И лучше всего они знали, что они победят. 9 страница
– Пять единиц, командир.
– Бортовой компьютер, – снова начал К'ррк. – Приоритетный приказ – нет! Я хотел сказать, аварийное прекращение работы! K'ррк-два… нет, я…
– Четыре единицы, командир!
– Компьютер борта К'ррка приказ…
Мав и Кано вылезли из-за своих пультов и приближались к нему с жаждой убийства в глазах.
– Аварийное прекращение работы, К'ррк! Аварийное прекращение работы…
– Три единицы.
– Отмени приоритет…
– Две единицы.
Даже Рееза присоединилась к мятежу. Когти её рук скребанули по подголовнику командирского кресла.
– Аррррргг!!!
– Одна единица!
К'ррк продолжал выкрикивать команды, пока «Н'тирптц» не добавил свою краткую вспышку в космический пейзаж.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Что мне ещё нравилось в [Шоне] Филлипсе, так это то, что его отношения с Мэри Кристаль были ещё более запутаны, чем мои с Карен [Пенн]. Но мы были конкурентами почти с самого первого момента, как он ступил на Тироль. Когда делали смешанную группу, мне изобразили это так, что надо разбавить РЭК хоть кем-то, кто имеет реальный боевой опыт против Мастеров Роботек. Отчасти оно так, ведь в самом деле мы [в РЭК] никогда не сталкивались с Мастерами. И в свою очередь, 15й взвод не сталкивался с Инвидами – ведь они покинули Землю перед самым их появлением и прибыли на Тироль уже тогда, когда Инвидов оттуда выперли. Что мне ещё оставалось, кроме как похваляться Хранителями и нашими приключениями на Праксис и вообще. Но кто мог винить меня: ведь 15-ые получили намного более шикарный приём в Тирезии, чем мы, Хранители, когда мы с победой вернулись с Оптеры.
|
|
|
Джек Бейкер. «Продвижение вверх».
Джек первым вылетел из дока. Следом за ним шли ещё девять «ТрансТеков». Ветеран Новокосмоса Джек в алой «Альфе» летел в тумане, который не был туманом.
«Это реально круто», – сказал он себе. Окружающее пространство, которое роботехники Ланга назвали «Новокосмосом», больше походило на состояние разума, чем на состояние материи. Находясь снаружи корабля, погрузившись в резкий и жёсткий, словно сияние медицинских ламп, белый свет, чувствовалось, что если ты ещё не на «том свете», то где-то близко.
Вглядываясь в бархатисто-чёрное, усыпанное бриллиантами разноцветных светил и дымками далёких туманностей небо, ты легко проникаешься величием мироздания. Ты легко можешь прочувствовать всё своё ничтожество в великой схеме, и легко сражаться и идти на смерть, когда понимаешь, что гибель тебя отдельно взятого мало что решает. (Но господи, какие кошмары тебя мучают, когда наступает время для сна! Это обволакивающее чувство погружения и потери самого себя...)
Новокосмос был чем-то новым. Там – он не мог выразить это словами – в голову лезли мысли и чувства, что один отдельно взятый индивидуум имеет огромное значение, и каждое действие повлечёт за собой цепочку неумолимых реакций вплоть до глобальных масштабов.
|
|
|
«Светлячки», обнаруженные биодатчиками крепости, аналогично улавливались детектором жизненных форм истребителя и, согласно показаниям МФИ, настроенного на индикацию тактической обстановки, приближались со всех сторон. Световые пятна мигали, словно настоящие: там сейчас, в следующую секунду в другом месте. Их голубые огоньки почти терялись на фоне окружающего их со всех сторон безцветного холодного свечения Новокосмоса.
– Штаб вызывает «Красного вождя». Подтвердите приём, «Красный вождь». Повторяю, подтвердите приём.
КСК-3 лежала чёрным росчерком на «9 часов», эскадрильи «красных» и «синих» образовали защитное построение вокруг крепости, с позиции Джека напоминая брызги краски на фоне побеленной стены.
Джек переключил канал передатчика на командную частоту Тактического Информационного Центра.
– «Красный вождь» на связи, штаб. Слышу вас отлично. Есть что-то новое для нас?
Видеоизображение головы и плеч полковника Воленского появились на малом ком-экране «Альфы».
|
|
|
– Пока ничего нового, капитан. Биосканеры показывают тёплые пятна, но не могут определить профиль.
– Понял вас, штаб, – сказал Бейкер. – Жаль разочаровывать вас, полковник, но нам, похоже, отсюда будет лучше видно.
– Принято, «Красный вождь». ТИЦ просит тебя по возможности оставаться в этой позиции. Давайте посмотрим, захотят ли они подойти и поиграть.
«Офигеть», – подумал Джек. – «Вы ещё нас на крючки наденьте для полного антуража».
– Бейкер на связи, – передал он по тактической частоте. – Всем оставаться на своих позициях. Информация: живые огни на дистанции две тысячи, приближаются со всех сторон. Докладывайте, что видите.
Он видел их над собой, с поправкой на отблески и поляризацию колпака кабины. При ближнем рассмотрении это оказались не шары, а овалы, испускающие пульсирующий свет с кончиков похожих на усики или щупальца образований, в произвольном порядке разбросанных по «телу». Ему вспомнился бой Хранителей с оборонительными «антителами» Хэйдона-IV. И ведь никого из его слушателей не заинтересовал тот эпизод, вот ведь…
– Они лезут ко мне! – воскликнул один из ведомых Мэри Кристаль. – Я вижу щупальца!.. Н-н-но они ни к чему не присоединены!
|
|
|
– Оставайся на позиции, – услышал Джек успокаивающий голос Мэри.
– Господи, капитан, они вокруг меня!!!
– «Синий»-6, не сметь применять оружие, если ты не получил повреждений, – твёрдости голоса Воленского могли позавидовать когти Инвидов. – Держать позицию.
Джек почувствовал через кресло, как что-то коснулось его машины в носовой части, и понял, что его «Альфа» «осматривалась» и «изучалась» этими «нечто». Рефлексивно он вжался в кресло, внезапно почувствовав себя так, словно въезжает в старомодную автомойку. Но вместо щёток вокруг мерцали потусторонние огни. «Синий»-6 издал панический вопль: «Срань господня, они прошли прямо через меня! Капитан! Эти штуки только что пролезли сквозь меня!» Джек задрожал от холода в животе, чувствуя, как адреналин мощными порциями выбрасывается в кровь, когда одно из эфемерных щупалец проникло через корпус в кабину и обвилось, словно удав, вокруг его нейрошлема. Невероятно: «усики» не пробивали прочнейший экранированный практически от всех излучений корпус – просто приникали сквозь него! Некоторые «усики», не задерживаясь, просто проходили насквозь, некоторые с потрясающей быстротой шерудили по кабине, явно исследуя её оснащение. Несколько «усиков» вошли в его тело и «оглаживали» взад и вперёд его руки и ноги, а один даже на короткое время проник ему в голову, вызвав на пару секунд ощущение головокружения и тошноты.
Тактический канал заполнили звуки страхов и восторгов, пока «огни» «исследовали» «ТрансТеки». На запросы с крепости в этот момент просто никто не был в состоянии ответить.
Джек морально приготовился к возвращению «огней», напрягшись и ухватившись за подлокотники кресла. Но в крайний момент «усики», тянущиеся к его «Альфе», убрались, и присоединились к образованиям, плывущим к двум ведомым Джека. Однако, на сей раз они не стали «ощупывать» истребители, а выстроились вокруг и сформировали ослепительный световой нимб вокруг. Два истребителя исчезли.
Джек онемел. Как только он снова смог говорить, он просипел в микрофон то, чему только что стал свидетелем. Штаб наверняка увидел, что два «ТрансТека» исчезли с планшета тактической обстановки.
– «Красный вождь», «Синий вождь». С экранов исчезли два… поправка, четырё наших объекта, – сказал Воленский. – Вы можете подтвердить? Повторяю, вы можете подтвердить это?
– Они исчезли! – передал Джек. – Пропали, распылились, дематериализовались... Я не знаю, что произошло. Огни окружили их, затем они исчезли.
– Подтверждаю, – доложила Мэри, командующая «Синей» эскадрильей.
– Вы применяли оружие?
– Никак нет, – ответил Джек, одновременно отклоняя входящие вызовы: Данте, Кристаль, Пенн, Филлипса...
– «Красный вождь», ты можешь описать происходящее в данный момент?
Джек сверился с экранами и приборами, «свалил» «Альфу» на правый борт, используя маневровые двигатели «ТТ». «Огни» потеряли интерес к эскадрилье. Под ним, вытянув вперёд «усики», они подтягивались к КСК-3, чтоб исследовать её, или сделать что-то похуже.
– Штаб, теперь они заинтересовались крепостью, – передал Джек.
– В таком случае, приказываю атаковать, – ответил Воленский. – Не дайте этим штукам проникнуть на крепость!
Рик стоял на командирском балкончике ТИЦа, слушая распоряжения Воленского разведгруппе машин. Если его не обманывали собственные глаза или внешние сканеры крепости, то он только что видел, как четыре «ТрансТека» были дематериализованы враждебными огнями. И теперь он отдал приказ эскадрилье контратаковать. С надеждой… на что? Наказать «свет» за его всемогущество? Согласно полученным данным, то, с чем они столкнулись, было даже не светом, а какой-то живой формой электрической энергии.
Как пояснил Ланг, это явление было схоже с электрической активностью в нейронах.
– Силовые щиты крепости активированы, – доложил техник-оператор. – «Красные» и «Синие» атакуют противника, господин адмирал.
Рик вовремя перевёл глаза на обзорные экраны, чтоб увидеть, как пилоты «Синей» эскадрильи мехаморфируют свои машины в конфигурацию «Робовоин». Капитаны Бейкер и Пенн, и остатки «Красной» эскадрильи остались в конфигурации «истребитель» или перешли в «Стражей».
Рик представил, что бы он сделал, если бы был там. Он представил себя в тесной кабине, с руками на РУД и РУР, в лицо бьёт «хирургический» свет, скальп покалывает от контакта с датчикам нейрошлема, слабый запах топлива и тёплой проводки. «Ракеты скорее всего использовать безполезно», подумал он. – «Лучше лазеры».
– Лазерный огонь, – доложил тот же оператор. Рик смотрел на экран.
Ослепительная вспышка залила экран, превратив полумрак ТИЦ в подобие Новокосмоса. У Рика ещё секунд десять в глазах плавали темные пятна и в затылке появилась тупая ноющая боль, которая, как он подозревал, пройдёт не раньше чем через неделю.
Его глазам предстали мужчины и женщины ТИЦ, с выражением муки на лицах склоняющиеся над своими пультами. Лазеры только добавили силы свету.
И только раззадорили его.
Завыла сирена.
– К бою!
Ками специально встал на пути первого же светового «усика», который проник через стену неподалёку от него. Хотя весь дрожал от чувства опасности, посылаемого ему Хин.
И как похож на Хин оказался источник этого света! Гаруданец Ками хорошо разбирался в тонкостях изменённых состояний сознания – что было аномалией для землян, для Гаруды было повседневной обыденностью. Благословляйте Хэйдона или проклинайте его, но из-за его вмешательства получилась планета, которая была адом для инородцев, которым не повезло вдохнуть её насыщенную атмосферу, и раем для тех, кому повезло родиться на ней. Адом же для лисоподобных гаруданцев было лишение атмосферы их родного мира. И только благодаря специальному медицинскому курсу, пройденному на Хэйдоне-IV, Ками мог жить на борту КСК-3 без транспиратора, который он таскал на протяжении всей рискованной кампании Хранителей.
Снова восхваляйте Хэйдона. Или проклинайте его.
Ками видел, что Леарна, его напарница и партнёрша в долгих годах войны и короткого мира, поняла его намерение и тоже встала прямо под живые струи сумасшедшего света. Её Посылы стали сильнее, когда она вышла из-за безполезного укрытия, оставив себе лишь Хин – верную защиту и опору во всех ситуациях.
Через люк отсека проникали тревожные крики их товарищей по полёту – землян и обитателей миров Локальной Группы, их братьев и сестёр по оружию. Гнея сказала что-то по-праксиански, что ни Ками, ни Леарна не смогли перевести. Неподалёку оказались Бэлдан, Лрон, Криста и ещё несколько карбарранцев. «Свет» уже обшарил каждый уголок, за исключением помещения под местным жаргонным названием «Яма», где Казианна Хэш и ещё с десяток Зентрейди облачались в «силовые доспехи».
И только когда «усики» прикоснулись к воинам-гигантам, «союзники» гаруданцев в Хин открыли дверь к правде.
Ками моментально понял, что КСК-3 столкнулась вовсе не со слепыми ударными силами Зла, но с разведчиками и посланцами мощного, но в чём-то наивно-детского суперинтеллекта. Его контакт был коротким, поскольку он сам едва мог удерживать свою индивидуальность, задыхаясь от опьянения опытом. Открылась Дверь в Царство превыше всех, что он когда-либо знал в Хин, раскрывая душе всё, что он хотел знать, и воплощая всё, к чему он стремился. Искушения внетелесной жизни, песня Сирены такой теплоты, ласки и величия, что Ками серьёзно задумался сдаться и быть поглощённым.
Спасло его только присутствие Леарны. Леарна стала его якорем в Удивительном, и звала его, словно маяк, своей любовью.
«Свет» отступал из недр крепости, чаруя глаз и разум переливами и блеском. «Он» обнаружил что-то в Зентрейди, нечто такое, что заполнило «его» страхом и заставило «его» поспешно спасаться с корабля, ища путь к своему собственному спасению.
– Пожалуйста, Рем, поторопись, – упрашивала Минмей, теребя тирезианца за блестящий рукав туники. – Мне это не нравится! Я боюсь!
Рем стоял в центре каюты, уперев руки в бока и закинув лицо к потолку. В этот момент он походил на мечтательного влюблённого подростка, озадачившегося мыслью ловить ртом капли весеннего дождя.
– Минмей, иногда ты ведёшь себя как ребёнок! – ответил он ей со смехом. – Что-то неведомое хочет вступить с нами в контакт, а ты хочешь, чтоб я спрятался под кроватью? Чего ты боишься?
Минмей открыла было рот, чтоб сказать, чего именно, но поняла, что она уже ответила мысленно. Правда, она не могла чётко сформулировать, чем именно эти «огни» пугали её, но все её инстинкты говорили ей, что Рем в опасности.
В том, что он не прислушался к ней, не было ничего удивительного. В самом деле, кто она такая, чтоб указывать Повелителю Протокультуры? О, он бы послушал, если бы она ещё была Голосом, который выиграл Войну Роботек, но миновало уже несколько лет с тех пор, как этот Голос пел в крайний раз, и с тех пор в зенит взошла звезда Рема. Изображая Джонни Апплсида[41] на Новой Праксис с Цветами Жизни, выколдовывая Протокультуру из них, изготовляя Матрицу, с которой потом Ланг и кораблестроители РЭК носились, словно с чудотворной иконой.
Рем внезапно взял её за узкое запястье, притянул к себе и обнял.
– Пусть оно найдёт нас вместе, – сказал он, продолжая с надеждой смотреть в потолок. – Открой ему свой разум.
Она изо всех сил старалась расслабиться и не дрожать в его объятиях, но страх расползался по её венам, словно ледяная талая вода. Ей неистово хотелось немедленно вырыть самую глубокую нору и спрятать туда их обоих.
Первые «огни» проникли через стену каюты в жуткой тишине, перегородив помещение от пола до потолка. Вторая группа «огней» появилась с противоположного конца каюты. А третья и четвертая, проникнув через переборку правого борта, вместо того, чтоб продвинуться дальше в направлении полёта, «обвились» по периметру каюты, словно преднамеренно перекрывая паре пути к бегству.
Рем отважно протянул руку к потолку. Свет сбежал по его руке вниз и окутал контуры его тела, одновременно принявшись таким же образом «изучать» все остальные предметы в комнате. Минмей немедленно стала частью живописной картины, её мысли понеслись вскач, подгоняемые любознательной нежностью усиков. И внезапно в её сердце вспыхнуло страстное желание, сильнее, чем мог осознать её разум, и затмевая свет в глазах.
Рем издал самый жалобный звук, который она когда-либо слышала, и рухнул на пол.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Преодолев неувязки Великого Перехода, установив Зентрейди Императив и сотворив Принуждение, Мастера Роботек начали систематическую работу по изъятию имени Зора из всех отчётов о путешествии звездолёта «Азтраф». Они желали ни что иного, как переписать историю таким образом, чтоб честь открытия Протокультуры принадлежала Старейшинам. Однако, у Зора хранились собственные записи об этих путешествиях, которые некоторое время держались в тайне. Молодой учёный позже собственноручно уничтожил их, когда начал своё так называемое «тихое восстание» – за исключением обрывочных записей, что хранились у Кейблла. Все детали ранних исследований и экспериментов Зора исчезли вместе с этими записями. И навряд ли мы когда-нибудь узнаем больше, чем знаем сейчас, о первом контакте «Азтрафа» с Оптерой.
Из вступления Ланга к книге Кейблла «Зор и Великий Переход»
Клетки Рема помнили.
Так много миров для исследования, неисчислимые даже в пределах ограниченной зоны, определяемой скромными способностями сверхсветовых двигателей его корабля. Так много пейзажей, по которым можно гулять с тростью в руке, склонов, на которые можно взбираться, лесов, в которых можно плутать, небес, в которых летать... Так много форм жизни, с которыми можно войти в контакт, столько разных культур – больше, чем суждено познать простому смертному, уж не говоря о том, чтоб тщательно изучить, больше, чем смог бы создать всезнающий Бог... Они были в пределах досягаемости, но полюбить края раскалённых, сыплющих пепел вулканов, или обжигающих морозов и льдов, миры молодые и миры, изъеденные эрозией и уставшие от эволюционной борьбы? Но существовало ли наслаждение выше, чем путешествовать от одного мира к другому? Смотреть, как сменяются циклы их жизней? Вглядываться с мостика звездолёта на ход их времени?..[42] Если и было таковое, то его разум не в силах был этого представить, и даже если вдруг когда-нибудь сможет, то захочет ли он лишить себя этой радости? Определённо нет...
«После криосна опять одни и те же мысли в голову лезут», – сказал себе Зор. Искусственная остановка жизнедеятельности, пока «Азтраф» толкает себя от звезды к звезде. Маленькая игра людей со Временем. Чуть-чуть экзистенциальной хитрости...
Он обвёл глазами отсек – трубочки и дозаторы питательного вещества, игольчатые контакты, поддерживающие в тонусе мышцы и сухожилия, лента, которая способствовала чёткости снов и попутно издевалась над его разумом, грудь, саднящая от долгого бездействия, и теперь вздымающаяся в хаотичных… нет, в воодушевлённых вздохах!
Стоящий на некотором удалении Вард наблюдал за ним – учтивый слуга и верный друг. Большинство учёных уже повылезали из своих коконов и, мешая друг другу, спешили на встречи в министерства и научные конференции. Зрелище совершенно несолидное и неприличествующее их отважной научной команде «учёных до последнего», приверженцев безпристрастных научных изысканий и поиска истины. Зор глубоко вздохнул, разрабатывая грудные мышцы, и мысленно похвалил себя за выбор, направивший его дорогу прочь от правительственных кабинетов, как можно дальше на свободу от переполненных небес Тироли. Если бы только Вард мог прочувствовать то же самое, ценность самого процесса изысканий – вместо того, чтоб всё время быть направленным на результат.
Но Зор был слишком проницателен, слишком часто работал с ним над совместными проектами, и не чувствовал в побуждениях Варда руку их Старшего: Академии. Быть может, тут проявлялось влияние жадности заседателей Великого Трона, и не исключено, даже самого Кейблла, наставника и отца по его собственному шутливому утверждению. Нет. Данных, которые он передал им, было для них явно недостаточно: соглашений о торговле и научных обменах было слишком мало, чтоб насытить их экспансионистские аппетиты.
«Мы должны иметь миры, чтобы использовать их как станции для нашей славной экспансии» – втолковывали они ему, явно держа на уме завоевания. «Мы должны иметь открытия, которые прославят нашу расу» – как если бы собирались заполучить для себя личное безсмертие.
Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 161; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!