестве командующего всеми концентрационными лагерями. Заксенхаузен, Дахау, Бухенвальд, Маутхаузен, Флоссенбург и Нойенгем, среди прочего находились под медицинским надзором Генцкена. Немногие люди могли быть лучше осведомлены о систематическом подавлении и преследовании несчастных заключенных в этих учреждениях.
В мае 1940, Генцкен стал начальником медицинского управления Ваффен-СС в оперативной штаб-квартире СС, в звании оберфюрера. Оперативная штаб- квартира СС подчинялась группенфюреру Гансу Юттнеру и являлась одним из двенадцати главных управлений верховного командования СС. При том, что Юттнер являлся военным начальником Генцкена, его техническим или медицинским начальником был главный врач СС Гравиц заместителем которого он был по многим поводам. В 1942 его должность стала известна как начальник медицинской службы Ваффен-СС, управления D оперативной штаб-квартиры СС. Он получил звание группенфюрера СС и генерал-лейтенанта Ваффен-СС. Среди ведомств подчинённых Генцкену находилась служба химикатов и фармакологии под руководством Блюменройтера и гигиена под руководством подсудимого Мруговски. Мруговски относился к ведомству Генцкена как гигиенист в 1940 и в то же время являлся начальником института гигиены Ваффен-СС, который в свою очередь, подчинялся Генцкену. 1 сентября 1943, медицинская служба СС была реорганизована и помимо прочего, Блюменройтер, Мруговски и институт гигиены Ваффен-СС были переведены в ведомство главного врача СС Гравица. Соответственно прямое подчинение должно было быть Гравицу нежели Генцкену.
И далее, есть подсудимый Бломе, группенфюрер СА, заместитель рейхсгесундхайтсфюрера, заместитель руководителя палаты врачей и Ассоциации врачей национал-социалистов, представителем в управлении медицинской науки, уполномоченным в совете исследований Рейха и начальником исследований бактериологического оружия. В качестве ближайшего сотрудника Конти, его нельзя исключать из списка власти. Конти являлся высшей властью в сфере администрации гражданского здравоохранения. Распоряжение от 28 июля 1942, подписанное Гитлером, о реорганизации медицинских служб, определяло положение Конти следующим образом:
«В сфере гражданской службы здравоохранения, государственный секретарь министерства внутренних дел и рейхсгесундхайтсфюрер, доктор Конти, является ответственным за меры координации. Для данной цели у него имеется в распоряжении соответствующие департаменты высших властей Рейха и их подчинённые ведомства». (НО-080, экз. обв. 5)
Не было ни единого медицинского вопроса, который не доходил до управления здравоохранения нацистской партии и палаты врачей, подчинёнными которым были все врачи в Германии, за исключением находившихся на действительной службе в вооруженных силах и СС. В качестве члена совета исследований Рейха, Бломе был лично связан с планами и мероприятиями включавшими преступные медицинские эксперименты.
Это были ответственные руководители медицинских служб Германии. Тогда, кто же, пропал из этого впечатляющего собрания? В ходе процесса, мы часто упоминали имена Конти и Гравица. При этом, подсудимые хотели заставить нас поверить в то, что эти двое, вместе с Гитлером и Гиммлером, несут исключительную ответственность за множество преступлений которые мы разбирали. Мне вряд ли требуется обращать внимание на тот факт, что все они мертвы. Все они предпочли лишиться жизни нежели предстать перед судом. Никто не может отрицать, что эти люди являются виновными. Но это никоим образом не служит оправданием для данных подсудимых, которые все, играли важные роли в этой безумной схеме. Любопытно то, что никто из подсудимых не показал с укором на живых людей. Если поверить им, то все виновные в преступлениях мертвы. По их мнению, справедливость может требовать воздания только у трупов. Подсудимые Люфтваффе странно молчали о Гиппке, который, поздно схваченный, занял бы видное место на скамье подсудимых. Те подсудимые которые работали с мёртвыми преступниками – такие как Гебхардт, Мруговски и Поппендик с Гравицем, Бломе с Конти – просят трибунал сказать о том, что их связь была достойной и чистой, что их работа велась в другой сфере, и то, что преступления своих хозяев стали для них полной неожиданностью и были им неизвестны. Однако, доказательства подтверждают, что они не только знали и поддерживали эти преступления, но также принимали в них личное участие.
В связи с ответственными должностями этих подсудимых и особо Карла Брандта и его помощника Ростока, Хандлозера, Шрёдера, Генцкена и Бломе, я желаю обратить внимание трибунала на решение Верховного суда Соединённых Штатов по делу in re[241] Ямаcита[242]. 25 сентября 1945 Ямасита, командующий четырнадцатой группой армий японской императорской армии на Филиппинских островах был обвинён в нарушении законов войны. Впоследствии он заявил о невиновности, был судим, признан виновным по предъявленным обвинениям и приговорён к смерти через повешение. Жалоба на выбор меры пресечения была подана в Верховный суд с намерением показать, что заключение Ямаситы было незаконным по причине, среди прочего того, что обвинение предъявленное ему не смогло обвинить его в нарушении законов войны.
Обвинение заявляло, что Ямасита, между 9 октября 1944 и 2 сентября 1945, на Филиппинских островах, «являясь командующим вооружённых сил Японии в войне против Соединенных Штатов Америки и их союзников, незаконно пренебрёг и не исполнил свою обязанность в качестве командующего по контролю за действиями подчинённых военнослужащих, позволив им совершить жестокости и иные тяжкие преступления против народа Соединённых Штатов и их союзников и зависимых территорий, в частности Филиппин; и он ….. соответственно нарушил законы войны». Военная комиссия, которая судила Ямаситу установила, что жестокости и иные тяжкие преступления совершались военнослужащими японских вооруженных сил под его командованием, что они не носили внезапный характер, но во многих случаях методично наблюдались японскими офицерами, и что в течение данного периода Ямасита не смог обеспечить эффективный контроль за своими войсками как того требовали обстоятельства. Верховный суд поставил вопрос о своём решении следующим образом:
«Не отрицается, что такие акты направленные против гражданского населения оккупированной территории и против военнопленных признаются в международном праве как нарушения права войны…Но утверждается, что обвинением не предполагается, что податель жалобы также совершал или поручал такие деяния, и соответственно ему не вменяется никакое нарушение. Но при этом не учитывается тот факт, что сущность обвинения заключается в незаконном нарушении подателем жалобы как командующим армии, обязанным контролирировать операции военнослужащих под своим командованием, «позволив им совершать» обширные и широко распространённые жестокости. В данном случае вопрос заключается в том, возлагает ли право войны на командующего армией обязанность предпринимать соответствующие меры, как находящиеся в рамках контроля за войсками под своим командованием по предовтращению особых деяний которые являются нарушениями права войны и которые также сопутствуют оккупации вражеской территории при бесконтрольности над солдатами, и о том можно ли его обвинить в личной ответственности за его неспособность предпринять такие меры, что привело к нарушениям»
Суд установил, что обвинение было обоснованным и что закон войны «прямо возлагал на подателя жалобы, который в данное время являлся военным губернатором Филиппин, также как и командующим японскими войсками, обязательную обязанность для того, чтобы предпринять меры находящиеся в его власти и соответствующие обстоятельствам, по защите военнопленных и гражданского населения. Данная обязанность командующего соответственно признавалась, и её нарушение является нарушением наказуемым военными трибуналами».
Данное решение прямо указывают на преступную ответственность этих подсудимых на скамье, которые имели власть и ответственность по контролю за агентами посредством которых эти преступления совершались. Не является обязанностью обвинения показывать, что тот или иной подсудимый был знаком со всеми подробностями этих экспериментов. По сути, в деле Ямаситы не было обвинения или доказательства о том, что он имел сведения о преступлениях. В деле Международного Военного Трибунала, было представлено доказательство того, что рейхсбанк, президентом которого являлся подсудимый Функ, получал от СС личные принадлежности жертв, которых уничтожали в концентрационных лагерях. В этой связи трибунал сказал в приговоре:
«Отрицая это, Функ заявлял, что он не знал, что Рейхсбанк получал вещи подобного рода. Трибунал придерживается того мнения, что Функ или знал о том, что поступало в банк, или же он умышленно закрывал глаза на происходившее[243]».
Но нам не требуется обсуждать требование осведомлённости о фактах в данном деле. Постоянно подтверждалось, то, что ответственные руководители германских медицинских служб на данной скамье подсудимых не только знали о систематическом и преступном использовании заключенных концентрационных лагерей для убийственных медицинских экспериментов, но также активно участвовали в таких преступлениях. Можно ли утверждать, что Карл Брандт не имел сведений об этих преступлениях, при том, что он лично инициировал эксперименты с гепатитом Домена в концентрационном лагере Заксенхаузен и эксперименты с фосгеном Бикенбаха? Можно установить, что он ничего не знал о преступной программе эвтаназии, при том, что Гитлер поручил ему её исполнение? Можно ли сказать о том, что Хандлозер не имел сведений, при том, что он участвовал в конференции 29 декабря 1941, на которой было решено осуществлять преступления с тифом в Бухенвальде, при том, что отчёты о преступных экспериментах представлялись на совещаниях созванных им и под его председательством. Являлся ли Росток островком неведения, при том, что готовил программу и председательствовал на конференциях, на которых Гебхардт и Фишер читали лекции о своих экспериментах с сульфаниламидом, при том, что он классифицировал как «срочные», преступные исследования Хирта, Хаагена и Бикенбаха? Имел ли Шрёдер сведения, при том, что он лично попросил Гиммлера предоставить ему заключенных для экспериментов с морской водой? Можно ли установить, что Генцкен не имел сведений об этих преступлениях, при том, что презренный доктор Динг подчинялся и получал от него приказы в связи с тифозными экспериментами в Бухенвальде, при том, что его ведомство обеспечивало Рашера снаряжением для экспериментов с охлаждением? Был ли Бломе достаточно информирован перед лицом доказательств о том, что он сотрудничал с Рашером в экспериментах со свёртываемостью крови, принимая для него исследовательские поручения об экспериментах с охлаждением и Хирту об экспериментах с газом, также как и сам проводя эксперименты с ядами и бактериологическим оружием?
Нет, это не была нехватка информации, что касалось преступной программы, которая объясняет виновную халатность этих людей в неспособности уничтожить этого монстра Франкенштейна[244]. Это не было и нехваткой власти. Может ли кто-нибудь сомневаться в том, что Карл Брандт мог принимать инструкции для Хандлозера и Конти о том, чтобы доктора подчинённые им не должны были экспериментировать на заключенных концентрационных лагерей? Нет оправдания в том, чтобы говорить о том, что Гитлер и Гиммлер одобряли политику и что его усилия могли не удасться. Но факт, заключается в том, что Брандт также одобрил и лично участвовал в программе. Он был «высшей властью Рейха» в медицинских службах, а не Гиммлер. Медицинские службы являлись основной функцией Брандта, при том, что Гиммлер имел несколько иные задачи, которые занимали его, такие как управление СС, министерством внутренних дел, германской полицией, и армией резерва, упоминая лишь некоторые.
Не могло быть ничего проще для Хандлозера чем принять генеральную директиву о том, чтобы офицеры медицинских служб Вермахта держались подальше от концентрационных лагерей. Если он не мог этого сделать, тогда мы должны сделать вывод о том, что этого не мог сделать никто. Хандлозер не проявил никакого внимания к военно-медицинским службам. И то, что Хандлозер мог делать во всех родах войск Вермахта, Шрёдер, Генцкен и Бломе могли сделать в отношении Люфтваффе, Ваффен-СС и рейхсгесундхайтсфюрера.
Неизбежен вывод, о том, что преступления этих ответственных руководителей стократно больше чем у тех негодяев которые осуществляли убийственные эксперименты в концентрационных лагерях. У них была власть, возможность и обязанность контролировать, и их неспособность является их вечной виной.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 197; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!