И лучше всего они знали, что они победят. 3 страница
Ахмед Рашона. «Те, кто блуждали в потёмках: КСК-3 и полёт к Тироли»
Лисе мерещился туннель в небе, сияющий коридор, простирающийся в безконечность в безконечных небесах. Тепло её рукам и босым ногам, безопасность и покой, благоухающие ароматы весны и лета. В одном конце её отец махал, прощаясь: расплывчатая фигура в парадном кителе ОМП с россыпью орденских планок на груди, а на другом конце было пятно ярко-голубого неба с бегущими облаками, которое могло принадлежать только довоенной Земле.
Ей вдруг пришло в голову, что ей сейчас не больше семнадцати лет, и она возвращается на остров Макросс после своего первого настоящего отпуска. А что это за ковёр под её ногами? А россыпь тёплых огоньков это аэропорт или шоссе?
Но тогда где стюардессы, где её сопровождающие? И как она найдёт своё место без посадочного талона?
Пока она шла, она обшарила карманы своего длинного пальто, начиная тихо паниковать. Свет вперед становился всё ярче, на него стало почти невозможно смотреть, словно на Солнце в безоблачный и безветренный день на острове в Тихом океане.
Горячий песок заставлял её спешить вперёд, но теперь она услышала голос, на который ответила. Паника испарилась, тянулась позади неё призрачной и рассеянной волной теплоты. Голос её матери, её подагрическая рука, махающая на свету в конце тоннеля. Её проводник, что и говорить, улыбка, ширящаяся, пока Лиса росла не по годам, смерти и исчезновения, которые разрушили её сад. Ребенком она приближалась к свету, к Земле, слишком далёкой, чтоб коснуться...
|
|
|
«Я умерла!» – подумала она…
… шум заполнил её и воздух ворвался в лёгкие, принося возобновленную жизнь к её заколотившемуся сердцу. «Космовидение», – сказала она себе. Картины из её памяти, выплывающие во время свёртываний.
Они были у каждого: кошмары и видения, короткие путешествия в личный рай или ад. «Космовидение», как называли это явление некоторые члены экипажа. С неизбежным при процедуре свертывания внетелесным и вневременным существованием.
Только на сей раз она «умерла», а этого никогда не случалось прежде. Печаль струилась через нее, глубинное чувство потери, своего рода неистовая тоска по прошлому. И всё это расшевелилось видением? Или это произошло от того, что она трепетно хранила что-то в глубинах себя?
Рой вдруг занял её мысли: её яркий центр Вселенной, её почти пятилетний герой. Мысль о необходимости открыть глаза заполнила её страхом. Но открыть их был её долг.
И печаль умножилась.
На мостике КСК-3 было темно и тихо, как в могиле. Капли пота, что она смахнула со лба, повисли на её ладони, словно осколки льда.
– Лейтенант Тойлер? – спросила она. – Хакава?
|
|
|
– Здесь, госпожа адмирал, – ответил кто-то с рабочего места за её командирским креслом. Она устроила перекличку – Вильямсон? Прайс? Мартино? – и один за другим они отвечали, выходя из прострации. Лиса нажала кнопку внутренней связи, встроенной в пульт подлокотника кресла, и вызвала инженерный отсек Ланга.
– Все системы отказали, госпожа адмирал, – сказал голос Прайса из темноты. – Резервные системы не работают. Похоже, у нас просто нет энергии.
– Ерунда, – ответила Лиса. – У нас нет невесомости, Прайс. И даже если мы вышли под поверхностью Земли, то я бы всё же предположила, что кое-что ещё работает.
– Так точно.
– И почему никто не додумался взять с собой хоть самый занюханный фонарик? – проворчала она, осторожно слезая с кресла. Справа она услышала звук пневматического демпфера и треск отрываемой «липучки». – Всем оставаться на местах, – сказала она в сторону звука. – Мы всё ещё в режиме полной боевой готовности, господа. Кроме того, я не хочу, чтоб кто-то впотьмах впилился в переборку. – Она обратилась вправо, в сторону рабочего места Тойлера перед планшетом отображения угрозы. – Лейтенант Тойлер, ты самый молодой из нас. Какое у тебя зрение?
|
|
|
– Прекрасное, госпожа адмирал, – голос Тойлера слегка вздрогнул.
– Как ты считаешь, сможешь ли ты пробраться к люку и открыть его?
– Хоть с закрытыми глазами.
Все засмеялись, и напряжённость несколько спала.
– Ну, в данном конкретном случае глаза можно держать открытыми, разницы не будет, лейтенант. Это не испытание твоей ловкости. Я только хочу знать, прикреплены ли ещё мы к остальному кораблю.
– Понял Вас.
Лиса слышала, как кресло Тойлера повернулось. Несколькими секундами спустя раздался низкий глухой звук открываемых запоров. Воздух потянул наружу, и в проём проникло полдюжины разных голосов из операторской. Тойлер и ещё кто-то издали болезненные звуки.
– Что случилось? – спросила Лиса.
– Кто это? – рыкнул мужской голос.
– Я лейтенант Тойлер. Кто Вы?
– Полковник Форсайт. Лейтенант, отойди-ка в сторонку.
– Есть! – Толер рефлексом козырнул.
Лиса услышала как во тьме встретились плоть и кость, а потом сдавленное болезненное шипение.
– Чёрт, парень, – процедил её лысый зам, – Какого дьявола ты козыряешь, когда тебя всё равно не видно!
В этот момент на мостике загорелось аварийное освещение, красное и мрачное. Небольшая дрожь прошла через корпус корабля, и сирены заквакали на одной ноте, сигнализируя занять боевые посты.
|
|
|
– Вот это уже кое-что, – обрадовалась Лиса. – Значит, и из ада мы ещё сможем передать привет Регис.
Форсайт с покрасневшим носом прошёл в люк, бросив на Тойлера мрачный взгляд, и встал за спиной Прайса перед одним из больших МФД.
– Мы всё ещё мёртво болтаемся в Космосе, – доложил Хакава. – Аварийное питание подано на потребители первой категории[26], но все сканеры, системы РЭБ и оборонительное вооружение не работают.
– Мы можем определить наше местоположение? – спросил Форсайт.
– Никак нет. С телеметрии и астронавигации данных не поступает.
Лиса обменялась хмурыми взглядами с Форсайтом и оглянулась через плечо на офицера-наблюдателя.
– Ладно. Мы хоть можем посмотреть своими глазами, что делается снаружи?
– Так точно.
– Поднимите щиток с обзорного иллюминатора, Хакава, – размеренно сказал Форсайт, сдерживая нетерпение.
Лиса тоже едва сдерживалась. Словно она могла отбросить последнюю неясность, как велосипедист может уже не обращать внимания на проколотую шину на финише своего тысячекилометрового заезда. Земля, такая близкая, после пятнадцати лет. Больше ничего непредвиденного: никакая случайность не бросит их к Плутону, никаких автостопов по свёртываниям, никаких неожиданных атак вражеских кораблей. РЭК знала, куда и зачем она прибыла: к Регис и захваченному ей их родному миру. Они знали, что им придётся иметь дело с Солдатами и «Когтями», и они знали, как разобраться с ними.
И лучше всего они знали, что они победят.
Шесть лет усилий было вложено в этот день, и флот, который был результатом этих трудов, будет построен в боевых порядках, вооружён и оснащён множеством боевых машин, и сразится за Рефлекторный Центр. «Земля», – проговорила Лиса мысленно, смакуя слово, пока открывались бронещиты переднего обзорного иллюминатора. – «Земля!»
Мостик сквозь фильтры залил свет, только это было не долгожданное тёплое сияние Солнца, и не отражённый блеск их сине-белой Родины.
Это был чужеродный свет в конце туннеля, что Лиса видела в своём видении. Это был свет смерти.
На командирском балкончике «пещеры» отсека Тактического Информационного Центра крепости Рик Хантер в растерянности разглядывал мониторы, закреплённые на противоположной стене отсека.
– Прошу прощения, господин адмирал, – произнёс техник-оператор с ближайшего пульта, – Но это единственное, что мы можем получить с внешних камер.
От красного аварийного освещения складывалось впечатление, что отсек освещается сполохами пламени, а с учётом вида на экранах ТИЦ вообще превращался в преддверие Ада. Рик готов был поспорить, что это тот самый ад из его космовидения во время свёртывания. Но в отличие от «посмертного туннеля» Лисы, кошмар Рика не требовал прыжка для воплощения. Рефлекс… рефлексы… тысячи отдельных элементов, которые составляли их, могли быть прослежены к Ямам Происхождения на Оптере. Ты можешь сбежать от них, но оглядываясь со страхом, ждать, что они прямо за тобой и ждут тебя в свои зловещие объятия.
За спиной Рика раздался настойчивый гудок селекторного вызова. «Штаб на линии», – услышал он голос своего адъютанта.
– Доктор Ланг, господин адмирал, – через несколько секунд сказал полковник и передал радиотелефонную трубку Рику.
– Какого чёрта тут творится? – заорал Рик в микрофон. – Где мы? – Он снова поглядел на мониторы. – Ланг, мы словно в очень густую туманность угодили. Такое вообще может быть?
– Хотел бы я порадовать тебя, адмирал, – ответил Ланг, – Но, к сожалению, в ситуации мало весёлого. И если это в самом деле туман, как ты предлагаешь, то квантовой природы. Мы пока смогли запустить только систему жизнеобеспечения, как ты уже понял.
Ботинок Рика выстукивал по полу. Двое мужчин отдалились друг от друга на Тироли: Ланг, словно Прометей со своей Матрицей Протокультуры, а Рик намного больше занимался Роем, чем «внешними» делами. Волшебник Роботехнологии продолжал становиться всё страннее и страннее, в то время как Рик просто потихоньку седел.
– Когда вы сможете подать энергию на двигатели? – потребовал Рик.
«Это должно стать финальным сражением РЭК. Оно должно решить нашу судьбу: вернуть ли себе свой родной мир или возвратиться на Тироль, оставив позади радиоактивное пепелище».
В динамике послышался патентованный маниакальный смех Ланга.
– Наверно, тебе надо будет на некоторое время оставить свой пост и спуститься к нам, адмирал. Я хочу тебе кое-что показать. Словами это передать трудно.
– У меня нет на это времени, Ланг, – ответил Рик мрачно. – Просто скажи, где мы. – Он слышал резкие требовательные ноты в своём голосе и отметил, что адъютант встревоженным взглядом следит за ним.
Смех Ланга прекратился, и он прокашлялся.
– Тебе может не понравиться ответ, адмирал.
Рик чуть не расплющил трубку в кулаке.
– Давай я сам об этом решу.
Ланг помолчал, затем сказал:
– В нигде.
Шепчущие голоса за сложенными чашей ладонями часто высказывали мнение, что именно доктор Эмиль Ланг управлял судном. Не в смысле что он оказывал влияние на решения команды или практиковал астронавигацию, а в смысле движения судна, питания его. Среди инженерно-технического состава ходили слухи, что рефлекторные печи и Протокультурные двигатели были изготовлены только для того, чтоб у непосвящённых не возникало лишних вопросов – ведь именно сам Ланг был движителем. Ланг свернул пространство… Ланг перенёс крепость из реальности в реальность…
Ланг знал обо всех этих слухах, но не собирался никого переубеждать. Мифы о его возможностях и способностях начали рождаться буквально с первого дня, как он вышел из разбившейся на острове Макросс КСК-1. Мало кто знал, каким образом он подвергся Протокультурному расширению сознания, которое изменило ход его жизни, но все видели его изменившиеся глаза. И его глаза не подводили его, ведь даже если бы он не получил расширения, трепачи всё равно изобрели бы миф, что эти глаза знак, что он один среди землян предназначен видеть глубже и яснее, чем остальные, и что Протокультура стала естественно близкой к нему.
Но это было только пустопорожними размышлениями, которые свидетельствовали, какое большое расстояние он уже прошёл. «Движитель» судна, хмыкнул он мысленно. Навряд ли. Скорее, движимый судном. Ведь КСК-3 имела иногда собственное мнение...
Ланг поднял глаза, чтоб ещё раз глянуть на показания. На экране было выведено изображение внутренних помещений сердца крепости: её энергетических источников. Благополучно хранимые от глаз простых смертных: ведь никто не может взглянуть собственными глазами на Бога и выжить, чтоб описать зрелище. Но сейчас там не было ни «неопалимой купины», не было десяти тысяч звёзд или золотых небес. Там просто НИЧЕГО не было. Ланг видел вместо этого отражение своей собственной гордыни, которая доминировала над ним в течение прошлых пяти лет, когда он, Кейблл и Зор-клон, Рем, собирали Цветок Жизни с возрождённых полей Оптеры, вытаскивали тайну Формирований из Его трёхчастного ядра, и создавали Матрицу их собственного проекта. И вот теперь это.
Ланг смотрел на отражение своего лица на экране и смеялся в голос. Формирования преподали ему урок.
Он ещё смеялся, когда в отсек ворвался Рик Хантер, пробивая себе путь сквозь хаос бегающих от узла к узлу техников и их помощников.
– Для чего Вы вызвали меня сюда, Ланг? – рявкнул Рик, останавливаясь позади кресла Ланга и нависая над ним.
В жидкостно-чёрных глазах Ланга ничего нельзя было прочесть. Он указал на экраны. Его человечность, так же как возраст, казалось, были заморожены непрерывным контактом с Протокультурой.
– Чтоб ты лично убедился, адмирал.
Рик упёрся руками в пульт и придвинул лицо к экрану, на котором показывались термоядерные процессы в работающих двигателях. Он некоторое время стоял в такой позе, затем в раздражении поглядел на Ланга.
– Я ничего не вижу, доктор.
Ланг фыркнул.
– Конечно. Ты и не увидишь, адмирал.
Рик взял более спокойный и деловой тон.
– Объясните.
Роботек-гений вздохнул, махнул в сторону монитора рукой и прищёлкнул пальцами.
– Они исчезли, адмирал. Наши генераторы свёртывания. Исчезли.
Тёмные брови Рика изумлённо выгнулись. Он потянулся к галетнику, чтоб переключить режимы и камеры, но сильная рука Ланга остановила его.
– Честное слово, адмирал, они исчезли. – Было безсмысленно говорить о едва уловимом присутствии призраков в тёмных одеждах, узнавать которых учил его Рем. – Да. Точно так же, как они исчезли с КСК-1, – добавил он, предугадывая мысли Рика.
– Но как? – начал Рик. – Почему?
– Чтоб преподать нам урок, я думаю.
– Урок? – Рик покачал головой. Он сделал всеобъемлющий жест рукой. – Слушайте меня, Ланг. Рейнхардт и остальной флот там ждут нас. Вы понимаете, что это означает?
Учёный с жалостью посмотрел на него.
– Уверяю тебя, адмирал, флота здесь нет.
– Тогда где чёрт побери мы? – снова начал заводиться Рик. – И только не говори мне снова «В Нигде».
Ланг сложил руки на груди и выдержал упорный взгляд Рика.
– Ладно. Быть может, мы всё ещё в гиперпространстве, хотя нет никаких данных, чтоб подтвердить эту гипотезу. Также возможно, что мы все умерли: так на полном серьёзе считает часть экипажа. Или мы каким-то образом выскочили в межвещественное галактическое пространство[27], или за пределами расширения «Большого взрыва»[28].
Рик вытаращил глаза:
– Вы хотите сказать, что мы выпрыгнули за пределы Вселенной???
– Это всего лишь одно из многих и многих предположений, – раздражённо пожал плечами Ланг. – Вневременной прыжок может объяснить, как и почему исчезла Протокультура, хотя наше собственное существование служит ему антитезой.
Рик шокировано опустился в кресло рядом с Лангом.
– Но должно же быть Там хоть что-то.
Ланг покачал головой.
– Согласно нашим приборам, нет. Мы в Нигде, адмирал. Я даже не могу подобрать более точного определения. К сожалению, но по-другому не скажешь.
– Тогда переместите нас куда-нибудь, доктор.
Ланг потёр подбородок.
– Ты хочешь, чтоб я из небытия вылепил для тебя мир?
– Да, чёрт побери, – выдохнул сквозь зубы Рик. – Вылепи мир, если сможешь.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
Абсолютно верно. У мамы в самом деле было своё выражение лица для каждого случая. Но я скажу Вам кое-что, что я никогда не говорила никому раньше: самым странным выражением у мамы было то, которое у неё возникало при любых упоминаниях о Скотте Бернарде. Серьёзно. Я долгое время была убеждена, что у них были дела. Ну, Вы понимаете. Но как-то раз мама мне рассказала, как он впал в столбняк, впервые увидев «новую» Марлин. И у неё снова было то самое выражение, с каким она рассказывала мне истории о нём. И я вдруг поняла, что это не из тех выражений, что «когда-то было», а из тех, что «могло, но не стало».
Мария Бартли-Рэнд, цитата.
Ксанду Риим. «Чужак дома: биография Скотта Бернарда».
Скотт издал вздох облегчения, когда почувствовал, что машина успокоилась, и резиновая «юбка» снова тихо зашуршала по гудрону ровного, но выщербленного и давно не используемого одного из довоенных шоссе Южных Земель. Приоритеты задания (и обычный бюрократизм) не позволили ему взять даже старый СВВП, намного меньше «Альфы», и у него в распоряжении оказался лишь древний 40-летний гражданский аппарат на воздушной подушке на пять пассажиров, который какая-то группа П-4, должно быть, вытащила из какого-то довоенного музея. Они почистили его и заменили «юбку», но кабина видала намного лучшие дни, и приборы были древнее не бывает. Самой большой проблемой для Скотта стало отвыкнуть от рефлекса управлять машиной ментальными командами. Ко всему прочему, это «ведро» даже не было оборудовано нейронным интерфейсом!
Тем не менее, здесь и сейчас было особенно важно дистанцироваться от любой принадлежности к армии. Поверхность Земли, особенно Юг, стала неудобным местом. После так называемого Падения Рефлекторного центра и исчезновения Инвидов из их Ульев, застав и ферм Цветов Жизни, Человечество снова начало переселение. Люди буквально выползали из нор, в которые они забились после прибытия Инвидов. Десятки тысяч, многие из которых провели год или больше в центрах интернирования на территориях бывшей Канады, мигрировали на Юг из пустынных Северных Земель, наслышавшись слухов о Бразилии и о проводимых там масштабных работах по реконструкции, и обещаниях Объединенного Мирового Правительства, поднимающегося из пепла бюрократического аппарата Южного Креста. В то же самое время тысячи людей бродили по изломанным и изрытым колеями шоссе трижды захваченного мира в поисках потерянных друзей и возлюбленных, в то время как другие занимались местью шпионам, «сочувствующим» и вообще всем, кто под Инвидами делал свой гешефт.
Солдаты любой армии, частной или вообще, часто оказывались крайними среди всеобщего гнева и жажды крови, особенно те несчастные, кто раньше позиционировал себя партизанами и повстанцами. Как-то стало общепринятым мнение, что мятежники нанесли больше вреда, чем пользы, что репрессии и карательные рейды Инвидов намного перевешивали сомнительную ценность разрушения нескольких Солдат или Когтей, и что Регис в самом деле не победили, а она просто оставила планету в поисках более богатых охотничьих угодий. РЭК, следовательно, рассматривалась не как благотворная армия освободителей, но всего лишь как очередная победившая орда, банда головорезов, возжелавшая установить свою власть после пятнадцатилетнего отсутствия.
В этих обстоятельствах маленький АВП[29] Скотта был не столько свободным выбором, сколько необходимостью. То же самое касалось его гражданской одежды.
После упоминания о сёстрах-Инвидах разведка РЭК прямо-таки набросилась на него и ещё две недели гоняла по допросам и исследованиям памяти. В конечном счёте, однако, следователи Скотта убедились, что настоящее местонахождение Марлин было неизвестно и что сам Скотт лучше всех справится с её поисками. Он согласился, при условии, что он будет искать один и своими собственными методами.
Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 132; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!