Превенция в свете общей теории права

МВД России

Санкт-Петербургский университет

 

На правах рукописи

 

ИВАНОВ

Иван Иванович

 

КРИМИНАЛИСТИЧЕСКАЯ ПРЕВЕНЦИЯ

(комплексное исследование генезиса, состояния, перспектив)

Специальность 12.00.09 –

уголовный процесс;

криминалистика и судебная экспертиза;

оперативно-розыскная деятельность

 

Диссертация

на соискание ученой степени

доктора юридических наук

 

Научный консультант

                                                           доктор юридических наук, профессор,

                                                           заслуженный юрист

                                                           Российской Федерации,

                                                           заслуженный деятель науки

                                                           Российской Федерации И.А. Возгрин

 

Санкт-Петербург

2004

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ.. 3

 

ГЛАВА 1. ПОНЯТИЕ ПРЕВЕНЦИИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ
И ЕГО ИССЛЕДОВАНИЕ В РАЗЛИЧНЫХ
ОТРАСЛЯХ ЮРИДИЧЕСКОГО ЗНАНИЯ.. 17

1.1. Превенция в свете общей теории права. 17

1.2. Превенция в криминологии. 45

1.3. Превенция в науке уголовного права. 75

1.4. Превенция в науке уголовного процесса. 99

1.5. Превенция в теории оперативно-розыскной деятельности. 119

 

Глава 2. ЗАРОЖДЕНИЕ, РАЗВИТИЕ И СОВРЕМЕННОЕ ПОНЯТИЕ КРИМИНАЛИСТИЧЕСКОЙ ПРЕВЕНЦИИ.. 150

2.1. Зарождение и основные этапы развития
криминалистической превенции. 150

2.2. Понятие криминалистической превенции (профилактики)
преступлений и ее подсистем. 184

 

Глава 3. СОСТОЯНИЕ И ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ
ТЕОРИИ КРИМИНАЛИСТИЧЕСКОЙ ПРЕВЕНЦИИ.. 221

3.1. Объект и предмет теории криминалистической превенции. 221

3.2. Задачи, система, источники, связи,
принципы теории криминалистической превенции. 246

3.3. Перспективы развития теории криминалистической превенции. 276

 

Глава 4. ПРОБЛЕМЫ ПРАКТИКИ
КРИМИНАЛИСТИЧЕСКОЙ ПРЕВЕНЦИИ.. 299

4.1. Правовое регулирование практики криминалистической превенции. 299

4.2. Организационно-тактические проблемы
криминалистической превенции. 323

4.3. Методические основы криминалистической превенции. 343

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.. 363

 

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ.. 374

 

Приложение.. 412

 

ВВЕДЕНИЕ

 

Актуальность темы исследования определяется необходимостью разработки комплексного криминалистического учения о предупредительной деятельности следователей в процессе раскрытия и расследования преступлений. На рубеже XXI века новые, негативные тенденции изменения преступности стали серьезным препятствием на пути становления демократических институтов и экономических основ российской государственности.

Некоторое снижение статистических показателей преступности в 2002 году все же не дает оснований полагать, что правоохранительные органы эффективно ее контролируют. Почти каждое второе, преступление, совершенное на территории России, осталось безнаказанным. Раскрываемость тяжких и особо тяжких преступлений составила 52,8 %, а в целом по стране снизилась на
25,1 %.

Только за 8 месяцев 2003 года органами внутренних дел Российской Федерации было зарегистрировано 283500 преступлений, совершенных в сфере экономики, из которых более 5 тысяч были совершены в коммерческом секторе. Выявлено 2200 фактов коммерческого подкупа, 3700фактов взяточничества и свыше 20000 преступлений против интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления.

В результате преступной деятельности тысячи людей погибли или были искалечены, материальный ущерб исчисляется миллиардами рублей и слабо возмещается в процессе уголовного судопроизводства.

Данные судебно-следственной практики последних лет свидетельствуют, что современные преступники зачастую вооружены, оснащены и материально обеспечены намного лучше сотрудников правоохранительных органов, систематически используют самые разнообразные способы противодействия расследованию, чтобы избежать уголовной ответственности за совершенные преступления.

Международно-правовые акты Организации Объединенных Наций в области предупреждения преступности, настоятельно рекомендуют государствам – членам ООН уделять неослабное внимание совершенствованию систем уголовного правосудия в целях укрепления их способности реагировать на изменения общественных условий и потребностей, а также на новые формы преступлений и преступности; обмениваться информацией и опытом на межгосударственном уровне, проводить научные изыскания и программные исследования в этой сфере, опираясь на имеющийся опыт[1].

Конституция Российской Федерации обязывает органы исполнительной власти регулярно проводить активную работу по совершенствованию средств и методов борьбы с преступностью и иными правонарушениями.

В сложившейся ситуации назрела необходимость исследования научных и прикладных проблем перестройки государственной системы борьбы с преступностью в части создания эффективного механизма сдерживания преступного поведения и ликвидации опасных последствий преступных проявлений.

Наиболее важный элемент такого механизма – осуществляемая на государственном уровне, правоохранительная деятельность специализированных субъектов, направленная на недопущение совершения (предупреждение) преступлений. Разработкой правовых и прикладных мер профилактики преступности активно занимаются криминология, науки уголовного и уголовно-исполнительного права, уголовного процесса, теория оперативно-розыскной деятельности.

Вместе с тем создание средств и методов судебного предотвращения преступлений является насущной задачей криминалистики, которая разрабатывает технические, тактические и методические приемы следственной профилактической деятельности, реализуемые в процессе раскрытия и расследования конкретных преступлений.

В последнее десятилетие интерес ученых к совершенствованию науковедческих и прикладных основ криминалистической профилактики преступлений снизился. Методологическое обеспечение следственной профилактики уже давно не отвечает сегодняшним реалиям. 67 % опрошенных нами следователей показали, что изучение криминалистических работ, посвященных вопросам предупреждения преступлений, редко способствовало эффективному ее осуществлению на практике, а 20 % отметили бесполезность таких пособий.

Помимо этого, реализация Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, вступившего в действие 1 июля 2002 года, поставила перед отечественными юристами целый ряд правовых и организационных вопросов, без разрешения которых улучшить общее состояние противодействия преступности в стране невозможно.

Неправильное понимание роли уголовного судопроизводства в системе правовых мер предупреждения преступности привело к тому, что криминалистика сегодня вынуждена активно помогать науке уголовного процесса в организации системной доработки некачественного уголовно-процессуального закона.

Необходимость изучения теоретических основ криминалистической превенции обусловливается и тем, что отдельные исследователи периодически предпринимают малопродуктивные попытки пересмотра традиционной системы криминалистики. В связи с этим процесс становления учения о криминалистической профилактике преступлений позволит укрепить фундаментальные основы отечественной криминалистики и реализовать ее не использованные до сих пор потенциальные возможности в разработке эффективных средств и методов предупреждения преступлений.

Вышеизложенное определило актуальность и выбор темы диссертационного исследования, в котором комплексно изучаются вопросы организации следственной профилактической деятельности.

Степень разработанности темы. Существенный вклад в развитие науковедческих основ криминалистической превенции преступлений внесли виднейшие отечественные и зарубежные криминалисты: Г.Н. Александров,
И.А. Алиев, О.Я. Баев, Р.С. Белкин, В.В. Вандышев, А.Н. Васильев, А.И. Винберг, И.А. Возгрин, В. Гай, Р. Гейндль, Г.И. Грамович, В.И. Громов, Г. Гросс, В.Ф. Зудин, Г.Г. Зуйков, А.Н. Колесниченко, В.П. Колмаков, В.А. Ледащев, С.П. Митричев, А.И. Михайлов, Д.П. Поташник, В.И. Рохлин, Н.В. Терзиев, И.Я. Фридман, А.А. Эксархопуло, Н.П. Яблоков, И.Н. Якимов и многие другие специалисты.

В криминалистике задолго до создания криминологии ставились и разрешались специфические проблемы организации предупредительной работы в процессе уголовного судопроизводства. Однако формирование науковедческих основ теории криминалистической профилактики преступлений до сих пор не завершено. Вопрос о развитии в системе отечественной криминалистики такого учения продолжает оставаться дискуссионным. Среди специалистов отсутствует единообразное понимание позитивной роли криминалистики в предупреждении преступлений. Серьезным недостатком является и то, что существующие научные разработки не смогли четко обозначить компетенцию криминалистики и иных юридических наук криминального цикла в разработке средств и методов профилактики преступлений.

Определения предмета и иных методологических основ криминалистической превенции, сформулированные ранее, слабо отражают возможности криминалистики в предупреждении преступности. В процессе исследования феномена криминалистической профилактики ученым так и не удалось уточнить ее содержание и место в системе отечественной криминалистики.

Данное диссертационное исследование впервые устраняет эти недостатки. Оно представляет более высокий уровень научного обобщения, основанный на комплексном изучении явления криминалистической превенции в свете развития нового уголовно-процессуального законодательства.

Объект и предмет диссертационного исследования. Объектом исследования является следственная профилактическая деятельность как одно из направлений функционирования общегосударственной системы предупреждения преступности. Предметом исследования выступают закономерности организации предупредительной работы лицами, осуществляющими предварительное расследование в уголовном судопроизводстве, и участвующими в досудебном производстве по уголовным делам.

Цель и задачи исследования. Цель исследования состоит в разработке частной теории криминалистической превенции преступлений как составного элемента системы криминалистики и создании на основе ее базовых положений практических рекомендаций по осуществлению предупредительной деятельности в процессе раскрытия и расследования преступлений.

Для достижения указанной цели потребовалась постановка и решение следующих задач:

– исследование понятия предупреждения преступлений в общей теории и истории права, криминологии, науках уголовного права, уголовного процесса и теории оперативно-розыскной деятельности;

– изучение вопросов зарождения и развития криминалистической превенции;

– определение современного понятия криминалистической профилактики преступлений и ее подсистем;

– определение объекта и предмета теории криминалистической превенции;

– определение задач, системы, источников, связей и принципов криминалистической профилактики;

– анализ перспектив развития теории криминалистической превенции;

– изучение вопросов правового регулирования криминалистической профилактики;

– исследование организационно-тактических проблем криминалистической превенции;

– изучение методических аспектов криминалистической превенции;

– внесение предложений по совершенствованию правового обеспечения криминалистической профилактики преступлений;

– выработка практических рекомендаций по совершенствованию тактических и методических основ следственной профилактической деятельности.

Методология исследования. Методологической основой исследования является диалектический метод познания социальных явлений в их взаимосвязи и взаимообусловленности, научные положения философии, общей теории права, криминологии, наук уголовного права и уголовного процесса, криминалистики и судебной экспертизы, теории оперативно-розыскной деятельности. Автором также применялись общенаучные способы познания (измерение, описание, сравнение) логический, статистический, социологический и исторический методы.

Правовую базу работы составили международно-правовые акты Организации Объединенных Наций, Конституция Российской Федерации, федеральные законы и подзаконные нормативные акты, регулирующие вопросы борьбы с преступностью и организацию предупредительной деятельности правоохранительных органов.

Эмпирическую базу исследования составляют:

– статистические данные о состоянии, динамике и иных характеристиках преступности в Российской Федерации, Санкт-Петербурге и Ленинградской области в 1998-2003 годах, эффективности деятельности органов внутренних дел в раскрытии, расследовании и предупреждении преступлений;

– аналитические материалы Следственного комитета при МВД России, Следственного управления Следственного комитета при МВД России по Северо-Западному федеральному округу, Главного следственного управления при ГУВД Санкт-Петербурга и Ленинградской области, Следственного управления при Северо-Западном УВД на транспорте МВД России о состоянии работы подразделений дознания и предварительного следствия в условиях действия нового уголовно-процессуального законодательства;

– результаты специализированного опроса об организации следственной профилактической деятельности 122 следователей Главного следственного управления при ГУВД Санкт-Петербурга и Ленинградской области и Следственного управления при Северо-Западном УВД на транспорте МВД России;

При написании работы использован также практический опыт автора в раскрытии расследовании и предупреждении преступлений, полученный в процессе прохождения службы в должностях дознавателя и следователя органов внутренних дел по расследованию преступлений, совершенных организованными преступными группами, а также опыт преподавания криминалистики в Санкт-Петербургском университете МВД России.

Положения, выносимые на защиту:

1. Вывод о том, что раскрытие и расследование преступлений является самостоятельным, специфическим видом предупреждения преступности. Теоретическая основа такого понимания была заложена в трудах отечественных юристов и памятниках российского права XIX века, прямо относивших следственную деятельность к феномену превенции преступлений еще до появления самого термина «криминалистика».

2. Обоснование зарождения, развития и периодики научных представлений о криминалистической профилактике преступлений. Основы их были заложены родоначальником западноевропейской криминалистики Г. Гроссом и некоторыми отечественными исследователями. В досоветский период развития отечественного государства и права в теории и практике юриспруденции существовало достаточно ясное понимание позитивной роли криминалистики в предупреждении преступлений.

Второй этап протекал на фоне многолетней дискуссии о предмете криминалистики и ее месте в системе юридических наук, и отношение специалистов к исследованию феномена криминалистической превенции было неоднозначным, – от полного отрицания или замалчивания до одобрения и признания.

Третий этап характеризуется тем, что дискуссия по поводу пограничных проблем исследования профилактики преступлений фактически завершилась, и криминология перестала претендовать на роль науки, монопольно разрабатывающей проблемы предупреждения преступности. Целесообразность рассмотрения в криминалистике вопросов профилактики преступлений больше не вызывает возражений у специалистов.

3. Определение, что криминалистическая превенция (профилактика преступлений) как одна из самостоятельных частных теорий представляет собой систему научных положений и практических рекомендаций о закономерностях разработки и использования в уголовном судопроизводстве технических средств, тактических и методических приемов для предотвращения замышляемых и подготавливаемых преступлений, своевременного обнаружения, быстрого, полного раскрытия и качественного расследования совершенных преступлений, пресечения конкретной преступной деятельности и ликвидации ее опасных последствий, выявления и устранения в процессе расследования обстоятельств, способствовавших совершению и сокрытию преступлений, преодоления любых форм противодействия расследованию.

4. Предложение о включении частной теории криминалистической профилактики преступлений в содержание Общей части криминалистической тактики, которая посвящена научным основам организации следственной деятельности.

5. Определение объекта теории криминалистической превенции как совокупности преступной (криминальной) деятельности, информации, порождаемой преступлением и связанной с ним, а также превентивной деятельности, осуществляемой в процессе раскрытия и расследования преступлений, как одной из форм судебно-следственной практики, изучаемых криминалистикой.

6. Определение предмета частной теории криминалистической профилактики преступлений, под которым понимаются:

а) закономерности преступной деятельности, необходимые для познания процесса организации профилактической работы, осуществляемой при раскрытии и расследовании преступлений;

б) закономерности возникновения информации об объектах криминалистического профилактического воздействия, собирания, исследования, оценки и использования ее в судебно-следственной практике для предотвращения общественно опасных деяний;

в) основанные на познании этих закономерностей средства и методы специальной профилактики, реализуемые в процессе раскрытия и расследования конкретных преступлений.

7. Обоснование системы частной криминалистической теории профилактики преступлений, которая включает в себя такие элементы, как:

7.1. Теоретические и методологические основы криминалистической превенции.

7.1.1. Генезис и система понятий теории криминалистической превенции.

7.1.2. Методологические основы криминалистической превенции (объект и предмет теории, объекты криминалистического профилактического воздействия, задачи, система, источники, связи, принципы, организационно-тактические и методические основы осуществления следственной профилактической деятельности).

7.2. Подсистемы (направления) криминалистической профилактики преступлений, которую осуществляют специализированные субъекты в уголовном судопроизводстве.

7.2.1. Криминалистическая превенция, осуществляемая следователями и дознавателями при раскрытии и расследовании преступлений.

7.2.2. Криминалистическая превенция, осуществляемая оперативными работниками органов дознания.

7.2.3. Криминалистическая превенция, в которой принимают участие специалисты и эксперты.

7.3. Средства и методы криминалистической профилактики преступлений.

7.3.1. Средства и методы предотвращения замышляемых и подготавливаемых преступлений.

7.3.2. Средства и методы своевременного обнаружения преступлений и иных объектов криминалистического профилактического воздействия, выявления и инициирования следственных ситуаций профилактического характера.

7.3.3. Средства и методы быстрого, полного раскрытия и качественного расследования совершенных преступлений.

7.3.4. Средства и методы пресечения конкретной преступной деятельности и ликвидации ее опасных последствий.

7.3.5. Средства и методы выявления и устранения в процессе расследования обстоятельств, способствовавших совершению и сокрытию преступлений, преодоления любых форм противодействия расследованию.

8. Обоснование перспектив развития теории криминалистической превенции, которые видятся в решении ряда специфических задач, таких как:

– интеграция всех научных разработок, посвященных проблемам повышения эффективности расследования, в рамках указанного учения;

– активизация (в свете реализации УПК РФ) совместного изучения пограничных проблем организации профилактики преступлений с наукой уголовного процесса и теорией оперативно-розыскной деятельности. Криминалистика на основе изучения потребностей судебно-следственной практики в эффективных средствах и методах предотвращения преступлений должна помочь уголовно-процессуальной науке исправить недостатки, допущенные при разработке УПК РФ, сформулировать концептуальные положения по оптимизации профилактической функции уголовного судопроизводства и воплотить их в законе;

– возобновление исследований вопросов о формах участия прокурорских работников и руководителей следственных подразделений органов внутренних дел в профилактической работе, осуществляемой в процессе раскрытия и расследования преступлений, которое позволит в дальнейшем улучшить состояние согласованности элементов и подсистем теории криминалистической превенции.

9. Предложения по совершенствованию правового обеспечения практики следственной профилактической деятельности. В работе на основе изучения потребностей судебно-следственной практики в современных средствах и методах криминалистической профилактики преступлений сформулированы дополнения в статьи 6, 29, 37, 38, 108, 117, 146, 156, 158, 163, 223 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации по оптимизации профилактической функции уголовного судопроизводства.

10. Предложения по повышению эффективности тактических и методических основ практики криминалистической превенции, касающиеся вопросов планирования следственной профилактической деятельности, уточнения содержания заключительных разделов частных криминалистических методик, посвященных организации предупредительной деятельности следователя.

11. Определение понятия оперативно-розыскной профилактики преступлений, которая представляет собой систему оперативно-розыскных, разведывательно-поисковых и административно-служебных действий, осуществляемых гласно и негласно сотрудниками оперативно-розыскных аппаратов органов внутренних дел посредством выявления и предотвращения замышляемых и подготавливаемых преступлений, выявления пресечения и раскрытия преступлений на стадии покушения и совершенных преступлений, установления и изобличения оперативно-розыскными средствами лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших.

Научная новизна исследования состоит в создании комплексной частной теории криминалистической превенции, являющейся составной частью науки криминалистики. Ее формирование логически завершает многочисленные научные разработки, посвященные исследованию профилактического аспекта следственной деятельности. В содержании диссертационного исследования на монографическом уровне впервые комплексно проанализированы межотраслевые, теоретические, методологические и практические аспекты организации превентивной работы в процессе раскрытия и расследования преступлений. В свете нового уголовно-процессуального законодательства разработана совокупность рекомендаций по совершенствованию криминалистической профилактики, в соответствии с изменившимися общественными условиями и потребностями судебно-следственной практики.

Теоретическое и практическое значение исследования. Проведенное исследование вносит существенный вклад в развитие научных представлений о предмете криминалистики, системе ее частных теорий, служит научной базой для разработки современных криминалистических средств и методов профилактики преступлений. Представленная работа вносит конкретные предложения по уточнению системы отечественной криминалистики путем включения в Общую часть криминалистической тактики, специфических вопросов организации следственной профилактической деятельности.

Практическое значение исследования состоит в том, что оно имеет самое непосредственное отношение к усовершенствованию практики раскрытия, расследования и предупреждения преступлений. Сформулированные в работе предложения по оптимизации правовых, организационно-тактических и методических основ криминалистической профилактики преступлений, выводят на совершенно иной качественный уровень возможности криминалистики в предупреждении преступлений, обеспечивают оперативных работников органов дознания, следователей, дознавателей, специалистов и экспертов надежным механизмом профилактики преступного поведения.

Обоснованность и достоверность результатов диссертационного исследования подтверждаются собранным и систематизированным эмпирическим материалом об организации следственной профилактической деятельности служб и подразделений органов внутренних дел, научным аппаратом отраслевых и прикладных юридических наук, проанализированным в процессе изучения теоретических и практических аспектов криминалистической превенции.

Апробация результатов исследования. Результаты диссертационного исследования неоднократно обсуждались на заседаниях кафедры криминалистики Санкт-Петербургского университета МВД России, и на различных научных собраниях международного и всероссийского уровня: международной научно-практической конференции «Законность, оперативно-розыскная деятельность и уголовный процесс» (Санкт-Петербург, 9-10 апреля 1998 г.); международной научно-практической конференции «Ювенальная юстиция и профилактика правонарушений» (Санкт-Петербург, 26-28 ноября 1999 г.); на круглом столе под эгидой Комитета по законодательству Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации и Администрации Президента Российской Федерации «Россия накануне введения в действие нового Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» (Санкт-Петербург, 28 июня 2002 г.); юбилейной научно-практической конференции «МВД России-200 лет: история и перспективы развития» (Санкт-Петербург, 20-21 сентября 2002 г.); международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы права и экономики России и стран СНГ-2003» (Челябинск, 10-11 апреля
2003 г.); всероссийской научно-практической конференции «Тенденции развития правовой реформы и перспективы совершенствования законодательства» (Санкт-Петербург, 18-19 апреля 2003 г.); международной научно-практической конференции «Совершенствование правовой базы и взаимодействия правоохранительных органов различных государств в борьбе с терроризмом и экстремизмом» (Санкт-Петербург, 13 мая 2003 г.); межвузовской научно-практиче-ской конференции «Актуальные проблемы развития российского законодательства» (Санкт-Петербург, 17 мая 2003 г.); международной научно-практической конференции «Государственная политика и общественные инициативы в области противодействия наркомании и наркобизнесу» (Санкт-Петербург, 24 июня 2003 г.); всероссийской научно-практической конференции «Уголовно-процессуальная реформа: УПК – год спустя» (Санкт-Петербург, 24 октября 2003 г.).

Предложенные автором рекомендации по оптимизации научных и прикладных основ следственной профилактической деятельности апробированы на кафедре криминалистики Санкт-Петербургского университета МВД России и внедрены в судебно-следственную практику.

Основные результаты диссертационного исследования изложены в 37 печатных работах (трех монографиях, учебном пособии, статьях в различных научных изданиях).

Структура работы определена с учетом объекта, предмета, цели и задач исследования и состоит из введения, четырех глав, включающих 13 параграфов, заключения, библиографии и приложения.

 

ГЛАВА 1

ПОНЯТИЕ ПРЕВЕНЦИИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ
И ЕГО ИССЛЕДОВАНИЕ В РАЗЛИЧНЫХ
ОТРАСЛЯХ ЮРИДИЧЕСКОГО ЗНАНИЯ

 

 

Превенция в свете общей теории права

 

Фундаментальная проблема изучения предупреждения отдельных видов преступлений и преступности в целом имеет междисциплинарное содержание. Одно из центральных мест она занимает и в правоведении, что предопределяет необходимость ее всестороннего сравнительного исследования. Наша задача в этой части научного изыскания состоит в том, чтобы провести такое изучение проблемы предупреждения преступлений, прежде всего с позиций общей теории и истории права, которое позволит определить наиболее крупные ее аспекты.

Исходным положением в изучении проблемы предупреждения преступности является определение понятия «предупреждение», «профилактика», «превенция» и «предотвращение» в этимологическом плане.

В толковом словаре В.И. Даля слово «предупреждать» (что-либо) означает принять предварительные меры, устранить, отклонить, избавиться от чего заранее[2].

В более поздних изданиях, в которые вошли изменения, произошедшие в русском языке за последние десятилетия, «предупредить» означает заранее принятыми мерами отвратить.

Синонимами слова «предупредить» (предупреждение) являются слова «превентивный» (превенция), «профилактика» и «предотвращение».

Превентивный (от французского preventif, от латинского praevenio) – значит предупреждающий что-нибудь, предохранительный, опережающий действия противной стороны.

Профилактика (от греческого prophylaktikos-предохранительный) же есть совокупность предупредительных мероприятий, направленных на сохранение и укрепление нормального состояния, порядка[3].

Предотвратить (что-либо) означает заранее отвратить, устранить ранними мерами заблаговременно, загодя[4].

В древнем обществе все проступки людей контролировались религией. Она являлась универсальным средством социального контроля, равного которому, пожалуй, не сыщешь во всей истории человечества. Мысль о том, что возмездие за совершенное преступление (даже только за намерение его совершить) настигнет человека не только в реальной жизни, но и в загробной, заставляла трепетать даже самых отъявленных негодяев.

Несколько тысячелетий назад человечество делало первые, пока еще робкие, шаги по разработке взаимосвязанных религиозных, законодательных, организационных и иных мер противодействия преступлениям.

В одном из первых памятников права, дошедшем до нашего времени, – законах царя Хаммурапи, правившего Вавилоном в восемнадцатом веке до нашей эры, – мы встречаем неупорядоченные нормы, устанавливавшие ответственность за лишение жизни человека, кражу, грабеж, лжесвидетельство, похищение человека, преступления против правосудия, воинские преступления и др.

В древнейшем источнике индусского права – законах Ману, составленных в древней Индии одной из брахманских (жреческих) школ между вторым веком до нашей эры и вторым веком нашей эры (действовавшем вплоть до девятнадцатого века), – его создатели достаточно большое внимание уделили разработке взаимосвязанных норм по борьбе с убийствами, нанесением побоев, кражами, грабежами, изнасилованием и др.

Аналогичные нормы встречаются и в основном источнике древнейшего римского права – Законах двенадцати таблиц, восходящих к 451-450 годам до нашей эры, и в Салической правде – памятнике права раннефеодального общества, составленном на территории нынешней Франции на рубеже пятого и шестого веков нашей эры.

В законодательных актах средневековья есть нормы, свидетельствующие о том, что уже в начале второго тысячелетия юристы имели достаточно ясное представление о преступлениях и мерах борьбы с ними.

Так, в Кутюмах (обычаях) Бовези (применявшихся в Северо-Восточной Франции), разработанных одним из крупнейших средневековых юристов Филиппом Бомануаром (1247 – 1295) и содержащих важнейшие свидетельства о феодальном праве Франции, уже встречаются в определенной степени систематизированные нормы о преступлениях и способах противодействия им со стороны государственных институтов, подкрепленные соответствующей тому времени правовой аргументацией[5].

На рубеже VI – VII веков нашей эры на Аравийском полуострове выходец из небогатой торговой семьи Мухаммед (571 – 632) выступил против племенного многобожия и объявил себя пророком единого бога – Аллаха. Он создал новое социально-религиозное мировоззрение-ислам, составной частью которого стало мусульманское право (чаще всего оно обозначается термином шариат). Поучения и практика 23-летней деятельности Мухаммеда являлись основой мусульманского права, нормы которого неразрывно связаны с моралью и религией.

Разрабатывая теорию противодействия правонарушениям в средние века, мусульманские юристы исходили из двух основополагающих философско-богословских начал. Прежде всего, они считали, что все проступки и даже мысли людей так или иначе предопределяются волей Аллаха. Однако, по мнению представителей большинства мусульманско-правовых школ, установленные божественным откровением рамки достаточно гибки, чтобы позволить человеку во многих случаях самостоятельно выбирать вариант своего поведения. Поэтому любой серьезный проступок рассматривается как наказуемое нарушение мусульманских запретов, смысл которых заключается в общей направленности ислама, в частности, его правовых принципов и норм, на защиту пяти основных ценностей – религии, жизни, разума, продолжения потомства и собственности.

Другим принципиально важным моментом является рассмотрение правонарушения как непослушания воли Аллаха. Поэтому, по мнению мусульманских ученых – юристов, любое неправомерное в юридическом смысле поведение – не просто отклонение от предписаний мусульманского права, за которое следует соответствующая «земная» санкция, но и в то же время – религиозный грех, влекущий потустороннюю кару[6].

Генезис русской политической и правовой мысли принято связывать с возникновением и развитием древнерусского государства в X – XI веках. Во времена княжения Ярослава Мудрого была предпринята первая кодификация и инкорпорация всей совокупности русского правового материала, приведшая к созданию корпуса книг Русской Правды, а также принятию Церковного Устава, в котором наряду с византийскими каноническими положениями содержались и нормы русского права, регулирующие борьбу с преступлениями[7].

Во-первых, в источниках древнерусского права встречается достаточно большое количество материальных норм уголовно-правовой охраны, направленных на защиту личности, собственности, нравственности и христианской морали.

Во-вторых, в Древней Руси существовали достаточно разработанные процессуальные нормы, регламентирующие порядок совершения действий по раскрытию и расследованию преступлений, такие как: очная ставка (свод), отбор свидетельских показаний, поиск вещественных доказательств и т.д. Судебный процесс начинался по инициативе истца. Специальных розыскных органов не существовало, и предварительное следствие производил сам истец, хотя в некоторых случаях оно возлагалось на общину-вервь, которой по воле законодателя были приданы своего рода полицейские функции. Это не было слишком обременительно для общины, поскольку все эти функции, а также функция суда принадлежали ей еще в догосударственный период[8].

В этот же период, благодаря хорошо организованному переводческому делу, русские читатели смогли познакомиться не только с литературным наследием других стран и народов, но и с политико-правовым опытом противодействия преступлениям в наиболее передовых средневековых государствах.

Уже в первом русском политическом трактате «Слово о Законе и Благодати», написанном в XI веке киевским митрополитом Илларионом, дается понимание Закона и Благодати и их взаимосвязей. Постижение истины и связанного с этим фактом достижения Благодати воспринимается Илларионом как некий абсолютный идеал совершенства. Религиозный статус выражается здесь в том, что Истиной объявляется Христос и его учение, изложенное в Новом завете, познание и усвоение которого предоставляет возможность в качестве оценочных критериев всех действий и ситуаций использовать нравственно-этический идеал христианства, сформулированный в заповедях-запретах (не убей, не укради, не лжесвидетельствуй и др.) и заповедях-велениях, определяющих модель поведения христианина в мире, а также в заповедях Блаженства, требующих высокого нравственного совершенства.

Митрополит Илларион различал понятие закона как внешнего предписания, регулирующего посредством запретов поведение человека в обществе. Рассматривая в трактате группу политических проблем, связанных с выяснением происхождения, сущности и употребления власти, он отмечал, что правосудие необходимо совершать по закону и вместе с тем милостливо: «мало казни, много милуй». Иллариону представляется наиболее приоритетным воздействие на человека милосердием, нежели суровым наказанием, которое противно самой природе людей[9].

В древнем обществе человек, совершивший преступление, подвергался наказанию с целью умиротворения богов, либо смягчения их гнева. В то время еще не существовало эффективных методов научного исследования и невозможно было на основе единичного деликта выявить причины преступности как негативного социального явления и разработать методы формального и неформального контроля за ней со стороны общества.

Ученые и мыслители еще на заре развития человечества начали задумываться о проблемах установления контроля за поведением людей. Идеи о необходимости предупреждения преступлений волновали философов древней Греции, сделавших первый шаг в исследованиях предупредительной деятельности государства и закона.

Видный исследователь профессор М.П. Чубинский писал, что древнегреческий ученый Платон в своем трактате «Политика», рассуждая о государственной гармонии, покоящейся на идее общего блага, рассматривал преступление не как болезнь души преступника, а как болезнь государства, уврачевание которой лежит на обязанности государственной власти; поэтому карательная деятельность становится наряду с другими мерами, обеспечивающими существование государства, и правителям предписывается поддерживать правовой порядок, охранять авторитет законов и по возможности не допускать их нарушения.

В трактате Платона «О законах» встречается целый ряд важнейших уголовно-политических идей. Он аргументировано высказывается за предупреждение преступлений, полагая, что законодателю необходимо так составлять законы, чтобы отвращать от преступления тех, которые могут сделаться преступниками, и рассматривает карательные меры как дополнительные к предупредительным.

Изучая организацию правосудия в своих работах, древнегреческий философ Аристотель подчиняет мораль политике. Он считает, что одними предписаниями совершенно невозможно направить массу к добру. По его мнению, большинство людей воздерживается от дурных проступков не из высших побуждений, а из страха перед наказанием, они повинуются необходимости и карам больше, чем советам и голосу чести. Побуждениями высшего порядка руководствуются лишь немногие избранные, и поэтому жизнь общества должна сопровождаться энергичными угрозами наказанием за проступки, потому что большинство склонно предпочитать свои выгоды и удовольствия общему благу. А потому предусмотрительный законодатель должен сдерживать дурные инстинкты угрозой наказания, более сурового по сравнению с выгодой и удовольствием, которое может дать преступление.

Аристотель сознает, что преступность – социальное зло, с которым нужно бороться и по возможности предупредить его, однако предупреждение здесь понято в смысле более узком, чем у Платона, выливаясь в теорию психического принуждения путем угрозы наказания.

Средневековые криминалисты и специалисты канонического права стремились разработать меры охраны общества от зла преступности, однако, по меткому выражению профессора М.П. Чубинского, все эти идеи ранее были выставлены мыслителями древнего мира и отчасти канонистами, так что в этом отношении вся деятельность средневековых криминалистов свелась к проведению в жизнь чужих прогрессивных уголовно-политических идей[10].

Принято считать, что нормативное обеспечение предупредительной деятельности вошло в отечественное право лишь в восемнадцатом веке в период правления императрицы Екатерины II. Однако это не совсем правильно. Уже в период феодальной раздробленности, а также с пятнадцатого до первой половины семнадцатого веков сформировались основы отечественного административного законодательства, отразившие основные направления деятельности русского централизованного государства, в том числе в части предупреждения преступлений.

Например, в целях предупреждения разбоев уже в шестнадцатом веке губным старостам (полицейским служителям) предписывалось задерживать всех приезжих подозрительных людей – «необычных и незнаемых», которые «станут сказываться неимянно и непутно»[11].

Параллельно с регламентацией вопросов охраны безопасности и благочиния в государстве в середине шестнадцатого века начинают складываться основы полицейско-сыскного аппарата, в компетенцию которого входила и профилактика преступлений. С 1555 года функционирует Разбойный приказ, который утверждал должности губных старост, целовальников и дьяков, утверждал приговоры губных органов и выступал в качестве суда второй инстанции по рассмотрению разбойных и татебных дел на территории государства.

Органами Разбойного приказа на местах были губные избы под руководством губных старост. По мере отмирания губного правления эти функции перешли к воеводам. Деятельность приказа регламентировалась Уставной книгой Разбойного приказа, определившей судопроизводство по уголовным делам. Полицейские функции в Москве и Московском уезде выполнял Земский приказ (1564) – наблюдение за безопасностью и порядком, разбор разбойных и татебных дел, борьба с пожарами, поддержание чистоты.

Уже со второй половины пятнадцатого века и позднее в законодательных актах централизованного Русского государства появляются нормы, непосредственно направленные на предупреждение преступлений.

Так, грамотой 1462 – 1478 гг. (с целью предупреждения бытовых преступлений) были введены определенные ограничения на поездки по селениям, особенно в дни праздников. Предписывалось, что «хто к … людям на пир или в братчину или в празднице придет пити незван, а оучинится туто какова гибел и яз велю доправити без суда и без исправок на том, хто к тем людям на пир или в братчину им о празднице ся ослушает … быть ему … в казни».

Государство возложило функции по охране общественного порядка и профилактике преступлений на должностных лиц. Нормативные акты того времени предписывают воеводам заниматься организацией полицейской службы во время праздников, на ярмарках, поимкой разбойствующих казаков, заботится, «чтобы всякие люди воров, убойцев, и разбойников и грабельников сыскивали промеж себя сами … приводили к вам, а вы велели сажать в тюрьму» (Царская грамота Белозерскому воеводе от 20 сентября 1614 г.). На местах начала формироваться система полицейских служителей-бирючей, тюремных сторожей и т.п., с 1504 года были учреждены объезды.

В целях тотальной профилактики преступлений в Российском государстве широко использовалась, наряду с деятельностью полицейских органов, также система круговой поруки крестьянских и посадских общин, которым вменялось в обязанность ловить преступников.

В число полицейских функций входили и вопросы охраны городов и селений от пожаров, контроль за изготовлением и продажей спиртных напитков, пресечение нищенства и бродяжничества, притоносодержательства и т.п.

О том, насколько большое внимание уделялось властями в то время законодательному обеспечению профилактической деятельности полицейского аппарата, свидетельствует факт создания в 1649 году первого сводного полицейского закона – Наказа о Градском благочинии, в котором царь Алексей Михайлович предписывал организовать в Москве регулярную полицейскую службу дьяку Ивану Андреевичу Новикову и подьячему Викуле Панову.

Им определялось «ездить в своем объезде по всем улицам и переулкам, в день и в ночь в беспрестании, … расписать решеточных и сторожей по улицам и по переулкам в день и в ночь ходить и беречь накрепко, чтоб на улицах и переулках бою и грабежу и корчмы и табаку никахого воровства и блядни не было … беречь накрепко, чтобы воры нигде не зажгли, и огня на хоромы не накинули, и у хором и у заборов … огня не подложили». Жителям предписывалось иметь противопожарные приспособления: зажиточным – водоливные трубы и ведра, а остальным – по одной трубе на пять дворов и по одному ведру в каждом. Функции сторожей выполняли по очереди десятские.

Этим же законом регулировалась и ответственность полицейских служителей за упущения по службе. Если они «учнут ездить оплошно и их небрежением учнется пожар или какое воровство … быть им в великой опале». Этот нормативный акт впоследствии стал обязателен и в других городах[12].

При Петре I были существенно преобразованы полицейские органы. В 1718 году в Петербурге была учреждена должность генерал – полицмейстера, который являлся должностным лицом органов полицейского управления. Функции предупреждения преступлений стали вменяться в обязанность старостам, ведавшим отдельными улицами, и десятским, в ведении которых находился каждый десяток дворов.

Параллельно совершенствовалось и законодательство, регламентировавшее профилактическую деятельность полицейского аппарата. В законодательных актах того времени появляются нормы, определявшие порядок организации службы полиции по борьбе с преступностью и способы профилактического воздействия на лиц, склонных к совершению преступлений.

Именным указом Петра I от 2-го апреля 1695 года предписывалось «по проезжим улицам и по переулкам и где перекрестки поставить караулы …, чтоб те люди были с ружьем, с кони, с бердыши, с рогатины; и смотреть того накрепко, чтоб воровским людем в те слободы для разбою и ни для какого воровства приходу и приезду не было … смотреть, чтоб во дворех и в харчевнях и в торговых банях и на дворех у дворников ни у кого, и дворцовых и монастырских и помещиковых и вотчинниковых крестьян, никаких гулящих людей не было, а были б всякие люди с поручными записьми и записками…»[13].

История развития человечества сложилась таким образом, что лишь на рубеже семнадцатого и восемнадцатого веков люди смогли реально и критически подойти к таким явлениям, как девиантное поведение и преступность.

В первой половине восемнадцатого века французский ученый Монтескье в своей знаменитой работе «Esprit des lois»(О духе законов) изложил свои мысли по вопросам уголовной политики. В этом фундаментальном труде автор, исследуя проблемы уголовного правосудия, призывает к гуманизации карательных мер и упоминает о мерах предупредительных, хотя систему этих мер он подробно не рассматривал. Мысли Монтескье о превенции преступлений сохранились и у позднейших ученых.

В 1764 году 26-летний итальянский юрист Чезаре Беккариа издал небольшую книгу под названием «О преступлениях и наказаниях», которая вскоре была переведена на русский язык. Наряду с основными мыслями о реформе уголовного законодательства в ней логично и аргументировано обосновывались рекомендации законодателю о том, что лучше предупреждать преступления, чем карать за них. Это составляет цель любого хорошего законодательства[14].

Беккариа считал, что окончательного искоренения преступлений достигнуть невозможно, поскольку они порождаются всеобщей борьбой человеческих страстей, вечной, неизменной, как чувства людей. Он полагал, что с помощью совершенствования законодательства, просвещения населения, поощрения законопослушного поведения, улучшения воспитания можно добиться сокращения преступности.

Важнейшим условием эффективной превенции преступности наряду с ограничением числа деяний, признаваемых преступными, знанием законов населением, Беккариа считал такую деятельность властей, которая исключала бы произвол и воспитывала в людях уважение к закону, а не страх перед властями, то есть правоприменительную деятельность[15].

Разумеется, что Беккариа в силу небольшого жизненного опыта и полного отсутствия практики правоприменительной деятельности, не мог самостоятельно прийти к необходимости введения в юриспруденцию понятия предупреждения преступности. Круг авторов, чьи труды оказали влияние на его научное мировоззрение, достаточно широк. Это сочинения Вольтера в защиту жертв феодального правосудия, труды Руссо, который был одним из учителей Беккариа, и особенно работы Шарля Монтескье, в частности, сочинение «О духе законов», в котором также упоминалось о превенции преступлений.

В период работы над книгой Беккариа серьезно изучал труды английского ученого – государствоведа Фрэнсиса Бэкона (1561 – 1626), исследовавшего законы и их место среди других источников позитивного права, вопросы правотворчества и применения права, а также роль суда в правоприменительной деятельности.

Это и работы Томаса Гоббса (1588 – 1679), в которых были разработаны положения о том, что повеления законов, определяющие наказания, должны быть в первую очередь адресованы не преступнику, от которого нельзя ожидать, что он честно накажет самого себя, и утверждалось, что законодательство становится орудием проведения в жизнь важных духовных и идеологических установок и воззрений[16].

Однако, по нашему мнению, идеи о формальном и неформальном контроле над преступностью со стороны общества Беккариа (вслед за Монтескье) заимствовал из научных работ видного политического деятеля эпохи английской буржуазной революции Джона Локка (1632 – 1704), который с позиций зарождающегося буржуазного либерализма осветил широкий круг политических и правовых проблем.

Локк уже тогда считал, что лишение человека главных его ценностей (жизни, здоровья, свободы и собственности) или даже покушение на них есть нарушение закона природы и человеческого разума (как осознанного закона природы), преступление против человечества.

В поисках сил и средств предотвращения и пресечения таких преступлений Локк утверждал, что – «Всех людей следует удерживать от посягательства на права других и от нанесения ущерба друг другу; и необходимо соблюдать закон природы, который требует мира и безопасности для всего человечества; выполнение закона природы в этом состоянии находится в руках каждого человека, вследствие чего каждый обладает правом наказания нарушителей этого закона в такой степени, в какой необходимо воспрепятствовать его нарушению».

Локка беспокоит, как бы человек, пытаясь предотвратить преступление или наказать преступника, не вышел за пределы разумного, увлекшись чувствами «пылкой горячности и безудержной фантазии его собственной воли». Локк утверждал, что власть человека над преступником должна быть ограничена тем же законом природы[17].

Время издания книги Ч. Беккариа «О преступлениях и наказаниях» совпало с годами правления в России императрицы Екатерины II.

Императрица 14 декабря 1766 года своим повелением создала комиссию, которая включала представителей правительственных учреждений и депутатов от городов и провинций и должна была готовить новое законодательное уложение относительно уголовной ответственности и правосудия. Кстати, в состав комиссии был включен М.И. Кутузов – будущий русский полководец, получивший в период работы комиссии обширные знания в области права, экономики и социологии.

Екатерина II, которая живо интересовалась изменениями в европейской правовой науке, вместе с другими прогрессивными идеями заимствовала из сочинения Беккариа положения о превенции преступлений и включила их в собственноручно разработанный «Наказ комиссии о составлении проекта нового уложения».

По свидетельству видного русского историка права профессора В.В. Владимирского – Буданова, эти положения имели, безусловно, прогрессивное значение для развития отечественного права. Если до этого главной и почти единственной целью применения уголовных наказаний являлось устрашение населения, то Екатерина II (в Наказе) в первый раз ясно определяет другую цель наказания – охранение общества от преступлений (ст. 144 – 147); иногда проскальзывает в Наказе мысль о том, что цель наказания – «возвратить заблудшие умы на путь правый» (ст. 93) и, считая наказание необходимым злом
(ст. 84), более рассчитывает на предупредительные меры, чем карательные
(ст. 83)[18].

Одновременно, параллельно с развитием законодательной базы превенции, совершенствовались и организационно-правовые формы управления деятельностью по борьбе с преступностью в Российской империи. В 1782 году создается новый полицейский орган – Управа благочиния. Она учреждалась в каждом городе и была коллегиальным органом. Во главе Управы стоял обер-полицмейстер или городничий. Города в полицейском отношении стали делиться на части во главе с частными приставами. Части делились на кварталы во главе с квартальными надзирателями[19].

В 1862 году в России была проведена полицейская реформа, которая внесла некоторые изменения в организацию предупредительной деятельности местной полиции. Вотчинная полиция была упразднена, создавались уездные полицейские управления во главе с исправниками, в более мелких территориальных образованиях (станах) вводилась должность станового пристава и в помощь ему – должность полицейского урядника.

В городах полицейские органы возглавляли градоначальники и полицмейстеры. Территориально города делились на части, участки и околотки, во главе которых назначались участковые и околоточные надзиратели.

В августе 1880 года при МВД создается департамент полиции, и в этом же году усиливается роль губернаторов в предупреждении преступлений. Наряду с уже имевшимися полномочиями они получали право запрещать собрания, закрывать печатные органы и т.п.

Специальный орган при Министерстве внутренних дел, который назывался особым совещанием, в превентивных целях имел право ссылать в административном порядке лиц, подозреваемых в совершении преступлений, то есть в целях предупреждения преступлений в Российской империи широко применялась и внесудебная репрессия.

Министр внутренних дел мог применять административную ссылку в Сибирь сроком до пяти лет в отношении лиц, виновных или подозреваемых в совершении преступлений. Право ареста в административном (предупредительном) порядке предоставлялось генерал-губернаторам и губернаторам.

Переход к абсолютизму в восемнадцатом и девятнадцатом веках в России ознаменовался широким развитием законодательства и нормы о предупреждении преступлений, заимствованные Екатериной II у Беккариа, нашли отражение в российских законах. Однако, исходя из специфики развития отечественного государства и права, положения о превенции главным образом учитывались при разработке и применении локальных нормативных актов административного (полицейского) права.

Некоторое время бытовало мнение о том, что правовые идеи о предупреждении преступлений были впервые реализованы в странах Западной Европы (например, при создании Баварского уголовного кодекса 1813 года). Но при тщательном изучении нормативно-правовых актов, научных работ русских полицеистов начала XIX века становится ясно, что целями профилактики преступлений было пронизано абсолютно все отечественное полицейское право того периода.

В одной из первых фундаментальных работ по полицейскому праву ее автор титулярный советник П. Гуляев в качестве эпиграфа использовал слова
И. Бентама о том, что «Полиция печется о предупреждении бедствий или преступлений: движение ее суть предосторожности, а не наказания, она предваряет зло, она должна предвидеть вред и доставлять средства к предупреждению нужд общественных»[20].

Из содержания этой работы ясно, насколько серьезное значение уже тогда придавалось вопросам деятельности полиции по раскрытию и расследованию преступлений как важной составляющей процесса предупреждения преступлений.

Так, «Земский исправник и городничий когда узнают, что появилось скопище воров, то, не теряя времени, обязываются приложить к поимке старание, в чем им каждый должен подать помощь; где же таковые воры не будут пойманы небрежением, то налагать на нерадивых о общей безопасности по суду пеню… Кто учинит насилие, разбой или увоз, или похищение, также воровство со взломом, того взяв под стражу, отослать к суду»[21].

Особенностью развития российского права является то обстоятельство, что в отраслевых нормативных актах уголовного права (Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями 1864 года, Уголовное уложение 1903 года) и в источниках уголовно-процессуального права того времени (Учреждение судебных установлений 1864 года, Устав уголовного судопроизводства 1864 года) нормы о превенции практически не встречаются[22].

Но это еще не значит, что отечественные законодатели не решали в процессе нормотворчества правовые проблемы предупреждения преступлений. Пожалуй, самым значительным памятником права, свидетельствующим о том, что еще в девятнадцатом веке вопросам профилактики делинквентного поведения уделялось достаточно большое внимание, является изданный и вступивший в действие в 1832 году Устав о предупреждении и пресечении преступлений (с последующими редакциями в 1842, 1857, 1900, 1906 и 1908 годах)[23].

Этот уникальный по своему значению нормативный акт (подобного которому не было на тот период ни в одной стране мира) детально регламентировал все организационно-правовые и специальные аспекты профилактики преступлений. В нем подробно рассматривались правовые основы организации системы предупреждения преступлений в Российской империи и устанавливались права и обязанности специальных субъектов профилактики.

Статья 1 вышеупомянутого Устава гласила, что «губернаторы и местные полиции и вообще все места и лица, имеющие начальство, по части гражданской или военной, обязаны всеми зависящими от них средствами предупреждать и пресекать всякие действия, клонящиеся к нарушению … общественного спокойствия, порядка, благочиния, безопасности личной и безопасности имуществ, руководствуясь как данными им наказами и инструкциями, так и правилами в семь Уставе определенными».

Данный законодательный акт имел, безусловно, важное значение в организации профилактической деятельности в борьбе с преступностью органов государственного управления Российской империи. Наряду с кажущимися сегодня анахронизмами, такими как раздел «О предупреждении и пресечении преступлений против веры», Устав содержал нормы о предупреждении и пресечении преступлений против личной безопасности (убийств и телесных повреждений); предупреждении и пресечении преступлений против имуществ, конокрадства, воровства, разбоя и грабежа и т. п.

Уставом предусматривался и перечень мер предупреждения и пресечения преступлений: отдача под надзор полиции; воспрещение жительства в столицах и иных местах; высылка административным порядком в определенные местности, а также удаление иностранцев за границу[24].

Нормы Устава, посвященные предупреждению отдельных видов преступлений, содержали практические рекомендации по проведению досудебных проверок и полицейского дознания по делам о насильственном завладении имуществом, ростовщичестве, азартных играх, кражах и т. п.

Так, например, в случае обнаружения притона для азартных игр полиции предписывалось «исследовать: 1) в какую игру играли; 2) в какие деньги, что играли; 3) чем играли; 4) о времени, когда играли; 5) о месте где играли; 6) об околичностях, объясняющих в каком намерении играли и утверждающих или обличающих как играли; и 7) о игроках, которые в игре участвовали… Все найденные на запрещенных играх без всякого различия мест и лиц, берутся полицией под стражу …»[25].

Порой эти положения Устава (мы даже можем их назвать прообразами частных методик расследования отдельных видов преступлений) были достаточно жесткими и требовали от полицейских чиновников, судебных следователей и судов быстрого и эффективного реагирования на факты совершения преступлений.

К примеру, получив сведения по делам о краже лошадей, полицейский чиновник в соответствии со статьей 482 Устава обязан был «приступить немедленно, по горячим следам, к надлежащим розыскам и, по обнаружении виновных или подозреваемых в сем преступлении, отбирать у них, без всякого замедления, допросы и, с необходимым к изобличению доказательством, неотлагательно отсылать дела в надлежащие судебные места».

Судебные следователи строжайше предупреждались, чтобы они «не дозволяли себе замедлять ход сего рода дел под предлогом собирания разных сведений, или ответов, не представляющих никакой существенной пользы и не отсылали в суд не полных сведений, прилагая особенное старание к открытию участников в краже лошадей, или по крайней мере к дознанию, что кража сия произведена в сообществе с другими лицами».

Суды же были обязаны при рассмотрении произведенных следствий о кражах обращать особое внимание на правильность их производства и в случаях медлительности и упущения следователей докладывали об этом Губернскому правлению, которое подвергало нерадивых следователей строгому и законному взысканию[26].

Некоторые современные исследователи утверждают, что в XIX веке феномен предупреждения преступлений в отечественной юриспруденции изучался слабо[27]. Отчасти это верно, потому что российская криминология (уголовная социология) во второй половине XIX века находилась в зачаточном состоянии. К тому же, споры между классическим и социологическим направлениями в науке уголовного права препятствовали развитию учения о предупредительной роли государства и закона.

На наш взгляд, наиболее глубокое освещение научных аспектов профилактики преступлений осуществили в 70-х годах XIX столетия отечественные ученые – полицеисты.

В 1871 году выдающийся русский административист – профессор Санкт-Петербургского университета И.Е. Андреевский в своей двухтомной работе «Полицейское право» подробно разработал учение о предупреждении отдельных видов преступлений в полицеистике. При этом И.Е. Андреевский в своих работах без сомнения относил полицейские меры по раскрытию и расследованию преступлений к мерам предупредительным. Он же полагал, что эти способы профилактики преступлений могут быть наиболее эффективными, если полиция имеет полные списки действующих в государстве преступников, их портреты, сведения о прошлых преступлениях и т. п. (то, что у нас сегодня называется криминалистической регистрацией)[28].

В нормативных актах XIX века (преимущественно административно-правовых) довольно часто встречается юридический термин «предупреждение преступлений». Есть он и в Положении о губернаторах, в обязанность которых вменялось следить за точным исполнением действующих постановлений о предупреждении и пресечении преступлений (ст. 314). Встречается он в Наказе чинам и служителям земской полиции 1837 года, Инструкции околоточным надзирателям 1867 года, Инструкции полицейским урядникам 1878 года и в Наказе чинам и служителям уездной полиции, которые должны были предупреждать всеми зависящими от них средствами «всякое нарушение … установленного законами порядка».

Инструкция чинам полиции по обнаружению и исследованию преступлений Прокурора Московской Судебной Палаты, утвержденная 15 октября
1909 года, прямо устанавливала, что «чины полиции суть исполнительные органы власти, на которую возлагается законом предупреждение готовящихся, раскрытие совершившихся и пресечение обнаружившихся преступных деяний (§ 5)[29].

Проблемами превенции преступлений интересовались и другие отечественные ученые-юристы. Видный российский государствовед – Б.Н. Чичерин еще во второй половине девятнадцатого века, исследуя явление превенции, писал о том, что государство должно энергично заботиться о благе общества и самого себя как политического союза. С этой целью оно не только охраняет личные права граждан, но и активно регулирует политико-правовую жизнь общества. Например, свобода печати, собраний, союзов, преподавания, воспитания, свобода муниципальная, «затрагивая самые существенные государственные интересы, не могут быть вполне предоставлены частной самодеятельности» и «бесспорно входят в круг ведомства государства». Поэтому государство не ограничивается пассивным пресечением правонарушений и восстановлением нарушенного права, как это проповедовали индивидуалистические теории семнадцатого и восемнадцатого веков, но и использует разветвленную предупредительную полицейскую систему.

Рассуждая о достоинствах и недостатках такой предупредительной системы, Б.Н. Чичерин приходит к выводу, что «всеобщая система предупреждения была бы равносильна поставлению всего общества под самую невыносимую полицейскую опеку. Но точка зрения пользы заставляет отступить от этого начала. Там, где зло неотвратимо и неисправимо, пресечение пришло бы слишком поздно»[30].

Конечно же, разветвленная предупредительная полицейская система, которая функционировала в России до 1917 года, действовала достаточно эффективно, однако до сих пор, выражаясь языком другого видного отечественного государствоведа Г.Ф. Шершеневича, «никакая власть в мире не располагает силою заставить человека поступать так, как она хочет, а не так, как он сам хочет»[31].

Немецкий юрист Г.И. Шнайдер справедливо отмечает, что формальный социальный контроль, к великому сожалению, не может обеспечить того, чего ждет от него общественное мнение, а именно полного искоренения преступности, потому что превентивная деятельность криминальной юстиции не во всех случаях оказывается действенной. И если она может оказать сдерживающее влияние на рационально мотивируемые деликты, то предупредительное воздействие на эмоционально и аномально мотивированные, импульсивно осуществляемые преступления бывает слабым, поскольку их источником являются извращения, ослабление сдерживающих начал в проявлении страстей или интеллектуальные и эмоциональные дефекты.

Он пишет, что профилактика преступлений, осуществляемая государственными институтами и неформальным контролем со стороны семьи и других социальных групп, ни в коей мере не является панацеей от преступности. Однако правильно и рационально организованная в обществе система предупредительного воздействия на отклоняющееся поведение и преступность способна оказывать эффективное сдерживающее влияние на эти негативные социальные явления. Еще Чезаре Беккариа признавал, что устрашение преступников достигается не угрозой суровых наказаний, а практическим применением законов, оперативностью и надежностью раскрытия преступлений. Чтобы преступник действительно воздержался от преступления, он должен осознать, планируя свой деликт, что подвергается большему риску быть тут же задержанным, изобличенным и осужденным[32].

Постановка проблемы исследования методов социального контроля над преступностью сделала предметом изучения деятельность полиции и других государственных институтов, осуществляющих правоприменение. В двадцатом веке в системе наук криминального цикла активно разрабатывались теоретические аспекты понимания предупреждения преступности, которые помогли уяснить сущность и содержание этого явления и его место в науке и практике, вооружить органы криминальной юстиции приемами и способами эффективного контроля над преступностью.

Одним из первых ввел аргументированное понятие «предупреждение преступлений» в юриспруденцию в 1764 году итальянский юрист Чезаре Беккариа. Он в своей фундаментальной работе «О преступлениях и наказаниях» обобщил идеи французских, английских и других европейских просветителей, заложил мировоззренческую основу понимания превенции как правовой идеи, которая впоследствии получила развитие в теоретических изысканиях западноевропейских и отечественных ученых и органично рецептировалась в международное и государственное законодательство, регулирующее вопросы борьбы с преступностью.

В современных юридических словарях под предупреждением преступлений понимается система мер экономического, социально-культурного, воспитательного и правового характера, проводимых государственными органами и общественными организациями в целях борьбы с преступностью и устранения ее причин. Составной частью предупредительных мер является законодательство и практическая деятельность правоохранительных органов, раскрытие и расследование конкретных преступлений, как и вообще применение уголовно-правовых мер, является своеобразным видом предупреждения преступности[33].

В общей теории права, на нынешнем этапе развития науки, предупреждение преступлений рассматривается в качестве одной из целей юридической ответственности, которая преследуется государством при осуществлении мер государственного принуждения. При этом юридическая ответственность наряду с карательной функцией (реакцией общества в лице государства на вред, причиненный правонарушением) осуществляет и превентивную функцию.

Реализуя наказание, государство воздействует на сознание правонарушителя. Это воздействие заключается в «устрашении», доказательстве неизбежности наказания и тем самым в предупреждении новых правонарушений. Причем предупредительное воздействие оказывается не только на самого нарушителя, но и на окружающих. Это, конечно, ни в коей мере не означает, что наказание может осуществляться без учета тяжести нарушения и вины нарушителя, лишь в назидание другим. Излишняя, ничем не оправданная жестокость наказания не может быть условием предупреждения нарушения впредь. Опыт показывает, что предупредительное значение наказания определяется не жестокостью его, а неотвратимостью[34].

С позиций общей теории права наказание направлено на то, чтобы предупредить возможность совершения правонарушения в будущем как самим правонарушителем (частная превенция), так и всеми остальными членами общества (общая превенция)[35].

По мнению академика В.Н. Кудрявцева, общепревентивное действие права заключается в предупреждении всех лиц, имеющих отношение к его предписаниям, о том, что эти предписания обязательны (желательны) для исполнения и обеспечены силой государственного принуждения или влекут положительные последствия в случае правового стимулирования поведения. Общая превенция (предупреждение) действует тогда, когда юридические последствия проступка еще не наступили (они могут наступить для иного лица или вообще не наступить).

В.Н. Кудрявцев полагает, что общая превенция, создавая модель юридических последствий того или иного проступка, оказывает многоплановое влияние на выбор вариантов поведения. Прежде всего, она подкрепляет информационное воздействие диспозиции нормы, так как подчеркивает отрицательную оценку государством любых отступлений от требований закона. Далее, и это весьма существенно, она указывает на нежелательные для лица последствия противоправного поведения (или на позитивные результаты одобряемого поступка). Тем самым, по его мнению, она подтверждает ценностные аспекты права и в особенности принципы законности и ответственности за свое поведение.

Представление о нежелательных юридических последствиях поведения, по словам В.Н. Кудрявцева, включает, по меньшей мере, три основных элемента: 1) знание о том, что за данный проступок установлена ответственность;
2) знание о степени строгости этой ответственности; 3) предвидение реальности (неотвратимости) этой ответственности. Соответственно, в случае действия поощрительных норм в представление субъекта о последствиях его поведения входят: а) знание о том, что данное действие поощряется; б) знание меры поощрения; и в) понимание того, что это поощрение твердо гарантировано законом.

Он справедливо считает, что все эти три элемента общей превенции неравноценны и доля каждого из них в разной ситуации может быть различной. Но лишь в их совокупности они обеспечивают эффективное предупредительное или стимулирующее воздействие правовой нормы.

Если общая превенция содержит элемент принуждения лишь априори, то специальная превенция реализуется в процессе фактического воздействия на правонарушителя путем применения правовой санкции: осуждения и последующего исполнения уголовного наказания, административного наказания или дисциплинарного взыскания, возмещения причиненного ущерба в гражданско-правовом порядке и т.п. Посредством применения правовой санкции на лицо оказывается физическое и имущественное воздействие с целью предупреждения рецидива.

В.Н. Кудрявцев утверждает, что именно в этом случае реализуется специальная превенция, которая влияет на элементы предполагаемого будущего поведения лица. Мера государственного принуждения, применяемая в виде санкции к правонарушителю, не только подчеркивает (теперь уже в ретроспективном порядке) обязательность нормы права для исполнения, но и устанавливает субъекту нежелательные для него ограничения морального, имущественного или физического характера. Эти ограничения могут быть связаны с понижением его престижа в глазах государства, общества, малой социальной группы; ухудшением социального статуса; частичной утратой материальных благ, а в наиболее тяжких случаях – лишением свободы. Тем самым, по его мнению, достигаются три общие цели: а) создание препятствий для совершения правонарушителем новых противоправных действий; б) предупреждение о недопустимости повторных действий такого рода; в) исправление осужденного[36].

Общая теория права называет и средства предупреждения правонарушений, под которыми понимаются закрепленные в праве меры, позволяющие предотвратить возможные правонарушения. А средства предупреждения правонарушений, в свою очередь, рассматриваются учеными в качестве одной из гарантий обеспечения такого основополагающего правового принципа, как законность[37].

А.А. Данченко пишет, что превентивная функция права – это относительно обособленное, прогрессивное направление гомогенного (однородного) юридического воздействия на сознание, волю и поведение людей, которое нацелено на недопущение нарушений соответствующих правоотношений, прав и законных интересов граждан, их коллективов и организаций.

В содержание превентивной функции права в качестве составных элементов он включает: 1) юридические основания; 2) фактические основания; 3) объекты; 4) субъекты; 5) средства и способы осуществления (юридическая техника и тактика); 6) цели (задачи), на достижение которых функция направлена;
7) результаты (фактические и юридические).

Он считает необходимым отграничивать превентивную функцию права от иных его функций по юридическим и фактическим основаниям, характеру юридических действий субъектов, средствам и способам осуществления, задачам и целям, общесоциальным и юридическим результатам[38].

Ретроспективное исследование проблем противодействия преступлениям и преступности в свете общей теории и истории права, проведенное нами, позволяет сделать вывод о том, что многие тысячелетия человечество пыталось разработать взаимосвязанные религиозные, законодательные, организационные и иные меры противодействия преступлениям, среди которых наиболее эффективной стала превенция преступлений. Первый краеугольный камень в фундамент исследования явления превенции заложили древнегреческие ученые и мыслители. В эпоху Просвещения, на рубеже семнадцатого и восемнадцатого веков, идеи о предупредительной деятельности государства и закона были развиты и изучены европейскими учеными-просветителями, обоснованы и взяты на вооружение в большинстве цивилизованных государств, в том числе и в России.

Специфика развития отечественного государства и права такова, что уже в средние века сформировались основы законодательства, отразившие основные направления деятельности русского централизованного государства в части предупреждения преступлений, о чем свидетельствуют локальные нормативные акты древнерусского и полицейского права, издававшиеся и применявшиеся в то время.

В свете общей теории права под предупреждением преступлений понимается правовой механизм юридического воздействия на сознание, волю и поведение людей, направленный на недопущение совершения преступных деяний. При этом превенция выступает одной из целей юридической ответственности и служит эффективным средством обеспечения законности.

Раскрытие и расследование конкретных преступлений является своеобразным видом предупреждения преступности. Теоретическая основа такого понимания была заложена в трудах отечественных юристов XIX века и памятниках права того периода, прямо относивших деятельность субъектов раскрытия и расследования преступлений к феномену превенции преступлений еще до появления самого термина «криминалистика».

Результаты исследования явления превенции с точки зрения общей теории и истории права показали, насколько сложна и многогранна эта проблема, которая изучается специалистами многих отраслей знания, и прежде всего юристами. На следующем этапе нашего исследования мы попытаемся разобраться, что понимается под предупреждением преступлений и преступности в науке криминологии, которая изучает преступность как социальное явление, преступление как индивидуальный волевой акт, личность преступника и на основе этого разрабатывает приемы и способы превенции делинквентного поведения.

 

 

Превенция в криминологии

 

С восемнадцатого века (когда появились первые серьезные научные работы, посвященные вопросам предупреждения преступлений) человечество стало более осознанно относиться к проблемам противостояния преступности. Для решения данной задачи ученые – юристы начали заниматься разработкой способов реагирования государственных и общественных институтов на преступность как негативное социальное явление.

Развитие теории и практики противодействия преступности в странах Европы, Азии и Америки осуществлялось в соответствии с религиозными и культурными традициями этих стран. Поэтому в юридической литературе и в нормативно-правовых актах XIX – XX веков встречаются такие понятия, как предупреждение (профилактика, превенция, предотвращение) преступности (преступлений), уголовная политика, борьба с преступностью, противодействие преступности, война с преступностью, контроль преступности.

Для того чтобы понять, что же означает превенция в науке криминологии, необходимо выяснить тождественны ли указанные выше юридические термины, которыми оперируют ученые различных отраслей знания (в том числе и криминологии), занимающиеся разработкой вопросов коррекции преступности. Отграничение этих понятий от превенции позволит глубже уяснить смысл и содержание изучаемого явления.

Наиболее часто попутно с терминами профилактика (предупреждение, превенция, предотвращение) преступности (преступлений) в юридических источниках употребляется понятие «уголовная политика». Оно появилось в
XIX веке, когда в обществе назрела проблема реагирования на большое количество преступлений (понятие преступности тогда еще отсутствовало). В этот же период ученые в России и за рубежом стали понимать, что для успешного противодействия преступлениям мало совершенствования уголовно-правового института наказания, необходимы были и другие способы коррекции преступлений. Сегодня трудно установить, кто первый применил термин «уголовная политика». О ней писали Фейербах, Хенке, Бентам, Бемер, Капплер, Лист, а в дореволюционной России – М.П. Чубинский, И.Я. Фойницкий, С.К. Гогель, другие авторы[39].

В своих исследованиях ученые уже использовали термин «политика» не как умение управлять государством, а в другом смысле, для обозначения образа действий, направленных на достижение чего-либо, направление этих действий[40].

Во второй половине двадцатого века значительный вклад в развитие учения об уголовной политике внесли отечественные ученые: Н.А. Беляев,
С.В. Бородин, А.А. Герцензон, П.С. Дагель, И.И. Карпец, В.Н. Кудрявцев и многие другие[41].

Сегодня известно два подхода к пониманию уголовной политики. Сторонники первого подхода (его можно условно назвать классическим) полагали, что вопросы воздействия на преступность уголовно-правовыми средствами составляют содержание уголовной политики. Поэтому указанный подход интенсивно изучался и пропагандировался специалистами в области социологии уголовного права.

В настоящее время преобладает второй подход, в соответствии с которым в содержание уголовной политики включаются все средства коррекции преступности, которые разрабатываются и используются государством в борьбе с этим негативным социальным явлением. Наверное, все-таки это правильно, поскольку именно такое трактование уголовной политики наиболее точно отражает современное состояние противодействия преступности и определяет основы механизма уголовной политики в современной России.

Профессор А.А. Герцензон определял уголовную политику как «часть общей политики … государства (наряду с политикой экономической, социально-культурной), которая направляет деятельность органов государственной власти и общественности в борьбе с преступлениями и иными общественно опасными проступками, основываясь на точном исполнении законов»[42].

В последнее время появились комплексные исследования явления уголовной политики, акцентированные на выяснение ее концептуальных составляющих, и в частности, предупреждения преступности.

Так, О.В. Гревцов считает, что уголовная политика современной России представляет собой систему политико-правовых отношений, юридических норм, идей, взглядов, реализующихся в направлениях, формах и способах деятельности ее субъектов по предупреждению и устранению преступности в переходный для российского общества период.

По его мнению, основными функциями уголовной политики являются предупреждение и устранение преступности, организационно-административ-ная, карательная, доктринально-идеологическая, нормативно-прогностическая.

О.В. Гревцов считает, что основой концепции современной уголовной политики России должны быть ее целевые стратегические установки на предупреждение преступности. С опорой на изучение и устранение коренных причин последней, совершенствование уголовного и смежных отраслей законодательства, создание, функционирование и повышение эффективности правоохранительного механизма, разработку и осуществление единой системы общесоциальных и специальных мер борьбы с преступностью[43].

Понятие «борьба с преступностью» достаточно широко встречается в нормативно-правовых актах, официальных документах, научных работах[44].

В криминологии этот термин применяется для обозначения сложной системно-структурной деятельности, имеющей цель добиться снижения преступности и степени ее общественной опасности, устранить или нейтрализовать детерминанты, причины преступности.

Таким образом, борьба с преступностью представляет собой систему реализуемых мер воздействия на причины и условия, порождающие преступления и преступность, влияющие на их развитие. Борьба с преступностью предполагает воздействие также на лиц, совершающих преступления, саму преступность в целях недопущения рецидива преступлений и самодетерминации преступности. То есть сюда же, по мнению криминологов, включается и правоохранительная деятельность по раскрытию и пресечению преступлений, выявлению виновных[45].

Значительно реже в научных источниках и юридических актах встречаются термины «контроль», «противодействие» и «война» с преступностью.

Понятие «контроль за преступностью» в отечественной юридической науке и практике не прижилось, потому что слово контроль в русском языке означает наблюдение за кем-либо (чем-либо), проверку чего-либо и т.п. Более часто этот термин употребляется зарубежными специалистами (примерно в том же значении как у нас понимается борьба с преступностью)[46].

В отечественном же праве контроль как правовая категория наиболее часто встречается в науке административного права и изучается учеными этой отрасли в качестве одного из способов обеспечения законности и дисциплины в сфере государственного управления. Контроль является довольно широкой и объемной правовой категорией и тесно связан с предупреждением преступности.

Сущность и назначение контроля состоит: в наблюдении за функционированием соответствующего подконтрольного объекта; в получении объективной и достоверной информации о состоянии законности и дисциплины на нем; в принятии мер по предотвращению и устранению нарушений законности и дисциплины (предупредительных мер); в выявлении причин и условий, способствующих правонарушениям; в принятии мер по привлечению к ответственности лиц, виновных в нарушении законности и дисциплины[47].

Некоторые российские ученые справедливо полагают, что действенные модели профилактики правонарушений основаны на тотальном социальном контроле, недостатки которого принято компенсировать жестким публичным обращением с правонарушителями[48].

Термин «противодействие» преступности в литературе пока встречается нечасто. Под противодействием буквально понимается уничтожение какого-либо другого действия, идти наперекор чему-либо, мешать чему-либо.

Ученые считают, что указанный термин не отражает сути рассматриваемой деятельности, поскольку он не охватывает всего комплекса мер воздействия на преступность как на социальное явление со сложным причинно-следственным комплексом, в том числе недопущения нарушения уголовного закона, а в случаях его нарушения-применения к виновному мер государственного принуждения[49]. Поэтому он не нашел широкого распространения в научных разработках и публицистике также как и термин «воздействие» на преступность[50].

Понятие «война с преступностью» пока еще не часто употребляется в официальных документах. Ученые с большой осторожностью относятся к употреблению этого термина, считая, что в борьбе с преступностью основной акцент делается на ее предупреждение. Однако, уже после 11 сентября
2001 года, когда мир стал свидетелем чудовищных по своей разрушительной силе террористических актов, совершенных исламскими фундаменталистами в Нью-Йорке и Вашингтоне, этот термин все чаще стал употребляться учеными и политиками.

По сути дела, мировое сообщество впервые столкнулось с феноменом, когда политика отдельных государств (Афганистана, Судана и других стран), осуществляющих поддержку международных террористических организаций, привела к пониманию того, что без объявления и ведения войны не на жизнь, а на смерть с этим социальным злом попросту не справиться. Антитеррористическая операция, осуществляемая международной коалицией, сопровождается крупномасштабными боевыми операциями и большими человеческими жертвами.

Российская Федерация, которая реально первой в 90-х годах двадцатого века подверглась вооруженной экспансии со стороны международных террористических организаций, угрожающей ее территориальной целостности, с пониманием относится к этим экстремальным мерам и сама принимает посильное участие в этой акции. Предупредительные меры станут эффективными в этих государствах только после того, как в послевоенный период будут реализованы мероприятия гуманитарного характера по обеспечению экономической и социальной стабильности в этих странах, преодолению многовекового отставания от общечеловеческих ценностей.

Рассмотрев понятийный аппарат, который в той или иной степени частоты применяется в обозначении борьбы общества с преступностью, мы вплотную подошли к анализу понятия предупреждения преступности как одной из составляющих этой социально полезной деятельности[51].

Изучая явление превенции в свете общей теории и истории права, мы убедились, что корни этого феномена уходят в глубь веков, когда появились первые уголовно-правовые запреты и стали действовать не только карательные меры, но и предупредительные. Это сегодня предупреждение преступлений представляет собой сложный комплекс взаимосвязанных элементов, которые в совокупности образуют целую отрасль социального управления. На ранних этапах развития человечества о превенции преступлений упоминали античные философы и европейские ученые-просветители XVII – XVIII веков. Однако прошло еще достаточно много времени, прежде чем правовые идеи о предупреждении преступлений органично вошли в законодательство и практику правоприменительной деятельности.

Одними из первых в мире теоретически обосновали предупредительное воздействие уголовного наказания и воплотили эти идеи в законодательство представители немецкой классической школы уголовного права. Их труды, соединившие аспекты общего и специального предупреждения преступлений, нашли отражение в Баварском уголовном кодексе 1813 года и впоследствии реализовались в европейском уголовном законодательстве[52].

Вне всякого сомнения, включение положения о превенции преступлений в европейское уголовное право было прогрессивным шагом в развитии юриспруденции. Однако, прежде чем профилактика преступлений стала особым видом социальной практики, ее нужно было научно объяснить, а также раскрыть ее задачи и цели.

В то время еще не существовало понятия преступности как таковой, и поэтому представители классической школы уголовного права, добросовестно заблуждаясь, полагали, что любое преступление совершается в силу свободного изъявления злой воли преступника, а потому главной своей задачей считали точное определение для каждого состава преступления справедливого наказания. Это догматическое положение, к сожалению, не способствовало развитию науки уголовного права того периода, а его безупречность была поставлена под сомнение дальнейшими исследованиями в области уголовной статистики, судебной медицины и психиатрии, социологии, экономики и других отраслей человеческого знания, которые подготовили почву для создания новой науки-уголовной социологии (а в последствии-криминологии).

Весьма существенный вклад в становление и развитие уголовной социологии внесли в первой половине XIX века французские и бельгийские исследователи. Бельгийский ученый А. Кетле, основываясь на данных своих статистических исследований, одним из первых стал рассматривать преступность как общественное явление. При этом он рассматривал человека как продукт социума и своей индивидуальности. Он заключал, что корни преступления лежат в обществе, а преступник всего лишь его инструмент, и каждая социальная организация неизбежно в силу определенной закономерности несет в себе соответствующее количество преступлений.

Кетле считал, что преступная действительность в обществе формируется по вероятностному принципу и предопределяется уголовно-статистически. Он вывел «склонность к преступлению» в зависимости от возраста, пола, профессии, воспитания, климата и времени года. Под «склонностью к преступлению» он понимал некоего среднего человека, являющегося всего лишь цифровым выражением, расчетной величиной, позволяющей делать сопоставления. Наряду с этим Кетле исследовал и феномен латентной преступности. Он же впервые предложил рациональную классификацию условий, при которых совершение преступления стает возможным: воля совершить преступление, зависящая от степени нравственности человека, благоприятные условия для преступления и возможность использовать эти условия[53].

С развитием судебной психологии и уголовной социологии в XIX веке постепенно стало формироваться и учение о детерминантах преступности. К концу XIX и в начале XX века ни у кого уже не было сомнений, что преступность – это негативное социальное явление, а преступление – индивидуальный волевой акт.

Идеи о социальном детерминизме преступности не нашли отклика среди части ученых – сторонников классической школы уголовного права, и во второй половине XIX века в процессе научных споров был заложен базис для пересмотра постулатов классической школы. В этот период многие исследователи стали приходить к пониманию того, что наказание отнюдь не является универсальным средством борьбы с преступлениями.

Дискуссия о предмете науки уголовного права не минула и Россию. В 1873 году в Ярославле была издана работа доцента Демидовского юридического лицея М.В. Духовского «Задача науки уголовного права», в которой ученый (хорошо знакомый с результатами исследований в области уголовной социологии) пришел к выводу, что уголовное право не может замыкаться исключительно лишь в рамках изучения преступления и наказания. Он предложил расширить границы предмета науки уголовного права, включив туда также изучение причин преступления и разработку предупредительных мер указанного явления[54].

Идеи М.В. Духовского поддержал известный исследователь института наказания профессор И.Я. Фойницкий, который также с позиции социальной детерминации преступлений горячо доказывал, что наказание должно утратить значение первостепенного средства предупреждения преступлений. По его мнению, на первый план в решении проблем борьбы с преступлениями должны были выдвигаться меры социальные (направленные к развитию народного благосостояния), наказание же должно было оставаться исключительно крайней мерой воздаяния за совершенное преступление[55].

Оппонентом сторонников зарождающейся отечественной социологической школы уголовного права выступил известный русский ученый – профессор Н.Д. Сергеевский, который с позиций классической школы уголовного права заявил о невозможности органического соединения юридического и социологического исследования в рамках одной науки, считая, что М.В. Духовской выдвигает на первый план социологическое исследование преступления, оставляя юридическое далеко позади. Он полагал, что такое соединение может быть лишь механическим, но отнюдь не внутренним. Вместе с тем, он считал, что юридическая наука не должна игнорировать социологические аспекты преступления и наказания, исследование которых может образовать самостоятельную науку[56].

Спор между сторонниками классической и социологической школы уголовного права о предмете науки продолжался вплоть до первой половины
XX века.

Первые желали, «чтобы уголовное право оставалось той строго юридической наукой, которой оно было до сих пор, и по – прежнему занималось юридической конструкцией, то есть изучением преступления и наказания как отвлеченных юридических понятий».

Вторые считали, что наука уголовного права должна «широко раздвинуть свои рамки и заниматься не только преступлением и наказанием как отвлеченными юридическими понятиями, но и их социально-биологической прокладкой, то есть изучала также и преступность в ее целом, с ее факторами и ее живыми деятелями»[57].

Кризис классической школы уголовного права заключается в том, что ее сторонники абсолютизировали возможности наказания как универсального средства борьбы с преступлениями, но идейная борьба среди ученых рождала новые направления юридической мысли и новые понятия и термины. Социологами было предложено новое название для обновленного уголовного права – криминология (или уголовная социология). Впервые в 1885 году с таким названием «Криминология» вышла книга итальянского ученого Р. Гарофало[58]. Это название сохранилось до сих пор и употребляется для обозначения науки, изучающей причины преступности. На основе изучения причин преступлений должны были выдвигаться предложения по их устранению, и этим надлежало заниматься еще одной родственной с уголовным правом науке – уголовной политике. Традиционному, старому уголовному праву было дано название – уголовная догматика[59].

Попытки соединить установки классической школы уголовного права и учение о детерминантах преступности и ее предупреждении неоднократно предпринимались некоторыми российскими и советскими учеными.

Так, известные отечественные исследователи профилактической функции уголовного наказания С.В. Познышев, А.А. Пионтковский и М.Н. Гернет в начале XX века издали учебники уголовного права, в которых наряду с положениями классической школы содержались главы о детерминантах преступности. Однако широкого распространения эти взгляды не получили, хотя много позднее в некоторых учебниках по советскому уголовному праву встречались положения о том, что «наука уголовного права ставит и изучает в первую очередь вопросы профилактики преступлений»[60].

После октябрьской революции 1917 года научная разработка проблем предупреждения преступности затормозилась. По нашему мнению, это было вызвано несколькими причинами.

Во-первых, новая власть провозгласила своей главной задачей классовую борьбу с эксплуататорами и другими пережитками буржуазного общества. Основным средством в этой борьбе была внесудебная репрессия (уголовной юстиции отводилась лишь вспомогательная роль), и органы государственной власти не были заинтересованы в разработке научно обоснованных мер профилактики преступности, основанных на примате общечеловеческих ценностей.

Во-вторых, те немногочисленные научные разработки и рекомендации дооктябрьского периода, которые были посвящены проблемам криминологической превенции преступлений, были созданы в условиях иной социальной реальности, и новая власть в них не нуждалась.

В-третьих, первая мировая война, революция 1917 года и последовавшая гражданская война прервали все международные связи отечественных криминологов. Часть из них приняли революцию и продолжали теоретические исследования в 20-30-х годах, закладывая основы советской криминологии
(М.Н. Гернет, М.М. Исаев, А.А. Жижиленко, П.И. Люблинский, Н.Н. Полянский, С.В. Познышев, А.Н. Трайнин). Другие активно выступили против новой власти (В.Д. Набоков, С.К. Гогель, М.П. Чубинский) и были вынуждены эмигрировать за границу. Третьи либо сменили сферу своих профессиональных интересов, либо не смогли найти применения своим знаниям[61].

В 1925 году Постановлением СНК РСФСР был создан Государственный институт по изучению преступности и преступника, который по замыслам его создателей, должен был выполнять многосторонние задачи по разработке теоретических вопросов противодействия преступности. Это начинание было безусловно прогрессивным, и массовые обследования некоторых видов общеуголовной преступности (хулиганства, растрат, детской преступности и др.) в те годы давали ученым богатый эмпирический материал, на основе которого вносились предложения о реформировании органов уголовной юрисдикции. Однако, эти положительные тенденции сохранялись недолго, и уже в 1931 году проведение криминологических исследований практически сворачивается вплоть до второй половины 50-х годов.

Профессор А.С. Шляпочников отмечал, что в указанный период криминологические проблемы были даже изъяты из программ преподавания уголовного права в вузах страны. Изучались лишь вопросы предупреждения преступности несовершеннолетних. В это время преобладало определение преступности, в том числе даже бытовой, как одной из форм классовой борьбы. Снималась с научной повестки дня и проблема предупреждения преступности, поскольку она рассматривалась как одна из форм классовой борьбы. Утверждалось, что проблема причин преступности не стоит и не может стоять перед советской наукой[62].

Со второй половины 50-х годов в научных изданиях стали появляться публикации, посвященные вопросам разработки направлений профилактики преступности. Наиболее активно теоретические исследования предупреждения преступности стали развиваться с начала 60-х годов[63]. И хотя в этот период некоторые ученые пытались включить в предмет исследования уголовно-правовой науки вопросы профилактики преступлений, но с изданием в 60-х годах XX века первых советских учебников по криминологии такие попытки фактически прекратились. Профессор А.А. Герцензон совершенно справедливо отмечал, что главы о причинах преступности, включенные в некоторые учебники по уголовному праву, не связаны со структурой учебника, по его словам, «юридическое и социологическое исследования параллельны, а не гармонически связываются одно с другим»[64].

Постепенно стали появляться работы, в которых делались попытки определить содержание понятия «предупреждение преступности». В 1966 году был издан первый советский учебник криминологии, где предупреждение преступности определялось как совокупность различных взаимосвязанных между собой мер, проводимых как государственными, так и общественными организациями, направленных на то, чтобы предотвратить преступления и устранить причины, их порождающие[65].

В 70 – 80-х годах вышло в свет достаточно внушительное количество научных трудов монографического характера, в которых исследовался понятийный аппарат теории предупреждения преступности.

Так, в 1972 году профессор А.Г. Лекарь в своем монографическом исследовании «Профилактика преступлений» включил в сложную и многогранную деятельность по предотвращению преступлений в качестве составных частей:

профилактику преступлений, под которой он подразумевал деятельность государственных органов (в том числе и органов внутренних дел) и общественных организаций трудящихся по выявлению и устранению причин, порождающих преступления, и условий, способствующих их совершению;

предупреждение преступлений, которое он понимал как установление лиц, обнаруживающих намерение совершить преступление, и принятие к ним мер (преимущественно воспитательных) с целью не допустить реализации этих намерений в преступные действия;

пресечение преступлений, каковым, по его мнению, было выявление лиц, подготавливающих совершение преступления, и принятие к ним мер (главным образом оперативно-розыскных) в целях недопущения перерастания приготовительных действий в покушение, а покушения – в оконченное преступление.

Общей для этих понятий А.Г. Лекарь определил конечную цель принимаемых мер – недопущение события преступления и его вредных последствий. Отсюда и термин – «предотвращение преступлений», который он разделил на три составные части[66].

Профессор Ф.С. Разаренов употреблял понятия профилактики, предотвращения и пресечения преступлений как равнозначные[67].

В 1976 году в городе Горьком было издано учебное пособие «Социальный контроль и профилактика преступлений», в котором его автор – профессор
К.Е. Игошев, одним из первых в советский период, подробно проанализировал сущность и содержательную сторону профилактики преступлений.

Он считал, что профилактика преступлений представляет собой специфический вид социальной деятельности, в котором можно выделить два аспекта – практически-преобразовательный и научно-теоретический. В первом случае он рассматривал ее как вид социальной практики, во втором – как теоретическую концепцию.

Исследуя соотношение понятий «профилактика» и «предупреждение» преступности, К.Е. Игошев писал о том, что профилактика преступлений охватывает систему методов, форм и средств предупредительной деятельности и входит важным компонентом в более широкую сферу социальной деятельности – сферу предупреждения преступности, которая включает всю систему объективных предпосылок ликвидации преступности и субъективных факторов, обеспечивающих борьбу с ней.

По его мнению, соотношение профилактики преступлений и предупреждения преступности могло быть охарактеризовано как взаимосвязь части и целого, особенного и общего.

Профессор К.Е. Игошев полагал, что профилактическая деятельность общества является весьма сложной системой, в содержании которой он выделил два самостоятельных и взаимосвязанных блока деятельности – моральную профилактику и правовую профилактику.

Как вид теоретической деятельности, профилактика преступлений представлялась ему определенной системой знаний, полученных в ходе обобщения и анализа практики борьбы с преступностью. Эти знания, по его мнению, выступали как совокупность идей, научных гипотез, аккумулирующих знания о профилактической деятельности общества, социальных групп, коллективов, граждан, а также государства, его органов и институтов, обеспечивающих реальную возможность постепенного устранения факторов, которые обусловливают преступные проявления и способствуют совершению преступлений и формированию личности преступника.

С учетом всего сказанного в этой работе, К.Е. Игошев определил профилактику преступлений как закономерно сложившуюся на конкретном историческом этапе общественной жизни сложную объективно обусловленную систему социально управляемой деятельности, обеспечивающей научно- теоретическую разработку и практическую реализацию мер, направленных на предупреждение преступлений и преступности[68].

К.Е. Игошев, считая предупреждение преступности важнейшей научной категорией, прочно вошедшей в гносеологический инструментарий криминологической теории, все же отличал понятие профилактики от предупреждения преступности. По его мнению, предупреждение преступности – это криминологическая категория, обозначающая исторически сложившуюся систему объективных и субъективных предпосылок ликвидации преступности, а также комплекс государственных и общественных мер, направленных на искоренение этого социального явления, причин и условий его порождающих[69].

Вместе с тем, необходимо иметь в виду, что это определение разрабатывалось в иных социально-экономических и политических условиях, в рамках взглядов на преступность классиков марксистско-ленинской философии. В то время учение о детерминации преступной деятельности резко отличалось от современного его уровня. Поэтому не будем судить строго тех, кто из благих побуждений хотел искоренить и ликвидировать преступность как негативное социальное явление и даже показать последнего преступника по телевидению. Последующий исторический этап российской государственности (да и, пожалуй, вся история развития человечества) показал, что все намного сложнее, и решить проблему практически полной ликвидации преступности попросту невозможно, поскольку ее продуцируют многочисленные факторы, устранение которых во всей их совокупности нереально.

Большим достижением отечественной науки явилось издание в 1977 году коллективом известных ученых фундаментальной монографии «Теоретические основы предупреждения преступности», в которой впервые было проведено комплексное исследование многообразных аспектов проблемы предупреждения преступлений[70].

Заслуга многочисленного авторского коллектива этой работы (А.Э. Жалинский, В.К. Звирбуль, В.Н. Кудрявцев, Г.М. Миньковский, А.Б. Сахаров, А.С. Шляпочников, В.Г. Танасевич и другие) состоит прежде всего в том, что авторы с помощью системного подхода раскрыли понятие, содержание и заложили методологические основы предупреждения преступлений.

Авторами главы, в которой рассматривался понятийный аппарат предупреждения преступности, были доктор юридических наук, профессор, академик В.Н. Кудрявцев, доктор юридических наук, профессор Г.М. Миньковский и доктор юридических наук, профессор, А.Б. Сахаров. Они подчеркивали, что предупреждение преступности: а) представляет собой специфическую область социального управления; б) имеет многоуровневый характер (например, устранение или нейтрализация причин и условий преступности в целом, отдельных видов и групп преступлений, преступности в определенных регионах или среди определенных контингентов населения, конкретных преступлений); в) осуществляется в процессе решения как общих задач социального развития, так и специализированных задач; г) имеет «древо целей», их иерархию, конкретизированную в территориальном разрезе, во времени и применительно к каждому звену системы; д) не сводится к деятельности милиции, прокуратуры, суда, исправительно-трудовых учреждений и других органов по борьбе с преступностью, а включает в себя более широкий круг мер, воздействующих на причины и условия преступности.

Исследуя понятийно-классификационную характеристику предупреждения преступности, В.Н. Кудрявцев, Г.М. Миньковский и А.Б. Сахаров, по нашему мнению, абсолютно справедливо предупредили отечественных ученых, что попытки некоторых специалистов на теоретическом уровне разграничить сферы применения понятий «предупреждение преступности (преступлений)», «профилактика», «предотвращение» и другие противоречат смысловому содержанию указанных терминов. Малоперспективными они считали и попытки формирования усложненных и внутренне не согласованных терминов. Они аргументировано доказали, что термины «предупреждение», «профилактика», «предотвращение» (относительно к преступности) применимы как взаимозаменяющие.

В.Н. Кудрявцев, Г.М. Миньковский и А.Б. Сахаров предложили также для реально выделяемых типов криминологических мероприятий наиболее целесообразную форму использования терминологии: предупреждение (профилактика, предотвращение и т.п.) преступности на общесоциальном и специально-криминологическом уровне[71].

По-иному рассматривал понятийный аппарат превенции преступлений Ю.М. Антонян, который, признавая важное теоретическое и практическое значение формулировки основных понятий, связанных с предупредительной деятельностью, все же считал понятия «предупреждение» и «профилактика» преступлений (преступности) отличными друг от друга по содержанию.

По его мнению, предупреждение преступности представляло собой всю осуществляемую в ходе коммунистического строительства с помощью экономических, политических, идеологических, воспитательных, правовых и иных мер деятельность по выявлению и устранению причин преступности, отдельных видов и групп преступлений, конкретных преступлений, по предотвращению и пресечению преступлений, исправлению и перевоспитанию преступников.

Под профилактикой преступлений Ю.М. Антонян понимал ту часть предупредительной работы, содержанием которой является целенаправленное выявление и устранение причин преступности и условий, ей способствующих, а также причин и условий конкретных преступлений, отдельных групп преступлений и отдельных видов преступности[72].

На уровне предупреждения индивидуального преступного поведения Ю.М. Антонян предлагал различать профилактику, предотвращение и пресечение преступлений[73].

Г.А. Аванесов также полагал недопустимым использовать понятия «предупреждение преступности» и «профилактика правонарушений» как тождественные.

Он считал, что предупреждение – это деятельность, направленная на определение путей и средств, а также иных возможностей эффективного воздействия на преступность как явление с целью постепенного «вытеснения» данного явления из жизни общества.

Профилактика же, по его представлениям, понятие более узкое; это деятельность, направленная на недопущение отдельных преступлений, на предохранение отдельных членов общества от совершения ими правонарушений. Она подчинена цели предупреждения преступности как явления[74].

Различие взглядов некоторых ученых на терминологию теории предупреждения преступности порой приводило к изданию научных работ, в которых отмечалось, что термин «предупреждение преступности» вообще не имеет права на существование. Формулировались положения о том, что предупреждением преступности человечеству нужно было заняться много веков назад (сегодня якобы это невозможно), и что применительно к преступности в целом (как к изучаемому явлению) можно говорить лишь о ее искоренении или борьбе с ней[75].

Другие ученые, тщательно проанализировав терминологические обороты теории предупреждения преступности, считали возможным равнозначное употребление терминов «профилактика» и «предупреждение» преступлений (преступности). Они предлагали этими понятиями обозначать комплексное воздействие на все причины и условия совершения преступлений, конкретизируя определениями «социальная(ое)», «специальная(ое)» уровни этого воздействия.

Интересной была и их точка зрения о том, что понятие «пресечение преступлений» образует не самостоятельную подсистему воздействия на преступность, а очень важную группу профилактических мер, требующую особых знаний, навыков и приемов.

По мнению А.Э. Жалинского, понятия, охватывающие систему устранения криминогенных и развития антикриминогенных явлений, должны были строиться структурно, однородно из: а) терминов, обозначающих деятельность, – предупреждение, профилактика; б) терминов, обозначающих объект – преступления, преступность; в) терминов, обозначающих уровень и масштабы деятельности, – общесоциальная, социальная, специальная, а кроме того также индивидуальная, ранняя[76].

На пороге XXI века споры о понятийном аппарате теории предупреждения преступности уже фактически завершились. Абсолютное большинство специалистов придерживаются мнения о том, что предупреждение (превенция, профилактика) преступности – это деятельность государства и общества, направленная против преступности с целью удержания ее на социально терпимом уровне посредством устранения или нейтрализации порождающих ее причин[77].

В криминологической литературе термины «предупреждение», «профилактика», «предотвращение», «превенция», применяемые в обозначении многоаспектной деятельности по коррекции преступности, иногда рассматривались как самостоятельные, не совпадающие по своему смысловому содержанию (Ю.М. Антонян, Г.А. Аванесов, А.Г. Лекарь). Однако подобное разграничение, по мнению профессора В.Н. Бурлакова, носит весьма условный характер и неоднократно подвергалось аргументированной критике со стороны большинства разработчиков понятийного аппарата теории предупреждения преступности[78].

Системный анализ понятийно-классификационных характеристик предупреждения преступности, проведенный совместно академиком В.Н. Кудрявцевым, профессорами Г.М. Миньковским и А.Б. Сахаровым в процессе изучения и формулирования теоретических основ предупреждения преступности, и осуществленное В.Н. Кудрявцевым фундаментальное монографическое исследование профилактической сущности права, научные работы профессора
А.Э. Жалинского и других ученых дают нам основание полагать, что «попытки обозначить одни из существующих уровней и типов (классов) мероприятий как предупреждения, другие – как профилактику, третьи – как предотвращения противоречат смысловому содержанию указанных терминов» и они могут применяться, как взаимозаменяющие[79].

Равнозначным, по мнению академика В.Н. Кудрявцева и других специалистов (профессор В.Н. Бурлаков и др.), можно признать употребление и применение термина «превенция» как тождественного понятию «предупреждение правонарушений, преступлений (преступности)»[80].

В криминологии постепенно сформировалась и теория предупреждения преступности, которая представляет собой совокупность знаний о деятельности по совершенствованию общественных отношений в целях: выявления и нейтрализации причин преступности и условий, ей способствующих; выявления и нейтрализации явлений и процессов, обусловливающих совершение, рост и распространение отдельных форм и видов преступлений, факторов, влияющих на формирование антиобщественных черт у определенных категорий лиц, влияния на условия их жизни и воспитания, устранения конкретных условий, обуславливающих совершение преступлений отдельными лицами, определение форм и методов контроля за преступностью[81].

В современной криминологической науке выделяют три основных уровня предупреждения преступности: общесоциальный, специально-криминологиче-ский и индивидуальный.

Общесоциальный уровень предупреждения преступности охватывает виды социальной практики в экономической, политической, социальной, духовной и правовой сфере. Меры общесоциального предупреждения имеют широкую область применения и действуют на весь комплекс криминологических факторов преступности.

Специально-криминологический уровень профилактики преступности охватывает мероприятия, направленные на устранение или нейтрализацию детерминант отдельных видов преступлений.

Индивидуальный уровень (его иногда называют «индивидуальная профилактика») осуществляется в отношении конкретных лиц, от которых можно ожидать совершения преступлений[82].

В предмет криминологии входит и виктимологическая профилактика, которая изучает поведение потерпевшего от преступления (в контексте взаимосвязи жертва – преступник) и разрабатывает формы и методы предупредительной деятельности в отношении своего самостоятельного объекта – реальных и потенциальных жертв преступлений[83].

Понятие «профилактическая мера» (используемое при характеристике вышеуказанных уровней профилактики преступности), по мнению А.Э. Жалинского, охватывает основное организационно выделенное, в принципе поддающееся статистическому учету, обладающее специфическими закономерностями осуществления звено процесса предупреждения преступлений. Он считает, что в каждой такой мере следует различать и особо анализировать такие элементы, как цель; приемы и навыки деятельности – процедуру осуществления меры; организационные формы меры; условия ее проведения; предупредительный эффект меры. Таковыми он считает, в частности, профилактическую беседу; внесение представлений и частных определений; выступление перед трудящимися; проведение бесед; установление технических защитных средств и т. п.

Термин «группа профилактических мер», по его мнению, шире понятия «профилактическая мера» и охватывает блок деятельности по практическому претворению в жизнь направлений профилактики преступлений, например, меры предотвращения и пресечения преступлений, защиты материальных объектов и др.[84].

Наряду с определением понятия превенции преступности (преступлений), в криминологической науке в советский период проводились исследования предмета и объекта теории предупреждения преступности.

В одной из таких работ советского периода ее авторы к содержанию предмета криминологической теории предупреждения преступности отнесли: взаимодействие субъектов предупреждения преступности друг с другом и с субъектами более общих систем; определение соотношения, взаимосвязи и взаимодействия общих и специальных мер предупреждения преступности; социально-экономические, методические, ресурсные (в том числе и кадровые) условия, обеспечивающие деятельность по предупреждению преступности; комплексы профилактических мероприятий и целевые программы для различных уровней, масштабов и структур (видов преступлений и контингентов лиц, их совершивших); разработку специальных мер и системы индивидуальной профилактики преступлений, разработку специальных мер предупреждения отдельных видов преступлений в объектном и территориальном аспектах; координацию и планирование мер предупреждения преступности; оценку результативности предупреждения преступности; опыт и сравнительный анализ предупреждения преступности в социалистических странах; анализ тенденций, опыт предупреждения преступности в капиталистических государствах, предупреждения преступности в развивающихся странах и анализ его классового содержания и направленности, критику реакционных тенденций; способы познания, методику исследования, терминологию, операционные понятия, критерии и показатели эффективности предупредительной деятельности[85].

На наш взгляд, наиболее краткое определение предмета и объекта криминологической профилактики дал доктор юридических наук И.П. Портнов.

По его мнению, предмет профилактики преступности – это конкретные криминогенные и антикриминогенные факторы и направленный на их устранение, нейтрализацию, либо усиление и активизацию профилактический процесс, включающий в себя регулирующие нормы права, профилактические программы, конкретные мероприятия, формы и методы предупредительной работы, систему субъектов профилактики.

Объект профилактики преступности И.П. Портнов представляет в виде совокупности общественных отношений, под которыми следует понимать определенные связи между людьми (субъектами отношений), складывающиеся в процессе их совместной деятельности по поводу предупреждения преступлений, путем разработки и осуществления мероприятий экономического, социального, политического, правового, организационно-управленческого характера, направленных на выявление и устранение (нейтрализацию) причин и условий существования преступности[86].

Во второй половине XX века, наряду с разработкой теоретических проблем предупреждения преступности в криминологии, в отраслевых и прикладных юридических науках, также начались параллельные исследования превентивной роли государства и закона. В теории права и государства профилактическая сущность права изучается в контексте теории и практики правового регулирования поведения. Анализируя общеоперативное действие права как регулятора правомерного и неправомерного поведения, рассматривая проблемы неотвратимости наказания и специальной превенции, теория права, таким образом, оценивает эффективность правового регулирования общественных отношений, поведения граждан, социальных групп и т. п.[87].

Активно изучаются вопросы предупреждения преступлений науками уголовного права и уголовно процессуального права, в теории оперативно-розыскной деятельности, и результаты этих исследований нашли отражение в нормах уголовного и уголовно-процессуального законодательства, закона об оперативно-розыскной деятельности. Однако некоторые ученые – криминологи в советский период предпринимали попытки создать некую «супернауку» о предупреждении антиобщественных явлений в социалистическом обществе. Высказывались даже предложения о создании теории «социальной профилактики», объединяющей естественные, технические и социальные знания[88].

Такие воззрения не нашли отклика среди большинства отечественных ученых. Однако до сих пор ни в криминологии, ни в отраслевых и прикладных юридических науках нет фундаментальных комплексных исследований, посвященных четкому определению компетенции криминологии и других юридических дисциплин в разработке и реализации мер предупреждения преступности.

Наличие таких «белых пятен» в криминологии иногда приводит к результатам, когда некоторые специалисты (подвергая смешению предметы изучения различных юридических наук криминального цикла) под специально-криминологическим предупреждением преступности понимают «целенаправленную деятельность специальных субъектов, ориентированную на обнаружение и раскрытие преступлений, установление и устранение их причин и условий, назначение и исполнение наказания».

По их мнению, в этом случае предупреждение преступлений совпадает по смысловому значению с понятием пресечения преступлений, и такого рода предупреждение преступлений связано, главным образом, с реагированием соответствующих органов на факт уже совершенного деяния и осуществляется уже в рамках уголовно-правового и уголовно-процессуального законодательств[89].

Профессор В.С. Устинов видел отличие криминологической профилактики от уголовно-правовой в том, что криминологическое предупреждение обосновывается, главным образом, на методах убеждения и методах неуголовно-правового принуждения (например, административное наказание)[90].

Доктор юридических наук И.П. Портнов придерживается мнения о том, что криминологическая профилактика – это, строго говоря, допреступная деятельность[91].

О допреступном характере мер криминологической превенции свидетельствует и содержание учебно-методических работ, изданных в последние годы[92].

 Важность решения задачи определения возможностей криминологии в процессе предупреждения преступности в свое время подчеркивал известнейший советский криминолог, профессор, А.Б. Сахаров. Он, безусловно, признавал, что предупреждение преступности на всех ее уровнях – общем, особенном и единичном – одна из задач уголовного права, уголовного процесса, исправительно-трудового права, криминалистики.

Указанные науки, по его мнению, решают эту задачу своими специфи-ческими путями, вооружая законодателя и правоохранительные органы научно обоснованными рекомендациями о подлежащих уголовно-правовому запрету деяниях и их признаках; основаниях и условиях уголовной ответственности; видах наказания и условиях эффективности его применения; процессуальном порядке расследования и рассмотрения уголовных дел; оптимальной организации исполнения наказаний; технических средствах и тактических приемах выявления преступлений и изобличения лиц, их совершивших[93].

Рассмотрев точки зрения ученых на проблемы исследования превенции в криминологии, мы видим, что многие ведущие специалисты – криминологи признают, что криминология в силу своей специфики не может объединить разработку всеобъемлющих мер предупреждения преступности, и в разработке профилактических рекомендаций она не должна подменять другие отрасли юридической науки и, в частности, криминалистику. Криминология изучает меры предупреждения преступности и разрабатывает способы предупреждения преступлений, основанные главным образом на методах убеждения и неуголовно-правового принуждения. Криминологическая профилактика преступности представляет в основном допреступную деятельность, основанную на осуществлении мероприятий экономического, социального, политического, правового и организационно-управленческого характера, направленную на выявление и коррекцию криминологических факторов преступности.

Таким образом, подводя итог данной части исследования, мы можем сделать вывод о том, что изученные нами понятийно-классификационные характеристики криминологической теории предупреждения преступности позволяют утверждать, что термины «превенция», «предупреждение», «профилактика», «предотвращение», применяемые для обозначения сложной системно-структурной деятельности по противодействию преступности, совпадают по смысловому содержанию и применяются большинством специалистов как взаимозаменяющие.

Криминологическая превенция преступности представляет собой специфическую область социального управления, содержание которой составляет целенаправленная деятельность государственных и общественных институтов по выявлению и нейтрализации причин преступности и условий, ей способствующих, выявлению и нейтрализации явлений и процессов, обусловливающих совершение, рост и распространение отдельных видов преступлений, факторов, влияющих на формирование механизма индивидуального антиобщественного поведения.

Объектом криминологической превенции преступности является совокупность общественных отношений, складывающихся в процессе осуществления деятельности по предупреждению преступлений путем разработки и осуществления мероприятий экономического, социального, политического, правового, организационно-управленческого характера, направленных на выявление и нейтрализацию причин и условий существования преступности.

Предмет криминологической превенции преступности – это конкретные криминогенные и антикриминогенные факторы и направленный на их устранение, нейтрализацию, либо усиление и активизацию профилактический процесс, включающий в себя регулирующие нормы права, профилактические программы, конкретные мероприятия, формы и методы предупредительной работы, систему субъектов профилактики[94].

Анализ теоретических и учебно-методических работ, практики правоприменительной деятельности позволяет заключить, что криминология изучает меры предупреждения преступности и разрабатывает способы предупреждения преступлений, основанные главным образом на методах убеждения и неуголовно-правового принуждения. Криминологическая профилактика, в строгом научном понимании, представляет из себя допреступную деятельность, реализующуюся путем разработки и осуществления взаимосвязанных мер экономического, социального, политического, правового, организационно-управленческого характера, направленных на выявление и нейтрализацию причин и условий преступности.

Вместе с тем, предупреждение преступности на всех ее уровнях является одной из задач криминалистики. Специалисты считают, что указанная наука решает эту задачу своими специфическими путями, вооружая правоохранительные органы научно обоснованными рекомендациями о технических средствах, тактических приемах и методиках установления обстоятельств, способствующих совершению и сокрытию преступлений[95].

Исследовав явление превенции преступности в криминологии, мы подошли к следующему этапу нашей работы – уяснению содержания понятия предупреждения преступности и преступлений в отраслевых юридических науках и, в первую очередь, в уголовном праве.

 

 

---

Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 422; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!