Публицистика, художественные произведения, воспоминания 5 страница
Идеологические противоречия усиливались с каждым годом внутри самой правящей партии. Выход из кризиса был найден на Х съезде РКП(б) в марте 1921 г. в виде двух стратегически важных политических решений: во-первых, резолюция “О единстве партии”, которая стала использоваться в качестве средства внутрипартийной борьбы, и привела, в последующем, к ликвидации идеологических врагов, во-вторых, решение о замене продразверстки продналогом, ставшим основой новой экономической политики, при помощи которой был остановлен катастрофический спад производства, началось восстановление некоторых секторов экономики. Новой политики как системы фактически не существовало, а нэповская экономика двигалась от кризиса к кризису; политическая власть еще более укреплялась, постоянно росла централизация в управлении и концентрация экономики в руках государства. Произошло усиление репрессий против гражданского населения уже на начальном этапе НЭПа, расширился контингент осужденных, преимущественно из крестьян.
Изменению политической ситуации в партии и в стране в целом в сторону ужесточения политического режима способствовали события 1922 г. На XI съезде РКП(б) в марте 1922 г. в Политическом отчете ЦК, с которым В.И.Ленин обратился к съезду, была сформулирована идея о начале перегруппировки политических сил по причине окончания войны. В целях “усиления начал революционной законности” ВЦИК 6 февраля 1922 г. принял “Декрет об упразднении ВЧК и о правилах производства обысков, выемок и арестов”[IX].[69] В результате, НКВД становится главным исполнителем карательно-репрессивной политики правящего режима. Политические дела выделялись в особое производство, а меры наказания за политические преступления определялись как крайне строгие даже в отношении детей и несовершеннолетних родственников “врагов народа”. На следующих этапах политики репрессий в отношении несовершеннолетних НКВД займет ведущее место среди организаций, занимающихся проблемами сирот, бродяг, беспризорников, малолетних преступников.
|
|
|
После образования СССР “в целях объединения революционных усилий союзных республик по борьбе с политической и экономической контрреволюцией, шпионажем и бандитизмом” было учреждено на 2-й сессии ЦИК СССР 6 июля 1923 г. Объединенное государственное управление (ОГПУ) при СНК СССР, которое руководило работой местных органов ГПУ через своих уполномоченных при советах народных комиссаров союзных республик. Правовой статус этого общесоюзного органа определяло Положение “Об Объединенном государственном политическом управлении СССР и его органах”, принятое ЦИК 15 ноября 1923 г.[70]
|
|
|
И.В. Сталин воплотил в жизнь идеи В.И. Ленина об экономическом терроре, жертвами которого стало даже младшее население страны. Режим личной власти И.В.Сталина с момента установления до конца своего функционирования опирался на органы ОГПУ-НКВД-МВД. Организовывались политические процессы, часть из которых была сфабрикована, осуществлялся террор в отношении политических противников, а их семьи карательные органы брали под свой контроль, репрессировали или уничтожали физически.
В 1920-е гг. наиболее распространенной формой государственного принуждения по политическим мотивам стали высылка и ссылка, применявшиеся в административном порядке. Первоначально, по Декрету ВЦИК от 10 августа 1922 г. “Об административной высылке”[71], осуществление этого вида политической репрессии возлагалось на Особую комиссию по высылке при НКВД и ГПУ. После образования ОГПУ функции названной Комиссии перешли к органам госбезопасности. 28 марта 1924 г. ЦИК СССР утвердил Положение “О правах ОГПУ в части административных высылок, ссылок и заключения в концентрационный лагерь”.[72] Согласно этому нормативному акту, Особое Совещание ОГПУ имело право без суда, по собственному усмотрению, высылать на срок до трех лет лиц, признанных социально опасными, из местностей, где они проживают, с запрещением дальнейшего проживания в них, а также в ряде других областей, или ссылать на жительство в определенные районы под гласный надзор местного ГПУ. Кроме того, ОГПУ предоставлялось право заключать названных лиц в концентрационный лагерь на срок до трех лет или высылать за пределы государственной границы СССР на тот же срок. Несовершеннолетние граждане пострадали от этих двух законодательных актов, так как подлежащие высылке или ссылке репрессировались вместе со своими семьями.
|
|
|
В списке лиц, признанных социально опасными, на первом месте традиционно стояли те, кого обвиняли в причастности “к контрреволюционной деятельности, шпионажу и другим видам государственных преступлений”. Что касается лиц, обвиняемых в преступлениях против порядка управления и других, то к ним ОГПУ применяло вышеназванные внесудебные репрессии “при отсутствии достаточных оснований для направления дел о них в судебном порядке”. Вынесение постановлений о высылке, ссылке и заключении в концентрационный лагерь возлагалось на Особое совещание в составе трех членов Коллегии ОГПУ. В союзных республиках при ГПУ создавались свои Особые совещания под председательством уполномоченного ОГПУ. Их права были несколько сужены по сравнению с правами Центрального Особого совещания. В последующие годы внесудебные полномочия ОГПУ неуклонно расширялись. Наряду с Особым совещанием активную репрессивную деятельность вела Коллегия ОГПУ.[73]
|
|
|
Таким образом, на первом этапе политики репрессий в отношении несовершеннолетних граждан сформировались основные карательные институты, под репрессии которых попадали с самого начала их функционирования и дети, и подростки, и молодежь. Карательно-репрессивные органы стали основой советского государства, образованного к середине 1920-х гг. Они состояли из системы государственных органов безопасности, базирующихся в своей деятельности на динамично развивающуюся нормативно-правовую базу.
По мнению Г.М. Ивановой, первый акт законодательного запрещения “контрреволюционной деятельности” стал “Декрет о печати”, подписанный председателем СНК В.И. Лениным 27 октября 1917 г. С первых дней советской власти начал составляться политический список “врагов народа”, подлежащих репрессиям. На основании нормативных актов в него включались как отдельные лица, так и определенные группы населения, представлявшие по той или иной причине опасность для нового строя. Неуклонно расширяющийся список включал: “хищников, мародеров, спекулянтов, чиновников, саботирующих работу”, членов партии кадетов, корниловцев, правых социал-революционеров и многие другие группы и лица, оппозиционные большевистскому режиму.[74]
Предпринятый нами анализ первых законодательных документов, содержащих призывы к террору, показал, что они не оговаривали возраст “социально-классовых врагов”, с которого можно применять насилие к ним. Все враги народа объединены, меры принуждения едины как для всех, так и для детей, беременных женщин, матерей, имеющих грудных детей. В обращении Совнаркома ко всему народу от 24 ноября (7 декабря) 1917 г. говорилось: “…Враги народа – империалисты, помещики, банкиры, их союзники казачьи генералы…Нужно смести прочь преступных врагов народа…СНК распорядился двинуть необходимые войска против врагов народа…Местный революционный гарнизон обязан действовать со всей решительностью против врагов народа, не дожидаясь никаких указаний сверху…”.[75]Исторические документы говорят о том, что государственная власть действовала решительно. Например, в Ставрополе с 1 января по 8 июля 1918 г. большевиками “арестовывались дети с 14 лет…В тех же возрастах арестованные убивались без следствия и суда с бессмысленной жестокостью, искалывались штыками на улицах, на свалочных местах…”.[76]
Летом 1918 г. репрессии по политическим мотивам стали массовым явлением, превратившимся в откровенный террор. Постановление СНК “О красном терроре” - официальный нормативный акт, принятый 5 сентября 1918 г., давал “законное основание” для репрессий против неопределенно широкого круга лиц. В категорию “классовых врагов” мог попасть в силу происхождения, профессии, партийной принадлежности, родственных связей и т.д. практически любой человек. Террористическая деятельность ВЧК направлялась не только и не столько правительственными постановлениями, сколько секретными директивами собственного ведомства. Приказ ВЧК “О красном терроре”, принятый 2 сентября 1918 г., то есть за три дня до официального постановления СНК, предписывал в одних случаях арестовывать, а в других - расстреливать целый ряд различных категорий граждан, среди которых были и лидеры оппозиционных партий, и заложники, и бывшие исправники и даже провинившиеся рабочие.[77]
В период гражданской войны и “красного террора” репрессии и насилие в отношении несовершеннолетних граждан были узаконены множеством правовых документов. Появлялись отдельные законодательные документы, которые вводили ту или иную форму репрессий в отношении детей, подростков, молодежи, грудных детей, беременных женщин и других категорий населения. В этот период популярной формой репрессии у государственной власти стало заложничество. Приказ Народного комиссариата внутренних дел о заложниках от 4 сентября 1918 г. разрешал представителям государственной власти брать в заложники население: “Все известные местным Советам правые эсеры должны быть немедленно арестованы. Из буржуазии и офицерства должны быть взяты значительные количества заложников. При малейших попытках сопротивления или малейшем движении в белогвардейской среде должен применяться безоговорочно массовый расстрел…Отделы управления через милицию и чрезвычайные комиссии должны принять все меры к выяснению и аресту всех, скрывающихся под чужими именами и фамилиями лиц, с безусловным расстрелом всех замешанных в белогвардейской работе…Ни малейших колебаний, ни малейшей нерешительности в применении массового террора”.[78]
На заседании Полномочной комиссии ВЦИК от 9-го июня 1921 г. постановили: “Укрывающих семьи бандитов рассматривать как бандитов и брать вместе с этими семьями в качестве заложников, старшего расстреливать”.[79]Дети, женщины, люди преклонных лет были основным контингентом заложников в политической борьбе правящей партии. “Акт расследования о социализации[X] девушек и женщин в гор.[XI] Екатеринодаре по мандатам советской власти (весной 1918 г.)”, “Выписка из протокола № 1 заседания комиссии по делам о содержании детей-заложников в концентрационно-полевых лагерях Тамбовской губернии” (1921 г.), “Из протокола заседания № 23 Полномочной комиссии ВЦИК об урегулировании вопроса о заложниках” (1921 г.), “Протокол № 4 заседания междуведомственной детской комиссии о содержании детей-заложников в концлагерях (1921 г.)”, “Прошение заключенных Кожуховского лагеря, заложников Тамбовской губернии, наркому юстиции Д.И. Курскому (1921 г.)”[80] - это лишь небольшая часть документов, свидетельствующих о применении принципа заложничества правящей партией, следовательно, государственной властью в период 1917-1924 гг. Патриарх Московский и всея Руси Тихон, который был арестован большевиками и умер в тюрьме в 1925 г., предостерегал: “Мы содрогаемся, что возможны такие явления, когда при военных действиях один лагерь защищает свои ряды заложниками из жен и детей противного лагеря. Мы содрогаемся варварству нашего времени…”.[81]
Заявления партийных лидеров о том, что насилие в форме террора навязано большевикам контрреволюционными силами и является временным методом борьбы, были не более чем партийной пропагандой и не соответствовали действительности. Взгляд на террор, репрессии, принуждение как на максимально эффективные средства решения многих политических и даже экономических задач нашел свое отражение и в сфере законодательства при выработке в 1922 г. первых советских кодексов. Разработкой нового гражданского и уголовного законодательства занимался Наркомат юстиции (НКЮ), который являлся еще одним органом, проводящим репрессивную политику против политических врагов. Разработчики активно использовали ленинские рекомендации усилить применение политических репрессий.
Уголовный Кодекс РСФСР вступил в действие 1 июня 1922 г. Это был первый кодифицированный уголовно-правовой акт, содержащий формулировки контрреволюционных преступлений. Новый УК повышал предел наказания лишением свободы до 10 лет. Ранее, по декрету от 21 марта 1921 г., максимальный срок лишения свободы не мог превышать пяти лет. Высшая мера наказания (расстрел) применялась только по делам, находящимся в производстве революционных трибуналов. По новому Уголовно-процессуальному Кодексу РСФСР (УПК РСФСР), вступившему в силу 1 августа 1922 г., все дела о контрреволюционных преступлениях, а также дела о правонарушителях религиозного характера подлежали исключительному ведению революционных трибуналов.[82] В 1922 г. В.И.Ленин разрабатывал формулировку одного из центральных понятий советского законодательства - “контрреволюционное преступление”, которое советской властью будет использоваться для истребления и изоляции миллионов людей. В понимании В.И. Ленина таковым являлось всякое действие, направленное на свержение Советской власти и рабоче-крестьянского правительства. В феврале 1922 г. ГПУ начало предъявлять обвинения видным социалистам-революционерам.
Конституция СССР 1924 г. закрепляла за союзными органами руководство такими важными функциями как оборона, борьба с контрреволюцией по линии объединенного государственного политического управления (ОГПУ). Укреплялась единоличная власть Коммунистической партии.
Кодификация уголовного права не устранила применение репрессий в административном порядке. 10 августа 1922 г. ВЦИК в упомянутом ранее Декрете “Об административной высылке” постановил: “В целях изоляции лиц, причастных к контрреволюционным выступлениям…в тех случаях, когда имеется возможность не прибегать к аресту, установить высылку за границу или в определенные местности РСФСР в административном порядке”.[83] На основании этого документа была осуществлена насильственная высылка за границу и в северные районы многих выдающихся российских ученых и деятелей культуры со своими семьями, чьи взгляды и мировоззрение расходились с большевистской идеологией. В Специальной Инструкции НКВД “По применению постановления ВЦИК об административной высылке” от 3 января 1923 г.указывалось: “Административная высылка применяется к лицам, пребывание коих в данной местности (и в пределах РСФСР) представляется по их деятельности, прошлому, связи с преступной средой, с точки зрения охраны революционного порядка, опасным”.[84] Речь не шла о лицах, совершивших какое-либо преступление, это было наказание без вины. Самовольное возвращение в РСФСР высланного за границу каралось по суду расстрелом. Инструкция предусматривала три вида административной высылки: из данной местности с воспрещением проживания в других определенных пунктах РСФСР, из данной местности в определенный район РСФСР, высылка за границу. В советской карательной практике наиболее часто применялся второй вид высылки. За годы советской власти этому виду наказания по суду в административном порядке подверглись не только отдельные граждане и социальные группы, но и целые народы. Дети и иждивенцы высылались, как правило, вместе с родителями и попечителями.
Законодательство о контрреволюционных преступлениях не оставалось неизменным. Вносимые поправки и дополнения формулировались, как правило, в расплывчатых неопределенных терминах, позволяющих расширить круг лиц, подлежащих юридической ответственности, усиливать санкции.
31 октября 1924 г. ЦИК СССР принял “Основные начала уголовного законодательства Союза СССР и союзных республик”, в соответствии с которыми строилось все последующее советское уголовное законодательство, вплоть до конца 1958 г. “Основные начала” различали две категории преступлений: “а) направленные против основ советского строя, установленного в Союзе СССР волею рабочих и крестьян, и потому признаваемые наиболее опасными; б) все остальные преступления”. В отношении первой категории преступлений в законе определялся предел, ниже которого суд не мог назначить меру наказания, по всем остальным преступлениям в законе определялся лишь высший предел. Политические преступления относились к первой категории, в качестве высшей меры наказания за них мог назначаться расстрел.[85]
Одной из особенностей первого этапа политики репрессий в отношении несовершеннолетних граждан является его крайняя противоречивость, заключающаяся, с одной стороны, в геноциде детей, подростков, молодежи, с другой стороны, в государственной политике детства, которая, впервые в истории российского государства, объявляла заботу о детях страны делом государства и первоочередной задачей страны. На следующих этапах политики репрессий в отношении несовершеннолетних таких разнообразных форм профилактики беспризорности и малолетней преступности, как в 1917-1924 гг., не будет. Постепенно карательно-репрессивные методы займут доминирующее положение в деле предотвращения роста численности асоциальных несовершеннолетних граждан. По мере закрепления советской власти в стране, увеличения роли и влияния карательно-репрессивных органов произойдет отход от государственно-общественной, общественной (в том числе благотворительной и иностранной помощи) формы решения проблем малолетних преступников, сирот, бродяг, беспризорников. Геноцид, как и гуманная политика детства, нашла свое отражение во многих законодательных документах, правовых актах, нормативных документах, директивных инструкциях. Со временем репрессивные механизмы стали играть ведущую роль в решении социально-политических проблем, однако даже самые жесткие, жестокие меры по отношению к детям будут пропагандироваться советским государством как единственно верные способы, соответствующие целям развития пролетарской страны.
После октябрьских событий 1917 г. произошел экстренный и тотальный слом “буржуазной” системы охраны детства. Одновременно разрабатываются законодательные и организационные принципы построения советской системы защиты детства. К ликвидации массовой детской беспризорности подключается аппарат ВЧК – репрессивно-карательный орган, которому удается улучшить систему выявления опеки и патронирования обездоленных детей, материального обеспечения учреждений для социально запущенных. Официальными законодательными документами создаются специальные государственные органы, ответственные за ликвидацию беспризорности и связанных с ней антисоциальных форм поведения несовершеннолетних: Совет защиты детей[86]; Отдел охраны детства Наркомпроса, сосредоточивший всю работу по борьбе с детской беспризорностью; Комиссия по улучшению жизни детей при ВЦИК; комиссии по делам несовершеннолетних; детские юридические консультации; Отдел социально-правовой охраны несовершеннолетних.[87] II всероссийский съезд Советов 26-го января 1924 г. постановил создать при ЦИК Союза ССР специальный фонд имени В.И. Ленина помощи беспризорным детям[88], а президиум ЦИК Союза своим постановлением от 25 июля 1924 г. образовал этот фонд.[89]31 марта 1925 г. при Президиуме Вотского Областного исполнительного комитета была создана Комиссия по организации фонда имени Ленина помощи беспризорным детям.[90]
В 1921 г. в стране беспризорных детей насчитывалось, по разным данным исследователей, от 7 до более 8 млн. человек.[91] Государство предпринимало попытки разместить беспризорных и несовершеннолетних правонарушителей по разным типам воспитательных учреждений. В зависимости от особенностей режима и контингента воспитанников они именовались детскими и трудовыми домами, школами-коммунами, трудовыми колониями, Едиными Трудовыми Школами, институтами социального воспитания, земледельческими и сельскохозяйственными реформаториями. Например, в г. Ижевске в 1916-1917 гг. был приют для сирот[92], в 1918 г. - Единая Трудовая Школа[93], в1920 г. - “Колония дефективных детей”[94], в1924 г. - 8 детдомов[95] и несколько домов младенцев[96].
В стране осуществлялась работа по спасению жизней беспризорных детей, предоставлению им элементарных условий существования и педагогического надзора, проводилась реэвакуация.[97] Заметная роль в оказании помощи беспризорным стала принадлежать общественным организациям, например, обществу “Друг детей”.[98]
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 129; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!