СУБЪЕКТЫ ЭТНОПОЛИТИЧЕСКОГО КОНФЛИКТА

Субъекты конфликта (или конфликтующие стороны, оппо­ненты) — это его непосредственные участники. Своими дей­ствиями противоборствующие стороны порождают конфликт, придают ему то или иное содержание и остроту, определяют его течение и изменение. Поэтому их более четкое определение яв­ляется одним из важнейших аспектов конфликтологического анализа, помогает прояснить предмет конфликта, спрогнозиро­вать динамику его развития и возможные варианты разреше­ния.

Субъекты любого политического конфликта ведут между со­бой конкурентную борьбу за ту или иную долю государственной власти (на центральном или региональном уровне), степень ре­ального влияния на принятие политических решений и их реа­лизацию в государственной политике. Политический конфликт — одна из разновидностей политического действия. Поэтому его субъекты представлены политическими акторами, которые мо­гут различаться как по уровню действия, так и по степени орга­низационной оформленности. В зависимости от уровня дей­ствия выделяются индивидуальные, групповые и институцио­нальные типы политических акторов.

В этнополитическом конфликте может проявляться полити­ческая конкуренция индивидов (этнических лидеров, элит), про­тивостояние этнических групп или противоборство этнических политических организаций (движений и партий) как между со­бой, так и по отношению к государству в целом. Кроме того, в конфликтное взаимодействие могут вовлекаться и другие участ­ники, уже не являющиеся непосредственными конфликтующи­ми сторонами, например этнически смешанные по составу не­правительственные организации (НПО) и партии, авторитетные среди обеих этнических групп лидеры, другие государства, транс­национальные и межгосударственные международные органи­зации.

Нередко возникают ситуации, когда достаточно сложно оп­ределить непосредственных субъектов конфликта и ответить на вопрос: кто же представляет конфликтующие стороны — лидеры противостоящих этнополитических организаций? или же те, кто принимает непосредственное участие в силовых опе­рациях? или же те, кто воспринимает друг друга как соперни­ков и поддерживает позиции своих лидеров в конфликте? Или все они как представители и участники определенной этни­ческой группы?

При анализе любого конфликта недостаточно идентифици­ровать непосредственных субъектов—участников конфликта с теми или иными индивидами или группами. Необходимо также проанализировать и адекватно оценить их качественный и ко­личественный состав, степень политизации идентичностей, уро­вень мобилизации (например, ресурсный потенциал, степень и формы организованности), наличие внешней ресурсной и мо­ральной поддержки и другие переменные. Качественный состав конфликтующих субъектов характеризуется через выяснение типичных форм их поведения, особенностей моделей политиза­ции идентичности, групповой психологии, наиболее распростра­ненных нравственных и социальных норм. Выявление количествен­ного состава в групповом отношении состоит в определении не только того, каков наличный состав участников вовлеченной в конфликт группы, но и того, каков ее возможный мобилизаци­онный потенциал, т.е. в определении тех, кто реально может пополнить их число. Для адекватной оценки масштаба проти­востояния в конфликте также важно учитывать его восприятие непосредственными субъектами. Не секрет, что достаточно боль­шое число реальных или потенциальных сторонников укрепля­ет веру в возможность достижения поставленных перед собой целей.

В литературе специально рассматривается вопрос об особен­ностях субъектов этнополитического конфликта и об их роле­вых вариациях. При этом конфликтологи выделяют, с одной стороны, различные типы этнических групп как субъектов по­литического конфликта, а с другой — различные роли, которые в этнополитическом конфликте может играть государство.

2.1. Этнические группы как субъекты политического конфликта

При анализе моделей поведения этнических групп как субъек­тов этнополитического конфликта конфликтологи обращают внимание на различия, присущие разным типам этнических групп (см. табл. 2). Наиболее важное типологическое деление связано с различением групп этнических меньшинств, прожи­вающих на родной территории {этнотерриториальные группы). и групп этнических меньшинств, образовавшихся в результате миграции на территории принимающего иноэтнического сообше-

Таблици 2 Этнические группы как субъекты политического конфликта

Этнотерриториальные группы              Этнодиаспорные группы (этноклассы)

Этмонациональ- I Группы коренных Диаспоры-буржуа «Трудовые диа-ные группы        малочисленных  (меньшинства-по- споры»

народов с тради- средники)

нионным укладом

жизни

ства (этнодиаспорные группы). Это разделение отражает разли­чающиеся мотивы, цели и формы конфликтного поведения раз­ных типов групп. Политические требования этнотерриториаль-ных групп связаны, как правило, с достижением большего объема политической власти на территории (от тех или иных форм ав­тономии — культурной, экономической, административно-тер­риториальной — до полного суверенитета. Политические требо­вания этнодиаспорных групп, напротив, связаны с достижени­ем большей степени доступа к участию в политической системе принимающего иноэтнического сообщества (вплоть до требова­ний полного равенства политических прав через включение в институты гражданства), однако лишены при этом какого-либо территориального аспекта.

2.1.1. Этнотерриториальные группы

К этнотерриториальным группам относятся группы этни­ческих меньшинств, проживающие на «исконной» территории, которую они воспринимают как этническую родину, «родную землю». В зарубежной литературе для обозначения этих групп используются и такие термины, как «народы на своей родной земле» (homeland peoples у М. Эзмана — 88) или «национальные народы» (national peoples у Т. Гурра — 125). Осознание истори­чески долгой связи этнической группы с землей, «которую на протяжении веков обрабатывали поколения этнических пред­ков и в которой они покоятся», может отражаться в топоними­ке, археологических данных, исторических фактах или в мифах. «Коренной» статус призван легитимировать исключительные права данной этнической группы владеть землей и контролиро­вать управление территорией и ее ресурсами. Нередко «корен­ной» статус используется для морального обоснования групповых притязаний на приоритетные права и интересы «корен­ной» на данной территории группы над любыми интересами и притязаниями на эту же территорию, которые могут возник­нуть у центрального правительства (находящегося под контро­лем иной этнической группы) или же у иноэтнических миг­рантов (исторически недавно поселившихся на данной терри­тории).

Представления об «исконных исторических правах» группы на землю, как правило, присутствуют в идеологических доктри­нах этнического национализма, которые призваны обосновать притязания группы на территориальную автономию или неза­висимость, а также приоритет этнических уроженцев данной земли по сравнению с представителями других этнических групп, которые претендуют на какие-либо (например, равные полити­ческие и гражданские) права на этой территории. Как на уровне идеологии национализма, так и на уровне обыденного сознания толерантное и даже равноправное отношение к иммигрантам в принципе допускается, но только при условии их адаптации к нормам и институтам, установленным этническим большинством на этой территории.

Особенности территориального статуса этнических групп вли­яют на характер выдвигаемых ими политических требований и моделей поведения в этнополитическом конфликте. В тех слу­чаях, когда этнотерриториальные группы представляют собой меньшинство в составе полиэтничного государства, их полити­ческие требования располагаются в континууме между той или иной формой территориальной автономии и сецессией, вплоть до государственной независимости. В федеративных системах численно преобладающие на определенной территории этни­ческие меньшинства (особенно даюгцие название субъекту фе­дерации) часто выдвигают требования равенства или пропорцио­нального участия в делах центрального правительства и «справед­ливой» доли в распределяемых государством ресурсах (например, в Бельгии, Российской Федерации, Индии, Канаде в случае с Квебеком).

Многие исследователи отмечают, что в основе этнополити-ческих конфликтов между двумя этнотерриториальными груп­пами часто лежат споры о том, какая именно из них является наиболее исконной и «укорененной» на данной территории. Яркий пример этого приводит М. Эзман: «Является ли Палес­тина исконной землей арабов или израильтян? Сколь долгим должен быть исторический контроль народа над территорией,

прежде чем этот народ может легитимно назвать эту террито­рию своей исконной землей? Что можно сказать о выселенных (вытесненных) народах, которые ранее жили на этой террито­рии? Стали ли франкоязычные канадцы после своего 350-лет­него проживания на территории Квебека "коренным" (авто­хтонным) народом, который имеет право требовать самоопре­деления и отделения от остальной Канады? Или же их права должны уступить перед правами алгонкинов, мохоков и других индейских племен, связь которых с этой территорией насчиты­вает намного больше веков?» (88, 7).

Нередко источником этнополитического конфликта, одним из субъектов которого является этнотерриториальная группа, становятся ситуации, возникшие в связи с проведением госу­дарственной политики патронажа в распределении ресурсов в пользу обладающих этническим статусом территорий. Напри­мер, хотя Шотландия и север Англии примерно в одинаковой стеггени непривилегированны по экономическим критериям и уровню развития, шотландцы как этнотерриториальная группа добились больших успехов в получении правительственных суб­сидий и субвенций от британского правительства. Иными сло­вами, определение территории региона в этнических категори­ях может легитимировать в глазах центрального правительства требования этого региона на особое к нему отношение, причем даже ггезависимо от фактической доли группы этггического мень­шинства в его составе. Известны многочисленные случаи попы­ток инструментализировать этничность в экономических целях. Так, в расчете на то, что этничность может способствовать удов­летворению их интересов, региональные ггредприниматели на юге Франции в конце 1960-х гг. попытались реконструировать исчезающую окситанскую идентичность, чтобы добиться осо­бого внимания центрального правительства к экономическим нуждам этого региона. Из российского опыта первой половины 90-х гг. прошлого века можно вспомнить немало аналогичных конфликтов между неэтнически определяемыми субъектами Федерации (краями и областями) и этнически определяемыми (дающими имя субъекту Федерации) республиками, например, в период перед заключением Федеративного договора 1992 г., в период заключения двусторонних договоров между органами государственной власти РФ и органами государственной власти субъектов РФ (1994-1998 гг.).

В зависимости от политического веса и типа требований сре­ди этнотерриториальных групп, как правило, выделяют две типологические подгруппы. Так, Т. Гурр предлагает при полити­ческом анализе этнических ситуаций проводить различие меж­ду этнонаниональными группами { national peoples ) и группами коренных народов с традиционным укладом { indigenous peoples ) (125). Этнонациональные группы представляют собой сравнительно крупные по численности, территориально сконцентрированные группы, которые исторически обладали автономией, независи­мостью или же входили в состав другого государства и которые в настоящее время выступают с требованиями расширения ре­гиональной автономии или (реже) сецессии (например, венгры в Трансильвании (Румыния) и Словакии, германоязычное насе­ление Южного Тироля, квебекцы в Канаде, бретонцы во Фран­ции, каталонцы и баски в Испании, этнонации союзных рес­публик в СССР, абхазы и осетины в Грузии, русские Приднес­тровья в Молдове, русские Крыма в составе Украины, тувинцы в РФ и др.). Следует заметить, что большинство этнонациональ-ных движений (как носящие сепаратистский характер, так и автономистские) имеют лишь ограниченные социальную под­держку и уровень политической мобилизации. При оценке спо­собности группы выступать активной силой на политической арене может применяться временной критерий. Так, в исследо­вании Т. Гурра способность этнического движения оставаться политически активным на протяжении более пяти лет исполь­зуется в качестве индикатора наличия у него значительной со­циальной опоры.

К группе коренных народов с традиционным укладом жизни относят малочисленные (менее 50 тыс. человек) группы абори­генов, которые значительно отличаются от основного населе­ния государства как по культуре, так и по образу жизни и са­мобытному социальному укладу. Они проживают, как прави­ло, на окраинных или в труднодоступных районах страны (в горах, тропических лесах, пустынях, северных районах), для них характерно преобладание традиционного хозяйственного уклада и доинлустриальных форм непроизводительной эконо­мики (собирательство, охота, рыболовство, скотоводство). К ним относятся, например, индейские племена в Северной и Южной Америке, инуиты и эскимосы Канады, австралийские аборигены, масаи и сан в Африке, нага и санталы в Индии, дайяки в Северном Борнео, саамы в Швеции и Финляндии, малочисленные коренные народы Крайнего Севера в России (например, энцы, ненцы, нганасаны, чукчи, коряки, ительме­ны и др.). У большинства таких групп отсутствуют современ-

ные формы политической организации и политизированные формы групповой идентичности. Их политические требования сводятся в основном к защите и сохранению групповой авто­номии, лоббированию целевой ресурсной поддержки со сторо­ны центрального правительства. Наиболее часто встречаются требования ограничить на их территории ведение современ­ных форм экономической деятельности, которые могут нару­шить экологический баланс и традиционный хозяйственный уклад таких групп. Например, прокладка трубопроводов может нанести серьезный ущерб отгонному оленеводству, которое является основной формой хозяйственного уклада у ряда се­верных народов.

2.1.2. Этнодиаспорные группы

К этнодиаспорным группам относят проживающие в иноэт-ническом окружении группы этнических меньшинств, которые образовались в принимающей стране в результате миграций. Обычно по моделям расселения этнодиаспорные группы тяго­теют к крупным промышленным центрам и, как правило, пред­ставлены дисперсными группами городского населения. Неза­висимо от причины миграции (желание спастись от политиче­ских или религиозных преследований или же попытки улучшить свое экономическое положение) этнические мигранты стремя г-ся к политической интеграции в принимающее сообщество. При этом они, как правило, стремятся сохранять этнокультурную идентичность, традиции и обычаи своей группы, которые пред­ставляют для них значительную жизненную ценность. Часто группы диаспор организуются в этнические общины в целях оказания помощи этническим соплеменникам (особенно недав­ним мигрантам) в адаптации к местным условиям жизни, а так­же сохранения и поддержания элементов своей культуры в ино-этническом окружении. В целях защиты и реализации своих ин­тересов крупные этнодиаспорные группы могут организовываться политически — в движения и даже партии.

Большинство ученых указывают на возможность существо­вания значительных различий в политическом и социально-эко­номическом статусах этнодиаспорных групп и на этой основе предлагают выделять несколько подгрупп. Так. М. Эзман пред­лагает различать три подгруппы этнических диаспор в зависи­мости от их роли в политической жизни. К первой, историчес­кой подгруппе он относит существовавшие в истории многих стран группы этнических мигрантов-завоевателей (например, норманны, завоевавшие англосаксонские государства в XI в.), которые в последующие столетия получили статус коренной эт­нической группы. Но в современном мире наиболее распрост­ранены два других типа этнодиасгюрных подгрупп, которые раз­личаются по социальному составу. Это так называемые этни­ческие диаспоры-буржуа ( bourgeois diasporas ) и трудовые диаспоры { labor diasporas ).

К подгруппе диаспор-буржуа (другое название, предложен­ное Э. Боначич, — «меньшинства-посредники» — middleman minorities ) относятся этнические диаспоры, в составе которых преобладают средние классы. На момент миграции на приняв­шую их территорию они обладали равным или даже более вы­соким образовательным уровнем и экономическими навыками по сравнению с принимающим иноэтническим окружением. Это обстоятельство позволило им создать или заполнить осо­бую нишу в социально-экономической структуре принимаю­щего общества. Исторически, еще со времен Средневековья, наибольшую известность приобрели так называемые торговые и ростовщические диаспоры греков, евреев и армян во многих странах Европы и Передней Азии. В течение XX в. сходную функцию стали выполнять китайцы в странах Юго-Восточной Азии и индийцы в Восточной Африке. Хотя такие группы эт­нических мигрантов достигли экономического успеха, все же для них существовали политические и социальные ограниче­ния. Существенные и легко видимые отличия групп мигрантов от основного населения (по конфессиональной принадлежно­сти, социально-экономической роли и испытываемой полити­ческой дискриминации) затрудняли их интеграцию, и ассими­ляция в принимающее сообщество была крайне затруднена или принципиально невозможна (согласно законодательству). Так как уровень материального достатка этнических мигрантов был весьма высок, это нередко порождало зависть экономических конкурентов из среды этнического большинства и ненависть националистической интеллигенции, обеспокоенной потенци­альными притязаниями мигрантов на политическую власть из-за их растущей численности, богатства или приписываемой им склонности к «заговорам». Находясь в маргинальном положе­нии (экономически сильные, но политически бесправные), группы этнических меньшинств-буржуа нередко становились объектом целенаправленных провокаций и насилия, выступая в роли козла отпущения.

К подгруппе трудовых диаспор относятся этнодиасиорные группы, образовавшиеся в результате широкомасштабной миграции из развивающихся стран Азии и Африки (с преоб­ладанием бедного и экономически избыточного населения) в индустриально развитые страны. Появление многих этноди-аспорных групп меньшинств в странах Западной Европы от­носится к послевоенному периоду в связи с трансформацией колониальных империй европейских государств (особенно Ве­ликобритании, Франции, Голландии, Бельгии) в сообщества, в результате чего население колоний получило право на по­стоянное место жительства на территории бывшей метропо­лии. В тех странах, которые не имели колоний (как, напри­мер, Италия или ФРГ), причиной крупномасштабных этни­ческих миграций в послевоенный период стали процессы быстрого и мощного экономического роста (так называемого экономического бума), в результате чего они испытывали не­хватку собственной рабочей силы и привлекали ее из-за рубе­жа. Наиболее крупными по численности (сотни тысяч или даже миллионы) являются такие этнодиаспорные группы, как магрибинцы (выходцы из стран Магриба, т.е. Северной Аф­рики) во Франции и Италии, турки и курды в Германии, вы­ходцы из Юго-Восточной Азии в Голландии, из Индии и Па­кистана в Соединенном Королевстве, из бывшей Югославии в Италии и ФРГ, из стран Центральной и Восточной Европы в ФРГ и Австрии. В России это выходцы из стран СНГ, а также из дальнего зарубежья (например, вьетнамцы, китай­цы). В настоящее время такие «этноэкономические» мигра­ции носят добровольный характер, и этим они отличаются от вынужденных этнических миграций (например, беженцы из зон вооруженных конфликтов).

Так как рабочие-мигранты, как правило, сравнительно ма­лообразованны и неквалифицированны, они заполняют низко­статусные ниши на рынке труда принимающих стран, являются культурно маргинальными и политически бесправными (или неравноправными). Они часто становятся объектом неформаль­ной дискриминации, мишенью бытового этнорасизма и ксено­фобии со стороны тех представителей этнического большин­ства, которые не желают слепо повиноваться пропагандистским призывам к «политкорректное™». Т. Гурр предлагает называть такие группы этноклассами. характеризуя их как различающие­ся по этническим и культурным характеристикам группы мень­шинств, большинство членов которых представляют собой по томков рабон или иммигрантов, которые специализируются на определенных видах социально-экономической деятельности, имеющей, как правило, низкий социальный статус (125). В качест­ве примеров он приводит афроамериканцев r латиноамерикан­ских странах, мусульманское меньшинство во Франции, «цвет­ных» в Великобритании и США, корейцев в Японии, китайцев в Юго-Восточной Азии, европейские и азиатские меньшинства в странах иостколониальной Африки, а также цыган (рома) в Европе.

И диаспоры-буржуа, и трудовые диаспоры, как правило, концентрируются в крупных городах, экономических центрах страны. Их политические требования обычно сводятся к равен­ству политического участия в жизни принимающего сообще­ства, свободе от дискриминации, равенству возможностей для предпринимательской деятельности, равноправию в занятии высокостатусных должностей на государственной службе, рав­ному доступу к системе образования, социального и пенсион­ного обеспечения, равным с этническим большинством правам на улучшение собственных жилищных условий за счет социаль­ной политики государства. Возможности для политической мо­билизации мигрантов на защиту своих коллективных интересов в иноэтническом окружении во многом зависят от степени от­крытости принимающего общества и доступности институцио­нальных каналов для организованных форм выражения группо­вых интересов меньшинств.

Очень часто помимо официального признания права своих групп на создание институтов по поддержанию и развитию эле­ментов этнокультурного своеобразия за счет собственных ре­сурсов этнодиаспорные группы требуют предоставления им го­сударственной ресурсной поддержки в рамках широко тракту­емой политики мультикультурализма. Нередко такие ожидания и требования социально низкостатусных этнических мень­шинств могут задевать чувство социальной справедливости или пробуждать национальные амбиции этнического большинства (в зависимости от идеологических акцентов оценивающего на­блюдателя) и порождать сопротивление у непросвещенной в тонкостях политкорректное™ части государственных чинов­ников. В результате у диаспор часто возникает мотивация к политической мобилизации для выдвижения и утверждения сво­их требований, что. r свою очередь, может привести к контр­мобилизации со стороны этнического большинства и перерас­танию этнополитической напряженности п открытый конф­ликт.

---

Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 1598; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!