Публицистика, художественные произведения, воспоминания 4 страница
Удмуртская республиканская ассоциация жертв незаконных политических репрессий (Ижевск) (УРАЖНПР) предоставила для изучения материалы, которые помогли, главным образом, определить влияние репрессий на судьбы людей: 1) законодательные документы по процессу восстановления прав реабилитированных жертв политических репрессий на территории РФ и Удмуртской Республики; 2) переписка с гражданами, подавшими заявление с просьбой выдать “справку о реабилитации” или “заключение о признании пострадавшими репрессированных по политическим мотивам”; 3) личные сведения о гражданах, участвовавших в проведении биографического исследования “Несовершеннолетние жертвы советских политических репрессий: вчера и сегодня (по материалам Удмуртской Республики, 2000-2001 гг.)”.
Грамматика, орфография, сокращения источников, цитируемых в диссертации, соответствует оригиналам. Автор данного исследования не внес изменения в цитаты письменных документов в соответствии с современными правилами русского языка.
Таким образом, диссертация основана на большом объеме архивных материалов и опубликованных источников, изучение которых способствовало достижению целей и задач исследования.
В результате исследования несовершеннолетние жертвы советских политических репрессий стали впервые объектом комплексного научного изучения, в ходе которого впервые была оценена степень изученности темы, ее историография, источниковая база, достигнута поставленная научная цель и реализованы исследовательские задачи.
|
|
|
Практическое значение предлагаемого диссертационного сочинения состоит прежде всего в том, что автором были изучены многие проблемы, которые в советском и современном российском обществе являлись актуальными, но не обсуждались, не исследовались. В научный оборот введен определенный массив документального материала. Фактический материал диссертации, выводы возможно использовать при разработке лекционных курсов по отечественной истории, музейно-выставочных экспозиций. Результаты диссертации и биографического исследования “Несовершеннолетние жертвы советских политических репрессий: вчера и сегодня (по материалам Удмуртской Республики, 2000-2001 гг.)”, представленного в Приложении, могут быть учтены в процессе совершенствования законодательства РФ по реабилитации жертв советских политических репрессий, при формировании государственной, государственно-общественной программы увековечивания памяти о трагедии российского народа в ХХ в.
Результаты исследования были опубликованы в виде тезисов и статей и представлены на научно-теоретических, научно-практических, международных, российских, республиканских конференциях, проводившихся в городах Ижевск, Сарапул, Пермь, Санкт–Петербург. Итоги исследования освещались СМИ. Исследование было поддержано Научно-исследовательским историко-просветительским центром “Мемориал” (Москва), Удмуртской республиканской ассоциацией жертв незаконных политических репрессий (Ижевск), Фондом Генриха Белля (Германия), Фондом Джона Д. и Кэтрин К. Макартуров (США).
|
|
|
Структуру диссертации составляют: “Введение”, Глава I “Законодательная основа политических репрессий в отношении несовершеннолетних”, Глава II “Материнство и детство в контексте политических репрессий”, Глава III “Социально-экономический аспект политических репрессий в отношении несовершеннолетних”, “Заключение”, “Библиографический список”, “Приложение”.
ГЛАВА I
законодательная основа
политических репрессий
в отношении несовершеннолетних
Репрессии в отношении несовершеннолетних граждан Советской России и СССР закреплялись законодательно. Особенностью политики репрессий в отношении несовершеннолетних является ее подчинение основным внутриполитическим и внешнеполитическим событиям истории Советской России и СССР. На протяжении всей истории репрессий существовали специальные государственные органы, которые вели борьбу с оппозицией в стране на основе законодательства и права на использование властьюнасилия, в том числе к детям и родственникам своих политических врагов. Особенность советского законодательства 1917-1953 гг. – неоднозначность стандартов: с одной стороны, провозглашенная молодежная социальная политика, ее пропаганда, с другой стороны, применение всех форм репрессий и видов наказания к несовершеннолетним: от принуждения к труду до расстрела. Насилие как метод достижения поставленных политических целей правящей партии, черпая свое начало в идее мировой революции и тезисе о диктатуре пролетариата, распространялось на все население страны, которое попадало под категорию “классовых врагов” по политическим, религиозным, национальным, идеологическим, социальным, профессиональным признакам.
|
|
|
Особенность правового поля в Советской России и СССР – масштабное использование внесудебных органов, вынесение приговора, определение меры наказания административным способом. Оценивая феномен внесудебных органов, В. Кудрявцев, А. Трусов, Г. Иванова делают вывод, что “хотя формально относительно создания, компетенции и форм деятельности внесудебных органов издавались законы и правительственные постановления, они противоречили элементарным основам права, согласно которым всякий человек имеет право быть выслушанным судом, защищаться против предъявленного ему обвинения и обжаловать вынесенный приговор”.[52] Этот вывод ученых, на наш взгляд, является объективным.
|
|
|
Советская репрессивная политика имела глубокие идеологические корни и солидную теоретическую базу в виде марксистско-ленинского учения о власти и государстве. Согласно этому учению любое государство, по своей сути, представляет собой классовую диктатуру. В.И. Ленин выделял три главных признака, характеризующих “диктатуру класса”, в том числе “диктатуру пролетариата”: власть, насилие, свобода от любых законодательных ограничений. “Научное понятие диктатуры означает не что иное, как ничем не ограниченную, никакими законами, никакими абсолютно правилами не стесненную, непосредственно на насилие опирающуюся власть”.[53] “Диктатура есть власть, опирающаяся непосредственно на насилие, не связанная никакими законами”.[54] Такое понимание сущности государственной власти исключало в принципе любые апелляции к праву, закону, превращало произвол в норму государственной жизни, возводило насилие в ранг государственной политики.
Марксистско-ленинские представления о государстве как орудии насилия разделяли и другие идеологи большевизма. Н.И. Бухарин, например, рассматривал советскую власть как форму пролетарской диктатуры, пролетарскую диктатуру как “форму власти, наиболее резко выражающую классово-репрессивный характер этой власти”.[55] Диктатура пролетариата “диктует целесообразное с точки зрения своих задач действие”.[56]
В.И. Ленин писал: “Есть условия, при которых насилие и необходимо и полезно, и есть условия, при которых насилие не может дать никаких результатов”.[57]
В целом, о пригодности тех или иных насильственных мер правящим режимом предлагалось судить, главным образом, с точки зрения правила: “salus revolutionis suprema lex”[VI]. Подобная официальная идеология служила, по сути, теоретическим “освящением” геноцида, проводимого советской властью ради утверждения коммунистического миропорядка. Насилие как средство достижения целей советское государство использовало на протяжении нескольких десятилетий своего существования.
Периодизация репрессий в отношении несовершеннолетних граждан включает в себя несколько этапов: октябрь 1917-1924 гг., 1925-1934 гг., 1935 – июнь 1941 гг., период Великой Отечественной войны (май 1941 - июнь 1945 гг.), май 1945-1953 гг.
Главным образом, в основу периодизации истории советских политических репрессий в отношении несовершеннолетних граждан СССР заложены три критерия:
1. вид репрессии или государственного принуждения, мера наказания и воздействия на несовершеннолетних, которые законодательно, юридически, документально закреплялись советской властью;
2. государственные институты, которые занимались воспитанием несовершеннолетних правонарушителей и профилактикой социальных проблем, способствующих росту преступности - бродяжничество, сиротство, беспризорничество;
3. внутренние и внешние политические события СССР.
1 этап (1917-1924 гг.) политических репрессий в отношении несовершеннолетних. Октябрь 1917 г. – начало новой эпохи российского государства; начало управления страной советской властью, начало массового, открытого, узаконенного государственного террора в отношении молодого населения страны и применения разных видов принуждения в отношении несовершеннолетних. К 1924 г. складывается централизованное государство, опорой которого стали карательно-репрессивные институты; оформляется правовая база репрессий; режимом приобретается первый большой опыт принуждения “классово-чуждых” слоев населения и репрессирования несовершеннолетних граждан. К 1925 г. в ранг государственной концепции профилактики малолетней преступности и воспитания детей-сирот, бродяг, бездомных была возведена теория “педагогов-марксистов”, которые пропагандировали включение ребенка в систему коллективистских отношений и ценностей, рекомендовали труд как метод педагогического воздействия, в дальнейшем эта теория использовалась тоталитарным государством в сочетании с массовым террором.
На перовом этапе показатели предела несовершеннолетия неоднозначны по сравнению с последующими этапами политики репрессий в отношении несовершеннолетних советского государства. Началом организационной перестройки дореволюционной системы перевоспитания “малолетних преступников” является Декрет СНК от 17 января 1918 г., который увеличивает период так называемого “полного психического невменения” за противозаконные деяния с 10-летнего возраста, как это было установлено в старом уголовном законодательстве, до 17 лет. Декрет СНК от 17 января 1918 г. отменяет для несовершеннолетних суды и тюремные заключения, все дела “общественно-опасных” подростков передаются комиссии для несовершеннолетних, которая определяла меру воздействия, например, внушение, передачу на поруки родственникам, помещение в специализированные приюты или передача дел в суд – в случаях “упорных рецедивов, систематических побегов из детских домов, при явной опасности для окружающих оставления несовершеннолетнего на свободе”.[58]Постановление СНК от4 марта 1920 г. подтверждает Декрет от 17 января 1918 г., но возраст несовершеннолетия определяется 14-тью – 18-тью годами, и для них вводится Народный Суд.[59] Уголовный Кодекс 1924 г. различал детей “рабоче-крестьянского” происхождения, для которых границы возраста с 16 до 20 лет, и детей “классово-чуждого происхождения” в возрасте с 14 до 16 лет считать пределом несовершеннолетия.[60]
Таким образом, в период с 1917 по 1924 гг. возрастные показатели предела несовершеннолетия, обусловливающего смягчение наказания, составляют от 14 до 20 лет. Несовершеннолетие определялось не только возрастом ребенка, но и классовым происхождением, что помогало государству бороться с политическими, классовыми врагами, применять строгие меры принуждения и в среде молодого поколения, часть пострадавших их которых составляли невинное гражданское население.
Несмотря на отмену в январе 1918 г. суда и тюремного заключения для граждан до 17-тилетнего возраста, меры наказания за контрреволюционные преступления государственной властью ничем не ограничивались, правящий режим призывал к террору. Деятельность карательных институтов, осуществлявших репрессии в отношении несовершеннолетних граждан, определялись законами. С приходом большевиков к власти начинается организация новой системы управления страной, в которой насилие - один из главных методов в политике. Параллельно шел процесс формирования административно-бюрократической, централизованной системы управления государством, который опирался на динамично развивающиеся репрессивные механизмы. На первом этапе политики репрессий в отношении несовершеннолетних граждан происходило установление законодательных основ карательно-репрессивной политики и формирование организаций (ВЧК, революционных трибуналов, НКВД, ОГПУ, НКЮ, СНК), которые с первого момента своего функционирования стали осуществлять государственные меры принуждения к “классово-чуждой” части детей, подростков, молодежи. С началом их работы эти несовершеннолетние стали объектом государственного террора, насилия, унижения, нарушения гражданских прав. Политические дела стали формироваться в отдельное, особое государственное производство.
Государственное принуждение по политическим мотивам стало активно применяться с первых дней советской власти в отношении любого гражданина страны. Один из известных примеров беспощадной борьбы с врагами - расстрел детей царской семьи вместе с Николаем II и царицей Александрой Федоровной в ночь с 16 на 17 июля 1918 г.
Большевистская доктрина не предусматривала создания специального органа для борьбы с контрреволюцией. Революционный порядок на первых порах охранял Петроградский Военно-революционный комитет, созданный еще накануне октябрьского переворота (который 29 октября 1917 г. получил статус всероссийского органа). В декабре 1917 г. создана Всероссийская Чрезвычайная комиссия при СНК по борьбе с контрреволюцией и саботажем.[VII]
Гражданская война - последствие смены власти в государстве - привела к установлению советского режима. В годы гражданской войны в больших масштабах развернулся “красный” и “белый” террор, жертвами которого стали миллионы людей.[61] Документ “Сведения о массовых убийствах, совершенных большевиками (коммунистами) в июне – июле 1918 города в городе Ставрополе (кавказском)” содержит, как и многочисленные материалы подобного рода, информацию о невероятной жесткости правящей власти к населению страны: “Большевистская власть организовалась в городе Ставрополе в январе 1918 года. Не имея поддержки в здоровой части общества, а опираясь исключительно на хулиганские и преступные элементы черни, власть эта вынуждена была потворствовать грабительским и кровожадным инстинктам этой толпы и постепенно, но очень быстро, пришла, как и везде, к проведению в жизнь жестокого террора, разыгравшегося в полной мере в конце июня и начале июля 1918 года…Убивали людей повсюду: около их домов, близ вокзала, в казармах, трупы находились на улицах, в канавах, в лесу под городом…; все найденные трупы оказались в одном нижнем белье, одежда и обувь отбиралась красноармейцами; на всех трупах обнаружены многочисленные ранения и огнестрельным, и холодным оружием, преимущественно по голове, по лицу, по глазам, следы побоев, вывихов и даже удушения, у многих головы раздроблены, лица изрублены...”.[62]
Сложно определить численность несовершеннолетних жертв насилия в ходе гражданской войны, пострадавших от “красного” террора, так как никто и не пытался установить ее в связи с тем, что террор происходил стихийно. 1920-е годы начались для Советской России с острого социально-политического кризиса, главным образом, из-за недовольства населения политикой “военного коммунизма”, увеличивающегося по мере того, как гражданская война отодвигалась к окраинам России. Недовольство охватывало все слои общества и часто выражалось в активном выступлении против политики большевиков, которые для подавления протестов использовали регулярные войска.
Устанавливать режим помогали репрессивные органы. Постепенно расширяющийся круг задач и полномочий ВЧК предопределил появление в ее структуре, наряду с отделами по борьбе с контрреволюцией и преступлениями по должности, целого ряда новых подразделений, которые в 1930-40-е гг. работали в том числе с несовершеннолетними.[VIII] Все эти отделы ВЧК явились структурным воплощением основных направлений ее деятельности. В дальнейшем они стали традиционными структурными подразделениям центрального аппарата советских органов безопасности, поскольку сфера интересов советской госбезопасности оставалась неизменной со времен существования ВЧК.[63]В результате несовершеннолетних стали судить за контрреволюционные действия, преступления, совершенные на транспорте, за экономические преступления, кражу социалистической собственности, вредительство, диверсии, шпионаж, а меры наказания были определены как крайне строгие – от лишения свободы на большие сроки; в случае измены Родине, семьи военнослужащих будут репрессироваться, то есть они станут заложниками у государства; правящий режим установит особый контроль над интеллигенцией, большая ее часть пострадает от репрессий.
Декретом СНК “Социалистическое отечество в опасности!” от 21 февраля 1918 г. ВЧК была наделена внесудебными полномочиями, то есть правом определять меру наказания без рассмотрения дела в суде. Расстрелу на месте преступления подлежали “неприятельские агенты, спекулянты, громилы, хулиганы, контрреволюционные агитаторы, германские шпионы”, а также “все работоспособные члены буржуазного класса, мужчины и женщины, сопротивлявшихся мобилизации их в батальоны для рытья окопов”.[64] Список также пополнялся “саботажниками и прочими паразитами”. Постановления ВЦИК от 17 февраля и 20 июня 1919 г. сохраняли за ВЧК право непосредственной расправы (вплоть до расстрела) в случаях вооруженного контрреволюционного выступления, а также работы в местностях, объявленных на военном положении, для пресечения ряда преступлений, в частности за “принадлежность к контрреволюционной организации и участие в заговоре против Советской власти”. В марте 1918 г. началось создание местных ЧК при губернских, областных и уездных советах. Они наделялись правом производить аресты, обыски, реквизиции, конфискации и прочее. На практике полномочия местных ЧК были шире. Секретная инструкция Чрезвычайным комиссиям на местах от 1 декабря 1918 г. устанавливала: “Чрезвычайные комиссии, являясь органом борьбы, в острые моменты революции накладывают, в случае необходимости пресечения или прекращения незаконных действий, наказания в административном порядке, но не в судебном, штрафы, высылки, расстрелы и т.п.”.[65]
Таким образом, ВЧК стала репрессивным институтом партии власти. С помощью этой важнейшей части государственного механизма большевикам удалось не только удержать власть, но и реализовать свою идеологическую доктрину - диктатуру пролетариата. Репрессивная деятельность ВЧК в качестве “боевого органа диктатуры пролетариата” с первого и до последнего дня направлялась и вдохновлялась большевистским руководством. Несовершеннолетние стали также контингентом, с которым работала ВЧК. Политические репрессии в отношении всего населения страны в форме “революционного насилия”, “красного террора”, “классовой расправы” и т.д. вызывали страх, ненависть, возмущение всех слоев населения.
Первый декрет о суде, принятый СНК 22 ноября 1917 г. для борьбы против контрреволюционных сил, учредил особые суды – революционные трибуналы. “Коренным отличием трибунального суда от суда общего должны быть: необычайная быстрота, во-первых, и необычайная суровость, во-вторых, где подсудимый имеет минимум прав и где его интересы сознательно приносятся законом в жертву интересам целого”.[66] В последствии для трибуналов была выработана особая инструкция о так называемом “упрощенном порядке рассмотрения” дел, по которой все судопроизводство сводилось к “прочтению обвинительного заключения, допросу обвиняемого и вынесению приговора”.[67] В Положении о революционных трибуналах, принятом ВЦИК 4 апреля 1919 г., говорилось, что трибуналам “представляется ничем не ограниченное право в определении меры репрессии…Трибуналы выносят приговоры, руководствуясь исключительно обстоятельствами дела и велениями революционной совести…Обжалование приговора в апелляционном порядке не допускается”.[68] Под особым контролем большевиков всегда находились армия и транспорт, для их контроля были созданы специальные трибуналы. Военно-транспортные трибуналы были упразднены декретом ЦИК СССР от 23 ноября 1923 г. Однако прочная практика создания специальных судебных учреждений для рассмотрения “в упрощенном порядке” дел о преступлениях, совершенных на транспорте, сохранялась и в последующие годы, особо рассматривались уголовные дела несовершеннолетних.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 133; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!