Полноценное переживание теплого отношения

Один из элементов терапии, наиболее часто нами осоз­нающийся, заключается в том, насколько клиент науча­ется глубокому и свободному, без страха принятию пози­тивных чувств к другому человеку. Этот феномен не все­гда отчетливо прослеживается в каждом случае. Он часто появляется при продолжительной психотерапии, но и там не всегда. Все-таки это очень глубокий опыт, и мы зада­емся вопросом, не является ли он самым важным аспек­том терапевтического процесса, который во многих ус­пешных случаях психотерапии может быть выражен и на невербальном уровне. Перед рассмотрением этого явле­ния давайте придадим ему очертания, цитируя описание переживания миссис Оук. Это переживание внезапно об­рушилось на нее между двадцать девятой и тридцатой бе­седой, и на протяжении большинства последующих бе­сед она его обсуждала. Она начала тридцатый час психо­терапии следующим образом:

 

Клиент: Я сделала потрясающее открытие. Я знаю это... (смеется). Я обнаружила, что вы на самом деле заботитесь о том, как это происходит. (Оба смеемся.) Это дало мне ощу­щение, похожее на... «может, я тебе и разрешу это сделать»... вроде этого. Или как если бы я дала правильный ответ на экзаменационный билет. Я имею в виду... Но внезапно до меня дошло, что... что в отношениях «клиент — консуль­тант» вы действительно заботитесь о том, что с нами проис­ходит. Это было откровением, э... не то. Я не точно это описала. Это было, э... в общем, чем ближе я к этому подхо­дила, тем больше я расслаблялась, э... и это не отпускало, а... (пауза) это больше похоже на выпрямление без напря­жения, если можно так сказать. Я не знаю.

Терапевт: Звучит так, как будто это была не новая мысль, а новый опыт реального чувства того, что я по-настоящему хорошо относился к вам, и, если я правильно понял осталь­ное, у вас есть желание и дальше позволить мне хорошо к вам относиться. Клиент: Да.

 

Несомненно, допуск консультанта и его теплого учас­тия клиентом в свою жизнь был одной из глубинных осо­бенностей терапии в этом случае. В беседе после завер­шения терапии миссис Оук внезапно замечает, что этот опыт был для нее самым важным. Что это значит?

Это, безусловно, не феномен переноса или контрпе­реноса. Некоторые опытные психологи, прошедшие пси­хоанализ, имели возможность наблюдать развитие таких отношений и в других случаях. Они были первыми, кто стал отрицать использование терминов «перенос» или «контрперенос» для описания этого феномена. Суть их за­мечаний была в том, что описанное взаимно и соответствует ситуации, а перенос или контрперенос являются феноменами односторонними и не соответствуют реаль­ной ситуации.

Конечно, одной из причин частого появления этого феномена является то, что мы как терапевты меньше бо­имся своих позитивных (негативных) чувств по отноше­нию к клиенту. Если терапия проходит в атмосфере при­нятия и уважения к клиенту со стороны терапевта, то по­степенно они перерастают в чувство, близкое к благогове­нию, по мере того как терапевт наблюдает героическую и упорную борьбу человека за становление своей личности. Здесь, я думаю, внутри терапевта находится глубоко про­чувствованный опыт понимания общности, мы бы сказа­ли — братства, людей. Поэтому он испытывает к клиенту теплое, позитивное, нежное чувство. Это ставит перед кли­ентом проблему, потому что ему часто, как и в этом случае, оказывается, трудно принять позитивные чувства от дру­гого. Однако, однажды приняв их, клиент обязательно рас­слабляется, позволяя теплоте любви другого человека сни­зить напряжение и страх, с которыми он встречает жизнь.

Но мы опережаем нашего клиента. Давайте рассмот­рим некоторые другие аспекты этого опыта, которые воз­никают у нашего клиента. В ранних беседах она расска­зывала, что не любит человечество. Она смутно и упрямо чувствовала, что права, даже когда другие считали, что она ошибается. Она упоминает это вновь при обсуждении того, каким образом это переживание прояснило ее от­ношение к другим людям.

 

Клиент: Следующее, что пришло мне в голову... я обна­ружила, что я все думаю и думаю... почему-то — не знаю точ­но почему... это похоже на ощущение, когда я говорю: «Я не люблю человечество». Это так всегда было... я считаю... я была всегда в этом уверена. Так, я думаю, это не... я знала, что это было хорошо, посмотрите. И я думаю, я сама это сделала ясным... что с этим делать, я не знаю. Однако я об­наружила, что — нет, не люблю, но ужасно неравнодушна.

Терапевт: Угу. Угу. Я вижу...

Клиент: ...Это можно лучше выразить по-другому — я ужасно неравнодушна к тому, что происходит. Но этот ин­терес выступает... принимает форму... он заключается в по­нимании и нежелании быть вовлеченной или содействовать тому, в чем я чувствую фальшь, и... мне кажется, что в... в любви присутствует решающий фактор. Если ты делаешь так, то ты, похоже, сделал достаточно. Это...

Терапевт: Да, похоже на то.

Клиент: Да. Мне кажется, это другое — это неравноду­шие, это не положительное чувство... я думаю, наверное, нам нужно что-то еще для описания этого. Сказать, что это что-то безличное, ничего не изменит, потому что оно не являет­ся безличным. Я имею в виду, что оно — очень большая часть целого. Но это что-то такое, что почему-то не останавлива­ется... Мне кажется, вы можете испытывать это чувство люб­ви к человечеству, любви к людям и в то же время... двигать­ся путем, ведущим к неврозам, болезням... то, что я чув­ствую, является иммунитетом ко всему этому.

Терапевт: Вы достаточно внимательны, чтобы хотеть понять или не помогать чему-то, что ведет к неврозу или чему-то похожему на него.

Клиент: Да. И это... (пауза). Да, это что-то похожее... Итак, мне нужно снова вернуться к тому, что я чувствую в отношении этого. Это... меня ведь не вынуждают рассказы­вать о себе... как на аукционе. Здесь нет ничего окончатель­ного... Это иногда раздражает меня, когда я... я должна при­знаваться себе в том, что «я не люблю человечество». И еще. Я всегда знала, что в этом чувстве есть что-то позитивное. Это, наверное, было правильно. И... я, может быть, сейчас совсем сбилась с пути, но мне кажется, что во мне это как-то связано... это чувство, что я... я обладаю тем, что тера­певтическое знание ценно в этом смысле. Сейчас я не могу связать все это вместе, не могу связать это, но это настолько близко, насколько я могу себе объяснить. Мой... ну, скажем, процесс обучения, пробуждения моего осознания, что... да, вы по-настоящему хорошо ко мне относитесь в данной ситу­ации. Все просто. А я не осознавала этого раньше. Я могла бы закрыть эту дверь и уйти и, обсуждая терапию, сказать: да, консультант чувствует так-то и так-то, но я имею в виду, что у меня бы не было этого все меняющегося опыта.

 

В этой части, хотя миссис Оук старается выразить свои собственные чувства, кажется, что содержание ее слов хорошо описывает отношение терапевта к клиенту. Оно называется любовью и в своих лучших проявлениях сво­бодно от такого аспекта, как услуга за услугу. Это удиви­тельное чувство идет от одного человека к другому. Я счи­таю его самым главным и даже более важным, чем поло­вое влечение или родительское чувство. Вы испытываете его по отношению к человеку, в процесс развития кото­рого вы не собираетесь вмешиваться и за счет которого не собираетесь самоутверждаться. Оно приносит вам удов­летворение оттого, что вы даете человеку свободу выби­рать свой собственный путь развития.

Наш клиент продолжает рассказывать о том, как в про­шлом ей было сложно принимать какую-либо помощь или позитивные чувства других людей и как изменяется ее отношение сейчас.

 

Клиент: У меня такое чувство... что вам нужно делать это именно самим, но каким-то образом вы должны быть спо­собны делать это и с другими людьми. (Она отмечает, что было «бесчисленное» количество ситуаций, когда она должна была принять доброту и тепло окружающих.) У меня возни­кает чувство, что я боялась, что буду истощена. (Она возвра­щается к разговору о консультировании и своих чувствах по отношению к нему) Я имею в виду, что это был прорыв. По­чти к... я имею в виду, я чувствую это... я имею в виду, что пыталась иногда выразить это в словах... как бы... времена­ми почти не хотела, чтобы вы переформулировали, не хоте­ла, чтобы вы отражали, потому что это мое. Конечно, сей­час все в порядке, я могу сказать — это сопротивление. Но сейчас это ни черта для меня не значит... Я думаю, что... что в отношении конкретно к этому... я имею в виду... возмож­но, иногда я испытывала сильное чувство, это мое, это мое. Я должна сама выразить его. Понимаете?

Терапевт: Это опыт, который ужасно сложно облечь в слова, однако я ощутил здесь различия, в этих отношениях: переход от чувства «это мое», «я должна это сделать», «я де­лаю это» и т.д. к несколько другому чувству — «я могу вас впустить к себе».

Клиент: Да. Сейчас. Я имею в виду, это... ну... похоже, как бы сказать, том второй. Это... это... ну, похоже, ну, я до сих пор одна в этом, но я не... понимаете... я...

Терапевт: Угу. Да, этот парадокс как бы суммирует все, правда?

Клиент: Да.

Терапевт: Во всем этом есть такое чувство, что «все еще каждый аспект моего опыта принадлежит мне», и оно неиз­бежно, необходимо и т.д. Но, однако, это еще не вся карти­на. Но как-то можно ею поделиться, или другой человек может проникнуть внутрь нее, с какой-то стороны чувство меняется.

Клиент: Да. И это... это так, тем не менее так должно быть. Я имею в виду то, как оно... должно быть. Тут присут­ствует... тут присутствует чувство «и это хорошо». Я думаю, оно выражает и проясняет многое для меня. Здесь есть чув­ство... в этой заботе, что хотя... вы как бы стояли позади... стояли на расстоянии, и что если я хочу сделать прорыв, это... срезание... Ох... я могу сделать это, и вы можете... я думаю, если вам нужно это пройти, вы не будете раздраже­ны. Не знаю. Это не чувствуется. Я имею в виду...

Терапевт: Кроме того, вы действительно ощущаете пра­вильность этого вашего чувства, да?

Клиент: Угу.

 

Не содержит ли этот отрывок ядро процесса социали­зации? Обнаружить, что, если принять позитивные чув­ства другого человека, опустошения не произойдет, что в результате это не принесет боли, что действительно «хорошо ощущать» рядом другого человека, участвующего в твоей жизненной борьбе, — это знание может стать ос­новным уроком, полученным в терапии или вне нее.

Миссис Оук описала невербальный уровень своего опыта, элемент новизны в конце тридцатой беседы.

 

Клиент: Я переживаю новый вид — возможно, един­ственный стоящий вид знания, э... я знаю, я... я всегда го­ворила, что то, что я знаю, мне здесь не помогает. Я имела в виду, что мои уже приобретенные знания мне не помогают. Но мне кажется, что происходившее здесь обучение было... таким динамичным, то есть оно настолько стало частью... частью всего... я имею в виду саму себя... что если у меня от всего останется только это, что-то, что я имею в виду... я сомневаюсь в том, что смогу привести в порядок все те зна­ния, которые я здесь приобрела.

Терапевт. Другими словами, те знания, которые вы при­обрели здесь, были чем-то кардинально отличным по виду и глубине, жизненно важными, очень реальными. И очень стоящими сами по себе, но вы задаете вопрос: «Будет ли у меня когда-нибудь ясная картина того, что произошло на этом глубоком уровне знаний?»

Клиент: Угу. Что-то вроде этого.

 

Тем, кто будет применять к терапии так называемые законы научения, выведенные из заучивания бессмыслен­ных слогов, нужно с особым вниманием изучить этот раз­дел. Научение, присутствующее в терапии, является це­лостным, органичным, зачастую невербальным, оно мо­жет следовать, а может и не следовать тем же принципам, что и интеллектуальное заучивание простого материала, которое имеет небольшое отношение к личности. Это сво­его рода отступление. Давайте завершим этот отрывок, повторив его основной смысл. Кажется вполне вероят­ным, что одной из характеристик глубокой и значимой терапии является то, что клиент открывает, что полное принятие позитивных чувств другого человека в свой опыт (терапевта по отношению к нему как клиенту) отнюдь не опустошает. Наверное, одна из причин, по которым у кли­ента возникают трудности, заключается в том, что для принятия другого необходимо чувствовать: «я сам досто­ин любви». Это мы обсудим далее. Но сейчас мы должны подчеркнуть следующий аспект терапии, который заклю­чается в свободном и полном переживании теплых отно­шений, обобщенно же его можно выразить так: «Я могу разрешить другому хорошо относиться ко мне и сам могу полностью принять такое отношение. Это позволяет мне осознать, что я глубоко интересуюсь другими людьми и неравнодушен к ним».

 

Симпатия к себе

В различных опубликованных статьях и исследовани­ях, касающихся клиент-центрированной терапии, приня­тие себя выделялось как одно из направлений и результа­тов психотерапии. Мы выяснили следующий факт: в ус­пешной психотерапии негативные установки по отноше­нию к своему Я уменьшаются, а позитивные возрастают. Мы измерили постепенное увеличение принятия себя и изучили увеличение коррелированного с ним принятия других. Но, проверяя эти утверждения и сравнивая их с данными из случаев наших недавних клиентов, я вижу, что они не совсем верны. Клиент не только принимает само­го себя (эта фраза может нести скрытый смысл неприяз­ненного и вынужденного принятия чего-то неизбежно­го), но и по-настоящему начинает любить себя. Эта лю­бовь — не бахвальство в сочетании с самонадеянностью, но спокойное удовлетворение от возможности быть со­бой.

Миссис Оук довольно мило иллюстрирует это качество в своей тридцать третьей беседе. Действительно ли имеет значение тот факт, что это произошло через десять дней после беседы, где она впервые признала хорошее отно­шение терапевта к ней? Что бы мы ни предполагали по этому поводу, следующий фрагмент замечательно проиллюстрирует спокойную радость ощущения быть самим собой вместе с неясным смущением, которое в нашей культуре является обязательным по отношению к такому виду опыта. В последние несколько минут беседы, зная, что ее время скоро кончится, она говорит:

 

Клиент: Меня волнует одна вещь... я поражаюсь, пото­му что всегда смогу вернуться к этому... чувству, от которого я никак не могу отделаться. Чувство удовлетворения собой. Снова Q-методика[1]. Однажды, выйдя отсюда и импульсив­но вытащив первую карточку с надписью «я — привлека­тельная личность», я ошеломленно посмотрела на нее, но оставила, подумав... потому что... я откровенно думаю... я на самом деле так чувствую... э... ну, это волнует меня до сих пор. Это было чувство удовольствия и ничего высокомер­ного, но только... я не знаю, какого рода это удовольствие. Приятное чувство. И оно беспокоит меня. И еще... я удив­ляюсь... я отлично помню вещи, которые я здесь говорила, я имею в виду, что удивляюсь, почему я была убеждена, что испытывала именно это, и еще тому, что я чувствовала по этому поводу. Я подозревала, что мои чувства похожи на то, как когда я слышу, что кто-то говорит ребенку: «Не плачь». Я имею в виду, я всегда чувствовала, что это неправильно, я имею в виду, если ему больно, пусть он поплачет. Ну, а сей­час это приятное чувство, которое у меня есть. Я недавно пришла к ощущению, это... здесь то же самое. Это... мы ведь не возражаем, когда дети довольны собой. Это... я имею в виду, что здесь нет никакого тщеславия. Это... может быть, люди так и должны чувствовать.

Терапевт. Вы были склонны недоброжелательно отно­ситься к себе из-за такого чувства, но, однако, вы все больше думаете о нем. Может быть, в нем — две стороны одной ме­дали, и если ребенок хочет плакать, почему он не должен пла­кать? А если он хочет чувствовать удовольствие от самого себя, неужели у него нет законного права испытывать такого рода удовольствие? И, похоже, это связывается с вами, я вижу, что вы снова и снова переживаете высокую самооценку.

Клиент. Да. Да.

Терапевт: Что-то вроде мысли: «Я действительно внут­ренне очень богатый и интересный человек».

Клиент: Вроде того. И потом я говорю себе: «Наше об­щество третирует нас, и мы теряем это чувство». И я возвра­щаюсь к своему отношению к детям. Ну, может быть, они богаче, чем мы. Может быть, это что-то, что мы потеряли в процессе взросления.

Терапевт- Могут ли они обладать мудростью, которую мы потеряли?

Клиент: Правильно. Мое время истекло.

 

Здесь она приходит, как и множество других клиентов, извиняясь, к неуверенному осознанию того, что ей нра­вится наслаждаться собой, высоко ценить себя. Кто-то чувствует спонтанное расслабляющее удовольствие, про­стую радость жизни, подобно барашку, резвящемуся на лугу, или дельфину, грациозно выскакивающему из волн. Миссис Оук чувствует, что это — что-то естественное для организма ребенка, что-то потерянное нами в деформи­рующем процессе развития. Толчком к появлению этого чувства у клиента послужило одно событие, проясняю­щее основную природу ее чувства. В девятой беседе мис­сис Оук смущенно обнаружила нечто такое, что всегда хранила в себе. Это в некоторой степени оценивается дол­гой паузой в несколько минут, которая предварила выс­казывание. Затем миссис Оук заговорила.

 

Клиент: Знаете, это немного глупо, но я никогда никому об этом не рассказывала (нервный смех), и, наверное, это пойдет мне на пользу. Много лет назад, в ранней юности, навер­ное, лет в семнадцать, у меня появилось то, что я «про себя» называю «проблесками рассудка». Я никому никогда этого не говорила (вновь смущенный смех), в отношении чего я дей­ствительно чувствую себя здравомыслящей. И хорошо осоз­наю жизнь. И всегда с большим беспокойством и грустью по­нимаю, насколько далеко, насколько сильно мы сбились с пути, по которому должны были идти. Это просто ощущение себя как целостного человека в ужасно нестабильном мире.

Терапевт: Это было мимолетно и нечасто, но временами вам казалось, что вы вся целиком действуете и чувствуете в мире, точнее, в очень нестабильном мире...

Клиент: Точно. И я имею в виду, и знаю на самом деле, насколько сильно мы сбились с пути, которым мы шли, с пути здорового целостного человека. Конечно, никто об этом не говорит.

Терапевт: Чувство, что было бы небезопасно говорить о вашей песне[2]...

Клиент: Где живет такой человек?

Терапевт. Даже если нет такого места, где бы он жил.

Клиент: Конечно, вы знаете, что это заставляет меня... сейчас, подождите минутку... это, возможно, объясняет, по­чему я впервые говорю здесь о чувствах. Вероятно, поэтому.

Терапевт: Потому что вы как целое существуете со все­ми своими чувствами. Вы больше осознаете свои чувства, не правда ли?

Клиент: Правильно. Это не... это не отвергает чувств, и... в этом дело.

Терапевт: Ваше целостное Я живет чувствами, вместо того чтобы отталкивать их.

Клиент: Правильно. (Пауза.) Я думаю, с практической точки зрения можно сказать, что я должна решать пробле­мы, повседневные проблемы. И, однако, я... я... то, что я пытаюсь делать, это решать, решать что-то еще большее, что намного важнее небольших повседневных проблем. Может, в этом-то все и заключено.

Терапевт: Я хотел бы узнать, не заключается ли смысл того, о чем вы говорили, в том, что с практической точки зрения вы должны тратить время на решение особых про­блем. А вы хотите знать, может ли быть так, что при этом вы не находитесь в поиске целостного Я, ведь это намного бо­лее важно, чем решение повседневных проблем.

Клиент: Я думаю, да. Я думаю, да. Это, вероятно, то, что я имею в виду. Если мы можем обоснованно сравнить эти два опыта и если мы сможем их оправданно назвать типич­ными, то мы скажем следующее. И в терапии, и в мимолет­ных переживаниях из ее прошлой жизни она испытывала здоровое удовольствие и наслаждение от высокой оценки себя как целостного и действующего человека; этот опыт возникает, если она не отрицает своих чувств, а живет ими.

 

Здесь, мне кажется, находится очень важная характе­ристика терапевтического процесса, которую часто упус­кают. Она заключается в том, что человек полностью и сознательно позволяет себе пережить все свои реакции, включая чувства и эмоции. Благодаря этому он начинает испытывать симпатию к себе, искренне оценивает себя как целостного функционирующего человека, что явля­ется одним из важнейших результатов терапии.

 

---

Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 168; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!