Разговор с Дедковым состоялся вечером, и уже не во дворе гостеприимного дома Плещеевых, а в походной обстановке.
-- Может, объяснишь, где пропадал? – спросил «морская душа».
Обведя взглядом сидевших вокруг костра, Дедков ответил:
-- Пал Палыч… а может лучше с глазу на глаз?
-- Извини, браток, с глазу на глаз не получится… в походе как?.. все за одного, один за всех… а ты старшой на шлюпке… какой пример подаёшь?..
-- Ну, загулял маленько… с кем не бывает?
Мы сидели на берегу Волги, на краю дубовой рощи, что росла между берегом реки и старицей, на сложенных черырехугольником вокруг костра толстых стволах, очищенных от сучьев и коры, но брошенных за ненадобностью в виду живых собратьев. В сгущавшихся сумерках дубы наступали на берег тёмной ратью, а волжская гладь была ещё светла. И над водой слышались женские голоса: то ли с правого берега, то ли с левого, то ли из невидимой глазу лодки с середины реки. Смысла того, что произносили голоса, было не разобрать, но звучали они звонко и беспечно, по-птичьи, словно не преследуя ни смысла, ни цели, а лишь заявляя о своём праве на жизнь и обладание пространством – в городах не бывает таких голосов. В круглой яме догорал костёр. Рядом с ним стоял закопченный котёл с остатками ухи. Собрав в вёдра грязную посуду, Лерка и Зойка понесли её к воде. Золотарёв бренчал на гитаре. Готовился к концерту. Утром мы покидали Булганино.
-- Предупредить не мог?.. а если все загуляют?
-- Они не загуляют… маленькие ещё…
-- А ты, значит, большой… Ну а что, если я, по возвращении, отцу твоему доложу… как он о том просил?
|
|
|
-- Не доложите.
-- Это почему?
-- А вы не знаете, с кем я гулял.
-- Знаю.
-- Тем более не доложите.
И это «тем более» прозвучало столь дерзко и уверенно, что Пал Палыч не нашёлся что ответить.
-- Ты вот что, парень, -- вмешался в разговор муж Матрёны Павловны, проведший с нами весь последний булганинский вечер. – Я тебя не знаю… и никому ничего насчет тебя не обещал… шёл бы ты отселя!..
-- Куда?
-- Спать!.. Вам завтра вставать рано.
Поднявшись с бревна, Дедков перебрасывает через плечо свою кожаную куртку и, не оглядываясь, уходит. Вокруг повисает неприятная тишина. И женских голосов над Волгой уже не слыхать. С чистой посудой Лерка и Зойка возвращаются к костру.
-- Не стоило так, -- говорит «морская душа». – Он так не поймет.
-- Он никак не поймет.
-- Неладно, братки, получилось… выходит, зря я вас сюда затащил…
Наполненное посудой ведро грохается оземь за моей спиной. Зойка бросается к «морской душе» и падает перед ним на колени:
-- Нет! Не зря… Вы не должны так говорить! Не должны! Мне нигде не было так хорошо! Никогда… Но я… я вот утром по деревне иду, а меня спрашивают: «Ты из тех, что у кулачки живут?» Почему они так Матрёну Павловну называют, почему?.. А сама Матрёна Павловна говорит, что отец ваш за Советскую власть воевал… Как нам это понимать? Как?.. Вы нам сами скажите!
|
|
|
-- Все Булганины за Советскую власть… поначалу были, -- ответил Пал Палыч. – А когда гражданская закончилась, товарищество сельскохозяйственное образовали… как Ленин советовал… Мельницу видели?.. второй такой на Волге не сыскать… со всей округи сюда зерно везли… Про сад и коровник общий я уже не говорю…
-- А потом? – требует Зойка.
-- Коллективизация началась потом… в двадцать девятом коров булганинских отбирать приехали… для какой-то молочно-товарной фермы, что на левом берегу решили организовать… Баржу подогнали… а у фермы этой ещё и помещений своих не было… отдать в неё коров – что погубить… Бабий вой по всей деревне стоял… Булганины за косы – и турнули уполномоченных…
-- И что?
-- А то, что вернулись они через неделю… с отрядом огэпэушников… и всех бунтовщиков в одно утро загребли… вместе с детьми… двадцать две души…
-- А Матрёна Павловна?
-- Мать её в курятнике спрятала… Моте тогда и трёх лет не было.
-- А вы?
-- А что я?.. я вместе с родителями… Сначала в Нижний доставили… а оттуда поездом… в теплушках… почти без еды, лишь пить давали… теснота такая, что сидели по очереди… через всю Сибирь… до Ванино… А при посадке на паром мать меня из колонны заключённых в толпу местных зевак вытолкнула: «Беги, сынок, беги – хуже не будет!.. да сестру найди».
|
|
|
-- Сколько же вам тогда было?
-- Шесть… и до самой войны по детским домам… а Мотя… среди чужих людей росла…
В тот вечер гитара не понадобилась Андрею Золотарёву. Залив остатки костра волжской водой, мы побрели впотьмах через дубовую рощу к полуразрушенному мосту над заросшей осокой старицей, мимо водяной мельницы и далее через заброшенный яблоневый сад к усадьбе Матрёны Павловны Плещеевой, единственной из двадцати трех урожденных Булганиных оставшейся в селе Булганино после одна тысяча девятьсот двадцать девятого года. И мне казалось воровством в их отсутствие без их на то разрешения ступать по их земле и дышать её воздухом…
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 148; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!