Воскресенье, 22 июня 1353 года 21 страница
– А откуда вы знаете, что его внешность – не обман? – сказал Исаак. – Это часто бывает. Особенно у крестьян и доярок.
– Я знаю, – уверено ответил Меч, и его голос наполнился гневом и негодованием. – Как ты смеешь сравнивать меня с крестьянином, еврей? Разве ты не понимаешь, кто я? В моих жилах течет благородная кровь завоевателей‑вестготов. Мои предки освободили эту землю от мавров собственными могучими мечами. Если бы мой прадед был интриганом и заговорщиком, как Педро Арагонский, я бы сейчас был королем, как он!
– Но он не был таким, – сказал Исаак.
– Замолчи! Я шел в ночи, выполняя мое святое дело, и был невидим, потому что так обещал мне Архангел. Это не заблуждение.
– Вы уверены? – спросил Исаак.
– Да. Найди хоть одного человека, который видел меня ночью или слышал поступь моего коня. Не сможешь. Я невидим, когда действую на службе у Архангела, я неслышен, как луч света, блеснувший на его мече.
– Нет, это не так, – сказал Исаак. – Не для меня. В темноте я вижу так же, как и вы, и я знаю, когда вы рядом. Вы следовали за мной накануне праздника, не так ли? Когда колокола отзвонили полночь, вы оставили свое жилище и последовали за мной от городских ворот до квартала. Звук ваших шагов, и запах вашей одежды, вашей брони, и вашего тела для меня столь же запоминающийся, как для вас – лицо человека.
Не было слышно ничего, кроме резкого дыхания Меча.
– Этого не может быть, – пробормотал он наконец. – Мне обещали…
|
|
|
– Это было ложное обещание, мой друг, – сказал Исаак. Его голос был очень добрым и мягким. – Это заблуждение.
– Ты мне не друг! – Голос Меча повысился до вопля. – Ты мог видеть меня при помощи своих колдовских заклинаний, – сказал он. Его речь становилась все прерывистее, все быстрее.
– Вы же знаете, что я не знаю никаких колдовских заклинаний. Разве я был бы здесь, в вашей власти, если бы знал их? Вы никогда не задавались вопросом, не мог ли ваш ангел быть демоном, пришедшим, чтобы соблазнить вас на совершение ужасного греха? Демон может принимать самые различные облики, некоторые из которых прекрасны, – сказал Исаак.
– Ты – демон, – закричал Меч. – Ты искуситель, посланный, чтобы соблазнить меня и заставить отклониться от выбранного пути. – Его голос упал до бормотания. Он старался оправдать свои действия. – Именно поэтому ты должен умереть, и умереть прежде, чем твои слова заползут в мою грудь и разрушат мою веру и мой дух. Я знал, что необходимо убить тебя, – добавил он, и его голос зазвенел удивлением. – Я понимал, почему надо убить женщину – есть чистая и святая радость в убийстве злой и очень красивой женщины, – но я был озадачен тем, что мне необходимо потратить силы на нечто столь незначительное, как ты, лекарь. В это мгновение его голос возвысился до безудержного вопля. – Я благодарю тебя, святой Михаил! Снизойди ко мне еще раз и помоги мне в выполнении этого труда!
|
|
|
Но за воплями Меча Исаак мог слышать шаги, царапание и скрежет ключа в замке.
Двери распахнулись, и вошел Йохан с высоко поднятой палкой, в сопровождении Ракель. В мерцающем свете факела она увидела отца, сидящего в порванной и грязной одежде. Позади него виднелась высокая фигура человека в черном. Левой рукой он схватил Исаака за подбородок, а в правой держал нож. Сильные руки Исаака вцепились в черную одежду на руках незнакомца, его тело яростно извивалось, стараясь избежать удара. Человек в черном выругался и занес свое оружие.
– Не смейте его трогать, – закричал Большой Йохан, и палка по широкой дуге просвистела над головой Исаака.
Меч бросил нож, стараясь выдернуть руки из захвата Исаака. Он сделал несколько шагов назад и поймал конец палки в стальной захват, а затем толкнул ею хранителя, стараясь опрокинуть его на землю. Пока Йохан пытался восстановить равновесие, он резко дернул и вырвал палку у него из рук.
– Всегда надо быть готовым к контратаке, друг мой, – мягко произнес он. – Скажите мне, сколько времени?
|
|
|
– С тех пор как монастырские колокола прозвонили терцию, прошло час или два, – произнесла Ракель, слишком удивленная, чтобы сделать что‑нибудь.
– Мне надо идти, – сказал Меч. – Жаль, что пришлось оставить дело незаконченным, но король и принц должны умереть сегодня вечером раньше вас. Не говоря уже о епископе. Я рассчитывал быть во дворце на заутрене. – Он улыбнулся.
Он забрал кинжал и перешел на другую сторону бань. Там он вложил кинжал в ножны, положил на пол палку Йохана и поднял богатое белое одеяние с роскошным рисунком. Он надел его поверх черной туники и легкой кольчуги.
– Прощайте, – сказал он. – Мы еще увидимся. – И, не оглянувшись на своих смущенных и пораженных собеседников, он вышел из здания.
– Ракель, Йохан, друзья мои, – сказал Исаак. – Вы здесь, и в безопасности. Слава Богу. Я благодарен вам за помощь. Я только что обнаружил, насколько мне еще хочется жить. Это удивительно, принимая во внимание то, как я выгляжу, – усмехнувшись, добавил он. – Вы видели Юсуфа? Не знаете, он спасся?
– Он был с нами всего минуту назад, – сказала Ракель, озираясь. – Странно, я полагала, что он у меня за спиной.
|
|
|
– Как получилось, что он оказался с тобой, моя дорогая? – спросил Исаак. – Он должен был пойти к епископу.
– Я не знаю, – ответила Ракель. – Я была в монастыре, когда услышала крики. Я сразу прибежала сюда и нашла Юсуфа у входа.
– Да, – сказал Исаак. – Они так радостно кричали, когда нашли меня. Он в то время был со мной, но хорошо спрятался.
– Когда мы встретились, мальчик был слишком напуган, настолько, что не мог даже двигаться, – деликатно сказала Ракель. – Дверь была заперта, а мы знали, что ты внутри, так что мы пошли к Йохану за помощью – и за ключом.
– Так, значит, ты не послала его за стражей? – спросил Исаак, чувствуя себя несколько озадаченным. – Вообще‑то я ожидал, что меня придут спасать вооруженные мужчины, а не один мужчина и девушка.
– Юсуф убежал, мастер Исаак. Он помчался в город еще до того, как мы вышли из моего дома. Я видел его, – вспомнил Йохан.
– Он испугался Меча, отец, – сказала Ракель. – И у него есть для этого все основания. Он не может даже глядеть на него. Не сердись. Наверняка он спрятался где‑то поблизости.
– Возможно, – сказал Исаак, – или наконец пошел к епископу, чтобы все ему рассказать.
– Пойдем домой, отец, – предложила Ракель.
– Нам еще многое предстоит сделать перед этим, – с сожалением сказал Исаак. – Я должен пойти к епископу. Дай мне руку, друг Йохан.
И, опираясь на руку хранителя, он. с трудом поднялся на ноги и зашатался.
Йохан обхватил его за пояс и поддержал.
– Я отведу его во дворец, госпожа, – сказал он.
– Пойдем вместе, Йохан, – сказал Ракель, вглядываясь в темноту.
Инфант Йохан завозился и забормотал что‑то в своей комнате во дворце. Ребекка сразу проснулась и, набросив платок, подошла, чтобы посидеть с ним. Он беспокойно замотал головой, а затем закричал от ужаса. Она подхватила его и прижала к себе.
– Не плачь, – пробормотала она. – Все в порядке, дорогой. Ты в безопасности.
– Он гнался за мной, – сказал Йохан, широко раскрыв глаза от ужаса. – А я не мог бежать.
– Здесь никто не может гнаться за тобой, – сказала Ребекка, вытирая его влажный лоб чистым льняным платком. – За дверью стоят двое больших сильных мужчин – солдаты твоего отца. Ты в безопасности. Хочешь, я зажгу еще одну свечу?
Ребекка опустила его на постель и зажгла вторую свечу от той, которая горела в настенном подсвечнике. Она закрепила ее на другой стороне комнаты, чтобы разогнать сгустившиеся там тени.
– Посмотри солдат, Бекка, – потребовал тот.
Девушка прижала палец к губам. Йохан слез со стула и взял ее за руку. Вместе они на цыпочках пересекли комнату. Ребекка подхватила принца на руки, потянула дверь, открывая ее, и они оба выглянули в коридор. Там было пусто, за исключением человека, лежащего на полу и крепко спящего.
В ярости она поставила принца на пол у себя за спиной и резко потрясла стражника за плечо. Он завозился и рыгнул, выдохнув целое облако винных паров.
– Мерзкий пьяница! – закричала она. – Стража!
На коротком лестничном марше, проходившем рядом с комнатой, зазвучали быстрые шаги. Из‑за угла выскочили двое мужчин, бдительных, настороженных, готовых моментально начать действовать. Ребекка указала вниз.
– Как вы думаете, можно ли ждать от такого помощи в случае неприятностей?
Они посмотрели на нее, а затем вниз, на наследника трона, стоящего с широко распахнутыми глазами.
– Вот ваши солдаты, Йохан, – нежно сказала Ребекка. – Они будут охранять тебя. Не так ли?
– Да, ваше высочество. Да, госпожа, – ответил капитан стражи.
Ребекка снова подняла на руки инфанта Йохана.
– Добрый вам вечер, офицеры, – сказала она и вернулась в комнату.
– Вы, – быстро сказал капитан, – идите и приведите Феррана. А когда вернетесь, двое из вас будут стоять на часах у этой двери. До тех пор я буду стоять на страже. Никого не пускать, кроме его величества. Вы меня поняли?
– Да, капитан.
– Да хоть царица Савская заглянет к вам на огонек и предложит вам вина, вы его не коснетесь. Ясно? Ничего крепче воды, никого не пускать, кроме короля. Даже меня. А с этим, и его напарником, где бы он ни был, я сам разберусь, как только вы вернетесь. Давайте быстрее.
Исаак и Йохан в сопровождении нервной Ракель медленно шли через площадь Апостолов к дворцу епископа. Облака то закрывали луну, погружая их путь в темноту, то открывали ее, освещая им дорогу.
Йохан остановился у подножия лестницы, устрашенный звуками вечернего пира.
– Мне здесь нечего делать, мастер Исаак, – сказал он. В его голосе звучало опасение.
– Нет, тебе нужно быть здесь, Йохан, – сказал Исаак. – Ведь ты видел человека, который называет себя Мечом, ты и Ракель. Я же его не видел.
При звуке его голоса у входа выпрямилась маленькая фигурка и помчалась к ним.
– Господин, – закричал Юсуф. – Демон не убил вас! – Он поймал его руку и разрыдался от горя и облегчения.
– Как видишь, – произнес Исаак. – Что ты здесь делаешь, Юсуф, мой маленький друг? Разве ты не отнес мое сообщение епископу?
– Они не впустили меня, – сказал Юсуф. – Я ждал, пока мне удастся проползти мимо охраны в двери.
– Тогда давай посмотрим, не повезет ли нам больше.
– Мастер Исаак! – сказал Беренгуер. – Вы ранены. Позвольте мне позвать…
– Для этого еще будет время, – сказал Исаак. – Нам надо о многом рассказать вам, и это должно быть сделано безотлагательно. Мы только что пришли от арабских бань, где сегодня вечером прошла встреча… – И Исаак начал рассказывать, еще когда они медленно двигались к удобной комнате на первом этаже.
– Это нужно рассказать более важным слушателям, – произнес епископ, прерывая лекаря вскоре после того, как он начал свой рассказ.
Дон Элеазар бен Соломон появился первым, приведя с собой писца.
– Мастер Исаак, – пробормотал он, – я слышал, очень многие хвалят вас. Расскажите мне о том, что вы обнаружили, что так встревожило господина Беренгуера?
Исаак пригубил вино, разбавленное водой, принесенное ему епископом, и снова начал рассказ. За последующую четверть часа, хотя у него болела спина и каждый глубокий вздох приносил ему острую боль в ребрах, лекарь подробно, шаг за шагом, живописал встречу. Через несколько минут вошел дон Арно в кольчуге и при мече, в башмаках со шпорами, приведя с собой одного из младших офицеров. Вскоре после этого Элеазар послал своего писца с торопливо набросанной запиской.
– Возможно, нам стоит подождать немного, – сказал Элеазар. – Ваш отчет невероятно точен, мастер Исаак. Я хотел бы, чтобы другие тоже услышали его. – Он подошел и сел около лекаря, чтобы они могли поговорить без посторонних ушей. – Как вы считаете, мастер Исаак, – пробормотал он, – этот человек безумен?
– Меч? – осторожно спросил Исаак. – Да, он действительно безумен, но при этом он может рассуждать весьма разумно.
– То есть это преднамеренное, вымышленное безумие?
– Это трудно понять. Я полагаю, что он наполовину верит в свой бред, но при этом понимает, что это может не быть правдой.
– А другие, те, о которых вы говорили? Они тоже безумны?
– О, нет, дон Элеазар. Их рассудок столь же холоден, как ваш или мой.
Дверь открылась, и вошел король дон Педро.
– Не вставайте, – произнес он. – Поскольку, как я понимаю, время не терпит, я желаю услышать ваш рассказ немедленно, мастер Исааак.
И в третий раз Исаак быстро подытожил события в бане.
– К сожалению, ваше величество, – сказал он, закончив свое повествование, – я не могу назвать вам имен трех самых важных участников – Меча и двух его помощников. Я узнал бы их голоса, если бы услышал их снова. Но хранитель бань по имени Йохан вошел в здание вместе с моей дочерью, Ракель, чтобы спасти меня. Они видели человека, который называл себя Мечом. Они сейчас где‑то в этом здании.
Привели Йохана и Ракель. Йохан сглотнул, покраснел и попытался что‑то сказать.
– Он был очень силен, мой господин, – сказал он. – Он отобрал мою палку и свалил меня, вот.
– Спасибо, – сказал Элеазар, когда стало понятно, что вряд ли они получат от испуганного хранителя более членораздельное описание. – Госпожа Ракель, – сказал он, – вы можете описать этого человека?
И снова Ракель оказалась перед королем.
– Он высокий, ваше величество, и у него черные волосы. Лицо узкое. – Девушка закрыла глаза, отчаянно пытаясь вспомнить детали. – В бане горел только один факел, и он никогда не стоял под ним. Я помню эти глаза – казалось, они горели огнем. И прежде чем уйти, этот человек надел длинное белое одеяние, вышитое золотыми и алыми нитями.
– У него были шрамы на лице или другие приметы? – спросил Элеазар, который понимал, что если отбросить описание про горящие глаза, то под подозрение попадает добрая дюжина имен, а то и больше. Высокий, тонкий и черноволосый – да, не много.
– Свет был слишком тусклым, чтобы его можно было рассмотреть, мой господин.
– Он хромает, – сказал Исаак. – Я не знаю, очень ли это заметно, но это можно услышать.
– Спасибо, – сказал Элеазар, и Ракель и Большой Йохан вышли.
– Возможно, это отцовская глупость, но я чувствую беспокойство за мою дочь Ребекку и принца, – тихо сказал Исаак.
– Они хорошо устроены и находятся в безопасности, мой друг, – сказал Элеазар. – Их надежно охраняют.
– Достаточно разговоров, – сказал дон Педро. – Пришла пора действовать.
В то время, когда происходил этот разговор, в задней стене дворца открылась маленькая дверца; вооруженный мужчина, одетый в черную тунику и башмаки, проскользнул мимо другой фигуры, дакже одетой в черное, в рясе и сандалиях. Он кивнул и направился через кухни к апартаментам, где расположились высокопоставленные гости.
Вооруженный мужчина двигался с уверенностью человека, который знает, куда идет, и с абсолютной верой в то, что он имеет право там находиться. Он узнал капитана, стоявшего на часах возле двери инфанта Йохана; они сражались бок о бок в Валенсии и много раз ездили вместе, выполняя королевские поручения. Он кивнул ему и протянул руку, чтобы открыть дверь. Капитан быстро вышел вперед и встал между дверью и человеком в черном.
– Мои глубочайшие извинения, господин, – сказал он. – Но его величество дал совершенно четкие указания. Я полагал, что вы знаете о них, – укоризненно добавил он. – Никто, ни вы, ни даже сам его преосвященство епископ, не должен входить в комнату принца и его няни.
– Мои извинения, – сердечно ответил человек в черном. – Я забыл об этом. У меня есть сообщение для няни, – сказал он. – Но это подождет. – Затем без предупреждения он выхватил кинжал, скрытый под короткой накидкой, и по самую рукоять вонзил его под железный нагрудник капитана. Кинжал прошел под ребрами и пробил сердце. – Мне очень жаль, капитан, – сказал черный человек, и в его голосе действительно послышались нотки сожаления. – Вам просто не повезло, вы не должны были здесь находиться.
Мужчина вытащил нож из груди капитана и позволил телу опуститься на пол, вытер кинжал от крови о плащ убитого и сунул его обратно в ножны. Но лишь только его рука коснулась ручки двери, как быстрые шаги заставили его обернуться. Из‑за угла вывернули двое охранников. Они увидели своего капитана лежащим на полу и бросились в атаку.
Человек в черном развернулся и растаял в ночной тьме. К тому времени, когда охранники осознали случившееся и начали преследование, он уже затерялся в темных закоулках дворца. Все происшествие заняло меньше времени, чем потребовалось бы спокойному человеку, чтобы пройти из одного конца коридора в другой.
Площадь Апостолов, лежащая между собором и дворцом епископа, была тиха и пуста. Луна ярко освещала ее с высоты небес, но лик светила был прикрыт тонкой вуалью облаков и поэтому выглядел стертым и размытым. Лампа, зажженная на алтаре в соборе, сияла во тьме, как маяк, но епископский дворец после завершения пира был темен, через закрытые ставни на окнах не пробивалось ни лучика. Затем с верхних ступенек соборной лестницы, начинающейся у западной двери собора, начали спускаться темные фигуры и собираться на площади. Вскоре вся площадь была заполнена людьми; сорок или пятьдесят человек, бывшие в банях, привели с собой еще пятьдесят или шестьдесят. Площадь наполнилась ропотом молчаливой толпы – дыханием сотни человек, толкающихся и переминающихся с ноги на ногу. Все они собрались с южной стороны собора. Затем позади толпы появились два пылающих факела. Почти сразу же от них начали зажигать другие факелы, тюка на площади не стало почти так же светло, как днем. Линия людей с факелами двинулась через толпу, они осветили закрытые капюшонами лица тех, кто находился около собора.
В тишине невероятно красивый тенор взлетел к небесам, запевая первую строку «Tibi Christi, splendor patris». К нему присоединилось еще несколько голосов. Священный гимн разорвал ночную тишину ночи; постепенно ровный, но приглушенный бой одного, затем шести, и наконец приблизительно двадцати барабанов начал отбивать четкий ритм и перекрыл голоса.
* * *
Новости о гибели капитана распространилась по дворцу как набат, и те, кто не мог или не должен был сражаться, торопливо собрались в кабинете епископа.
– Его величество сказал мне, что решительность вашей дочери спасла жизнь принца, – сказал Беренгуер. – Он очень благодарен ей, и теперь их охраняют намного лучше, – сухо добавил он. Говоря это, он придержал открытую ставню, чтобы наблюдать за разворачивающимся внизу действом.
– Спасибо, ваше преосвященство, – устало ответствовал Исаак.
– Что поют эти люди, ваше преосвященство? – тихо спросил Юсуф. Он сидел на подушке возле стула Исаака, рядом с Ракель. Большой Йохан был отправлен к поварам. Он уже успокоился и вознаграждал себя епископским вином.
– «Tibi Christi», – рассеянно произнес Беренгуер. – Гимн праздника святого Михаила.
– А когда он будет?
– Только на двадцать девятый день сентября, – ответил епископ. – Они несколько поторопились с ним, мой маленький друг.
– Что они собираются делать? – спросил каноник, высовываясь из‑за спины Беренгуера, чтобы посмотреть, что там происходит.
– Штурмовать дворец и убить нас всех, – спокойно ответил епископ. – Подозреваю, что часть толпы собралась сейчас у дверей дворца. Эта суета на лестнице предпринята для того, чтобы отвлечь наше внимание. Они хотят, чтобы мы решили, что они нападут на боковой вход в собор. – Не волнуйся, малыш Юсуф, – добавил он. – Эта дверь очень толстая, она закрыта и заперта на засов. – Он снова выглянул наружу. – Как неприятно сидеть здесь взаперти, не имея возможности что‑либо предпринять. Но его величество настаивал на этом.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 102; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!