Список использованных источников

1. Абраменкова, В. В. Социальная психология детства: развитие отношений ребенка в детской субкультуре / В. В. Абраменкова. – Москва : Воронеж, 2009. – 106 с.

2. Азарова, Р.И. Досуг современной молодежи / Р.И. Азарова. – Москва : Внешкольник, 2013. – 154с.

3. Акопов, А. Ю. Лечение компьютерной зависимости. Психотерапевтический метод контраддиктивной стимуляции / А.Ю. Акопов. – Санкт-Петербург : Ит, 2014. – 203с.

4. Бодров, В. А. Психологический стресс [Текст] / В. А. Бодров. – Москва : Рио, 2010. – 260 с.

5. Борытко, Н. М. Досуг в пространстве воспитания / Н. М. Борытко. – Москва : Внешкольник, 2012. – 127с.

6. Бубеев, Ю. А. Компьютерная игровая зависимость: механизмы, диагностика и реабилитация / Ю. А. Бубеев. – Москва : Слово, 2008. – 163 с.

7. Васильева, Е. В. Компьютерная зависимость подростка как социально-педагогическая проблема // Гуадеамус, 2016. – №2. – С. 32-39.

8. Войскунский, А. Е. Зависимость от Интернета: актуальная проблема / А.Е. Войскунский. – Москва : Слово, 2012. – 224 с.

9.  Воронов, Д. И. Компьютерная зависимость и социально-психологические закономерности ее проявления // Вестник Череповецкого государственного университета. – №3. – С. 167-171.

10. Володин, А. А. Анализ содержания понятия «Организационно-педагогические условия» // Известия Тульского государственного университета. Гуманитарные науки, 2014. – №7. – С. 143-152.

11. Гилева, Н. С. К вопросу о профилактике интернет-зависимости у подростков // Наука о человеке: гуманитарные исследования, 2016. – №2. – С. 136-139.

12. Гоголева, А. В. Аддиктивное поведение и его профилактика / А. В. Гоголева. – Москва : Московский психолого-социальный институт; Воронеж : Издательство НПО «МОДЭК», 2012. – 173 с.

13.  Гоман, В. А. Современная молодежь и компьютерная зависимость // Научно-методический журнал Омского ГАУ – №3. – С. 157-161.

14. Гундарева, И. П. О последствиях восприятия телевизионной информации младшими школьниками / И. П. Гундарева. – Москва : Воспитание школьников, 2005. – 207 с.

15. Гурьева Л. П. Психологические последствия компьютеризации: функциональный, онтогенетический и исторический аспекты / Вопросы психологии / Л. П. Гурьева. – Москва : Трион, 2013. – 153 с.

16. Данилова, Т.А. Формирование копинг-поведения у учителей средних школ и его роль в профилактике психогенных расстройств у школьников: Дисс. канд. психол. наук / Т. А. Данилова. – Санкт-Петербург, 2011. – 211 с.

17. Евстигнеева, Ю. М. Психологические особенности обращения к компьютерным играм в подростковом возрасте : Дисс. канд. психологических наук Текст / Ю. М. Евстигнеева. – Москва : РГБ, 2003. – 171 с.

18. Зайцев В.В., Как избавиться от пристрастия к играм / В.В. Зайцев. – Санкт-Петербург, 2003. – 78 с.

19. Иванов, М. И. Влияние ролевых компьютерных игр на формирование психологической зависимости человека от компьютера / М. И. Иванов. – Самара : Психол. журн. – 2013. – 53с.

20. Капустина, А. Н. Многофакторная личностная методика Р. Кеттелла / А. Н. Капустина. – Санкт-Петербург : Речь, 2011. – 109 с.

21. Короленко, Ц. П. Социодинамическая психиатрия / Ц.П. Короленко. – Новосибирск : Издательство НГПУ, 2009. – 114 с.

22. Кочина, М. Л. Компьютерные игры и их возможное влияние на здоровье детей и подростков / М. Л. Кочина, Л. В. Подригало, В. М. Синайко, А. В. Яворский и др. – ШСН Психоневрологи, 2011. – 201 с.

23. Крылова, Н.Б. Школа без детей / Н.Б. Крылова. – Москва : Школа, 2012. – 154с.

24. Кузнецов, Г. В. Поход за силой // Компьютера. – 2010. – № 18 – С. 24-45.

25. Курганский, С. М. Организация досуговой деятельности школьников / С. М. Курганский. – Новосибирск, 2014. – 113 с.

26. Леонтьева, А. Н. Россия молодая // Воспитание школьников. – 2003. – №3 – С. 21-23.

27. Лихачев, Б.Т. Педагогика. Курс лекций учебное пособие для студентов педагогического учебного заведения и слушателей ИПК и ФП / Б.Т. Лихачев. – Москва : Прометей, Юрайт, 2013. – 164 с.

28. Ловпаче, Ф. Г. Психологические особенности интернет-аддикции как актуальная проблема современного мира // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия 3: Педагогика и психология, 2017. – №1. – С. 91-96.

29. Менделевич, В.Д. Руководство по аддиктологии / В.Д. Менделевич. – СПб. : «Речь», 2014. – 87 с.

30. Никитина, Н. И. Методика и технология работы социального педагога / Н. И. Никитина, М. Р. Глухова. – Москва, 2005. – 86 с.

31. Новосельцев, В. И. Компьютерные игры: детская забава или педагогическая проблема? // Директор школы. – 2013. – № 9 – С. 13-18.

32. Обжорин, А. М. Профилактика компьютерной и интернет-зависимости в современной школе // Научное обеспечение системы повышения квалификации кадров, 2011. – №1(6). – С. 79-84.

33.  Петрова, Е. И. Дети и компьютер // Философские проблемы информационных технологий и киберпространства, 2012. – №5. – С. 133-141.

34. Польшакова, Е. Ф. Досуг надо организовывать / Е. Ф. Польшакова. – Москва : Ост, 2011. – 194 с.

35. Прибылова, Ю. О. Психологические проблемы современных школьников в области информационных технологий / Ю. О. Прибылова. – Воронеж, 2015. – 135 с.

36. Рогов, Е. И. Настольная книга практического психолога в образовании : Учебное пособие / Е. И. Рогов. – Москва : ВЛАДОС, 2013. – 201с.

37.  Родионова, И. С. Проблематика феномена компьютерной зависимости в подростковом возрасте в условиях современного общества // Санкт-Петербургский образовательный вестник, 2016. – №8. – С. 34-37.

38.

Глава 1. Б.) Трехлопастные, втульчатые наконечники длиной 7- 10 см с выступающей втулкой. Отличаются от предыдущего варианта вытянутостью пропорций, более крупными размерами боевой головки и малым размером втулки. Лопасти по внешнему скосу прямо или ярусом сужаются от основания к вершине. Длинные жальца нависают над втулкой. Известны в Кулайке и Каменном Мысу. Вторая группа кулайских наконечников характеризуется крупными размерами (8 — 10 см), трехлопастностыо, втульчатостыо, но втулка скрытая. Самая многочисленная. Является классическим типом кулайскпх ракетообразных стрел. Выделено два варианта. в.) Трехлопастные, со скрытой втулкой. По пропорциям делятся на узкие и расширенные. Скос лопастей — ярусный, причем конец сильно заужен, с одинаковыми или асимметричными жальцами. Самый массовый вариант наконечников. Известны в поселениях Степановское I, Барсова Гора,, Тимирязевское I, Степаповском городище и в культовых местах (Кулайское, Парабельское). Г.) Трехлопастные со скрытой втулкой, зауженных пропорций, с прямым скосом лопастей, плавно сужающихся к вершине, с длинными одинаковыми или асимметричными жальцами. Вопрос о датировке кулайских стрел обсуждается давно. Трудности хронологического анализа объясняются двумя моментами. Кулайские стрелы представляют особый тип, характеризуются ярко выраженной спецификой, индивидуальностью (формы, размеры), что резко ограничивает возможности свободно оперировать сравнительным методом. Точных аналогов кулайским наконечникам нет. В связи с этим возрастает роль комплексного подхода в сопоставлении материалов. Здесь исследователи сталкиваются с другой трудностью: кулайские стрелы встречаются в разновременных комплексах, к тому же диапазон существования сопутствующих типов вещей широк. Да и комплексы эти немногочисленны и еще нуждаются в уточнении датировок. Тем не менее исследования последних лет внесли некоторую ясность в данный вопрос. Выделенные группы и варианты кулайских стрел хотя и функционировали длительный срок и определенное время сосуществовали, тем не менее возникли и формировались на разных этапах. Группа 1.А) Относится к наиболее ранним типам наконечников стрел. Именно эти стрелы обнаруживают большое сходство с известными типами ананьевских, сакских и сарматских наконечников, относящихся к V I—IV вв. до н. э. В кулайских комплексах они обнаружены с кельтами V I—V вв. до п. э. из Тух-Эмтора IV и ранним типом керамики этого и Нововасюганского поселений. Позднее эти стрелы почти полностью сменили классические кулайские наконечники вариантов Б, В и Г. Начиная с IV в. до н. э. они встречаются в комплексах с ножами и кельтами местных типов и скифо-сарматскими стрелами (могильники Новочекино 2, Каменный Мыс, Степановскне городище и поселение I ) . Очень убедительной хронологической привязкой может служить находка базисного наконечника стрелы в позвоночнике одного умершего в групповом погребении кургана 1 из Новочекино. В этом же погребении лежали кулайские наконечники второй группы. Базисные стрелы наводняют сарматским мир в V—IV вв. до н. э., распространяясь широко за его пределами. В Степановском и Барсовом комплексах поселений кулайские наконечники сосуществуют с керамикой, появившейся в конце V—IV вв. до н. э. Кулайские наконечники (варианты б, в, г) просуществовали, видимо, до II в. до н.э. В раннесаровское время бронзовые наконечники еще функционируют, но значительно изменяются. Боевая головка становится короче, приобретает пулевидные контуры. Симметричные жальца по-прежнему выступают за пределы скрытой втулки, но становятся не пластинчатыми, а гранеными. В Мурлписком кладе стрелы имели переходные формы. Четкое разграничение между 2-й группой и поздними образцами провести трудно. Другую категорию наконечников стрел составляют костяные. Основная масса их обнаружена в могильниках Каменный Мыс и Новочекино 2. Есть они и на поселениях, но в малом количестве [Степаповское городище, Кривошеинское поселение, Шаманский Мыс]. Все наконечники делятся на трехгранные и ромбические с уступом (жальцами) и без уступов. Черешки были уплощенные, и как исключение, круглые (Степановское и Шаманское городища). 1.1. Наступательное оружие ближнего боя. Оружие ближнего боя в кулайское время было разнообразным и за длительное время существования культуры значительно менялось как в использовании различного сырья для изготовления (бронза, железо, кость), так и в видовом составе. К наиболее распространенным видам в раннее время можно отнести копья и чеканы. Кинжалы, боевые топоры встречаются на территории культуры очень редко. Находки оружия ближнего боя получены из могильников и культовых мест. Чеканы. Известно только два: из д. Дунаево Колпашевского района Томской области и Парабельского клада. 1.) Дунаевский чекан натуральных размеров с шестигранным в сечении бойком и четырехгранным наконечником. Длина бойка 15 см. Обушок граненый, длина 5,5 см. Втулка цилиндрическая, длинная — 7 см, над бойком выступает немного (на 1 см). Внизу между бойком и втулкой — головка птицы, между обушком и втулкой — петля. Чекан прекрасной выделки, отлит из высококачественной бронзы, покрыт благородной патиной. М. Ф. Косарев датировал его первой стадией татарской культуры. По классификации И. Л. Членовой, подобные чеканы появляются в V в. до н. э. Характерной хронологической особенностью чеканов этого типа является появление в углу между бойком и втулкой головки хищной птицы. На соседней с кулайской территории лесостепной татарской культуры эти чеканы были распространены на тисульском этапе V—IV вв. до и. э. 2.) Парабельскнй чекан натуральной величины, длина бойка 10,5 см. Сечение бойка п наконечника круглое. Обушок овально-уплощенный в сечении, расширенный на конце, отчего имеет грушевидную форму. Втулка конусовидная, закрытая сверху, орнаментирована двумя горизонтальными валиками. В углу между бойком и втулкой — нечеткое изображение головы животного. Чекан отличается размытостью контуров, был пылит в переработанной форме: остроконечник тупой, места сопряжения деталей сглаженные, нечеткие. Несмотря на индивидуальность, связанную скорее всего с церемониальным назначением, можно сказать, что парабельский чекан относится к типам, появившимся вслед за гранеными позднетагарскими типами. Сосуществование точных аналогов среднеобским чеканам в татарских древностях наводит на мысль, что этот вид оружия не местный, а заимствованный. Тем не менее новая идея привилась в местной сределесных племен, о чем красноречиво свидетельствует наличие формы чекана на Кижировском поселении. Сохраняя основные функциональные детали оружия неизменными, среднеобские литейщики вносят местную декорировку, например, пояса уточек по втулке и обуху в кижировскон форме для чекана. В Среднем Приобье бронзовые чеканы перестали изготовляться, по-видимому, к рубежу нашей эры или несколько раньше. Их сменили железные клевцы поздних форм. Надо отметить, что среди кулайского оружия неизвестны миниатюрные чеканы. Как на раннем, так и на позднем этапах использовались чеканы и клевцы в натуральную величину. Копья. В раннекулайское время известны бронзовые копья двух типов: листовидные с прорезями на пере и трехлопастпые. Большинство из них неоднократно описано в литературе. Бронзовые копья известны как случайные находки. Дунаевское копье найдено вместе с вышеописанным чеканом, мурзинское — вместе с ажурным павершьем. Все они однотипны. Различаются только размерами, формами и величиной отверстий-пещер. Это трехлопастные узких пропорций копья. Очертания боевой головки извилистые, лопасти неширокие, втулка, расширяющаяся к основанию, массивная, вссгда длиннее боевой головки. Например, копье из Омского музея: при общей длине 43 см боевая головка 17,5, втулка 15,5 см; у дунаевского копья общая длина 34 см, боевая юловка — 16 см, втулка — 18 см и т. д. На втулках есть пещерки разной формы и размеров для закливапня древка. Копье выливалось в трехстворчатых формах. Об этом можно судить по трем литейным швам. Литейных форм пока неизвестно. На поселениях Степаповском I и V есть только длинные литейные шишки, по размерам и длине скорее всего применяемые при литье копий. Основные же признаки, характеризующие копья как особый вид, — форма пера, соотношение его со втулкой, особенности сопряжения с древком — принципиально новые. Кулайские копья имели небольшое перо и превосходящую его массивную длинную втулку.  В эпоху железа тенденция увеличения втулки наблюдалась повсеместно и особенно ярко она проявлялась в обществах с высокоразвитой военной системой: скифо-сарматский мир, римское государство. Причем это явление было характерно для армий, где большую роль играла пехота.     Глава 2.Саровский этап Васюганский этап имеет временной период с I в. до н. э. — V в. н. э. Здесь преобладает оружие из железа, с этого време­ни металлургическое производство концентрируется в особенных центрах. 2.1. Наступательное оружие дистанционного боя Основным оружием дистанционного боя, как и раньше, были лук и стрелы. Сведений об устройстве кулайского лука почти нет. На соседней с кулайской территории татарской культуры в середине I тыс. до н. э. господствовал так называемый лук «скифсокого» типа. Многочисленные находки бронзовых моделей таких луков хорошо известны в литературе и, в частности, по Степановскому кладу у г. Томска. Набор стрел этого клада разнообразен по форме и по хронологии: есть типы, распространенные только в VI —IV вв. до н. э. и более поздние. «Скифская» форма лука , как известно, существовала на широкой территории вплоть до II в. до н. э. Для стрельбы из таких луков можно было применять только небольшие стрелы с мелким наконечником. У кулайцев уже на ранних этапах их истории распространяется другой, более крупный «гуннский» лук, при котором используются крупные стрелы «кулайского» типа. Лесные районы Приобья были более удобны для передвижения малых отрядов, способных маневренно действовать в лесной пересеченной местности, вести не только массовую, но и прицельную стрельбу. У евразийских народов сложные луки зарождаются во второй половине I тыс. до н. э. Вероятно, Сибирь, где традиции больших сложных луков восходят еще к неолиту, сыграла в процессе развития сложных луков ведущую роль. Во всяком случае кулайцы, судя по размерам применяемых стрел, его использовали уже в V—IV вв. до н. э. По всей вероятности, к костяным накладкам от сложного лука принадлежат несколько предметов с Саровского городища. Наконечники стрел делались из различного материала: бронзы, железа и кости. Бронзовые стрелы поздних типов, описанные в предыдущей главе, уже начали выходить из употребления, быстро вытеснялись железными. На территории Среднего Приобья железных наконечников известно немного (15 экз.), а компактная серия их находится в коллекции Парабельского жертвенного места. Все известные позднекулайские наконечники стрел делятся на трехлопастные и плоские. Внутри этих типов, в зависимости от размеров, строения пера и насада, выделяются группы. Трехлопастные наконечники стрел. 1. Мелкие, с треугольным пером, длинным круглым в сечении черешком без упора. Такие стрелы распространяются в сарматском мире с III- II вв. до и. э. и позднее у соседних саргатских племен - они часто встречаются во II в. до н. э. - II в. н. э.. В I в. До н. э. - I в н. э. в Средней Азии и Казахстане они становятся единственным видом наконечников. 2. Крупный ярусный наконечник. Узкое острие плавно переходит в широкие трапециевидные лопасти, внизу которых есть круглые отверстия. Черешок круглый, без упора. Такие стрелы появляются у гуннов в I в. до н. э .— I в. н. э. и в начале I тыс. распространяются в южносибирские районы, в частности, в таштыкский мир, бытуя там длительное время. В Западной Сибири они известны в комплексах Томского могильника и Верхнего Приобья. Памятники существовали не позднее IV—V вв. Плоские наконечники стрел. 3. Мелкие (4—6 см вместе с черешком) треугольные, с приподнятыми плечиками, с тонким круглым или уплощенным в сечении насадом. Первые плоские железные наконечники появляются у раннесарматских племен наряду с мелкими трехлопастными и быстро вытесняют бронзовые, со II в. занимая господствующее положение. 4. Крупные плоские треугольные и фигурно-ярусные с круглым насадом-черешком. 5. Наконечники с крупной боевой головкой (ширина пера 3—3,5 см) треугольных контуров. Основание пера опущено в виде широких, коротких жалец. Насад широкий, плоский, иногда суживающийся уступами. Через перо до острия проходит вертикальное ребро (гурт, нервюра), плавно выходящее из насада. 6. Крупные листовидные и фигурные наконечники с ребром-гуртом и тонким круглым в сечении черешком. Стрелы двух последних групп почти не известны, и хронология их не разработана. Плоские стрелы с ребром есть в Айдашинской пещере и в весьма отдаленном от Среднеобья поселении Польце на Амуре. В первом памятнике наконечники отнесены к средневековью. Поселение Польце датируется авторами ранним железным веком. По-видимому, плоские стрелы с продольным ребром бытовали долго. В Минусинской котловине и Туве их нашли с комплексах IX—X вв. Ржавый и Тора-Тал-Арты. Однако в средние века они составляли всего 0,6%. Кроме того, они сильно отличаются от ранних формой и наличием упора. В Среднем Приобье у этих стрел есть более древние бронзовые прототипы в Степановском кладе, датированном VII—VI вв. до н. э. Большую серию наконечников стрел (около 60) составляли костяные. Они известны в поздних слоях Шаманского Мыса, Саровке, Дубровинском Борке III, Сперановке и др. Удалось установить количественный состав частично, так как многое не опубликовано. Наконечники значительно различались формой боевой голозки, черешка и размерами. 1. Граненые (трех-, четырех-, шестигранные) с листовидным или ромбовидным контуром головки с плавным переходом от основания к черешку с плоским широким насадом. Чаще всего крупных размеров, по встречаются и мелкие. Данный тип наконечников был широко распространен во все времена бытования костяных стрел и поможет использоваться для хронологической характеристики. 2. Листовидные, овальные в сечении, с плавным переходом в овальный пли плоский в сечеии черешок. 3. Боеголовые, узкие с граненым па три-четыре грани острием, с круглым, овальным пли слегка ограненным плечиком и плавным переходом в граненый черешок. Размеры от 7 до 15 см в длину. Стрелы описанного типа распространяются и бытуют все I тысячелетие, почти не видоизменяясь. 4. Трехгранные, изредка четырехгранные наконечники с резкими небольшими пли глубокими уступами (жальцами) от основания к черешку. Черешок круглый, овальный или граненый, насад плоский. Эти стрелы в большей степени, чем другие, характеризуют время и культуру. Они распространились на Саровском этапе, а в релкинское время уже не встречаются. Подобная закономерность характерна и для тагаро-таштыкского мира. Третий и четвертый типы отличаются изысканностью форм, выразившейся в тщательности отделки и утонченности деталей. 2.2. Наступательное оружие ближнего боя На позднем этапе кулайской культуры распространяются чеканы-клевцы - оружие ближнего боя, с изогнутым клювообразным бойком. Все они изготовлены из железа. Найдены в Парабельском культовом месте (4 экз.) . По форме бойка, обуха три из них однотипны. Различаются размерами, декором и особенностями втулки. Четвертый клевец выпадает из общей группы. Поскольку все клевны неизвестны в литературе, целесообразно дать их индивидуальное описание. 1. Железный клевец с круглым сечением бойка и коротким четырехгранным острием. Длина бойка 11 см. Обух более массивный, круглый в сечении, с граненым острием вытянут на 7,5 см. Цилиндрическая втулка высокая — 6 см. Боек как бы насажен на втулку. В углу между бойком и втулкой помещена голова птицы. Железные клевцы появляются в соседней Южной Сибири, в конце татарской и в послетагарскую эпоху - во II - I вв. и. э. 2. Крупный железный клевец с круглым в сечении бойком и четырехгранным наконечником. Длина бойка 15 см. Обух сильно вытянут (10 см), овальный в сечении, по нему нанесен горизонтальной полосой точечный орнамент. Боек «насажен» на короткую (2 см) цилиндрическую втулку. В углу между бойком и втулкой клювообразная петля. 3. Клевец аналогичный предыдущему, только более крупных размеров: боек - 17 см, обух - 11 см. Острие обуха четырехгранное. На короткой втулке нанесены два пояса витого орнамента. 4. Железный проушной клевец с линзовидным сечением длинного (14 см) бойка. Обух в виде небольшого извилистого типа, появление проушных железных клевцов объяснял сложностью изготовления втулки. Три последних клевца , несмотря на функциональное и видовое единство, все же не находят прямых аналогии в тагаро-таштыкском мире, где этот вид оружия был чрезвычайно распространен. Это обстоятельство еще раз подчеркивает самобытность материальной культуры кулайцев. Копья позднего периода Кулайцов известны из Парабельского клада. Всего 8 экземпляров. Все они двухперые, втульчатые. По контурам и сечению пера делятся на две группы с вариантами. 1. Копье: 22 см — общая длина, 2,6 см — ширина пера, 10 с м— длина пера. Перо узкое с линзовидным сечением, асимметрично-ромбическое, втулка длинная (12 см), конусовидная раструбом, несомкнутая , внизу с отверстием для крепления. 2. В эту же группу объединено 7 экземпляров однотипных копий с листовидным пером и выступающим валикообразным ребром (гурт, нервюра вдоль пера). По контурам пера и особенностям ребра выделяется три варианта. а. Копья с лавролистным пером, широким ребром, доходящим до копия копья, являющимся продолжением втулки (4 экз.). Крупная конусовидная втулка раструбом, па конце - отверстия для крепления. На одном копье поперек втулки нанесено шесть тонких валиков. Данное копье по внешним признакам обнаруживает сходство с копьями андроновской эпохи. Одно копье отличается от других: сторона пера с изгибом, по перу нанесены продольные валики, отделяющие ребро от пера. б. Копья с узким удлиненно-треугольным, листовидным пером, широким ребром, пе доходящим до конца копья, с четко выраженной шейкой, переходящей в длинную конусовидную втулку. в. Копья с асимметрично-ромбическим пером, узким имитированным ребром, конусовидной раструбом втулкой. Самые ранние экземпляры железных копий с валикообразнным ребром относятся к VIII—VI вв. до н. э. Наиболее поздние из них датируются III — IV вв. Ближайшей аналогией парабельским является копье из кургана 14 с Потчеваша. Это копьё не опубликовала, считая его утраченным. Однако оно сохранилось в, Музее археологии и этнографии Сибири Томского университета. В кургане это копьё лежало в саргатском погребении вместе с типично саргатской керамикой и железными удилами с кольчатыми псалиями, относившимися ко второму этапу саргатской культуры. По-видимому, парабельские копья второй группы появились не ранее конца II в. до н. э. и существовали вместе с двухлопастными стрелами с нервюрой и вторым типом плоского культового литья. Параллельно существуют в Среднем Приобье, а позднее — к IV в. — становятся единственными копья первой группы с узким пером и ромбическим сечением. К копьям отнесены два крупных костяных наконечника с Саровского городища. Они четырехгранные, ромбические, удлиненных форм. Основание плавно переходит в широкий уплощенный черешок-насад. По формальным признакам копья однотипны с костяными стрелами первой группы. Их отличают от стрел большие размеры - 20 см длиной. Вряд ли копья с костяными наконечниками использовались в военных целях, скорее всего, для охоты с насторожкой дротика на зверя. С клинковым оружием кулайцы были знакомы с ранних этапов. Железные кинжалы известны в конце васюганского периода из Каменного Мыса. Могли существовать и биметаллические клинки. Несколько позднее биметаллические кинжалы известны на обширной территории Западной Сибири — усть-полуйскне, лозьвинские, ишпмские. Кулайцам были известны и мечи. О наиболее ранних формах пока ничего не известно. Можно только предполагать, что если опи были на вооружении, то, скорее всего, относились к сарматскому типу треугольных, ромбовидных в сечении клинков с прямым перекрестьем. Функционировали в Приобье в I в. до н. э. — I в. п. э., хотя не исключено более раннее их появление здесь и более длительное существование. На рубеже эр в сарматском мире распространяются обоюдноострые мечи с кольцевым навершьем, а в позднесарматское время наблюдается тенденция к исчезновению перекрестья и навершья. В Сибири два эти направления в оформлении рукояти сосуществовали очень долго, вплоть до X в. В Среднем Приобье к числу таких мечей относятся 5 экземпляров из Парабельского клада. У четырех клинок с параллельными гранями п ромбическим сечением, с остроконечным пли закругленным острием длиной от 65 до 80 см, шириной 5,5 см. Все они без перекрестия и навершья. Один меч с широким линзовидным клинком длиной 59 см, шириной 5,3 см. Остальные признаки однородны с прочими. По типологическим особенностям парабельские клинки можно отнести ко времени, не ранее III—IV вв., когда появляются мечи развитой кавалерийской формы. Примерно в это же время у кулайцев распространяются палаши, которые в той же парабельской коллекции представлены 9 экземплярами. Все они прямые, плоское в сечении лезвие параллельно обуху. По особенностям окончания клинка делятся на остроконечные и тупоконечные. Среди обеих групп есть палаши с кольчатым навершьем и иногда прямым перекрестьеми без них. Группа клинкового оружия Парабельского культового места синхронна третьему типу художественного бронзового литья (одностороннее, рельефное с полировкой поверхности) и позднесаровской керамики. 2.3. Оборонительное вооружение Оборонительное оружие в кулайское время представлено фрагментарно. В могильнике Каменный Мыс есть остатки панцирей в виде костяных пластин. Судя по количеству отверстий, доспех был достаточно жестким.  К более позднему, саровскому, времени относятся также костяные усть-полуиские пластины. Они более тщательной выделки с характерным для этого этапа меандрово-зернистым орнаментом. Такие пластины составляли покрытие наборного доспеха, крепились или, скорее, надевались на кожаную основу. Различие формы и размеров пластин объясняется приспособлением их на разных участках панциря. Нагрудные пластины были обычно намного шире остальных и крепились наглухо. Об этом красноречиво свидетельствуют пластины из Дубровинского Борка 3 и Усть-Полуя, на двух из которых выгравированы однотипные рисунки военно-религиозного сюжета. В парабельской коллекции сохранились остатки от двух типов панцирных железных пластин. Две крупные пластины разной формы: прямоугольная (14,5 x 9,5 см) и округлая (сохранилась частично, размеры диаметра приблизительно 10 см). Система крепления у них жесткая пластинчатая — металлическими заклепками прямона кожаную основу. Две другие пластинки прямоугольные, более мелкие по размерам (8,0 x 2 5 см) - остатки от наборной брони с ременной системой крепления и чешуйчатой накладкой пластин. Наиболее ранние находки железного чешуйчатого доспеха в Западной Сибири известны в Верхнем Приобье в Татарских могилках, время существования которых II - IV вв. Близких аналогов пластинчатому доспеху этого времени в Западной Сибири пока ие найдено, нет их на сопредельных территориях, за исключением изображений таштыкских воинов в пластинчатом доспехе. Ю. С. Худяков высказывает мысль, что у таштыкцев еще не существовало железных пластин, они за менялись костяными, деревянными или иноземными лакированными из папье-маше. Крупные же железные пластины для пластинчатого доспеха распространяются только в XII в. Не касаясь сейчас вопроса эволюции средневековой брони в Сибири, отметим следующее. Как бы ни была сложна проблема датировки Парабельского клада, твердо можно говорить о том, что его рамки не выходили за пределы V в., и вряд ли целесообразно хронологически выделять из комплекса панцирные пластины. Находки же образцов с различной системой крепления не обязательно должны свидетельствовать об отдельных доспехах. Скорее всего, они использовались для защиты различных частей тела: наборная броня более удобна для прикрытия корпуса, для предохранения плеч и рук могли использовать наклепанные на кожаную куртку большие, подогнанные к рельефу пластины. Эту мысль подтверждает и характерный изгиб парабельских пластин. В парабельской коллекции есть ценное по своей информативности изображение человека в защитном облачении: небольшое конусовидное наголовье с поперечными полосами, броня в виде длинной прямой рубахи, покрытой кружками, рукава у запястья заканчиваются двумя полосками-манжетами. На ногах тип одеяния определить не удалось, но оно заканчивалось у щиколоток двойной полоской с зернинками. Первое впечатление от доспеха — человек одет в кольчугу. Однако вызывает сомнение большая величина кружков — колец. Интересную мысль относительно принадлежности дисковидных бляшек из Потяцкого и Сузгунского кладов высказала И. А. Сыркина (1973). По ее мнению, это детали панцирного покрытия. Мысль вполне правдоподобная, хотя ряд моментов, связанных с реконструкцией, нуждается в уточнении. Бляшки крупные (не менее 8 см в диаметре) и при тех весовых данных каждой, а также чешуйчатой броне вес будет не 6—7 кг, как считает автор, а 9— 10 кг. Кроме того, учитывая чрезвычайную подвижность при той системе крепления, которая есть на бляшках (по одной и в основном: у края диска) , большие размеры, их нельзя было использовать для покрытия плеч и рук. Рукам в бою необходима свобода действий: громоздкие, постоянно движущиеся бляшки сковывали ее. Остяцкие и сузгунские бляшки, по-видимому, покрывали только корпус воина. На парабельской фигурке доспех был весь из одинаковых кружков. Пластины могли использовать меньших размеров и более легкие. В музее АЭС хранятся роговые пластинки, найденные на р. Кети. Они в виде чешуек гербовидной формы, выпукловогнутые, с отверстием в середине одного края. Они из бронзы, выпуклые, бобовидные, по широкому краю по два отверстия в углу. Описанные пластинки по системе крепления близки мелкочешуйчатым доспехам, распространенным у скифов и сарматок. Костяные и бронзовые пластинки из Приобья свидетельствуют об удобном и практичном доспехе: выпуклость пластин лучше отражала или смягчала удар, их легкость делала воина подвижным. О шлемах можно судить но находкам из Истяцкого клада. Эго конусовидное оголовье с горизонтальной системой сопряжения отдельных пластин. Один с наносником, у другого он не сохранился либо его не было. На одном позолоченные апиликации орнамента и фигур животных. Вероятно, такая форма шлемов была самой распространенной. Об этом свидетельствуют изображения воинов на истяцких бляшках, парабельскнх, особенно на кулайского и холмогорской личинах.     Заключение Археологические источники дают крайне мало информации о военной организации кулайцев. В этом случае приходится опираться в основном на косвенные данные и некоторые выявленные закономерности развития военного дела в среде таежного населения (Чиндина, 1996). Еще до начала миграций кулайское общество достигает значительной милитаризации. Не вызывает сомнения то, что в процессе миграций кулайцы были вынуждены использовать весь имеющийся военный потенциал. В кулайском обществе усилившаяся роль военных действий требовала совершенствования оружия. Специфика географических условий в значительной мере определяла и специфику некоторых видов оружия. Совершенствуется большой сложный лук. Используется новый тип наконечников стрел, изобретается новое копье. Боевые качества новых форм оружия определялись особенностями военной тактики в сложных условиях. С одной стороны, учитывалась местная специфика, изобреталось своеобразное оружие, с другой — использовались образцы оружия соседних степных территорий для борьбы на чужой земле. Однако кулайцы почти не выходили за пределы лесных районов. Обращает на себя внимание настойчивое сохранение местных традиций.   Список литературы.   1. Чиндина Л.А. Древняя история Среднего Приобья в эпоху железа Томск: Издательство Томского университета, 1984. — 256 с. 2. Плетнева Л.М. Томское Приобье в конце VIII-III в. до н. э. / Томск: Издательство Томского университета, 1977. — 108 с. 3. Плетнева Л.М. Томское Приобье в кулайское время / Ранний железный век Западной Сибири Томск: Издательство Томского университета. 1978, 51-59c. 4. Троицкая Т.Н. Лесостепное Приобье в раннем железном веке / Новосибирск. 1981. -342с. 5. Хазанов А.М. 1971. Очерки военного дела сарматов / Москва: Наука. 1971. -172 с. 6. Плетнёва Л.М. Томское Приобье в эпоху раннего железа / Автореф.дис.канд.ист.наук. -Москва, 1974. - 25 с. 7. Соловьев А.И. Оружие и доспехи / Издательство: ИНФОЛИО-пресс. -Москва, 2003г. -218с.

Глава 1. Б.) Трехлопастные, втульчатые наконечники длиной 7- 10 см с выступающей втулкой. Отличаются от предыдущего варианта вытянутостью пропорций, более крупными размерами боевой головки и малым размером втулки. Лопасти по внешнему скосу прямо или ярусом сужаются от основания к вершине. Длинные жальца нависают над втулкой. Известны в Кулайке и Каменном Мысу. Вторая группа кулайских наконечников характеризуется крупными размерами (8 — 10 см), трехлопастностыо, втульчатостыо, но втулка скрытая. Самая многочисленная. Является классическим типом кулайскпх ракетообразных стрел. Выделено два варианта. в.) Трехлопастные, со скрытой втулкой. По пропорциям делятся на узкие и расширенные. Скос лопастей — ярусный, причем конец сильно заужен, с одинаковыми или асимметричными жальцами. Самый массовый вариант наконечников. Известны в поселениях Степановское I, Барсова Гора,, Тимирязевское I, Степаповском городище и в культовых местах (Кулайское, Парабельское). Г.) Трехлопастные со скрытой втулкой, зауженных пропорций, с прямым скосом лопастей, плавно сужающихся к вершине, с длинными одинаковыми или асимметричными жальцами. Вопрос о датировке кулайских стрел обсуждается давно. Трудности хронологического анализа объясняются двумя моментами. Кулайские стрелы представляют особый тип, характеризуются ярко выраженной спецификой, индивидуальностью (формы, размеры), что резко ограничивает возможности свободно оперировать сравнительным методом. Точных аналогов кулайским наконечникам нет. В связи с этим возрастает роль комплексного подхода в сопоставлении материалов. Здесь исследователи сталкиваются с другой трудностью: кулайские стрелы встречаются в разновременных комплексах, к тому же диапазон существования сопутствующих типов вещей широк. Да и комплексы эти немногочисленны и еще нуждаются в уточнении датировок. Тем не менее исследования последних лет внесли некоторую ясность в данный вопрос. Выделенные группы и варианты кулайских стрел хотя и функционировали длительный срок и определенное время сосуществовали, тем не менее возникли и формировались на разных этапах. Группа 1.А) Относится к наиболее ранним типам наконечников стрел. Именно эти стрелы обнаруживают большое сходство с известными типами ананьевских, сакских и сарматских наконечников, относящихся к V I—IV вв. до н. э. В кулайских комплексах они обнаружены с кельтами V I—V вв. до п. э. из Тух-Эмтора IV и ранним типом керамики этого и Нововасюганского поселений. Позднее эти стрелы почти полностью сменили классические кулайские наконечники вариантов Б, В и Г. Начиная с IV в. до н. э. они встречаются в комплексах с ножами и кельтами местных типов и скифо-сарматскими стрелами (могильники Новочекино 2, Каменный Мыс, Степановскне городище и поселение I ) . Очень убедительной хронологической привязкой может служить находка базисного наконечника стрелы в позвоночнике одного умершего в групповом погребении кургана 1 из Новочекино. В этом же погребении лежали кулайские наконечники второй группы. Базисные стрелы наводняют сарматским мир в V—IV вв. до н. э., распространяясь широко за его пределами. В Степановском и Барсовом комплексах поселений кулайские наконечники сосуществуют с керамикой, появившейся в конце V—IV вв. до н. э. Кулайские наконечники (варианты б, в, г) просуществовали, видимо, до II в. до н.э. В раннесаровское время бронзовые наконечники еще функционируют, но значительно изменяются. Боевая головка становится короче, приобретает пулевидные контуры. Симметричные жальца по-прежнему выступают за пределы скрытой втулки, но становятся не пластинчатыми, а гранеными. В Мурлписком кладе стрелы имели переходные формы. Четкое разграничение между 2-й группой и поздними образцами провести трудно. Другую категорию наконечников стрел составляют костяные. Основная масса их обнаружена в могильниках Каменный Мыс и Новочекино 2. Есть они и на поселениях, но в малом количестве [Степаповское городище, Кривошеинское поселение, Шаманский Мыс]. Все наконечники делятся на трехгранные и ромбические с уступом (жальцами) и без уступов. Черешки были уплощенные, и как исключение, круглые (Степановское и Шаманское городища). 1.2. Наступательное оружие ближнего боя. Оружие ближнего боя в кулайское время было разнообразным и за длительное время существования культуры значительно менялось как в использовании различного сырья для изготовления (бронза, железо, кость), так и в видовом составе. К наиболее распространенным видам в раннее время можно отнести копья и чеканы. Кинжалы, боевые топоры встречаются на территории культуры очень редко. Находки оружия ближнего боя получены из могильников и культовых мест. Чеканы. Известно только два: из д. Дунаево Колпашевского района Томской области и Парабельского клада. 1.) Дунаевский чекан натуральных размеров с шестигранным в сечении бойком и четырехгранным наконечником. Длина бойка 15 см. Обушок граненый, длина 5,5 см. Втулка цилиндрическая, длинная — 7 см, над бойком выступает немного (на 1 см). Внизу между бойком и втулкой — головка птицы, между обушком и втулкой — петля. Чекан прекрасной выделки, отлит из высококачественной бронзы, покрыт благородной патиной. М. Ф. Косарев датировал его первой стадией татарской культуры. По классификации И. Л. Членовой, подобные чеканы появляются в V в. до н. э. Характерной хронологической особенностью чеканов этого типа является появление в углу между бойком и втулкой головки хищной птицы. На соседней с кулайской территории лесостепной татарской культуры эти чеканы были распространены на тисульском этапе V—IV вв. до и. э. 2.) Парабельскнй чекан натуральной величины, длина бойка 10,5 см. Сечение бойка п наконечника круглое. Обушок овально-уплощенный в сечении, расширенный на конце, отчего имеет грушевидную форму. Втулка конусовидная, закрытая сверху, орнаментирована двумя горизонтальными валиками. В углу между бойком и втулкой — нечеткое изображение головы животного. Чекан отличается размытостью контуров, был пылит в переработанной форме: остроконечник тупой, места сопряжения деталей сглаженные, нечеткие. Несмотря на индивидуальность, связанную скорее всего с церемониальным назначением, можно сказать, что парабельский чекан относится к типам, появившимся вслед за гранеными позднетагарскими типами. Сосуществование точных аналогов среднеобским чеканам в татарских древностях наводит на мысль, что этот вид оружия не местный, а заимствованный. Тем не менее новая идея привилась в местной сределесных племен, о чем красноречиво свидетельствует наличие формы чекана на Кижировском поселении. Сохраняя основные функциональные детали оружия неизменными, среднеобские литейщики вносят местную декорировку, например, пояса уточек по втулке и обуху в кижировскон форме для чекана. В Среднем Приобье бронзовые чеканы перестали изготовляться, по-видимому, к рубежу нашей эры или несколько раньше. Их сменили железные клевцы поздних форм. Надо отметить, что среди кулайского оружия неизвестны миниатюрные чеканы. Как на раннем, так и на позднем этапах использовались чеканы и клевцы в натуральную величину. Копья. В раннекулайское время известны бронзовые копья двух типов: листовидные с прорезями на пере и трехлопастпые. Большинство из них неоднократно описано в литературе. Бронзовые копья известны как случайные находки. Дунаевское копье найдено вместе с вышеописанным чеканом, мурзинское — вместе с ажурным павершьем. Все они однотипны. Различаются только размерами, формами и величиной отверстий-пещер. Это трехлопастные узких пропорций копья. Очертания боевой головки извилистые, лопасти неширокие, втулка, расширяющаяся к основанию, массивная, вссгда длиннее боевой головки. Например, копье из Омского музея: при общей длине 43 см боевая головка 17,5, втулка 15,5 см; у дунаевского копья общая длина 34 см, боевая юловка — 16 см, втулка — 18 см и т. д. На втулках есть пещерки разной формы и размеров для закливапня древка. Копье выливалось в трехстворчатых формах. Об этом можно судить по трем литейным швам. Литейных форм пока неизвестно. На поселениях Степаповском I и V есть только длинные литейные шишки, по размерам и длине скорее всего применяемые при литье копий. Основные же признаки, характеризующие копья как особый вид, — форма пера, соотношение его со втулкой, особенности сопряжения с древком — принципиально новые. Кулайские копья имели небольшое перо и превосходящую его массивную длинную втулку.  В эпоху железа тенденция увеличения втулки наблюдалась повсеместно и особенно ярко она проявлялась в обществах с высокоразвитой военной системой: скифо-сарматский мир, римское государство. Причем это явление было характерно для армий, где большую роль играла пехота.     Глава 2.Саровский этап Васюганский этап имеет временной период с I в. до н. э. — V в. н. э. Здесь преобладает оружие из железа, с этого време­ни металлургическое производство концентрируется в особенных центрах. 2.1. Наступательное оружие дистанционного боя Основным оружием дистанционного боя, как и раньше, были лук и стрелы. Сведений об устройстве кулайского лука почти нет. На соседней с кулайской территории татарской культуры в середине I тыс. до н. э. господствовал так называемый лук «скифсокого» типа. Многочисленные находки бронзовых моделей таких луков хорошо известны в литературе и, в частности, по Степановскому кладу у г. Томска. Набор стрел этого клада разнообразен по форме и по хронологии: есть типы, распространенные только в VI —IV вв. до н. э. и более поздние. «Скифская» форма лука , как известно, существовала на широкой территории вплоть до II в. до н. э. Для стрельбы из таких луков можно было применять только небольшие стрелы с мелким наконечником. У кулайцев уже на ранних этапах их истории распространяется другой, более крупный «гуннский» лук, при котором используются крупные стрелы «кулайского» типа. Лесные районы Приобья были более удобны для передвижения малых отрядов, способных маневренно действовать в лесной пересеченной местности, вести не только массовую, но и прицельную стрельбу. У евразийских народов сложные луки зарождаются во второй половине I тыс. до н. э. Вероятно, Сибирь, где традиции больших сложных луков восходят еще к неолиту, сыграла в процессе развития сложных луков ведущую роль. Во всяком случае кулайцы, судя по размерам применяемых стрел, его использовали уже в V—IV вв. до н. э. По всей вероятности, к костяным накладкам от сложного лука принадлежат несколько предметов с Саровского городища. Наконечники стрел делались из различного материала: бронзы, железа и кости. Бронзовые стрелы поздних типов, описанные в предыдущей главе, уже начали выходить из употребления, быстро вытеснялись железными. На территории Среднего Приобья железных наконечников известно немного (15 экз.), а компактная серия их находится в коллекции Парабельского жертвенного места. Все известные позднекулайские наконечники стрел делятся на трехлопастные и плоские. Внутри этих типов, в зависимости от размеров, строения пера и насада, выделяются группы. Трехлопастные наконечники стрел. 1. Мелкие, с треугольным пером, длинным круглым в сечении черешком без упора. Такие стрелы распространяются в сарматском мире с III- II вв. до и. э. и позднее у соседних саргатских племен - они часто встречаются во II в. до н. э. - II в. н. э.. В I в. До н. э. - I в н. э. в Средней Азии и Казахстане они становятся единственным видом наконечников. 2. Крупный ярусный наконечник. Узкое острие плавно переходит в широкие трапециевидные лопасти, внизу которых есть круглые отверстия. Черешок круглый, без упора. Такие стрелы появляются у гуннов в I в. до н. э .— I в. н. э. и в начале I тыс. распространяются в южносибирские районы, в частности, в таштыкский мир, бытуя там длительное время. В Западной Сибири они известны в комплексах Томского могильника и Верхнего Приобья. Памятники существовали не позднее IV—V вв. Плоские наконечники стрел. 3. Мелкие (4—6 см вместе с черешком) треугольные, с приподнятыми плечиками, с тонким круглым или уплощенным в сечении насадом. Первые плоские железные наконечники появляются у раннесарматских племен наряду с мелкими трехлопастными и быстро вытесняют бронзовые, со II в. занимая господствующее положение. 4. Крупные плоские треугольные и фигурно-ярусные с круглым насадом-черешком. 5. Наконечники с крупной боевой головкой (ширина пера 3—3,5 см) треугольных контуров. Основание пера опущено в виде широких, коротких жалец. Насад широкий, плоский, иногда суживающийся уступами. Через перо до острия проходит вертикальное ребро (гурт, нервюра), плавно выходящее из насада. 6. Крупные листовидные и фигурные наконечники с ребром-гуртом и тонким круглым в сечении черешком. Стрелы двух последних групп почти не известны, и хронология их не разработана. Плоские стрелы с ребром есть в Айдашинской пещере и в весьма отдаленном от Среднеобья поселении Польце на Амуре. В первом памятнике наконечники отнесены к средневековью. Поселение Польце датируется авторами ранним железным веком. По-видимому, плоские стрелы с продольным ребром бытовали долго. В Минусинской котловине и Туве их нашли с комплексах IX—X вв. Ржавый и Тора-Тал-Арты. Однако в средние века они составляли всего 0,6%. Кроме того, они сильно отличаются от ранних формой и наличием упора. В Среднем Приобье у этих стрел есть более древние бронзовые прототипы в Степановском кладе, датированном VII—VI вв. до н. э. Большую серию наконечников стрел (около 60) составляли костяные. Они известны в поздних слоях Шаманского Мыса, Саровке, Дубровинском Борке III, Сперановке и др. Удалось установить количественный состав частично, так как многое не опубликовано. Наконечники значительно различались формой боевой голозки, черешка и размерами. 1. Граненые (трех-, четырех-, шестигранные) с листовидным или ромбовидным контуром головки с плавным переходом от основания к черешку с плоским широким насадом. Чаще всего крупных размеров, по встречаются и мелкие. Данный тип наконечников был широко распространен во все времена бытования костяных стрел и поможет использоваться для хронологической характеристики. 2. Листовидные, овальные в сечении, с плавным переходом в овальный пли плоский в сечеии черешок. 3. Боеголовые, узкие с граненым па три-четыре грани острием, с круглым, овальным пли слегка ограненным плечиком и плавным переходом в граненый черешок. Размеры от 7 до 15 см в длину. Стрелы описанного типа распространяются и бытуют все I тысячелетие, почти не видоизменяясь. 4. Трехгранные, изредка четырехгранные наконечники с резкими небольшими пли глубокими уступами (жальцами) от основания к черешку. Черешок круглый, овальный или граненый, насад плоский. Эти стрелы в большей степени, чем другие, характеризуют время и культуру. Они распространились на Саровском этапе, а в релкинское время уже не встречаются. Подобная закономерность характерна и для тагаро-таштыкского мира. Третий и четвертый типы отличаются изысканностью форм, выразившейся в тщательности отделки и утонченности деталей. 2.2. Наступательное оружие ближнего боя На позднем этапе кулайской культуры распространяются чеканы-клевцы - оружие ближнего боя, с изогнутым клювообразным бойком. Все они изготовлены из железа. Найдены в Парабельском культовом месте (4 экз.) . По форме бойка, обуха три из них однотипны. Различаются размерами, декором и особенностями втулки. Четвертый клевец выпадает из общей группы. Поскольку все клевны неизвестны в литературе, целесообразно дать их индивидуальное описание. 1. Железный клевец с круглым сечением бойка и коротким четырехгранным острием. Длина бойка 11 см. Обух более массивный, круглый в сечении, с граненым острием вытянут на 7,5 см. Цилиндрическая втулка высокая — 6 см. Боек как бы насажен на втулку. В углу между бойком и втулкой помещена голова птицы. Железные клевцы появляются в соседней Южной Сибири, в конце татарской и в послетагарскую эпоху - во II - I вв. и. э. 2. Крупный железный клевец с круглым в сечении бойком и четырехгранным наконечником. Длина бойка 15 см. Обух сильно вытянут (10 см), овальный в сечении, по нему нанесен горизонтальной полосой точечный орнамент. Боек «насажен» на короткую (2 см) цилиндрическую втулку. В углу между бойком и втулкой клювообразная петля. 3. Клевец аналогичный предыдущему, только более крупных размеров: боек - 17 см, обух - 11 см. Острие обуха четырехгранное. На короткой втулке нанесены два пояса витого орнамента. 4. Железный проушной клевец с линзовидным сечением длинного (14 см) бойка. Обух в виде небольшого извилистого типа, появление проушных железных клевцов объяснял сложностью изготовления втулки. Три последних клевца , несмотря на функциональное и видовое единство, все же не находят прямых аналогии в тагаро-таштыкском мире, где этот вид оружия был чрезвычайно распространен. Это обстоятельство еще раз подчеркивает самобытность материальной культуры кулайцев. Копья позднего периода Кулайцов известны из Парабельского клада. Всего 8 экземпляров. Все они двухперые, втульчатые. По контурам и сечению пера делятся на две группы с вариантами. 1. Копье: 22 см — общая длина, 2,6 см — ширина пера, 10 с м— длина пера. Перо узкое с линзовидным сечением, асимметрично-ромбическое, втулка длинная (12 см), конусовидная раструбом, несомкнутая , внизу с отверстием для крепления. 2. В эту же группу объединено 7 экземпляров однотипных копий с листовидным пером и выступающим валикообразным ребром (гурт, нервюра вдоль пера). По контурам пера и особенностям ребра выделяется три варианта. а. Копья с лавролистным пером, широким ребром, доходящим до копия копья, являющимся продолжением втулки (4 экз.). Крупная конусовидная втулка раструбом, па конце - отверстия для крепления. На одном копье поперек втулки нанесено шесть тонких валиков. Данное копье по внешним признакам обнаруживает сходство с копьями андроновской эпохи. Одно копье отличается от других: сторона пера с изгибом, по перу нанесены продольные валики, отделяющие ребро от пера. б. Копья с узким удлиненно-треугольным, листовидным пером, широким ребром, пе доходящим до конца копья, с четко выраженной шейкой, переходящей в длинную конусовидную втулку. в. Копья с асимметрично-ромбическим пером, узким имитированным ребром, конусовидной раструбом втулкой. Самые ранние экземпляры железных копий с валикообразнным ребром относятся к VIII—VI вв. до н. э. Наиболее поздние из них датируются III — IV вв. Ближайшей аналогией парабельским является копье из кургана 14 с Потчеваша. Это копьё не опубликовала, считая его утраченным. Однако оно сохранилось в, Музее археологии и этнографии Сибири Томского университета. В кургане это копьё лежало в саргатском погребении вместе с типично саргатской керамикой и железными удилами с кольчатыми псалиями, относившимися ко второму этапу саргатской культуры. По-видимому, парабельские копья второй группы появились не ранее конца II в. до н. э. и существовали вместе с двухлопастными стрелами с нервюрой и вторым типом плоского культового литья. Параллельно существуют в Среднем Приобье, а позднее — к IV в. — становятся единственными копья первой группы с узким пером и ромбическим сечением. К копьям отнесены два крупных костяных наконечника с Саровского городища. Они четырехгранные, ромбические, удлиненных форм. Основание плавно переходит в широкий уплощенный черешок-насад. По формальным признакам копья однотипны с костяными стрелами первой группы. Их отличают от стрел большие размеры - 20 см длиной. Вряд ли копья с костяными наконечниками использовались в военных целях, скорее всего, для охоты с насторожкой дротика на зверя. С клинковым оружием кулайцы были знакомы с ранних этапов. Железные кинжалы известны в конце васюганского периода из Каменного Мыса. Могли существовать и биметаллические клинки. Несколько позднее биметаллические кинжалы известны на обширной территории Западной Сибири — усть-полуйскне, лозьвинские, ишпмские. Кулайцам были известны и мечи. О наиболее ранних формах пока ничего не известно. Можно только предполагать, что если опи были на вооружении, то, скорее всего, относились к сарматскому типу треугольных, ромбовидных в сечении клинков с прямым перекрестьем. Функционировали в Приобье в I в. до н. э. — I в. п. э., хотя не исключено более раннее их появление здесь и более длительное существование. На рубеже эр в сарматском мире распространяются обоюдноострые мечи с кольцевым навершьем, а в позднесарматское время наблюдается тенденция к исчезновению перекрестья и навершья. В Сибири два эти направления в оформлении рукояти сосуществовали очень долго, вплоть до X в. В Среднем Приобье к числу таких мечей относятся 5 экземпляров из Парабельского клада. У четырех клинок с параллельными гранями п ромбическим сечением, с остроконечным пли закругленным острием длиной от 65 до 80 см, шириной 5,5 см. Все они без перекрестия и навершья. Один меч с широким линзовидным клинком длиной 59 см, шириной 5,3 см. Остальные признаки однородны с прочими. По типологическим особенностям парабельские клинки можно отнести ко времени, не ранее III—IV вв., когда появляются мечи развитой кавалерийской формы. Примерно в это же время у кулайцев распространяются палаши, которые в той же парабельской коллекции представлены 9 экземплярами. Все они прямые, плоское в сечении лезвие параллельно обуху. По особенностям окончания клинка делятся на остроконечные и тупоконечные. Среди обеих групп есть палаши с кольчатым навершьем и иногда прямым перекрестьеми без них. Группа клинкового оружия Парабельского культового места синхронна третьему типу художественного бронзового литья (одностороннее, рельефное с полировкой поверхности) и позднесаровской керамики. 2.3. Оборонительное вооружение Оборонительное оружие в кулайское время представлено фрагментарно. В могильнике Каменный Мыс есть остатки панцирей в виде костяных пластин. Судя по количеству отверстий, доспех был достаточно жестким.  К более позднему, саровскому, времени относятся также костяные усть-полуиские пластины. Они более тщательной выделки с характерным для этого этапа меандрово-зернистым орнаментом. Такие пластины составляли покрытие наборного доспеха, крепились или, скорее, надевались на кожаную основу. Различие формы и размеров пластин объясняется приспособлением их на разных участках панциря. Нагрудные пластины были обычно намного шире остальных и крепились наглухо. Об этом красноречиво свидетельствуют пластины из Дубровинского Борка 3 и Усть-Полуя, на двух из которых выгравированы однотипные рисунки военно-религиозного сюжета. В парабельской коллекции сохранились остатки от двух типов панцирных железных пластин. Две крупные пластины разной формы: прямоугольная (14,5 x 9,5 см) и округлая (сохранилась частично, размеры диаметра приблизительно 10 см). Система крепления у них жесткая пластинчатая — металлическими заклепками прямона кожаную основу. Две другие пластинки прямоугольные, более мелкие по размерам (8,0 x 2 5 см) - остатки от наборной брони с ременной системой крепления и чешуйчатой накладкой пластин. Наиболее ранние находки железного чешуйчатого доспеха в Западной Сибири известны в Верхнем Приобье в Татарских могилках, время существования которых II - IV вв. Близких аналогов пластинчатому доспеху этого времени в Западной Сибири пока ие найдено, нет их на сопредельных территориях, за исключением изображений таштыкских воинов в пластинчатом доспехе. Ю. С. Худяков высказывает мысль, что у таштыкцев еще не существовало железных пластин, они за менялись костяными, деревянными или иноземными лакированными из папье-маше. Крупные же железные пластины для пластинчатого доспеха распространяются только в XII в. Не касаясь сейчас вопроса эволюции средневековой брони в Сибири, отметим следующее. Как бы ни была сложна проблема датировки Парабельского клада, твердо можно говорить о том, что его рамки не выходили за пределы V в., и вряд ли целесообразно хронологически выделять из комплекса панцирные пластины. Находки же образцов с различной системой крепления не обязательно должны свидетельствовать об отдельных доспехах. Скорее всего, они использовались для защиты различных частей тела: наборная броня более удобна для прикрытия корпуса, для предохранения плеч и рук могли использовать наклепанные на кожаную куртку большие, подогнанные к рельефу пластины. Эту мысль подтверждает и характерный изгиб парабельских пластин. В парабельской коллекции есть ценное по своей информативности изображение человека в защитном облачении: небольшое конусовидное наголовье с поперечными полосами, броня в виде длинной прямой рубахи, покрытой кружками, рукава у запястья заканчиваются двумя полосками-манжетами. На ногах тип одеяния определить не удалось, но оно заканчивалось у щиколоток двойной полоской с зернинками. Первое впечатление от доспеха — человек одет в кольчугу. Однако вызывает сомнение большая величина кружков — колец. Интересную мысль относительно принадлежности дисковидных бляшек из Потяцкого и Сузгунского кладов высказала И. А. Сыркина (1973). По ее мнению, это детали панцирного покрытия. Мысль вполне правдоподобная, хотя ряд моментов, связанных с реконструкцией, нуждается в уточнении. Бляшки крупные (не менее 8 см в диаметре) и при тех весовых данных каждой, а также чешуйчатой броне вес будет не 6—7 кг, как считает автор, а 9— 10 кг. Кроме того, учитывая чрезвычайную подвижность при той системе крепления, которая есть на бляшках (по одной и в основном: у края диска) , большие размеры, их нельзя было использовать для покрытия плеч и рук. Рукам в бою необходима свобода действий: громоздкие, постоянно движущиеся бляшки сковывали ее. Остяцкие и сузгунские бляшки, по-видимому, покрывали только корпус воина. На парабельской фигурке доспех был весь из одинаковых кружков. Пластины могли использовать меньших размеров и более легкие. В музее АЭС хранятся роговые пластинки, найденные на р. Кети. Они в виде чешуек гербовидной формы, выпукловогнутые, с отверстием в середине одного края. Они из бронзы, выпуклые, бобовидные, по широкому краю по два отверстия в углу. Описанные пластинки по системе крепления близки мелкочешуйчатым доспехам, распространенным у скифов и сарматок. Костяные и бронзовые пластинки из Приобья свидетельствуют об удобном и практичном доспехе: выпуклость пластин лучше отражала или смягчала удар, их легкость делала воина подвижным. О шлемах можно судить но находкам из Истяцкого клада. Эго конусовидное оголовье с горизонтальной системой сопряжения отдельных пластин. Один с наносником, у другого он не сохранился либо его не было. На одном позолоченные апиликации орнамента и фигур животных. Вероятно, такая форма шлемов была самой распространенной. Об этом свидетельствуют изображения воинов на истяцких бляшках, парабельскнх, особенно на кулайского и холмогорской личинах.     Заключение Археологические источники дают крайне мало информации о военной организации кулайцев. В этом случае приходится опираться в основном на косвенные данные и некоторые выявленные закономерности развития военного дела в среде таежного населения (Чиндина, 1996). Еще до начала миграций кулайское общество достигает значительной милитаризации. Не вызывает сомнения то, что в процессе миграций кулайцы были вынуждены использовать весь имеющийся военный потенциал. В кулайском обществе усилившаяся роль военных действий требовала совершенствования оружия. Специфика географических условий в значительной мере определяла и специфику некоторых видов оружия. Совершенствуется большой сложный лук. Используется новый тип наконечников стрел, изобретается новое копье. Боевые качества новых форм оружия определялись особенностями военной тактики в сложных условиях. С одной стороны, учитывалась местная специфика, изобреталось своеобразное оружие, с другой — использовались образцы оружия соседних степных территорий для борьбы на чужой земле. Однако кулайцы почти не выходили за пределы лесных районов. Обращает на себя внимание настойчивое сохранение местных традиций.   Список литературы.   8. Чиндина Л.А. Древняя история Среднего Приобья в эпоху железа Томск: Издательство Томского университета, 1984. — 256 с. 9. Плетнева Л.М. Томское Приобье в конце VIII-III в. до н. э. / Томск: Издательство Томского университета, 1977. — 108 с. 10. Плетнева Л.М. Томское Приобье в кулайское время / Ранний железный век Западной Сибири Томск: Издательство Томского университета. 1978, 51-59c. 11. Троицкая Т.Н. Лесостепное Приобье в раннем железном веке / Новосибирск. 1981. -342с. 12. Хазанов А.М. 1971. Очерки военного дела сарматов / Москва: Наука. 1971. -172 с. 13. Плетнёва Л.М. Томское Приобье в эпоху раннего железа / Автореф.дис.канд.ист.наук. -Москва, 1974. - 25 с. 14. Соловьев А.И. Оружие и доспехи / Издательство: ИНФОЛИО-пресс. -Москва, 2003г. -218с.

Глава 1. Б.) Трехлопастные, втульчатые наконечники длиной 7- 10 см с выступающей втулкой. Отличаются от предыдущего варианта вытянутостью пропорций, более крупными размерами боевой головки и малым размером втулки. Лопасти по внешнему скосу прямо или ярусом сужаются от основания к вершине. Длинные жальца нависают над втулкой. Известны в Кулайке и Каменном Мысу. Вторая группа кулайских наконечников характеризуется крупными размерами (8 — 10 см), трехлопастностыо, втульчатостыо, но втулка скрытая. Самая многочисленная. Является классическим типом кулайскпх ракетообразных стрел. Выделено два варианта. в.) Трехлопастные, со скрытой втулкой. По пропорциям делятся на узкие и расширенные. Скос лопастей — ярусный, причем конец сильно заужен, с одинаковыми или асимметричными жальцами. Самый массовый вариант наконечников. Известны в поселениях Степановское I, Барсова Гора,, Тимирязевское I, Степаповском городище и в культовых местах (Кулайское, Парабельское). Г.) Трехлопастные со скрытой втулкой, зауженных пропорций, с прямым скосом лопастей, плавно сужающихся к вершине, с длинными одинаковыми или асимметричными жальцами. Вопрос о датировке кулайских стрел обсуждается давно. Трудности хронологического анализа объясняются двумя моментами. Кулайские стрелы представляют особый тип, характеризуются ярко выраженной спецификой, индивидуальностью (формы, размеры), что резко ограничивает возможности свободно оперировать сравнительным методом. Точных аналогов кулайским наконечникам нет. В связи с этим возрастает роль комплексного подхода в сопоставлении материалов. Здесь исследователи сталкиваются с другой трудностью: кулайские стрелы встречаются в разновременных комплексах, к тому же диапазон существования сопутствующих типов вещей широк. Да и комплексы эти немногочисленны и еще нуждаются в уточнении датировок. Тем не менее исследования последних лет внесли некоторую ясность в данный вопрос. Выделенные группы и варианты кулайских стрел хотя и функционировали длительный срок и определенное время сосуществовали, тем не менее возникли и формировались на разных этапах. Группа 1.А) Относится к наиболее ранним типам наконечников стрел. Именно эти стрелы обнаруживают большое сходство с известными типами ананьевских, сакских и сарматских наконечников, относящихся к V I—IV вв. до н. э. В кулайских комплексах они обнаружены с кельтами V I—V вв. до п. э. из Тух-Эмтора IV и ранним типом керамики этого и Нововасюганского поселений. Позднее эти стрелы почти полностью сменили классические кулайские наконечники вариантов Б, В и Г. Начиная с IV в. до н. э. они встречаются в комплексах с ножами и кельтами местных типов и скифо-сарматскими стрелами (могильники Новочекино 2, Каменный Мыс, Степановскне городище и поселение I ) . Очень убедительной хронологической привязкой может служить находка базисного наконечника стрелы в позвоночнике одного умершего в групповом погребении кургана 1 из Новочекино. В этом же погребении лежали кулайские наконечники второй группы. Базисные стрелы наводняют сарматским мир в V—IV вв. до н. э., распространяясь широко за его пределами. В Степановском и Барсовом комплексах поселений кулайские наконечники сосуществуют с керамикой, появившейся в конце V—IV вв. до н. э. Кулайские наконечники (варианты б, в, г) просуществовали, видимо, до II в. до н.э. В раннесаровское время бронзовые наконечники еще функционируют, но значительно изменяются. Боевая головка становится короче, приобретает пулевидные контуры. Симметричные жальца по-прежнему выступают за пределы скрытой втулки, но становятся не пластинчатыми, а гранеными. В Мурлписком кладе стрелы имели переходные формы. Четкое разграничение между 2-й группой и поздними образцами провести трудно. Другую категорию наконечников стрел составляют костяные. Основная масса их обнаружена в могильниках Каменный Мыс и Новочекино 2. Есть они и на поселениях, но в малом количестве [Степаповское городище, Кривошеинское поселение, Шаманский Мыс]. Все наконечники делятся на трехгранные и ромбические с уступом (жальцами) и без уступов. Черешки были уплощенные, и как исключение, круглые (Степановское и Шаманское городища). 1.3. Наступательное оружие ближнего боя. Оружие ближнего боя в кулайское время было разнообразным и за длительное время существования культуры значительно менялось как в использовании различного сырья для изготовления (бронза, железо, кость), так и в видовом составе. К наиболее распространенным видам в раннее время можно отнести копья и чеканы. Кинжалы, боевые топоры встречаются на территории культуры очень редко. Находки оружия ближнего боя получены из могильников и культовых мест. Чеканы. Известно только два: из д. Дунаево Колпашевского района Томской области и Парабельского клада. 1.) Дунаевский чекан натуральных размеров с шестигранным в сечении бойком и четырехгранным наконечником. Длина бойка 15 см. Обушок граненый, длина 5,5 см. Втулка цилиндрическая, длинная — 7 см, над бойком выступает немного (на 1 см). Внизу между бойком и втулкой — головка птицы, между обушком и втулкой — петля. Чекан прекрасной выделки, отлит из высококачественной бронзы, покрыт благородной патиной. М. Ф. Косарев датировал его первой стадией татарской культуры. По классификации И. Л. Членовой, подобные чеканы появляются в V в. до н. э. Характерной хронологической особенностью чеканов этого типа является появление в углу между бойком и втулкой головки хищной птицы. На соседней с кулайской территории лесостепной татарской культуры эти чеканы были распространены на тисульском этапе V—IV вв. до и. э. 2.) Парабельскнй чекан натуральной величины, длина бойка 10,5 см. Сечение бойка п наконечника круглое. Обушок овально-уплощенный в сечении, расширенный на конце, отчего имеет грушевидную форму. Втулка конусовидная, закрытая сверху, орнаментирована двумя горизонтальными валиками. В углу между бойком и втулкой — нечеткое изображение головы животного. Чекан отличается размытостью контуров, был пылит в переработанной форме: остроконечник тупой, места сопряжения деталей сглаженные, нечеткие. Несмотря на индивидуальность, связанную скорее всего с церемониальным назначением, можно сказать, что парабельский чекан относится к типам, появившимся вслед за гранеными позднетагарскими типами. Сосуществование точных аналогов среднеобским чеканам в татарских древностях наводит на мысль, что этот вид оружия не местный, а заимствованный. Тем не менее новая идея привилась в местной сределесных племен, о чем красноречиво свидетельствует наличие формы чекана на Кижировском поселении. Сохраняя основные функциональные детали оружия неизменными, среднеобские литейщики вносят местную декорировку, например, пояса уточек по втулке и обуху в кижировскон форме для чекана. В Среднем Приобье бронзовые чеканы перестали изготовляться, по-видимому, к рубежу нашей эры или несколько раньше. Их сменили железные клевцы поздних форм. Надо отметить, что среди кулайского оружия неизвестны миниатюрные чеканы. Как на раннем, так и на позднем этапах использовались чеканы и клевцы в натуральную величину. Копья. В раннекулайское время известны бронзовые копья двух типов: листовидные с прорезями на пере и трехлопастпые. Большинство из них неоднократно описано в литературе. Бронзовые копья известны как случайные находки. Дунаевское копье найдено вместе с вышеописанным чеканом, мурзинское — вместе с ажурным павершьем. Все они однотипны. Различаются только размерами, формами и величиной отверстий-пещер. Это трехлопастные узких пропорций копья. Очертания боевой головки извилистые, лопасти неширокие, втулка, расширяющаяся к основанию, массивная, вссгда длиннее боевой головки. Например, копье из Омского музея: при общей длине 43 см боевая головка 17,5, втулка 15,5 см; у дунаевского копья общая длина 34 см, боевая юловка — 16 см, втулка — 18 см и т. д. На втулках есть пещерки разной формы и размеров для закливапня древка. Копье выливалось в трехстворчатых формах. Об этом можно судить по трем литейным швам. Литейных форм пока неизвестно. На поселениях Степаповском I и V есть только длинные литейные шишки, по размерам и длине скорее всего применяемые при литье копий. Основные же признаки, характеризующие копья как особый вид, — форма пера, соотношение его со втулкой, особенности сопряжения с древком — принципиально новые. Кулайские копья имели небольшое перо и превосходящую его массивную длинную втулку.  В эпоху железа тенденция увеличения втулки наблюдалась повсеместно и особенно ярко она проявлялась в обществах с высокоразвитой военной системой: скифо-сарматский мир, римское государство. Причем это явление было характерно для армий, где большую роль играла пехота.     Глава 2.Саровский этап Васюганский этап имеет временной период с I в. до н. э. — V в. н. э. Здесь преобладает оружие из железа, с этого време­ни металлургическое производство концентрируется в особенных центрах. 2.1. Наступательное оружие дистанционного боя Основным оружием дистанционного боя, как и раньше, были лук и стрелы. Сведений об устройстве кулайского лука почти нет. На соседней с кулайской территории татарской культуры в середине I тыс. до н. э. господствовал так называемый лук «скифсокого» типа. Многочисленные находки бронзовых моделей таких луков хорошо известны в литературе и, в частности, по Степановскому кладу у г. Томска. Набор стрел этого клада разнообразен по форме и по хронологии: есть типы, распространенные только в VI —IV вв. до н. э. и более поздние. «Скифская» форма лука , как известно, существовала на широкой территории вплоть до II в. до н. э. Для стрельбы из таких луков можно было применять только небольшие стрелы с мелким наконечником. У кулайцев уже на ранних этапах их истории распространяется другой, более крупный «гуннский» лук, при котором используются крупные стрелы «кулайского» типа. Лесные районы Приобья были более удобны для передвижения малых отрядов, способных маневренно действовать в лесной пересеченной местности, вести не только массовую, но и прицельную стрельбу. У евразийских народов сложные луки зарождаются во второй половине I тыс. до н. э. Вероятно, Сибирь, где традиции больших сложных луков восходят еще к неолиту, сыграла в процессе развития сложных луков ведущую роль. Во всяком случае кулайцы, судя по размерам применяемых стрел, его использовали уже в V—IV вв. до н. э. По всей вероятности, к костяным накладкам от сложного лука принадлежат несколько предметов с Саровского городища. Наконечники стрел делались из различного материала: бронзы, железа и кости. Бронзовые стрелы поздних типов, описанные в предыдущей главе, уже начали выходить из употребления, быстро вытеснялись железными. На территории Среднего Приобья железных наконечников известно немного (15 экз.), а компактная серия их находится в коллекции Парабельского жертвенного места. Все известные позднекулайские наконечники стрел делятся на трехлопастные и плоские. Внутри этих типов, в зависимости от размеров, строения пера и насада, выделяются группы. Трехлопастные наконечники стрел. 1. Мелкие, с треугольным пером, длинным круглым в сечении черешком без упора. Такие стрелы распространяются в сарматском мире с III- II вв. до и. э. и позднее у соседних саргатских племен - они часто встречаются во II в. до н. э. - II в. н. э.. В I в. До н. э. - I в н. э. в Средней Азии и Казахстане они становятся единственным видом наконечников. 2. Крупный ярусный наконечник. Узкое острие плавно переходит в широкие трапециевидные лопасти, внизу которых есть круглые отверстия. Черешок круглый, без упора. Такие стрелы появляются у гуннов в I в. до н. э .— I в. н. э. и в начале I тыс. распространяются в южносибирские районы, в частности, в таштыкский мир, бытуя там длительное время. В Западной Сибири они известны в комплексах Томского могильника и Верхнего Приобья. Памятники существовали не позднее IV—V вв. Плоские наконечники стрел. 3. Мелкие (4—6 см вместе с черешком) треугольные, с приподнятыми плечиками, с тонким круглым или уплощенным в сечении насадом. Первые плоские железные наконечники появляются у раннесарматских племен наряду с мелкими трехлопастными и быстро вытесняют бронзовые, со II в. занимая господствующее положение. 4. Крупные плоские треугольные и фигурно-ярусные с круглым насадом-черешком. 5. Наконечники с крупной боевой головкой (ширина пера 3—3,5 см) треугольных контуров. Основание пера опущено в виде широких, коротких жалец. Насад широкий, плоский, иногда суживающийся уступами. Через перо до острия проходит вертикальное ребро (гурт, нервюра), плавно выходящее из насада. 6. Крупные листовидные и фигурные наконечники с ребром-гуртом и тонким круглым в сечении черешком. Стрелы двух последних групп почти не известны, и хронология их не разработана. Плоские стрелы с ребром есть в Айдашинской пещере и в весьма отдаленном от Среднеобья поселении Польце на Амуре. В первом памятнике наконечники отнесены к средневековью. Поселение Польце датируется авторами ранним железным веком. По-видимому, плоские стрелы с продольным ребром бытовали долго. В Минусинской котловине и Туве их нашли с комплексах IX—X вв. Ржавый и Тора-Тал-Арты. Однако в средние века они составляли всего 0,6%. Кроме того, они сильно отличаются от ранних формой и наличием упора. В Среднем Приобье у этих стрел есть более древние бронзовые прототипы в Степановском кладе, датированном VII—VI вв. до н. э. Большую серию наконечников стрел (около 60) составляли костяные. Они известны в поздних слоях Шаманского Мыса, Саровке, Дубровинском Борке III, Сперановке и др. Удалось установить количественный состав частично, так как многое не опубликовано. Наконечники значительно различались формой боевой голозки, черешка и размерами. 1. Граненые (трех-, четырех-, шестигранные) с листовидным или ромбовидным контуром головки с плавным переходом от основания к черешку с плоским широким насадом. Чаще всего крупных размеров, по встречаются и мелкие. Данный тип наконечников был широко распространен во все времена бытования костяных стрел и поможет использоваться для хронологической характеристики. 2. Листовидные, овальные в сечении, с плавным переходом в овальный пли плоский в сечеии черешок. 3. Боеголовые, узкие с граненым па три-четыре грани острием, с круглым, овальным пли слегка ограненным плечиком и плавным переходом в граненый черешок. Размеры от 7 до 15 см в длину. Стрелы описанного типа распространяются и бытуют все I тысячелетие, почти не видоизменяясь. 4. Трехгранные, изредка четырехгранные наконечники с резкими небольшими пли глубокими уступами (жальцами) от основания к черешку. Черешок круглый, овальный или граненый, насад плоский. Эти стрелы в большей степени, чем другие, характеризуют время и культуру. Они распространились на Саровском этапе, а в релкинское время уже не встречаются. Подобная закономерность характерна и для тагаро-таштыкского мира. Третий и четвертый типы отличаются изысканностью форм, выразившейся в тщательности отделки и утонченности деталей. 2.2. Наступательное оружие ближнего боя На позднем этапе кулайской культуры распространяются чеканы-клевцы - оружие ближнего боя, с изогнутым клювообразным бойком. Все они изготовлены из железа. Найдены в Парабельском культовом месте (4 экз.) . По форме бойка, обуха три из них однотипны. Различаются размерами, декором и особенностями втулки. Четвертый клевец выпадает из общей группы. Поскольку все клевны неизвестны в литературе, целесообразно дать их индивидуальное описание. 1. Железный клевец с круглым сечением бойка и коротким четырехгранным острием. Длина бойка 11 см. Обух более массивный, круглый в сечении, с граненым острием вытянут на 7,5 см. Цилиндрическая втулка высокая — 6 см. Боек как бы насажен на втулку. В углу между бойком и втулкой помещена голова птицы. Железные клевцы появляются в соседней Южной Сибири, в конце татарской и в послетагарскую эпоху - во II - I вв. и. э. 2. Крупный железный клевец с круглым в сечении бойком и четырехгранным наконечником. Длина бойка 15 см. Обух сильно вытянут (10 см), овальный в сечении, по нему нанесен горизонтальной полосой точечный орнамент. Боек «насажен» на короткую (2 см) цилиндрическую втулку. В углу между бойком и втулкой клювообразная петля. 3. Клевец аналогичный предыдущему, только более крупных размеров: боек - 17 см, обух - 11 см. Острие обуха четырехгранное. На короткой втулке нанесены два пояса витого орнамента. 4. Железный проушной клевец с линзовидным сечением длинного (14 см) бойка. Обух в виде небольшого извилистого типа, появление проушных железных клевцов объяснял сложностью изготовления втулки. Три последних клевца , несмотря на функциональное и видовое единство, все же не находят прямых аналогии в тагаро-таштыкском мире, где этот вид оружия был чрезвычайно распространен. Это обстоятельство еще раз подчеркивает самобытность материальной культуры кулайцев. Копья позднего периода Кулайцов известны из Парабельского клада. Всего 8 экземпляров. Все они двухперые, втульчатые. По контурам и сечению пера делятся на две группы с вариантами. 1. Копье: 22 см — общая длина, 2,6 см — ширина пера, 10 с м— длина пера. Перо узкое с линзовидным сечением, асимметрично-ромбическое, втулка длинная (12 см), конусовидная раструбом, несомкнутая , внизу с отверстием для крепления. 2. В эту же группу объединено 7 экземпляров однотипных копий с листовидным пером и выступающим валикообразным ребром (гурт, нервюра вдоль пера). По контурам пера и особенностям ребра выделяется три варианта. а. Копья с лавролистным пером, широким ребром, доходящим до копия копья, являющимся продолжением втулки (4 экз.). Крупная конусовидная втулка раструбом, па конце - отверстия для крепления. На одном копье поперек втулки нанесено шесть тонких валиков. Данное копье по внешним признакам обнаруживает сходство с копьями андроновской эпохи. Одно копье отличается от других: сторона пера с изгибом, по перу нанесены продольные валики, отделяющие ребро от пера. б. Копья с узким удлиненно-треугольным, листовидным пером, широким ребром, пе доходящим до конца копья, с четко выраженной шейкой, переходящей в длинную конусовидную втулку. в. Копья с асимметрично-ромбическим пером, узким имитированным ребром, конусовидной раструбом втулкой. Самые ранние экземпляры железных копий с валикообразнным ребром относятся к VIII—VI вв. до н. э. Наиболее поздние из них датируются III — IV вв. Ближайшей аналогией парабельским является копье из кургана 14 с Потчеваша. Это копьё не опубликовала, считая его утраченным. Однако оно сохранилось в, Музее археологии и этнографии Сибири Томского университета. В кургане это копьё лежало в саргатском погребении вместе с типично саргатской керамикой и железными удилами с кольчатыми псалиями, относившимися ко второму этапу саргатской культуры. По-видимому, парабельские копья второй группы появились не ранее конца II в. до н. э. и существовали вместе с двухлопастными стрелами с нервюрой и вторым типом плоского культового литья. Параллельно существуют в Среднем Приобье, а позднее — к IV в. — становятся единственными копья первой группы с узким пером и ромбическим сечением. К копьям отнесены два крупных костяных наконечника с Саровского городища. Они четырехгранные, ромбические, удлиненных форм. Основание плавно переходит в широкий уплощенный черешок-насад. По формальным признакам копья однотипны с костяными стрелами первой группы. Их отличают от стрел большие размеры - 20 см длиной. Вряд ли копья с костяными наконечниками использовались в военных целях, скорее всего, для охоты с насторожкой дротика на зверя. С клинковым оружием кулайцы были знакомы с ранних этапов. Железные кинжалы известны в конце васюганского периода из Каменного Мыса. Могли существовать и биметаллические клинки. Несколько позднее биметаллические кинжалы известны на обширной территории Западной Сибири — усть-полуйскне, лозьвинские, ишпмские. Кулайцам были известны и мечи. О наиболее ранних формах пока ничего не известно. Можно только предполагать, что если опи были на вооружении, то, скорее всего, относились к сарматскому типу треугольных, ромбовидных в сечении клинков с прямым перекрестьем. Функционировали в Приобье в I в. до н. э. — I в. п. э., хотя не исключено более раннее их появление здесь и более длительное существование. На рубеже эр в сарматском мире распространяются обоюдноострые мечи с кольцевым навершьем, а в позднесарматское время наблюдается тенденция к исчезновению перекрестья и навершья. В Сибири два эти направления в оформлении рукояти сосуществовали очень долго, вплоть до X в. В Среднем Приобье к числу таких мечей относятся 5 экземпляров из Парабельского клада. У четырех клинок с параллельными гранями п ромбическим сечением, с остроконечным пли закругленным острием длиной от 65 до 80 см, шириной 5,5 см. Все они без перекрестия и навершья. Один меч с широким линзовидным клинком длиной 59 см, шириной 5,3 см. Остальные признаки однородны с прочими. По типологическим особенностям парабельские клинки можно отнести ко времени, не ранее III—IV вв., когда появляются мечи развитой кавалерийской формы. Примерно в это же время у кулайцев распространяются палаши, которые в той же парабельской коллекции представлены 9 экземплярами. Все они прямые, плоское в сечении лезвие параллельно обуху. По особенностям окончания клинка делятся на остроконечные и тупоконечные. Среди обеих групп есть палаши с кольчатым навершьем и иногда прямым перекрестьеми без них. Группа клинкового оружия Парабельского культового места синхронна третьему типу художественного бронзового литья (одностороннее, рельефное с полировкой поверхности) и позднесаровской керамики. 2.3. Оборонительное вооружение Оборонительное оружие в кулайское время представлено фрагментарно. В могильнике Каменный Мыс есть остатки панцирей в виде костяных пластин. Судя по количеству отверстий, доспех был достаточно жестким.  К более позднему, саровскому, времени относятся также костяные усть-полуиские пластины. Они более тщательной выделки с характерным для этого этапа меандрово-зернистым орнаментом. Такие пластины составляли покрытие наборного доспеха, крепились или, скорее, надевались на кожаную основу. Различие формы и размеров пластин объясняется приспособлением их на разных участках панциря. Нагрудные пластины были обычно намного шире остальных и крепились наглухо. Об этом красноречиво свидетельствуют пластины из Дубровинского Борка 3 и Усть-Полуя, на двух из которых выгравированы однотипные рисунки военно-религиозного сюжета. В парабельской коллекции сохранились остатки от двух типов панцирных железных пластин. Две крупные пластины разной формы: прямоугольная (14,5 x 9,5 см) и округлая (сохранилась частично, размеры диаметра приблизительно 10 см). Система крепления у них жесткая пластинчатая — металлическими заклепками прямона кожаную основу. Две другие пластинки прямоугольные, более мелкие по размерам (8,0 x 2 5 см) - остатки от наборной брони с ременной системой крепления и чешуйчатой накладкой пластин. Наиболее ранние находки железного чешуйчатого доспеха в Западной Сибири известны в Верхнем Приобье в Татарских могилках, время существования которых II - IV вв. Близких аналогов пластинчатому доспеху этого времени в Западной Сибири пока ие найдено, нет их на сопредельных территориях, за исключением изображений таштыкских воинов в пластинчатом доспехе. Ю. С. Худяков высказывает мысль, что у таштыкцев еще не существовало железных пластин, они за менялись костяными, деревянными или иноземными лакированными из папье-маше. Крупные же железные пластины для пластинчатого доспеха распространяются только в XII в. Не касаясь сейчас вопроса эволюции средневековой брони в Сибири, отметим следующее. Как бы ни была сложна проблема датировки Парабельского клада, твердо можно говорить о том, что его рамки не выходили за пределы V в., и вряд ли целесообразно хронологически выделять из комплекса панцирные пластины. Находки же образцов с различной системой крепления не обязательно должны свидетельствовать об отдельных доспехах. Скорее всего, они использовались для защиты различных частей тела: наборная броня более удобна для прикрытия корпуса, для предохранения плеч и рук могли использовать наклепанные на кожаную куртку большие, подогнанные к рельефу пластины. Эту мысль подтверждает и характерный изгиб парабельских пластин. В парабельской коллекции есть ценное по своей информативности изображение человека в защитном облачении: небольшое конусовидное наголовье с поперечными полосами, броня в виде длинной прямой рубахи, покрытой кружками, рукава у запястья заканчиваются двумя полосками-манжетами. На ногах тип одеяния определить не удалось, но оно заканчивалось у щиколоток двойной полоской с зернинками. Первое впечатление от доспеха — человек одет в кольчугу. Однако вызывает сомнение большая величина кружков — колец. Интересную мысль относительно принадлежности дисковидных бляшек из Потяцкого и Сузгунского кладов высказала И. А. Сыркина (1973). По ее мнению, это детали панцирного покрытия. Мысль вполне правдоподобная, хотя ряд моментов, связанных с реконструкцией, нуждается в уточнении. Бляшки крупные (не менее 8 см в диаметре) и при тех весовых данных каждой, а также чешуйчатой броне вес будет не 6—7 кг, как считает автор, а 9— 10 кг. Кроме того, учитывая чрезвычайную подвижность при той системе крепления, которая есть на бляшках (по одной и в основном: у края диска) , большие размеры, их нельзя было использовать для покрытия плеч и рук. Рукам в бою необходима свобода действий: громоздкие, постоянно движущиеся бляшки сковывали ее. Остяцкие и сузгунские бляшки, по-видимому, покрывали только корпус воина. На парабельской фигурке доспех был весь из одинаковых кружков. Пластины могли использовать меньших размеров и более легкие. В музее АЭС хранятся роговые пластинки, найденные на р. Кети. Они в виде чешуек гербовидной формы, выпукловогнутые, с отверстием в середине одного края. Они из бронзы, выпуклые, бобовидные, по широкому краю по два отверстия в углу. Описанные пластинки по системе крепления близки мелкочешуйчатым доспехам, распространенным у скифов и сарматок. Костяные и бронзовые пластинки из Приобья свидетельствуют об удобном и практичном доспехе: выпуклость пластин лучше отражала или смягчала удар, их легкость делала воина подвижным. О шлемах можно судить но находкам из Истяцкого клада. Эго конусовидное оголовье с горизонтальной системой сопряжения отдельных пластин. Один с наносником, у другого он не сохранился либо его не было. На одном позолоченные апиликации орнамента и фигур животных. Вероятно, такая форма шлемов была самой распространенной. Об этом свидетельствуют изображения воинов на истяцких бляшках, парабельскнх, особенно на кулайского и холмогорской личинах.     Заключение Археологические источники дают крайне мало информации о военной организации кулайцев. В этом случае приходится опираться в основном на косвенные данные и некоторые выявленные закономерности развития военного дела в среде таежного населения (Чиндина, 1996). Еще до начала миграций кулайское общество достигает значительной милитаризации. Не вызывает сомнения то, что в процессе миграций кулайцы были вынуждены использовать весь имеющийся военный потенциал. В кулайском обществе усилившаяся роль военных действий требовала совершенствования оружия. Специфика географических условий в значительной мере определяла и специфику некоторых видов оружия. Совершенствуется большой сложный лук. Используется новый тип наконечников стрел, изобретается новое копье. Боевые качества новых форм оружия определялись особенностями военной тактики в сложных условиях. С одной стороны, учитывалась местная специфика, изобреталось своеобразное оружие, с другой — использовались образцы оружия соседних степных территорий для борьбы на чужой земле. Однако кулайцы почти не выходили за пределы лесных районов. Обращает на себя внимание настойчивое сохранение местных традиций.   Список литературы.   15. Чиндина Л.А. Древняя история Среднего Приобья в эпоху железа Томск: Издательство Томского университета, 1984. — 256 с. 16. Плетнева Л.М. Томское Приобье в конце VIII-III в. до н. э. / Томск: Издательство Томского университета, 1977. — 108 с. 17. Плетнева Л.М. Томское Приобье в кулайское время / Ранний железный век Западной Сибири Томск: Издательство Томского университета. 1978, 51-59c. 18. Троицкая Т.Н. Лесостепное Приобье в раннем железном веке / Новосибирск. 1981. -342с. 19. Хазанов А.М. 1971. Очерки военного дела сарматов / Москва: Наука. 1971. -172 с. 20. Плетнёва Л.М. Томское Приобье в эпоху раннего железа / Автореф.дис.канд.ист.наук. -Москва, 1974. - 25 с. 21. Соловьев А.И. Оружие и доспехи / Издательство: ИНФОЛИО-пресс. -Москва, 2003г. -218с.

Сельченок, К. В. Психология зависимости: Хрестоматия / К.В. Сельченок. – Минск : Харвест, 2015. – 201 с.

39. Собкин, В. Ю. Виртуальная атака / В. Ю. Собкин. – Санкт-Петербург : Первое сентября, 2011. – 39 с.

40. Соболева, Б.А. Влияние телевизора и компьютера на душу ребенка // Женское здоровье. – 2010. – № 7 – С. 16-19.

41. Сонькин, В. Н. Чем занимаются наши дети // Здоровье детей. – 2013. – № 21. – С. 5-10.

42. Стукова, О. В. В Компьютерной колыбели? В компьютерных сетях! // Аномалия. – 2013. – № 23 – С. 3-9.

43. Титова, В. В. Интернет-зависимость: причины и механизмы формирования, диагностика, подходы к лечению и профилактике / В. В. Титова, А. Л. Катков, Д. Н. Чугунов // Педиатр, 2014. – №4. – С. 132-139.

44.  Фадеева, С. В. Компьютерная зависимость как фактор риска развития агрессивного поведения у подростков // Вестник Костромского государственного университета, 2010. – №3. – С. 257-250.

45. Федоров, А. В. Школьники и компьютерные игры с «экранным насилием» // Педагогика. – 2011. – № 6 – С. 56-58.

46. Цымбаленко, С. Б. Российские подростки в информационном мире / С.Б. Цымбаленко. – Москва : ЮНПРЕСС, 2010. – 107 с.

47. Чудинова, В. П. Социализация ребенка и медиа / В.П. Чудинова. – Москва : Школьная библиотека, 2014. – 134 с.

48. Шамсутдинова, Д. В. Педагогика профилактики компьютерной игровой зависимости современного подростка // Вестник Казанского государственного университета культуры и искусств, 2011. – №7. – С. 52-57.

49. Шапкин, С. А. Компьютерная игра: новая область психологических исследований / А.С. Шапкин. – Москва : Психолог, 2008. – 167 с.

50. Щедрина, В. А. Влияние гаджетов на поведение современной молодежи // Политика, экономика и инновации, 2016. – №5. – С. 115-120.

 

Приложения

Приложение 1

---

Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 769; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!