Следы акта речи, и наукометрическая аналогия 7 страница
Нельзя сказать, что на это основание не обращали внима-
ния. Оно всегда присутствовало в любом исследовании, но при
ветствовало, так сказать, на уровне общеизвестного и не несу-
щего информации факта, т. е. тем примерно способом, каким
гверждение «все языки членораздельны» присутствует в со-
107
знании лингвиста и в его исследованиях. Раз есть профессионалы, то должен быть и обмен, и эта сфера обмена продуктами деятельности как особого непроизводительного поведения и есть то основание всеобщего, на котором земледелец входит в контакты с плотником, гончаром, кузнецом и т. п., со всеми профессиями традиционного общества. Эта сфера также может институционализироваться, стать, как в Китае, признанной профессией (торговцы), но этого может и не произойти. В ней могут использоваться деньги, но могут и не использоваться.
Ближайшее знакомство с традиционным обменом, начало которому.положили, по нашему мнению, работы супругов Вай-зер по индийской деревне [108; 109], показывает, что обмен этот не так уж похож на наши «стоимостные» представления об обмене, когда за эмпирией единичных актов обмена мы размещаем сакрализованный3 однородный всеобщий фон стоимости вообще или овеществленного труда вообще, на котором располагаются универсальные шкалы и всеобщие эквиваленты обмена, позволяющие «измерить» любой акт обмена как таковой, независимо от того, чей это продукт, кто его. меняет, с кем он меняется и т. д. Это характерная для европейского способа мысли операция обезличивания (отчуждения, объективации) совершенно незнакома традиции. Даже использование в традиционном обмене денег, что, с точки зрения европейца, должно рассматриваться как бесспорная манифестация подспудно действующего всеобщего эквивалента и отношений товарности, мало что говорит о существе дела. Традиционные деньги, использующие, как и европейские, идею универсальных единиц, больше похожи на линейку, шкала которой нанесена на резиновое основание, так что деления могут означать то одно, то другое в зависимости от конкретных условий применения. К примеру, в рамках системы «джаджмани», как она описана Вайзерами, оплата традиционной команды профессионалов, присутствующей при рождении ребенка, будет зависеть от исхода: за мальчика они получат натурой или деньгами вдвое больше. Плата за участие в свадьбе противоположна по смыслу: родители невесты платят вдвое дороже.
|
|
Эти примеры не исключение. С точки зрения европейца, от которой не свободны и упоминаемые исследования, традиционный обмен — весь сплошь исключение. Он, во-первых, носит столь же наследственный характер, транслируется в своих нормах, соотношениях и адресах, как и сами формы про-
|
|
3 Мы употребляем термин «сакрализация» и его производные в том скорее операционном, чем теологическом смысле, в котором этот процесс показан в работах А. Я. Гуревича [17]. Хотя сам Гуревич пишет в основном о сакрализации пространства, времени и права, та же операция подстановки «фона вечности»* на котором располагаются и из которого изготавливаются абсолютные шкалы, универсальные системы единиц и весь знаковый инструментарий измерений, может считаться имплицитной основой научного подхода вообще.
108
фессиональной деятельности. «Прежде всего следует иметь в виду,— замечает Кудрявцев,— что камины (те, кто обслуживает.— М. П.) получали в определенные сроки, чаще всего связанные с циклом сельскохозяйственных работ, основную массу компенсации по нормам, какие получали их отцы, деды и более удаленные предки. Но еще более важным для нас является то обстоятельство, что эти нормы и размер фактически получаемой каминами компенсации не зависели от объема выполненных ими у постоянного джаджмана (тот, кого обслуживают.—М. П.) работ в данном году, сезоне или в данном случае. Фактический объем работ мог быть значительно меньше традиционных обязательств каминов перед джаджманами, тем не менее камины имели право и получали полностью причитающуюся им- компенсацию» {26, с. 124}.
|
|
Во-вторых, ^транслируемые на уровне семей как целостные и распределенные по вполне конкретным семьям разных профессионально-кастовых групп отношения ритуализированного циклического обмена устойчивы не только с точки зрения возникших когда-то в прошлом норм компенсации, но^и с точки зрения «несправедливой» коррекции на положение каст и в иерархии чистоты и престижа: «Размеры компенсации зависели не только от того, кому платят, но и от того, кто платит. Так, например, джаджманы нз брахманов за те же услуги тех же групп каминов платили обычно меньше, чем джаджманы других групп. В этом сказалась привилегия высшей касты джа-джманов перед всеми другими. Так, каждый брахман выплачивал обслуживающему плотнику или кузнецу 10,5 фунта зерна в каждый сезон со своего плуга, тогда как джаджманы других категорий при равных условиях платили 14 фунтов с плуга. И все это независимо от объема фактически выполненных работ» [26, с. 125]. Силу этой транслируемой семьями устойчивой матрицы обмена иллюстрирует случай с семьями касты певиц и танцовщиц, которые ко времени исследования были представлены двумя женщинами: «Обе они уже не могли танцевать, и только одна из них иногда еще пела на праздниках... Тем не менее их джаджманы, пользовавшиеся ранее их услугами по специальности, продолжали обеспечивать их, но не в порядке благотворительности, а по обязанности, вытекавшей из общин-яых традиций» (26, с. 123].
|
|
В наборе участников устойчивой матрицы обмена оказываются практически все профессии и все касты, хотя распреде-_ ление профессий по кастам далеко не .однозначно. Число про- фесснй много меньше числа каст (в средневековой Индии насчитывалось более 3 тыс. каст и подкаст), но все же необычайно велико. В исследованных профессиональных наборах Системы «джаджмани» насчитывают до 30 обязательных про-I фессий и ряд факультативных, таких, как водоносы, безземель-ные пахари. Ведущей профессией любого набора являются земледельцы, только средн них встречаются семьи чистых
109
джаджманов, принимающих услуги многих семей и компенсирующих их, но не оказывающих услуг другим семьям.
Любопытна живучесть касты как очевидно традиционного способа социализации новых профессий методом подключения к ней семьи-транслятора. Збавител отмечает: «До настоящего времени кастовые единицы возникают в результате изменения рода занятий, появления новых профессий, а также дальнейшей специализации ремесленного производства. Так, североиндийская каста торговцев мясом и овощами кхатика раскололась на ряд подкаст, в которых специализация зашла так далеко, что торговцы свининой отделяются от мясников, продающих баранину, и т. д. Еще более типично возникновение касты шоферов. Энтховен очень удачно охарактеризовал сложившуюся ситуацию, заметив не без иронии: „Современная Индия, создавшая касту шоферов из большого числа людей, водящих автомашины, уже почти созрела для того, чтобы разбить ее на подкасту водителей „роллс-ройсов", члены которой отвергли бы брак и совместную еду с представителями подкасты водителей фордов"» [19, с. 331—332].
.. Исследуя нащ тип трансляции научного, знания и связывая его «'<у»йв«р*зй*ет^-'№
б мтария
его «у»йв«р*зй*ет^№
«.Как бы там ни влияли новые события на статус гуманитария в университете по сравнению со статусом инженера или естественника, нет нужды покидать его стены, чтобы убедиться в по-прежнему высоком престиже таких слов, как „история", ;>^Шдасоф|ня'^ ^теория'*. Если ремеслу водопроводчика суждено
'когда-либо перейти в прописанную по колледжу научную академическую дисциплину со своим набором курсов и экзаменов, можно безошибочно предсказать, что наибольшим влиянием в такой дисциплине будут обладать теоретические курсы истории и философии водопроводного дела» [91, с. 27]. В традиционном
общ&стае ^ -таким £од*алнзатор^м-трансяя^рш* вбдопроввднвго ""дела, как й~ вождения машин и многого другого, выступает семья, обеспечивающая длительный контакт поколений и обучение новых поколений мастерству предшественников без воспарений в область истории и теории.
Как в общем-то второстепенную, но многое проясняющую деталь традиционной, трансляции следует, нам кажется, отметить то обстоятельство, что и в системе «дэкаджмаяи>, и в кастовой практике в целом воспитательная роль женщин по отношению к подрастающему мужскому поколению сведена к минимуму. Они практически не участвуют в трансляции профессиональных навыков. Наиболее последовательна в этом отношении система «джаджмани», единицы которой, опирающиеся на деревню или на группу деревень, патрнлокальны и экзо-гамны, т. е. взрослое женское население семей, включенных в систему, всегда «пришлое» из других районов и новое поколение женщин, подрастающих в этих семьях, всегда отправляется в вечную ссылку в другие единицы системы, причем кон-
110
такты родственников с замужней женщиной, как правило, полностью прерываются.
Такая практика, с одной стороны, обеспечивала осреднение бытовой нормы и постепенное накопление ее качественных характеристик, поскольку женское население всегда оказывалось выходцами из множества удаленных друг от друга мест и любая новинка в традиционной женской сфере обслуживания получала возможность быстрого распространения через прямые контакты замужних женщин, закреплялась обычным семейным способом в процессе приобщения к домашним делам подрастающего и обреченного на изгнание женского поколения. С другой же стороны, такая практика полностью отстраняла мать от воспитания сыновей. По нормам «джаджмани» к воспитанию подрастающего мужского поколения допускалась, и то в весьма ограниченных пределах, лишь бабушка, успевшая освоить особенности уклада семьи, тогда как основное, в том числе и трудовое, воспитание велось силами мужчин, включая и мужчин из других семей той же касты.
Можно ли считать систему «джаджмани» типичной для профессионально-именного способа кодирования? Нам кажется, во-первых, что описанная выше система «джаджмани», структура интеграции всеобщего на уровне упорядоченной деятельности различенных по профессиям индивидов, бесспорно, принадлежит к миру профессионально-именного кодирования с характерным для него наследственным профессионализмом и трансляцией освоенного навыка через институт семьи, через длительный контакт поколений. Пока речь идет о структурных основах матрицы обмена, о ритуализированном и фиксированном, а не динамическом, как у нас, контакте различенных по профессии индивидов в едином организмическом целом, мы вряд ли обнаружим существенные отклонения в других обществах, использующих профессионально-именной социокод. Может измениться номенклатура связанных в такое целое профессий: профессиональные членения вовсе не обязательно должны коррелировать в структуре всех обществ. Один и тот же навык может в силу исторических причин оказаться в наборе разных профессий. Парикмахеру, скажем, вовсе не обязательно брать на себя матримониальные хлопоты, как это происходит в Индии, хотя здесь этот навык в тексте парикмахера не выглядит белой вороной: круг обслуживаемых им семей шире, чем у других профессионалов, и внутрикастовая информация богаче. Но за вычетом этих возможных вариаций по номенклатуре профессий и по составу их навыков мы, видимо, оказываемся где-то достаточно близко к инвариантной схеме интеграции всеобщего по нормам профессионально-именного кодирования.
Значительно большего разнообразия следует, видимо, ожидать в обеспечивающих структурах, в том, например, насколько надежной должна быть изоляция профессиональных навыков,
111
должны ли для этих целей применяться принципы патрилока-ции и экзогамии и т. п. Здесь, видимо, картина может оказаться разнообразной и пестрой. Но основной структурный элемент— созданный по контурам сил и возможностей индивида очаг знания, фиксирующий некоторую группу навыков, транслируемых через длительный контакт поколений в условиях семьи,— вряд ли исчезнет из этой картины. А если все-таки исчезнет, то перед нами будет картина какого-то другого, а не профессионально-именного социального кодирования.
Известное затруднение образует то обстоятельство, что исследование той же системы «джаджмани» идет, так сказать, под флагом «разложения» в новых условиях научно-технической революции. Для охлаждения эмоций следовало бы заметить, что уже в «Законах Ману», появившихся, возможно, до нашей эры, постулируется тот же тип отношений. И все же тот факт, что современные традиционные общества находятся под давлением развитых, усваивают и переводят на уровне семьи воспринятый извне навык в наследственную профессию, может окончательно запутать представления о традиционном типе общества. То, что в принципе возможна каста водителей автомашин или летчиков, не вызывает сомнения. Одна действительно существует в Индии, другая вполне возможна. Но вопрос-то не в том, способна ли традиция через институт семьи усвоить и наладить трансляцию любого наперед заданного навыка, а в том, способна ли традиция «выдумать» автомобиль. Возможны ли здесь те теоретические подходы, которые позволяют прыгать от телеги к средству общения, от лучины к светильнику и электролампе?
Чтобы выйти к решению этого вопроса, нам нужно попытаться «закрыть» традиционное общество, изолировать его от внешних влияний и посмотреть, существуют ли внутренние ресурсы саморазвития таких обществ. Налицо множество частных и общих примеров высокого мастерства профессионалов.
Не говоря уже о таких загадках, как железная колонна Чан-драгупты, которая не то десять, не то пятнадцать веков стоит и не ржавеет, посрамляя европейское металловедение, можно привести и множество бытовых примеров. Ни одному европейцу, скажем, не удавалось еще получить при прочих равных условиях таких урожаев овощей, которые хотя бы приближались к средней урожайности этих культур в Китае или Индии. Если к тому же напомнить, что на протяжении двух по крайней мере тысячелетий страны традиционной культуры были лидерами технического прогресса и поток заимствований был направлен в Европу, а не из Европы, то право на закрытый анализ традиционного общества, на поиск в нем внутренних трансмутационных механизмов представляется бесспорным. Напоминать об этом полезно, поскольку одной из распространенных европейских иллюзий насчет традиции вообще и Востока в особенности
112
является как раз подчеркивание сверхстабильности и застоя, неспособности этих обществ к саморазвитию и обновлению.
Выше мы уже говорили, что трансляция наличной матрицы фрагментирования (профессии), а равно и трансляция наличной матрицы всеобщего (интеграция представителей разных профессий в социально-хозяйственное целое), используют институт семьи: и в том и в другом случае трансляция опирается либо на контакт поколений в рамках семьи, либо на контакт семей в рамках всеобщего. Пока речь идет о трансляции наличного знания и наличной формы всеобщего, такая структура не требует или почти не требует особой «внесемейной» знаковой реальности, хотя, конечно, коммуникационный аспект остается в силе по крайней мере в двух (интегральной и профессиональной) составляющих. Если плотник, например, получил по наследству право и обязанность следить за состоянием построек и сельскохозяйственного инвентаря в данном круге семей, ему нужны и «датчики», информационные контакты с этими семьями, нужны средства оповещения н о состоянии подопечного ему хозяйства (интеграционная коммуникация). С другой стороны, контакт поколений в рамках семьи сам по себе не может обеспечить единообразие стандартов профессионального обслуживания и нуждается в некотором объеме осредняющей коммуникации в рамках профессиональной общности (профессиональная коммуникация).
Когда же речь заходит о трансмутации, необходимость ее кодирования в знаке как условия социализации нового знания становится очевидной.
Трансмутация в традиционном способе кодирования
Пока сохраняется ключевая трансляционная структура традиционного социокода — контакт поколений в профессиональной семье и контакт различенных по профессиональному основанию семей в обмене, — возможный спектр трансформации социальной системы, а с ним и область трансмутации будут очевидно производны от матриц фрагментирования и обмена, ограничены ими. Попробуем рассмотреть эти возможности и ограничения.
Во-первых, процесс трансмутации может, видимо, принять форму преемственного повышения стандартов профессиональной деятельности, подчиняясь закону селекции на эффектив-. кость. Хотя матрица обмена построена по организмическому принципу — контакты различенных по профессиям семей носят статический, а не динамический характер, т. е. в системе вет избыточности и конкуренции, этот тип трансмутация, снн- жающий затраты труда на единицу продукции и затраты труда на поддержание продукта в рабочем состоянии, выгоден преж-
де всего профессионалу, если величина компенсации за услуги не зависит от объема фактически затраченного труда. Повышающие эффективность новинки будут в этих условиях иметь больше шансов на закрепление в семейной традиции, чем новинки-мутанты, требующие увеличения объема деятельности и снижения производительности труда.
Инерционность матрицы обмена и внешняя (в других семьях) фиксация продукта большинства профессий, особенно ремесла, должны толкать профессионала к максимальному повышению стандарта продукта с точки зрения его надежности и уменьшения расходов деятельности на ремонт и обслуживание. В идеале для плотника, например, наилучшим продуктом был бы продукт «вечный», не требующий текущего обслуживания и позволяющий «стричь купоны» с эксплуатируемых в других семьях продуктов деятельности его и его предков. С другой стороны, фиксированность продукта по сфере его использования, где он попадает в руки; другого профессионала и входит на правах орудия в независимую от профессионала-изготовителя систему деятельности (телега, например, в хозяйстве земледельца), ставит изобретательности профессионалов довольно жесткие границы. Профессионал не может по собственному произволу изменить ассортимент поставляемых в другие семьи продуктов и услуг, предложить, скажем, земледельцу вместо привычного набора хозяйственного инвентаря какой-то иной, непривычный, хотя, возможно, и более эффективный. И дело здесь не только в непривычности, но и в согласованности межпрофессиональной кооперации, когда попытка плотника, например, «внедрить» новый продукт наткнется на неготовность кузнеца или шорника дополнить этот продукт до действующей схемы.
Иными словами, этот первый и, видимо, основной тип трансмутационного общения не может, похоже, выйти за пределы того, что мы привыкли называть «рационализацией» — эволюционным совершенствованием наличного технологического арсенала без попыток обновления его номенклатуры.
Уже этот первый тип трансмутации-рационализации создает в рамках профессиональной общности ситуацию трансмутационного общения, которая во многом напоминает ситуацию дисциплинарного общения в науке. В профессии, как и в дисциплине, источником нового может быть лишь голова индивида, а именно такого индивида, который принадлежит к профессиональной общности. На деятельность профессионала-новатора наложено то же ограничение запрета на повтор, что и на деятельность ученого в любой дисциплине, с тем, однако, серьезным отличием, что профессиональное новаторство не обладает статусом существенности: профессионалом можно быть, оставаясь в позиции потребителя нового, ничего не изобретая и не открывая для профессии, тогда как дисциплинарное новаторство— условие существования ученого для дисциплины. Это раз-
Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 198; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!