ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ И ОБЩЕНИЯ 21 страница

199

впадение производительного потребления с потреби­тельным производством. В этом несовпадении состоит диалектика- тождества и различия. «Производительное потребление» и есть то, что Маркс называет «собст­венно производством», противопоставляя и сопостав­ляя его в составе единого материального производства с «потребительным производством»*. В «Капитале» это противоречие Маркс определяет как фундаментальное для материального производства, которое в товарной метаморфозе достигает развитой формы своего движе­ния [81, т.23:124].

Итак, материальное производство в качестве про­цесса развития понятийно определяется по всем зако­нам диалектики как противоречие. Взаимно противо­положные стороны этого противоречия: собственно производство (производительное потребление) и по­требление (потребительное производство) — опосред­ствованы друг через друга**. Конкретизируя далее это взаимоопосредствование, Маркс аналитически выде­ляет сначала то отношение, в котором «потребление создает производство». Потребление не сводится толь­ко к употреблению конечного продукта производства, но оказывается и формой предварения собственно про­ изводства. В разбираемом «Введении к экономичес­ким рукописям 1857 — 1858 годов» эта предваряющая собственно производство функция потребления пред­ставлена только логически, в своей общей значимости по отношению к производству***. Однако нам в дан­ном случае важно отметить, что предваряющая функ-

* «...Это идентичное с потреблением производство есть второй вид производства, вытекающий из уничтожения продук­та первого. В первом производитель овеществляет себя, во втором — персонифицируется произведенная им вещь» [81, т.12:716-717].

** «Производство опосредствует потребление, для которого оно создает материал, без чего у потребления отсутствовал бы предмет. Однако и потребление опосредствует производство, ибо только оно создает для продуктов субъекта, для которого они и являются продуктами» [81, т. 12:717].

*** «...Если ясно, что производство предоставляет потреблению предмет в его внешней форме, то точно так же ясно, что по­требление полагает предмет производства идеально, как внутрен­ний образ, как потребность, как побуждение и как цель» [81, т.12:717-718].

200

•ция потребления прежде всего является одним из ас­пектов материального производства и потому, пред­ставленная исторически, должна выступить в форме некоторой деятельности, совсем необязательно субъек­тивно-духовной, но обязательно предпосылочной по от­ношению к собственно производству. Так, анализируя структуру производства земледельческой эпохи челове­чества, Маркс называет войну необходимой предпосы­лочной деятельностью, обеспечивающей захват и удер­жание земли [81, т.46(1):465]. Аналогичную роль игра­ют и другие «общие для всех условия действительного присвоения посредством труда» [81, т.46(1):464], на­пример, ирригационные работы в «речных цивилиза­циях» и др. Значимость предпосылочной деятельности в земледельческую эпоху обусловлена объективным единством предмета труда — земли, а потому и собст­венно производства — земледельческого.

Предпосылочная деятельность является такой же всеобщей, как и земледельческая, так что ни о каком разделении труда здесь нет и речи. Предпосылочная деятельность целиком и полностью ориентирована на тот предмет деятельности, с которым люди имеют дело в собственно производстве, причем в предпосы­лочной деятельности живое функционирование пред­мета деятельности в собственно земледельческом про­изводстве лишь предполагается. Получается, что пред­посылочная деятельность содержательно объектно полностью совпадает с той функцией потребления, в которой выражено предварение собственно производ­ства.

Хотя «потребление полагает предмет производства идеально, как внутренний образ», это, конечно, не оз­начает, что потребительная, или совпадающая с ней предпосылочная, деятельность тождественна с дея­тельностью духовной, с умственным трудом, ибо на­личие предпосылочной деятельности не свидетельст­вует о возникновении объектного разделения труда. Однако при наличии разделения труда на умственный и физический первый входит в состав предпосылоч­ной деятельности.

Итак, если второе отношение, в котором, по опре­делению Маркса, потребление создает производство, представить не только логически, но и исторически, то в состав потребительной деятельности войдет и так

201

называемая предпосылочная деятельность (предпосы-лочная по отношению к собственно производству). На примере военной деятельности видна правомер­ность подобного обобщения, поскольку в ходе этой деятельности (особенно отчетливо в земледельческую эпоху) община или любая социальная общность при­сваивает тот объект, который может стать предметом труда. По Марксу, «потребление опосредствует произ­водство, ибо только оно создает для продуктов субъ­екта, для которого они являются продуктами». Зна­чит, потребительную деятельность можно определить в общем виде как одну из двух необходимых сторон любого исторически конкретного способа материаль­ного производства, а именно ту, в которой представ­лено производство субъекта. То, что предметный со­став этого производства обусловлен собственно про­изводством, само собой разумеется, ибо «производст­во опосредствует потребление, для которого оно со­здает материал, без чего у потребления отсутствовал бы предмет». Предметный, объектный характер произ­водства задает ему определенные пространственно-временные границы, в рамках которых производство и обозначается как тот или иной способ производст­ва. Если материальное производство или — истори­чески конкретно — способ производства есть исход­ная абстракция, определяющая совокупную челове­ческую деятельность, то выявленное противоречие данного способа производства, представленное в виде единства противоположностей собственно производст­ва и потребительной деятельности, составляет произво­дительные силы этого способа производства. Противо­речие производительных сил определяет объектное со­ держание процесса совокупной человеческой деятель­ности, материального производства. Это противоре­чие, как известно, оформляется в собственно челове­ческих социальных связях — в противоречии произ­водственных отношений. Каков же состав этого пос­леднего противоречия в общем виде?

Собственно производству (или производительному потреблению) в производственных отношениях, как известно, соответствуют отношения собственности. Естественно предположить, что взаимодополнитель­ными к отношениям собственности в составе произ­водственных отношений являются отношения людей,

202

складывающиеся в процессе потребительной деятель­ности. Как это ни странно, но до сих пор не возник­ло общеупотребительного термина для обозначения этого аспекта производственных отношений. Ясно, что в отличие от отношений собственности эти отно­шения носят личностный характер и складываются не на основе факта владения средствами производства, но на основе процесса овладения ими именно как средствами производства (а не чужой собственнос­тью). Разумеется, характер подобных личностных* производственных отношений соответствует форме потребительной деятельности, которая, в свою оче­редь, предметно опосредствована через исторически конкретное собственно производство.

Проследим исторически последовательно, как со­относятся между собой отмеченные два взаимодопол­нительных аспекта производственных отношений в отдельных общественно-экономических формациях.

Начинать приходится с одной из наиболее «труд­ных» формаций — первобытнообщинной. Если речь идет о собственно производстве, то, несмотря на мно­жество новшеств в технике изготовления и использо­вания орудий охоты и собирательства, принципиаль­ный характер собственно производства остается таким же, как и у ближайших к человеческому обществу ан­тропоидов. В этом смысле первобытное общество лишь наследует то производство орудий, которое сло­жилось в досоциальную эпоху антропогенеза. Что же принципиально меняется в этом первом социуме по сравнению с биологической историей антропогенеза? В настоящее время доказано, что человеческая исто­рия начинается вместе с установлением института эк­зогамии (см., напр.: [49]), следствием которого явился общественный процесс «производства индивидов» — основной производственный процесс первобытного общества. Именно это производство обусловило свое­образный характер разделения труда — половозраст­ной. Эта разновидность потребительной деятельности состояла в основном из строго общественного харак­тера браков, обусловливающих сложную систему род­ства у совокупности таким образом связанных между

* Примем этот термин для обозначения отмеченного аспекта производственных отношений во всем дальнейшем изложении.

203

собой отдельных родов; из многоступенчатой системы «приобщения» индивидов — членов рода к материаль­ной и духовной культуре коллектива.

Ясно, что не могло какое-то новое орудие послу­жить основой для перехода к социальной жизни от биологического развития, хотя определенный уровень развития орудийной культуры был необходимой осно­вой для осуществления этого перехода (точно так же, как и развитие естественных «орудий» — рук, ног, го­ловного мозга и т.д.). В качестве такой основы высту­пил общественный способ приобщения индивидов к материальной культуре, отправной точкой которого явилось общественное регулирование половых связей (экзогамия), а затем и всего процесса «производства индивидов». То, что «учебная» отработка практичес­кого, орудийного способа действия в ритуале в перво­бытном коллективе занимает неизмеримо большее место в общественной жизни, чем сама практическая реализация этого способа действия (на охоте, при из­готовлении орудий, при лечении и любых других видах практических действий), достаточно известно. В этом причина насквозь мифологического, магического характера первобытной культуры, отсутствия пред­ставления об историческом времени, об отношении причинности и других способах представить суверен­ное отношение объектов: отношение здесь представ­ляется исключительно как личностная связь (действие добрых и злых духов).

На примере первобытного коллектива можно ви­деть, что потребительная деятельность в целой форма­ции может выступить как ведущая, что, в свою оче­редь, обусловливает преимущественное развитие «лич­ностного» аспекта производственных отношений, ко­торый в данном случае проявляется в форме кровно­родственной связи, отнюдь не просто естественной, но такой же социальной, как и любое другое отноше­ние людей в социуме. Суть социальности кровнород­ственной связи, как было уже отмечено выше, состо­ит в процессе «производства индивидов» — матери­ального и духовного приобщения их к данной культу­ре. Можно сделать вывод, что при тотально практи­ческой форме человеческой деятельности общество, основу которого составляет процесс приобщения ин-

204

дивидов к культуре, может быть организовано только по принципам кровнородственных отношений.

В рамках первобытного общества произошел пере­ход к земледелию и скотоводству, однако экстенсив­ное земледелие типа подсечного еще не меняло в корне структуры деятельности. Возникновение интен­сивного земледелия, сначала в плодородных долинах рек, затем, с появлением плуга, — на более широких пространствах, свидетельствовало о наступлении но­вого способа производства, а значит, и новой общест­венно-экономической формации — рабовладельчес­кой. При этом существенно изменилось именно соб­ственно производство, в то время как в наследство от первобытного коллектива эта формация получила кровнородственную общину, распадавшуюся лишь в той мере, в какой при данной формации возникала и утверждалась частная собственность на землю. Не­смотря на это относительное сохранение кровнородст­венной общины, «производство индивидов» отошло на второй план по сравнению с земледельческим про­изводством — действительным источником воспроиз­водства общиной самой себя. Если в первобытном коллективе основным средством воспроизведения об­щиной самой себя являлось рождение и воспитание индивидов — членов общины, то теперь необходимым условием существования общины являлось обладание землей и ее возделывание. Если в первобытном кол­лективе человек выступал в своеобразной роли источ­ника и продукта производства, то теперь подобную роль играла земля и непосредственно связанные с ней культурные растения. Если в первобытном коллективе человек выступал как индивид только в качестве про­дукта общества, а в качестве общественного человек был источником индивидов и именно в силу этого со­впадения общественного и индивидуального мог быть назван личностью в полном смысле этого слова, то те­перь в качестве посредника в отношении между об­щественным и индивидуальным выступала земля. Че­ловек выступал от имени общества, был наделен об­щественной природой не просто потому, что он был воспитан в кровнородственном коллективе, но пото­му, что ему принадлежала земля, ставшая теперь абсо­лютным телом общины. Поэтому отношения собст­венности начинают впервые создавать базис общества.

205

Итак, в качестве владельца земли, собственника, индивид непосредственно общественен, а значит, на­дындивидуален, «божественен». Напротив, каждый член общины в своем непосредственном труде, каж­дый трудящийся индивид становится подробностью функционирования земли и всего, что она рождает. В труде человек полностью утрачивает свою обществен­ную значимость, становится одним из средств плодо­родия земли. В качестве трудящегося индивида, рабо­чей силы человек в этом обществе всегда оказывается в положении раба, и именно это обстоятельство слу­жит основанием для того, чтобы называть данную формацию рабовладельческой, в то время как эмпи­рический подсчет рабов и удельного веса рабского труда в античности не позволяет этого сделать в на­стоящее время [45:18]. Подобные подсчеты показали, что количество рабов и удельный вес собственно раб­ского труда резко возрастали только в периоды разло­жения античного общества, которые сопровождались развитием частной собственности на землю и распа­дом кровнородственной общины.

Итак, в рабовладельческой формации преимущест­венное значение приобретает собственно производство, отодвигая потребительную деятельность на второй план. Правда, в силу относительного сохранения кровнородственной общины и земледельческого ха­рактера производства «цель» последнего состояла в основном в самообеспечении самой общины, но до­стигалось это не в процессе воспроизведения способ­ности к труду членов коллектива (как в первобытном обществе), а в процессе воспроизведения плодородия земли. Что же касается предпосылочной деятельности (как основного вида потребительной деятельности), то в эту эпоху появились ее новые (по объектной значи­мости) разновидности: военная деятельность*. Как ос­новная предпосылочная деятельность по отношению к земледелию, ирригационная деятельность, а также научная деятельность. Из работ Маркса достаточно известна роль ирригационной деятельности в колос­сальных восточных «речных цивилизациях», которые

* В первобытном коллективе военная деятельность является разновидностью охоты, т.е. имеет совершенно другой производ­ственный смысл.

206

являлись своеобразными стабилизирующими фактора­ми в развитии общественных отношений на Востоке. Устойчивость, регулярность подобной межобщинной деятельности препятствовала развитию межобщинно­го, а значит, и внутриобщинного торгового обмена, а потому и развитию частной собственности на землю. Вследствие этого кровнородственная община в форме сельской общины сохранялась, и военная деятель­ность приводила лишь к смене правителей или, в крайнем случае, к смене этнического состава населе­ния, но основная социально-экономическая структура общества оставалась неизменной. На Западе же не было подобных препятствий для развития меж- и внутриобщинного обмена, а значит, и для возникно­вения частной собственности на землю, вследствие чего городская территориальная общность стала осно­вой государственной общности. Разложение кровно­родственной общины при этом приводило к тому, что военная деятельность становилась средством, ускоря­ющим, углубляющим и распространяющим, а потому универсализирующим процесс образования граждан­ского общества: от греческих полисов классической Греции, противостоящих странам восточного образца с сохранившейся сельской общиной, к эллинистичес­ким государствам и Римской империи, включившим подобные страны в себя в качестве провинций метро­полий-полисов. В период Римской империи военное производство постепенно становится ведущим, ото­двигая на второй план собственно земледельческое производство [87:229]. Так в пределах рабовладельчес­кой формации созревают производительные силы новой формации — феодальной.

Итак, в рабовладельческой формации отношения собственности выступили в качестве основы произ­водственных отношений, т.е. отношения людей обо­значились как отношения объектов, но под эгидой единого, абсолютного объекта — земли. Эта объекти­визация человеческих отношений и легла в основу принципиально новой формы отношения к миру — научной, для которой также была характерна, несмот­ря на разработанность отдельных областей знания в эллинистическую эпоху, непременная апелляция к миру в целом как абсолютному объекту — космосу.

207

Если рабовладельческая формация унаследовала от первобытного коллектива характер потребительной де­ятельности, но сама возникла на основе нового собст­венно производства, то феодальная формация (имеет­ся в виду классический феодализм Западной Европы) унаследовала от рабовладельческой формации собст­венно производство — плужное земледелие, в то время как основу производства вновь составила по­требительная деятельность, прежде всего в форме предпосылочной (по отношению к земледелию) воен­ной деятельности. Исходными составляющими феода­лизма являются, как известно, античная форма зе­мельной собственности и военное по своей структуре объединение германских племен. В отличие от вос­точного феодализма, где община сохраняется, на За­паде мы имеем дело почти исключительно с частной земельной собственностью [91:152]. Развитие частной земельной собственности в обширных западных про­винциях Римской империи, где ему благоприятствова­ла первобытная по своей структуре, не прошедшая горнила рабовладельческой формации германская об­щина, нарушило типичную для рабовладельческой формации структуру динамической связи метрополии-полиса и сельской провинции (с сохранившейся сель­ской общиной), а потому сделало несостоятельной всю структуру римского права, регулировавшего отно­шения как между отдельными гражданами, так и между народами в пределах империи. Варваризация западной Римской империи как раз и привела к заме­не несостоятельных производственных отношений (отношений собственности, фиксированных в рим­ском праве) личностными отношениями (которые первоначально фиксировались в форме неписаного родового права), так что отношения собственности оказались производными от этих личностных отноше­ний. Источником формирования личностных отноше­ний являлась военная деятельность, военное произ­водство, которое уже в Римской империи стало осно­вой производства. Действительно, владение землей в правах частной собственности в эпоху феодализма всегда производно от отношения личной зависимости, которое, в свою очередь, определенным образом соот­несено с правами человека — социальным выражени­ем его свободы [21:165-166]. Если в античности свобо-

208

да человека обеспечивалась самим фактом владения землей (что, в свою очередь, было обычно равнознач­но принадлежности к какому-либо родоплеменному коллективу), то теперь она определялась местом чело­века в военной иерархии. Владение же землей произ-водно от отношения соподчинения в многоступенча­той вассальной зависимости. Участие в военной дея­тельности, в которой, как в предпосылочной деятель­ности, предметный характер производства всегда пред­положен, как раз и обеспечивает свободу, является ос­нованием отношения владения. При этом строгость соблюдения определенной пропорции в соотношении прав и обязанностей на каждой ступени иерархичес­кой лестницы вассалитета была равнозначна поддер­жанию военной дисциплины. Эта дисциплина в об­ществе частных собственников могла сохраняться только через неукоснительное соблюдение принятых на себя обязанностей каждым членом в этом взаим­ном договоре, «так что если невыполнение вассаль­ных обязательств лишает вассала прав на феод, то и отказ сеньора оказывать покровительство вассалу ос­вобождает последнего от необходимости ему служить и повиноваться» [40:232-233]. Распад родоплеменной общности вследствие тотального развития частнособ­ственнических отношений привел к универсализации гражданской общности, к возникновению своеобраз­ного космополитического полиса — христианской (католической) церкви, которая в эпоху феодализма представляла собой не только религиозный институт, но и политически-правовой.

---

Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 107; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!