И лучше всего они знали, что они победят. 5 страница
– Пошли, – сказал он и пошёл через поле в направлении Чёрного Камня.
Скотт тихо последовал за ним. Тропинка пятнадцать минут спустя вывела их к двум просторным палаткам, установленных рядом на маленькой полянке с растущими тут и там оливковыми деревьями. Потёртый БТР Ланка стоял на краю поляны.
– Марлин, – проревел Ланк, отводя шелестящую противомоскитную сетку тамбура одной из палаток.
– Ланк? – ответила изнутри Марлин. – Ты сегодня рано.
При звуках её голоса сердце Скотта упало. Если бы не акцент Южных земель, то это был в точности голос Марлин Руш.
Бывшая симагент-Инвид вылезла из тамбура палатки на солнечный свет, её роскошные красные волосы разметались по белоснежной, как у урождённых тирезианцев, коже. Марлин!
Дочь Регис около минуты смотрела на них, потом с рыданиями бросилась на руки Скотту.
– Я знала, что ты вернёшься за мной, Скотт! Я знала, что ты вернёшься…
Ланк быстро отвернулся к ним спиной, боясь, что они увидят его слезы.
Скотт немедленно понял, что Марлин серьёзно изменилась с тех пор, как они виделись в крайний раз. Марлин тогда была жизнерадостной и энергичной, заставляя его мысли путаться, а руки – дрожать. Обычная женщина со своими чисто человеческими желаниями и потребностями, которая даже отдалённо не походила на это призрачное создание, плачущее теперь у него на руках. Он не мог ясно сформулировать эту мысль, но это было очевидно для всех, кто смел заглянуть достаточно глубоко в её глаза.
|
|
|
Скотт отвёл её в тень, к старому, обтянутому брезентом стулу за стол, сделанный из расколотого вдоль толстого бревна. Ланк встал позади стула и положил сильные мозолистые ладони на узкие плечи Марлин.
– Я говорил тебе, что у неё были тяжёлые времена, лейтенант. Не создавай их снова.
Марлин погладила руку Ланка и нежно посмотрела на него.
– Я в порядке, Ланк. Действительно.
Скотт тяжело сглотнул, когда её взгляд снова вернулся к нему. Он присел на край стола.
– Марлин, – начал он, – Что ты помнишь о том времени в Рефлекторном Центре?
– Не всё, и очень смутно, Скотт. Я помню, когда мы были все вместе внутри Центрального Чертога. С Сейрой, Коргом, и Королевой-матерью.
– А что собиралась сделать… эээ… Почему Королева-мать ушла, Марлин? Я хочу сказать, я уверен, что она знала, что флот имел планы разбомбить там всё атомными бомбами, но получается так, что она решила улететь ещё раньше, чем были запущены нейтронные ракеты.
Марлин кивнула и взяла со стола бутылку с водой.
– Да, Скотт. И что-то жизненное покинуло меня, когда Она улетела. – Она сделала несколько долгих глотков из горлышка. – Я знаю, что ты почувствовал это, когда держал меня. Я чувствую, как если бы я только наполовину здесь, как если я вдохну слишком глубоко, я исчезну. Но я имею понимание вещей, Скотт, знание, которое даже не снилось никакой расе.
|
|
|
– Не волнуйся, – сказал Ланк, – Я не собираюсь позволить тебе исчезнуть. – Марлин пожала ему руку. – Как видишь, Скотт, Королева-мать, наконец, поняла причины всего, что случилось на Оптере, Тироли и Земле, и это знание освободило её.
– Но что она поняла? – недоумённо спросил Скотт.
Марлин задрожала.
– Я не могу сказать тебе, Скотт.
– Пожалуйста, Марлин, – настаивал Скотт.
– Я предупреждаю тебя, лейтенант… – Выдвинулся из-за стула Ланк.
Марлин положила руку на его сжавшийся кулак.
– Нет, Ланк, Скотт не так понял. Я ничего не скрываю от тебя, Скотт. Я просто хочу сказать, что ты спрашиваешь не у того.
– Сейра, – Скотт сказал после секундного размышления.
– Да. Она была намного ближе к Регис, чем я. Но я боюсь, что это затронуло её намного сильнее, чем меня.
– Ты знаешь, где она?
Марлин прикрыла глаза и сделала судорожный вдох.
– Я могу чувствовать, где она. Иногда я почти могу видеть через её глаза, и чувствую, как она страдает.
Скотт придвинулся ближе.
– Где, Марлин?
– Город высоких башен, в Северных Землях. Им должны были править Сейра и Корг.
|
|
|
Скотт и Ланк переглянулись и сказали одновременно: «Мэннетан».
– Да. Она там с Лансером.
Скотт вскочил на ноги.
– Поедешь со мной, Марлин? И ты, Ланк, – быстро добавил он. – Только до тех пор, пока мы не найдём её.
– Забудь, лейтенант, – ответил Ланк. – И Марлин никуда не поедет.
Марлин встала и мягко повернула Ланка к себе.
– Я еду, Ланк. Разве ты не видишь, что я должна?
Лицо Ланка осунулось.
– Нет, Марлин… Нет... Ты можешь просто остаться здесь и дать мне заботиться о тебе. Ты же сказала, что ты в порядке. Я могу просто…
– Нет, Ланк, так никогда не получится, – перебила она. – Помни, кто я.
– Ты – Марлин, вот и всё, – сквозь зубы твёрдо проговорил Ланк.
Марлин покачала головой.
– Я – Инвид, Ланк. – Она потянулась и погладила его по щеке. – Но это не значит, что я не любила тебя.
Ланк замер, сдерживая его гнев и печаль.
– Ты вернёшься ко мне? – тихо спросил он наконец.
– Ничто не может убрать эти прошедшие несколько месяцев, Ланк.
Теперь настала очередь Скотта отводить глаза.
Он поклялся себе, что никогда больше не полюбит снова.
С Марлин на месте штурмана, Скотт возвратил АВП на временную базу РЭК на побережье бывшей Венесуэлы, и информировал Винса Гранта о своих планах продолжить поиск на Севере. Генерал сообщил ему об успешном прыжке «Ангельского ковчега» и предупредил о быстро приближающемся «окне» для свёртывания на Хэйдон-IV. Чтоб ускорить путешествие Скотта и Марлин на Север и обратно, Грант выделил им один из немногих оставшихся работоспособных «ТрансТеков».
|
|
|
Согласно крайней информации, что успел собрать Скотт, Мэннетан, недавно вернувший своё историческое название «Нью-Йорк», быстро становился крупным населённым центром. Узкий островной «город» – всё, что осталось от гигантского мегаполиса после Дождя Смерти Долзы – спустя двадцать лет пережил попытку зачистки одержимого жаждой власти «сына» Регис, Корга. Но к тому времени город уже скатился до законов уличных банд, которые устанавливали те, кто выжили в тонком тумане радиоактивной пыли, покрывшей город после Дождя: бродящие по руинам и уцелевшим зданиям конкурирующие группировки Сборщиков, караваны контрабандистов, и кучки дезертиров из Южного Креста. Из-за дефицита продовольствия и пригодных для земледелия участков незаражённой почвы число обитателей города было небольшим, но теперь, когда Нью-Йорк стал своего рода перевалочным складом для новых и возрождающихся городов на юге и западе, в городе сложилась устойчивая бартерная система – в первую очередь, пищевых продуктов.
«ТрансТек» приземлился к западу от реки Гудзон. Дальше Скотт и Марлин должны были идти пешком и влиться в поток сотен других мигрантов, которые договаривались или покупали проход через контрольно-пропускные пункты на единственном мосту, который связывал город и материк. Скотт видел результаты стараний Корга зачистить город от его жителей: усеянные сплошным ковром обугленных развалин широкие ровные «просеки» в городских кварталах, и оплавленные канавы, что остались от асфальтированных улиц и шоссе.
Марлин была проводником, привлекая свой усилившийся парапсихический дар в поисках сестры-симагента. В некотором смысле она казалась аборигеном Земли больше, чем сам Скотт. Но Скотт не поддавался на её человеческое обличие, которое вылепила для неё Королева-мать, а так же он помнил свою клятву, так что их беседы носили строго прагматический характер. Скотт, в конце концов, был на задании.
Поиски Сейры привели Марлин к отреставрированному театру в районе центра города, где молодой испанец по имени Хорхе поприветствовал их на входе и подтвердил, что Лансер находится в их труппе актеров, певцов и музыкантов.
После не особо тёплого приёма от Рэнда и Ланка, Скотт ожидал чего-то наподобие и от Лансера, но трудяга сцены удивил его, после сообщения Хорхе буквально бегом ворвавшись к ним и обхватив их обоих в одно объятие, словно воссоединяя семью.
– Скотт! Потрясающе! Даже не верится! – приговаривал Лансер, отдельно стиснув Скотта обеими руками. – Боже, как я рад снова видеть вас! – С не меньшим энтузиазмом он с медвежьей силой облапил Марлин и не отпускал не меньше минуты.
В обтягивающих брюках и безрукавке Лансер смотрелся жилистым и подвижным, но Скотт отметил тёмные круги под глазами певца, и как он снова мрачнеет после искренней радости приветствия. На несколько сантиметров от корней его волосы имели естественный цвет. Скотт вспомнил о «Жёлтой танцовщице»[36] и подумал, не ушла ли она навсегда.
– Если бы вы только знали, как нужны вы мне сейчас, друзья, – продолжал Лансер, держа их за руки.
– Что, Лансер? – спросила Марлин.
– Твоя сестра, – ответил он, сжимая её ладонь. – Она умирает, и я не знаю, что делать.
Сейра лежала на койке в комнате Лансера: тесной, заваленной каморке, которая, очевидно, служила и жилым помещением, и переодевалкой-гримёрной. Человек по имени Саймон сидел при ней, но он вышел, как только вошёл Лансер, остановившись только чтоб представиться Скотту и Марлин в отработанной рефлексами актёра немного женоподобной манере.
Закутанная в ветхие одеяла Сейра выглядела едва плотнее, чем тень.
– Я ждала твоего прихода, Ариэль, – прошептала она, когда Марлин опустилась на колени перед кроватью и положила свою руку ей на едва заметно поднимающуюся и опускающуюся грудь.
– Сестра…
Сейра прижала палец к губам Марлин, прося её помолчать.
– Не оплакивай меня, Ариэль. Я не умираю. Я воссоединяюсь с Королевой-матерью.
– Тогда я возвращусь с тобой, сестра.
– Нет, Ариэль, – Сейра отрицательно мотнула головой. – Моя и твоя судьбы идут по разным дорогам. И это прекрасно.
Марлин наклонилась ближе к сестре, её глаза наполнились слезами.
– Скажи мне, Сейра.
– Ариэль, ты должна знать только, что мир может быть изменён. Королева-мать узнала это, когда слилась с Протокультурой и завершила Великую Работу, трансмутировав нашу расу.
– Протокультура! – воскликнул Скотт.
– Да, Скотт, – сказала Сейра, глядя прямо на него. – Твои люди поймут, что с этим делать.
– Останься, сестра, – взмолилась Марлин. – Любовь имеет силу удержать тебя здесь.
Сейра улыбнулась.
– Нет, Ариэль. Любовь имеет силу освободить меня...
С этим, принцесса Инвидов закрыла глаза и ушла из своей слишком короткой жизни.
Скотт со страхом и интересом наблюдал, как тело Сэры становилось туманным и прозрачным, а потом медленно исчезло. Жутковатый ветерок прошёл по его щеке, когда опустевшие одеяла тихо легли на пеноматрас.
Лансер с отчаянием сжал то, чего теперь там не было.
– У меня такая же судьба, – сказала Марлин, поворачиваясь Скотту со слезами, бегущими вниз по её щекам. – Ты был прав, поклявшись, что ты никогда не сможешь полюбить снова!
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Конечно я понимаю, что ты чувствуешь, ты, великовозрастная размазня. Ты думаешь, что я хочу развалить команду? Но ты можешь оценить ситуацию с моей стороны, а, Боуи? Сначала, не успеваю я сойти с корабля, как мне на хвост садятся Макс и Мирия, а теперь я узнаю, что Рем собирается лететь. Я, знаешь ли, не могу вот так вдруг на всё забить и наплевать. Я смотрю на него и вижу Зора Первого. Спроси себя, каково бы тебе было, если бы, упаси нас Господь от такого, Мьюсика вдруг умерла вместо Октавии? Я имею в виду, каково бы тебе было смотреть на Октавию и не думать о Мьюсике? Может, работа на Хэйдоне- IV меня хоть как-то успокоит. Может, я получше сдружусь с Авророй. В любом случае, из того, что я слышала, это местечко просто будет потише.
Дана Стерлинг, в письме к Боуи Гранту. Цитата.
Альтаира Хеймель. «Бабочки зимой: человеческие отношения и Войны Роботек»
Дана Стерлинг изо всех сил держалась за перила балкона и, задрав голову, кричала похвалы и благодарности в янтарные небеса Хэйдона-IV. Глайк грохотал и содрогался, по площади в двадцати этажах под ней метались и разбегались по укрытиям пешеходы. Высокие стройные шпили и «минареты» города раскачивались, словно пальмы в бурю, и рассыпались смертоносным дождём острейших осколков всех цветов радуги. Высотные шоссе вырывались из креплений на стенах и крышах, извивались змеями и обрушивались на улицы и участки зелёных насаждений, безжалостно корёжа и давя всё на своём пути. Луковичные купола и колоннады раскалывались, декоративные фасады и обрамления вываливались кусками из стен зданий и сводчатых проходов, вода выплёскивалась из озёр и каналов и утекала сквозь разорванные швы в недра планетоида.
– Не, ну как вовремя тут всё началось! – орала Дана, ни к кому конкретно не обращаясь.
Она отпрыгнула от перил и прижалась к стене – пермапластовый осколок формой и остротой похожий на лезвие гильотины ударил о край балкона и разлетелся на сотни жалящих кусочков. Одновременно весь город, казалось, синхронно наклонился в одну сторону, и обычно чистое небо быстро заполнилось грязно-серыми облаками. На линии горизонта обычно фотографически чёткие силуэты гор «плыли» и искажались, словно вокруг них поднималось раскалённое марево.
«Вот мы, наконец, и увидели другое лицо Хэйдона- IV», – подумала Дана. Она слышала рассказы о сражении между Хранителями и Регентом Инвидов, но звучали они словно байки у походного костра. Ко времени её прибытия Глайк был полностью восстановлен и выглядел просто сказочным местечком.
Но безнадежно скучным.
Наконец произошло хоть что-то. Хоть какое-то разнообразие. Казалось невозможным, что Хэйдон-IV может быть подвластен тектоническим изменениям, но кто мог сказать наверняка? Ну, может быть, разве что Экседор или его порхающий закадычный приятель Вейдт. Может, какой-нибудь внутренний сбой, или «глюк» непостижимой технологии, которая крутила этот техно-шарик? На какое-нибудь вторжение, чтоб хоть взглянуть на действие легендарной планетарной обороны, надеяться было наивно. Кто-то говорил, что оборона реагирует даже на простое намерение агрессии, а кто-то подвешивал на портупею свою карманную гаубицу каждый раз, когда отправлялся в город.
Но даже если сейчас было всего лишь землетрясение, от него было намного больше паники, если сравнивать с тремя месяцами ранее, когда Экседор ворвался в квартиру Стерлингов, неся какую-то околесицу, что так называемое «Всезнание» планетоида само себя включило или что-то наподобие.
Большой обломок здания рухнул вниз, снизу ударило облако пыли и испуганные крики сразу на нескольких внеземных языках.
– Дана! – закричали её родители изнутри квартиры.
Она развернулась и размашисто шагнула в дверной проём балкона. Отец уже стоял рядом с трубой лифта, прижимая к груди «тревожный чемоданчик»[37]. Мать держала Аврору, восьмилетнюю сестру Даны, за руку. Темноглазая, и вообще, как раньше говорили, «не от мира сего», Аврора была уже почти полтора метра ростом. И настоящей занозой в заднице. Дане с трудом верилось, что у них был один и тот же отец, но эту мысль она благоразумно держала при себе. Вейдт утверждал, что быстрое развитие Авроры и её психические дарования проявились как результат воздействия симбионтов Гаруды на Мирию, но Дана подозревала, что хэйдонийцы помимо этого ещё сами что-то нахимичили.
Аврора не звала Дану по имени. Она вообще говорила настолько редко, что каждое такое явление заставляло бросать все дела и слушать. Но даже при том, что она вела себя тихо и незаметно, как мышка, все знали, когда она оказывалась поблизости.
– Поторопись, Дана! – сказала Мирия, вставая рядом с мужем у лифта. У неё в руке тоже был небольшой рюкзак. Дана быстро обвела взглядом помещение и решила, что ей ничего не надо.
«Гори оно всё синим пламенем», – подумала она.
Ллан и Анад, хэйдонийцы, двое их добровольных гидов, уже ждали их в трубе лифта. За исключением «ковров-самолётов», словно сошедших со страниц «1000 и 1 ночи», лифты были единственными приспособлениями на планете, генерирующими собственные независимые антигравитационные поля. Дана часто задавалась вопросом, кому в голову могли прийти такие прикольные штуки. Честь создания этого мира приписывали некоему прыгающему с планеты на планету фольклорному герою по имени Хэйдон. Дана представляла его в виде эпичного шутника.
Поле лифт-трубы было спокойным, словно «глаз шторма».
– Как ты думаешь, Макс? – Взволнованно спросила она. – Нападение? – Она редко называла его «папой». После тринадцатилетней разлуки для неё это было бы неправильным. Она любила его и Мирию, но просто они очень изменились.
– Я надеюсь, что нет, Дана, – ответил Макс, поправляя свои очки, чтоб они сидели, как положено. – Я не думаю, чтоб после Регента остались идиоты, готовые попробовать ещё раз.
«Какой нежный голос», – подумала Дана. Она не переставала удивляться, особенно по сравнению с временами её родителей, когда они в КСК-1 устроили поножовщину или схлестнулись в боевых машинах. И Макс – МАКС! Макс вообще разминался на «Недовольных» перед завтраком, когда Дана ещё под себя ходила!
– После выхода из лифта вы должны пересечь площадь и спуститься на подъёмнике на уровень номер 4, – транслировал мысль Ллан. Это прозвучало так, словно он отдавал приказ. Дана вдруг встревожилась его тоном.
– Какого хрена «уровень 4», Ллан? Я считаю, что нам лучше вскочить на один из торговых «челноков». По мне так лучше убраться с поверхности, пока тут всё не устаканится. А ты, Макс? Мирия? – Дана заметила, что Аврора бросила на неё странный взгляд.
– Нет, Дана, – ответила Мирия. – Я думаю, что сейчас нам лучше воспользоваться советом Ллана.
– Твоя мать права, – мыслепосылы Ллана падали, словно жернова. Дана сложила руки на расшитом блёстками нагруднике комбинезона и мрачно упёрлась взглядом в более высокого хэйдонийца.
– Правда? Тогда скажи нам, что тут творится.
– Небольшая реорганизация, – ответил Анад.
– Небольшая???
– Мы прибыли, – перебил Ллан, и створка лифта открылась на уровне площади.
Вблизи дела выглядели намного хуже. На дальней стороне площади обрушилось здание торговой биржи в тирезианском стиле, погребя под тоннами обломков крыши и колоннады множество торговцев-карбарранцев и посетителей. Со времён падения Регента и тирании Инвидов медведеподобные существа развернули очень бурную деятельность среди миров Локальной Группы, и составляли большую часть инопланетного населения Хэйдона-IV. Помимо них, Дана видела, как из разрушенного здания выбираются праксианки с разными ранениями. В другом месте в царящем столпотворении бродило несколько шокированных сферианцев. Среди самих же хэйдонийцев, однако, не было ни раненых, ни убитых. Как будто они заранее знали, куда не надо соваться.
– Двигайтесь быстро и организованно, если хотите избежать повреждений, – распорядился Ллан, поторапливая их, паря сзади в метре от несокрушимо-гладкой поверхности площади.
– Но им нужна помощь, – возразила Дана сказала, указывая на маленькую группку карбарранцев, которые, не обращая внимания на падающие сверху обломки, пытались вызволить своих попавших в ловушку компаньонов.
– Двигайся! – резко приказал Анад.
Макс не мог не заметить резкой перемены в поведении Анада и Ллана, и только собрался возразить, когда с отдалённого района города в небо выстрелила серия ослепительно-синих энергетических разрядов. Откуда-то из глубин марева, повисшего над Глайком, коротко вспыхнуло несколько далёких рассеянных зарниц, сопровождаемых звуками, похожими на раскаты далёкого грома.
Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 127; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!