ЭНЕРГЕТИЗМ — ЭНЕРГИЯ                                                                      563

Feltrinelli, an. 6, Mil., 1964, p. 306—09; L'oeuvre de jeunes-se de Marx et Engels dans les etudes publiees de 1945 a 1963/64, там же, an. 7, Mil., 1964—65, p. 215 — 351. См. также библиографию при статьях «Анти-Дюринг», «Диалек­тика природы», «Манифест Коммунистической партии», «Люд­виг Фейербах и конец классической немецкой философии».

Г. Шитлер. Москва.

ЭНЕРГЕТИЗМ — филос. направление, считающее первоосновой всех явлений в мире энергию, к-рая трактуется как неуничтожимая субстанция, способная к разнообразным превращениям, а не как атрибут материальных объектов. Нек-рые формы Э. носят характер мировоззрения, другие же ограничиваются областью к.-л. частной науки — физики, химии, пси­хологии.

Истоки Э. относятся к периоду становления в физи­ке закона сохранения и превращения энергии (сер. 19 в.). Напр., Ю. Р. Майер трактовал силу (в совр. терминологии — энергию) в субстанциальном духе — как неразрушимый объект, вызывающий при своем использовании движение (см. «Закон сохранения и превращения энергии», М.—Л., 1933, с. 92). Анало­гичные взгляды развивались также англ. физиком М. Ранкином и нем. ученым Г. Хельмом.

Наиболее видным представителем Э. был нем. химик В. Оствальд, с именем к-рого обычно связывается воз­никновение Э. Согласно Оствальду, «энергия есть са­мая общая субстанция, ибо она есть существующее во времени и пространстве, и она же есть самая общая акциденция, ибо она есть различимое во времени и про­странстве» («Философия природы», СПБ, 1903, с. 106), «все явления природы могут быть подчинены понятию энергии» (там же, с. 110). «Особенно важным резуль­татом энергетического воззрения следует считать за­мену понятия материи понятием комплекса известных энергий, подчиненного пространству» (там же, с. 176). Материю Оствальд считал тождественной веществу (см. там же, с. 120). Распространив понятие энергии на психические и социальные явления, Оствальд сформулировал «энергетический императив» («не растрачивай энергии, используй ее»). Последний рас­сматривался им как наиболее общее правило всякого человеч. действия, значение к-рого простирается на все виды деятельности, вплоть «...до самых возвышен­ных и благородных ее проявлений» («Энергетический императив», СПБ, 1913, с. 137). Культура, по Ост­вальду, также основана на энергетич. базе («Energeti-sche Grundlagen der Kulturwissenschaft», Lpz., 1909).

Концепция Оствальда была подвергнута критике Лениным за путаницу и непоследовательность в ре­шении осн. вопроса философии. С одной стороны, у Оствальда «...в громадном большинстве случаев, под энергией разумеется материальное движение» («Материализм и эмпириокритицизм», 1963, с. 257), а «сказать ли: мир есть движущаяся материя или: мир есть материальное движение, от этого дело не из­меняется» (там же, с. 255). С др. стороны, Оствальд видел в понятии энергии «простое и естественное сред­ство устранить прежние препятствия к слиянию поня­тий материи и духа...» («Философия природы», с. III ), причем слияние это производилось им на ндеалистич. основе: «Все внешние явления можно изобразить как процессы, совершающиеся между энергиями, и именно потому, что наши сознательные про­цессы, сами суть энергетические процессы и переносят это свое свойство на все внешние процессы» (там же, с. 282).

Иногда ленинскую критику Оствальда переносят на все формы Э., к-рый рассматривается как разновид­ность идеализма; ее гносеологич. основой при этом считают стремление мыслить движение без материи, использовать понятие энергии для отрицания объек­тивной реальности. Однако такое расширит, толкова-

ние вряд ли оправдано. В частности, и сам Ленин указывал, что «в терминах „энергетики"... можно вы­разить материализм и идеализм...» («Материализм и эмпириокритицизм», с. 258). Признание энергии субстанцией, а не атрибутом не обязательно осущест­вляется на базе идеализма. Мн. представители идеали-стпч. философии относят Э. к материализму (см., напр., J. M. Bochenski, Europaische Philosophie der Gegenwart, 2 Aui'I., Munch., 1951, S. 39).

В русле Э. идут непрекращающиеся попытки истол­кования эйнштейновского закона взаимосвязи массы и энергии как выражения факта взаимопревращения массы или даже материи (трактуемой как вещество) и энергии. Сам Эйнштейн также склонялся к этому мнению (см. Собр. науч. трудов, т. 2, М., 1966, с. 655; т. 4, М., 1967, с. 115). В духе Э. часто высказывался и В. Гейзенберг (см. «Филос. проблемы атомной фи­зики», М., 1953, с. 98—99; «Физика и философия», М., 1963, с. 131).

С позиций Э. был предпринят ряд попыток решения психофизич. проблемы (рефлексология В. М. Бехте­рева, реактология К. Н. Корнилова). В зарубежной философии идеи Э. продолжают сохранять силу до сих пор (см., напр., J. G. Bennett, Energies: material, vital, cosmic, Surrey, 1964).

Лит.: Философия естествознания, вып. 1, М., 1966, с. 92—102; Поликаров А., Относительность и кванты, пер. с болг., М., 1966, с. 225—31; Helm G., Die Energetik naeh ihrer geschichtlichen Entwicklung, Lpz., 1898; Ost-wald W., Die Energie, Lpz., 1908; Seiler J., Philo­sophie der unbelebten Natur, Olten, 1948, S. 364—67.

И. Алексеев. Новосибирск.

ЭНЕРГИЯ (от греч. 4vepY^eia — деятельность) — одно из фундаментальных понятий совр. физики, обычно определяемое как способность материальных систем совершать работу при изменении своего состоя­ния и непосредственно связываемое с законом сохра­нения Э. (см. Сохранения принципы). Понимание ра­боты как изменения формы движения, рассматривае­мого с его количеств, стороны (см. Ф. Энгельс, Диа­лектика природы, 1969, с. 78), позволяет трактовать Э. как единую общую меру качественно различных форм движения материи, сохраняющуюся при их взаимопревращениях, т. е. при переходах от одного вида Э. к другому.

Исторически представления об Э. и ее сохранении сформировались в механике. Одним из источников этих представлений послужило основанное на обобщении опыта положение о невозможности создания вечного двигателя, а другим — спор об истинной мере меха-нич. движения, возникший в конце 17 в. между сторон­никами Декарта и Лейбница. Декарт считал мерой ме-ханич. движения количество движения mv , а Лейбниц, опираясь на Гюйгенса,— величину mv ² , к-рую он назвал «живая сила» (vis viva). Термин «Э.» впервые употребил в 1807 англ. ученый Т. Юнг, понимавший под Э. «произведение массы или веса тела на квадрат числа, выражающего скорость» («Lectures on natural philosophy and the mechanical arts», v. 1, L., 1807, p. 78).

Первые шаги в распространении понятия Э. (еще в старой терминологии) за пределы механики были сделаны Румфордом (1798) и С. Карно (1824), к-рые установили взаимопревращение теплоты и механич. работы. Успехи физики нач. 19 в., обнаружившие взаимосвязь и взаимопревращение различных «сил» природы — тепловой, химической, электрической, магнитной и механической, создали предпосылки для формулирования и разработки закона сохранения и превращения Э. (Р. Майер, Дж. Джоуль и Г. Гельм-гольц). При этом использовалась старая терминология и речь шла о сохранении «силы». Гельмгольц впервые ввел понятие потенциальной Э. (с помощью термина «сила напряжения») и дал выражения для Э. гравита-

564                                                  ЭНЕСИДЕМ—ЭНТЕЛЕХИЯ

ционных, статических, электрических и магнитных явлений.

Во 2-й пол. 19 в. закон сохранения и превращения Э. занял прочное положение в физике. Тогда же нача­ла употребляться и совр. терминология. У. Томсон (Кельвин) дал в 1853 определение Э., часто цитируе­мое и поныне. Согласно этому определению, под Э. материальной системы в определ. состоянии пони­мается измеренная в механпч. единицах работы сумма всех действий, к-рьте производятся вне системы, когда она переходит из этого состояния любым способом в произвольно выбранное нулевое состояние. Дальней­шее развитие понятия Э. заключалось в уточнении представлений о потенциальной Э. и разработке уче­ния о локализации и движении Э. (см. Д. Д. Гуло, Из истории учения о движении энергии, в сб.: История и методология естеств. наук, вып. 2, [М.], 1963, с. 135). К концу 19 в. подавляющее большинство уче­ных рассматривало 3. как атрибут материальных объектов. Однако нек-рые физики считали Э. особого рода невещественной (но материальной) субстанцией, для к-рой вещество и "поле выступали в качестве ре­зервуара. Крайнее выражение эта т. зр. получила в энергетизме.

Типология видов Э. строится либо по типу матери­альных объектов — носителей Э. (механическая, теп­ловая, химическая), либо по типу их взаимодействий (электромагнитная, гравитационная Э.). Механпч. Э. подразделяется на кинетическую (зависящую только от скоростей движущихся тел) и потенциальную (за­висящую только от положений тел), но это разделение не всегда может быть проведено. В термодинамике применяется разделение Э. с т. зр. возможности ее непосредств. превращения в механич. работу, на сво­бодную и связанную. Др. способ разделения основы­вается на различении внешней и внутр. Э., причем под внешней Э. понимается механич. Э., а под внут­ренней — весь остаток полной Э.

В совр. физике понятие Э. продолжает оставаться одним из центральных. Спец. теория относительности установила закон взаимосвязи массы и Э. (Е=тс²), толкование к-рого породило много филос. споров о характере этой взаимосвязи (см. А. Поликаров, От­носительность и кванты, пер. с болг., М., 1966, с. 192—243; Н. Ф. Овчинников, Понятия массы и Э. в их история, развитии и филос. значении, М., 1957). Еди­нодушия в этом вопросе пока не достигнуто. В общей относительности теории ДО сих пор не разрешены тру/гности, связанные с реализацией требований закона сохранения Э. Квантовая теория рассматривает поня­тие Э. как элементарное, наряду- с понятиями им­пульса, координаты и момента времени. Оператор Гамильтона, символизирующий полную Э. квантово-механич. системы, является главным матем. средством теоретич. схемы квантовой механики. В релятивист­ской квантовой теории элементарных частиц осново­полагающая роль понятия Э. сохраняется, однако там возникают трудности филос. порядка в интерпре­тации несохранения Э., имеющего место прн вирту­альных процессах в рамках соотношения неопределен­ностей (см. Микрочастицы).

Лит.: Мейерсон Э., Тождественность и действитель­ность, [пер. с франц.], СПБ, 1912, с. 196—225; С одди Ф., Материя и Э., пер. с англ., М., 1913; П л а н к М., Принципы сохранения Э., пер. с нем., М.— Л., 1938; К р а в е ц Т. П., Эволюция учения об Э. (1897—1947), «Успехи физич. наук», 1948, т. 36, вып. 3; Кузнецов Б. Г., Принципы классич. физики, М., 1958, с. 79—140; Овчинников Н. Ф., Принципы сохранения, М., 1966; Гельфер Я., Законы сохранения, М., 1967, с. 16—47, 75—152, 157—73; Theo­bald D. W., The concept of energy, L., [1966].

И. Алексеев. Новосибирск.

ЭНЕСИДЁМ (Atvnai6r]|ros) (1 в. до н. э.) — антич. философ, учивший в Александрии, представитель скептицизма. Осн. соч. Э.— «Пирроновы речи в восьми

книгах» (известны по изложению Фотия), ему при­писываются также соч. «О мудрости» и «Пирроновы очерки». В «Ппрроновых речах» Э. выступил с резкой критикой Новой Академии (Аркесилай, Карнеад), ввел понятия о равновероятных противоположных суждениях и о практич. критерии выбора, к-рый свя­зан с необходимостью «следовать жизни» без предвзя­тости и «горячего отношения», исследовал противоре­чия движения, изменения, рождения н гибели, связь рационального и чувственного, логич. непостижимость богов п природы; логич. противоречия причинности; логич. несостоятельность осн. понятий этики. По Сексту Эмпирику, Э. видел в скепсисе предпосылку философии Гераклита (Pyrrh. hyp., 210—226); в от­личие от последней, относил противоречивость к миру мнения, а не к миру истинного бытия.

Высшим благом у Э., как и у др. философов эллини-стич. периода, выступает невозмутимость духа (ата­раксия). Средством ее достижения является, по Э., воздержание от догматич. суждений, претендующих на окончательную и неизменную истинность.

Э. сформулировал 10 «тропов» — гносеологич. аргу­ментов против догматизма, являющихся также и тео­ретич. основами морали (см. изложение тропов, в кн.: «История философии», т. 1, М., 1941, с. 357—60). Тропы Э., как и дополнит, тропы Агриппы, вскрывают несостоятельность онтологпч. понимания истины как чего-то вечного, неизменного, неподвижного и непро­тиворечивого. Вслед за Гегелем (см. Соч., т. 10, М., 1932, с. 431—32) Ленин высоко оценивал тропы позд­него скептицизма, видел в их направленности против абсолютов «...зародыш диалектического материализма» (см. «Филос. тетради», 1965, с. 275). Тропы Э. проч­но укоренились в истории философии; они были ис­пользованы Монтенем, Ф. Бэконом (учение о «призра­ках»), Юмом, Кантом и др.

Лит.: Рихтер Р., Скептицизм в философии, т. 1, СПБ, 1910; Natorp P., Forschungen zur Geschichte des Erkenntnisproblems im Althertum, В., 1884; Quellenstudien zu Philo von Alexandreia, в кн.; Arnim H. von, Philologisctie Un-tersuchungen, H. 2, В., 1888, p. 53—100; D' О r a z i о A., Ene-sidemo e lo scetticismo greco, Roma, 1901; Capone Brag) G., L'eraclitismo di Enesidemo, «Rivista di Filosofia», 1931, an. 22, № 1, p. 33 — 47. См. также лит. при ст. Скептицтм.

М. Петров. Ростов-на-Дону.

ЭНТЕЛЕХИЯ (греч. EvTe^s/eia — осуществлен-ность, от evxeX-^g — законченный и е^ш — имею) — термин философии Аристотеля, выражающий един­ство материальной, формальной, действующей и целе­вой причины. Занимая центр, место в философии Арис­тотеля, термин этот получает в ней разнообразные оп­ределения, к-рые могут быть сведены к следующим: 1) переход от потенции к организованно проявленной энергии, к-рая сама содержит в себе свою 2) мате­риальную субстанцию, 3) причину самой себя и 4) цель своего движения, или развития.

Такое сложное понятие, как Э. у Аристотеля, не могло получить популярность в новое время в сравне­нии с такими более простыми категориями, как фор­ма, материя, причина, цель, субстанция и т. д. Тем не менее Лейбниц (Monadol. 18 —19) прямо называл своп монады Э. из-за их совершенства и самодовления, причем Э. у Лейбница, как и у Аристотеля, это не только Д5*ши, но и все тела. Витализм нового времени тоже многое почерпнул для себя из этой теории Ари­стотеля (Дриш и др.).

Лит .: Burchard A., Der Entelechiebegritf bei Aris-
toteles und Driesch, Quakenbruck, 1928 (Diss.); Ritter
W. E., Why Aristotle invented the word «Entelecheia»,
«Quarterly Review of Biology», 1934, v. 9, № 1, p. 1—35;
Gar in E., 'TZv&E).i%£ia ivxeXixEia» nelle discussioni uma-
nistiche, «Atene e Roma», 1937, ser. 3, anno 5, № 3, p. 177—87;
Bignone E., Postilla aristotelica sulla dottrina dell'endele-
cheia, там же, 1940, ser. 3, anno 8, № 1, p. 61—64; Chen C.H.,
The relation between the terms energeia and entelecheia in the
philosophy of Aristotle, «Classical Quarterly», 1958, v. 8 (52),
M» 1, p. 12—17;                                       А. Лосев. Москва.

ЭНТИМЕМА—ЭПИГЕНЕЗ

565

 

ЭНТИМЕМА (греч. evdopriua) — 1) неполно (со­кращенно) высказанный аргумент или неполностью проведенный логпч. вывод (доказательство, рассуж­дение), недостающие части к-рого подразумеваются (rpe4.sv 9г>р,ш означает «в уме», «в мыслях»). 2) Сокра­щенный силлогизм, т. е. силлогизм, в к-ром пропущена большая или меньшая посылка, или заключение. 3) По Аристотелю, «Энтимема есть . . . силлогизм от вероят­ного или от признака» («Первая аналитика», II, 27 69 в 38; рус. пер., [Л.], 1952). Так понимаемую Э., вообще говоря, следовало бы считать и идуктпвн ы м умо­заключением (хотя сам Аристотель этого п не делает: он считает Э. риторическим средством убеждения и наз. ее также р и т о р и ч е с к и м с и л л о-г и з м о м), к-рое в зависимости от характера исход­ного признака (основания энтпмематпческого умо­заключения) может давать правдоподобное (вероят­ное), фактически истинное пли фактически необхо­димое заключение (ср. Аристотель, там же, 70 в 4). Лит.: М и ы т о В., Дедуктивная и индуктивная логика, пер. с англ., 5 изд., М., 1905; А х м а н о в А. С, Логическое учение Аристотеля, [М., 1960], с. 206—74.

М. Новогёлов. Москва.

ЭНТРОПИЯ (греч. evrponicc — поворот, превра­щение) — функция состояния термодинамич. си­стемы, характеризующая направление протекания самопроизвольных процессов в этой системе и яв­ляющаяся мерой их необратимости. Понятие Э. вве­дено в 1865 Р. Клаузиусом для характеристики про­цессов превращения энергии; в 1877 Л. Больцман дал ему статистич. истолкование. При помощи понятия Э. формулируется второе начало термодинамики: Э. термопзолированной системы всегда только увеличи­вается, т. е. такая система, предоставленная самой себе, стремится к тепловому равновесию, при к-ром Э. максимальна. В статистич. физике Э. выражает неопределенность микроскопич. состояния системы: чем больше микроскопич. состояний системы соответствуют данному макроскоппч. состоянию, тем выше термодинамич. вероятность н Э. последнего. Си­стема с маловероятной структурой, предоставленная самой себе, развивается в сторону наиболее вероятной структуры, т. е. в сторону возрастания Э. Это, однако, относится только к замкнутым системам, поэтому Э. не может быть использована для обоснования теп­ловой смерти вселенной. В теории информа­ции Э. рассматривается как мера недостатка инфор­мации в системе. В кибернетике при помощи понятий Э. и негэнтропии (отрицат. энтропии) выражают меру организованности системы. Будучи справедливой при­менительно к системам, подчиняющимся статистич. закономерностям, эта мера, однако, требует большой осторожности при переносе на биологические, языко­вые и социальные системы.

Лит.: Шамбадаль П., Развитие и приложения поня­тия Э., [пер. с франц.], М., 1967; Пирс Дж., Символы, сигналы, шумы, [пер. с англ.], М., 1967.

Л. Фатглт. Москва.

ЭНЦИКЛОПЕДИСТЫ — франц. просветители, участвовавшие в создании «Энциклопедии, или Тол­кового словаря наук, искусств и ремесел» («Encyclo-pedie, ou Dictionnaire raisonne des sciences, des arts et des metiers»), 35 томов к-рой вышло во Франции в 1751—80. Гл. редактором и наиболее плодовитым автором «Энциклопедии» был Дидро; до 1758 вторым редактором, возглавлявшим отдел математики, был Д'Аламбер. Почти все крупные представители про­светительской мысли во Франции были привлечены Дидро к участию в «Энциклопедии»: Вольтер, Гольбах, Гельвеций, Ж. Ж. Руссо, Мабли, Кондилъяк, Дюмарсе, Буланже, Дюкло, Мармонтель, Лагарп, Сен-Ламбер, Рейналъ, Морелле, Кенэ, Тюрго, Неккер п др. По­сле смерти Монтескье была опубликована его статья «Вкус». В «Энциклопедии» сотрудничали известные естествоиспытатели 18 в.: Бюффон, Добантон, Леруа.

Работа над «Энциклопедией» велась в тяжелых усло­виях цензурного гнета, травли со стороны реакцио­неров, репрессий властей. С 1759 работа над «Энци­клопедией» проводилась в полулегальной обстановке. Вынужденные прибегать к маскировке своих взгля­дов, Э. все же сумели с достаточной ясностью выра­зить свое отрицат. отношение к феод.-абсолютистскому обществу и господствующей в нем идеологии.

Сыграв громадную роль в идеологич. борьбе против феодализма, абсолютизма и клерикализма, в идейной подготовке Великой французской революции, «Эн­циклопедия» явилась в то же время первым действи­тельно всеобъемлющим сводом знаний передовой мы­сли 18 в. Ее первое издание разошлось в количестве 30 тыс. экз. и вскоре потребовались переиздания. В 18 в. она полностью пли частично была переведена на ряд иностр. языков. Во Франции «Энциклопедия», к-рую стали называть «великой», послужила основой для последующих энциклопедич. изданий как общего, так и отраслевого характера, прежде всего для «Си­стематической энциклопедии» («Encyclopedie metho-dique») (166 томов, 1788 — 1832).

Лит .: D up rat P., Les encyclopedistes, P., 1866.

В. Кузнецов. Москва.

ЭПИГЕНЕЗ (от греч. km------- приставка, обозначаю­
щая здесь следование, последовательность, и yiveoic ,—
рождение, происхождение) — учение о зародышевом
развитии организмов как процессе, осуществляющем­
ся путем последоват. новообразований. На всех этапах
развития биологии Э. противопоставлялся префор-
мацпи (см. Преформизм) — учению о предсущество-
ванни в зародыше уже сформированных структур,
в той или иной степени предопределяющих форму бу­
дущего организма. Различие Э. и преформизма не
совпадало в истории биологии с различием материа­
лизма и идеализма.

Впервые Э. был провозглашен Аристотелем в связи с критикой им преформистских взглядов атомистов о гомеомериях и Гиппократа — о пангенезе. Согласно Аристотелю, части зародыша не заложены в невидимо малых размерах в «семенах вещей» и не возникают все одновременно, а растут и развиваются в определ. по­следовательности. Это положение дополнялось вита-листпч. взглядом на то, что материя материнского зачатка приобретает форму будущего организма под влиянием нематериальных сил, «энтелехий», заложен­ных в семени самца.

Виталпстич. эпигенез Аристотеля в новое время был обоснован У. Гарвеем (1651), предложившим и термин «Э.». Гарвей выдвинул принцип «все из яйца», причем для животных, у к-рых ему не удалось обна­ружить яиц, он допускал зарождение из «разлагаю­щихся веществ». Декарт создал механистич. теорию, объяснявшую развитие процессами брожения, к-рые возникают при смешении мужской и женской «семен­ных жидкостей». Однако в обеих этих интерпретациях теория Э. успеха не имела, и во 2-й пол. 17 — 1-й пол. 18 вв. господствовала преформац. теория, считавшая­ся более обоснованной.

Теории Э. возродились во 2-й пол. 18 в. в связи с распространением учения о всемирном тяготении на мир химич. и биологич. процессов. П. Мопертюи (1744) и Ж. Бюффон (1749) выдвинули предположение о формировании зародыша на основе процессов притя­жения и отталкивания пшотетич. элементов и «орга-нич. молекул», представляющих в семенных жидко­стях зачатки частей и органов будущих организмов. Их поддержал Дж. Т. Нидем (1745—50), пытавшийся экспериментально доказать возможность возникнове­ния живых существ путем самозарождения из продук­тов распада растений и животных. Обоснование Э. дал К. Ф. Вольф (1759, 1764, 1768). Он утверждал, что лишь в результате поступления извне цитат, соков

566

ЭПИКТЕТ—ЭПИКУР

 

в зачатке образуются клетки и сосуды, пз к-рых затем формируются полости и органы будущего зародыша. Объясняя механич. процессы, обеспечивающие разви­тие зародыша, Вольф ссылался на наличие «существен­ной силы», к-рая обусловливает поступление и про­движение питат. веществ, необходимых для образова­ния частей зародыша. Эта сила ничем принципиально не отличается от сил притяжения и отталкивания. Эпигенетич. представления приобрели виталнстич. характер у последователя Вольфа — Блюменбаха (1781), допускавшего наличие нематериального «фор­мообразующего порыва».

Борьба теорий преформации и Э. возродилась в кон­це 19 в. в связи с развитием экспериментальной эм­бриологии и особенно т. н. механики развития, пре­тендовавшей на каузальное объяснение онтогенеза. Но теперь уже речь шла не о наличии в зачатковых клетках готового миниатюрного зародыша, а о химич. и морфологич. структурах, предопределяющих раз­витие организма. Сторонники преформации опирались на данные о сложных структурах клеток, особенно половых и зародышевых, и их роли в размножении, оплодотворении и развитии. Им противостояли факты и эксперименты, доказывавшие большую роль в раз­витии внешних факторов и взаимовлияния развиваю­щихся частей организма. Эпигенетич. направление, получившее преобладание в экспериментальной эм­бриологии, способствовало возрождению в нач. 20 в. витализма.

Полемика между сторонниками Э. и преформации велась и вокруг проблемы соотношения внутренних и внешних факторов наследственности и эволюции. Представители Э. пытались обосновать свои взгляды ссылкой на явления наследования т. н. приобретенных признаков, на прямое влияние среды на онто- и фило­генез и опирались на различные ламаркистскпе и экто-генетич. теории. Но многочисл. попытки подтвердить эти теории экспериментально оказались безуспеш­ными. Вместе с тем успехи молекулярной биологии и генетики доказали наличие в зачатковых клетках предетерминированных химич. и биологич. структур (структур ДНК), к-рые определяют воспроизведение осн. видовых и индивидуальных особенностей разви­вающегося организма.

В наст, время чисто эпигенетич. объяснения разви­тия, наследственности и эволюции потеряли свое зна­чение. Раскрытие закономерностей развития живых существ строится с учетом как внутренних, предетер­минированных факторов, так и роли в их реализации условий внешней среды.

Лит.: Новиков П. А., Теория Э. в биологии, М., 1927; Гайсинович А. Е., К. Ф. Вольф и учение о раз­витии организмов (В связи с общей эволюцией мировоззрения), М., 1961. См. также лит. при ст. Преформизм.

А. Гайсинович. Москва.

ЭПИКТЁТ ('Enismyrog) (ок. 50—ок. 138) — рим. фи­лософ-стоик. Род. в Гиераполе во Фригии. Будучи ра­бом одного из телохранителей Нерона, попал в Рим, где нек-рое время был секретарем Нерона, изучал фи­лософию под руководством стоика Мусонпя Руфа. Позднее освобожден и в 89 вместе с др. философами изгнан Домицианом пз Рима. Обосновавшись в Эпире (г. Никополь), организовал филос. школу. Учение Э. известно по записям его ученика Арриана, собранным в работах: «Рассуждения Э.» в 8 кн. (сохранились Четыре), «Дружеские беседы Э.» в 12 кн. (сохранились фрагменты). Соч. Э. отличаются афористичностью и образностью стиля.

Философия Э. выразила пассивный нравств. про­тест угнетенных классов рим. рабовладельч. общества. В ней доминирует этич. проблематика, прежде всего — проблема достижения счастья. В духе стоицизма Э. понимает высшее благо как согласие мыслей и стрем­лений с природой. Вселенной, с божеств, законами.

Высшая цель — сознат. подчинение божеств, закону, поскольку человек есть часть природы, а разум род­нит человека с богом и подчинен богу; следование ра­зумной необходимости п является, по Э., истинной сво­бодой. «Ты — актер в драме и должен играть роль, назначенную тебе поэтом, будь эта роль велика или мала. Если поэт назначил тебе роль нищего, постарай­ся и эту роль сыграть как следует, да и любую дру­гую роль: калеки, государя или обыкновенного граж­данина. Твое дело — хорошо исполнить свою роль; выбор роли — дело другого» (Encheirid, 17). Все люди, по Э.,— братья, все равны перед богом, и человек — гражданин мира. Э. осуждает рабство как моральное уродство, равно разлагающее и раба и господина. Господин — игрушка страстей — менее свободен, чем раб, стойко переносящий невзгоды. Свобода дости­гается лишь через нравств. совершенствование чело­века, к-рое носит либо форму приспособления, либо форму активного неприятия действительности (соот­ветственно осн. герои Э.— Сократ и Диоген). Достиже­ние свободы понимается Э. как внутр. личный процесс, не зависящий от внешних условий жизни. Мн. идеи этич. философии Э. были восприняты христианством, римскими эклектич. учениями и впоследствии в кри­зисных ситуациях не раз пробуждали к себе острый интерес в различных странах.

Соч. в рус. пер.: Настольные заметки стоической морали, Каз., 1883; Афоризмы Э. с прибавлением нескольких глав из его «Размышлений», СПБ, [1891]; В чем наше благо? Избр. мысли римского мудреца Э., кн. 1—4, М., 1904; Беседы Э° Отд. мысли Э., в кн.: Чертков В. Г., Рим. мудрец Э., его жизнь и учение, М., 1911.

Лит .: История философии, т. 1, М., 1940 (с. 346—52 и др. по имен, указат.); Asm us R., Quaestlones Epicteteae, Friburgi, 1889; О 1 d f a t h e г W. A., Contributions towards a bibliography of Epictetus, Urbana, 1952.

M . Петров. Ростов-па-Дону.

ЭПИКУР ('Ejiixoupog) (341—270 дон. э.)—др.-греч. философ-матерпалпст. Род. на о. Самос в семье школьного учителя. Ок. 309 начал учить философии в Колофоне, Митилене, Лампсаке. В 306 вместе с учени­ками переселился в Афины (где прожил до самой смерти) и основал свою филос. шко­лу — «Сад» (см. Эпикурейская школа), просуществовавшую более восьми столетий и став­шую гл. центром антич. мате­риализма и атеизма.

Свое филос. учение Э. изложил в многочисл. про­изведениях, письмах и бесе­дах с друзьями и учениками. Им написано около 300 соч., большая часть к-рых не со­хранилась (о соч. Э. и судьбе его лит. наследия см. в кн.: Лукреций, О природе вещей, т. 2, М., 1947, с. 491— 662). Филос. система Э. включает физику (учение о бытии), канонику (учение о познании), этику (уче­ние о нравственности). В своих физике и канонике Э. разработал материалистич. учение. Важнейшим его элементом является принцип сохранения мате­рии: ничто не происходит из несуществующего и ничто не становится несуществующим, ибо нет ни­чего, помимо Вселенной, что могло бы войти в нее и произвести изменение (Diog. L., X, 38—39). По Э., Вселенная бесконечна и существует вечно, осн. элементы мироздания: первоначальные материальные тела — атомы, и занимаемое ими пространство — пус­тота. Атомы и пустота вечны и бесконечны. Атомы не­делимы, неизменны, неуничтожаемы. К свойствам атомов Э. относил форму, величину и вес. «...Эпикур,— писал Энгельс.— по-своему уже знал атомный вес и атомный объем» (Маркс К. и Э н г е л ь с Ф.,

ЭПИКУР — ЭПИКУРЕИЗМ                                                                          567

■Соч., 2 изд., т. 20, с. 368). Это — одно из существен­ных видоизменений атомистич. учения Левкиппа — Демокрита, внесенное Э. Неизменные свойства атомов Э. отличал от изменчивых свойств сложных предме­тов. Пустое пространство, не имеющее свойств и раз­граничивающее атомы и сложные тела, является не причиной, а условием движения атомов. Э. отвергал мнение Аристотеля о существовании во Вселенной абс. верха и низа и в противоположность Демокриту признавал наличие относительных пространств, на­правлений верха и низа в пустом пространстве. В си­стеме Э. время и пространство, а также движение су­ществуют объективно, вечно и бесконечно. По Э., в пустоте все атомы имеют одинаковую скорость и со­вершают троякое движение: 1) по прямой, 2) отклоняю­щееся от этой прямой и 3) движение во все стороны, связанное с взаимным отталкиванием атомов. Мысль Э. •о свободном отклонении атомов, высоко оцененная Марксом и Лениным, была смелой попыткой найти имманентный материи источник движения и измене­ния; в этом состояло существ, отлпчие натурфилосо­фии Э. от атомистич. теории Демокрита.

Э. решительно отверг «мир идей» Платона, «первый двигатель» Аристотеля и др. сверхъестеств. силы, вы­двигавшиеся в качестве первопричины мпра. Вселен­ная находится в вечном изменении. Количество миров во Вселенной бесконечно, они возникают в разное время из первоначальных скоплений материн. Мате-риалистич. и атеистич. по своей сути учение Э. о не-•бесных явлениях противостояло астрономпч. взглядам платонизма. Принятый Э. метод аналогий был плодо­творной попыткой применения гипотезы для объясне­ния явлений природы.

В учении о богах Э. отрицает традиц. нар. мифо­логию: боги блаженны и бессмертны, они живут в ме-такосмиях (интермундиях) — пространствах между мирами, и не вмешиваются в земные дела; в этом смысле они выступают в учении Э. как некий этнч. идеал. Боги же, почитаемые народом,— вымышленные суще­ства, а религ. представления — мифы.

Э. отстаивал тезис о материальности, телесности и, следовательно, смертности души. Смерть тела озна­чает и смерть души, ибо сущность души заключается в движении атомов в теле. Смерть есть совершенно новое, бесчувств, состояние тела.

В своей канонике Э. признавал познаваемость мира. Цель каноники Э. видел в отыскании критериев ис­тины, истинного познания (Diog. L., X, 31). Таки­ми критериями у Э. являются ощущения, чувства и понятия, или общие представления. Ощущения Э. считал источником знания, начальным актом позна­ния, связующим звеном между объектом и субъектом. Образование ощущений Э. объяснял теорией истече-лий: от предметов отделяются истечения — их образы, к-рые, направляясь к субъекту, воспринимаются его ■органами чувств.

Этика, или и р а к т и ч. ф п л о с о ф и я Э., непосредственно связанная с его физикой и кано-никой, должна была указать путь к счастливой жиз­ни, в силу чего она становилась прежде всего житей­ской мудростью. Счастье, по Э., состоит в удоволь­ствии, в удовлетворении желаний, а удовольствие он видел не в чувств, наслажденпи, как киренанки (см. Киренская школа), а в отсутствии страдания. Дости­жение удовольствия есть условие обеспечения счаст­ливой жизни, ведущей к невозмутимости, безмятеж­ности {атараксии), включающей и здоровье тела, и спокойствие духа. Жизнеутверждающая этика Э. противостояла этике стоицизма, скептицизма, нео­платонизма. Э. не был проповедником грубых чувств, наслаждений, наоборот, он решительно выступал про­тив них (ср., напр., Письмо к Менекею, 131—132). По Э., нравств. жизнь требует соблюдения надлежа-

щей меры во всем. Разделяя желания людей на естест­венные и надуманные, или вздорные, он видел идеал в удовлетворении первых, подразделяя их на необхо­димые и не необходимые и рекомендуя ограничиваться самыми необходимыми.

Важное место в этике Э. занимают категории спра­ведливости, дружбы и мудрости. Понимая относитель­ность справедливости, он сводил ее к тому, чтобы не вредить другому и не терпеть вреда от других. Эти идеи Э. явились одной пз предпосылок теории общест­венного договора. Учение Э. о дружбе носит утилита­ристский характер: в основе дружбы лежит личная выгода индивида. Подлинная дружба, по Э., порож­дается мудростью: мудрость — благо смертное, а дружба — благо бессмертное.

Мудрость Э. рассматривал как врачебное искусство, исцеляющее людей от душевных страданий. Изучение философии и как его результат — мудрость не только обогащает людей знаниями, но и доставляет им вели­чайшие духовные наслаждения. Высший жизненный идеал мудреца — атараксия. Безмятежность, пропо­ведуемая Э., достигается не уходом от жизни и от­шельничеством, как в учениях стоицизма и скепти­цизма, а изучением природы, знанием ее сокровенных тайн. Мудрец в понимании Э.— это знаток жизни, под­нявшийся выше обыденной мирской суеты.

Идеи Э. и созданной им эпикурейской школы ока­зали огромное влияние на дальнейшее развитие фило­софии и естествознания.

Классики марксизма-ленинизма высоко ценили фи­лософию Э. Маркс подробно проанализировал взгляды Э. и эпикурейцев в своей докторской дисс. «Различие между натурфилософией Демокрита и натурфилосо­фией Э.» (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних про­изв., 1956, с. 17—98) и «Тетрадях по истории эпи­курейской, стоической и скептич. философии» (там же, с. 99—215). Ленин, защищая Э. от нападок Гегеля и др. идеалистов (см. Соч., т. 38, с. 286, 288), подчер­кивал огромное значение Э. и его последователей в борьбе против религии и идеализма.

Лит.: Маркс К. иЭнгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 2, 3, 20 (по указат. имен); Ленин В. И., Филос. тетради, Соч., 4 изд., т. 38 (по указат. имен); Гюйо М., Мораль Э. и ее связь с совр. учениями, Собр. соч., т. 2, СПБ, 1899; Б о-р и ч е в с к и й И. А., Древняя и совр. философия науки в ее предельных понятиях, ч. 1, М.— Л., 1925; его же, Демо­крит и Э. в борьбе за основы атомизма, «Архив истории науки и техники. Сер. 1», 1936, вып. 8; МаковельскийА. О., Псевдо-Демокрит (Демокрит в его фрагментах и свидетельствах древности), М., 1925; его же, Древнегреч. атомисты, Баку, 1946; Диоген Лаэрций, 10 книга (Диоген Лаэрций об Э., три письма Э. и главное учение), в кн.: Столпи ер Б. Г. и Ю ш к е в и ч П. С, История материализма, т. 1, ч. 1, М., 1927; Материалисты Др. Греции. Собр. текстов Гераклита, Демокрита и Э., М., 1955; Ш а к и р - 3 а д е А. С, Эпикур, М., 1963; Зубов В. П., Развитие атомистич. представлений до нач. 19 в., М., 1965; Поварков Я. Я., Четыре проб­лемы Э., «ВФ», 1966, М» 8; Gassendi P., Animad-versiones in decimum librum Diogenis Laertii, qui est de vita, moribus, placitisque Epicuri, Lugduni, 1649; В i g n о n e E., Epicure, Bari, 1920; Bailey C, Epicurus, Oxf., 1926; его же, The Greek atomists and Epicurus, Oxt., 1928; A t a-naseviceva K., L'atomisme d'Epicure, P., [1927]; Diane C. [ed.], Epicuri ethica, Florentiae, 1946; G i-gon O., Epicurus, Z., 1949; Okal M., Grecki atomisti a Epikuros, Brat., 1953; De Witt N. W., Epicurus and his philosophy,Minneapolis, 1954; в еобанби X., 'Eniy.oupog aX \\-Oivn o{|>T| tov ipxraiov koojxov, 'АОтр'а, 1954; К б v e n d i D.. Az epikureus lizika es ethika Lucretius alapjan, [Bdpst], 1955; Pakciriska M., Hedonistyczna etyka Epikura, Warsz., 1959; Cresson A., Epicure. Sa vie, son oeuvre avec un expose de la philosophie, [2 ed.], P., [1959].

А. Шакир-Заде. Баку.

ЭПИКУРЕИЗМ — античное и новоевропейское уче­ния, исходящие из идей философии Эпикура. Об Э. в античности см. Эпикурейская школа. В новое время широкое усвоение и переосмысление идей Эпикура, прежде всего этики, а также атомистич. учения начи­нается в эпоху Возрождения (Валла, Уарте, Монтенъ^ Шаррон и др.) и продолжается в 17—18 вв., в особен^ ности в материалистической и просветительской фило-

568

ЭПИКУРЕЙСКАЯ ШКОЛА—ЭРАЗМ РОТТЕРДАМСКИЙ

 

Софии (см. Французская философия). Крупнейшим представителем новоевроп. Э. был Гассенди. Как этич. принцип Э. в своем первонач. виде родствен антич. эвдемонизму, хотя впоследствии (в особенности в новое время — у философов Возрождения, франц. просветителей и др.) Э. нередко переосмыслялся в духе гедонизма и получал вульгарное толкование в обыден­ном сознании как синоним стремления к чувств, удо­вольствиям и т. п.; см. также Атараксия.

Лит. см. при ст. Эпикур, Эпикурейская школа, Гедонизм, Эвдемонизм.

ЭПИКУРЕЙСКАЯ ШКОЛА (конец 4 в. до и. а — нач. 6 в.) — материалистич. фплос. школа Др. Гре­ции, основанная Эпикуром. Э. ш. прошла три оси. эта­па развития: 1) школа Эпикура в эллшшстпч. эпоху (4—3 вв. до н. э.) (ранний, или древний «Сад»); 2) гре-ко-рим. эпикуреизм 2—1 вв. до н. э. (средний «Сад»); 3) эпикуреизм в Риме (в т. ч. эпикуреизм периода Римской империи 1 — 6 вв. н. э., поздний «Сад»).

К первому периоду относится творчество самого Эпикура и его ближайших друзей — Метро-дора из Лампсака, известного математика Полнена из Лампсака и Эрмарха из Митилены. Метродор, По­лнен и Эрмарх создали ряд работ по различным во­просам натурфилософии; к сожалению, почти все их огромное наследие погибло. К непосредств. окруже­нию Эпикура принадлежали также уроженцы Ламп­сака — Леоитей и его жена Фемпста, Колот и Идо-меней. Учениками Эпикура в раннем «Саду» были и его младшие современники Геродот, Пифокл и Менекей, к-рым адресованы его три сохранившихся письма. К древнему «Саду» принадлежали также братья Эпи­кура Неокл, Хайредем и Аристобул, брат Метродо-ра Тимократ, далее Аминомах, Тимократ, Клеон, Анаксарх, Апеллес, Ктесипп, Аполлодор и Метро­дор Стратонский, перешедший впоследствии к пла­тонику Карнеаду, основателю Новой академии (см. Академия платоновская). Главой школы после Эр­марха был Полистрат, а после него — Дионисий и Ба-силид (2-я пол. 3 в. до и. э.). В Э. ш. царили демокра-тич. порядки, о чем свидетельствует участие в ней женщин, а также рабов. Осн. методом преподавания в Э. ш. были устные беседы, дополняемые и закрепляе­мые перепиской. На «ночыых сходках», к-рые устраи­вались Эпикуром и его последователями, происходили беседы па философские и политич. темы.

Второй период существования Э. ш. охва­тывает греко-римский мир. Из мпогочпсл. участников среднего «Сада» известны Филонид, Аполлодор Афин­ский (написавший св. 400 книг), его ученик Зенон Си-донский (также плодовитый писатель), Деметрий Ла­кейский, Филодем из Гадары, разрабатывавший во­просы индуктивной логики, и др. К среднему «Саду» относятся двое Птолемеев из Александрии по прозва­нию Черный и Белый, Диоген из Тарса. Наиболь­шего расцвета средний «Сад» достиг во 2-й пол. 2 в. до н. э., когда главой школы был Аполлодор Афинский.

Третий период истории Э. ш. связан в ос­новном с рим. рабовладельч. обществом. Первым из­вестным рим. эпикурейцем был Кай Амафпний (2-я пол, 2 в. до н. э.). В числе первых рим. эпикурейцев был Филодем из Гадары, переехавший в Италию и ор­ганизовавший вместе с эпикурейцем Сироном филос. школу близ Неаполя. Наряду с греч. эпикурейцем Федром, у к-рого учился Цицерон, Филодем сыграл большую роль в распространении антич. атомистики в Риме. Полагают, что он был учителем Лукреция. Известны имена рим. эпикурейцев нач. 1 в. до н. э. Марка Помпилия Андроника (из Сирии), Кая Катия (инсумбрийский галл). Наивысшего расцвета рим. эпикуреизм достиг в 1 в. до н. э. в творчестве Лук­реция.

Эпикуреизм существовал в Риме до нач. 6 в. Правда, в конце 1 в. н. э, (ок. 90) Э. ш., как и ряд др. фплос. школ, была закрыта имп. Домицианом. Однако эпику­реизм и после этого сохранял свое влияние и имел вы­дающихся представителей. Среди восстановленных ими. Марком Аврелием во 2-й пол. 2 в. четырех филос. школ была и Э. ш.

Широкое распространение эпикуреизма в рпм. об­ществе имело и отрнцат. последствия — искажение учения Эпикура. Представители высших слоев вос­приняли из огромного научно-филос. наследия Эпику­ра лишь отд. стороны его этич. учения, да и то в извра­щенном виде: эпикуреизм был истолкован ими как призыв к неограниченному наслаждению.

Крупнейшим представителем эпикуреизма эпохи
Рим. империи был Диоген из Эноанды в Малой Азии
(2 в.). В 1884 найдены отрывки из его сочинений, на­
чертанные на камнях и именуемые часто «камни из
Эноанды». В числе находок — фрагменты четырех его
соч., из к-рых два посвящены вопросам этики, а в двух
других — «О природе» и «О бесконечных мирах» —
изложены основы эпикурейской натурфилософии. Под,
влиянием эпикурейской философии находились зна­
менитые рим. поэты Гораций, Вергилий, Овидий. По­
следователем эпикуреизма являлся и Лукиан, резко
выступивший против вульгаризированного эпикуре­
изма, выродившегося в гедонизм. Материализм и ате­
изм Э. ш. оказали большое влияние на дальнейшее
развитие философии и материалистич. естествознания.
Лит .: Keim A., L'epicurisme, P., 1924; Nizan P.,
Les materialistes de l'antiquite. Democrite, Epicure, Lucrece,
P., 1936; A m e r i о R., L'epicureismo, Torino, 1953; S a n n-
w a 1 d R., Marx und die Antike, Z., 1957; D u m о n t J.-P.,
La philosophie antique, P., 1962. См. также лит. при ст.
Лукреций, Филодем, Эпикур.        А. Шакир-Заде. Баку,

ЭПИСТЕМОЛОГИЯ (от греч. кмахуци — знание и Xoyog — слово, учение) — термин, употребляемый в странах англ. и франц. языка для обозначения тео­рии познания.

ЭПИХАРМ ('Ея7_ъсфц.ос,) (550—440 до н. э.) — др.-греч. комедиограф и философ. Об Э. известно, что он слушал Пифагора (Diog. L. VIII, 78), был связан с дея­тельностью пифагорейцев (Jambl. V. Pyth. 266), осн. часть жизни провел в Сицилии.

Э.— автор множества небольших комедий, в к-рых в острой форме излагал и критиковал филос. системы Парменида, Гераклита и др. Филос. сторона творче­ства Э. подчеркнута в т. п. «Письмах Алкима Аминте» (Diog. L. Ill, 9 —17), в к-рых утверждается, что именно у Э. заимствовал Платон нек-рые важнейшие идеи своей философии: вечность богов и их неподвержен­ность изменению, абс. характер блага, априорную природу знания и роль воспоминания в познании, различие между необходимостью и свободой. В рим. лпт-ре (Цицерон, Баррон) реконструируется космого-нпч. теория Э. Элементы мира: огонь, земля, дыхание п солнце. Душа человека — огонь, взятый от солнца. Небо и земля образовались из огня и воды, а природа— через смешение теплого н холодного, сухого и влаж­ного. Мать-земля порождает людей и возвращает пх в свое лоно (Varro d. re. г. I 4,1; I 1, 64). Несколько особняком стоит свидетельство Ямвлиха, по к-рому Э. во многом предвосхищает философию Эмпедокла п Парменида (Jambl. V. Pyth. 166).

Э. известен также как автор множества популярных в древности этич. сентенций (Xenoph. Mem. I 1, 20; Plat., Axioch. 336 С; Arist. Phet. 1394 b).

Фрагменты: D i e 1 s H., Die Fragmente der Vorso-kratiker, 5 Aufl., Bd 1, В., 1934.

Лит.: Д ы н н и к М. А., Очерк истории философии клас-
сич. Греции, М., 1936.          М. Петров. Ростов-на-Дону.

ЭРАЗМ РОТТЕРДАМСКИЙ, Дезидерий (Eras­mus Koterodamus, Desiderius), псевд. Гер харда Герхардса (Gerchard Gerhards; 28 окт. 1469, Роттердам,— 12 июля 1536, Базель) — ученый-гума-

ЭРАЗМ РОТТЕРДАМСКИЙ—ЭРН                                                                    569

нист, писатель, богослов, виднейший представитель «северного Возрождения». В юности испытал значит, влияние со стороны «братьев общей жизни» (см. Фома Кемпийский), затем — со стороны т. н. «оксфордских реформаторов», в первую оче­редь — Джона Колета. Под воздействием этих факторов сложилось мировоззрение Э. Р., которое сам он называл «философией Христа» (philoso-phia Christi). Суть его — «воз­рождение» идей и идеалов ран­него христианства, «возврат к истокам» во всех областях жизни. Т. о., возрождение ан-тич. наук и искусств (Ренес­санс в узком смысле слова) оказывается составной час­тью хрпст. Ренессанса в по­нимании Э. Р. В богословии Э. Р. избегает любых догматич. дискуссий, сводя все к изучению п толкованию Писания в историчес­ком и нравственно-аллегорпч. смысле. Применение методов гуманистич. филологии позволило Э. Р. осуществить первопечатное издание Нового завета (Baseleae, 1517) с обширными комментариями и новым лат. пер. (в пзд. 1519); оно не только стало важнейшим шагом на пути к Реформации, но и поло­жило основы науч. экзегезы и критики текста Нового завета. Реформации Э. Р. не принял, отпугнутый фана­тичностью Лютера, его жестким догматизмом и осо­бенно бесчеловечностью догмата о несвободе воли [полемика с Лютером — «О свободе волн» («De libero arbitrio», Baseleae, 1524) и «Заступник» («Hyperaspis-tes», Baseleae, 1526—27)], однако критику пороков като-лич. иерархии не прекращал до самой смерти. Из­вестнейшее из произведений Э. Р. — шутливая декла­мация «Похвала Глупости» («Mcopiexg £Y%o>j.uov, [sive] stultitiae laus»), написано в 1509, впервые напечатано в 1511 в Париже; лучшее крптнч. изд., Hagae, 1898; рус. пер., М., 1840, М., 1960. Это своего рода «сумма» (по ср.-век. терминологии), свод взглядов автора по всем вопросам человеч. существования, покоящийся на двух важнейших для мироощущения Э. Р. тезисах: парадоксальная (мы бы сказали — диалектическая) двойственность всех явлений бытия и пагубность лю­бого эксцесса, одержимости, интеллектуальной ослеп-ленности. Социальные, полптнч. п экономпч. воззрения Э. Р. не вполне поддаются описанию ввиду пх сугубо моралистпч. окрашенности (см., напр., «Воспитание христ. государя» — «Institutio principis Christiani», Ba­seleae, 1516). В целом Э. Р.—сторонник сильной, но про­свещенной и гуманной монархпч. власти, хотя личные его симпатии явно на стороне самоуправляющихся гор. общин. Очень важны педагогич. взгляды Э. Р., ре­шительно отвергавшего ср.-век. систему образования и воспитания; великие педагоги-просветители 17 и 18 вв. (Коменский, Песталоццп) идут по его сто­пам. Для оценки фнлос. воззрений Э. Р. особое значение имеет трактат «Кинжал христ. воина» («Enchiridion militis Christiani», Antw., 1502), свидетельствующий о последовательном, рано сложившемся и неизменном в течение всей жпзнн мировоззрении.

Э. Р.— бесспорный глава того течения в гуманизме, к-рое обычно наз. «хрнст. гуманизмом» (Дж. Колет, Т. Мор, Г. Бюде, Лефевр д'Этапль, Кастелло, И. Рейх-лин) и к-рое пыталось синтезировать культурные традиции антнч. древности и раннего христианства. Сущность эразмианства — свобода и ясность духа, миролюбие, воздержанность, здравый смысл, образо­ванность, простота. В оппозиции к понятию эразмиан­ства стоит прежде всего фанатизм, затем неве­жество, насилие, лицемерие, нарочитая интеллекту-

альная усложненность (отсюда — отвращение Э. Р. к поздней схоластике, в первую очередь — к Иоанну Дунсу Скоту). Из этих вполне мпрских компонентов складывается п первостепенно важное для Э. Р. пред­ставление о благочестии.

Соч.: Desiderii Erasmi Roterodami Opera omnia..., cura et impensis Petri Yander, Lugduni Batavorum, 1703—1704 [reprint], v. 1 —10, [L.—Hildesheim, 1962]; Opuscula. A supp­lement to the opera omnia, ed. by W. K. Ferguson, The Hague, 1933; Opus epistolarum, v. 1—12, Oxf., 1906—58; в рус. пер.— Жалоба мира, в кн.: Трактаты о вечном мире, М., 1963; Раз­говоры запросто, М., 1969.

Лит .: История нем. лит-ры, т. 1, М., 1962; S e e b о h m F., The Oxford reformers. John Colet, Erasmus and Thomas More, 3 ed., L., 1887; Mestwerdt P., Die Anfange des Erasmus, Lpz., 1917; Kalkhoff P., Erasmus, Luter und Friedrich der Weise, Lpz., 1919; Fly ma A., The youth of Erasmus, Ann Arbor, 1930; Phillips M. M., Erasmus and the Nor­thern Renaissance, L., 1949; Huizinga J., Erasmus, 5 ed., Haarlem, 1958; Oelrich K.-H., Der spate Erasmus und die Reformation, Munster, 1961; Smith P., Erasmus. A stu­dy of his life, ideals and place in history, N. Y., 1962; M a r c'-h a d о u r G., L'univers de Thomas More. Chronologie critique de More, Erasme et leur epoque (1477—1536), P., 1963; Woo d-ward W. H., Desiderius Erasmus concerning the aim and the method of education, N.Y., 1964; Kohls E. W., Die Theologie des Erasmus, Basel, 1966.

Б и б л.: Bibliotheca Erasmiana. Repertoire des oeuvres
d'Erasme, ser. 1—3, Nieuwkoop, 1961; Margolin J. C,
Douze annfies de bibliographie erasmienne (1950—1961), P.,
1963. _                                              С. Марпиш. Москва.

ЭРДЕНИ (Erdelyi), Янош (1814—1868) — венг. фплософ-левогегельянец, эстетик и лит. критик. Сво­ими эстетнч. исследованиями и работами в области поэтич. творчества Э. способствовал становлению на­правления нар. литературы (Петёфи, Арань).

Соч.: Aesthetikai elotanulmanyok, Bdpst, 1888; в рус. пер.— О народной поэзии. Индивидуальное и идеальное. Настоящее отечеств, филос, в сб.: Избр. произв. венгерских мыслителен. Конец 18 — середина 19 в., М., 1965.

Лит.: Хевеши М. А., Мировоззрение венгерских революц. демократов (40-е годы XIX в.), М., 1962.

Л. Ленкен. Будапешт.

ЭРДМАН (Erdmann), Бенно (30 мая 1851—7 янв. 1921) — нем. философ-неокантпанец и психолог, уче­ник Гельмгольца. Проф. (с 1879) в Киле, Бреславле, Галле, Бонне п в Берлине (с 1909). Э. сыграл важную-роль в изучении и издании наследия Канта; был пре­емником Дильтея на посту руководителя академич. изданий Канта п Лейбница. Фплос. позиция Э.— крайний феноменализм. Осн. назначенцем философии и познания вообще считал их эшч. функцию.

Э. известен как представитель ассоциативной пси­хологии и последователь Гербарта. Защищал психо­физический параллелизм, считая, что «...всякая фо­рма психологического материализма является недо­пустимою» («Науч. гипотезы о душе и теле», М., 1910, с.170). Гл. предмет исследования Э.— психология мышления. Э. различал формулированное и неформу-лпрованное (интуитивное) мышление, причем в по­следнем, согласно Э., нужно, в свою очередь, разли­чать гипологич. мышление, имеющее место у детей и животных и представляющее собой предваритель­ную (по отношению к гпперлогическому) стадию мыш­ления. В гл. соч. «Логика» (Logik, Bd l, Halle/Saale, 1892) Э. поддерживал т. зр. психологизма. Истолковы­вая логику как нормативную науку, он считал, что-традиционные (аристотелевы) правила (нормы) мыш­ления не являются нормами всякого возможного мыш­ления и что наше мышление не вечно будет с ними связано.

Соч.: Psychologische Untersuchungen iiber das Lesen, Halle/Saale, 1898; Die Psychologie des Kindes und die Schule, Bonn, 1901; I. Kant, Bonn, 1904; Umrisse zur Psychologie des-Denkens, 2 Aufl., Tubingen, 1908; Grundziige der Reprodukti-onspsvchologie, В., 1920.

Лит .: Becher E., В. Erdmann, Lpz., 1921; R i e f-fert 3. B.^ B.  Erdmann, «Kant-Studicn», 1932, Bd 37.

ЭРЕТРЙИСКАЯ ШКОЛА— см. ЭлиОо-эретрийская школа.

ЭР1ГУГЁНА — см. Иоанн Скот Эриугена.

ЭРН, Владимир Францевич (29 апр. 1881 —11 мая 1917) — рус. религ. философ. Окончил Моск. ун-т;

570

ЭРН—ЭСТЕТИКА

 

в нач. 20 в.— деятель т. н. религ.-церк. обновления. Взгляды Э. сложились под влиянием славянофилов и философии В. Соловьева. Л. Лопатина п С. Тру­бецкого Э. считал своими непосредств. учителями. Др. источник его воззрений — Платон и неоплатонизм, а также вост. патристика.

Исходный пункт философии Э.—характерное для рус. пдеалпстич. мысли 19—20 вв. осмысление кризиса ев­роп. культуры, к-рая рассматривается как рационали­зирующая и механизирующая человеческую жизнь (см. «Борьба за логос», М., 1911, с. 348). Разрыв европ. культуры с духовностью, с божественно сущим Э. ведет от эпохи Возрождения; он обвиняет Декарта и Бэкона, отвергнувших природу как живое сущее, пол­ное «творческих энтелехий», и тем самым способство­вавших расцвету материальной цивилизации и меха-нистич. миросозерцания. Благодаря Беркли п Канту, по мысли Э., упразднившими природу, в европ. мыш­лении укореняются феноменализм, меонизм (онтоло-гич. нигилизм) и рационализм. Этому мировоззрению Э. противопоставляет учение о целостном творящем логосе, как он понимался античной и вост.-хрпст. мета­физикой. Логос (или разум как антитеза формальному рассудку), согласно Э., «разбивается» в человеческом сознании на космический, божественный и дискурсив-но-логический аспекты и открывается индивиду со­ответственно через мифологиюипскусство, через христ. религию и через философию. Последняя дискурснвна по форме, по содержанию же она — синтетнч. учение о бытии, приводящее к единству «в с е данные челове­ческого опыта» (там же, с. 136).

Из онтологич. истолкования логоса вытекает и гно­сеология Э. По его мнению, все феноменологич. тео­рии знания (особенно неокантианство) ложны, т. к. они не доходят до понимания бытийностп, ноуменаль-ности мысли. Истинная мысль начинается с самоопреде­ления — с некого «акта умственной воли», преодоле­вающего «психологические ассоциации» и приближа­ющего ее к «абсолютному смыслу вселенского бытия» [«Природа мысли», см. «Богословский вестник», 1913, № 3—5, с. 18, 24, 37—39 (оттиск)].

Социально-религ. идеал Э. включает положение В. Соловьева о единстве вост. и зап. церквей и принцип соборности (С. Трубецкого). Справедливое общество — без частной собственности и эксплуатации — возмо­жно, по Э., только как демократически управляемая церковно-религ. община. Т. о., он придал своему уче­нию христианско-социалистич. характер. С этой т. зр. ■Э. оценивал и революцию 1905—07, считая ее при­знаком «религиозного ренессанса» в России, п резко выступал против теории науч. социализма. Он цели­ком присоединяется к мысли Достоевского, что исход рус. социализма — церковь.

Во время первой мировой войны занимал по су­ществу шовинистич. позицию; рассматривал военный конфликт как столкновение все тех же «рацио» (Гер­мания) и «логоса» (Россия). Рост милитаризма Герма­нии Э. связывал с характером нем. философии, в част­ности с «богоубийственным» кантовским феноменализ­мом (см. «От Канта к Круппу», в кн.: «Меч и крест», М., 1915, с.24, 27).

Теоретич. построения Э.— утопическая попытка •обосновать религиозный путь преодоления тех со­циальных конфликтов, к-рые переживала Россия в нач. 20 в.

С о ч.: Взыскующим града, М., 1906 (совм. с В. Свенциц-ким); Христианское отношение к собственности, М., 1906; Церковное возрождение. О приходе, в кн.: Вопросы религии, вып. 1, М., 1906, с. 102—42; Социализм и общее мировоззре­ние, Сергиев Посад, 1907; Христианство, в кн.: История ре­лигии, М., 1909, с. 123—60 (совм. с А. Ельчаниновым); Гно­сеология В. С. Соловьева, в кн.: Сб. первый. О Владимире Соловьеве, М., 1911, с. 129—206; Г. С. Сковорода. Жизнь и учение, М., 1912; Критика кантовского понятия истины, в кн.: Филос. сборник. Л. М. Лопатину к 30-летию научно-пед. деятельности, М., 1912, с. 49—61; Толстой против Тол-

стого, в кн.: Сб. второй. О религии Льва Толстого, М., 1912, с. 214—48; Природа научной мысли, Сергиев Посад, 1914; Розмини и его теория знания, М., 1914; Время славянофильст­вует. Война, Германия, Европа и Россия, М., 1915; Философия Джоберти, М., 1916; Разбор послания святейшего синода об имени божием, М., 1917; Верховное постижение Платона, «Вопр. филос. и психол.», 1917, кн. 137—38.

Лит.: Аскольдов С, Памяти В. Ф. Эрна, «Рус. мысль», 1917, кн. 5—6, с. 131—34; Л осе кий Н. 0., История рус. философии, М., 1954; Зеньковский В. В., История рус. философии, т. 2, М., 1956.

А. Поляков. Москва.

ЭСТЕТИКА (от греч. а'.а&цпхбс, — чувственный)— филос. дисциплина, имеющая своим предметом об­ласть выразит, форм любой сферы действительности (в т. ч. художественной), данных как самостоятель­ная п чувственно непосредственно воспринимаемая ценность. Термин «Э.» впервые встречается у Баум-гартена («Aesthetica», Bd 1—2, Fr./M., 1750—58) для обозначения «науки о чувственном знании», к-рая в качестве «низшей теории познания» (gnoseologia inferior) должна была дополнить логику Вольфа. В этом же смысле Кант называет «Э.» наукой о «прави­лах чувственности вообще» (это значение термина «Э.» сохраняется даже у Гуссерля). Однако наряду с этим от Баумгартена же идет употребление термина «Э.» для обозначения философии художеств, творче­ства, к-рое закрепляется в «Лекциях по эстетике» Гегеля.

Э. долгое время развивалась преим.как философия прекрасного. Однако в наст, время такое определение представляется недостаточным, т. к. прекрасное есть только разновидность эстетического наряду с такими его модификациями, как возвышенное, низменное, тра­гическое, комическое, безобразное, ирония, юмор, бур­леск, гротеск и т. д.

Эстетическое как нечто выразительное представляет собой диалектпч. единство внутреннего и внешнего, выражаемого и выражающего, и притом такое един­ство, к-рое переживается как нек-рая самостоят, дан­ность, как объект бескорыстного созерцания.

В истории Э. можно выделить многообразные фор­мы категориального синтеза, выступающие как ана­логи диалектики внутреннего и внешнего в эстетич. феномене и раскрывающие двуплановый характер эс­тетич. предмета.

История Э. Своеобразной особенностью антич. Э. и иск-ва является то, что в центре их стоит образ видимого, слышимого и вообще чувственно восприни­маемого космоса, к-рый носит безличный, вещественно-объективный и, в сущности, неизменный характер: его движение оказывается лишь движением по кругу, «вечным возвращением». Красота в античности неот­делима от тела, подобно этому и антич. Э. неотделима от космологии и астрономии. Она не является самостоят. наукой, философией иск-ва по преимуществу, как новоевроп. Э., а представляет собой лишь аспект под­робно разработанной общей диалектики космоса. Иск-во (к-рое у древних греков даже терминологически не отграничивается от ремесла и науки—Ti^vn) рассма­тривается почти исключительно со стороны его фор­мальной п технич. структуры, но не со стороны его смыслового содержания (таковы скрупулезно разра­ботанные в поздней античности формальные теории различных пск-в: поэзии — Аристотель, Лонгин, Го­раций, Квинтилиан; музыки — Аристоксен, Эвк-лид, Птолемей, Боэций; архитектуры — Витрувий, а также огромное количество дошедщих до нас ран­них и поздних трактатов по риторике). Иск-во в антич­ности не противопоставляется природе как продукт свободной творч. деятельности фантазии, что харак­терно для новоевроп. Э., а рассматривается как подра­жание ей (мимесис), причем акцент делается на совпа­дении произведений иск-ва с явлениями природы, на близости их своим естеств. прообразам (Сократ: иск-во подражает природе, но гораздо ниже ее — Xen. Me-

ЭСТЕТИКА

571

 

mor. I 4, 3—4). Для антич. Э. характерно гетероном­ное и утилитарное понимание иск-ва, а также пред­ставление о нем как о чем-то пассивно-данном и неиз­менном. Антич. космос не имеет истории и представ­ляет собой вечный круговорот душ и тел, и в соответ­ствии с этим антич. Э. носит статич. и неисторнч. ха­рактер.

Пластичность как принцип античного эстетич. соз­нания не является чем-то только внешним, формальной особенностью стиля антич. иск-ва, а характеризует и его внутр. содержание; пластичность антич. богов, напр., означает их аффективное непостоянство, теку­чую душевность, их внеличностный, родовой характер как обобщенное олицетворение нек-рой сферы бытия. Поскольку живое одушевленное тело выступает не только как форма, но и как содержание эстетич. выра­жения, структура, пропорции, соотношение частей этого тела получают значение основополагающих эсте­тич. принципов. Поэтому уже ранняя класснч. Э. (пи­фагорейцы, Анаксагор, Гераклит, Демокрит) предста­ет прежде всего как учение об абстрактном оформле­нии космич. тела, т. е. как учение о числе, мере, ритме и гармонии стихий, составляющих космическое целое. Антич. Э. вообще является Э. числовой гармонии и телесном симметрии, что логически вытекает из пластич. характера классич. идеала (это характерно и для греч. скульптуры периода классики). В эпоху эллинизма число, мера, ритм и гармония перестают быть катего­риями объективного миропорядка и становятся мето­дом внутр. освоения и самоизучения человека (стои­цизм, эпикурейская школа, скептицизм). В позднем эл­линизме эти принципы восстанавливаются чисто ло­гически в качестве формальных схем одновременно и объективно-космич. бытия н субъективно-человеч. жизни, т. е. в качестве мысленных схем антич. мифо­творчества.

Ранняя классика (досократовского периода) с ее гилозоизмом еще не знает разделения духовного и ма­териального, внутреннего и внешнего. Это противопо­ставление внутреннего (идеи) как единого, определяю­щего, неизменного и внешнего (материи) как являюще­гося, многообразного, изменчивого впервые осущест­вляется в эстетике Платона и развивается далее Арис­тотелем в его учении о соотношении формы и материи. При этом платоновская «идея» или аристотелевская «форма» не являются личностной и духовно-индиви­дуальной категорией, а представляют собой только тип, родовое понятие, образец.

В противоположность античности в центре ср.-век.Э. и иск-ва стоит уже не чувственно-материальный кос­мос, а духовный личностный абсолют. Внешняя ма­териальность выражает здесь не пластич. характер, а нек-рое внетелесное, духовное содержание, к-рое может быть выражено в чувств, материи только приб­лизительно, символически. Проблема символа стано­вится поэтому одной из центральных в ср.-век. Э., поскольку все чувственное не только в пск-ве, но и в природе является лишь отблеском и отображением запредельного, сверхчувств, мира. Художеств, форма должна противостоять природной не как «образ» (imago — изображение) последней, но только как «сходство» (similitudo), что и должно связывать их между собой. «Несовершенное» чувств, восприятие должно быть заменено «совершенным». Такие эстетич. критерии, как «ясность», «цельность», «пропорция», «согласованность», выдвинутые крупнейшим автори­тетом ср.-век. Э. и философии Фомой Аквинским, означают прежде всего спиритуалистич. претворение всех материальных и чувств, компонентов, превра­щение их в адекватное выражение лежащих в их ос­нове духовных идей.

Ср.-век. Э. восприняла наследие антич. идеализма в обеих традициях — платонической и аристотелев-

ской, истолкованных в духе христ. спиритуализма. Крупнейшими представителями ср.-век. платонизма являются Августин, Эриугена, Бонавентура, аристо-телнзма — Фома Аквинскнй. В Византии следует от­метить прежде всего Ареопагитики, а также многочисл. трактаты т. н. иконопочитателей 8—9 вв., защищав­ших возможность явления божеств, сущности в чувств, образах иконописи.

С разложением традиц. форм ср.-век. жизни и куль­туры происходит постепенное выдвижение на первый план человеч. субъекта в противоположность ср.-век. ориентации на потусторонний абсолют. Иск-во впер­вые становится автономной областью — автономной как по отношению к природе (космосу), так и по от­ношению к религии. Связь между внутренним и вне­шним, устанавливавшаяся в ср.-век. иск-ве на основе символич. уподобления чувственного сверхчувственно­му абсолюту, отыскивается здесь заново. Если, с одной стороны, внутреннее переносится в человеч. план, по­нимается как внутр. мир абсолютизированного чело­веч. субъекта, то, с др. стороны, внешнее идеализи­руется в гораздо большей мере, чем, напр., в ср.-век. готике, где акцентирование вещественности и материа­льности как бы подчеркивает принципиальную транс­цендентность выражаемого ею духовного содержания. В эпоху Возрождения вновь возникает стремление к чисто оптич. цельности и упорядоченности художеств, образа — введение линейной перспективы, провозг­лашение пропорций человеч. тела каноном художеств, изображения (Альберти, Леонардо да Винчи, Дюрер) и т. п. Однако, в отличие от античности, ритм, пропорции и т. п. относятся уже не к объективной пластичности космоса, а прежде всего к субъективной оптич. види­мости. Поэтому эстетич. сознание Возрождения не пластично (как в античности), а живописно (ср. уче­ние Леонардо о живописи как высшем иск-ве). В це­лом Э. эпохи Возрождения носит переходный характер и содержит в себе тенденции как средневековой, так и последующей мысли.

Субъективная сторона эстетич. выражения стоит в центре внимания последующей новоевроп. Э. В зависи­мости от того, какая из способностей человеч. субъекта выдвигалась на первый план, в Э. 17—18 вв. можно выделить, с одной стороны, традицию сенсуалистич. эмпиризма (Ф. Бэкон и англ. эстетики 18 в.— Хет-чесон, Хом, Бёрк, а также Шефтсбери, во многом опи­рающийся на Платона; франц. просветители 18 в.— Кондилъяк, Дюбо, Дидро и др.), видящего источники эстетического в чувственности, а с другой сто­роны, рацноналистич. традицию, подчеркивающую интеллектуально-познавательный, рассудочный аспект эстетического (опирающаяся на картезианскую фило­софию Э. франц. классицизма — Буало и др., направ­ление Лейбница—Вольфа, из к-рого вышел и А. Баум-гартен, развиваемое затем Зульцером, М. Мендель­соном п др.).

Традиции эмпиризма и рационализма 17—18 вв. нашли свое критич. завершение в эстетике Канта, к-рый отчетливо сформулировал принцип автономии иск-ва и эстетического, показав несводимость его к чувственно-приятному, утилитарно-целесообразному и рационально-дискурсивному («Критика способности суждения», 1790). Целесообразность эстетического за­ключена не в самих вещах и их объективных свойст­вах, а в отношении их к субъекту и его способностям, в чувстве удовольствия, обусловленном произволь­ной игрой рассудка и воображения при непосредств. созерцании вещей. Т. о., прекрасное оказалось у Канта целесообразностью без всякой реальной цели и предметом бескорыстного и незаинтересованного удовольствия. Намеченные у Канта идеи автономии эстетического и понимание его как связующего звена между эмпирич.необходимостью и моральной свободой

572

ЭСТЕТИКА

 

были развиты далее Ф. Шиллером («Письма об эсте-тич. воспитании», 1795) в истолковании эстетического как самостоят, сферы «игры» и «видимости», как жи­вого образа, объединяющего форму и материю, чувст­венную и духовную стороны человека. Это представ­ление об эстетическом как о целостности, как о некоем срединном бытии, объединяющем в себе противопо­ложности духа и природы, идеи и материи, домини­рует в последующем развитии нем. класспч. идеализма и обусловливает ведущую роль Э. в конструктивном преодолении кантовского дуализма. Так, Шеллинг видит в эстетическом «нейтральное» пли «индифферент­ное» тождество «реального» и «идеального», «бесконеч­ное, изображенное в конечном», Гегель — единство идеи и ее индивидуального воплощения в действитель­ности, «чувственное явление идеи». В системах Шел­линга и Гегеля Э. формулируется как философия иск-ва по преимуществу и получает завершение наметивший­ся еще у Вико и развитый затем Гердером, Шиллером, бр. Шлегелями и др. романтиками (см. Романтизм) история, подход к иск-ву. Соединение псторпч. и систе-матич. подхода к иск-ву — проблема, вставшая вслед за разработкой Шиллером п Ф. Шлегелем тппологич. противоположности между др.-греч. и европейской ху­дожеств, культурой, достигается в философии Гегеля за счет признания идущей от Винкелъмана идеи нор­мативной ценности антпч. иск-ва как единственно воз­можного адекватного воплощения эстетич. идеала.

Для Э. романтизма, пришедшего на смену класси­цизму 17—18вв., характерно внимание к интуитивным основам творчества, к мифу как целостному выраже­нию подсознат. глубин человека и источнику образов иск-ва, отказ от пластич. завершенности и гармонич. упорядоченности внутреннего и внешнего в иск-ве Возрождения и классицизма и подчеркивание дина­мичности, незавершенности, «открытости» художеств, высказывания (в эстетике Шопенгауэра алогич. сти­хия музыки провозглашается «образцом» всех иск-в).

С исчерпанием романтич. движения и разложением нем. классич. идеализма в лице гегельянской школы (крупнейшим представителем ее в Э. 19 в. был Ф. Т. Фишер) господствующим течением в офиц. философии и Э. 19 в. становится позитивизм, во многом не изжив­ший себя еще и теперь. Проблемы, к-рыми занималась предшествующая Э., либо вообще изгоняются из науч. рассмотрения, либо перенимаются такими дисципли­нами, как филология и искусствоведение, а также эм­пирич. социология. Получают широкое распростране­ние физич., биологич., психологич., пспхофизиологич., социологич. и др. эмпирич. теории, пытающиеся объяс­нить эстетич. феномены данными конкретных наук. Уже Г ер бар т в нач. 19 в. в противоположность спе­кулятивной содержат, эстетике Шеллинга и Гегеля выдвинул на первый план чувственно-воспринимае­мый, формальный момент эстетического (симметрия, пропорция, гармония, ритм и т. п.). Его идеи получили дальнейшую разработку у А. Цейзпнга, В. Унгера, Р. Циммермана. Восходящее к Шиллеру понимание иск-ва как игры было истолковано в биологич. духе Спенсером и К. Гросом, а Г. Аллен попытался при­менить к Э. теорию Дарвина. Фехнер в 70-х гг. 19 в. выдвинул требование т. н. «Э. снизу» (опять-таки в противоположность спекулятивной филос. Э.), базирующейся на психофизиологпч. эксперименте; это психофизиологпч. направление в изучении эсте­тич. явлений получило развитие прежде всего в соч. Гелъмголъца, а также О. Кюльпе, Э. Мёпмана и др.

Психологич. направление в позитивистской Э. было наиболее влиятельным, что дало повод его крупнейше­му представителю Т. Липпсу сказать о превращении Э. в «прикладную психологию». Здесь следует указать прежде всего на теорию вчуествования (Лотце, Р. Фи­шер, Ф. Фишер, Лтшпс и др.), рассматривавшую эсте-

тич. чувство как результат проекций переживаний вос­принимающего субъекта на художеств, произведение (Лпппс: «эстетич. наслаждение есть объективирован­ное самонаслаждение»). Эстетич. восприятие и эсте­тич. наслаждение рассматривались представителями психологич. Э. как удовлетворение элементарных по­требностей душевной жизни (Фолъкелът), как «осоз­нанный самообман» (К. Лангс, давший новое истолко­вание шиллеровского понятия «прекрасной видимо­сти»), как «внутр. подражание» (Грос), как эмоцион. наслаждение (Мюллер-Фрейенфельс) и т. п.

В позитивистской традиции, идущей от О. Копта, социологич. подход к пск-ву развивали И. Тэн, выд­винувший концепцию о зависимости иск-ва от влияний расы, географич. условий п социальной среды, Ж. Гюйо, трактовавший нск-во как высшую ступень био­логич. интенсивности и социальной солидарности. На­конец, следует упомянуть влиятельное искусствоведч. течение, занимавшееся формальными проблемами стро­ения художеств, произведений в отвлечении от их смысла — Ганслик, Фидлер, А. Хильдебранд, Вёлъ-флин с его теорией осн. форм художеств, «видения», родоначальник венской школы А. Ригль, объясняв­ший смену стилей иск-ва изменением направления «художеств, воли», и др. В лице оформившейся в нач. 19 в. «науки об искусстве» это направление в качестве общего искусствоведения размежевалось с Э. как «оце­ночной» дисциплиной (М. Дессуар, Утиц, Воррпн-гер). Неудовлетворительность чисто формального и стилистич. изучения пск-ва побудила такого пред­ставителя венской школы, как М. Дворжак, перейти к изучению истории иск-ва как «истории духа» («Kunstgeschichte als Geistesgeschichte», Munch., 1924), a X. Зедльмайр выдвинул .метод структурного анализа отд. произведений как конкретных индивидуальных образовании.

В традиции, идущей от романтизма с характерной для него абсолютизацией эстетич. сферы (ср. учение Шопенгауэра об иск-ве как паллиативе жизни п др.), в сер. 19 в. получают распространение теории искус­ства Оля искусства, к-рые видят в художеств, твор­честве высшую ценность, противопоставляя его жиз­ни и морали. Этот эстетич. имморализм, подвергнутый в сер. 19 в. критике Къеркегором, получает своеобраз­ное развитие у Ницше, являющегося одновременно л критиком эстетизма, у Флобера, Бодлера, Т. Готье, бр. Гонкуров — во Франции, О. Уайльда л У. Па­тера — в Англии.

С конца 19 в. возникают попытки построения и обос­нования Э. как филос. дисциплины в различных те­чениях позднебурж. философии, по своему характеру интеллектуалистических (неокантианство, феномено­логия), иррационалистических (философия жизни, эк­зистенциализм) или причудливо сочетающих в себе те и др. черты (неогегельянство и т. п.). Э. неоканти­анства имела в целом формалистический и норматив­ный характер. Г. Коген, представитель марбургской школы, логически конструировал Э. т. н. «чистого чувства», т. е. свободного от к.-л. эмпирич. моментов. Менее ригористичными были представители баденской школы, выдвинувшие ценностное понимание эстети­ческого (Кон, Христпансен). Вышедший из марбург-скойшколы Кассирер развилуже после кризиса неокан­тианства, в 20-х гг. 20 в. учение о символич. природе культуры и пск-ва. Этой идеей проникнуты многочисл. издания Варбургской школы; среди содержащихся в них публикаций следует выделить работы Э. Панофского по иконологии иск-ва и перспективе как символич. фор­ме, С. Лангера о специфич. семантике художеств, язы­ка как семантике «экспрессивной формы» (см., напр., S. Langer, Feeling and form, N. Y., 1953). Семантнч. анализ в более узком смысле достиг крайних пределов в англо-саксонской лит. критике и теории — у Дж.

ЭСТЕТИКА

573

 

Вуда, У. Огдена, А. Ричардса («The foundations of esthetics», N. Y., 1925), Эмпсона.

Новая и совершенно оригинальная тенденция бурж. Э. 20 в.— стремление к нейтральному описанию эсте-тич. объекта и воздержанию от к.-л. суждений о его реальности, элиминация самой проблемы взаимоотно­шения субъекта и объекта в Э. Эта тенденция наиболее ярко проявилась в феноменологии Гуссерля и его шко­лы, ограничивающейся лишь чистым описанием «эй-досов», т. е. сущностей, явленных сознанию. Один из крупнейших представителей феноменологнч. Э.—М. Гейгер разграничивает «Э. воздействия», изучающую проблемы эстетич. восприятия, и «Э. ценности» («Zu-gange zur Asthetik», Lpz.— В., 1928). Ингарден дает фе­номенологнч. анализ строения художеств, произведе­ний в различных иск-вах. Влияние феноменологии сильно и в эстетике Н. Гартмана (учение о слоях эстетич. предмета), в целом проникнутой духом т. н. реальной онтологии.

Интуитивистскую теорию иск-ва как выражения «чи­стой длительности», нерасчлененного и нерефлектиро-ванного «жизненного порыва», развивал Бергсон, Но наиболее влият. попыткой нового метафизнч. обосно­вания иск-ва как исключительно «интуитивной дея­тельности» оказалась система Кроне. Эстетическое ока­зывается у Кроче чистой выразительностью, а произ­ведения иск-ва представляют собой не сводимые друг к другу индивидуальности. Ученик Кроче Сантаяна попытался развить положит, учение о красоте как высшей форме интеллектуального отношения человека к действительности и как «объективированном нас­лаждении».

Необычайно популярным в Э. 20 в. оказался разра­ботанный Фрейдом и его последователями психоана­лиз с его истолкованием образов иск-ва как спмволич. реализации подавленных влечений. Методы психо-аналитич. толкования художеств, произведений были восприняты в той или иной форме мн. философами и искусствоведами, придерживающимися самых раз­личных взглядов и часто являющимися даже против­никами ортодоксального фрейдизма. В школе Юнга широко изучаются «архетипы» «коллективного бессоз­нательного» как компоненты и материал художеств, образов с привлечением необозримого материала из области сравнит, мифологии.

В конце 19 в. складывается символизм, к-рый вос­станавливает понимание иск-ва как мифа (восходящее к романтикам и философии Шеллинга). Родоначаль­никами его являются Р. Вагнер и его критик Ницше, разработавший учение о «дионисийском» и «аполлонов-ском» началах как двух извечных мифологич. осно­вах всякого иск-ва. Эстетич. идеи Ницше были вос­приняты самыми различными направлениями бурж. эстетич. мысли. Ницше явился и родоначальником философии жизни, к-рая получила методич. обоснова­ние у Дилътея как требование целостного «понимания» духовных (в т. ч. художественных) образований, осно­ванное на адекватном их «переживании» («Das Erlebnis und die Dichtung», Lpz., 1906). Принцип смысловой «це­лостности» культуры и имманентного истолкования ее различных историч. типов лег в основу т. н. духовно-псторич. направления в Э., литературоведении и ис­кусствоведении, идущего от Дпльтея и во многом смы­кающегося с неогегельянством. Идея историч.типоло­гии духовных и художеств, форм весьма причудливо реализовалась в т. н. морфологии культуры Шпенг­лера с ее идеей взаимной несводимости и замкнутости различных историч. культур (напр., античной — «апол-лоновской» и зап.-европейской — «фаустовской»), ко­ренящихся в некоем изначальном и неповторимом ми­фологич. «прасимволе» каждой культуры.

Философия жизни, в частности герменевтич. метод толкования художеств, текстов Дильтея, была одним

из духовных истоков Э. крупнейшего представителя нем. экзистенциализма Хайдеггера, понимающего иск-во как раскрытие сокровенного «смысла» историч. бытия, к-рое обитает в «языке», «речи». В раскрытии этого смысла принимают участие не только «творцы» иск-ва, но и его «хранители», истолкователи — проб­лема адекватной фплос.-мифологич. «интерпретации» художеств, произведений находится поэтому в центре внимания Хайдеггера. Понимание иск-ва как «шифра» человеч. существования развивает п Ясперс. В це­лом Э. нем. экзистенциализма представляет собой один из вариантов позднебурж. нигилизма, в к-ром ново-европ. субъективизм доходит до своего логич. конца п исчерпания.

Наряду с отмеченными выше интеллектуалистич. и иррационалистич. течениями в совр. бурж. философии и Э. существуют и преим. реставраторские течения, возрождающие архаические филос. системы древности и средневековья. Наиболее влиятельным среди них является неотомизм, к-рый реставрирует филос. и эстетич. систему Фомы Аквпнского, стремясь т. о. дать универсальный ортодокс.-католич. синтез зна­ния и веры. Наряду с неотомизмом в Э. существуют и др. направления католич. неосхоластики. В ряде нап­равлений совр. бурж. философии и Э. иск-во трактует­ся как нечто прикладное и функциональное. Таков, напр., прагматизм с его «инструментальным» понима­нием иск-ва как практич. деятельности, реализующей чисто утилитарные цели биологич. порядка (Дьюи и др.).

Э. в России. Развитие эстетич. мысли в Рос­сии проходило первоначально в 18 в., под влиянием Э. франц. классицизма и Просвещения (Ватте и др.), а затем в нач. 19 в.— под влиянием нем. классич. и романтич. Э., в особенности Шеллинга и Гегеля [пер­вое рус. систематич. соч. по Э. «Опыт науки изящного» Галича (СПБ, 1825) развивает шеллингианскую т. зр.]. Характерной чертой рус. Э. 19 в. является критика эстетизма, стремление преодолеть чисто «эстетический» или умозрит. подход к художеств, творчеству, рас­сматривать эстетич. вопросы в их органич. связи с нравственной и социальной проблематикой. Это про­явилось прежде всего в Э. рус. революц. демократов — у Белинского, осваивавшего гегелевскую Э. под зна­ком выработки теории реализма в иск-ве, у Чернышев­ского, подвергшего критике идеалистич. толкование прекрасного как идеи в соч. Фр. Фишера, у Добролю­бова, развивавшего принципы народности, идейности и социальной направленности лит-ры. Чернышевский, определив прекрасное как «жизнь, какою она должна быть по нашим понятиям» (что вновь ставит вопрос об идеале — об «идеальной» жизни), считает предметом иск-ва не только «прекрасное», но и все «интересное» в жизни. Писарев же в своей проповеди утилитарного значения иск-ва дошел фактически до прямого отри­цания иск-ва и ниспровержения самой Э. как науки. С др. стороны, Л. Толстой в его трактате «Что такое искусство?» выступил с резкой, подчас прямолинейной критикой не только эстетизма, но и всякого иск-ва, не ориентирующегося на непосредственное моральное воздействие, видя гл. задачу художеств, творчества в нравственно-релпг. сближении людей с помощью эмоцион. «заражения».

Э. славянофилов складывалась под знаком кон­сервативно понятой идеи народности и самобытности иск-ва, истолковываемой как сохранение и выражение в иск-ве «органического» нац. уклада и характера, «нар. духа» (Ив. Киреевский и др). Связанный с Э. сла­вянофилов Ап. Григорьев развивал принципы «органи­ческой» критики иск-ва, преодолевающей односторон­ность чисто «утилитарной» и чисто «художественной» критики п рассматривающей произведения иск-ва как «живой организм» и цельное выражение «жизни твор-

574                                                                                    ЭСТЕТИКА

цов и жизни эпохи». С идеями Ап. Григорьева и осо­бенно его последователя Страхова в ряде пунктов со­прикасаются эстетич. взгляды Достоевского. Харак­терное для него подчеркивание нравств.-религ. зна­чения красоты и иск-ва окрашено в своеобразные тона эстетич. эсхатологии («красота спасет мир»). Разви­тые Вл. Соловьевым представления об иск-ве как о «преображении» жизни, а также его концепция красо­ты как материально воплощенного символа абсолюта оказали существенное влияние на становление эсте­тич. теории рус. символизма (Вяч. Иванов с его оп­ределением задачи иск-ва — «От реального к реаль­нейшему», А. Белый, А. Блок и др.). Рассмотрение эстетич. сферы с т. зр. места, занимаемого ею в це­лостности «духовного бытия», характерно и для др. философов религ.-идеалистич. направления, тракто­вавших антиномии этического и эстетического, эсте­тического и религиозного и т. п. (Бердяев, Вышеслав­цев и др.).

. Своеобразным эстетизмом, родственным в ряде черт Ницше и философии жизни, проникнуты соч. К. Леон­тьева и В. Розанова, предвосхитивших нек-рые мо­тивы позднейшей бурж. Э.— фрейдизма и интуитиви­зма (Розанов), критики массового иск-ва и нивели­ровки культуры (Леонтьев) и др.

Влияние позитивизма в России во 2-й пол. 19 в. прослеживается в растворении Э. в истории культуры и «поэтике» у Веселовского («историч. школа» в ли­тературоведении) и др. Теория художеств, образа, основывающаяся на философии языка, развивается в соч. Потебни и его учеников (харьковская «пспхоло-гич. школа»). В 10—20-х гг. 20 в. складывается «фор­мальная школа» в литературоведении, изучающая конструкцию художеств, формы и факторы, ее слагаю­щие. Цельное истолкование содержательно-смысловых и формальных особенностей произведения в их взаимо­обусловленности дает М. М. Бахтин, введший в ху­дожеств.-эстетич. анализ также идею «диалогичес­кого сознания». Т. зр. феноменологич. Э. развивал Шлет. Диалектику художеств, формы и эстетич. ка­тегорий разрабатывал А. Ф. Лосев, много занимав­шийся также проблемами символа и мифа.

Становление и развитие марксист­ской Э. Новый подход к эстетич. проблематике у Маркса и Энгельса связан с выработкой ими материа-листич. понимания истории. В «Экономич.-филос. ру­кописях 1844 г.» Маркс высказывает важные мысли о формировании эстетич. чувств в процессе трудовой практики человека, об опредмечивании человека и очеловечивании природы, об отличающем человека от животного свободном подходе к любому предмету согласно его «мере» и о формировании материи по «законам красоты» (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произв., 1956, с. 566 и др.). В «Немецкой идео­логии» и др. соч. 40-х гг. формулируются идеи Маркса и Энгельса о классовой природе всякой идеологии и связи ее с материальными условиями ее возникно­вения, об иск-ве как особом роде духовного произ-ва, связи его с различными формами разделения труда, о враждебности частной собственности свободному развитию человеч. способностей, о меркантилизме то­варно-денежных отношений и его несовместимости с развитием эстетич. эмоций. В переписке Маркса и Энгельса с Лассалем затрагивается широкий круг вопросов, связанных с теорией трагического. В период 1848—70-х гг. Маркс и Энгельс вскрывают социально-критич. значение творчества ряда крупнейших европ. писателей того времени. Во Введении к работе «К кри­тике политич. экономии» Маркс вводит понятие «худо­жественного освоения действительности», на основе историко-материалистич. концепции устанавливает не­соответствие между общесоциальным (и техническим) и художеств, развитием (известные высокие и «клас-

сические» художеств, формы, как, напр., греч. эпос, возможны лишь при неразвитых обществ, отношениях), отмечает враждебность капиталистич. способа произ-ва иск-ву и поэзии. В связи с этой оценкой эстетич. потенций бурж. общества Маркс в 3-м т. «Капитала» говорит о возможностях расцвета иск-ва в коммунис-тич. обществе в связи с сокращением времени, затра­чиваемого на материальное произ-во. В 70—80-х гг. Маркс и Энгельс уточняют сложный характер взаи­модействия между базисом и надстройкой. В письмах Энгельса М. Гаркнесс и М. Каутской защищается иск-во «тенденциозное» и реалистическое.

Среди ближайших последователей Маркса и Энгель­са, работавших в области Э. в конце 19— нач. 20 вв.,— А. Лабрпола, П. Лафарг, А. Бебель, Ф. Меринг, Р. Люксембург, К. Либкнехт, К. Цеткин и в особенности Г. В. Плеханов, к-рый развил «трудовую теорию» происхождения иск-ва в первобытном обществе («Пись­ма без адреса», 1899—1900) и в своих лит.-эстетич. соч. обосновывал соцпологич. подход к иск-ву. Сфор­мулированная Плехановым идея «двухактной» критики иск-ва (поиски «соцпологич. эквивалента» художеств. явления и затем его эстетич. оценка) заключала в себе возможность упрощенного его толкования, механич. разделения эстетич. и соцпологич. моментов, что впо­следствии нашло отражение в вульгарном социоло­гизме 20-х гг., сводившем иск-во к выражению клас­совой «психоидеологии» (В. Фриче, В. Переверзев и др.).

Методологич. основы марксистской Э. были в ряде существ, пунктов углублены и развиты Лениным. Это прежде всего относится к ленинской теории отражения, к разработке Лениным диалектики общего и единич­ного, внутреннего и внешнего, субъекта и объекта, сущности и явления, формы и содержания, без к-рой невозможно понять сущность эстетического и характер художеств, образа. В статьях о Толстом Ленин дал пример диалектич. анализа противоречий между мето­дом и мировоззрением художника. Ленинские идеи реализма в иск-ве, его высказывания о роли «мечты» и «фантазии» легли в основу теории социалистического реализма. Большой вклад в развитие марксистско-ленинской эстетич. мысли внесли Боровский, Ольмин­ский, Луначарский, Горький и др.

В процессе критики «вульгарной социологии» в 30-х гг. была поставлена проблема объективной истин­ности художеств, произведений (Г. Лукач, М. Лиф-шиц, В. Р. Гриб и др.), что сопровождалось более глу­боким и основат. обращением к эстетич. наследию классиков марксизма (1-е изд. сб. «Маркс и Энгельс об иск-ве», М., 1933), изучение к-рого продолжается и по сей день. В 30—40-е гг. окончательно сложилась теория социалистич. реализма как метода социалис-тич. иск-ва, получили разработку проблемы партий­ности, народности и реализма в иск-ве.

В сер. 50-х гг. в сов. Э. прошли дискуссии — о сущ­ности эстетического, предмете и специфике иск-ва, о реализме, связях Э. с кибернетикой и семиотикой и др. В дискуссии о природе эстетического (обзор ее см. в сб. «Эстетическое», М., 1964) выявились расхож­дения между т. н. природниками, понимающими эсте­тическое как некое природное свойство предметов наряду с физич., биологич. и т. п. их свойствами (Г. Н.Поспелов, И. Ф. Смольянинов, П. С. Трофимов и др.), и т. н. общественниками, отстаивающими обществ, природу эстетического как порождения тру­довой деятельности человека, коллективной историч. практики (Л. Н. Столович, С. С. Гольдентрихт, В. В. Ванслов, В. И. Тасалов, Ю. Б. Борев и др.). При этом эстетическое характеризуется последними как та сто­рона человеч. деятельности, в к-рой выражается сво­бода человека от грубо утилитарных потребностей и их животного удовлетворения, бескорыстный подход

ЭСТЕТИКА

575

 

к освоенному человеком предмету и наслаждение им как самостоят, ценностью. Разработка аксиология, проблематики в 60-х гг. и выявление ценностной при­роды эстетического (М. С. Каган, Л. Н. Столович, Н. Чавчавадзе, Н. И. Крюковский и др.) вновь сде­лали актуальным вопрос о специфике эстетич. цен­ностей, их взаимосвязи с др. классами ценностей: взаи­моотношении эстетического и этического, эстетичес­кого и полезного и т. д. (К. Кантор, Г. Апресян и др.).

Вопрос о сущности эстетического ставился в тес­ной связи с вопросом о природе и специфике пск-ва (А. И. Буров и др.) и взаимоотношении эстетическо­го и художественного (Г. Н. Поспелов и др.). Ряд ра­бот посвящен проблеме прекрасного (Н. А. Дмитри­ева, В. В. Ванслов), рассматриваемого как одно из проявлений эстетического (Л. Н, Столович и др.), проблемам эстетич. идеала (Ю. Н. Давыдов — см. «Вопросы Э.», вып. 7, М., 1965; О. В. Лармин, В. М. Муриан), художеств, освоения действительности (В. И. Тасалов — см. «Вопросы Э.», вып. 1, М., 1958; С. С. Гольдентрихт), реализма в иск-ве (В. Днепров, С. Вайман и др.), художественного образа, его структуры и историч. форм (П. Палиевский, В. Кожинов, Г. Гачев и др.), содержания и формы в иск-ве (В. Ванс­лов, И. Виноградов, К. Горанов), психологии нск-ва (Б. М. Теплов и опубл. в наст, время кн. Л. С. Вы­готского, Психология иск-ва, М., 1965, написана в 1925), эстетич. проблемам отд. иск-в и их специфики (С. Раппопорт, А. Зись и др.), применения к анализу художеств, произв. методов и понятий семиотики и кибернетики (Ю. Лотман, В. Зарецкий, Л. Перевер-зев, Р. Зарипов и др.; см также «Труды по знаковым системам», опубл. «Уч. зап. Тартуского гос. ун-та», 1964—69, вып. 1—4). Появились сводные и обобщаю­щие труды по Э., дающие систематич. изложение эсте­тич. категорий (М. С. Каган, Ю. Б. Борев и др.). Ряд работ посвящен истории Э. (А. Ф. Лосев, В. Ф. Асмус, М. Ф. Овсянников), критике совр. бурж. Э. (М. А. Лифшиц, А. Карапетян, А. Г. Егоров, Ю. Н. Давыдов и др.)- Наконец, разрабатываются проблемы технич. Э.: эстетич. и социологич. аспекты техники, взаимоотношения человека и машины, машины и при­роды (В. Тасалов, К. Кантор), а также вопросы, свя­занные с эстетич. оформлением быта, воспитанием художеств, вкуса и эстетич. воспитанием вообще (сб. ст. «Э. поведения», М., 1964, и др.).

Эстетическое как предмет Э. Сог­ласно учению Маркса, развитому им в «Экономич.-филос. рукописях 1844 г.», опредмечивание и распред­мечивание как деят. процесс самопорождения человека представляют собой наиболее универсальную характе­ристику способа его существования в мире. Взятые в их эстетич. аспекте, они представляют собой процесс выражения, самовыявления человека и его «сущност­ных сил» через предмет и в предмете, и притом про­цесс, к-рый запечатлевается в чувственно восприни­маемых внешних формах. По мысли Маркса, «чело­веческая сущность и есть истинная общ­ность людей» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 1, с. 447) и «человеческая сущ­ность природы существует только для общест­венного человека...» (Маркс К. и Энгельс Ф., Из ранних произв., 1956, с. 589), так что природа выступает как опредмеченная обществ, сущность, а общество как очеловеченная природа (см. там же, с. 591—92). Поскольку эти идеи Маркса лежат в основе понимания эстетического большинством совр. сов. эстетиков, эстетическое, или предмет Э., можно было бы охарактеризовать след. образом: это непосредст­венно данная или внешне чувственная выразительность внутр. жизни предмета, к-рая запечатлевает в себе двусторонний процесс «опредмечивания» обществен­ной человеч. сущности и «очеловечивания» природы и

к-рая воспринимается как самостоятельная, бескоры­стно созерцаемая жизненная ценность.

Выразительность предметных форм как ставший ре­зультат процесса выражения всегда есть синтез двух планов — внешнего, выявляющего, и внутреннего, выявляемого. Самый термин «выражение» указывает на некое активное самопревращение внутреннего во> внешнее, самораскрытие человека вовне, и, т. о., вы­ражение всегда есть нечто символическое, поскольку один его план (выражающее) является означением, знаком другого (выражаемого). Эстетическое, будучи выражением, не является, т. о., чисто вещественной данностью, натуралпстич. предметностью, но чувствен­ные и вещественно-природные его характеристики выс­тупают как носители нек-рого смысла (значения, цен­ности), раскрывающегося через вещи и их чувств, свой­ства. Преодоление натуралистич. понимания эстети­ческого в сов. Э. конца 50—60-х гг. и отнесение эстетического к области ценностей ставит вопрос о специфич. характере эстетич. ценности.

Эстетическое есть прежде всего нек-рое чувств.-предметное бытие, некий эмпирич. факт, имеющий сло­жный физико-физиолого-психолого-социальный сос­тав. Это эмпирич. бытие в его чувств, качествах есть бытие нек-рого нераздельно слитого с ним (но вместе с тем и отличного от них) смысла, и только как явлен­ная данность этого смысла оно является эстетичес­ким. Т. о., специфику эстетического следует искать в этом нераздельном слиянии чувственно-материа­льных и идеально-смысловых моментов, вследствие чего оно занимает как бы промежуточное положение между сферой единичных материальных предметов и областью отвлеченной мысли. В истории эстетики эсте­тическое неоднократно характеризовалось как нек-рое срединное бытие между «идеальным» и «реальным», «чувственным» и «смысловым» и т. п. (объединение тео-ретич. и практич. способностей в эстетич. способности суждения у Канта, прекрасное как тождество реаль­ного и идеального у Шеллинга, как «чувств, явление идеи», нераздельное и равновесное единство духов­ного и телесного у Гегеля и др.). В эстетическом все чувственно и осязаемо и в то же время все осмысленно-и выразительно. Выделяя в эстетическом, понятом как выражение, выражаемое (сущность, смысл, зна­чение) и выражающее (явление, факт, означающее),, можно выделить в истории эстетики следующие харак­терные типы учения об эстетическом с т. зр. понима­ния соотношения между этими моментами.

Во-первых, можно мыслить сущность (выражаемое) и явление (выражающее) как существующие, и при этом сущность — являющейся в явлении (Платон, Пло­тин, Прокл, Фихте, Шеллинг, Гегель). С этой т. зр. эстетическое не будет просто вещью или телом, симмет­рией или к.-л. внешней формой, ибо тело может быть и не эстетическим, а несимметрическое может ока­заться эстетическим. Эстетическое с этой т. зр. будет лишь совершенным пребыванием явленной сущности в вещи, материи, предельная организованность мате­рин с т. зр. смысловой явленности, или выраженно­сти сущности. Во-вторых, можно мыслить сущ­ность и явление существующими, но явление — не раскрывающим сущности, и сущность — не проявляю­щейся ни в бытии, ни в сознании (Кант и неоканти­анство). С этой т. зр. эстетическое как нечто явленное и вместе с тем сущностное может быть только возмож­ным «основоположением» явления (Коген), его гипо-тетич. предпосылкой (т. е. явление рассматривается на­ми так, как «если бы» оно содержало в себе некую сущность, хотя этому представлению и не может быть приписана к.-л. реальность).

В-третьих, можно мыслить существующей только-сущность и отрицать, что вообще имеются к.-л. отлич­ные от нее ее проявления. В крайней форме этот

576

ЭСТЕТИКА

 

абстрактный рационализм проявляется в истории Э. редко и скорее выступает как тенденция, чем закон­ченная система (Декарт и Э. картезианства). Для тео­рий этого рода характерно отождествление эстети­ческого с нек-рой логической, моральной пли к.-л. иной идеальной сущностью, поскольку аспект внешнего выявления какого-то внутр. содержания отрицается ими (отождествление эстетич. идеи со «здравым смыс­лом» в картезианской Э., «правдой» у Шефтсберп, сведение эстетического к моральному у Л. Толстого и т. п.).

В-четвертых, наконец, можно отрицать наличие к.-л. сущности и мыслить существующими только явления (т. зр. эмпирич. психологизма и естеств.-науч. позити­визма). Поскольку явление берет здесь функции сущ­ности, оно неизбежно абсолютизируется. Эстетическое выводится здесь из эмпирич. особенностей тех или иных наблюдаемых фактов, так что эту т. зр. можно было бы назвать натуралистической. Таковы, напр., психологич. учения о прекрасном в англ. философии 18 в. (Гоббс, Беркли, Юм); физико-акустич. объясне­ние явлений консонанса и диссонанса у Гельмгольца; натуралистич. теория Спенсера, определяющего прек­расное как то, что упражняет наибольшее количество нервов без переутомления. Наконец, сюда же относит­ся характерное для вульгарной социологии сведение эстетического к социально-экономич. отношениям и интересам. Разумеется, приведенные четыре осн. типа соотношения между выражаемым и выражающим дают лишь возможные осн. логич. типы этого соотношения и в истории в чистой форме не встречаются, но суще­ствуют как преобладающая тенденция, нередко пере­крещиваясь друг с другом. В каждом из этих типов разрабатывается своя, специфич. тема, характеризую­щая определ. сторону эстетического. Так, четвертый тип констатирует чувственно-образный, пространст­венно-временной аспект эстетического, третий тип — те отвлеченные обобщения, к-рые входят в его сос­тав, второй тип выделяет в его чувств, материале и формальных обобщениях момент смыслового выра­жения, данного как «основоположение» эстетического, и только первый дает необходимую диалектич. связь и взаимное порождение всех моментов, конституирую­щих эстетическое.

Исходя из этого, можно уяснить специфич. характер эстетического в сопоставленпи его с логическим, эти­ческим и полезным. Непосредственно созерцаемая очевидность эстетического отличает его от дискурсивно-опосредствованной очевидности логического, достигае­мой в процессе разного рода выводов и умозаключений. Как нечто непосредственно данное в созерцании эсте­тическое отличается от этического, в основе к-рого ле­жит волевое усилие, акт волевого выбора и осуществ­ления нравств. ценности. Эстетическое может вступать в конфликт с моральным, когда, напр., объектом непо-средств. любования становятся пороки, безнравств. поступки. В бурж. Э. с сер. 19 в. получили известное распространение учения эстетич. имморализма, куль­тивирующие чисто «эстетическое» отношение к миру в его извращенной оторванности и противопоставлении этич. отношению. Однако нормальное понимание эсте­тического и морального требует их гармонии, при к-рой созерцат. любование и нравств. волевые усилия находились бы в согласии друг с другом.

Самоценный характер эстетического отличает его от полезного, когда предмет рассматривается не как объект бескорыстного любования, а лишь как средство для осуществления нек-рой цели. Коллизия между эс­тетическим и полезным, неизбежная при односто­ронне потребительском подходе к вещам и чисто ути­литарной ориентации произ-ва, в принципе совершен­но необязательна: полезность предмета нисколько не исключает его эстетич. ценности и наоборот. Задача

согласованпя эстетического и полезного постоянно осуществляется, напр., в архитектуре, прикладном нск-ве, разнообразных видах художеств, пром-сти и т. п.

Наконец, следует остановиться на взаимоотношении эстетического и художественного. Эстетическое шире художественного: оно может относиться к природе, об­ществу, человеч. личности, тогда как художественное относится только к предметам человеч. творчества — произведениям пск-ва. Эстетическое есть непосредств. выразительность любых явлений действительности, художественное же представляет собой специфически осуществленное человеком воплощение эстетического в том или ином специфич. материале. Наряду с обще-эстетич. категориями — прекрасного, возвышенного, безобразного н т. п., художественное характеризуется и рядом специфич. категорий, связанных со структур­ной идейно-материальной реализацией произведе­ний иск-ва (образ, стиль, жанр и т. п.).

В целом эстетическое характеризуется неразрывной связью сторон, казавшихся абстрактной метафизике несовместимыми друг с другом, и представляет собой единую и нераздельную целостность—субъективного и объективного, мышления и чувственности, сущности и явления, идеи и образа, идейной образности и эмо­ций, эмоциональной идейной образности и волевого акта, бессознательного и сознательного, иррациональ­ного и рационального, незаинтересованного любова­ния и утилитарного использования, созерцательного и деятельного, органически живого и технически сде­ланного. Недиалектич. выдвижение на первый план той или другой односторонней противоположности является давно пройденным этапом в истории Э. и свидетельствует о неумении понять эстетическое как нек-рое целостное и живое единство.

Эстетическое не может существовать вне обществен­ного, в т. ч. общественно-личного бытия (к-рое само по себе может быть и не эстетическим). Оно представ­ляет собой опредмеченное обществ.-личное бытие, вы­ступающее как объект незаинтересованного и самодов­леющего любования, и в качестве такового играет важную роль в гармонич. упорядочивании всякого обществ.-историч. бытия. Эту особенность эстетичес­кого прекрасно выразил Маркс в одном из рассужде­ний 1844—45-х гг., к-рое более чем на столетие за­дало тон всей марксистской Э.

«Предположим,— говорит Маркс,— что мы произ­водили бы как люди. Каждый из нас в процессе своего производства вдвойне утверждал бы — и самого себя и другого. В этом случае —

1. Я в моем производстве опредмечивал бы мою ин­дивидуальность, ее своеобразие, и в силу этого в самом процессе деятельности я наслаждался бы инди­видуальным проявлением жизни, а в созерцании пред­мета испытывал бы индивидуальную радость, осозна­вая в нем свою личность, как опредмеченную, чувст­венно-созерцаемую и потому абсолютно бесспорную силу.

2. В твоем наслаждении пользованием моим продук­том я бы непосредственно наслаждался сознанием того, что моим трудом удовлетворена человеческая потреб­ность, опредмечена человеческая сущность и что моим трудом поэтому создан предмет, соответствующий по­требности некоторого другого человеческого существа.

3. Я был бы для тебя посредником между тобой и родом, осознавался и воспринимался бы тобою как про­должение, восполнение твоего собственного существа, как необходимая, неотъемлемая часть тебя самого,— и тем самым я осознавал бы, что утверждаю себя само­го в твоем чувстве любви.

4. Я моим индивидуальным жизненным проявле­
нием непосредственно созидал бы твое жизненное про­
явление, и в моей индивидуальной деятельности я осу-

---

Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 225; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!