С улицы послышалось протяжное мычание коров и женские голоса.
-- Чуете? – спросила Матрёна Павловна. – Бунька зовет. – Она поднялась из-за стола и пошла к калитке: -- Бу-уня… Бу-унюшка… иду, и-иду!
Вскоре Бунька мычала уже подо мной. А на сеновал поднимался сладкий запах парного молока.
Зашив рубашку, я опрокинулся на сено и, не дождавшись возвращения участников похода из колхозного клуба, провалился в сон…
Ешё и петух не кричал, когда Шпагин потянул меня за ногу:
-- Ну, ты пойдешь?
Я, конечно же, вспомнил, что об утренней рыбалке мы договорились сразу после бани, и ответил согласием, но снова заснул. Однако Кирилл меня таки-растолкал.
Во дворе нас ждали Ларин, Лерка и Зойка. Для меня это было новостью: про Лерку с Зойкой мы не договаривались.
-- Как пойдем? – спросил Сергей. – Поверху или как хозяева советовали?
-- Пошли, как советовали… надо считаться с местными предрассудками, -- пробасил Шпагин.
За баней сворачиваем налево и спускаемся вниз через яблоневый сад, растущий на склоне горы. Яблони старые, неухоженные, но обсыпанные плодами. И никто их не охраняет, что для нас, городских, чудно. Наклонив ветку, длинный Шпагин срывает зелёное яблоко. С хрустом надкусывает, морщится, но жуёт. Остальные следуют его примеру. С дармовыми яблоками в зубах, с бреднем и двумя вёдрами, поёживаясь спросонья, идём на Волгу попытать рыбацкого счастья. На горе, над нами, просыпаются булганинские петухи.
Под горой попадаем в непроглядное белое молоко.
|
|
|
-- Наверное, это и есть старица, -- говорит Кирилл.
-- Какая старица? – спрашивает Зойка.
-- Старое русло… через него мост должен быть.
Но вместо моста из тумана вырастает огромная водяная мельница. Съехавшее с оси, но сохранившее вертикальное положение деревянное колесо и высокая бревенчатая башня с дырявой крышей кажутся мне свидетелями какой-то катастрофы, постигшей здешние места.
--Техника, вышедшая из употребления, -- глубокомысленно замечает Шпагин. -- Видимо, это место здесь и называют гиблым… потому и ходить сюда не советовали... Поворачиваем оглобли… мост мы, видать, проскочили.
Кирилл оказался прав: мост в тумане мы сразу не заметили. Но теперь нашли. От моста тропинка выводит нас к Волге. Под босыми ногами речной песок. И почти неотличимый в тумане от песка волжский берег. Зойка бежит к воде, чтобы вымыть ноги после блужданий возле мельницы. Ларин и Лерка сбрасывают с себя одежду, разматывают бредень и заходят в реку. Мы с Кириллом опускаемся на влажный песок.
-- Рыбаки ловили рыбу, а поймали рака…
-- Д-даже рака не п-поймали, -- сокрушается Лерка, перебирая пальцами побывавший в воде бредень и трясясь при этом всем телом, -- одна т-тина… а может, здесь и нет… н-никакой рыбы?
|
|
|
-- Ну да, как в сельпо… не завезли ишо, -- ерничает Шпагин.
Мы с Кириллом заходим наискосок от берега вниз по течению, и когда вода достигает плеч, разворачиваемся и бредем навстречу потоку. На мелководье, натянув сеть, спешим к берегу.
-- Поймали, поймали! – в своём жёлтом платье, которое она на людях не снимает, Зойка прыгает на песке и хлопает в ладоши, после чего достаёт из сети первую из пяти пойманных нами мелких стерлядок. – Какая она красивая!
-- Учитесь, пока мы живы, -- бросает Шпагин в сторону Ларина.
Сергей и Лерка снова идут в воду и вновь возвращаются с пустой сетью. Греясь на корточках у небольшого костерка, Шпагин называет их пустоловами и дыроходами и гонит в воду. А они, синие уже и мелко дрожащие от холодной утренней воды, как ни странно, не оправдываются и не возражают Шпагину, а подчиняются ему. И мне впервые приходит в голову мысль, что, наверное, это неспроста. Что им всё равно: поймают они или не поймают. Что для них главное: побыть вместе. Вдали от берега они разговаривают между собой громче и часто смеются. Каким-то особым смехом, какого я не слышал от них раньше. И я вдруг понимаю, на кого смотрит Лерка с носа отставшей шлюпки, когда мы идём на веслах по Волге.
|
|
|
Не трогая речного берега, несмелый рассвет окрашивает небо. Кирилл отходит за сучьями для костра. А Зойка сидит на песке, обхватив руками острые коленки, и шепчет:
-- Вот и дожила… вот и дожила… и порадовалась.
-- До чего дожила?
-- До любви.
-- До какой любви?
-- До настоящей… её не спутаешь… Мне мама говорила: «Главное, чтоб до любви дожила…». А я, маленькая еще была, спрашивала: «А как я узнаю?». «Настоящую любовь не узнать невозможно, -- отвечала она. – Сначала, даст Бог, чужой порадуешься, а потом и до своей доживёшь»… Мне про любовь рассказывала, а сама под подушку свою долю хлеба прятала… про запас… для меня. Я потом нашла, когда одна осталась… Вот такая у меня была мама.
Я не знаю, что ответить Зойке. Подражая нам с Кириллом, Сергей и Лерка бегут с бреднем к берегу. Плечо к плечу. И я невольно любуюсь их фигурами: смуглой, мускулистой и черноголовой Сергеевой и тонкой, длинноногой и светлоголовой Леркиной. Но никакой радости при этом я не испытываю. Зойка, наверное, святая, думаю я, а я, выходит, нет.
-- От влюбленных никакого прока, -- безжалостно заключает Шпагин, когда выясняется, что Сергей и Лерка снова вытащили пустой бредень. – Но не пора ли нам пора?..
|
|
|
При свете зарождающегося дня с небогатым уловом поднимаемся в гору и застаём в доме Матрёны Павловны переполох: Олег Дедков на сеновале не ночевал. После «Свинарки и пастуха» в колхозном клубе его не видел никто.
-- И зачем его Палыч взял? – произносит Сергей. – Не было печали…
-- Экий ты несмышленый, -- отвечает Шпагин. – А кто у Олега отец, знаешь?
-- Кто?
-- Заместитель начальника Объединенного Волжского пароходства, не хухры-мухры… Если бы не он, никаких обратных билетов, а значит, и нашего похода… не было бы. Так что товарища Дедкова придётся искать.
Глава двадцать девятая
Тайна водяной мельницы
Считать Дедкова «нашим» мы не могли, поскольку ялы с нами весной он не драил и в шлюпочной секции станции ДОСААФ не состоял. быть для нас Впервые мы увидели его на одном из соревнований в бассейне станции лишь в качестве зрителя. И запомнился он нам тогда лишь тем, что уехал с окской набережной за рулем «Победы» -- по тем временам, это было неслыханно.
Второй раз он посетил станцию в День военно-морского флота, когда в протоке между окским берегом и островом проходили гребные гонки – то ли семь, то ли восемь ялов, в том числе оба наши. В тот день Дедков появился на станции вместе с высоким городским начальством, о чём уже потом нам сообщила Лерка. Но мы те гонки проиграли и так были этим расстроены, что пропустили её сообщение мимо ушей.
О том, что в качестве старшины второй шлюпки Дедков поплывёт с нами в Васильсурск, Пал Палыч сказал нам лишь на последнем предпоходном собрании. Восторга ни в ком из нас это не вызвало, но… пусть плывет и командует, если начальству так хочется.
-- А сам-то он… что из себя представляет? – спросил Ларин.
-- Эх, Серёга… лучших людей города не знаешь!.. Первую школу окончил…
-- Которая на площади Минина?..
-- …и в которую обкомовские дети ходят… После чего дважды математику заваливал при поступлении в Водный… вследствие чего папаша и пристроил его в городской комитет ДОСААФ.
-- Знала бы раньше, ноги бы моей в этом походе не было! – заключила Лерка.
-- И моей, -- поддержал Лерку Ларин.
Чтобы разработать план поисков Дедкова, участники похода собрались во дворе дома Плещеевых. Но тут с улицы явилась Матрёна Павловна и сказала, что кто-то из деревенских видел, как после киносеанса в колхозном клубе Олег садился в лодку колхозного счетовода, жившего на левом берегу Волги.
-- Только этого не хватало, -- заметил хозяин дома.
-- Значит… плывём на левый, -- поднялся Пал Палыч.
Стоило ему принять такое решение, как со стороны бани показался виновник переполоха. На ногах он стоял не очень твёрдо и норовил незаметно прошмыгнуть в заднюю дверь сеновала, что ему и удалось. Останавливать его никто не стал.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 203; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!