Теории мышления в ассоциативной психологии
Непосрественными предшественниками научных психологических теорий мышления были представители ассоциативной психологии. Остановимся на этом вопросе несколько подробнее. Как уже упоминалось, попытки выделить психологию в качестве самостоятельной философской дисциплины предпринимались неоднократно, начиная по меньшей мере с первой половины XVIII столетия. Особенно активными они становятся в первой половине XIX века после опубликования классификации наук О.Конта. В частности, Д.С.Милль, Г.Спенсер, А.Бэн, разделяя контовские взгляды на задачи позитивной науки, решительно возражали против исключения психологии из системы наук. И Д.С.Милль [182, 184] и Г.Спенсер [265] настаивали на том, что психология может быть построена как позитивная наука. Это может осуществиться в том случае, если психология станет опытной наукой, использующей методы естествознания, а предметом ее будет исследование не сущности духа, а описание его явлений в сознании [36, c.36]. Предметом психологии должно являться интроспективное изучение явлений сознания, поскольку свойства духа непосредственно доступны только интроспекции. Опыт надо понимать как испытанные ранее состояния сознания или прошлые переживания, удерживаемые памятью. Поэтому опытное исследование в психологии должно сводиться к наблюдению явлений сознания в разных их сочетаниях. "Толкование явлений сознания как единственно данной реальности, а вместе с тем и субъективно-идеалистическое понятие внутреннего опыта как независимого от материального мира и заключающегося в непосредственном наблюдении явлений сознания - интроспекции, ассоциативная психология и вкладывала в определение предмета своей науки, называя себя опытной, эмпирической психологией" [36, c.37-38]. "Намереваясь создать "естественную историю духа" параллельно естественной истории материального мира, эмпирическая психология искала в явлениях сознания подобий явлениям природы. Открытие атомов в физике, периодическойй системы элементов в химии, клеточного строения организмов в биологии укрепляли стремление найти простейшие элементы духовной жизни человека. Задача научного познания психических явлений усматривалась в том, чтобы разложить сознание на составные элементы, подобные атомам, и найти общий закон связи этих элементов, подобный физическому закону тяготения. Таким законом был объявлен закон ассоциаций по смежности в пространстве и времени и по сходству" [36, c.38].
|
|
|
Важно обратить внимание на следующий момент. В психологии очень часто возникают расхождения между декларацией, заявлением и реальным положением вещей, между возможностью и действительностью. В частности, Д.С.Милль, Г.Спенсер и А.Бэн называли свою психологию опытной и эмпирической, но это вовсе не означало, что она в действительности таковой была. Она была опытной и эмпирической "потенциально", в том смысле, что существовала возможность интроспективного исследования явлений сознания. Но интроспекцией эти авторы пользовались редко - так сказать для демонстрации, потому что по методу эта психология оставалась философией - рассуждением о явлениях сознания. Не случайно наиболее интенсивные дискуссии велись по "принципам": сколько элементов входит в состав сознания, сколько "принципов ассоциаций" может быть выделено и т.д. Хотя создатели называли свою психологию эмпирической, опытной, и она действительно - в принципе - была интроспективной, как это ни парадоксально, интроспекция в ассоциативной психологии не была эмпирическим методом. В развертывании психологической теории ассоциативная психология использовала метод Вольфа - сцепление психологических понятий в соответсвии с выбранным организующим принципом. Поэтому не удивительно, что декларации Д.С.Милля, Г.Спенсера и А.Бэна не привели к желаемому результату. Выделения психологии в самостоятельную науку не произошло. Предмет оставался прежним - сознание. Метод - интроспекция использовался не как эмпирический: по настоящему опытной психология не стала. Эта историческая миссия была осуществлена В.Вундтом.
|
|
|
|
|
|
Как справедливо указывают многие авторы [36, 106, 406], термин ассоциация чрезвычайно многозначен, в связи с чем выражение "ассоциативная психология" также понимается по-разному. Если ассоциативная психология понимается широко, то в нее включают разнообразные учения и концепции (как философские, так и психологические) - основанием является использование идеи ассоциации. Хорошим обзором ассоциативной психологии в широком смысле является книга В.Н.Ивановского [106]. Под ассоциативной психологией в узком смысле слова понимается ассоциативная концепция Д.С.Милля, Г.Спенсера и А.Бэна, в значительной степени повлиявшая на возникающую экспериментальную психологию.
Поскольку в прошлом веке считалось, что ассоциативная психология достигла своей вершины в трудах А.Бэна, остановимся на его концепции более подробно. Александр Бэн (1818-1903) (правильнее Бэйн: Bain), шотландский логик, философ и психолог.
|
|
|
"Психология" А.Бэна (перевод знаменитого "Компендиума", объединяющего "The Senses and the Intellect" и "The Emotions and the Will") - "главный, самый капитальный труд автора" [40, c.V]. Определяя область духа "отрицательным путем" - как отсутствие протяженности - Бэн пишет: "... чтобы дать понятие о духе, точной психологической науке не остается более, как различить три свойства или функции - чувство, волю, или желание и мысль, или интеллект, - благодаря которым построяются все наши опыты как объективные, так и субъективные" [40, c.2]. В мышление, теория которого представляет для нас интерес, А.Бэн включает деятельности восприятия, памяти, понятия, отвлечения, рассудка, суждения и воображения. "Все они могут быть анализированы под тремя группами: различения, или сознания разности, обобщения, или сознания сходства и удерживания, или запоминания"[40, c.2].
Чувство, воля и мысль тесно связаны между собой. Бэн специально отмечает, что "наш дух редко может действовать исключительно в какой-либо одной из трех групп. Чувствование может сопровождаться, в большей или меньшей степени, волей и мыслью" [40, c.3]. Бэн устанавливает иной порядок исследования духовных способностей - "более практичный": 1) чувствование и хотение в их зародышах (движение, чувство и инстинкт); 2) интеллект; 3) эмоции (законченный вид чувствований); 4) воля.
Е.А.Будилова справедливо отмечает: "Представление об умственной деятельности в ассоциативной психологии было тесно связано с представлением о том, что сознание непрерывно переходит от одного известного состояния к другому, дифференцируя эти образующие его состояния. Эти последовательно изменяющиеся явления сознания становятся элементами мысли тогда, когда ум познает их как сходные с теми или иными прежде испытанными состояниями или устанавливает разницу между ними, позволяя классифицировать их" [36, c.40].
Рассматривая мышление, Бэн использует данные физиологии органов чувств, анализирует данные жизненного опыта, привлекает материал из истории научных открытий и т.д. Здесь уместно будет напомнить, что Бэн был представителем эмпирической психологии. Как мы помним, это, в частности, означало, что эта психология основана на опыте (в том смысле, что психологические рассуждения не должны противоречить данным опыта). Речи об эмпирическом исследовании психологических явлений не было. Поэтому отметим, что расширение основы для анализа и рассуждения налицо (включение в сферу анализа данных истории науки, техники, искусства и т.п.). "Первичные свойства ума суть: 1) сознание различия; 2) сознание сходства; 3) память. Всякое собственно умственное отправление заключает в себе одно или более из этих свойств и ничего другого" [40, c.93]. Основными законами мышления Бэн полагал закон ассоциации по смежности и закон ассоциации по сходству. Первый определяет память, привычки, выработанные качества. Ведущая роль вмышлении принадлежит ассоциациям по сходству. На них основаны обобщения, классификация, индукция, дедукция.
Действия закона ассоциации по сходству Бэн обнаруживает в случаях научных открытий и изобретений, которые описывает в своей книге. Но с помощью одних ассоциаций объяснить направленный характер человеческого мышления сложно. Поэтому в дополнение Бэном выделяются: 1) закон сложной ассоциации; 2) закон построительной (конструктивной) ассоциации. Согласно первому, действия, ощущения, мысли и т.д. воспроизводятся легче, когда они ассоциированы по смежности не с одним, а более предметом или впечатлением. Во втором случае речь идет о том, что ассоциации по сходству могут дополняться эмоциями, "волей или хотением".
Построительная ассоциация, по Бэну, может приводить к возникновению нового. Мышление, таким образом, носит не только репродуктивный характер. А.Бэн формулирует три условия построительного умственного процесса, как он его называет: "1) Должно существовать подчинение отдельных элементов. Более полное и совершенное такое подчинение делает более легким работу соединения их в новые сочетания. 2) Должна существовать идея, план или восприятие желаемых сочетаний; некоторый умственный абрис того, что давало бы нам знать, когда комбинация удачна. Эта идея может быть образцом для подражания, ... или она может быть восприятием эффекта, который должен быть произведен... В других случаях она бывает словесной комбинацией или описанием... 3) Существует ряд опытов или процесс попыток и ошибок"[40, c.185].
Итак, в теории мышления Александера Бэна можно увидеть следующие характерные особенности. Основным способом развертывания теории является сцепление психологических понятий - процедура, которая широко использовалась еще Х.Вольфом. Критерием "правильности" сцепления является опыт в широком смысле: Бэн широко использует примеры из истории науки, искусства и т.д. Опыт же является критерием соответствия теории "жизни": если использование принципа ассоциации не позволяет объяснить направленный и продуктивный характер мышления, вводятся гипотезы ad hoc. Условия "построительного умственного процесса", выделенные Бэном, могут явиться хорошим примером такого рода работы.
Важно подчеркнуть, что в концепции Бэна представлена другая модель мышления. У Бэна речь идет уже не об уме в целом, а о более конкретных проявлениях: "Сложные умственные способности: разум, воображение и др. определяются сущностью их деятельности; так, разум есть способность выводить заключения из посылок, способность приобретать научное знание" [39, c.220]. В этом можно усмотреть существенное отличие от моделей, разрабатываемых философами на основе ассоциативного учения. В таких концепциях моделью умственной деятельности было изменение состояний сознания, переход от одного состояния к другому. Ассоциация рассматривалась как механизм, обеспечивающий такой переход. У Бэна подход более функциональный: мышление рассматривается как направленный процесс (выведение заключения, приобретение знания и т.д.), что требует дополнительных уточнений модели (для этого используются гипотезы ad hoc).
Теория мышления В.Вундта
В.Вундт реформировал психологию. Главным достижением было "конструирование" предмета, который был отличен от философского. Если Декарт открыл сознание для философии, то "открытие" сознания для психологии происходило так сказать уже "внутри" сознания: психологами открывалась психологическая реальность внутри самого сознания. Наличие психологической реальности, доступной исследованию специальными психологическими методами - это и есть возможность психологии как науки, не сводимой к философии. Любопытно сопоставить декларации В.Вундта и его реальные действия. В соответствии с декларациями психология это наука опытная. Основу науки составляют факты. Источником фактов является использование самонаблюдения. В качестве вспомогательного может использоваться метод эксперимента. Теория представляет собой ни что иное как логическое упорядочивание фактов. Никаких специальных теоретических методов не существует. В качестве вспомогательного упорядочивающего средства может выступать гипотеза.
Согласно Вундту, вся психология распадается на физиологическую, которая допускает использование эксперимента, и психологию народов, где эксперимент не может быть применен. Вся психология делится на физиологическую и автономную. Физиологическая психология - учение о психических процессах в связи с параллельными процессами в головном мозгу. Автономная психология, по Цигену, не предполагает обращения к физиологии (учение о психических процессах вне связи их с параллельными процессами в головном мозгу) [305, c.3]. Вундт полагает, что к исследованию мышления метод эксперимента не применим. Мышление необходимо изучать по продуктам культуры. Таким образом, можно было бы ожидать, что в физиологической психологии В.Вундта мышлению как высшей психической функции места не найдется. Описание мышления следует искать в психологии народов.
На самом деле картина сложнее. Напомним, что по Вундту, задача психологии состоит в описании структуры опыта. Выполнение поставленной задачи предполагает расчленение опыта на составные части и выявление условий возникновения этого опыта. Для того, чтобы изучать "сложнейшие душевные процессы", к которым Вундт относит мышление, требуется специальная подготовка: "Если мы не приобретем - с помощью тщательного анализа более элементарных психических процессов, условий деятельности внимания, объема сознания, равно как отношения между вниманием и объемом сознания и разнообразных участвующих при этом процессов чувствований - необходимых заключений об общих условиях мыслительных процессов и, до известной степени о том фоне, на котором они протекают, - то невозможным окажется понять как-либо самые эти процессы в их психических связях" [55, c.118].
В.Вундт анализирует ассоциативные процессы и сравнивает их с мышлением. Различие Вундт видит в том, что при мышлении "нет ни одной лишней из главных составных частей, каждая из них сочетается с целым, так что одно общее представление соединяет друг с другом эти ассоциированные члены" [55, c.101]. По Вундту, "деятельность апперцепции является существенным фактором, отличающим возникновение такого сочетания от простого ассоциативного ряда..." [55, c.103].
Таким образом, по Вундту, мышление связано с характерным для активной апперцепции "чувствованием деятельности", слагающимся из "сменяющихся возбуждений, напряжений и разрядов", придающих процессу его своеобразный, существенно отличающийся от простой ассоциации характер.
Вундт анализирует различия в содержании "связанных представлений" в разных случаях и приходит к выводу, что даже самая абстрактная мысль имеет в конечном счете сенсорную основу: "... даже самая абстрактная мысль во всех своих составных частях в конце концов сводится к непосредственному созерцанию..." [55, c.104]. "...Даже самое отвлеченное, далекое от непосредственного созерцания мышление шаг за шагом развилось из созерцательного" [55, c.105].
"Таким образом, наше мышление возникает из связи вещей в природе, которую человек видит вокруг себя, и самое это мышление с самого начала является ни чем иным, как субъективным воспроизведением закономерного хода вещей в природе. Но само это воспроизведение возможно в свою очередь лишь благодаря воле, господствующей над сцеплением представлений. Таким образом, человеческое мышление, как и самый человек, одновременно является и созданием природы и творением собственной душевной жизни, находящей в воле то единство, которое связывает необозримое многообразие душевных содержаний в одно нераздельное целое"[55, c.115].
Вундт критически высказывается как против того, чтобы положить в основу психологического исследования мышления законы логики ("В действительности об этих попытках можно сказать, что по своим результатам они оказались совершенно бесплодными: психические процессы они устранили совсем, а для истолкования логических законов решительно ничего не сделали, и именно потому, что видели в них первоначальные факты сознания" [55, c.117]), так и против использования для исследования мышления непосредственного самонаблюдения. Вундт против самонаблюдения за мышлением, т.к. в психологии "сложное явление понять нельзя, если мы предварительно не ознакомимся с простыми явлениями, которые предполагаются сложными" [55, c.118-119]. Вундт отмечает, что изучения формальных условий протекания всех психических актов недостаточно. Для этого необходимо обратиться к "развитию и мышлению". Исследование развития в онтогенезе, по Вундту, связано с непреодолимыми трудностями: "Мышление и речь ребенка предполагают множество унаследованных, в силу наших современных условий культуры, способностей, влияние которых едва ли можно учесть с достаточной уверенностью; мало того, для нас совершенно невозможно оберечь дитя от тех влияний, которые с самого начала оказывает на него окружающая среда. При всяких условиях, следовательно, духовное развитие наших детей бывает не только ускоренным, но и существенно измененным в сравнении с чисто самопроизвольным ростом" [55, c.119]. По мнению Вундта, в душевной жизни первобытных народов можно увидеть развитие мышления, свободное от культурных влияний. "...В душевной жизни первобытных народов нам, по крайней мере приблизительно, даны такие ступени свободного и во многих случаях относительно мало зависящего от внешних культурных влияний развития мышления; и различные ступени, которые показывает нам эта душевная жизнь, находят себе, по большей части, адекватное выражение во внешних явлениях, отражающих эту душевную жизнь прежде всего в явлениях речи, представляющей собой одновременно и средство выражения и орган мышления. Таким образом, рука об руку с формами развития языка, можно шаг за шагом проследить вышеописанный переход ассоциативных процессов сознания в апперцептивные" [55, c.119-120].
Теория мышления Ф.Брентано
Теорию мышления Франца Брентано трудно понять, если отвлечься от принадлежащей автору "теории четырех фаз развития философии". В 1860 году во время тяжелой болезни Брентано посетило видение, в котором представилось развитие мировой философии. В развитии чередовались фазы подъема и упадка. В XIX веке философия пришла в упадок: защитить ее благородное имя и положить начало новой философской эпохе - такова миссия Ф.Брентано и его школы (подробнее см. в статье В.Анашвили [14]). Поэтому в психологии мышления, разрабатываемой Ф.Брентано, на первый план выходит именно изменение взгляда на проблему. В этом смысле Брентано прав, когда в предисловии к своей книге "Психология с эмпирической точки зрения" предупреждает, что "не единожды найдут, что я утверждаю нечто совершенно неслыханное. И все же, я верю, при ближайшем рассмотрении легко убедятся в том, что моя тяга к нововведениям далека от стремления выглядеть оригинальным" [30, c.12].
Теория мышления, излагаемая Ф.Брентано, действительно весьма своеобразна. Поскольку взгляды Брентано на проблему мышления тесно связаны с вопросом классификации психологических феноменов [360], кратко остановимся на этом моменте. Согласно Брентано, каждый психический акт направлен на предмет, имманентный самому акту, т.е. в нем присутствующий ("инэкзистирующий"). "Всякий психический феномен характеризуется посредством того, что средневековые схоласты называли интенциональным (или же ментальным) внутренним существованием предмета, и что мы, хотя в несколько двусмысленных выражениях, назвали бы отношением к содержанию, направленностью на объект (под которым здесь не должна пониматься реальность), или имманентной предметностью. Любой психический феномен содержит в себе нечто в качестве объекта, хотя и не одинаковым образом. В представлении нечто представляется, в суждении нечто утверждается или отрицается, в любви - любится, в ненависти - ненавидится и т.д." [358, c.33]. Брентано подчеркивает, что "психические феномены - это те феномены, по отношению к которым только и возможно говорить о восприятии в собственном смысле. С таким же успехом мы можем сказать, что, что только они - феномены, которым, наряду с интенциональным, присуще также и действительное существование. Познание, радость, желание существуют действительно; цвет, звук, тепло - лишь феноменально и интенционально" [358, c.36].
Вопросу классификации психических феноменов Брентано уделяет особенное внимание, т.к. от правильности классификации зависит в конечном счете возможность построения подлинно научной теории. Брентано рассматривает различные варианты деления психических феноменов, начиная от Платона и кончая Вундтом. В результате получается четыре типа классификаций. Истинной классификацией, по Брентано, является разделение психических деятельностей, основанное на их различном отношении к объекту (в зависимости от способа направленности на объект). "Основание ее не априорно, потому что оно проистекает из самой природы этих феноменов и дано с очевидностью во внутреннем восприятии, последнее же и есть третейский судья, который решает о тождестве и различии психических феноменов" [254, c.150]. Таким образом, психические феномены могут быть расклассифицированы на представление, суждение и желание.
Мышление, по Брентано, связано с представлениями и суждениями. Как отмечал А.И.Кунцман, "в их резком разграничении проявляется, следовательно, самобытная мысль Брентано и именно, в занимающей нас теперь специально области психологии мышления. Термином мышление "Denken" у Брентано охватывается именно и суждение и представление" [141, c.115]. Основное внимание Брентано направлено на то, чтобы доказать, что представление и суждение - различные классы психических феноменов. "Когда мы утверждаем, что представление и суждение - это два различных класса психических феноменов, то (...) под этим мы подразумеваем, что они являются совершенно различными способами осознания предмета. При этом мы совершенно не отрицаем, что всякое суждение предполагает представление. Напротив, мы утверждаем, что каждый предмет суждения входит в сознание двояким способом, как предмет признанный или отверженный"[29, c.153]. Брентано подчеркивает, что это "ясно познается в разуме внутренним восприятием и внимательным наблюдением феномена "суждение" и что он не утверждает "ничего такого, что непосредственно не подтверждалось бы внутренним восприятием" [29, c.153]. Брентано приводит три доказательства различия представления и суждения [360], на которых здесь не будем останавливаться. Брентано свои рассуждения резюмирует так: "Аргументы, подтверждающие эту истину, таковы. Во-первых, внутренний опыт непосредственно обнаруживает различие отношений к содержанию, которое мы определяем как представление и суждение. Во-вторых, если бы это не являлось различием между ними, то между ними не существовало бы вообще никакой разницы. Несостоятельны ни предположения различной интенсивности, ни предположения различий содержания. В-третьих, если мы сравним различие между представлением и суждением с другими примерами различий психических актов, то мы увидим, что в нем содержатся все характерные свойства, присутствующие в этих других способах отношения сознания к объекту. Следовательно, если вы не признаем этого различия здесь, то мы не сможем признать его ни в каком ином случае отношений между психическими феноменами" [29, c.164].
Различение представления и суждения имеет для психологии Брентано большое значение. А.И.Кунцман отмечал, что нельзя не усмотреть этом шаге Брентано попытки в области мышления произвести различение сознания и познания: всякое познание, по Брентано, и есть суждение [141]. Особенно важно отграничить представление от познания. Познание, имеющее основу в представлении, таким образом, оказывается вторичным явлением. "Первичный объект акта не всегда является познанием (в противном случае мы никогда не судили бы ложно) и не всегда является объектом суждения (в противном случае все вопросы об этом объекте и исследования его были бы лишними), а часто и притом в наипростейших актах, он всего лишь представлен. То же самое относится и ко вторичному (secundar) объекту; познание конституирует, так сказать, лишь вторичный момент. Как и каждое суждение, оно предполагает представление объекта суждения, и это представление должно, следовательно, ему предшествовать, если не по времени, то, по крайней мере, по природе вещей" [29, c.164-165].
Для нашего исследования важен вопрос об отношении введенного Брентано различения к внутреннему сознанию. Поскольку всякое душевное явление "или есть представление, или основано на нем, внутреннее, внутреннее сознание - прежде всего представление. Кроме того, оно, как доказывает Брентано, есть и суждение, теснейшим образом слитое с лежащим в основе его представлением. Так что и в области внутреннего сознания Брентано остается верным признанию независимости сознания от познания" [141, c.121-122]. Таково весьма своеобразное представление Брентано о мышлении (впрочем, столь же своеобразна вся психология Брентано, радикально пересмотревшая, как мы видели (разд. 3.2.2.), предмет психологии). Завершить этот раздел хочется выдержкой из книги Брентано, которая проливает свет как на новаторский характер разработанной им психологии мышления, так и на то влияние, которое этот подход оказал на последующие концепции: "Можно даже сказать, что прежняя психология неподобающим образом вообще пренебрегла исследованием законов возникновения суждения; а произошло это потому, что представление и суждение всегда причисляли к одному классу, классу "мышление" и притом считали, что исследование законов движения (Aufeinanderfolge) представлений и есть исследование сущности суждения. Даже такой выдающийся психолог как Герман Лотце также утверждает: "В отношении способности суждения и способности воображения, мы без лишних раздумий согласимся с тем, что эти две способности не являются врожденными, это всего лишь навыки, которые формируются в ходе жизни, одни медленнее, другие быстрее. И в то же время мы должны признать, что для объяснения их возникновения достаточно одних лишь законов ассоциации представлений (Vorstellungverlaufes)". В этом высказывании отчетливо видно основание большого заблуждения. Оно состоит в несовершенной классификации, которую Лотце перенял от Канта" [29, c.168]. Из высказывания же самого Брентано не менее отчетливо видно, что им была поставлена задача психологического исследования акта суждения, несводимого к ассоциации. Не станем забывать, что и Э.Гуссерль, и гештальтпсихология в известном смысле являются наследниками Франца Брентано [340,95].
Теория мышления Г.Эббингауза
Герман Эббингауз (1850-1909) главным образом известен как автор труда "О памяти" (1885)[373], ставшего примером ясности и точности изложения и доказавшего, что экспериментальная психология может выйти за пределы области ощущений при условии нововведений [298, c.35]. Законы памяти, выявленные Эббингаузом, не утратили своего значения и поныне. Здесь уместно вспомнить, что в действительности Эббингаузом был разработан вариант объективного метода изучения памяти, основанный не на интроспекции. Но распространив сферу экспериментального исследования на область памяти человека (некоторые авторы полагают, вероятно, справедливо, что Эббингауз был первым, кто использовал эксперимент в качестве самостоятельного и собственно психологического метода), немецкий психолог этим и ограничился. Как и Вундт он полагал, что мышление не может изучаться экспериментально (к этому вопросу мы еще вернемся).
Взгляды на мышление Г.Эббингауза изложены в его книгах "Основы психологии" (1902) [374] и "Очерк психологии" (1908) [326]. Эти книги, будучи переведенными, в частности, на французский и русский языки [324, 325, 326] были популярны и имели значительное влияние.
Говоря о мышлении, Г.Эббингауз подчеркивает, что он имеет в виду "стройное и связное мышление" [326, c.152]. Это, на мой взгляд, имеет принципиальное значение, т.к. свидетельствует о том, что Эббингауз исходит из определенной модели: для него мышление не просто течение представлений, но устремленное к цели, направленное мышление. Мышление раскрывается Эббингаузом как функция. "Упорядоченное мышление, можно сказать, есть нечто среднее между вихрем идей и навязчивым представлением. Оно состоит в чередовании представлений, которые не только ассоциативно связаны между собою, как звенья одной цепи - хотя и это необходимо для мышления - но вместе с тем подчинены другому господствующему представлению и содержатся в нем; отношение всех их в совокупности к высшему представлению есть отношение частей к целому" [326, c.153]. Характерно обращение Эббингауза к данным о нарушениях психики, когда в результате болезни функция нарушается. Рассмотрев отношения с памятью ("мышление является отчасти продуктом деятельности памяти" [326, c.154]) и речью ("наиболее содействует удержанию господствующих представлений, а потому и мышлению, язык" [326, c.154]), Эббингауз специально останавливается на роли "Я" в мышлении. Важную роль в мышлении играет внимание. Е.А.Будилова отмечает: "Включая в мыслительную деятельность внимание, Эббингауз противопоставляет его ассоциативным процессам. Если ассоциативные процессы берут верх над функцией внимания или слишком слабо проявляют себя в сравнении с последней, то возникают... два отклонения от правильного мышления, крайними степенями которых будут вихрь идей и навязчивые представления" [326, c.51]. Мышление, по Эббингаузу, направлено на познание действительности. Содержание мышления "проистекает из опыта, на него оказывают большое влияние особенно часто повторяющиеся наблюдения; понятно, поэтому, что при однородности объективных явлений, оно иногда совпадает с тем, что действительно предстоит испытать, тем более, что весьма сильные интересы дают человеку повод искать такого совпадения" [326, c.160]. Весьма интересна постановка Эббингаузом вопроса о об индивидуальных различиях в мышлении. "Ограниченность кругозора и неизменное течение воспроизведений по наиболее привычным путям, с одной стороны, и, напротив, широта кругозора и подвижность мышления при одновременном удержании одной господствующей мысли или одной объединяющей цели, с другой стороны, - вот характерные особенности, отличающие глупость от ума" [326, c.162].
Еще раз подчеркнем, что в характеристике мышления для Г.Эббингауза на первый план выходит функция - познающее мышление, позволяющее человеку целенаправленно действовать. "Духовная переработка множества разъединенных данных в осмысленную связь физических или исторических явлений, философских или поэтических мыслей; возвышение над многочисленными пробелами и противоречиями чувственного восприятия или показаний свидетелей; учитывание сразу многих руководящих факторов при выборе средств для достижения цели; искусное приспособление этих средств к изменяющимся обстоятельствам; внезапные повороты; новые приобретения; одним словом, всестороннее применение многочисленных наблюдений в пользу одной господствующей над всеми этими разрозненными моментами, хотя и замечаемой иногда только мимолетно и в качестве заместительницы, объединяющей мысли, - осуществление таких операций характеризует высшую деятельность познающего мышления" [326, c.162].
Теория мышления Германа Эббингауза, несомненно, продолжает традиции ассоциационизма. Эббингауза интересует не столько механика представлений, сколько объяснение направленности мышления. Для этого ассоциативные тенденции уравновешиваются тенденцией к персеверации, что позволяет построить модель, объясняющую функционирование мышления. Для объяснения привлекается данные патологии. Никакого специального эмпирического метода изучения не используется. В этом отношении концепция Эббингауза продолжает традиции классической эмпирической психологии. Рассуждение, организованное по "схеме": в качестве таковой у Эббингауза выступает "функция". В этом можно увидеть отличие от классической эмпирической психологии, где в качестве образца выступала какая-либо дисциплина (механика или химия).
Таким образом, мы видим, что, хотя Эббингауз явно представитель научной психологии, один из создателей экспериментального метода, теория мышления, предложенная Эббингаузом, фактически принадлежит к философской психологии. Данные опыта, которые использует автор, используются для контроля (соответствие теории повседневному опыту), а также выполняют роль примера, иллюстрации высказанного положения.
Теория мышления Э.Титченера
Эдуард Брэдфорд Титченер (1867-1927), вероятно, может служить примером стойкости и непоколебимости в отстаивании своих взглядов. Будучи учеником В.Вундта, Титченер был сторонником аналитической интроспекции, продолжавшим настаивать на сенсорном характере внутреннего опыта. М.Г.Ярошевский отмечал в "Истории психологии", что основные установки Титченера "воспроизводили вундтовские каноны полувековой давности и в новом идейном климате звучали анахронизмом. Но Титченер неотступно им следовал, настаивая на том, что другого плана построения научной психологии нет и быть не может. Он игнорировал исторический опыт" [340, c.312].
Согласно Э.Титченеру, предмет психологии составляют данные опыта, рассматриваемого в зависимости от индивидуума. "Только в том случае, когда эти данные опыта рассматриваются в зависимости от какого-нибудь индивидуума, мы имеем переживания теплого и холодного, черного, белого цветов в собственном смысле и оттенков серого цвета, тонов, шипения и ударов. И эти явления составляют предмет психологии" [280, c.7].
"Наука стремится всегда ответить на три вопроса относительно ее предмета, на вопросы что, как и почему" [280, c.30].
Ответ на вопрос "что" составляет задачу анализа. Естественные науки при помощи анализа стараются свести мир независимого опыта к простейшим понятиям и доходят, таким образом, до различных химических элементов. Ответ на вопрос "как" составляет задачу синтеза. Естественные науки следят за отношением элементов в их различных соединениях, и им удается формулировать законы природы. Но наука спрашивает дальше о том, почему данный ряд явлений распределен именно таким определенным образом, а не каким-нибудь иным; и она отвечает на это "почему", излагая причины наблюдаемых явлений [280, c.31].
"Психолог отвечает на вопрос "что", разлагая внутренний опыт на его элементы. Он отвечает на вопрос "как", формулируя законы сочетания этих элементов. И он отвечает на вопрос "почему", объясняя душевные процессы, указывая на процессы, протекающие параллельно в нервной системе" [280, c.34].
В знаменитом учебнике психологии Э.Титченера помещена весьма обширная глава, посвященная мышлению [281, c.186-226].
Поэтому можно было бы ожидать развернутой теории мышления. На самом деле концепция мышления Э.Титченера полностью "негативна": она посвящена исключительно критике современных исследований в области мышления и доказательствам того, что при тщательном анализе любые феномены мышления сводимы к исходным элементам. Естественно, наиболее резкую критику вызывают феномены безобразной мысли (положения сознания), обнаруженные в Вюрцбургской школе. Титченер пишет: "Мы можем сделать вывод, что положения сознания всегда состоят из трех элементарных процессов - ощущений, образов и чувств, но мы должны прибавить, что что сенсорные и репродуктивные процессы даны при таких условиях, которые очень неблагоприятны для анализа" [281, c.200].
С точки зрения Титченера, психологи в других школах (в первую очередь в Вюрцбурге) систематически допускали так называемую "ошибку стимула", т.е. вместо интроспективного анализа давали словесный отчет о содержании мыслей. Титченер отмечает, что когда мы обмениваемся мыслями во время обыкновенного разговора, мы обозначаем предмет представления и даем собеседнику знать, что именно мы о нем думаем. В этих случаях мы не имеем ни склонности, ни повода переходить от содержания мысли к психологическому носителю этого содержания и интересоваться, к примеру, тем, что мысль имеет формы внутреннего произношения или зрительных образов. "Но, - отмечает Титченер, - этот вопрос о психическом материале, из которого состоит мысль, и есть именно тот вопрос, на который должна ответить описательная психология мышления" [281, c.191-192].
Таким образом, по Титченеру, все феномены, установленные в экспериментальной психологии мышления являются либо недостаточно проанализированными (анализ не смог выявить элементарных составляющих мышления), либо при проведении исследования нарушаются каноны интроспекции, вследствие чего возникает "ошибка стимула". Все в мышлении (положения сознания и абстракция, сравнение и суждение и т.д.) может быть сведено к элементарным составляющим, задачу выделения которых и решает аналитическая интроспекция.
Представляется чрезвычайно любопытным, что Титченер, анализируя данные одного из экспериментов, формулирует основную сложность психологического исследования с использованием самонаблюдения: "Оказалось, что самонаблюдение было наиболее содержательным, правильным и определенным в том случае, когда оно относилось к той стороне комплекса, на которую было обращено внимание" [281, c.210]. Это в полной мере может быть отнесено к организации самих исследований в области психологии, когда у испытуемого в ходе предварительной тренировки вырабатывали готовность описывать именно то, что интересовало экспериментаторов (и, естественно, в конечном счете соответствовало их теоретическим представлениям).
Теория мышления У.Джемса
Уильям Джемс (1842-1910), один из создателей функционального направления в психологии, был фигурой яркой, оказавшей огромное влияние на развитие мировой психологии. Его знаменитые "Основы психологии"(1890) [386], возможно, были лучшим учебником по психологии. Как писал Н.Н.Ланге, "если сила Вундта состоит в построении некой системы новой психологии, в точном и последовательном проведении в ней основных начал, Джемс прежде всего повлиял на современную психологию необычайным мастерством в описании отдельных групп психических фактов, во всей их жизненности и непосредственности, помимо всяких теорий и искусственных построений. Он точно открыл современным психологам глаза на эту своеобразную психическую действительность, обратил нас к непосредственному опыту, показав все его неисчерпаемое богатство, которое было до тех пор закрыто теоретическими построениями" [148, c.85].
Джемс исходит из того, что первичным конкретным фактом - основным фактом психологии является убеждение, что во внутреннем опыте состояния сознания постоянно сменяют одно другое. Это У.Джемс обозначает как "поток сознания". Джемс пишет: "Сознание всегда является для себя чем-то цельным, не раздробленным на части. Такие выражения как "цепь (или ряд) психических явлений", не дают нам представления о сознании, какое мы получаем от него непосредственно: в сознании нет связок, оно течет непрерывно. Всего естественнее к нему применить метафору "река" или "поток" [148, c.130]. "Мне кажется, что анализ цельных, конкретных состояний сознания, сменяющих друг друга, есть единственный, правильный психологический метод, как бы ни было трудно провести его через все частности исследования" [148, c.129].
Характеризуя мышление, Джемс выделяет две разновидности: непроизвольное мышление, представляющее собой цепь ассоциаций, и мышление в "строгом смысле слова". "Великая разница между простыми умственными процессами, заключающимися в вызывании одного конкретного образа минувшего опыта с помощью другого, и мышлением в строгом смысле слова de facto заключается в следующем: эмпирические умственные процессы только репродуктивны, мышление же продуктивно" [148, c.301]. Джемс, таким образом, настаивает на продуктивном характере подлинного мышления. Характерной особенностью мышления Джемс считает способность ориентироваться в новых данных опыта. По Джемсу, в состав мышления включаются анализ и отвлечение. Продуктивный характер мышления Джемс раскрывает через проницательность (умение вскрыть в целом факте его существенный атрибут) и запас знаний (умение быстро соотнести атрибут с различными данными). Психологический анализ мышления не сводится к логическому. Мышление, по Джемсу, всегда связано с личными интересами субъекта: именно они задают направление анализа. "Мы мыслим всегда, имея в виду какие-нибудь частные выводы или желая в каком-нибудь отношении удовлетворить свое любопытство. Мыслитель расчленяет конкретный факт и рассматривает его с отвлеченной точки зрения, но он должен сверх того рассматривать его надлежащим образом, то есть, вскрывая в нем свойство, ведущее прямо к тому выводу, который представляет для него в данную минуту наибольший интерес" [148, c.307]. Специальному исследованию подвергается проницательность ("Как извлекаем мы известные свойства из конкретных данных, и почему во многих случаях они могут быть вскрыты только гением?") и роль ассоциаций по сходству в процессе мышления.
Теория мышления У.Джемса имеет функциональный характер. В отличие от Вундта, Джемс занимается не анализом содержания сознания (что, учитывая текучий характер последнего, по Джемсу, вряд ли возможно). Акцент переносится на умственную активность самого субъекта. Мышление же направлено на решение жизненных задач (многочисленные примеры, которые приводит Джемс, это убедительно подтверждают).
Дата добавления: 2018-10-26; просмотров: 900; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!