Искренне Ваш, Джеймс Ф. Т. Бьюдженталь,

Доктор философии, обладатель диплома по клинической психологии от Американского Совета Профессиональных психологов. 04.12.2000

Элвину А. Ласко, доктору философии

(1916-1983)

Эта книга с любовью посвящается Элу Ласко, который 35 лет был моим другом и коллегой. Я до сих пор испытываю боль и не могу поверить в то, что потерял его. Вместе мы формировались как клинические психологи во времена удивительного расцвета самой клинической психологии после Второй мировой войны, первыми из клинических психологов послевоенного выпуска стали преподавателями Калифор­нийского университета и рискнули начать частную практику к неудовольствию на­ших академических собратьев и коллег-медиков. Мы начали практику проведения групп, которая продолжается до сих пор, сами придумывали программы обучения, исследовали новые направления — групповую динамику и групповую психотерапию, поселки для пациентов, глубинную психотерапию, психоанализ, использование пси­ходеликов и экзистенциальную теорию.

У нас было так много общего: шахматы и шафлборд¹, бесконечный обмен мнени­ями за и против новых теорий (мы все время менялись позициями), совместный от­дых, открытие для себя новых книг, новых мест, новых теорий, новых шуток. Мы дру­жили семьями, наши дети выросли и возмужали, мы оба пережили распад своих се­мей, вместе вступили в старость.

Большая часть того, что в этой книге помещается под моим именем, — наше общее дело, в которое он внес неоценимый вклад.

Я всегда буду помнить тебя, Элвин.

Джеймс

¹ Игра с передвижением деревянных кружочков по размеченной доске. — Примеч. перев.

Предисловие

Искусство и наука — это две крайние точки в полярности «субъективное—объек­тивное», которая пронизывает все, что предпринимает человек. Субъективный взгляд на жизнь противоположен сосредоточению на объективных аспектах и в то же время дополняет его. Всегда присутствуя вместе, обе эти точки зрения создают динамизм во всем, чего ни коснись. В психотерапии эта двойственность проявляется в самых разных формах, и мастерство психотерапевта проявляется в его способности соеди­нять субъективное и объективное, искусство с наукой.

Субъективность пациента — это область применения жизнеизменяющей психо­терапии, где работа чрезвычайно ответственна, предъявляет исключительно высокие требования и вызывает ощущение самой большой угрозы у клиентов. Сосредоточе­ние усилий на субъективном отличает психотерапевтов, связанных со своими паци­ентами настолько глубоко, насколько этого требуют от них сложнейшие проблемы, затрагивающие личность. Так как основная часть этой реальности представлена ско­рее имплицитно, чем эксплицитно, и так как в этой реальности мы в основном пола­гаемся на нашу собственную, субъективную точку зрения, психотерапевтам необхо­димо «созреть», прежде чем пытаться глубоко работать с субъективностью пациента.

Достижение других психотерапевтических целей (адаптации, смягчения симп­томов) прекрасно обеспечивают объективные средства, но жизнеизменяющая психо­терапия требует повышенного внимания к субъективному. Это не значит, что спе­циалисты, практикующие глубинную психотерапию, могут вообще игнорировать объективные аспекты своего искусства; напротив, они должны использовать весь кон­тинуум средств для того, чтобы вникнуть в запросы клиентов и переосмыслить свою собственную субъективность. Эта книга описывает подходы, которые помогут психо­терапевтам расширить свой профессиональный арсенал. Каждая из предлагаемых точек зрения дает определенное преимущество и является до некоторой степени объективной и каждая направлена на то, чтобы раскрыть какой-то аспект субъектив­ности пациента. Таким образом, они служат мостиками между двумя реальностями.

ПОЯВЛЕНИЕ СУБЪЕКТИВНОГО

Когда-то на морских картах были обширные белые поля с надписью Terra incog­nita — «неизвестная земля». Между этими землями и знакомым миром морские чудо­вища поджидали беспечных моряков, чтобы пожрать их. Современная география оставила мало неисследованных зон, а морские чудища покинули мир вслед за еди­норогом и Минотавром. Но субъективное — это психологическая terra incognita, охра­няемая чудовищами тревоги и патологии, которые угрожают тем, кто решается втор­гнуться в эту область¹.

¹ В моих книгах (Bugental, 1975, 1976) есть указание на необходимость разработки пси­хологии субъективного. — Примеч. авт.

14                                            Предисловие

Западные наука и культура не признавали реальность истинно субъективного в течение, по крайней мере, трех столетий. Многое из того, что исследовали восточные духовные практики, наш ограниченный век отвергал и объявлял суеверной чепухой и свидетельством примитивности. В «самое последнее время» стало ясно, что это шовинистическое предубеждение означает отступление к застойным водам акаде­мического позитивизма, политического консерватизма или религиозного фундамен­тализма — трем позициям догматичной уверенности, которые часто причудливо свя­заны друг с другом.

Глубинная психотерапия в основном отбросила мечты раннего Фрейда о психо­логии как естественной науке XIX в. Многие из нас пришли к осознанию того, что абсолютный детерминизм, линейные связи и зависимость от эксплицитно выражен­ных характеристик сциентистского толка плохо сочетаются с реальностью человече­ской субъективности — основной сферы приложения наших усилий.

Эта книга, несомненно, целиком основана на предположении, что жизнеизме-няющая психотерапия требует и от психотерапевта, и от пациента отдавать приори­тет субъективному — прежде всего от пациента, но почти в той же степени — от психо­терапевта.

ПСИХОТЕРАПИЯ И СУБЪЕКТИВНОЕ .

Психотерапевты отличаются друг от друга так же, как и специалисты в любой дру­гой области, но еще большая разница обнаруживается в их искусстве¹. И все же те, кто многие годы практиковал «интенсивную», или «глубинную», психотерапию, час­то, даже расходясь в теоретических вопросах, в способе ее проведения больше сход­ны друг с другом, чем с теми, кто разделяет их клановое имя и имеет с ними общие академические корни. В этой книге я пытаюсь выделить и сформулировать некото­рые общие для всех свойства глубинной психотерапии, чтобы помочь тем, кто хочет быстрее продвинуться в этой области.

Моей целью не является создание новой психотерапевтической системы или ме­тодологии. Я хочу помочь психотерапевтам различной ориентации, склонным к глу­бинной, жизнеизменяющей работе, расширить репертуар своих взглядов и стилей. Я надеюсь, что на этих страницах они найдут то, что позволит им поднять уровень ма­стерства и повысить свой потенциал.

В развитии психотерапевта есть три стадии²:

1. Он изучает основы проведения психотерапевтических интервью.

2. Он развивает свою чувствительность и умение помочь пациентам продвигаться
от обычных разговоров к более глубокому исследованию субъективного опыта.

¹ В табл. 1.1 из моей книги (Bugental, 1978, р. 12-13) указаны шесть разновидностей пси­
хотерапии и признаки, на основе которых они выделены. — Примеч. авт.

² Дебора Дж. Уайт из Сэйбрукского института проводит первое лонгитюдное исследова­
ние профессионального развития психотерапевтов. По его завершении мы будем намного
больше знать о путях оптимизации этого процесса. — Примеч. авт.

Предисловие                                            15

3. Он начинает ценить непосредственный жизненный опыт, который лежит в осно­ве всех систематических взглядов на личность, патологию и психотерапию.

Эта книга адресована находящимся на второй стадии. Существует также много хороших книг, описывающих первую и третью стадии и их соотношение друг с дру­гом.

Тем, кто хочет совершенствоваться на второй стадии, предоставляется возмож­ность поэкспериментировать с различными подходами. Здесь психотерапевты могут ознакомиться с точками зрения, которые лучше всего подходят к их уникальному темпераменту и умениям, адаптировать некоторые из них для своей работы, отбро­сив те, что им не подходят. Только так можно реально поделиться тем, что всегда и неизбежно является индивидуальным мастерством.

Из этого следует, что никакие книги, ни один конкретный подход и никакой учи­тель не способны учесть все разнообразие психотерапевтов и пациентов. Естественно, что материалы, собранные здесь, тоже не могут служить достижению такой цели. Предложенные измерения (параметры) психотерапевтического процесса выросли на почве интенсивной индивидуальной психотерапии. Они были сформулированы в процессе работы с самыми различными клиентами, в разной степени включенными в психотерапевтический процесс. Наконец, эти взгляды развивались в ходе взаимодей­ствия с психотерапевтами всех основных направлений, занимающими совершенно противоположные (и изначально и впоследствии) теоретические позиции.

КОМУ АДРЕСОВАНА ЭТА КНИГА

Когда я писал эту книгу, то ориентировался на три группы читателей-психо­терапевтов.

• В первую очередь — это опытные психотерапевты, которые хотят повысить свою
чувствительность и развить мастерство.

Совершенные неофиты этого искусства вполне могут найти все последующее не­понятным или предъявляющим слишком большие требования. Когда первое осозна­ние себя как психотерапевта уменьшится до разумных пропорций, а полезность и ограничения первоначального набора техник будут не раз проверены на практике, то­гда предложенные в этой книге измерения откроют новые перспективы и возмож­ности для посвященного психотерапевта. Каждому следует оценить свою готовность, хотя, конечно же, заботливый и чуткий инструктор, супервизор и коллеги тоже могут помочь.

• Инструкторы и супервизоры найдут, что эта коллекция взглядов на психо­
терапевтическое взаимодействие помогает им разговаривать с обучающимися о тон­
костях, которые они часто отмечают, но затрудняются их идентифицировать.

Эта книга также может помочь им в проведении некоторых упражнений. Тренер может выделить те паттерны, чувствительность к которым больше всего нужна начи­нающему психотерапевту, или те, обращению с которыми он прежде всего должен научиться.

Постоянная проблема в обучении и супервизии психотерапевтов-неофитов — их озабоченность вопросами «Что мне сказать?» и «Что мне следует делать?». Следую­щие главы призваны помочь таким психотерапевтам заглянуть за пределы экс-

16                                            Предисловие

плицитного знания и решить трудную задачу выработки чутья на имплицитное. Это умение нельзя приобрести путем прямого обучения, но наличие определенных ори­ентиров в данной области создает максимально благоприятные условия для оттачи­вания проницательности.

• Я надеюсь, что и исследователи, которые стараются глубже постичь субъ­ективное, сочтут эти измерения полезными для достижения своих целей. Ни одна из них не является готовым инструментом, но все являются клинически проверенными указателями областей явной значимости.

НЕСКОЛЬКО ЗАМЕЧАНИЙ ОТНОСИТЕЛЬНО СТИЛЯ ИЗЛОЖЕНИЯ

«Пациент» или «клиент». Мне не нравятся оба эти термина. Слово «пациент» предполагает инертный объект, на котором практикуется врач. Я не могу себе пред­ставить ничего более противоречащего той психотерапии, которая описана в этой книге. В то же время «клиент» настолько отдает коммерцией, что мне приходилось слышать это слово от акушерок, проституток и гробовщиков! Снова выбирая при­вычный компромисс (и сберегая силы для более значимых баталий), я систематически чередую эти два термина.

Сокращенные выдержки. Я довольно щедро вставляю выдержки из интервью в качестве иллюстраций. Эти отрывки вводят в заблуждение в двух отношениях. Пер­вое: действие протекает и быстрее и эффективнее, чем это всегда происходит в жиз­ни. Показать все те долгие периоды, когда нет явного продвижения, повторить все начальные фразы и все остановки нормального разговора или выделить все повторы, уходы в сторону и отступления, все блуждания по вине обоих участников, все то, что является частью любой психотерапии, — значит превратить эту книгу в лекарство от бессонницы.

Второе отличие от реальности — то, что потребность в краткости заставляет меня свести цитирование в значительной мере к иллюстрациям отдельных моментов. Это приводит к потере многих контекстуальных признаков и побочных эффектов взаи­модействия. Пытаясь восстановить некоторые их них, я через несколько страниц, там, где это возможно, привожу в тексте аналогичные гипотетические случаи. Читателю судить, насколько успешна эта стратегия. Все имена, кроме моего собственного, — придуманные, и я не колебался, создавая несуществующие диалоги для того, чтобы максимально прояснить вопрос. Если кто-то из моих придуманных психотерапевтов и пациентов носит ваше имя, приношу свои извинения и надеюсь, что вас это никоим образом не обеспокоит.

ПУТЕШЕСТВИЕ ПСИХОТЕРАПЕВТА

Под этим заголовком в каждой главе я сам делаю то, что проповедую: раскрываю некоторые из моих собственных субъективных переживаний и мнений. Эти мысли, извлеченные из почти полувекового опыта работы с людьми, предназначены быть

Предисловие                                            17

прямым дополнением к основным положениям и позволяют читателю прочувство­вать их личностные и субъективные корни.

Создание этой книги — кульминация моих усилий. Пытаясь лучше понять различ­ные формы общения, я думал о сотнях пациентов, которые учили меня тому, как мы, люди, устраиваем свое бытие, задаем вопросы и — умышленно или неумышленно — разрушаем лучшее из того, что нам удалось. Я начал развивать идею полуобъектив­ных путей к субъективному гораздо раньше, чем осознал, что именно я делаю.

Говоря об этой книге как о кульминации, я не имел в виду, что достиг вершины, за которой невозможен дальнейший прогресс. Это совсем не тик, и я даже не уверен, что достиг некоего плато. Это лишь точка, которой я достиг в данный момент своей жиз­ни, и я хочу определить ее для себя и других. (Мне сейчас 70 лет, но в ближайшие годы я намерен написать, по крайней мере, десять других книг, так что это еще не моя лебе­диная песня.)

Работа в качестве психотерапевта щедро вознаграждалась, порой расстраивала меня, часто смущала, постоянно бросала мне вызов и была самым замечательным из всего, что со мной происходило. Я надеюсь, что мысли, изложенные на этих страни­цах, смогут передать вам часть моего воодушевления.

БЛАГОДАРНОСТИ

Прежде всего я должен выразить благодарность моим самым многочисленным и упорным учителям — пациентам. Я желал бы дать вам больше, но счастлив от того, как мы смогли объединить наши усилия, чтобы вместе делать нашу работу.

Затем я хочу сказать своим студентам и стажерам: «Спасибо за ваше доверие, за ваши вопросы и стремление развиваться и учиться». Ваш вклад в создание этой кни­ги очень велик.

Я с удовольствием приношу свои благодарности за ценный вклад группе моих друзей — супервизоров, интернов и членов Inter/Logue — нашего некоммерческого обучающего и психотерапевтического центра. Они были так щедры на вдохновля­ющие отклики, ценные предложения и постоянную поддержку: Нэнси Бертелсен, Том Кушинг, Роберта Голдфарб, Кэрол Файерстоун-Джилис, Деннис Глик, Сюзан Гойтон, Майкл Пинкстон, Пэт По, Роджер Роуз, Джефф Сканнелл, Адель Шварц, Молли Мерилл Стерлинг и Эйлин Салливан.

Ценные предложения высказывал профессор Том Дорсел из Университета Запад­ной Каролины, который очень поддерживал меня.

Большой вклад в появление этой книги внесли еще четыре человека:

Джон Л. Ливи, несмотря на свою занятость, нашел время внимательно прочитать всю рукопись глазами критика в лучшем смысле этого слова, которое так часто пони­мают неправильно. Его проницательность, рассудительность и поддержка действи­тельно привели к объективным изменениям и даже более — к субъективным.

Кэрол Лэнг — секретарь, административный помощник, корректор, переписчик, «мальчик на побегушках», советчик, опора и друг. Она приходила, когда в этом была нужда — для нее не существовало ни выходных, ни праздников. Она приложила руку к каждой странице этой книги.

18

Предисловие

Дэвид Янг, занятый своей собственной диссертацией, приходил всегда, когда я в нем нуждался, и делал все, что требовалось, — от починки сиденья в туалете до мет­ких комментариев по поводу наброска главы.

И, наконец, особый для меня человек, и я хочу публично выразить благодарность за ее дары — моя жена, коллега и соратница Элизабет К. Бьюдженталь. Ее вклад нео­ценим, а ее любящая поддержка придает еще больший смысл моей вере в первосте­пенное значение субъективного для всех наших устремлений.

Джеймс Ф. Т. Бьюдженталь Санта-Роза, июль 1986

РАЗДЕЛ I

Введение

 

ГЛАВА 1

Жизнеизменяющая психотерапия и субъективное

Мы, люди западной культуры, только теперь начинаем понимать пер­востепенное значение нашей субъективности. Однако жизнеизменяющая психотерапия занимается именно субъективностью пациента, что и со­ ставляет ее самое главное отличие от других видов психотерапии. Это требует неусыпного внимания к внутреннему миру переживаний пациен­ та и понимания того, что самым главным «инструментом» этого внима­ ния является собственная субъективность психотерапевта.

В этой главе я описываю природу жизнеизменяющей психотерапии — чем обусловлены серьезные изменения в жизни и как понимается субъек­тивность. Это ведет к размышлениям об имплицитном образе личности, вовлеченной в психотерапевтический процесс, и о том, как осуществляет­ся эта работа.

Здесь мы обозначим тринадцать измерений (параметров)', на описа­нии которых построена эта книга. Они определяются как средства до­стижения большей глубины и широты собственной субъективности пси­хотерапевта. Главу завершает описание того, насколько практические упражнения, которые прилагаются ко многим измерениям, необходимы для истинного понимания представленных концепций.

Жизнеизменяющая психотерапия — это уникальное человеческое изобретение, необходимость, особенности, результаты и значение которого еще только начинают получать признание. Часто и ошибочно ее путают с другими формами психотерапии, которые преследуют очень важные, но иные цели и существенно отличаются по усло­виям и способам применения. Делать обобщения вроде: «психотерапия обычно при­меняется с большим (или меньшим) успехом при пограничных состояниях» или «пси­хотерапия более (или менее) эффективна, чем лекарственная терапия в работе с де­прессивными больными (или другой категорией пациентов)» — не более разумно, чем высказываться подобным образом относительно работы сразу всех видов транс­порта — «транспортировка слишком медленная (или слишком быстрая)».

¹ Перевод слова dimensions — измерения в том смысле, в каком говорят об измерениях мно­гомерного пространства. На протяжении всей книги при переводе слова измерения и парамет­ры использовались как взаимозаменяемые. — Примеч. перев.

22                                                       Раздел I. Введение

Жизнеизменяющая психотерапия, в гораздо большей степени, чем большинство других форм психотерапии, требует, чтобы мы признавали внутренний мир пациен­та действительным местом приложения наших усилий. Поток объективизма, захлест­нувший западную культуру за последние два века, подтолкнул нас к крайностям, до­ходящим до абсурда. Постепенно и неотвратимо наука, философия, власть, обра­зование — даже искусство и религия — прибивались к этому негостеприимному бере­гу. Мы стали с отвращением и стыдом относиться к тому, что обозначалось как «субъективное» и путать этот термин с сентиментальностью, распущенностью и мо­ральной «неустойчивостью».

Наша субъективность — это наш истинный дом, наше естественное состояние, не­обходимое убежище и место обновления. Это колыбель креативности, площадка для воображения, чертежная доска для планирования и сердцевина наших страхов и на­дежд, скорби и радости. Слишком долго мы отбрасывали субъективное как эфемер­ное и малозначащее; в результате мы потеряли точку опоры и были, как магнитом, притянуты к мелким гаваням и пустынным берегам безжизненной объективности.

Когда человек начинает искать фундаментальные изменения в своем переживании того, что ощущается как «быть живым», эти поиски должны, вслед за возникновени­ем вопроса, привести в глубины субъективности. При этом не могут помочь никакие объективные манипуляции, сколько бы их ни было. Формулировка этого утверж­дения неслучайна. «Фундаментальные изменения в переживании "быть живым"» — это цель, к которой стремились многие, вступившие в психотерапию, но сколь немно­гие достигли ее! В значительной степени к этому прискорбному результату привело чрезмерное подчеркивание объективного в обучении, супервизии и практике многих психотерапевтов. Этим же объясняется ненормально высокий процент алкоголизма, разводов и суицидов среди самих психотерапевтов. Сталкиваясь с проблемами, к ре­шению которых они не подготовлены, наделенные чувством ответственности и забо­ты по отношению к тем, кто пришел к ним за помощью, некоторые психотерапевты разочаровываются в своей работе и, в конце концов, начинают считать, что она разру­шает их карьеру и жизнь.

Абстрактные теории личности, сосредоточение прежде всего на внешних симпто­мах, озабоченность диагнозами и техниками соединяются с подозрительным отноше­нием к внутренним побуждениям психотерапевта и вызывают в нем (а затем и в па­циенте) безличное, механистическое, отстраненное отношение, которое обрекает все предприятие на провал.

Жизнеизменяющая психотерапия обращает внимание прежде всего на субъектив­ное переживание пациента, делая в связи с этим центральной частью работы субъек­тивные переживания психотерапевта. Это широкое определение, так как оно вклю­чает специалистов самой различной ориентации: юнгианская аналитическая психо­логия, неофрейдистский психоанализ, гештальт-терапия, психология объективных отношений и эго-психология, экзистенциальная и гуманистическая психология и психотерапия. Ни один из этих ярлыков не выделяет тех, кто практикует, ориентиру­ясь на субъективное. Более точный отличительный признак — насколько психотера­певт отдается интенсивной и экстенсивной работе, чтобы помочь пациенту произвес­ти существенные жизненные изменения. Однако и такой критерий очень ненадежен,

Глава 1. Жизнеизменяющая психотерапия и субъективное 23

поскольку не все, чьи цели лежат в этом направлении, готовы или способны включить­ся в эту работу с той полнотой личностной вовлеченности, какой она требует.

Реплика в сторону: я не говорю, что теория, техники и методы объективных под­ходов в психотерапии не представляют никакой ценности. Утверждать это было бы полной бессмыслицей. Ясно, что они очень важны для многих, кто ищет помощи; и еще, конечно же, они предлагают много полезного психотерапевтам, работающим на всех уровнях континуума объективное—субъективное. Короче говоря, во многих слу­чаях психотерапии с ограниченными целями объективные подходы являются как необходимыми, так и достаточными. Для существенных жизненных изменений они только необходимы, но не достаточны.

ЭЛЕМЕНТЫ ЖИЗНЕИЗМЕНЯЮЩЕЙ ПСИХОТЕРАПИИ

Что такое «существенные жизненные изменения»?

Замечание: /3 этом параграфе дается первый и лишь общий ответ на поставленный вопрос¹. В следующих главах мы подробнее рассмотрим дан­ное понятие.

Каждый человек должен как-то отвечать на базовые вопросы, которые жизнь ста­вит перед всеми нами: «Кто и что я есть? Что такое этот мир, в котором я живу?» Мы отвечаем на эти вопросы своей жизнью, тем, как мы определяем самих себя, как ис­пользуем свои силы, как относимся к окружающим, как встречаем все возможности и ограничения человеческого существования. Мы формируем свои ответы, опираясь на то, что получаем от родителей, братьев и сестер, других членов семьи, от учителей и сверстников, из книг, в том числе и художественных, в своей церкви, в других много­численных организациях. Всю свою жизнь мы набираем этот материал, формулируем и пересматриваем свои ответы, и этот процесс идет до самого последнего вопроса, на который мы отвечаем своей смертью.

Конечно, не все источники, из которых мы черпаем материал для ответов, имеют для нас одинаковое значение. Некоторые преходящи и дают поверхностную инфор­мацию, другие глубоко исследованы и буквально выстраданы. Чем более важным для нашего существования является источник информации, тем упорнее мы сопротив­ляемся тому, чтобы его подвергали сомнению или изменяли. В этом кроется причина тех глубочайших «сопротивлений», которыми занимается жизнеизменяющая психо­терапия (в главе 10 эта работа описана более детально).

Жизнеизменяющая психотерапия — это попытка пациента и психотерапевта по­мочь первому проанализировать, как он отвечает на экзистенциальные вопросы жиз­ни, и попытаться пересмотреть некоторые из ответов так, чтобы сделать его жизнь более аутентичной и, таким образом, более реализованной. Разумеется, это нечто го­раздо большее, чем сознательно проведенное действие на эксплицитном уровне. На­против, чем более фундаментален элемент способа бытия человека, тем более работа над ним должна затронуть субъективность пациента.

¹ См.: Bugental, 1976,1978,1981. - Примеч. авт.

24                                        Раздел I. Введение

Глория родилась в глубоко религиозной семье, где все стандарты поведения были основаны на интерпретации Библии. Она росла, чувствуя недоверие к своим внутрен­ним побуждениям и ощущая зависимость от учения своей церкви. Когда она подросла и уехала в колледж, она осознала свой эмоционально болезненный конфликт между картиной мира, в которой «хорошее» и «плохое» были строго разграничены, и карти­ной менее контрастной, к которой привел ее разум. Отказ от традиционного пути ка­зался ей равносильным «обращению к Дьяволу», но попытки жить согласно традиции ограничивали ее все больше.

Она пришла на психотерапию с жалобами на внезапные изменения настроения, бес­сонницу и страх удушья, за много месяцев до того, как конфликт, лежащий в основе ее состояния, стал для Глории очевиден. Конечно, этот конфликт был только одним из наиболее характерных вопросов ее жизненной ситуации в целом. Разрешение проти­воречий, в которых она запуталась, причиняло сильную боль и потребовало серьезной борьбы. В конечном итоге, сохраняя, в известной степени, ценности своей среды, она встала на путь, который давал простор для ее интеллектуальных поисков.

Кейт в родительской семье¹ периодически ощущала себя заброшенной и научилась ни в ком не нуждаться, пыталась быть абсолютно уверенной в себе и строго контроли­ровать свои эмоции, если они противоречили ее намерениям. Она пришла на психоте­рапию, так как обнаружила, что ее работе постоянно мешали нежелательные мысли и периоды депрессии. В процессе психотерапии она вынуждена была столкнуться с «пу­стотой» своего узкого, ограниченного способа существования, со своим так долго по­давляемым голодом на общение, на отношения с окружающими. Встретившись лицом к лицу с этой проблемой, Кейт пришла в ужас. После долгого пути Кейт смогла нахо­дить более гибкие термины для самоопределения, хотя и сохранила образ жизни, кото­рый необычно проявлялся во всем, что бы она ни делала.

Что такое субъективное?

Субъективное — это внутренняя, особая, интимная реальность, в которой мы жи­вем максимально подлинно. Содержание этой реальности составляют образы воспри­ятия, мысли, чувства и эмоции, ценности и предпочтения, предвидения и опасения, фантазии и сны, а также все, что бесконечно, днем и ночью, во сне и наяву происходит в нас, определяя таким образом наши действия во внешнем мире и то, что мы выстра­иваем из событий, происходящих с нами в этом мире. Для психотерапии существен­но, что субъективность — это тот берег, от которого нужно строить мост отношений к другим и к миру. Если использовать еще одну метафору, то субъективность — это ко­лыбель забот, которые принуждают нас заняться психотерапией, корневая система нашей интенциональности, которая должна быть мобилизована и собрана воедино, если мы намерены достичь успеха в своих психотерапевтических поисках.

Говоря все это, я пропустил ключевое значение субъективности. Простая, но глу­бокая истина заключается в том, что мы, прежде всего, субъекты, а не объекты, акте­ры, а не куклы, и этот суверенитет — суть нашей субъектитвности. Именно в этом заключается конечный смысл: человеческим существам присуща автономия, которая избавляет нас от тюрьмы объективного детерминизма и которая пребывает в нашей субъективности.

¹ Подробно случай Кейт описан в Bugental (1976, р. 237-277). —Примеч. afizr/.

Глава 1. Жизнеизменяющая психотерапия и субъективное 25

Что такое образ человека?

Взгляд с точки зрения субъективного — это прежде всего убеждение в том, что человек, пациент является автономным существом. Признание автономии — не про­сто результат моралистических, идеалистических или демократических взглядов, но следствие реального, клинического опыта. Этот вывод может быть сформулирован следующим образом: хотя все человеческие существа обладают многими более или менее объективными характеристиками, чем больше мы узнаем их как отдельных индивидов, тем больше осознаем, насколько каждый из них абсолютно уникален. Следовательно, чем больше мы узнаем отдельного индивида, тем больше осознаем, что он никем (включая его самого) не может быть познан до конца. Эта конечная не­познаваемость следует из того, что мы — люди — не являемся пустыми сосудами, за­полняемыми исключительно извне. Мы сами являемся источниками феноменов (идей, чувств, образов восприятия, отношений и т. д.), которые изменяют ожидаемые следствия и нарушают предсказания.

Эта чрезвычайно важная характеристика человеческих существ — продукт и про­явление нашей уникальной способности к рефлексии. Из-за того, что мы постоянно в некотором смысле находимся в процессе самонаблюдения, в любое человеческое начинание может быть включен «джокер». Мы отвечаем не только на внешние сти­мулы — как настаивают объективисты — но и на наши собственные реакции, включая восприятие себя и ситуации. Это бесконечные возвращения к отправной точке, бес­конечная последовательность субъективных взаимодействий, выходящая далеко за пределы любого объективного содержания. Так появляются самая настоящая субъек­тивность и безжалостная непредсказуемость, которые составляют сущность человека.

Все сказанное объединяется в признании того, что по своей природе человеческие существа — это причины, а не просто следствия. Это значит, что существует принци­пиальное различие между субъективным и объективными взглядами на человека. В табл. 1.1 этот контраст еще более заострен, так как в ней объединены некоторые из наблюдений применительно к психотерапии.

Каковы характеристики жизнеизменяющей психотерапии?

Конечно же, с моей стороны было бы безрассудно пытаться вместить сюда список особенностей всех видов жизнеизменяющей психотерапии. Все, что я могу сделать, — это кратко обрисовать некоторые отличительные черты того пути, которым я иду в своей работе, надеясь, что другие глубинные психотерапевты согласны со мной хотя бы в некотором, если не во всем.

Тем, как я работаю, я обязан психоанализу — дедушке этого типа работы¹. Я изна­чально обладал преимуществами (и в меньшей степени — недостатками) классиче­ского личного анализа и упражнений в психоаналитической методологии. Кроме того, У меня был некоторый опыт дальнейшего обучения и я был начитан в области психо-

' Этот тип работы описан в трех моих основных публикациях: Bugental, 1981, где изложе­ны наиболее общие положения; Bugental, 1978, где содержится краткий обзор теории и прак­тики; и Bugental, 1976, в которой представлены подробные описания случаев. — Примеч. а^

26

Раздел I. Введение

аналитической традиции. С годами моя работа отделилась от этой базы, но во многих отношениях, как видно из дальнейшего, я все еще черпаю из этого источника:

• Я уверен в том, что в центре моего внимания должен находиться процесс пациента,
причем его содержание не лишено важности, но, безусловно, имеет второстепенное
значение (см. раздел III).

• Я обнаружил, что определение уровней осознания является клинически ценным,
хотя и понимаю, что обычное деление — сознание, предсознание и бессознатель­
ное — имеют определенные концептуальные ограничения.

• Отличительным признаком подлинной жизнеизменяющей психотерапии, на мой
взгляд, является постановка во главу угла работы с сопротивлением (см. главу 10).

• Неизбежность феноменов переноса и контрпереноса и огромная ценность работы с
ними имеют значение едва ли не манифеста.

• Необходимость частого контакта — то, на чем я уже меньше настаиваю, но все же я
уверен, что дважды в неделю — это минимум, за редким исключением.

• Эмоции неизбежны, они являются ценными инструментами, и их необходимо ува­
жать, но я не считаю, что сами по себе они являются центральными для нашей ра­
боты.

ТАБЛИЦА 1.1 Разница между объективным и субъективным взглядами на психотерапию

Объективный подход Адаптация

Поведение

Эксплицитный

Подкрепление

Отношения помогают,

но являются вторичными

Кратковременность

(недели)

Модификация поведения

или адаптационное

консультирование

Причинность

Основана на соглашении

Психотерапевтические цели

Центр внимания Способ коммуникации

Агент изменения

Роль альянса

Временные рамки

Типичные подходы *

Объяснительная модель

«Реальность»,

на которой строятся

предположения

Субъективный подход Жизненные изменения

Переживание

Имплицитный

Увеличивающееся

осознавание

Перенос/ контрперенос

Долговременность (годы)

Психоанализ

или экзистенциальная

психотерапия

Интенциональность

Индивидуальна,

изменчива

Не ограничиваются этими примерами.

• Интенциональность, направленность жизни человека, гораздо более значимое, а следовательно, обладающее большей объяснительной силой понятие, чем каузаль­ность. Последнее необдуманно или неразумно перенесли из объективных естествен­ных наук, упустив истинную сущность человеческого опыта.

Глава 1. Жизнеизменяющая психотерапия и субъективное 27

• Цель той разновидности психотерапии, которой посвящена эта книга, — помочь пациенту почувствовать себя чем-то большим и способным на большее в своей жиз­ни, и таким образом, имеющим выбор там, где ранее он переживал вынужденность. Устранение симптомов или решение проблем как таковое может произойти, а мо­жет и не произойти. Однако разрушительное воздействие симптомов и проблем зна­чительно уменьшается, когда работа идет хорошо.

Что является главным в психотерапевтической работе?

Независимо от своих теоретических взглядов глубинный психотерапевт должен постоянно стремиться к осознаванию внутреннего потока переживаний пациента. Самые изобретательные психотерапевтические вмешательства, как правило, оказы­ваются безрезультатны, — а часто антитерапевтичны, — когда их форма и время предъявления плохо согласуются с тем, где именно находится пациент в своей субъек­тивности. Самое лучшее, что может сделать психотерапевт, когда ищет возможность повлиять на внутренние процессы пациента, — принять во внимание, насколько это вообще возможно, эффект джокера, — человеческого рефлексивного осознания.

Пример проблемы. С одной точки зрения, психотерапевтическая работа — это по­пытка психотерапевта и пациента понять, как сейчас структурирована жизнь послед­него, что он хочет делать, чего он желает избежать и какие смыслы присутствуют в его опыте (например, в событиях его жизни или в снах). Но эти усилия будут тщетны, если они оцениваются только в терминах получения ответов на эти вопросы. Пара­доксально, но единственная вещь, которую в этом случае можно найти, — сам поиск.

Давайте конкретизируем. Пятого января Джон Смит, пациент, проходящий курс долговременной психотерапии, рассказал сон, который, как он и психотерапевт совместными усилиями определили, выявлял амбивалентность его отношения к вли­янию матери на его женитьбу. Два месяца спустя текущие проблемы напомнили Джо­ну и психотерапевту об этом сне. Теперь стало ясно, что сон выражал боязнь Джона потерять контроль над своим гневом. Затем, в июне, другой сон напомнил психотера­певтическим партнерам о том, январском. Теперь в результате проведенной работы они увидели, как образы из январского сна раскрыли глубокую, но неосознанную тос­ку Джона по отцовской любви.

«Один и тот же» сон — три разные интерпретации. Значит, в январе его поняли неправильно? Или в марте? Был ли результат июньской работы «действительным» значением январского сна? На все эти вопросы есть лишь один ответ — нет, конечно же, нет. Значение сна не является неизменным и однозначным. Благодаря рефлексив­ной природе субъективного, это развивающийся процесс. Интерпретация, сделанная как психотерапевтом, так и пациентомэто всегда точка внутри определенной матри­цы «время-чувство-отношения». Таким образом, интерпретация меняется по мере того, как меняется каждый из этих элементов и «тот же» на первый взгляд материал вызывает нового «джокера».

28                                                       Раздел I. Введение

Заключение

Мы проанализировали некоторые наиболее очевидные различия между объектив­ным и субъективным взглядами и некоторые преимущества последнего для понима­ния человеческой психологии и для работы в глубинной психотерапии. Теперь нам нужно рассмотреть, как мы строим мосты между этими двумя реальностями, мосты, которые помогают психотерапевтам и пациентам получать доступ к внутреннему миру тех, кто стремится к самопознанию и большей актуализации своего потенциала.

РАСШИРЕНИЕ СУБЪЕКТИВНЫХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ ПСИХОТЕРАПЕВТА

Есть принципиальное различие между простым выслушиванием отчета пациента о субъективных переживаниях и непосредственной интерсубъектной коммуникаци­ей. Эта фраза не подразумевает необходимость экстрасенсорного контакта; она озна­чает, что нужно быть открытым для интуитивного ощущения того, что происходит внутри пациента, что лежит за его словами и, часто, за пределами его осознания.

Психотерапевт должен на деле показать, что он ценит непосредственные пережи­вания пациента, его внутренние интенции, способы, которыми он структурирует свою жизнь, и его доступность для контакта в данный момент (степень этого привнесения изменяется от пациента к пациенту и даже от сессии к сессии для одного пациента). Это нормальная сензитивность, присущая всем нам в отношениях с другими людь­ми, но в данном случае это нормальная сензитивность, доходящая до более чем нор­мальной проницательности.

Тренировка психотерапевтической интуиции

То, о чем мы говорим, обычно называется интуицией¹. Психотерапевт должен раз­вивать свою способность к интуиции, постоянно стараться стать более сензитивным и умело использовать свои способности, чтобы почувствовать, «где находится» сей­час пациент и что возможно и необходимо делать в каждый конкретный момент ра­боты.

Эта книга предлагает средства для развития и оттачивания психотерапевтической интуиции. Параметры, о которых говорится ниже, могут быть полезны в двух смыс­лах. Во-первых, это то же, что неявно используют многие опытные и успешные пси­хотерапевты. Таким образом, эти параметры могут быть приняты теми, кому они под­ходят и кто хотел бы использовать их при составлении плана непрерывного самораз­вития на всю профессиональную жизнь.

Еще одна цель, ради которой психотерапевт может использовать эти параметры, — содействие повышению сензитивности к внутренней жизни своих пациентов. В этом отношении выделенные параметры открывают дорогу к углублению знакомства с

¹ Ценные замечания об интуиции и о том, как ее можно развивать, предложены у Goldberg, 1983, и у Vaughan, 1979. — Примеч. aom.

Глава 1. Жизнеизменяющая психотерапия и субъективное 29

субъективной реальностью. Это пути, подводящие к осознанию некоторых из наибо­лее психотерапевтически значимых процессов, наиболее вероятно происходящих в пациенте.

Это не означает, что кто-то обязан немедленно использовать эти параметры в те­кущей работе с пациентом. Делать так означало бы нарушать непосредственность отношений с пациентом. От момента, когда терапевт знакомится с этими параметра­ми в отсутствие пациента, и до того, как он может позволить им появиться из пред-сознания и осветить восприятие в часы непосредственного контакта, ему еще много­го нужно достичь. И в то же время это появление должно быть естественным и спон­танным.

Параметры психотерапевтического мастерства

Глубочайшие уровни субъективного — это предмет озабоченности различных пси­хотерапевтических направлений, например психоанализа, эго-анализа, аналитиче­ской психологии, психосинтеза, трансперсональной психотерапии, экзистенциальной психотерапии. Так как эти подходы отражают взгляды гораздо более специфичные, чем разделяемые большинством, они не входят в круг вопросов, обсуждаемых в этой книге.

Наверное, будет полезно снова повторить, что, по моему мнению, является пред­метом этой книги. По каждому из направлений, упомянутых в предыдущем абзаце, имеется большое количество литературы. В ней рассматриваются личностные обра­зования и превратности жизни, способствующие возникновению патологии или под­держанию здоровья, типы глубинных или бессознательных структур и процессов, ко­торыми должна заниматься психотерапия, и виды воздействия, которые нужно ис­пользовать на этих глубинных уровнях, чтобы достичь того результата, который счи­тается желательным в пределах данного направления.

Эта книга не является попыткой синтезировать все упомянутые подходы. Моя цель скромнее: я надеюсь, что, независимо от теоретической ориентации читателя, он найдет полезными параметры, описанные в следующих главах. Мне кажется, они по­могут психотерапевтам, знакомым с основами интервьюирования пациента, перейти с этого уровня компетентности на такой уровень работы с субъективностью пациен­та, который позволит им более адекватно использовать литературу своего направле­ния.

Базовое искусство ведения беседы

• Уровень общения (глава 2) — определяет, насколько полно присутствуют и как
глубоко погружены в беседу ее участники.

• Присутствие психотерапевта и альянс (глава 3) относятся к взаимным эффек­
там психотерапевтической вовлеченности, ее желательности и ограничениям, кото­
рые необходимо ввести как для формы вовлеченности, так и для ее содержания.

• Межличностное давление (глава 4) состоит в различных способах, которыми
один человек может влиять на другого так, чтобы тот при этом чувствовал, думал,
говорил или действовал по-другому.

30                                       Раздел I. Введение

Влияние на субъективное

• Тематическое параллелирование (глава 5) относится к степени, до которой пси­
хотерапевт и пациент говорят об одном и том же субъективном вопросе.

• Параллелирование чувств (глава 6) связано с количеством внимания, уделяемо­
го каждым из собеседников чувствам пациента к тому, что они обсуждают.

• Параллелирование рамок (глава 7) рассматривает то, насколько абстрактно или
конкретно трактуется собеседниками субъективный предмет разговора.

• Параллелирование локуса (глава 8) обращено к тому, на чем фокусируются за­
мечания психотерапевта — на пациенте, на нем самом или на каком-то паттерне взаи­
модействия.

Достижение большей глубины

• Соотношение объективного и субъективного (глава 9) характеризует степень, до
которой говорящий ограничивается отстраненными, внеличностными высказывани­
ями или, напротив, выражением более эмоциональных и уникальных личностных
элементов.

• Базовый подход к сопротивлению (глава 10) предлагает взгляд на психотерапев­
тическое сопротивление, который не ограничен приверженностью к какому-либо од­
ному направлению и является практической, клинически выверенной последователь­
ностью психотерапевтических вмешательств при работе с сопротивлением.

Интрапсихические процессы

• Забота (глава 11) — это наименование целостного образа (гештальта) чувств и
интенций пациента, которые следует мобилизовать, если результатом психотерапии
должно стать действительное жизненное изменение. Определяются также и аспекты
заботы психотерапевта.

• Интенционалъность (глава 12) понимается как фундаментальный процесс па­
циента, на который нужно повлиять, если пациент ищет более удовлетворяющий спо­
соб строить свою жизнь.

Психотерапевт как художник

• Обязательства (глава 13) — категория, принципиально необходимая для аутен­
тичной жизни вообще и для психотерапевта, занимающегося эффективной жизнеиз-
меняющей психотерапией — в частности

• Артистизм (глава 14) — способ охарактеризовать поглощенность зрелого пси­
хотерапевта своей деятельностью, его постоянно развивающиеся сензитивность и
умения, его внутреннюю реализованность, возникающую благодаря тому, что он вы­
ражает в работе себя самого и свою жизнь.

Глава 1. Жизнеизменяющая психотерапия и субъективное 31

ОБЩИЕ ЗАМЕЧАНИЯ

Все выделенные тринадцать параметров, или измерений, объединяются важными характеристиками, которые кратко описаны ниже.

Взгляд наблюдателя. То, чем я занимаюсь, это выделение созвездий, а не опреде­ление звезд или галактик. Звезды и галактики существуют в пространстве; созвездия, как и красота, существуют только в представлении наблюдателя. Это не значит, что созвездия неправильны и в их существование нельзя верить. Даже такая абсолютно точная наука, как астрономия, находит полезными эти конструкции. Это означает, что группы, которым мы даем определенные названия, другой наблюдатель может выде­лить иначе. Критерии исключительно практические: что окажется полезным для ве­дения наблюдений и нашей работы? Каждый читатель может сделать свои собствен­ные заключения относительно «созвездий», которые я предлагаю.

Предположительно, но не точно. Эти параметры не полностью объективны, они не могут быть установлены точно. Каждый указывает на общий путь к наблюдаемым или частично наблюдаемым аспектам психотерапевтического взаимодействия. Каждый определяет аспект, важный для искусной, эффективной психотерапии. Кроме того, по своей природе все они амбивалентны в той мере, в какой все они являются и объек­тивными, и субъективными.

Частичное перекрывание. Эти параметры не являются независимыми друг от дру­га, существует необходимая и желательная степень частичного перекрывания — «же­лательная», потому что это позволяет видеть важные процессы под несколькими уг­лами зрения.

Двусторонний характер. Наибольший выигрыш от повышенного внимания к большинству указанных параметров происходит при использовании их в качестве схемы для изучения ответов пациента, с одной стороны, осуществления психотера­певтических действий — с другой, а также для сравнения того и другого. По мере того как психотерапевт ближе знакомится с этими параметрами и набирается опыта, он начинает видеть новые возможности их применения.

Невербальное и вербальное¹. Большинство примеров в этой книге демонстрируют вербальные аспекты беседы, так как с их помощью легче выделить способы, при по­мощи которых один человек вступает в отношения с другим. Однако очень важно понимать, что невербальные параметры почти так же важны.

Риск в использовании. Антитерапевтично позволять любому из этих параметров выходить на передний план сознания психотерапевта во время реального исихоте-

¹ В личных беседах несоответствия между словами человека и тем, что говорит тело, лицо, жесты, интонация, как правило, вербально никак не фиксируются. Другое дело — в публич­ных выступлениях, когда человек заявляет: «Я не обманщик». Возможно, это происходит по­тому, что невербальное более мимолетно и его гораздо труднее точно определить. — Примеч. авт.

32                                       Раздел I. Введение

рапевтического интервью. Сделать это — значит спровоцировать что-то вроде контр­переноса, в котором пациента превращают в объект для отработки своих навыков. Чтобы этого не случилось, терапевту лучше изучать и отрабатывать эти параметры вне своей работы с пациентом; лишь потом, когда эти изыски восприятия и умений будут уже включены в подсознание терапевта, они займут свое естественное место в его целостном осознании при работе с пациентом.

Преждевременные попытки использовать эти параметры. Эта книга может быть вредной для начинающего психотерапевта, имеющего слишком малый опыт работы в консультационном кабинете — он может неправильно воспринять часто незаметные параметры, когда они проявляются в актуальной сессии. Ключевое слово здесь вос­принять. Любой достаточно интеллектуально развитой человек может понять эти процессы, и даже найдет многие из них знакомыми, но понимание — это нечто совер­шенно отличное от правильного восприятия. Подлинно воспринять — это значит не только понять основной смысл параметров, но и одновременно осознать (заново узна­вать) с чувством знакомости то, как эти параметры тихо играют свои партии в разго­ворах, которые уже были у этого психотерапевта с пациентами.

Опасность для психотерапевта, находящегося в «эмбриональном состоянии», за­ключается в том, что понимание может занять место восприятия, в результате чего «отрабатывание» (процессов) займет место интуитивно значимого отбора из них. Эта принужденность в работе, имеющая слишком слабое субъективное основание в самом психотерапевте, будет воспринята пациентом как неискренность. В свою очередь, это приведет к ответам пациента, которые дадут психотерапевту ложную обратную связь, — якобы как эффект от использования этих параметров. В результате, обуче­ние будет замедлено и затруднено.

Напротив, когда это узнавание знакомого, у начинающего психотерапевта появ­ляется основа, которая помогает ему в развитии взгляда на неуловимую динамику психотерапевтического взаимодействия. С этим преимуществом он будет способен обогатить и расширить свою работу, внести больше силы во взаимодействие и выя­вить здоровый потенциал своих пациентов.

Как пользоваться этой книгой

Следующие тринадцать глав описывают предлагаемые параметры с расширением ранее данных определений, с примерами из психотерапевтического взаимодействия и, там где нужно, с предложением континуума, в пределах которого можно использо­вать эти параметры. Я предлагаю также некоторые соображения по отбору ответов и комментарии к альтернативным путям разрешения различных ситуаций.

Практические упражнения. Обучение будет идти лучше и использование парамет­ров будет более умелым и сензитивным, если психотерапевт от пассивного чтения перейдет к активной практике и экспериментированию. Для облегчения этого шага в приложении даны упражнения, которые могут добавить глубины пониманию и под­готовить читателя к применению своих находок в собственной психотерапевтической работе.

Глава 1. Жизнеизменяющая психотерапия и субъективное 33

Заключение

Долгий опыт обращения со многими пациентами учит мыслящего психотерапев­та множеству вещей, но только некоторые из них могут быть редуцированы до окон­чательных формулировок. Для преданного своему делу психотерапевта, который уже оставил позади первое осознание себя и теперь готов сосредоточиться на своем искус­стве, эти трудно формулируемые аспекты — именно то, чему он хотел бы научиться. Зная, как далеко он уже ушел от первоначальных неловкостей и глупостей, зная, что еще многому нужно учиться, он стремится сократить период обучения и у него может появиться мучительное ощущение, что он чего-то еще не умеет.

В этой книге я пытаюсь в некотором смысле заделать брешь между компетентно­стью и мастерством, зная, что смогу сделать это далеко не полно. Я беру некоторые аспекты, которые, по опыту, должны быть созвучны нашему осознанию, и перевожу эти аспекты в умеренно очевидные или объективные параметры. В этом процессе я неизбежно сделаю эти параметры более осязаемыми, более директивными и более систематическими, чем они есть на самом деле — или чем они должны были бы быть. Насколько я понимаю, здесь ничего не поделаешь. Изложение этих вопросов требует определенной степени объективации, даже если наша цель — обогатить субъективную сензитивность психотерапевта.

Таким образом, я могу сделать только половину работы. Каждый читатель-психо­терапевт должен подобрать для себя задания из приведенных мною. Если он так сде­лает, то сможет наиболее полно и понять и почувствовать, что такое каждый из этих параметров. Затем он будет практиковаться, развивая свое чувство владения ими. В процессе этой практики, по мере того как у него возникнет собственная уникаль­ная интеграция данного взгляда, он постепенно даст раствориться названиям пара­метров. Наконец, вобрав в себя эти параметры, он позволит своему предсознанию взять на себя осмысление и применение отныне персонализированного и измененно­го процесса. Таким и только таким путем должно проводиться это обучение, как дей­ствительно того желают и автор, и читатель-психотерапевт.

ПУТЕШЕСТВИЕ ПСИХОТЕРАПЕВТА

Возможно, я был рожден, чтобы наблюдать людей. Люди всегда очаровывали меня. Наблюдая за ними и за самим собой, я восхищался. Как-то так вышло, что среди тех, с кем я имел дело, было очень много загадочных людей. Конечно, я был загадкой для самого себя. Мне всегда казалось, что в каждом человеке есть нечто неуловимое, не поддающееся моему прямому наблюдению. Потом я пошел в колледж и прошел свой первый курс психологии, изучения людей. Теперь, наконец, я должен был пересту­пить черту, за которой находится что-то большее. Но фактически я был разочарован — и едва вытянул на «троечку». Там, где я очаровывался людьми, предполагая, что в них есть нечто большее, чем они постоянно демонстрируют, курс психологии делал лю­дей чем-то меньшим.

Затем, когда дело уже близилось к диплому, я почувствовал, что будто бы прибли­зился к этой границе, но что-то ускользает от меня. Психологические эксперименты,

34                                       Раздел I. Введение

психологическое тестирование, психологическая теория — все они были очарователь­ны, давали мне ощущение новой силы, учили меня многому про людей, но ничего реально не давали для того, чтобы я мог узнать людей — или себя.

Да, всегда было это нечто большее. Нечто большее, чем то, что могли мне расска­зать люди, которых я интервьюировал и тестировал. Нечто большее, чем раскрывали результаты тестирования. Нечто большее, чем могли показать загадочные пятна Рор-шаха и другие новые проективные методы с их странными процедурами. Нечто боль­шее, чем могла выявить моя развивающаяся интуиция. Всегда нечто большее.

Поэтому — Великий Боже! — и во мне самом всегда было нечто большее. Всегда больше, чем я мог контролировать. Больше того, что я мог обдумать. Больше того, о чем я мог писать или говорить. Больше, чем мог увидеть мой психоаналитик или, по­зднее, мой психотерапевт. Больше, чем могли дать мне мои тревожные вздохи и про­буждение в холодном поту по ночам. Больше, чем то, куда могли проникнуть мои глу­бочайшие желания, усилия, мольбы, устремления. Всегда нечто большее.

И теперь я все еще спрашиваю, что же это за ускользающая сущность? В «Агонии и экстазе» Стоуна¹, Микеланджело снова и снова спрашивает: «Откуда приходят мысли?» Когда я говорю с кем-нибудь вдохновенно или прерывающимся голосом, откуда приходят мои последние слова? Когда я пишу сейчас это предложение, чтобы вы его сейчас прочитали (хотя это совершенно разные «сейчас») — откуда приходят эти слова? Всегда есть нечто большее.

Иногда эти вопросы кажутся бессмысленными, в них смешиваются безумие и от­чуждение. Иногда они кажутся самыми важными вопросами, которые когда-либо ста­вило человечество. Как мы можем перейти к любому другому вопросу, если не можем даже сказать, откуда мы сейчас берем свои мысли? Всегда есть нечто большее.

Или мы только куклы, которыми манипулируют, которым дают слова и заставля­ют действовать какие-то невообразимые дети, играющие вечерком? Или мы только автоматические сочетания молекул, или композиции из аминокислот и кислорода? Или мы только...? Все возвращается к первоначальному вопросу. Что же это — нечто большее?

Религия и духовные учения пытаются ответить на эти вопросы. Бог, Высшее Я, Атман², Космический Разум, коллективное бессознательное — большинство из этого придумано, чтобы продемонстрировать определенное смирение перед тем, что так очевидно является намного большим, чем мы. Это действительно то нечто большее, что существует всегда? Или все это — только разные пути задать все тот же вопрос?

Что значит быть автором чего-то — этой книги, например? Я записываю слова — предположим, что впервые. Итак, где я беру слова? Из психологических исследова­ний, конечно, и еще из многих разных источников. Само собой, из многих лет заня­тий психотерапией. Из опыта преподавателя и супервизора. Из написания других вещей. Да, да, конечно, но... откуда-то еще, из чего-то большего.

Другие исследуют эти вопросы, другие практикуют, учат, занимаются супервизор-ством, пишут. Другие уже написали — и в этот самый момент (какой, интересно, этот самый момент — ваш, мой или их) пишут другие слова для других книг о том же са-

' См. Stone, 1967. — Примеч. авт.

² В индуистской философии — всеобщая основа и первопричина. — Примеч. перев.

Глава 1. Жизнеизменяющая психотерапия и субъективное 35

мом предмете. Как это может быть? Откуда приходят их слова? Всегда нечто боль­шее.

Несколько лет назад, отдыхая месяц в Пьетро де Полленса, на Майорке (идилли­ческое местечко), я выработал ритуал: каждое утро, по крайней мере час, я сидел за пишущей машинкой (так как таким образом я был максимально спонтанным) и по­зволял своим пальцам печатать все, что они хотели, с самым минимальным, какое я только мог обеспечить, вмешательством моих сознательных намерений. Скажем, это было что-то вроде автоматического письма. Что получилось? День за днем я не знал, чего ждать, хотя постепенно я втянулся в то, что получалось, и степень моего невме­шательства существенно уменьшилась. Но все же я придерживался своей цели на­столько, насколько мог.

«То, что получалось», к моему удивлению, было по большей части эпизодами ро­мана в стиле «саспенс». Эпизодами, перемешанными во временной последовательно­сти. Иногда появлялось другое содержание: короткие рассказы о странных и немного болезненных событиях. Они не были связаны с романом и между собой были объеди­нены только общим тоном. Откуда это появилось?

«То, что получалось», характеризует субъективный опыт переживания себя как канала, а не как автора. Мне знакомо чувство авторства — само по себе достаточно загадочное — разработка идеи, наблюдение ее развития, выведение ее следствий и подбор иллюстраций, и все, что облекается в форму книги или статьи. В те утренние часы эти чувства были лишь мимолетными. Вместо этого я чувствовал, как будто мне диктуют. Иногда, когда мои пальцы находили определенные ходы, я громко смеялся или чувствовал душевную боль по поводу того, что они писали, но я смеялся и чув­ствовал боль никоим образом не от того, это придумывал я. Я просто был первым че­ловеком, который это читал.

Это всегда нечто большее. Знакомое чудо. Невидимое чудо. Невидимое, потому что такое знакомое.

Как психологу мне следовало бы знать о подобных вещах. Или мне, или священ­нику. Некоторые священники думают, что знают, — я знаю, что я не знаю. И их отве­ты мне не кажутся удовлетворительными.

В этой книге я рассказываю о некоторых путях, по которым мы можем передви­гаться между знакомым миром объективного, тем, на что можно указать, и другим, менее знакомым миром. Другой мир и есть тот, в котором всегда есть нечто большее.

Мир чего-то большего — это субъективный мир, о котором мы знаем так мало. Конечно, есть много теорий о нем, но он смеется над нашими теориями, это все время проявляется в том, как много лежит вне их.

Поразительно то, что нашей истинной родиной является тот же самый загадочный мир чего-то большего. В конце концов, мы забираем все, что происходит во внешнем мире, обратно в пещеру нашего внутреннего мира — чтобы там распробовать, обду­мать, отбросить одни части, переварить другие и попытаться снова подогнать все это одно к другому.

Все наши мысли и душевные порывы, творчество и разрушение, надежды и стра­хи, цели и озарения, глубина наших отношений, верность обязательствам, выборы и решения, жестокость и благосклонность, и все то, что придает смысл, цвет и цену на­шему существованию приходит из этих процессов внутреннего мира. Нам, и по от-

35                                       Раздел I. Введение

дельности, и всем вместе, нужно больше осознавать этот внутренний мир, его пара­метры и силы, то, как нам жить с ним в мире и как нам больше почерпнуть из него, чтобы обновить наши ежедневные столкновения с внешним миром.

Эта книга содержит мало ответов на вопросы, затрагивающие то, что предлагает нам это нечто большее. Вместо этого она указывает на средства, которые кто-то мо­жет использовать в поисках большего понимания и для помощи другим в их поисках, пока это всегда мучительное нечто большее тянет их и нас все дальше и дальше.

РАЗДЕЛ II

Базовое искусство ведения беседы

 

ГЛАВА 2

УРОВЕНЬ ОБЩЕНИЯ

Придя в кабинет консультанта, клиенты очень различаются степе­ нью восприимчивости и готовности к тому, чтобы их действительно узнали. В моменты, когда они находятся в состоянии дистресса, полная погруженность в работу наиболее вероятна, но во многих других случаях они отстраняются, скорее докладывая о себе, чем искренне раскрывая собственное бытие в данный момент. Эта неспособность к полному при­сутствию является наиболее очевидным и действенным способом, с помо­щью которого клиенты избегают внесения своей субъективности в психо­терапевтическую работу.

Неосторожные психотерапевты легко могут соскользнуть в озабочен­ность содержанием, симптомами и показателями различного рода психо­ динамики, тем самым упуская, что клиент не присутствует как целост­ная личность. Эта оплошность может перечеркнуть даже самую значи­мую интерпретацию, свести психотерапевтический альянс к абстракт­ным дебатам и вылиться в накопление большого объема знаний про кли­ента, не принося какой-либо реальной психотерапевтической пользы.

В этой главе рассматривается принципиально важное понятие «при­сутствие», в котором выделяются пять уровней: формальные отноше­ ния, поддержание контакта, стандартная беседа, критические обстоя­ тельства и интимность. Знакомство с ними побуждает психотерапев­ та делать необходимые шаги, чтобы помочь клиенту достичь более глу­бокой погруженности, что является необходимым условием подлинной жизнеизменяющей психотерапии¹.

Мы начинаем с примера психотерапевтической сессии, который является пароди­ей на «грех неприсутствия».

Эпизод 2.1

Клиентка — Бетти Стивене, психотерапевт — Карлтон Блэйн

К-1 (запыхавшись, падает в большое кресло и хриплым голосом извиняется). Извините за опоз­дание. Вы знаете, я просто не могла удрать со службы.

П-1 (успокаивающе кивая головой). Да, Бегти, извините и вы меня, но я уже начал без вас.

( Если исключить экстрасенсорное восприятие, то этот ответ — полная бессмыслица. Как можно начать психотерапию с клиентом, когда нет клиента? Это хороший вопрос, но очень немногие психотерапевты задают его себе.)

¹ Многие из упомянутых здесь параметров и некоторые другие описаны в: Bugental, 1980b. — Примеч. авт.

40                   Раздел II. Базовое искусство ведения беседы

К-2 (не замечая абсурдности слов психотерапевта). Ну хорошо, доктор Блэйн. Я хотела рас­сказать вам, о чем я думала с тех пор, как ушла отсюда в последний раз... но я была так занята, что не уверена в том, что могу вспомнить об этом сейчас. Ах да, это было что-то, о чем вы сказали как раз перед тем, как мы закончили. Давайте посмотрим, что это было. Вы помните, что вы сказали? Ладно, не важно. Позже у меня так трещала голова, я не знаю, что... Во всяком случае, я хочу сказать вам, что, возможно, должна буду пропус­тить следующую сессию, потому что моя мама, может быть, приедет навестить меня. Ах, и я забыла сказать, что....

( Бетти говорит пять минут в такой манере, очевидно, пытаясь наверстать упущенное время. Она едва смотрит на доктора Блэйна, отбарабанивая пункт за пунктом по вооб­ ражаемому списку. Ни один из этих пунктов не обдумывается и не развивается. Так здесь ли сейчас Бетти ?)

Мой пример, конечно, крайность, но многие психотерапевты опрометчиво позво­ляют своему клиенту говорить и говорить, не обращая внимания на то, что он действу­ет скорее, как репортер, а не как личность, стремящаяся к большему осознанию соб­ственной жизни. Простая передача безличной информации не является психотерапев-тичной; на самом деле, она, пожалуй, антитерапевтична. Такой неблагоприятный ре­зультат может возникать, когда клиент чувствует, что его поощряют сосредоточивать­ся только на содержании, на сборе фактов о себе самом и, следовательно, на «реше­нии проблемы» своей жизни.

ЭВОЛЮЦИЯ ПРИСУТСТВИЯ

Чтобы лучше оценить важность присутствия, давайте проследим за другой клиент­кой от момента ее первой беседы до того момента, когда она, несколько месяцев спу­стя, уже привыкла к установившейся психотерапевтической практике. Из этого пе­риода мы выбрали пять описаний самой себя, которые она предлагает психотерапев­ту. Таким образом, мы можем понять, как развивается ее присутствие.

Эпизод 2.2

Клиентка — Донна Дэвис, психотерапевт — Берт Грэм

(Клиентка, волнуясь, сидит на жестком стуле в приемной, мысленно репетируя, что она скажет психотерапевту. Ее первое самоонисание обращено к ней самой. Она представ­ляет, как она будет разговаривать с психотерапевтом.)

К-1. В последнее время я чувствую себя такой испуганной, что не могу сосредоточиться на работе, и я боюсь, мой босс узнает, что что-то не так, и после этого у меня будут пробле­мы... {замолкает, ее взгляд мечется по пустой комнате). Тогда у меня будут проблемы... ох... точно такие же, какие я всегда испытывала со своим отцом... Ну нет, не всегда, но тогда... {опять пауза). Что значит разговаривать с психотерапевтом? Мне не нравится это слово, оно пугает меня. Может быть, мне было бы лучше встретиться просто с кон­сультантом. Какая разница? Нет, доктора Грэма рекомендовал мой личный врач, и он, наверное, знает. Но он — мужчина. На самом деле, я должна была бы встретиться с жен­щиной; женщина лучше поняла бы, как...

П-1. Миссис Дэвис?

(Голос ворвался в ее мысли. Когда он открыл дверь? Это лишает ее присутствия духа, как будто бы ее поймали на чем-то неподобающем. Она вскакивает на ноги, роняя с ко-

Глава 2 . Уровень общения

41

леи журнал, который и не читала; когда она наклонилась, чтобы поднять его, ее очки едв.

не упали. Она, должно быть, выглядит, как настоящая сумасшедшая. Он подходит к ней

Она неуклюже водворяет свои очки на нос, опускает журнал на кофейный столик и по

ворачивается к нему.) К-2. Да, я здесь. Я имею в виду, что это я. (Это звучит так по-детски. Тьфу ты, обычно я не

такая недотепа; почему же сейчас я так неуклюжа?) П-2. Прекрасно. Я — доктор Грэм. (Улыбается, указывает на дверь позади себя.) Почему бы

вам не войти, чтобы мы смогли поговорить?

( Учитывая такое начало, представим, что трижды за время последующего разговора миссис Дэвис рассказывает доктору Грэму о том, что привело ее к психотерапии. Вот о рывки из каждого такого самоописания.)

К-3 (второе описание, первые несколько минут). Ну, вы понимаете, я не способна работать.... Я имею в виду, что могу хорошо работать большую часть времени, по... Временами бы­вает, что я чувствую себя... ну, вы знаете, не совсем способной сделать все... На самом деле, это не главная проблема, но...

К-4 (третье самоописание, разговор идет уже десять минут). Я думаю, что я позволяю об­стоятельствам слишком волновать меня. Я имею в виду, что у меня есть тенденция бес­покоиться больше, чем следовало бы. Мне кажется, это, возможно, что-то такое, что де­лала моя мать, и я, возможно, копировала ее, полностью не осознавая этого. Понимаете, это тревожит меня, и я хотела бы выяснить, почему я так поступаю, чтобы прекратить это и...

К-5 (четвертое описание, прошло 35 минут беседы). В худшем случае меня одолевает пани­ка. Я пытаюсь понять, что могло бы ее вызывать, но это ускользает от меня. Я волнуюсь; то есть я действительно волнуюсь. Мой босс — он во многом такой, каким был мой отец — мой босс очень критичен, и он, конечно же, замечает... Я боюсь, он подумает, что я не могу справиться с работой, и тогда я не знаю...

( Теперь мы пропустим четыре месяца и посмотрим на психотерапию Донны во время е 32-го интервью — она приходит дважды в неделю. Вот так выглядит ее пятое самооп сание.)

К-6. Я чувствую сейчас напряжение и тревогу. Я не знаю почему, но я знаю, что это происхо­дит здесь, когда я разговариваю с вами. Я чувствую себя, как будто я хочу убежать куда-нибудь и спрятаться, как будто меня собираются поймать и обидеть. Я никогда раньше не думала об этом таким образом: «Как будто меня собираются обидеть!» Хм! Эти чув­ства лишь намечают то, о чем я как раз говорила вам минуту назад. Я ненавижу их! Я в самом деле ненавижу их. Я хочу не испытывать их больше и....

Донна Дэвис рассказывает о своей нарушенной внутренней жизни. В этих пяти различных самоописаниях она демонстрирует разницу между поверхностным, отчуж­денным сообщением и непосредственным погружением в переживания, которые ее беспокоят. Заметим также, что ее первая, интроспективная оценка, которая не была Произнесена вслух, во многих отношениях больше похожа на четвертое или пятое повествование, чем на то, как она впервые описывала себя психотерапевту. Попытка вести психотерапию на уровне второго описания обречена на поверхностность и не

42                           Раздел II. Базовое искусство ведения беседы

будет иметь длительного эффекта. В то же время четвертое и пятое описания говорят о том, что Донна, более искренна в своей работе в данный момент и погружена в те самые эмоции, которые ее тревожат. Таким образом, психотерапевтические усилия могут быть непосредственно направлены на эти тревоги сразу, как только они возни­кают. Если клиент ограничивается только отстраненным отчетом, психотерапия ста­новится упражнением в абстракциях. Результатом такой психотерапии является то, что клиент много знает о себе, но при этом почти не приобретает опыта устойчивых изменений в том, что он делает, или в том, как он чувствует себя в своей жизни.

Создание шкалы. Возвращаясь к пяти самоописаниям Донны, мы можем видеть разные способы их расположения на шкале. Вот несколько наиболее очевидных кри­териев, которыми можно воспользоваться, чтобы распределить их по порядку:

• от отчужденного к непосредственному;

• от озабоченности тем, какой ее видит психотерапевт, к сосредоточенности на выра­
жении того, что происходит в ней самой;

• от воспроизведения известных проблем до открытий, неожиданных для самой Дон­
ны;

• от отстраненного отчета к эмоциональной озабоченности своими переживаниями.

Общим понятием, включающим в себя перечисленные критерии, является поня­тие «присутствие»¹. Оно обращает наше внимание на то, насколько искренне и пол­но личность существует в ситуации, вместо того чтобы стоять в стороне от нее, как наблюдатель, комментатор, критик или судья. В последнем описании себя Донна Дэвис гораздо более аутентична, чем в любом из четырех предыдущих.

Эффективный психотерапевт повышает свою чувствительность, чтобы отмечать, насколько истинно присутствует его клиент. Он готов приложить значительные уси­лия, чтобы помочь такому клиенту быть более вовлеченным в работу. Фокусирование на присутствии — один из краеугольных камней психотерапевтического искусства.

Присутствие — это обозначение качества бытия в ситуации или отношениях, в которых человек глубоко внутри себя стремится участвовать настолько полно, на­сколько способен. Присутствие выражается в мобилизации сензитивности личности — как внутренней (к субъективному), так и внешней (к ситуации и другому человеку или другим людям в ней) — и в активизации способности реагировать.

Мы должны осознать две грани присутствия: доступность и экспрессивность. Ког­да мы дадим им определения, станет ясно, что они перекрываются — все же важно осознавать обе эти грани. Часто то одна, то другая проявляется более явно, и тогда внимание нужно направлять на менее заметную в данный момент часть.

Доступность обозначает степень того, насколько человек допускает, чтобы про­исходящее в данной ситуации имело для него значение, воздействовало на него. До­ступность требует ослабления нашей обычной психологической защиты от влияния других людей; таким образом, доступность предполагает определенные обязатель­ства. Открыть себя чужому влиянию — значит внести существенный вклад в разви­тие отношений.

¹ Подробное обсуждение концепции присутствия приведено в Bugental, 1983b. — Примеч. авт.

Глава 2. Уровень общения

43

Экспрессивность означает степень, в которой человек склонен позволять другому (другим) действительно узнать себя в данной ситуации. Это включает в себя само­раскрытие без маскировки каких-то субъективных переживаний и требует готовно­сти приложить некоторые усилия.

Присутствие и его составляющие, доступность и экспрессивность, не являются процессами типа «или—или», они всеобъемлющи. Они постоянно изменяются в за­висимости от конкретной личности, от ситуации и цели, от обсуждаемого предмета и от многих других факторов.

То, насколько искренне клиент погружен в интервью, насколько готов подверг­нуться воздействию и хочет быть понятым, узнанным, является одним из наиболее влиятельных факторов, определяющих, будет ли работа иметь подлинно психотера­певтический эффект¹. Поэтому мы рассмотрим различные уровни присутствия, ко­торые встречаются в психотерапевтических беседах.

ОСНОВНЫЕ УРОВНИ БЕСЕДЫ

Весьма вероятно, что Саломея не была первой стриптизершей, но, безусловно, она одна из наиболее известных. Ее «Танец семи покрывал» на протяжении тысячелетий дразнит наше воображение, может быть, отчасти потому что мы в самих себе находим ее многослойные защитные вуали. Рис. 2.1 показывает, как они окутывают нас.

Рис. 2.1. Семь «вуалей», или уровней присутствия, в порядке их проявления и доли, занимаемой ими в повседневном общении

¹ Ролло Мэй (Rollo May, 1969, p. 248) писал: «...как я теперь полагаю, в ряде случаев одной из причин того, что психоанализ "не действует", не доходит до сути проблем людей... является то, что не затрагивается интенциональность пациента. Следовательно, он никогда полностью не берет на себя обязательств, никогда полностью не погружается в анализ и у него никогда не случается действительной встречи». — Примеч. авт.

44                           Раздел II. Базовое искусство ведения беседы

На рис. 2.1 сравнительный размер кругов примерно обозначает степень того, как каждый из этих уровней присутствия проявляется в обычных беседах. Также важно понять, что точка в центре очень похожа на источник всего того, что изображается. Идея «коллективного бессознательного», в трактовке Юнга, предполагает, что видо­вой связующей основой нашего жизненного опыта является архаический неосозна­ваемый перцептивный материал. Это полезная концепция, хотя не стоит принимать всего, что к ней относится. Очевидно, каждый из нас имеет свою долю в этом общем наследии, что по-разному выражается в нашей сознательной жизни. Невозможно точ­но представить это графически, поэтому я просто поставил точку в центре.

Подобным образом, можно только догадываться об объеме личного бессознатель­ного — я представляю его как некое субъективное накопление довербальных, подав­ленных и скрытых впечатлений, которые мы привносим в каждый момент своей жиз­ни и которые проявляют себя в наших ценностях, ожиданиях и представлениях.

Поскольку я описываю пять уровней и показываю их значение для практики глу­бинной психотерапии, будет полезно обратиться к рис. 2.2, который иллюстрирует сравнительную значимость этих уровней в глубинной психотерапии. На рисунке вид­но, что при работе делается более значительный акцент на погружение, чем это обыч­но бывает при разговорах. Различия между рис. 2.1 и 2.2 показывают, почему психо­терапевтам необходимо развивать коммуникативное искусство гораздо выше средне­го уровня.

Первый уровень: формальное общение¹

Когда клиент приходит для первой беседы, когда все ново и часто выглядит угро­жающе, когда нет опыта работы с психотерапевтом, в такие моменты клиент, чтобы справиться с этим, будет использовать обычаи своей культуры. Это будет такое пове­дение, которые мы используем, общаясь с авторитетными людьми, с теми, кто обра­щает внимание только на нашу внешнюю сторону, с теми, на кого мы стремимся про­извести впечатление или завоевать их благосклонность.

Формальное общение осуществляется между объективными характеристиками людей: «Карлтон Блэйн, доктор философии в области психологии, выпускник Стэн-фордского университета, имеющий диплом Американского совета профессиональных психологов по клинической психологии...». Все преимущества положения противо­поставляются, пусть и безотчетно, клиенту. Неудивительно, что многие клиенты по­дальше прячут свои проблемы, пытаясь соответствовать тому, кто их встречает: «Я Элизабет Франклин Стивене. Моим отцом был доктор Эдвард Франклин, нет со­мнений, что вы слышали о нем, и я — жена мистера Кеннета Стивенса и...» Другие могут заявить: «Я занимаюсь собственным бизнесом и полагаю, что мой бизнес не­обыкновенно успешен...»

¹ Представляется, что в викторианскую эпоху уровень формальности в отношениях был очень высок. Типичной для того времени была огромная мотивирующая сила стыда, который, будучи чрезвычайно силен, часто приводил к разрыву отношений, самоубийствам и убий­ствам. Сейчас стыд не обладает такой очевидной силой, но появляются новые формальности, и унижение (как форма стыда) все еще пугает людей. Такими новыми формальностями могут стать, к примеру, речь или стиль одежды хиппи или яппи. — Примеч. авт.

Глава 2. Уровень общения

45

Рис. 2.2. Семь «вуалей», или уровней присутствия, в порядке их проявления и доли, которую они занимают в эффективных психотерапевтических беседах

Иногда состязание маскируется: «Я всегда не слишком верил в эти психологиче­ские штучки, но жена настояла и вот...» «Вы знаете, я не уверен, что мне действитель­но нужно быть здесь; я только подумал, что должен взглянуть с вашей квалифициро­ванной помощью на некоторые из тех вопросов, которые меня беспокоят».

Ключевым признаком формального уровня присутствия является то, что доступ­ность и экспрессивность сдерживаются, чтобы ограничить включенность в общение с другим человеком и сохранить лицо. Клиент все держит под контролем, пока не оп­ределит, что представляет собою психотерапевт и что дальше делать ему самому. Этот контроль осуществляется сосредоточением внимания на своем имидже, и уходом от переживаний. В результате, речь клиента, скорее всего, будет более объективной, по­верхностной, банальной и прежде всего — безличной.

При общении, сосредоточенном на имидже, человек осознает себя, но не раскры­вает. Все должно быть правильно; повышенное внимание уделяется грамматической точности, позе, вежливости. Спонтанность минимальна или отсутствует.

Психотерапевт должен искать нужный баланс: с одной стороны, необходимо уме­ло следовать за маневрами клиента, чтобы не напугать его еще больше. С другой сто­роны, необходимо увести клиента с этой относительно бесплодной дороги. Слишком быстро двигаться к большему присутствию (например, настаивать на том, чтобы кли­ент в самом начале рассказал о фактах, которых он стыдится), и соответственно под­талкивать клиента к тому, чтобы отбросить защиту формальностей, скорее всего, бу­дет непродуктивно.

Эпизод 2. 3А

Клиентка — Бетти Стивене, психотерапевт — Карлтон Блэйн

(Бетти, с которой мы познакомились в начале этой главы, уже не новичок. Только осо­знание того, что она опоздала, побудило ее отступить на формальный уровень. После не-

46                   Раздел II. Базовое искусство ведения беседы

скольких минут, в течение которых Бетти пыталась сказать все разом, доктор Блэйн вме­шивается.)

П-11. Похоже, вы пытаетесь наверстать потерянное время, стараясь говорить как можно быс­трее.

К-11. Да, я понимаю. Это глупо, правда? Но я думала, что если бы вы знали, о чем я думала перед тем, как пришла сюда сегодня, и... Ну, не совсем это, а то, как это было дома. Вы знаете, Кен и я...

П-12 А. Почему бы вам не остановиться на минуту, не вдохнуть глубоко пару раз и потом об­ратиться внутрь себя, чтобы понять, как вы сегодня на самом деле собираетесь исполь­зовать здесь свое время?

К-12А. Хорошо, я сделаю это, но сначала я должна рассказать вам о...

П-13А (вмешиваясь). Бетти, сначала — вдох (твердо).

К-1 3А. Ох-х... (останавливая себя, затихая, вздыхая чуть глубже). Да, вы правы. Я и вправ­ду остановилась. (Вздохи.) Думаю, я чувствовала себя плохой девочкой, которая опоз­дала и...

Конечно, для нового клиента, это, наверное, было бы чересчур. В такой ситуации психотерапевту стоит проверить готовность клиента, как было сделано в этом приме­ре (П-11), но если клиент не проявляет готовности использовать помощь (К-11), то психотерапевт не должен так спешить с предложением подышать (П-12А), а быть, скорее, менее настойчивым, чем доктор Блэйн (П-1 3А).

Для менее подготовленного клиента можно избрать другой образ действий. Цель в данном случае — помочь клиенту сконцентрировать внимание и ослабить давление необходимости «исполнять» что-то. Можно проиллюстрировать это, заново рассмот­рев взаимодействие: две первые реакции психотерапевта и первый ответ клиента точ­но такие же, как и приведенные выше, но далее мы увидим, что направление разгово­ра изменится, если ответ клиента будет иным (К-12 Б).

Эпизод 2.3Б

П-11. Похоже, вы пытаетесь наверстать потерянное время, стараясь говорить как можно быс­трее.

К-11. Да, я понимаю. Это глупо, правда? Но я думала, что если бы вы знали, о чем я думала перед тем, как пришла сюда сегодня, и... Ну, не совсем это, а то, как это было дома. Вы знаете, Кен и я...

П-12А. Почему бы вам не остановиться на минуту, не вдохнуть глубоко пару раз и потом об­ратиться внутрь себя, чтобы понять, как вы сегодня на самом деле собираетесь исполь­зовать здесь свое время?

К-12Б. На самом деле я не думаю, что это мне чем-то поможет. Я сейчас в порядке, и, кроме того, мне нужно рассказать вам кое-что из того, о чем я думала.

П-13Б. О чем конкретно?

К- 13Б. О, просто, может быть, я не должна ходить к местному психотерапевту, так как мой муж стал теперь так известен в обществе. Я имею в виду, что он должен думать о том, как он будет выглядеть в глазах других людей. И потом... но я полагаю, что не должна всерьез беспокоиться об этом, не так ли? Так же было, когда мы жили в Пало Альто. Вы знаете это место, доктор? Мне нравилось там, и, кроме того, там было что-то...

П-14Б (спокойно перебивая). Какие еще мысли у вас есть по поводу того, стоит ли вам ходить к психотерапевту?

Глава 2. Уровень общения                              47

К-14Б. Ну, мне кажется, я была немного озабочена тем, не слишком ли много внимания я уде­ляю мелочам. Я имею в виду, что позже я несколько раз плакала без всякой причины. Я знаю, это глупо с моей стороны, но... (Таким образом клиенту помогают перейти на более глубокий уровень.)

Второй уровень: Поддержание контакта

Когда проходит первая новизна ситуации, некоторые клиенты могут без труда перейти на уровень «стандартных» отношений. Остальные тем не менее нуждаются в промежуточном шаге. Эти последние могут показаться расслабленными и готовыми говорить о своей озабоченности; но вскоре становится очевидным, что они проявля­ют большую сдержанность. Она может принять форму поверхностного участия, от­ветов, содержащих только факты, или это может быть просто явным отсутствием под­линной субъективности. Для таких клиентов требуется промежуточный шаг. Здесь уместно общение на уровне поддержания контакта.

На этом уровне может быть собрана необходимая фактическая информация (воз­раст, адрес, номера телефонов, наличие страховки)¹, при этом психотерапевт наблю­дает за проявлениями эмоциональных реакций, сигнализирующих о готовности пе­рейти на более глубокий уровень. Когда такой готовности не наблюдается, нетерпе­ние психотерапевта не должно вести к бесчувственному подталкиванию к более глу­бокой вовлеченности. Наоборот, внимание к присутствию клиента часто дает возмож­ность подметить момент, когда будет полезно попросить клиента дать о себе понят­ную для него информацию (например, спросить, как проходит типичный для него день, как он нашел свою работу, как получал образование). Отвечать на эти вопросы клиент может начать на поверхностном уровне, но, вероятно, вскоре может показать несколько большую вовлеченность. Настроенный на клиента психотерапевт почув­ствует, когда произойдет это изменение и как его можно усилить.

Это внимание и готовность еще более важны при сборе данных по вопросам, кото­рые, скорее всего, будут иметь психотерапевтическое значение (например, статус се­мьи и ее членов, темы работы, значимые люди в жизни клиента); такой шаг часто луч­ше отложить, пока клиент не будет готов к большей открытости. Иначе можно ли­шиться существенных возможностей.

За пределами психотерапевтического кабинета разговоры на уровне поддержания контакта, как правило, мы ведем с людьми, которых видим постоянно, но по очень частным вопросам — человек, который иногда чистит ветровое стекло на станции тех­обслуживания, контролер в супермаркете, почтальон или стартер в гольфе. Такой разговор бывает недолгим, импровизированным и сосредоточен на непосредственном деле или просто на обмене приветствиями. Хотя, по сравнению с формальным уров­нем, здесь существенно меньше озабоченности имиджем, самораскрытия тоже очень немного. Могут встречаться ритуальные шутки, но все это обезличено.

¹ На с. 63 -65 дана удобная анкета для сбора такой информации, которая позволяет сберечь время интервью для более субъективной работы. — Примеч. а^щ.

---

Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 230; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!